Поисковая партия возвращалась, на обратном пути еще раз проверяя и перепроверяя все закоулки. Они во все глаза высматривали, не видна ли где хрупкая детская ручонка, страстно желая увидеть ее и боясь увидеть, и опять убеждаясь, что мальчика нигде нет.

Они вновь сошлись в центре «Бродвея», там, где их с нетерпением ждали остальные.

— Так вы наш… — начал было Мэнни Роузен, но Белль толкнула его в бок:

— Что спрашивать-то? Неужели они бы не сказали? Какой ужас!

— Прости, Джейн, его там нет, — выдавил из себя Скотт. — Не мог он проскочить мимо нас.

Он промолчал о том, что ему пришлось увидеть по пути. Он ничего не сказал ей о проеме во внутренней перегородке с дырой в самой середине, где в свете фонаря плавали трупы людей. Кемаль показал пальцем и произнес:

— Котел! Ба-бах!!

Второй котел не взорвался, но его силой удара сместило вниз и заклинило в воронке. Мальчику было через него не пробраться.

Всеобщее молчание нарушила Нонни:

— Не мог же он вот так исчезнуть! Он был такой!.. — Она захлебнулась рыданиями.

Мюллер пытался успокоить ее, взяв за руку, но тщетно.

— А что лестницы? — спросил Роузен.

— Там их много, и идут они в обе стороны, — ответил Рого.

— Так может, он по какой-то из них вскарабкался?

— Это как, в кромешной тьме? — полюбопытствовал Мартин.

— Я смотрела там, откуда мы пришли, — вступила в разговор Сьюзен. — Никого. Там уже воды футов на шесть.

Она вспомнила, как Герберт бежал по трубам и, судя по звуку, поднимал тучи брызг.

— Вот именно, — поддержал ее Скотт. — Коридор четвертой палубы полностью затоплен. Корабль погружается все глубже.

— Боже мой! — воскликнул Рого. — Он же может утонуть в любую минуту! Что же его на плаву-то держит?

Мюллер ответил:

— Быть может, груз, а быть может, и балластные емкости на носу и на корме. В середине-то он подтоплен, но…

— Тогда нам надо побыстрее мотать отсюда, — вмешалась Линда Рого. — Если мальчишка погиб, мы не виноваты. Лично я тонуть не желаю. Был бы он где-то рядом, орал бы как резаный.

— Да уж, — ответила Джейн Шелби сквозь зубы. — Вам и впрямь невтерпеж лыжи навострить. — Ее голос был на удивление ровным. — Прошу вас, ну, пожалуйста… Я останусь здесь, пока мой сын не найдется!

Сьюзен воскликнула:

— Но, мама, нам нельзя здесь оставаться! — Она вдруг поняла, что машинально произнесла «нам». В ней взял верх юношеский эгоизм. Она больше ни секунды не хотела находиться в этих темных жутких закоулках наедине со своими воспоминаниями. Она хотела вырваться отсюда, убежать, исчезнуть.

— И вправду, Джейн, — заметил Скотт. — Нельзя здесь больше оставаться. Мальчика найдут, даю вам слово…

— Слово!!! Даете! Как вы?.. Откуда вы знаете? Вы его видели, да? Или вы что-то знаете и молчите? Почему вы все так со мной разговариваете?!

— Потому, — ответил Скотт, — что нам обязательно надо найти его.

Из всех только Мюллер заметил, что голос Фрэнка взлетел ввысь, и подумал, что, выключи кто фонарь, над головой преподобного в наступившей темноте засиял бы нимб.

— Погасите все светильники, — произнес священник таким голосом, словно обращался к пастве с амвона. Все послушно защелкали выключателями, и теперь сгустившийся мрак рассеивали лишь лампы в руках Джейн и самого Скотта.

— Не транжирьте свет всуе. Его надо экономить изо всех сил, ибо во тьме нам придется туго.

— Боюсь, нам действительно пора двигаться дальше, — обратился он к Джейн. — Нам нужно использовать малейший шанс на спасение. Дорога каждая минута. Все видели, что вода прибывает… Но и это не все.

