Моим первым навигатором в этом путешествии была девушка, которая выглядела как бесстрашный молодой викинг и управляла яхтой соответствующим образом. Нынешняя советник по вопросам навигации производила впечатление солидной деловой женщины среднего возраста, однако, когда дело дошло до поднятия парусов, в ней тоже пробудился дух отчаянных предков-мореходов. Робкие арабские купцы, плывущие на борту дау, вверенного заботам миссис Терезы Отман Белл, наверняка намочили бы свои бурнусы.

Выйдя в залив Чесапик, мы установили маленькую бизань, закрепляемую на мачте традиционным способом и с помощью хитроумного устройства развернули значительно больший грот. Ветер, дующий с северо-востока, оказался в направлении четверти румба по левому борту, когда мы легли на курс, который утром следующего дня должен был привести нас в Норфолк. Разумеется, при условии, что нас не погубят погода, неприятель или миссис Белл.

- Какая площадь у кливера? - спросила упомянутая дама, глядя прямо по курсу.

- Около четырехсот квадратных футов, - ответил я. И беспокойно добавил: - Здоровенный парус.

Собственно говоря, кливер, о котором шла речь, разворачивающийся так же, как и грот, был достаточно велик, чтобы упаковать "Лорелею-3" для отправки по почте. Он в два раза превосходил размерами грот и ввиду отсутствия спинакера был вне конкуренции. Что касается спинакера, то по-видимому, Трумэн Фанчер предпочел обойтись на своей пенсионной яхте без сражений с этим гигантским полотнищем, за что я ему был чрезвычайно признателен. С меня достаточно было и кливера, необъятной простыни из жесткого скользкого дакрона, в настоящий момент безопасно обмотанного вокруг головной опоры, которая поддерживала переднюю мачту с помощью внутренней опоры, позволяющей установить маленький фокаштаг, что, будь на то моя воля, я бы и сделал. Точнее, сделал бы, если бы пожелал возиться с парусами при этом, довольно жестком ветре, что представлялось маловероятным.

- Ладно, попытаемся развернуть и посмотрим, что из этого получится, - объявила миссис Белл. - Вы поддерживайте с правого борта, а я развяжу крепежный трос.

Мы стояли рядом на верхнем посту управления. День оставался все таким же серым, да еще в воздухе повис мелкий дождик - явление в эту пору года, видимо, обыденное для здешних мест - так что я набросил на себя свой дешевый желтый плащ. Дешевый потому, что счел излишним тратить кучу денег, пусть даже и не моих, покупая нечто более солидное всего лишь ради этого одного - будем надеяться! - задания. Доротие водонепроницаемые оранжевые штаны, куртка и поднятый капюшон моей спутницы делали ее похожей на забавного плюшевого медведя. Направляемая автопилотом "Лорелея-3" не спеша продвигалась вдоль побережья. Два уже установленных стандартных паруса и двигатель, работающий на малых оборотах, должны были поддерживать относительную стабильность, пока мы орудовали на палубе.

- Слушаюсь, мэм, - сказал я.

После чего трижды обернул полотнище по часовой стрелке вокруг большой лебедки правого борта, дабы под натяжением он не вырвался у меня из рук.

- Готово, - послышался голос моего навигатора. Я подналег, лебедка щелкнула и застучала, и на противоположном конце яхты неохотно появился треугольник дакрона. Ветер подхватил его, и парус развернулся с напором, который лишь слегка смягчили попытки миссис Белл придержать его с помощью тонкого ведущего каната, протянувшегося к наматывающему барабану. Полотнище тут же тяжело заполоскалось на ветру, сотрясая всю яхту.

Миссис Белл закрепила свой канат и сказала:

- Давайте, я придержу это полотнище.

Я с готовностью уступил, освобождая обе руки для борьбы с тяжелой лебедкой. Вытянувшись, парус тотчас перестал хлопать и наполнился ветром. Яхта изрядно накренилась.

- Пожалуй, сойдет... - произнесла миссис Белл. - Проверьте-ка, все ли иллюминаторы закрыты внизу.

- Слушаюсь, мэм.

Цепляясь за любую подворачивающуюся опору, я пробрался в рубку и осмотрел яхту с носа до кормы. Никаких открытых иллюминаторов не обнаружилось. Усилившийся шум и возросшая скорость свидетельствовали, что миссис Белл прибавила обороты двигателя. Вернувшись в рубку, я увидел, что стрелка узломера показывает девять с половиной узлов. Мне припомнилось, что без парусов мы шли со скоростью восемь с половиной, и я невольно подумал, что вряд ли какая-то паршивая морская миля в час стоила всех наших трудов, однако у фанатичных поклонников парусов свои понятия о скорости. Например, ребята, сражающиеся за кубок Америки, не пожалеют и миллиона долларов за одну десятую узла.

Когда я высунул голову из двери с наветренной стороны, миссис Белл сосредоточенно работала штурвалом на корме. Автопилот был отключен. Я получил приказание отдохнуть в сухой каюте и сменить ее через час, после чего не без труда заварил себе чашку растворимого кофе - приходилось удерживать кастрюлю на плите - и отнес ее в рубку полюбоваться туманной серой панорамой, проплывающей за мокрыми окнами. Далеко по левому борту нас миновал массивный сухогруз, направляющийся в верхнюю часть залива. "Гольфстример" не показывался.

