Чем дальше, тем жарче. Мудрая мысль, не правда ли? Главное, оригинальная. Но она соответствовала действительности. Это относилось к погоде.
– Ну, где же твои пираты? – ныла Жаккетта в спину Абдулле.
Ей так хотелось ощутить на лице дуновение ветерка вместо неподвижного изнуряющего зноя, стоявшего в их глиняном дворе-колодце. Даже на крышу, где хоть какое-то движение воздуха можно почувствовать, из-за запрета нубийца выбраться нельзя.
– А может, они здесь и не появятся?
– Почему ты так решила? – устало спросил Абдулла.
– Но сколько же можно сидеть! Им, наверное, эти деньги больше не нужны, раз они их шейху отдали! Они думают: «Это ваши дела!» и к нам не собираются!
– Не болтай глупые слова! Ты просто никогда не имела даже сотой доли таких денег и поэтому говоришь ерунду!
– Не имела и неплохо жила! – огрызнулась Жаккетта.
– Они обязательно придут! – твердо сказал Абдулла.
– А может, гонец не добрался? Лошадь захромала? – придумала новую причину Жаккетта.
– Это отличный берберский конь. Он стоит двадцать черных невольников! Почему он должен хромать? Не сочиняй, Хабль аль-Лулу.
– Ну почему тогда никого нет?! – взвыла Жаккетта. – Ну почему?!
Абдулла не отреагировал. – Жаккетта попыталась зайти с другой стороны:
– Давай еще пошлем гонца!
– Кого?
– Ну-у… кого-нибудь. Да я пойду, если надо! – предложила она.
– Ты решила закончить жизнь?
– Я незаметно!
– И куда ты пойдешь? – поинтересовался Абдулла.
– Куда надо, туда и пойду! – разозлилась Жаккетта. – Хоть что-то сделаю. А то свихнусь.
– Не свихнешься! – отмахнулся от нее Абдулла. – Чтобы свихнуться, надо иметь голову на плечах!
– Ну и ладно! – надулась Жаккетта. – Я как лучше, а меня же и обижают!
– Мы будем ждать. Сколько надо. Потерпи, Хабль аль-Лулу! – чуть смягчился Абдулла. – Я тоже хочу плюнуть на все, саблю обнажить и на врага накинуться. Надо терпеть.
«Хорошо Абдулле говорить „надо терпеть“, а как терпеть; когда сил никаких нет?! Была бы возможность, не только бы одежду, кожу бы скинула, чтобы только прохладней было!»
Жаккетта послонялась бесцельно по двору и наконец пристроилась в тени зеленого навеса. В дом идти совсем не хотелось. Там хоть и прохладнее, но зато душно, стены давят. И госпожа Жанна кислая сидит, смотреть на нее тоже радости мало. А здесь зелень.
Невольница, а со слов Абдуллы Жаккетта знала, что ее зовут Нарцисс – точнее, по-арабски Нарджис, видя ее метания, принесла миску урюка.
Во дворике было тихо. Воины (кроме караульных и нубийца) крепко спали, перейдя из-за осаждающих на ночной образ жизни. Старик-невольник хлопотал у коней. Им тоже было тяжко.
Примостившись на лавочке, Жаккетта и Нарджис принялись уничтожать урюк. Это приятное занятие несколько скрасило страдания от жары. Наевшись и приободрившись, Жаккетта с помощью языка жестов, принялась выяснять у Нарджис, как та попала к нубийцу.
После усиленного махания руками и тыканья пальцем во все стороны удалось выяснить, что и девушка, и старик из родственного Абдулле племени. Если не из того же, то, во всяком случае, из очень близкого.
Жаккетта не удивилась. Конечно, нубиец все равно должен тосковать по своим землякам. И господин, как бы не уверял Абдулла, семьи все равно не заменит. Хоть такой.
