Судно Береговой Охраны оказалось внушительным катером, но, разумеется, не шло ни в какое сравнение с длинными изящными легкими эсминцами. Наш корабль, несмотря на тот же опознавательный знак, выглядел значительно более миролюбиво: массивное, крепкое сорокафутовое судно. Снаружи оно ощетинилось всевозможными антеннами и прожекторами, а рубку заполняли любопытные электронные приспособления. Во всяком случае, полагаю, что кому-то они могли показаться любопытными.

Я распознал радарную установку, а также "Лоран", поскольку с последним пришлось повозиться, дабы отыскать дорогу домой на борту яхты, экипаж которой - с моей помощью - отправился к праотцам. В тот раз мне удалось справиться с задачей, хотя потом начались неприятности другого рода. Что же касается прибора, неоценимую помощь оказала прилагавшаяся к нему инструкция по эксплуатации, по ознакомлению с которой выяснилось, что не так уж он и сложен. Однако, предназначение остальных черных ящиков с дисплеями, высвечивающими загадочные, но, несомненно, многозначительные для кого-то цифры, оставалось для меня загадкой. Тут же присутствовали и обязательные рации. Вот только для людей места почти не оставалось, но, тем не менее, я помог Эми пристроиться в свободном углу.

Спутница моя несколько порастеряла свой неприступно-самоуверенный вид - девушке в джинсах непросто выглядеть неприступной. Выступающий из-под светло-голубого свитера круглый белый воротник блузки подчеркивал голубизну и притенял серый оттенок ее глаз. Я напомнил себе, что не должен относиться к Эми предубежденно из-за своих старых обид, к которым она не имеет никакого отношения. Задача представлялась не слишком сложной: даже в штанах девушка выглядела весьма неплохо. Вскоре освещение в рубке погасло. Люди на палубе приступили к процедуре отдачи швартовых, и, наконец, мы отчалили.

- Не думаю, что нам стоит садиться, даже если и отыщется подходящее место, - проговорил я, перекрикивая приглушенный шум двигателей. - Не знаю, как сильно может разогнаться эта посудина, но на некоторых из них можно преспокойно повредить позвоночник, если не успеваешь вовремя привстать.

В сопровождающие нам выделили таинственную личность. Одет он был, как и все остальные, в униформу цвета хаки, но на голубой военно-морской фуражке и на свитере с высоким воротником отсутствовали какие бы то ни было знаки отличия. Правильные англосаксонские черты лица этого человека сочетались со смуглой средиземноморской кожей, слишком темной, чтобы это можно было отнести на счет загара, и серыми глазами. Что ж, все мы сегодня являем собой результат той или иной генетической смеси, и все-таки сдается мне, что мои шведские и шотландские предки ладили между собой лучше, нежели представители совершенно несхожих рас, породивших его на свет. Дополняли облик жесткие черные волосы и крепкие белые зубы. Возраст около пятидесяти лет, с поправкой на пять в ту или другую сторону. Великолепные зубы обнажились в снисходительной улыбке - реакции на мою попытку зарекомендовать себя опытным мореходом.

- Не так все страшно, мисс Барнетт, - сказал он. - В проливе сегодня довольно спокойно, к тому же мы не станем слишком разгоняться. Этого не понадобится. Он не мог уйти далеко. Думаю, скоро сообщат координаты...

В небе занимался серый рассвет и огни Майами - или Майами-Бич? - постепенно гасли вдоль плотно застроенного побережья. Наш катер не спеша пробирался между сигнальными буями, отмечающими незнакомый мне выход к морю. В свое время, по долгу службы, мне приходилось учиться обращаться с судами, но особой любви я к ним не испытываю. Имея возможность выбирать, всегда предпочту лошадь или вездеходную машину и буду держаться подальше от соленой, ни на что не пригодной морской воды.

- Определить местонахождение не составит труда, - заметил я. - Кто-нибудь полюбопытствовал взглянуть на его карты, сэр?

Вообще-то он не производил впечатления человека, привыкшего, чтобы его величали "сэр", но с людьми в форме лучше не рисковать. Звание определению не поддавалось, но в то же время не вызывало сомнений, что таковое имеется. Проявление подчеркнутого уважения к человеку дается легко и не доставляет хлопот. Во всяком случае, мне. Хотя некоторым молодым агентам легче стерпеть пытки, нежели научиться быть вежливыми.