— А что еще? — спросил Мэнни Роузен.

— Сам воздух, — ответил Скотт. — Мы заперты здесь, как в колбе. Мы не знаем, сколько осталось кислорода и надолго ли его хватит. Вы не заметили, что стало жарче? Надо уходить как можно скорее.

Нонни прошептала Мюллеру на ухо:

— Как он может вот так? Неужели у него совсем нет сердца?

— Да тише ты! — шикнул на нее Мюллер.

Джейн Шелби спросила:

— А как же мой сын?

— Мы найдем его, — ответил Скотт.

— Брат мой, — заметил Рого, — вашими бы устами да мед пить.

И вот впервые за все время стало ясно, что это, казалось бы, невинное замечание задело преподобного за живое, голос его вновь взметнулся ввысь, и он пророкотал:

— Где же ваша вера? Я ведь говорил, что мы его найдем.

— Я остаюсь здесь и продолжаю поиски, — заявила Джейн.

Ричард Шелби добавил:

— Мы со Сьюзен тоже остаемся, мамуля. Мы тебя не бросим…

Но это были неискренние слова. Не хотел, совсем не хотел он оставаться в этом жутком туннеле, где уже веяло смертью. Скотт обещал, что мальчика найдут, и он поверил ему. Он хотел ему верить. Если бы была хоть малейшая вероятность того, что их сын жив или где-то рядом… Но они обыскали все под руководством профессионального полисмена. И его жена настаивала, что надо ждать, пока мальчик объявится, он оставался с ней, повинуясь чувству долга.

А в ее душе отчаянно боролись материнские чувства с пониманием интересов остальных. Она отдавала себе отчет в том, что ее безграничное горе, ее судьба и переживания не имели для них большого значения. Даже ее муж страстно желает помочь ей и в то же время не способен противиться воле Скотта.

Белль поддержала их:

— Куда ж мы пойдем без мальчика? По мне так все равно, идем мы дальше или нет. По мне, так бедлам какой-то — вверх, вниз, вверх, вниз… Если корабль потонет, то и мы пойдем на дно.

— Я вот никак в толк не возьму, что бы с парнишкой могло такого стрястись, — подхватил Мэнни. — Я в темноте ничего такого не слыхал, когда началась давка. Если его раздави… то есть сбили б с ног, он бы уж точно заорал…

Роузен стушевался, понимая, что каждое его слово приносит матери нестерпимую боль.

Нонни подошла к Джейн, взяла ее за руку и воскликнула:

— Ну, конечно же, миссис Шелби, мы ни за что вас не оставим!

Мюллер добавил:

— Мы искренне вам сочувствуем.

— Быть может, стоит поискать еще разок, — предложил Мартин.

Его тотчас поддержала мисс Кинсэйл:

— Да, да, непременно!

Рого заметил:

— Не представляю, где еще можно его искать. Разве что он был вместе с теми, что ринулись наверх.

— Сама она во всем виновата, — прошипела Линда. — Почему она отпустила его от себя?

Слова Линды были злы, но Джейн в глубине души считала их справедливыми. Она прекрасно знала цену всему этому сочувствию: все равно каждый сам за себя. И ее отчаяние и гнев, долго копившиеся, обратились на ее мужа.

Скотт выступил вперед и сказал прямо:

— Дик, решать тебе и только тебе. Я обещал самому себе вести этих людей. Они мне верят. Мы оставим вам фонари и одну большую лампу, но учти, что долго они не протянут. Если б я не чувствовал, что мальчик жив и мы в конце концов найдем его, я бы никогда…

— Само собой разумеется, — ответил Шелби, — я останусь со своей женой.

Внезапно повзрослевшая Сьюзен отстраненно смотрела на происходившее. Пропавший Робин, мать, помешавшаяся от горя, отец, приносящий себя в жертву! А хоть раз кто-нибудь спросил ее, Сьюзен Шелби, каково ей?! Жить она хочет или умереть?

И тут Джейн Шелби повернулась к мужу и закричала дрожащим от ненависти и отвращения голосом:

— Нет, не останешься!!!