На побережье Средиземного моря нубийцы попали накатанным путем. Караван купцов, везущий на продажу черных рабов, пересек пустыню и добрался до Триполи. Здесь их и купил Абдулла. И поселил в этом домике, где сам бывал наездами, когда служба у господина позволяла.
Показав руками свою историю, Нарджис отправилась делать бесконечные хозяйственные дела, а разморенная жарой Жаккетта принялась сонно ворочать мозгами.
Ее волновало, не обиделась ли святая Бриджитта за то, что Жаккетта молится ей не так часто, как могла бы? А с другой стороны, что молиться-то лишний раз, святую беспокоить? Здесь Аллаховы земли, так что бедняжке Бриджитте со своим уставом (как в чужой монастырь) и соваться-то нечего. Да и пока вроде бы не надо. Сейчас речь о жизни и смерти идет, такие проблемы, как приставания мужчин, и не возникают. Люди шейха, слава Богу, в ее сторону и не смотрят. Для них она – любимица господина, и этим все сказано.
И все-таки как тяжело ждать этих пиратов. И страшно. Мало ли какие дела Абдулла с ними имеет. У нее, Жаккетты, свой опыт общения с этими людьми. Ничем воспоминаний о нем не вытравить. Что впереди будет – непонятно совсем! Думает ли госпожа Жанна вернуться во Францию? Или всю жизнь собирается на чужбине провести? А что было бы, не согласись она, Жаккетта, бежать с госпожой? Нет, нельзя думать об этом!
Интересно, как идут дела в Аквитанском отеле? Ришар и Аньес поженились и ребеночка, наверное, ждут… Большой Пьер всеми делами заправляет! Как надежно было с ними там, дома. Только скитаясь по чужим землям, начинаешь понимать, какое это счастье – свой дом, своя земля… Где думают, говорят, как ты. Живут по таким же обычаям. Где ты – свой, до последней косточки. Госпоже Жанне этого не понять, она везде своя, где ее сообразно титулу и внешности принимают. Это здесь, у шейха, она не прижилась. А посчитай шейх, как остальные господа по ту сторону моря, ее красавицей, она бы и с места не сдвинулась. Вертела бы шейхом, как покойным герцогом… Хотя нет, она на верблюде наверняка ездить не любит.
Увидела бы Фатима сейчас свой цветочек, ахнула бы! Ведь вся та красота, ради которой она упорно откармливала «бедную девочку», потихоньку улетучивается.
Для таких форм нужна безмятежная жизнь, полная сладостей и покоя, а совсем не сидение в осаде с бесконечной гороховой кашей в качестве еды. Пусть и с оливковым маслом.
Пропали уроки Фатимы зазря. Не обогатилась Жаккетта золотыми браслетами и дорогими подарками. Может, просто не успела, а может, характер не тот… Фатима бы, наверное, без этой, как Абдулла говорит, га-ран-тии браслета и персиком бы не шевельнула. А какие сказки она рассказывала…
Кстати, почему Абдулла сказки не рассказывает? Все равно времени у него невпроворот, ходит по двору и тоже мается. Ведь неизвестно, сколько еще сидеть здесь? Надо пойти обрадовать нубийца, что теперь ему скучать не придется!
И окрыленная Жаккетта отправилась искать Абдуллу, еще сном-духом не ведающего, что для него нашли лекарство от скуки.
Абдулла идею Жаккетты воспринял, естественно, без малейшего восторга и попытался отвертеться от навязываемой роли сказителя.
– У меня сильно много дела! – отнекивался он. – Я не знаю никаких сказок. Хабль аль-Лулу, заклинаю тебя именем Аллаха великого, отстань от меня!