- "Сэр" - не обязательно. Меня зовут Сандерсон, - представился мужчина. - Так что вы имеете в виду, Хелм?

- Я неплохо знаю Дуга Барнетта и полагаю, что он заранее наметил на бумаге свой дальнейший маршрут. Дуг из числа людей, которые все обдумывают заранее, в том числе и план этого путешествия. Когда-то он упоминал об этом в разговоре со мной. Насколько помню, следующую после Майами остановку предполагалось сделать на Бермудах, в тысяче миль отсюда.

Сандерсон пристально всматривался мне в лицо в призрачном свете окружающих нас приборов.

- Мы исходили из предположения, что он направится прямиком на Багамы. До них меньше пятидесяти миль. У нас имеются определенные договоренности с местными властями, но пользоваться ими следует достаточно дипломатично. Как только Барнетт окажется в тамошних водах, предстоит уладить массу бюрократических формальностей, чтобы заполучить его.

- Чушь собачья, - отрезал я. - Вы рассуждаете так, как будто имеете дело со сбежавшим преступником. Дуг Барнетт ни в чем не повинный человек, на которого напали пираты, переодевшиеся в форму стражей закона. Отобрали у него яхту, избили и пленили его... Не стоит пытаться переубедить меня, сэр. Гонитесь-то вы не за мной. Я всего лишь пытаюсь пояснить, как воспринимает происходящее сам Дуг. Не забывайте, он в течение долгого времени служил американскому правительству, так что замысловатые мундиры и кокарды не производят не него особого впечатления. И не надо считать Барнетта сумасшедшим. Просто человек считает, что с ним не вправе были поступать подобным образом, вот и вернул себе яхту, чтобы продолжить столь бесцеремонно прерванное путешествие. Хорошо, если вы согласитесь оставить его в покое. Но Барнетт готов и к другому варианту.

- Он нарушил закон...

- В каком законе говорится, что вы имеете право бить по голове больного человека за то, что на борту его яхты оказалось несколько унций наркотиков, о которых он понятия не имел?

- Капитан либо владелец судна несет ответственность за все находящееся на борту.

Я с недоверием уставился на него.

- Вы, наверное, шутите? Стало быть, если я приглашаю три супружеские пары прокатиться на большой яхте, которой у меня, увы, нет, моя красавица-жена, которой опять же не имеется, должна немедленно отвести женщин в отдельную каюту, тогда, как я возьмусь за мужчин. Гостей надлежит раздеть и тщательнейшим образом осмотреть на предмет контрабанды, причем моей несуществующей жене придется больше попотеть ввиду особенностей женской анатомии. Причем, рекомендуется не забывать вспарывать подкладки мужских пиджаков и откручивать каблуки с женских туфель, не говоря уже о прочей одежде. В общем, мы должны не пропустить ни одного подозрительного шва в их нарядах. Затем жена может приняться за женские сумочки, а я, к мужским. Никогда не знаешь, что может оказаться упрятанным под подкладку дорожной сумки, не так ли? И только после этого можно объявить нашим восхищенным, раздетым догола гостям, что им дозволено забирать то, что осталось от вещей и расходиться по каютам. Вы уж простите, ребята, но в соответствии с законом мы несем за вас ответственность и поэтому не можем рисковать... Теперь, если вам удастся облачиться в остатки одежды, приглашаем всех выпить и отметить начало замечательного круиза. - Я поморщился. - Бога ради, Сандерсон! Я-то думал, что это вам положено заниматься наркотиками. Или вы намерены выдать по значку всем владельцам судов, чтобы они стояли на страже вашего закона, пока вы играете в гольф или ловите рыбку? Будет кому отдуваться за ваши неудачи!

Смуглое лицо Сандерсона осталось невозмутимым.

- Если вы закончили излагать свою точку зрения, мистер Хелм, то будьте так добры и поделитесь соображениями относительно того, где же на самом деле находится ваш коллега?

Я посмотрел на часы.

- Сейчас половина шестого утра. Дуг, по-видимому, исчез около девяти вечера. Скажем, час ушел у него на то, чтобы пробраться на яхту и подготовить ее; и еще час, чтобы выйти из гавани. Получается одиннадцать часов. Следовательно, можно предположить, что он следует своим курсом около шести с половиной часов. Какую скорость развивает его яхта? Ветер сейчас не ахти какой, а двигатель у Дуга, наверное, не слишком мощный. Помнится, на яхтах обычно не устанавливают мощных двигателей.

