- А ведь вы меня предупредили, - сказала Беверли, нарушая уютную тишину, установившуюся, когда заработала печка. - Но я не послушалась.

Я снова ехал на предельно дозволенной скорости сто десять километров - то бишь семьдесят миль в час. Конечно, лучше бы было убавить ее до шестидесяти восьми с половиной, но ни у кого нет такого чувствительного спидометра, даже у мексиканской дорожной полиции. Я покосился на свою спутницу, но ее голые ноги мало заинтересовали меня. Похоже, я еще не оттаял.

Она извлекла из сумочки расческу и зеркальце, которое с честью выдержало потрясения, если не считать отколовшегося уголка. Она стала расчесывав свои спутанные волосы, которые, подсохнув, стали вновь приобретать свой роскошный, хотя и слегка искусственный колер. Щеки ее утратили недавнюю мертвенную бледность, и она даже подкрасила губы. Несмотря на все ушибы, ссадины и непросохшие участки тела, она выглядела вполне симпатично.

- Насчет чего я предупреждал? - не понял я.

- Помните, когда вы заказывали такси в мотеле, вы заметили, что не любите машины с тормозами, которые не тормозят, и рулем, который не рулит? Но - вы говорили о машине, которую я должна была взять у вашей помощницы, а когда я забрала свою машину, ваши слова вылетели у меня из головы. Мне просто не пришло в голову, что они повредили ее, пока она была в аэропорту. Конечно, у них времени было хоть отбавляй.

Мы ехали по-прежнему над Тихим океаном. Калифорнийский залив просыпался. Время от времени попадались на шоссе машины, хотя никаких признаков жилья все еще не было. Только слева тянулись высокие горы, а справа скалы и сам океан.

- Так что же у вас вышло из строя: руль или тормоза? - спросил я.

- И то, и другое, - отвечала Беверли. - Это было как в кошмарном сне. Как только я пересекла границу, у меня за спиной постоянно сидел автомобиль. Я, впрочем, и раньше его приметила. Он особенно и не таился. Он прямо-таки висел у меня на заднем бампере. Я стала прибавлять газу - думала, что оторвусь от какого-то вшивого джипа...

- Водителя знали?

- Конечно. Когда мы проезжали Тихуану, я увидела его в свете фонарей. Это Вилли Хансен, мордоворот. Он среди прочего водит машины для Френки. Те несколько раз, что он возил меня - когда я еще была золотой подружкой Уорфела, - он меня пугал до смерти. Он ездил так, словно впервые сел за руль самоходной тачки.

- Знаю, - кивнул я. - Я сам с ним пару раз ездил. Беверли передернула своими плечиками, на которых по-прежнему был накинут мой спортивный пиджак.

- Может, он лучше себя чувствует на шоссе, чем на улицах, где масса машин? Короче, я никак не могла оторваться от него, а ведь эта моя золотая карета вообще-то развивает приличную скорость. Летит как ракета. Так сказал Френки, когда дарил ее мне. Не думайте, что мне не пришлось платить за нее, как и за все другие его подношения. Ф-фу! - Она ненадолго замолчала. Лицо помрачнело под грузом воспоминаний. - Плата за грех, - пробормотала она. - И вот теперь я сижу тут чуть не нагишом, в сумочке пятьдесят долларов, и нет никакой возможности забрать в Лос-Анджелесе те трофеи, за которые я отдала свое юное невинное тело. Ну, скажем, почти совсем невинное... Это наглядный урок маленьким девочкам, которые думают, что... А, черт!

- М-да, - сказал я. - Значит, мы оставили героиню, жмущей на педаль акселератора, а негодяй несется вслед. Напряжение нарастает.

- Прошу прощения, - усмехнулась Беверли. - Я не собиралась заниматься морализаторством. Короче, я пыталась оторваться от него и действительно ушла на полмили. На поворотах у меня прямо дымились шины. А ему, видать, это и было нужно. Они устроили так, чтобы все вышло из строя в самый неподходящий момент, когда я запущу машину на полную катушку. Там, у границы, в тумане, я не очень торопилась. Потому-то так далеко и доехала. - Она посмотрела в окно и вздохнула. - Как приятно видеть голубое небо, а не этот чертов смог! Он меня подавляет!