– Надо же, Аллаха вспомнил! – возмутилась Жаккетта. – Как меня ругать, ты свободный oт дел, а как сказки рассказывать, так занятый по уши! Чем ты так загружен? Вечером они все равно плохо нападают, стараются в Мертвый час, к утру ближе! Вот время бы и коротали, их ожидая! Пиратов твоих дурацких все равно нет, гонца тоже! Госпожа Фатима мне так каждый вечер про Ала ад-Дина рассказывала, а она женщина была занятая не хуже тебя! Альмея! А все равно все дела бросала! Ни разочка не пропустила, хотя сказка длиннющая была, что змеиный хвост! А раз ты сказок не знаешь, чему же вы с господином на пару учились?! Не ври уж, пожалуйста! Чтобы ученый человек сказок не знал! Да у нас любой мудрец, которого ты в десять раз ученей, как говоришь, столько сказок знает! Только начнет рассказывать – не остановишь! И про фей, и про королей, и про чудеса – на все лады! А ты даже одной, самой завалящей, вспомнить не можешь!
Сбитый с ног потоком слов, нубиец сдался.
– Хорошо, Хабль аль-Лулу! – замахал он. – Я буду рассказывать тебе сказку. Только ты закрой рот и дай мне послушать посланную Аллахом тишину!
Обрадованная Жаккетта поспешила известить госпожу, что у них появилось развлечение на несколько вечеров.
Абдулла, тяжело вздохнув, принялся копаться в памяти, выискивая подходящую сказку. В душе он окончательно решил, что легче выдержать прямой бой с превосходящими силами противника, чем высидеть осаду в компании с вредными заморскими женщинами.
На границе дня и ночи Жаккетта с Жанной выбрались во дворик и важно уселись в тени навеса беседки, ожидая обещанную сказку.
Жанна аккуратно убрала свое роскошное платье, постиранное Жаккеттой, и во всеуслышание заявила, что не будет пачкать придворный наряд, которым восхищался сам покойный герцог Бретонский, в пыли какой-то лачуги на краю земли. И ходила теперь как ни в чем не бывало в восточных одеждах.
Абдулла обреченно, как приговоренный к виселице, подсел к ним и тоскливо спросил:
– Какие сказки хотят слушать женщины?
– Про л-ю-ю-б-о-о-о-вь! – пояснила ему Жаккетта. – Про что же еще?
– Хорошо. Сказка про любовь.
Абдулла переместился так, чтобы были видны караульные и начал:
– Жил-был в благословенном городе Каире купец. Почтенный и богатый. И был у него сын. Сначала он был младенцем, потом мальчиком, потом стал юношей. Hyp ад-Дин звали его.
И вот друзья решили сделать Hyp ад-Дина настоящим мужчиной. Они пригласили юношу в один уютный сад, где росли прекрасные деревья, тек быстрый ручей с чистой водой и бил фонтан. А главное, там был хозяин, который имел много кувшинов вина и покладистых девушек.
Hyp ад-Дин первый раз попробовал и вино, и женщину. И превратился из юноши в мужчину.
– Странное дело! – заметила Жаккетта. – Вино вам Аллахом запрещено, а все равно пьете!..
– Аллах умеет прощать, – буркнул Абдулла. – Он прощает грехи бесплатно, а ваш наместник бога, папа из Рима, прощает только за деньги.
– А что за покладистые девушки? – не поняла Жанна.
– Это девицы, которые покладаются на мужчин, – любезно объяснил Абдулла. – Не дорого.
Жанна покраснела.
– Но Hyp ад-Дин не пил вина до этого. И вино сильно ударило ему в голову. И когда он вернулся домой, то так стукнул своего отца в глаз, что глаз заплыл. А сам упал и уснул.
– Ничего себе, про любовь! – ахнула Жаккетта. – Отцу глаз выбил!
– Хабль аль-Лулу! Если ты лучше знаешь, как рассказывать сказку про любовь, делай это сама! – обозлился Абдулла. – Я говорю, как умею!
– Все, молчу-молчу-молчу! – закрыла рот ладошкой Жаккетта. – Рассказывай!
– Купец пришел в сильный гнев и поклялся, что, когда наступит утро, он отрубит Hyp ад-Дину правую руку!