- Двухцилиндровый дизель "Вольво-Пента". Чуть больше двадцати лошадиных сил.

- Вы разбираетесь в подобных вещах получше меня, но даже если он будет идти на пределе, используя одновременно паруса и двигатель, больше шести узлов ему не сделать, верно? Шесть узлов на шесть с половиной часов... получается тридцать девять морских миль. Да, совсем забыл про Гольфстрим. Два узла попутного течения? Три? Скажем, в среднем два с половиной, кажется, мне приходилось слышать от кого-то такую цифру. Умножить на шесть с половиной, что получается?

Последовала короткая пауза, после чего Эми Барнетт тихо произнесла:

- Шестнадцать с четвертью миль. Но...

Я повернулся к Сандерсону.

- Итак, скажите, чтобы ориентировались на пятьдесят пять миль по курсу.

- По какому курсу, мистер Хелм?

Я раздраженно покачал головой.

- Что тут непонятного? Свои планы Дуг не скрывал, напротив - много лет подряд делился ими со всеми. Говорю вам, он направляется к Бермудам. Взять курс прямо на них не может, на пути окажутся Багамские острова. Поэтому, прежде чем лечь на окончательный курс, он должен выйти из Флоридского пролива в Атлантический океан. Стало быть, придется обогнуть северную оконечность Багамского рифа на безопасном расстоянии, и лишь потом повернуть на северо-восток, в сторону Бермудских островов.

- Уж очень все просто у вас получается, мистер Хелм. Не забывайте, что Барнетт сбежал от правосудия, а потому вряд ли пойдет на столь простой...

- Проклятье, вы меня слушаете или нет? Плевать он хотел на ваше правосудие, мистер Сандерсон. Он такой же правительственный агент, как и вы, с той разницей, что сейчас находится не у дел. И попросил своих коллег явить хоть немного понимания, а в ответ получил дубинкой по голове. Теперь Дуг будет играть исключительно по своим правилам. Иными словами, он предоставляет вам еще один шанс проявить благоразумие. От себя могу добавить, что посоветовал бы воспользоваться этим шансом. Мы с Дугом представляем весьма эффективную и полезную организацию, капитан Сандерсон. Простите, не знаю вашего настоящего звания. Не исключено, что однажды вам понадобится наша помощь. Пойдите же и вы нам навстречу: оставьте его в покое. Забудьте об этих несчастных противозаконных унциях или займитесь поисками человека, которому они принадлежали на самом деле; а мы забудем то, как вы отнеслись к нашему человеку в ответ на вежливую просьбу. И просил-то он всего лишь об одном телефонном звонке!

После минутной паузы Сандерсон сухо произнес:

- Стало быть, вы считаете, что Барнетт направляется к Манцениловой Отмели, в верхней оконечности Багамских островов? Но это больше ста миль пути, вернее даже, ближе к ста двадцати, если правильно помню карту.

Я холодно посмотрел на него и пожал плечами.

- Ладно, сэр. Раз уж вы этого хотите. Да, вы найдете свою жертву на прямой, соединяющей это место и Манцениловую Отмель, где бы последняя ни находилась. Вероятно, где-то на полпути.

- Почему вы рассказываете мне об этом?

- Потому что найти его не составит труда. Вы способны прочесать достаточно широкий район и управиться без моей помощи. Вот только что вы намерены делать, когда найдете его?

Серые глаза задумчиво разглядывали меня.

- Не думаю, что безоружный человек на тихоходной яхте окажется для нас непосильной задачей, мистер Хелм.

Я рассмеялся ему в лицо.

- Очнитесь, Сандерсон. С чего вы взяли, что Дуглас не вооружен?

- Мы конфисковали довольно своеобразное ружье, припрятанное за спинкой сидения в главной каюте.