- Среди рассказчиков вы все-таки кинозвезда, - усмехнулся я. - Давайте оставим в стороне и мораль, и погодные условия с их пагубными воздействиями на психологию, ладно?

Беверли снова засмеялась.

- Ладно. Я вошла в этот поворот у бухты, где вы меня и обнаружили, и мне буквально пришлось лечь на руль, а потом, когда надо было выходить из поворота, он не сработал. Я стала жать на тормоза - и они отказали. Педаль просто провалилась. Машина еще какое-то время шла сама собой, но потом, когда поворот кончился, я поняла, что мне надо выпрыгивать, даже несмотря на то, что меня могло размазать по асфальту.

- Вы выпрыгнули из правой дверцы. Почему? Она удивленно посмотрела на меня.

- А что, собственно?..

- Просто мне интересно, - сказал я. - Женщина управляет машиной. Она за рулем, который расположен с левой стороны, по крайней мере, в США. Она решает выпрыгнуть из машины на ходу, и правый бок принимает на себя удар. Человек, привыкший, как я, делать серьезные выводы из пустяковых данных, не может не озадачиться этим обстоятельством.

- Какой ты смешной, Мэтт, когда делаешься подозрительным, - улыбнулась Беверли. - То-то мне показалось, что ты не просто на меня тогда уставился. Хочешь верь, хочешь нет, я выскочила через правую дверь, потому что боялась, что меня расплющит между машиной и ограждением - машину потащило влево. Ну что, все ясно?

- Конечно, - сказал я. - Мне просто необходимо время от времени напоминать себе, что я профессионал.

- Я сначала попыталась открыть правую дверь, - мрачно добавила Беверли, - но она не открылась. Там была опущена кнопка, и дергай не дергай, толку не будет. Надо было поднять кнопку, но я так запаниковала, что все перепутала. Пока я возилась с замком, машина ударилась об ограждение, а потом я все-таки разобралась с замком и сиганула. А куда делись симпатичные замки, которые открываются, если потянуть за ручку? Ведь раньше они у нас, кажется, были на всех машинах?

- В них нет надежности, - сказал кто-то в Вашингтоне.

- Хотела бы я посадить его в банку, которая несется с дикой скоростью и вот-вот полетит вверх тормашками вниз по камням. Я спросила бы его, как ему там, приятно или нет? - Беверли сердито мотнула головой. - Короче, когда я вдоволь накувыркалась, я еще была жива. Конечно, я страшно ободралась, одежда превратилась в лохмотья, в глазах все плыло, но руки-ноги работали, хотя все тело ломило. Я понимала, что надо обязательно скрыться от этого страшного человека.

- А где был Вилли со своим джипом?

- Я видела, как за поворотом сверкнули его фары. Я понимала, что если он меня увидит, то прикончит, и потому я ринулась вниз, не разбирая дороги, подальше от шоссе. Я кое-как добралась до берега и прыгнула в воду. У меня возникла бредовая идея доплыть до островов далеко в море - я надеялась, что у скал глубоко и я не разобью себе голову о камни. Но когда я оказалась в воде, то поняла - мне не доплыть, слишком уж ледяная вода. Кроме того, он сразу увидит меня и либо пристрелит, либо поплывет вдогонку. Я приметила впадину у подножия скалы, повернула назад и спряталась там. Казалось, я сижу там много часов - волны то и дело обдавали меня каждые несколько секунд. Вдруг я увидела, что кто-то бросил в воду камень...

- Как вы догадались, что это не Вилли?

- Просто прошло уже много времени. Он скорее всего уже уехал... Надо было рисковать. И вообще я боялась, что дольше не выдержу и не выберусь сама. Оказалось, что это ты.

- Это был я.

Я осторожно тронул тормоз, чтоб не сердить гномов, трудившихся в механизме этой машины. Я свернул на обочину, потом остановил машину и поглядел на девушку.

- Что бы вы делали, если бы я не появился?