Мать юноши не стала ждать утра и пошла будить сына.
Hyp ад-Дин уже протрезвел и, когда узнал, что сделал с отцом, и что отец хочет сделать с ним, пришел в ужас.
«Надо бежать! – толковать ему мать. – Я дам тебе деньги на жизнь, а когда они кончатся, ты пошлешь мне письмо с человеком, минуя отца».
Почтенная женщина достала из сундука маленький мешочек с динарами, дала Hyp ад-Дину и сильно плакала. А Нур ад-Дин заметил, что матушка забыла около сундука еще один мешок, большой, и взял и эти деньги.
И когда Аллах послал утро на землю, Нур ад-Дин был уже на берегу. И увидел там корабль.
«Вы куда плывете?» – спросил он капитана. «В город Искандарию». – «Я хочу плыть на вашем корабле!» – «Добро пожаловать, о юноша, о красавец!» – обрадовался капитан.
У Жаккетты, усиленно ждущей любви в сказке, на этом месте опять возникли сомнения.
– А ты точно про настоящую любовь рассказываешь? Без всяких фиглей-миглей?
– Чем ты опять недовольна? – возмутился Абдулла. – Какая любовь тебе нужна? Чем я прогневил Аллаха, что он послал мне такую женщину в компании?!
– Любовь мужчины и женщины! – уточнила подозрительная Жаккетта. – А не любовь мужчины и мужчины!
Воинам, стоящим у ворот и на крышах, очень хотелось занять место нубийца. Но, увы, для этого надо было быть евнухом и знать французский язык.
– Нет, Хабль аль-Лулу, ты не сомневайся! – простонал в изнеможении Абдулла. – Это будет настоящая любовь между мужчиной и женщиной! Ты веришь?
– Ладно, я верю, – согласилась недоверчивая Жаккетта. – А лишний раз уточнить все равно не мешает! Знаю я вас, ученых людей. Никакой этой, как ее, га-ран-тии.
– Запомнила! – хмыкнул Абдулла. – Я даю тебе гарантию, что любовь будет, а ты даешь гарантию, что немного помолчишь, иначе Нур ад-Дин не доплывет до Искандарии. Его съест крокодил.
– Помолчи, раз говорят, интересно ведь! – пихнула Жаккетту Жанна.
Подчиняясь нажиму, Жаккетта неохотно кивнула.
– Корабль быстро доплыл до города, – облегченно продолжил рассказ в наступившей, тишине нубиец, – Там юноша сел в маленькую лодочку и попал в Искандарию.
Это хороший город. Древний. Его построил великий Искандер Зу-ль-Карнейн. У города крепкие стены, дома из белого камня, а мечети и медресе построены из мрамора.
– А что значит Зу-ль-Карнейн? – не удержалась все-таки Жаккетта.
– Это прозвище, – не стал скармливать Нур ад-Дина крокодилу Абдулла. – Это значит Двурогий.
У господина было прозвище Зу-с-сайфайн, то есть Обладатель Двух Мечей.
– Красивое прозвище… – вздохнула Жаккетта. – Рассказывай дальше.
– Hyp ад-Дин вошел в Искандарию через Ворота Лотоса. Он ходил по базарам и площадям и сильно удивлялся. И вот он увидел на рынке старика купца, который приветствовал юношу. «Я знал твоего отца, он очень помог мне! – говорит старик. – Ты гость в моем доме!»
Hyp ад-Дин стал жить у купца, гулять по городу и веселиться. Так он спустил деньги из маленького мешочка.
Однажды он сидел на рынке, ждал у лавки купца, чтобы взять большой мешок. И видит, по рынку едет на муле старый перс и везет девушку. Красивую, как газель.
– Знаю-знаю, – тихонечко пробурчала Жаккетта. – Нога, как концы бурдюка, лицо, как динар в тазу, попа, как подушка, набитая страусовыми перьями…
Абдулла не расслышал ее слов и продолжал:
– Перс позвал к себе посредника. И велел, продать девушку, но только тому покупателю, которого она сама выберет.