- Стало быть, помимо яхты, свободы, зрения и будущего, вы лишили его еще и ружья. Вам не кажется, что для одного человека этого вполне достаточно? - Смуглый мужчина молча смотрел на меня. - Не рассчитывайте, что вам доведется иметь дело с невооруженным человеком, amigo, - продолжал я. - Блестящее, бросающееся в глаза ружье находилось на борту специально для отвода глаз. Ваших глаз, а также глаз всех прочих официальных лиц, коих интересует оружие. И можете не сомневаться, ружьем его арсенал не ограничивался. Просто остальное припрятано настолько хорошо, что даже вашим умельцам не по силам его отыскать. Дуг не стал бы упускать из виду возможность встречи с каким-нибудь недоброжелателем, затаившим на него старую обиду. К тому же, насколько мне известно, в некоторых водах встречаются и настоящие пираты, а не только парни, замаскировавшиеся под морскую полицию и похищающие суда на якобы законном основании. Поэтому и думать забудьте, что он во второй раз покорно отдаст себя вам на заклание. Так или иначе он подготовился к встрече. Вот я и спрашиваю, как вы намерены справиться с ним?

- Минутку.

Сандерсон направился вперед, туда, где рядом с рулевым расположился молодой капитан судна. Последовало краткое совещание, которое было перенесено за навигационный стол. Затем они воспользовались одной из раций. Шум двигателя не позволял мне расслышать слова. К этому времени уже полностью рассвело. Мы вышли в открытое море. Полоска Майами-Бич быстро уменьшалась за кормой. Я заметил, что Эми Барнетт с неприязнью смотрит на меня.

- В чем дело на этот раз? - поинтересовался я.

- С чего это вам вздумалось помогать им найти его?

Я вздохнул.

- Бога ради! Уж не считаете ли вы, что мы принимаем участие в слете бойскаутов? Во-первых, как я уже сказал, теперь, при дневном свете, они легко найдут его и без моей помощи, так к чему проявлять пустое упрямство? Во-вторых, Дуг прекрасно понимает, что мы - я - вынуждены сотрудничать с местными властями, даже если это нам не слишком по душе. Ничего другого он не ожидает. Большую часть жизни он проработал на нашу организацию и вряд ли пожелает, чтобы та оказалась в затруднительном положении из-за него одного. Собственно говоря, это единственный приятный момент во всей нашей заварушке. Мы способствовали освобождению Дуга и вина за все его последующие прегрешения ляжет на нас. Хотя, если Дуг достаточно сильно пострадал и разозлился, он может об этом и позабыть. Сплюньте через плечо. А вот и наш друг.

Совещание закончилось. Молодой капитан обратился к человеку, стоящему за штурвалом, и катер начал поворачивать налево. Ленивый шум большого двигателя у нас под ногами усилился. Я поддержал девушку, покачнувшуюся, когда катер рванулся вперед. Сандерсон присоединился к нам.

- Боюсь, мисс Барнетт, что путешествие может оказаться менее комфортабельным, чем я вам обещал. Возможно, придется плыть дальше, чем я рассчитывал, так что приходится прибавить скорость. - Он перевел взгляд на меня. - Впереди патрулирует стодесятифутовое судно "Кейп Марч". Оно направляется на перехват.

- Попросите их держаться на расстоянии, когда прибудут на место, - сказал я.

Мгновение он пристально смотрел на меня.

- Найти и взять под наблюдение яхту "Сивинд". Ждать дальнейших указаний. Устраивает?

- Пока - да. Однако, позвольте немного вас познакомить с нашей организацией, Сандерсон. Возможно, вы уже заметили, что все мы немного помешанные. Некоторые понятия попросту недоступны для нас; нас научили, - заставили, если хотите, - забыть о них. Вроде естественного почтения к человеческой жизни, включая и наши собственные. Иными словами, нам вбили в головы: если уж суждено отправиться туда, откуда не возвращаются, так тому и быть, остается лишь обзавестись компанией. Понимаете?

- Более или менее. - Голос его прозвучал сухо. - Вы напоминаете мне стаю взбесившихся волков, мистер Хелм.

- Отлично, главную мысль вы ухватили. Теперь представьте, что на улице вам встречается такой затравленный волк. Пасть у него вся в пене, и он слепо мчится прямо на вас. Полагаю, вы примите во внимание, что болезнь уже полностью подчинила себе это существо, от смерти его отделяет какая-то пара шагов, и не станете вставать у него на пути. Дуг Барнетт сейчас тоже стоит на пороге смерти. Благодаря вам и вашим друзьям полицейским видеть он сможет лишь одним глазом, да и то недолго. А головные боли запросто могут довести человека до помешательства. Дуг понимает: для него все кончено, что-то непоправимо сломалось в голове, и впереди ждет жалкий конец в беспроглядной тьме. Не забывайте, вся жизнь этого человека была наполнена насилием, так что ваши мундиры для него ничего не значат. Старое правило профессионала гласит: возможно, иногда и приходится подставлять себя под пулю или удар, но никому - повторяю, никому! - нельзя позволить предпринять вторую попытку. В случае с Дутом Барнеттом вы уже исчерпали свой лимит.