У Сьюзен, в глубине души ждавшей чего-то подобного, словно гора с плеч свалилась. Старший же Шелби, обескураженный взрывом чувств своей всегда милой и нежной супруги, растерянно пробормотал:

— Но Джейн! Что ты такое… Но почему?..

— Потому что не желаю, не хочу тебя видеть. Потому что ненавижу и презираю тебя. Потому что ты — робот, марионетка, которую дергают за ниточки и которая ходит и говорит, как угодно ее хозяину.

Ричард весь затрясся. Он ушам своим не верил.

— Джейн, ты понимаешь, что ты говоришь?

— Я отдаю отчет своим словам! Ты слизняк бесхребетный, ты всю жизнь прогибался перед другими, а сам не сделал ни-че-го-шень-ки! Я ненавижу твой дом, и постель твою тоже!!! Ты хочешь заставить меня идти с вами дальше не ради меня, не ради Сьюзен, ради себя прежде всего ты остаешься со мной, потому что нельзя вот так бросить жену, хотя она эгоистка и дура. Когда потерялся твой сын, в твоей груди ничто не шевельнулось. Тебе плевать, что он, может быть, переломал себе все кости, задохнулся, утонул или где-то блуждает в темноте, мой милый, бедный, одинокий малыш!!!

Она упала на колени, закрыла лицо руками и разрыдалась:

— Никогда, никогда я ничего не узнаю!!!

И вновь Нонни первой оказалась рядом с ней, обняла ее и зашептала:

— Дорогая моя, успокойтесь, успокойтесь, прошу вас!

Мисс Кинсэйл присоединилась к ней, стала гладить руки Джейн, молчаливо утешая.

Сьюзен стояла как громом пораженная. Она молча глядела на этих двух самых близких ей людей, теперь ставших чужими. Как же лицемерила ее мать, долгие годы игравшая роль добродетельной супруги! Каким же слепцом был ее отец, не видевший ничего дальше собственного носа! Как она, столько лет прожив бок о бок с ними, не смогла разглядеть их подлинные лица! Она смотрела на свою мать, своего отца, а думала только об одном: «Ах, если б вы только знали, что случилось со мной!..»

Джейн Шелби довольно быстро пришла в себя, вздохнула и опустила руки. И тогда все увидели, что глаза ее оставались сухими.

— Ничего не нужно, — произнесла она слишком спокойным голосом. — Я пойду с вами. — Она кивком указала на Скотта. — Этот кошмарный человек по-своему прав. У него обязанности перед живыми, и у меня, очевидно, тоже. Я и так слишком задержала вас. Пойдемте дальше.

Кошмарный человек Скотт бесстрастно произнес в ответ:

— Я уверен в том, что вы приняли верное решение, Джейн. И притом мудрое.

Сьюзен подошла к матери и, обняв ее обеими руками, негромко сказала:

— Мам, я и не знаю, какие слова нужны сейчас.

Джейн еще продолжала дрожать. Она повернулась к дочери и так же тихо ответила ей:

— Я надеюсь, что ты никогда не узнаешь, что это такое — потерять собственного ребенка.

«Боже мой, а что, если внутри меня уже зачата новая жизнь?» — в ужасе подумала Сьюзен.

Доктор Скотт уже отдавал распоряжения:

— Я пойду первым с большой переносной лампой. Рого будет замыкать шествие с такой же лампой. Этого света на дорогу нам хватит. Сейчас мы пойдем через… — он запнулся, — …через то, что осталось от второй котельной. Потом попытаемся добраться до машинного зала.

Они уже двинулись, когда Рого остановил их:

— Но англичанин и его подружка все еще не с нами.

В волнениях из-за Робина все позабыли о Весельчаке и Памеле.

— Где же они? — нахмурился Скотт.

— Напились пьяные и вырубились, — хихикнула Линда.

— Они добрались до винного склада, — пояснил Мартин.

— Боже мой! — ахнул Шелби. — Но если наш приятель сильно пьян, то как же…

— Вы их видели сами? — поинтересовался Скотт.

— Да, — кивнул Рого.