Посредник стал кричать о продаже невольницы, и цена дошла до девятисот динаров.
Посредник подвел девушку к первому покупателю. Это был старик, дряхлый и седой.
«Ты сошел с ума! – сказала девушка. – Если этот старик хочет меня купить; он. должен купить и тряпочку, чтобы полировать свои рога».
Покупатель обиделся на эти слова и выгнал посредника из своей лавки.
Посредник повел девушку к другому купцу, который тоже был стариком, но с крашеной бородой.
«Ты совсем сошел с ума! – говорит невольница. – Этот человек прячет свои седины под краской – значит, он имеет сомнительнейший нрав и кучу пороков под личиной добродетели!»
Купец с крашеной бородой тоже обиделся.
Посредник оставил девушку у входа в лавку третьего покупателя и тихонько сказал этому купцу: «Господин, я побоялся вести к тебе невольницу. У нее злой язык». – «Я не боюсь! – гордо сказал третий купец. – Веди!» Посредник привел в его лавку девушку. «О господин! – спросила невольница. – Ты имеешь дома подушку, набитую кусочками меха?» – «О красавица красавиц! – ответил купец. – У меня дома десять таких подушек. А зачем они тебе?» – «Я положу подушку на твое лицо и подожду твоей смерти! – говорит девушка. – О посредник, ты совсем потерял ум. После двух стариков, которые имеют по два порока, ты предлагаешь меня этому купцу, который имеет три порока. Короткий рост, большой нос и длинную бороду».
Купец стал багровым от гнева и стукнул посредника.
«Я верну тебя хозяину! – воскликнул посредник. – Ты не приносишь доход, ты приносишь много неприятностей!»
Девушка посмотрела туда-сюда и увидела красивого юношу с чистым лицом и тонким станом.
«А этот господин разве не хочет купить меня?» – «Он чужеземец», – отвечает посредник. Тогда девушка сняла с пальца драгоценное кольцо и сказала посреднику: «Мы пойдем к тому юноше. Если он купит меня, ты получишь кольцо!»
Они подошли, и девушка спросила Hyp ад-Дина: «О господин, я красива?» – «Да, ты очень красива!» – ответил Hyp ад-Дин. «Почему тогда ты не дал к моей цене даже динар? Я не нравлюсь тебе?» – «Госпожа красавица! В моем родном Каире я купил бы тебя за любую цену». – «Господин! – говорит хитрая невольница. – Я не хочу, чтобы ты покупал меня против своего желания. Но если бы ты дал за меня какую-нибудь цену, другие купцы сказали бы: да, эта девушка красива, ведь люди из Каира знают толк в красивых невольницах!»
Hyp ад-Дин покраснел от этих слов и спросил посредника: «Какая цена?» – «Девятьсот динаров». «Я даю за эту девушку тысячу динаров!»
И только он это сказал, как девушка быстро промолвила: «Я хочу, чтобы меня купил этот красивый юноша!» И все купцы закричали: «Да, да! Он достоин. Горе тому, кто называет цену и не покупает!»
И пока Hyp ад-Дин хлопал ушами, посредник выправил все бумаги. Пришлось Hyp ад-Дину взять большой мешок и отдать за невольницу.
И вывод у этой истории такой: нельзя верить словам красивой девушки!
– Не надо ушами хлопать! – обиделась за невольницу Жаккетта.
– Забыл сказать, – хмыкнул Абдулла. – Эта девушка была ваша соплеменница, разве вы не заметили большое сходство с вашими характерами? Такой же вредный. На сегодня сказка вся. У меня болит язык, словно я жевал пирожок из песка.
– Но до любви-то еще не добрались! – возмутилась Жаккетта. – Пока одни почему да потому. Поехал-приехал, продал-купил.