Эми Барнетт попыталась что-то возразить, но спокойный голос Сандерсона перебил ее:

- Что, по-вашему, он может предпринять, мистер Хелм?

- Не знаю. Но могу сказать, как поступил бы я на его месте. Находясь на борту яхты, где-то впереди вас, я бы спокойно дождался появления самоуверенных стражей закона. Выждал, пока вы, упиваясь собственным превосходством и правотой, окажетесь в пределах досягаемости. И с хохотом разрядил бы в вас все имеющиеся v меня магазины, наплевав на то, что мы якобы работаем на одно и то же правительство. Вы ведь не стеснялись, когда дали мне дубинкой по голове, арестовали и бросили за решетку, так почему я должен проявлять большую снисходительность? И еще я постарался бы как можно лучше целиться. В конце концов, это вынудило бы вас убить меня. Возможно, Дуг рассуждает иначе, но надеяться на это я бы не стал.

- Понятно.

Какое-то время Сандерсон, нахмурившись, смотрел на меня, потом быстро повернулся и вновь направился вперед переговорить с капитаном, который взял в руки микрофон. И вновь мне не удалось расслышать сказанного, но теперь в этом не было необходимости: участники операции предупреждались, что преследуемый вооружен, умственно неуравновешен и чрезвычайно опасен. Некоторое время Сандерсон оставался впереди, переговариваясь с капитаном. Катер мчался на север. Трясло нас не слишком сильно, и все же я не переставал удивляться, сколь твердой становится вода на подобной скорости; казалось, мы ударяемся о бетон. Я попытался придерживать девушку, но она движением плеча оттолкнула мою руку.

По истечении какого-то времени Эми не выдержала и выдала все, что накипело у нее на душе.

- Как вы можете так говорить о моем отце? Послушать вас, он просто сумасшедший!

- Так-так, вот и внезапный прилив дочерней любви! Не поздновато? А ведь стоило вам вчера протянуть ему руку, снизойти до понимания, помириться, и сегодня он не плыл бы на поиски смерти. - Эми Барнетт побледнела и отвернулась. Я быстро продолжал: - Как бы там ни было, по-моему, еще большим сумасшедшим выглядел я сам. Если вы немного призадумаетесь, вместо того, чтобы делать свойственные вам поспешные выводы, то возможно поймете... чем более опасным и безумным покажется им ваш отец, тем меньше вероятность того, что на него с ходу обрушатся с безоговорочными ультиматумами, способными вывести из себя и самого мягкого из людей.

Девушка глубоко вздохнула и пристально посмотрела на меня.

- Понятно. Простите. Я не поняла, что вы намеренно преувеличиваете... - Голос ее оборвался. Она вновь отвела взгляд. - И я не замечала за собой привычки делать поспешные выводы, мистер Хелм.

Последнее заставило меня улыбнуться. Девушка одарила меня укоризненным взглядом и надолго замолчала. В прозрачном голубом небе ярко светило солнце. Мы пересекали Флоридский пролив. Как уже говорил Сандерсон, последний протянулся на пятьдесят миль меж густонаселенной Флоридой на материке и многочисленными рифами вперемешку с зачастую необитаемыми островами и островками Багамской гряды. Земля уже давно исчезла из виду.

Я обратился к девушке:

- Дуг поручил вас моим заботам. Он не говорил вам об этом? Если с ним что-нибудь случится, место вашего отца займу я.

Эми Барнетт вознамерилась что-то сказать, возможно, возразить, но передумала и только улыбнулась. Улыбка получилась довольно злорадной.

- В таком случае вам придется не прожигать взглядом мои чулки в надежде улучить благоприятный момент. На так ли, мистер Хелм? Во всяком случае тогда, когда на мне надеты чулки. Ввиду наших новых родственных связей это почти равнозначно кровосмешению, правда? - Улыбка исчезла с ее лица, и девушка быстро встряхнула головой. - Знаете, большую часть своей жизни я обходилась без отца. И уж если надумаю выбирать ему замену, то ни в коем случае не остановлюсь на вас.