- В чем дело? Почему мы остановились? - удивленно посмотрела на меня Беверли. - Что ты имеешь в виду, Мэтт? Я бы умерла, наверное...

- Может, и умерла бы, да что-то не верится. Ну а что, если бы вам пришлось иметь дело с кем-то еще. Например, с моей высокой коллегой-блондинкой? Впрочем, Вилли убрал ее на шоссе в Сан-Диего. А как насчет мексиканской полиции? Им-то Вилли помешать не смог бы. А вдруг они опередили бы меня? Тогда какой спектакль вы разыграли бы?

Беверли сидела, насупив брови.

- Мэтт, я что-то не понимаю... - Вдруг ее руки легли на сумочку, лежавшую на коленях. Она повернулась ко мне, но я сказал:

- Нет, киса, и показал ей левую руку с револьвером 38-го калибра.

- Пожалуйста, оставь в покое сумочку.

- Мэтт, милый... - в ее голосе звучали только удивление и обида. - Ее пальцы послушно разжались, отпустив сумочку. Ее большие глаза излучали растерянность. Она была очень смазливой и к тому же неплохой актрисой. Жаль, она не сделала карьеру в Голливуде, но, возможно, она не очень и старалась. Возможно, в Калифорнии у нее имелись дела поважнее. Возможно, ей и платили лучше, чем в Голливуде, хотя в нашем деле особенно не разбогатеешь. - Я не понимаю, к чему ты клонишь? - буркнула она в приступе притворного, но очень правдоподобного гнева.

- Понимаешь прекрасно, - отозвался я. - Все дело в крови.

- В чем?

- В крови, - повторял я. - Это если ты хочешь знать, что именно помогло мне тебя раскусить при всей моей непонятливости. Эта запекшаяся кровь на руке и ноге выглядит очень убедительно. Только если ты сразу сигаешь в воду после того, как вся ободралась, а потом сидишь на камне и тебя обдает волнами каждые несколько секунд, если верить твоим словам, то вряд ли кровь успеет так свернуться.

- Мэтт, ты просто рехнулся! - воскликнула Беверли, облизывая губы. - Не знаю, что ты подумал, но я...

- Я подумал, что уже однажды видел похожий спектакль. Помнишь, там, в мотеле, ты разыграла драму про девушку, угодившую в беду, хотя, конечно, тогда не было той тщательности в деталях. Так, несколько пятен на одежде и растрепанная прическа.

- Милый, неужели ты и правда не веришь?..

- На этот раз, конечно, тебе приходилось играть всерьез, чтобы меня убедить. Сцену вы с Вилли выбрали неплохо, но вода оказалась слишком уж холодной, и воздух тоже, и вы не знали, сколько времени уйдет на то, чтобы или я, или кто-то еще обнаружил тебя под скалой. Ты вполне могла по-настоящему замерзнуть до смерти под таким душем, если бы все время там торчала. Нет, ты оттуда не могла видеть, кто появится. Поэтому ты спряталась в камнях наверху, откуда видела шоссе. Ты сидела в живописно разорванной одежде и с убедительно поцарапанными рукой и ногой.

- Мэтт! - воскликнула она. - Неужели ты веришь, что я сама это сделала, причинила себе такую боль?

- С помощью Вилли, - уточнил я. - Конечно, верю! Лихо сделано. И кстати, наверное, действительно тебе было жутко больно. Ты профессионал, детка. Готов подтвердить это, когда понадобится. Ты отослала Вилли и стала ждать меня. Конечно, ветерок поддувал через эти тряпки, но все же это не так тяжело, как под душем внизу.

- Это просто чушь! - твердо возразила Беверли.

- Ты увидела, как я вылез из машины, - продолжал я, не обращая внимания на ее протест, - и стал спускаться, и только тогда тихо юркнула в норку, чтобы я тебя спас. Только ты не приняла во внимание, что кровь запечется и ее уже не смыть. - Я вздохнул и добавил: - Я дал тебе возможность объясниться, но ты ею не воспользовалась. Впрочем, револьвер в сумочке оъяснить куда труднее. Конечно, это не "магнум" 44-го калибра, но дырку в человеке из него проделать нетрудно. Особенно с близкого расстояния.