– Любовь будет завтра! – решительно сказал Абдулла. – Я уже знаю, что часы, когда я рассказываю вам сказку, самые тяжелые в моей жизни.
Его слова прервал шум со стороны улицы. Потихоньку, пользуясь темнотой, подтянулись осаждающие. Они поменяли тактику: теперь ломились во владения нубийца не так настырно, просто не давали расслабиться. Видимо, людей у них тоже осталось немного, а дом Абдуллы выдержал испытание на звание крепости в миниатюре. Осаждающие, похоже, тоже кого-то ждали. Или чего-то.
Вторая ночь в роли Шехеразады была для Абдуллы чуть полегче, чем первая. Хотя слушательницы ему попались придирчивые, не хуже грозного Шахрияра. Особенно Жаккетта, жаждущая любви.
– Hyp ад-Дин привел невольницу, которую звали Мариам, в комнату, где он жил. Мариам увидела бедное убранство комнаты, дырявый ковер и удивилась. И говорит: «Господин, чем твоя невольница прогневила тебя? Почему мы не идем к твоему отцу?» – «Мой отец живет в городе Каире! – говорит Hyp ад-Дин. – Это комната, которую дал мне друг моего отца. И я отдал последние деньги за тебя». – «Не надо грустить, господин!»
Абдулла помогал словам мимикой, то изображая расстроенного юношу, то удивленную девушку. Жанна словно завороженная, открыв рот, смотрела на его гримасы.
«Сходи к своему другу и займи полсотни дирхем. А я скажу, что делать».
Hyp ад-Дин пошел к купцу. «Мир тебе, дядюшка!» – говорит он.
«Мир и тебе! – отвечает старик. – Что ты купил на свою тысячу динаров?» – «Дядюшка, я купил невольницу, которая родом из дочерей франков». – «О мальчик, лучшая невольница из этого народа стоит на нашем рынке сто динаров. Тебя обвели вокруг пальца. Но ты не пускай горесть в сердце. Сегодня ты попробуешь девушку, а завтра продашь. Пусть ты потеряешь даже двести динаров – зато вернешь восемьсот». – «Твои слова – чистое золото! – говорит Hyp ад-Дин. – Но теперь у меня нет ни монетки. Одолжи мне полсотни дирхем, а я отдам, когда продам девушку».
Он получил деньги и вернулся в комнату.
«Господин, теперь иди на рынок и купи там цветного шелка на половину суммы, а на другую половину – еды и вина для нас».
Hyp ад-Дин купил все, что велела невольница и принес домой. Девушка состряпала роскошный ужин, накормила и напоила господина. Hyp ад-Дин от изобильного угощения совсем осоловел и уснул, а Маркам села и сплела из шелка красивый зуннар, пояс такой.
А когда она сплела зуннар (ты, Хабль аль-Лулу, слушай в этом месте внимательно!), то сняла с себя все одежды и легла рядом с юношей. И начала гладить его и поднимать его желание. Hyp ад-Дин пробудился. И разгорелся такой горячей любовью, что они протерли еще одну дыру в старом ковре.
Такая любовь, Хабль аль-Лулу, тебя устраивает?
– Нет! – возмутилась Жаккетта. – Слишком просто! Купил, привел и пошли коврики протирать!
– Зато правда! – обиделся Абдулла. – Тебе все не так! Какая еще может быть любовь женщины и мужчины? Может, в вашей стране любовью занимаются не на коврике, а сидя на потолке?
– В нашей стране любовью обычно занимаются, лежа на кровати! – отпарировала Жаккетта. – А о ваши ковры все пятки посотрешь, пока с господином общаешься!
– Чтобы пятки были целы, люби в тапочках! – посоветовал Абдулла.
– Как умею, так и люблю! Не тебе меня учить! – взорвалась Жаккетта.
Разговор явно перешел на личности.