- Вас никто и не спрашивает. Где это слыхано, чтобы родителей выбирали? Нет уж, сделайте милость, заткнитесь и слушайте, пока у нас есть немного свободного времени. Мне поручено вам сказать, что, позвонив по известному вам вашингтонскому номеру, в любое время получите в полное свое распоряжение двадцать пять тысяч долларов. Можете накупить на них бриллиантов, мороженого или спортивных машин. Как вам заблагорассудится. Хотя изначально ваш отец предполагал, что эти деньги будут использованы в крайнем случае. Например, если вы заболеете, потеряете работу или с вами случится какая-либо другая неприятность, пока он будет в отлучке. Далее. После его смерти вы получите около двухсот тысяч, немного больше или немного меньше, в зависимости от того, как гористы уладят формальности с налогом. Вам надлежит обратиться к "Бэбкоку и Филлипсу" в Санкт-Петербурге, штат Флорида. Запомните? Хотя, если забудете, они свяжутся с вами сами. Девушка облизала губы и холодно произнесла:

- Денег этих я не возьму.

- Вы и в самом деле порядочная дрянь, мисс Барнетт! Боитесь порадовать отца тем, что он позаботился о финансовом благополучии своей дочери? Деньги эти - надбавка за риск, которую Дуг получал в течение многих лет. Тратить их ему было не на кого, разве что на яхту. Кому же их оставить, как не единственному родному человеку? Или вы предпочитаете, чтобы он истратил их на дешевую благотворительность? Попытайтесь хоть один раз забыть о своей мелкой гордости и самолюбии, да подумать об отце.

Эми Барнетт глубоко вздохнула.

- Особо тактичным вас не назовешь. Все это он рассказал перед тем, как встретился со мной? - Когда я кивнул, она еще раз вздохнула. - Если его беспокоит мое... благополучие, почему он так невозможно повел себя во время нашего разговора всего несколько минут спустя.

- Думаю, по прошествии стольких лет никто из вас не мог надеяться на легкое примирение.

- Ладно. Я поговорю с адвокатами, когда... если не найдется более достойных претендентов на эти деньги.

- Дуг заверил, что таковых не имеется.

- Можете считать, что исполнили свой долг и ввели меня в курс дела. Пора вновь стать самим собой и предаться незамысловатым утехам.

Я улыбнулся.

- Никак не пойму, вы и в самом деле стыдитесь своих красивых ножек? На беду, я не до конца исполнил свой долг. Остается кое-что еще.

- Что именно?

Я заговорил, осторожно подбирая слова:

- Помните, я рассказывал, что старался держаться от своих детей подальше, дабы никому не пришло в голову использовать их против меня или наказать за какое-нибудь мое деяние? Это профессиональный риск, с которым имеют дело все мои коллеги. А поскольку вы все же дочь Дуга Барнетта, то любой, затаивший на него обиду, может отыграться на вас. Поэтому, если почувствуете даже малейшую угрозу, столкнетесь с чем-то необъяснимым, немедленно звоните нам. По тому же номеру. Если я буду в пределах досягаемости, приеду сам; если нет, меня заменит кто-нибудь другой. То же относится к любым неприятностям, не связанным напрямую со сферой нашей деятельности.

Она нахмурилась.

- Что вы имеете в виду?

- Уверен, при обычных обстоятельствах вы сумеете устроить свою жизнь и без нашей помощи. Но вот с насилием вам сталкиваться не приходилось. Если вы почувствуете исходящую от кого-либо физическую угрозу, скажем, от отвергнутого поклонника, который не смирился со своей участью, или какого-нибудь мафиозо, которому пришлось не по душе то, как вы в суде выступили; на худой конец, от уличной компании, мимо которой приходится проходить на пути к автобусу или метро, не колеблясь набирайте номер. Наконец, если просто попадете в неприятное положение и вам понадобится поддержка. Кто-нибудь обязательно поможет вам. Используя дипломатию, деньги и прочие способы. Если окажусь под рукой, это буду я. - Покорный слуга помолчал, не сводя с Эми взгляда. - Иными словами, своих людей мы не бросаем. Помните, вы не одиноки. Вне зависимости от того, что случится здесь, у вас останется своего рода семья. Можете не слишком хорошо к ней относиться, но в семье такое не редкость. Имейте это в виду.

Девушка заколебалась. Я чувствовал, что первым ее порывом было отказаться от нас и всего с нами связанного так, как это сделала ее мать. Тем не менее, Эми сдержала эмоции и кивнула.

