Наибольшего успеха, как кулинар, я достиг в приготовлении двух блюд. По утрам способен предложить вам отменную яичницу с беконом. (Но при этом не советую пробовать приготовленный мной кофе: я ленив и склонен использовать быстрорастворимые концентраты. Слишком часто приходилось мне поспешно глотать всевозможную коричневую бурду, чтобы превращать утренний кофе в священнодействие). К концу дня, ежели под рукой окажется кусок мяса, несколько вареных картофелин и чуток лука, могу состряпать довольно экзотическое блюдо, которое мои скандинавские предки именовали «питт-и-панна». В достаточно вольном переводе это означает «бросай на сковороду». Бросай на сковороду все, что есть под рукой. Можно сперва нарезать.

Именно над этим деликатесом я и трудился, стараясь уберечь от пятен свою рубашку с коротким рукавом и подобранный для похорон галстук, когда Марта, после получасового отсутствия, вошла на кухню. Чуть раньше, когда мы обсуждали статью Элеоноры Брэнд, ее внезапно охватила безудержная истерика, ничем определенным не вызванная. При этом Марта решительно отвергла все мои попытки утешить ее, сквозь слезы извинилась за собственную глупость и попросила налить еще бокал, покуда возьмет себя в руки. Теперь лицо было умыто, волосы подобраны, а глаза почти осушены. Туфли на высоком каблуке и похоронное платье Марта сменила на пару сандалий и длинный свободный наряд в голубую и зеленую полоску, чарующий и кокетливый, точно пляжный зонт.

— Тебе ни к чему этим заниматься! — первым делом заявила она. — Я прекрасно могу...

— Разумеется, можешь, — согласился покорный слуга. — И я тоже. Давай посмотрим, что из этого получится.

— Пахнет аппетитно... Мэтт.

— Да. Она заколебалась, и я понял: что-то не дает ей покоя.

— Надеюсь... хочу сказать, то есть... не желаю, чтобы у тебя сложилось ложное впечатление, после того, как я затащила тебя в дом. Надеюсь, ты понимаешь. Я всего лишь разыгрывала спектакль для этой женщины. Хочу сказать...

Я улыбнулся. Смущение весьма наглядно говорило вместо самой Марты.

— Хочешь уведомить, что сегодня заниматься любовью не настроена.

Ответом был искренний румянец на ее щеках.

— Раз уж требуешь изъясняться напрямик, то да. То есть, нет. Нужно проявить немного... немного уважения, правда? Небольшой... траур. К тому же, я ужасно устала. — Внезапно Марта судорожно рассмеялась: — Ты же не хочешь, чтобы я зарыдала на самом интересном месте, верно?

Я покачал головой:

— По правде говоря, не собирался повергать вдову прямо на свежезасыпанную могилу. Но раз уж ты заранее и недвусмысленно лишила меня всякой надежды на секс, придется искать утешения в бокале. Кажется, еще немного мартини осталось. Потом накроешь на стол. Довольно сложных объяснений! Проанализируем сложившееся положение после еды.

Не мне себя хвалить, однако национальное блюдо получилось довольно сносным. Секрет состоит в том, чтобы на сковороде блюдо прожарилось и покрылось коричневатой хрустящей коркой, а не просто нагрелось. При этом не мешает время от времени помешивать и переворачивать его. Марта жадно набросилась на еду, да и я управился с двумя порциями. Последний раз мне удалось подкрепиться, если придерживаться точного смысла этого слова, в промежутке между двумя авиарейсами. Марта остановила меня, когда я вознамерился прибрать со стола.

— Нет уж, оставь тарелки в покое. И кофе приготовлю сама. В конце концов, чей это дом? Отправляйся в гостиную и жди.

Я подчинился и начал в очередной раз перечитывать злополучную статью, но почувствовал, что не могу сосредоточиться. Мысли то и дело переключались на этот уютный, спокойный и непритязательный дом под усыпанным звездами небом штата Новая Мексика и на звуки, доносившиеся из кухни, где хозяйничала очаровательная дама. Когда-то и у меня был такой дом, и даже несколько отпрысков, спокойно спавших в одной из комнат. Я задумался, как поживают дети, по-прежнему ли Бет счастлива в Неваде со своим мужем-фермером. Я нечасто навещаю их. Боюсь оставить лишние следы. На свете чересчур много людей, способных использовать против тебя все, что угодно.

Но сейчас, мистер Хелм, подвернулся превосходный экземпляр! Пожалуй, несколько молода для вас, но умна и смела.

Отличная наследственность — по крайней мере, с единственной известной вам стороны. Привлекательная внешне и, как свидетельствует опыт, отличная партнерша в постельных и любых иных отношениях. Несколько порочная страсть спасать всех и вся, но похоже в последнее время избавляется от нее. Возможно, все дело в возрасте. С одной стороны, это плохо — мир нуждается в самоотверженных натурах, но значительно облегчает жизнь близких людей с другой стороны. Короче, вполне приемлемая кандидатура, к тому же проверенная в чрезвычайных обстоятельствах. А как приятно сознавать, что у тебя есть дом, в который можешь вернуться, и ждать будут столько, сколько будешь отсутствовать, а это скорее всего означает — всегда.

