Мама занялась сборами, а Петя сел рисовать.
— Хотел пробыть в походе до октября. Ничего не понимаю. Ослаптоски. Может быть, ослаб от тоски? А, Петя?
— Ослаб от трески, — предположил Петя. В распахнутое окно он видел три березы на пригорке — три белые ноги, три зеленые головы. На пригорок взбирались поля гороха с синими и красными огоньками цветов. В горохе стояли козы, гордо вскинув рога.
Мама повернулась к Пете и сердито сказала:
— Петя, не говори глупостей. Едем.
Они нагрузились сумками и направились на вокзал. Быстро подошла электричка, они впрыгнули в нее. В электричке мама продолжала волноваться.
Петя провожал глазами леса, бегущие зелеными волнами, и телеграфные столбы, бесстрашно раздетые в любую погоду. Шел дождь.
— А вдруг в нем произошел душевный перелом. Как ты думаешь, Петя?
— Разве бывает перелом души? Это как перелом ноги?
— Другое!
— А у кого он бывает? Отчего? — спросил, не оборачиваясь, Петя.
— У тебя быть не может — не волнуйся!
Петя оторвал взгляд от дождя.
— Почему?
— У тебя счастливое детство — у тебя все есть!
— А он бывает, когда чего-то нету, да, мама?
— Хватит! Ты мне мешаешь.
Петя замолчал, а потом они приехали в город.
В городе было солнечно и тесно.
Петя едва узнавал знакомые улицы. А как отвык, наверно, от города папа!
Они вошли во двор. Посреди двора стоял мальчишка и смотрел вверх. Это был тот самый мальчишка, который валялся когда-то на скамейке. Петя хотел тогда пригласить его на день рождения, но не решился.
Мальчишку звали Борька Красномак. Он вчера вернулся в город, а сегодня весь день проторчал во дворе в надежде, что увидит кого-нибудь из товарищей, но так никого и не дождался, потому что никто еще не приехал.
Борька увидел своего «заоконника» в ту минуту, когда совсем впал в отчаяние, — он не мог так долго терпеть одиночество. От радости у него загорелись уши. Раньше бы он нипочем не обрадовался. Разве есть тебе дело до какого-то «заоконника»? Нет тебе дела, и все! Но если никто не приехал, а главное — нет Саши… тогда и «заоконник» сгодится. Но уж очень задается «заоконник»! Ведь во двор не выйдет. Не гуляется ему во дворе — все с мамочкой за ручку! Ишь вырядился весь — в белых штанах! Ведь сейчас уйдет и снова будет торчать в своем окошке. И наплевать ему, что человек помирает со скуки…
«Я-те сделаю цирк, ну-ну! — подумал Борька. — Будешь у меня знать, как торчать в окошке!»
«Вот сейчас поздороваюсь с ним, — подумал Петя. — Это самое трудное. А потом, потом…» — Он невольно остановился, но, встретившись с мальчишкой взглядом, не смог ничего сказать и снова пошел за мамой.
«Уйдет!» — ахнул Борька.
«Я знал, что он будет первым, кого я встречу…» — подумал Петя.
— Петя, не отставай! — сказала мама.
— Во-о! — вдруг заорал Борька, тыча пальцем в сияющее небо.
— Что? — не удержалась мать «заоконника» и перевела взгляд туда, куда показывал Борька.
— Да спутник!
— Ой, никогда не видела спутника! И Петя — тоже. Где? Где?
— Да вон же! Там!
Петя тоже запрокинул голову. Борька рассчитывал именно на это.
— Я там ничего не вижу! — призналась мама. Борька незаметно ударил Петю под коленки, и Петя упал на землю. Он никак не ожидал, что мальчишка окажется таким обманщиком.
— Ты, что, глупый, на землю уселся? Думаешь, так виднее? — как ни в чем не бывало спросил Борька.
— Петя, вот еще новости! — сказала мама.
— Костюмчик-то выпачкал, ай-ай! — притворно посочувствовал обманщик.
Петя покраснел от стыда и досады. «Надо обязательно остаться и сдачи дать! Как остаться-то?..»
Наконец он придумал:
— Ой, кажется, ногу подвернул!
Мама испугалась:
— Как страшно!
— Бедняжка! Бедненький! — Борька закатил глаза.
Петя захромал.
— Может, тебя на руках донести? — спросила мама, заглядывая в его побледневшее от ярости лицо.
— На ручки его, на ручки!
— Я сам дойду до скамейки, — сказал Петя, выделяя каждое слово, и мама от него отстранилась.
Он сел на скамейку.
— Подожди меня здесь, я хоть варенье отнесу!
— Ему грелку надо, — убежденно сказал Борька, курсируя вокруг пострадавшего.
— Нет, ему нужен холод! — сказала мама. — Я ему принесу мокрую холодную тряпочку и…
— И носовой платочек! — подсказал Борька.
— У него есть платок. Петя, высморкайся!
Борька схватился за живот, показывая, что надрывается от смеху. Мама ничего не замечала. Петя сидел, как на углях.
— Мама, ты иди! — сказал он, задыхаясь.
— Тебе не плохо?
— Мне хорошо! — простонал Петя. — Мне замечательно!
— Я быстро!
— Да чего там! — опять вмешался Борька. — Идите себе и не бойтесь за него. Я с ним посижу — скучать не будет. Хуже станет — окажу первую помощь. Мы в школе проходили первую помощь.
— А ты, мальчик, из какой школы? — полюбопытствовала мама, бросая на Борьку сердечные взгляды.
— Да из нашей, сто восьмой.
— Какие там у вас чуткие дети учатся! Я рада, что Петя в нее перешел. — И мама вздохнула. — Ну, я пошла. Жди меня. — Мама подняла тяжелые сумки и перевела взгляд на Борьку. — Мальчик! — вдруг сказала она металлическим голосом. — Я доверяю тебе своего сына… Смотри за ним!
У Борьки мурашки поползли от этого ее голоса. Он вдруг струсил:
— А чего с ним может случиться?! Он случайно не того?
Но мама его не услышала, она уже бежала к парадной. Когда она скрылась за дверью, Петя вскочил на ноги и, зажмурив глаза, бросился на своего обидчика.