- Благодарю вас, - серьезно сказала она. - Трудно вообразить, чтобы мне когда-либо представилась возможность воспользоваться вашим предложением, но... тем не менее, благодарю.

В рубке опять заработала рация. Сандерсон вернулся, придерживаясь за поручни.

- Барнетта обнаружили, - обратился он ко мне: ему не удалось уйти так далеко, как вы предполагали. "Кейп Марч" вышел на него менее чем в десяти милях впереди. Они приближаются к яхте, но делают это осторожно, так, как вы советовали.

Я кивнул.

- Видать, недооценил Дуга. Знал: он не подумает бежать, но посчитал, что постарается уйти как можно дальше, прежде чем его обнаружат. Однако в обычных условиях, несмотря на слабый ветер, он не стал бы использовать мотор, не так ли? имея в своем распоряжении попутный Гольфстрим, этот отрезок пути предпочтительно пройти под парусами, чтобы сэкономить горючее для настоящего штиля. Вот он, видимо, и решил, что не позволит вам заставить себя двигаться даже на узел быстрее, чем при обычных обстоятельствах... Господи, это что еще, взрыв?

Даже в наполненной вибрирующим гулом мощных двигателей рубке все мы услышали или почувствовали это: короткий, резкий и сильный холопок. Все, не сговариваясь, устремились к двери, ведущей на палубу. Капитан, сжимающий в руке микрофон, быстро обернулся.

- Адмирал, это "Марч"! - воскликнул он. Сандерсон рванулся вперед. Я помог Эми Барнетт выбраться наружу и придержал ее на узкой боковой палубе. Сначала мы ничего не увидели, потом я разглядел и показал ей на маленькое круглое дымовое облако, оторвавшееся от горизонта впереди, медленно, как отпущенный воздушный шар, поднимающееся вверх и одновременно расползающееся вширь. В дверях рубки появился Сандерсон. Лицо его было мрачным.

- Взрывчатка у Барнетта на борту имелась? Какое-то время я молча смотрел на него, потом передернул плечами.

- Однажды нам пришлось иметь дело с яхтой, которую использовали как самодвижущуюся мину. Собственно говоря, этим делом занимался я, но Дуг вполне мог слышать о нем, а яхту он доделывал самостоятельно. Так что мог встроить в нее что угодно.

- Прекратите! - отчаянно воскликнула Эми. - Прекратите рассуждать так, как будто это невинная беседа за чашкой чая... Что произошло?

- Очевидно, Дуг взорвал яхту, когда увидел, что его настигают. Надеюсь, при этом ему удалось прихватить с собой и проклятый катер.

Девушка умоляюще посмотрела на Сандерсона.

- Ответьте мне!

- Хелм прав, мисс Барнетт. Мне очень жаль. - Он окинул меня холодным взглядом. - Но вынужден вас разочаровать, Хелм. Барнетт даже не попытался повредить "Кейп Марч". Когда увидел, что корабль заходит ему в кильватер, он связался с ними по рации и заявил, что ждал их, но все равно доволен своей прощальной прогулкой. Потом предложил отплыть немного подальше и зажать уши. Они видели его сидящим в проеме трапа главной каюты; у него имелось гироскопическое приспособление, из тех, которые позволяют не управлять яхтой. Улыбнулся через плечо и насмешливо помахал рукой. Потом спустился в каюту и... прогремел взрыв, который разнес яхту вдребезги. Видимо, у него был установлен чрезвычайно мощный заряд.

После короткого молчания, я выразительно произнес:

- Ума не приложу, как он мог упустить такую возможность! Уж я бы постарался причалить к вашему окаянному крейсеру, прежде чем нажать на кнопку. Что ж, Дуг всегда отличался излишним мягкосердечием.

Некоторое время мы смотрели друг на друга молча. Эми Барнетт издавала всхлипывающе-негодующие звуки. Меня она так и не поняла. Не исключено, что в следующем столетии борцы за освобождение женщин научат всех нас рыдать и причитать в минуты горя: считается, будто сие очень помогает. Пока же мальчики и девочки выражают свои чувства по-разному, и мы с Сандерсоном явно попадали в число мальчиков.

И он понял, что я хотел сказать. Понял, что означает для меня смерть Дуга Барнетта. И еще понял, как я теперь к нему отношусь.