Но вы, мистер Хелм, уже попробовали это однажды, попытка была долгой, мучительной, и провалилась. Так почему вы считаете, что удастся сейчас? К тому же, она прекрасная девушка и заслуживает намного большего, чем списанный с арены больной гладиатор или его покуда здоровый коллега. Да и субъект, задумавший расквитаться с вами, начнет, вернее всего, с дорогого для вас человека. Так что оставьте Марту в покое, понятно? И еще: вы неплохо сработались с ее отцом, но как представляете его в роли тестя?

Появилась Марта, облаченная развевающимся полосатым нарядом, с подносом в руках. Подошла, поставила поднос на стол, налила кофе в две чашки. Затем уселась в излюбленный угол софы, поджав под себя ноги. Мы живем в эпоху повального равноправия мужчин и женщин, и все-таки девичья рука не способна по-настоящему сильно бросить бейсбольный мяч, а женские ноги позволяют усаживаться в странные кошачьи позы, которых ни единый мужчина не выдержал бы и минуты. Сам собой напрашивается вопрос, какие еще внутренние источники неравенства проглядели сторонники женского равноправия.

— Эта госпожа Брэнд никоим образом не должна пострадать, — сказал я, — и прежде всего, от нас, либо людей, прямо или косвенно с нами связанных. Надеюсь, это ты понимаешь? Своими публикациями она уже поставила нас в достаточно затруднительное положение, но, думаю, это мы переживем — такое бывало и раньше. А вот если появится хоть тень подозрения, что американская правительственная служба, или некто, связанный с американской правительственной службой — а ты с ней связана, как родством, так и узами брака — замешаны в насильственных действиях против уважаемой журналистки, и что действия эти явились возмездием за опубликованный материал, публика, уверенная, что тайным службам не место в нашем обществе, получит неубиенный козырь. И не исключено, что им удастся-таки нас прихлопнуть.

— Она убила моего мужа, — тихо промолвила Марта. — Более того, меня вынудила стать соучастницей убийства.

— Возможно, — сказал я. — Мы ни в чем не можем быть уверены, пока не узнаем, кто нажимал на курок, и кто отдавал приказы. Если когда-нибудь узнаем, конечно.

— Продолжай, Мэтт! Надеюсь, ты не станешь убеждать меня, что человека с прошлым Боба мог застрелить случайный маньяк — причем сразу после публикации, описывающей его карьеру и содержащей чуть ли не домашний адрес. Не многовато ли совпадений?

— Люди, которых это интересует, знали все и без статьи, — возразил я. — Понимаешь, мы располагаем досье практически на всех, занимающихся нашим ремеслом, а они, в свою очередь, имеют досье на нас, по крайней мере на тех, кто принимал достаточно бойкое участие в делах. Думаешь, Москва станет растрачивать драгоценное время профессионального убийцы на устранение оперативника, вышедшего в отставку с больным сердцем и явно вознамерившегося провести остаток жизни, ухаживая за кактусами в саду и ловя форель?

— Тогда кто-то, кого он обидел в прошлом, выполняя... профессиональный долг, — упрямо проговорила Марта. — Жаждущий мщения человек, который, возможно, никогда бы его не нашел, если бы не мой длинный язык и не статья Элли. Нападавший прочитал эту проклятую статью, понял: выдалась удобная оказия...

— И это возможно, — сказал я. — Но подобное бывает не так уж часто. Мы не имеем обыкновения сводить счеты с противником. Противная сторона, или стороны — тоже. Смахивает на игру: кто-то умирает, а кто-то остается в живых. Мы берем на заметку посторонних, которые вмешиваются не в свое дело. Когда и если предоставляется такая возможность, эти люди платят за свои ошибки. Как однажды выразился твой отец, не стоит заигрывать с циркулярной пилой, когда та перепиливает дерево. Но в наших тесных профессиональных рядах неприятелю не мстят.

Марта раздраженно покачала головой.

— Скоро получится, что Боба вообще не убивали, мне просто пригрезилось! — Она тяжело вздохнула. — Как бы то ни было, я не принадлежу к числу вшивых профессионалов. Я всего лишь вдова, которая намерена расквитаться за погибшего мужа. И за себя. — Она поморщилась: — Расквитаться. Звучит по-детски, правда? Что значит расквитаться? Ведь прошлого все равно не вернуть. Но Мэтт, я не могу позволить ей и дальше использовать дружбу и доверие людей в грязных целях. Кто-то должен поставить ее на место.

— Ну, если ты собираешься всего лишь дать ей пинка под зад, мешать не стану. Я-то думал, твои намерения более серьезны.

— Ты... ты имеешь в виду, например, убить ее? — Марта рассмеялась. — Мэтт, ты шутишь! Не думаешь же ты, что я возьму в руки оружие и стану охотиться на человека, даже если... — Она замолчала и покачала головой. — Господи, я не умею притворяться, и к тому же смертельно устала. Не выставляй себя на посмешище и отправляйся спать. Комната для гостей — дальше по коридору. Вторая дверь слева. Ванная — первая дверь. Оставь тарелки, я займусь ими утром. — Марта встала, я последовал ее примеру. На мгновение она замерла, в нерешительности глядя на меня.

— Но если ты действительно... мне бы не хотелось, чтобы ты испытывал неудобство. В конце концов, мы занимались этим и раньше. Я улыбнулся.

— Имеешь в виду профилактическую процедуру? Спасибо, я переживу.

— Не заявляй об этом настолько уверенно. Не то я решу, что утратила неотразимость. Спокойной ночи, Мэтт.