Детектив, Мартин и священник отправились за парочкой. Они обнаружили их в том же месте и в том же положении, вот только теперь и Памела была без чувств.

Скотт принялся тормошить обоих за плечи, но пришла в себя лишь девушка. Она всегда сразу же просыпалась, при этом отлично помнила, где она и что с ней происходило.

— Ой, не обращайте внимания, я прикорнула лишь на одну минутку, — стала оправдываться она.

— А как же он? — кивнул Мартин в сторону Весельчака.

Девушка загадочно улыбнулась и заявила:

— Ну, его теперь и пушкой не разбудишь. Он проспит, как минимум, часов шесть. Он один уговорил целую бутылку виски.

Скотт бросил на парня сердитый взгляд и выругался. Затем обратился к Памеле:

— Ну почему вы позволили ему так напиться? Это же смерти подобно! Вы что, не понимаете, что нам придется оставить его здесь. Мы не сможем тащить его. И ждать, пока он, наконец, протрезвеет, мы тоже не собираемся. Мы и без него потеряли много времени.

Памела, похоже, и не слушала его. Она смотрела на Весельчака взглядом, полным нежности и заботы.

— Я не собираюсь бросать его, — проговорила она. — Я должна быть здесь, рядом с ним, когда он проснется. Я ему нужна.

— Но, мисс, подумайте, что вы такое говорите! — заволновался Мартин. — Поймите, своим отвратительным поведением он подводит всех нас. Неужели вы решитесь пожертвовать собой ради такого безответственного человека?

Памела уставилась на него как на ненормального. Она ведь только что, кажется, все объяснила. О чем еще может идти речь?

— Почему вы не повлияли на него? — продолжал Скотт. — Почему не остановили, когда он только начал пить?

— Ему это было очень нужно, вот почему, — спокойно ответила девушка. — Он снова стал счастливейшим человеком. — Правда, она не стала объяснять им, что это устраивало больше всего ее, но добавила про себя: «И он опять стал добр и ласков ко мне, и я ему опять необходима».

Но и детектив решил не отступать.

— Послушайте меня, мисс, — решительно заговорил он. — Этот парень — безнадежный пропойца. А вы еще так молоды! Конечно, не исключено, что мы вместе с этим корытом в ближайшее время пойдем на дно. Но если этого не случится, вы обязаны жить. Не дурите, поднимайтесь и пойдемте с нами. А он… Это его проблемы.

— А и сейчас живу, и живу так, как считаю нужным, — произнесла Памела, и с такой убежденностью в голосе, что сомневаться в ее искренности не приходилось. — А вы идите дальше. Когда он проснется, мы вас нагоним.

Мужчины переглянулись, и Мартин заметил:

— По-моему, ее не переубедишь. Я встречал таких и раньше. Для своего пьянчужки они готовы на все.

— Хорошо, — принял решение Скотт. — Мы оставляем вам вот этот фонарь. Это, к сожалению, все, чем мы можем вам помочь. Но ждать дольше мы не имеем права.

— Благодарю вас, доктор Скотт, — понимающе кивнула Памела. — Не беспокойтесь, с нами все будет в полном порядке. Я присмотрю за ним.

— Помните, что через час, самое большее, через два, эта палуба уже окажется под водой.

Девушка только кивнула в ответ. Затем взяла из его рук фонарь и щелкнула выключателем:

— Как я понимаю, электричество лучше экономить, да? И спасибо вам за то, что вы вспомнили про нас и пришли сюда.

Трое мужчин отправились в обратный путь.

— Вот дуреха! — покачал головой Рого. — Неужели ей невдомек, что она погибнет, если останется здесь?

— Она знает об этом, — заметил Скотт.

Когда они вернулись к остальным, Роузен сразу же поинтересовался:

— Ну, и где же наши друзья? Что происходит?

— Весельчак не в состоянии передвигаться, — объяснил Скотт. — Девушка решила быть с ним. Мы им оставили фонарь.

Больше никто никаких вопросов не задавал, боясь даже представить себе, что будет с этой парочкой. Только Джейн Шелби проговорила вполголоса:

— Как я ей завидую!..