Беверли снова облизнула пересохшие губы:

- Мэтт, я правда...

- Я видел, как ты вытащила его вместе с ключами из разбитой машины. Я ведь тогда глаз с тебя не спускал. Пушка у тебя неплохая. Можно, я на нее взгляну как следует?

Она промолчала, и я протянул руку и взял кожаную сумку. Сейчас она была тяжелее - по крайней мере на несколько фунтов, чем тогда, у машины на берегу, когда я вернул ее хозяйке. Я раскрыл ее и увидел большой пистолет - "кольт" 45-го калибра, лежавший среди всех женских косметических штучек, словно бык в будуаре.

Я вспомнил, мрачно глядя на "кольт", как девочка с грязным испуганным лицом говорила мне, что ничего не смыслит в оружии. И она же носила в сумочке "кольт" 45-го калибра. Вот почему у нее была такая вместительная сумочка, на прочном ремне - даже хрупкая женщина могла спокойно носить с собой эту пушку, не привлекая ненужного внимания.

Беверли издала странный смешок. Я обернулся к ней.

- Ох уж вы, мужчины, - фыркнула она, и голос ее утратил прежнюю наивность и беспомощность, зазвучав резко и презрительно. - Удивительно, милый, как вы, мужчины, считаете само собой разумеющимся, что никто, кроме вас, не в состоянии носить большие пистолеты и револьверы. Но они очень помогают девушкам, которые могут выдержать отдачу. - Она хитро улыбнулась мне и сказала: - Не в отдаче дело. Вот грохот я всегда переносила с трудом.

Да, она меня немного обскакала. Я пока только понимал, что она вовсе не жалкая беспомощная жертва страшных обстоятельств, какой она пыталась предстать в моих глазах. Не была она также и несостоявшейся кинозвездой, сбившейся в пути в городе фальшивых бриллиантов. Но пока мне некогда было как следует поработать и понять, кто же она была на самом деле, если она не являлась ни Мэри Сокольничек, ни Беверли Блейн. Увидев "кольт", я кое-что заподозрил, и все-таки сейчас я был в легком шоке.

Я тихо присвистнул:

- Только не говори мне, что ты и есть Санта-Клаус собственной персоной!

- Санта-Клаус? - удивилась она. - Что это значит? А, поняла. Сент-Николас? Ты так меня называешь?

- Значит, это ты и есть, - сказал я, не сводя с нее глаз, - значит, ты и есть таинственный Николас, которого мы ищем?

- А какие у тебя могут быть сомнения, милый?

- А почему ты в этом так легко признаешься?

- А почему бы и не признаться? Ты меня поймал. У тебя есть приказ убить меня, разве не так?

- Так говорил шеф. Если ты действительно Николас.

- Мое кодовое имя - Николь, - спокойно сказала она. - Просто однажды мы переменили его на Николаса, когда было необходимо, чтобы меня приняли за мужчину. Никто и не ожидал, что я буду постоянно носить эту маску, но почему-то никому вокруг в голову не пришло, что Николас может быть женщиной. До тех самых пор, пока Вилли не потерял бдительность и не вывел вашу рыжеволосую красотку с ирландской фамилией прямо на меня. По той ранней работе она знала достаточно, чтобы все это вычислить. Мне пришлось убить ее, пока она все не разболтала.

Мне больше ничего не оставалось делать.

- Да, - отозвался я, - понимаю. Это было необходимо.

- Необходимо, - откликнулась она. - В нашем деле слишком многое оказывается необходимым, не правда ли, Мэттью Хелм?

Она опять меня опередила. Мне следовало бы догадаться, что может последовать за признанием, но она быстро поднесла руку ко рту, прежде чем я смог помешать. Впрочем, возможно, я и сам не очень торопился это сделать. В конце концов, Мак хоть и сказал, что наша цель - не возмездие, еще он сказал, что вовсе не обязательно, чтобы лица, ответственные за гибель Аннет О`Лири, продолжали расхаживать по земле.

Что касается Беверли Блейн, то ее земной путь завершился.