– Нет мне! У меня должность такая, заведовать гаремом. А ты сегодня один глаз плохо накрасила! Даже воины шептались об этом.
– А у меня кохл кончился! Раз ты управляющий гаремом, так достань!
– Когда осада кончится, я куплю для тебя ведро кохла. Пока нет. Бери уголек – рисуй так.
– Еще углем я глаза не подводила! – вконец обиделась Жаккетта. – Сама этот дурацкий кохл сделаю! Если кусок графита дашь!
– Дам. Завтра. Тогда идите спать! – обрадовался концу разговора Абдулла. – На сегодня любовь вея. – И не слушая возражений, сбежал от слушательниц на крышу.
В глубине души он начал понимать, какую труднейшую задачу пришлось выполнить Шехеразаде. Теперь Абдулла страстно ждал прибытия пиратов и еще по одной причине. Ежевечерняя сказка про любовь нависла над ним, как готовый опуститься на шею ятаган.
Ночь прошла тихо. Нападений не было.
Утром надутая Жаккетта принялась демонстративно готовить подводку для глаз, пользуясь рецептом госпожи Фатимы. Она нашла среди кухонной утвари старую медную ступку и сердито принялась скоблить с нее налет.
Смеющийся Абдулла принес ей кусочек графита.
– Помочь? – спросил он, прикрывая улыбку концом тюрбана.
– Лучше отойди! – сухо посоветовала Жаккетта.
Она утром все-таки подвела глаза сажей, собранной с днища котла. Хоть и злилась при этом. Но быть красивой в глазах мужчин так хотелось!
– Не попади мне под горячую руку, а то не обрадуешься!
Абдулла отошел от ощетинившейся, как ежик, Жаккетты и от души насмеялся около загона козы.
Графит Жаккетта растерла с окисью меди прямо в этой же ступке. Запас лимонов в хозяйстве Абдуллы имелся. Следуя рецепту, Жаккетта выскребла мякоть и заполнила лимон приготовленной смесью. И поставила на огонь.
К сожалению, таких важных компонентов, как крыло летучей мыши, кусочек хамелеона, жемчуг, кораллы, амбра и прочее, достать было никак нельзя. Плюнув на добавки, Жаккетта решила ограничиться имеющимися в наличии ингредиентами. Кусочек ракушки отлично заменил жемчуг, уголек акации – благородный сандал. А части животных, пришлось вообще исключить из рецепта.
Мессир Марчелло гордился бы в этот момент способной ученицей!
Растерев вместе со всем прочим обуглившийся лимон, Жаккетта еще раз прокалила смесь и смешала ее с розовой водой. Решив, что кохл получился не хуже кончившегося, она понесла демонстрировать его нубийцу.
– Видал? – сунула ему под нос ступку Жаккетта. – То-то! – Ты искусница не хуже Мариам! – заулыбался во все зубы Абдулла. – Будем открывать лавочку и наживать большие деньги на твоем товаре.
– Как же! Я женщина для любви, а не для работы! – гордо заявила Жаккетта и удалилась на женскую половину.
Там ее нетерпеливо ждала Жанна, которая все-таки не смогла побороть соблазн и тоже попыталась накрасить глаза новым кохлом в соответствии с местной модой.
Наступила третья ночь испытаний Абдуллы.
– Я. слышал, кто-то крадется по той улице! – заявил он усевшимся под навесом девицам. – Я лучше пойду послушаю!
– Там никто не крадется! Еще рано! – твердо заявила Жаккетта. – Давай стаскивай Мариам и Hyp ад-Дина с ковра. Они у тебя до сих пор его протирают!
– Если бы ты не перебивала, они бы давно закончили и легли спать!
Абдулла вздохнул и сел на свое место.
– Утром девушка встала первой, принесла Hyp ад-Дину умыться и поесть. И когда он сделал все дела, сказала: «Вот зуннар, который я сделала. Сходи на рынок и отдай пояс перекупщику. Он продаст зуннар за двадцать динаров». – «Быть не может!» – удивился Hyp ад-Дин.
Но он послушался Мариам и взял пояс. И получил за него на рынке двадцать динаров. Hyp ад-Дин очень обрадовался, отдал долг старику купцу, купил ещё шелка и еды. И отнес Мариам.
Вот так они стали жить. За ночь девушка успевала и любить господина, и делать хорошие, дорогие вещи.
Вот настоящая женщина! А не настоящая женщина даже коврик сплести не хочет!
Жанна поняла, что это камешек в ее огород, но она уже научилась молчать.
– Так то же сказка! – фыркнула за нее Жаккетта. – А в жизни или – или. Или работа, или любовь. Мне госпожа Фатима сразу так и сказала!
– Госпожа Фатима знает свое дело, но дала девушке вредный совет! – хмыкнул Абдулла.
– Ну вот, так они прожили целый год. Мариам сшила Hyp ад-Дину красивый платок, и он носил его на плече. И такого платка не было даже у сына султана.
Но Аллах посылает людям вещие сны. Мариам увидела такой сон и долго плакала. «Господин мой! – говорит девушка утром. – Если ты не хочешь нашей разлуки, то остерегайся кривого франка, хромого на левую ногу. Он пришёл в город искать меня. Так сказал Аллах». – «Не бойся, владычица моего сердца!» – воскликнул легкомысленный Hyp ад-Дин и пошел на базар. А там был кривой франк, который увидел Hyp ад-Дина и узнал платок. Он понял, что девушка у Hyp ад – Дина, и решил обмануть юношу. Кривой франк пошел к разным купцам, дал им много денег и попросил устроить пир и позвать Hyp ад-Дина. Купцы в роскошном зале устроили большой пир. Они наливали и наливали Hyp ад-Дину румийское вино, пока он не стал совсем пьяным.
Тогда франк сказал: «Я хочу купить твою невольницу за пять тысяч динаров». Купцы закричали: «Это хорошая цена, это отличная цена!» И пьяный Hyp ад-Дин продал свою любимую девушку. Франк не дал винным парам испариться из Hyp ад-Дина, отсыпал деньги и сказал: «Идем за Мариам!» Hyp ад-Дин только тогда понял, что он сделал. И впал в великую печаль.
Они пошли в дом Hyp ад-Дина. Мариам сразу поняла, какое дело совершилось и сказала: «Господин мой Hyp ад-Дин, ты, кажется, продал меня?» Hyp ад-Дин горько заплакал. А франк вошел в комнату и забрал Мариам. На прощание девушка сказала: «Я дочь короля из города Афранджи, Франк увезет меня к моему отцу. Я больше не увижу тебя!» И они ушли, а Нур ад-Дин упал на дырявый ковер без чувств…
– Раз она дочь короля, почему же попала к мусульманам в неволю? – тут же спросила Жаккетта.
Абдулла, обрадованный, что появился повод закончить на сегодня сказку, объяснил:
– Мариам жила в своей стране, но сильно заболела. И дала обет, что посетит одно святое место на острове, если бог пошлет ей исцеление. Бог послал. Мариам села на корабль и поплыла в святое место. Но корабль захватили пираты.
– И тут пираты! – тихонько заметила Жаккетта.
– Они продали Мариам персу, который был больным человеком и не мог любить женщин. Перс заставил Мариам ухаживать за ним. Аллах послал на него сильную болезнь, и Мариам хорошо заботилась о персе до полного исцеления. Перс предложил ей перейти в ислам, и Мариам согласилась. А потом перс приехал в Искандарию и продал Мариам человеку, который ей понравился. Все, я иду на пост.
И Абдулла, как обычно, моментально исчез.
Жанна с Жаккеттой посидели, поглядели на звезды и пошли спать.
Ночью, ближе к утру, произошла небольшая стычка с осаждающими. Потерь у обеих сторон не было.