Яхта яростно содрогнулась, заставив меня выплеснуть немного кофе. "Это не имеет никакого смысла, - хмуро подумал я: - расположившаяся на корме дама с ястребиным ликом попросту издевается над моей яхтой - правда, последняя была куплена на деньги ее организации, однако оформлена на мое имя, да и с ремонтом я повозился немало. А теперь эта особа срывает на ней злость на весь мир". Лично я не сомневался, что если Казелиус с Дороти Фанчер вознамерятся нас потопить, они появятся вне зависимости от скорости нашего передвижения.

Однако они не появились. И никто не появился. Разве что усилившийся ветер и еще несколько больших судов, возникших из тумана и снова растворившихся в нем. Время от времени вдали мелькал "Гольфстример", и наш радар свидетельствовал, что катер по-прежнему следует за нами.

Настал мой черед встать за штурвал. Работа была нелегкая, и к вечеру при еще более усилившемся ветре я дважды едва не перевернул яхту: по-видимому мое мастерство рулевого не поспевало за ужесточающимися требованиями ситуации. А может, сама ситуация вышла из-под контроля - в конце концов "Лорелея-3" не гоночная яхта и не рассчитана на столь экстремальные условия. Во второй раз нашу участь решила чистая случайность: яхту успело развернуть почти боком к волнам, прежде чем наконец сработал руль...

Очередная неприятность случилась без малейшего предупреждения. Впереди раздался резкий треск, громкий, как пушечный выстрел, и кливер рванулся к небу. Я даже не успел сообразить, что произошло, все мое внимание занимало управление яхтой. А в следующее мгновение появившаяся на палубе миссис Белл выкрикивала команды.

- Сбрасывайте кливер... Ослабьте грот... Держите прямо по ветру, я попытаюсь закрепить парус...

Стало понятно, что не выдержали износившиеся крепления на конце бушприта, в результате чего сорвались головная опора, приспособление для сворачивания кливера и сам парус. После того, как я отпустил крепление полотнища, кливер остался подвязанным к яхте двумя из трех концов. Прочный трос накрепко присоединял верхнюю часть паруса к верхушке мачты, а четвертьдюймовый ведущий канат - к бушприту. Миссис Белл пробралась вперед и пыталась с помощью последнего опустить нижний угол паруса в пределы досягаемости.

Сосредоточенно работая штурвалом, я старался поймать наиболее благоприятное для нее направление ветра, однако пытаться лишить воздушного потока кливер с поверхностью четыре сотни квадратных футов - занятие неблагодарное. Тем не менее, на мгновение мне это удалось, о чем тотчас же пришлось пожалеть. Хлопающий кливер потерял ветер и обвис, и резко покачнувшаяся яхта швырнула тяжелый сворачивающий барабан, несколько футов стали и алюминия в воздух, наподобие гигантской булавы.

Миссис Белл заметила его приближение и попыталась уклониться, но потеряла равновесие и была настигнута летящим снарядом. Барабан вскользь ударил ее по голове, и она, как бесформенная оранжевая кукла, рухнула на ограждение, угрожая соскользнуть за борт. Я поспешно оглянулся через плечо: "Гольфстример" виднелся на горизонте, но от нас его отделяло не меньше трех миль. Далее если бы я связался с ними по рации, они все равно не подоспели бы вовремя, чтобы спасти женщину, оказавшуюся в море, поднять же ее на борт самостоятельно, одной рукой, с беснующимся над головой кливером, можно было и не пытаться. Я уже перевел управление двигателем в нейтральное положение, чтобы хоть немного сбавить ход, однако времени перейти на автопилот или должным образом лечь в дрейф у меня не оставалось. Нужно было бросать штурвал и бежать на нос...

Поэтому я сделал то, чего ни в коем случае нельзя делать ни на одном парусном судне, идущем по ветру, каким бы ни был этот ветер: одним махом застопорил проклятую посудину.

Я принялся вращать штурвал вправо, и мир вокруг обезумел. Ветер ударил по парусам. Гик бизани рассек воздух там, где находилась бы моя голова, не успей я пригнуться. Грот обрушился между мачтами как огромный шлагбаум. Что случилось с кливером, я разглядеть не успел, поскольку изо всех сил вцепился в штурвал, пытаясь удержаться на ногах, тогда как яхта буквально опрокинулась и провалилась в следующую волну, перевалившую через нее.

После чего выпрямилась, сотрясаясь как мокрая собака. С палуб стекала вода, мачты оставались на своих местах. Я ощутил гордость за старушку, сумевшую выстоять в таких условиях. Паруса оглушительно хлопали, все, за исключением кливера, который на этом галсе прибило ветром к переднему такелажу.

А бесформенная оранжевая кукла впереди больше не свисала с ограждения правого борта - ее бросило на переднюю палубу, где фальшборт и леер удерживали от падения за борт. Отлично. Итак, если на правом носовом ограждении вашей яхты повисло нечто и вы хотите вернуть его на борт, но не можете взяться за дело самостоятельно, не отчаивайтесь. Достаточно резко развернуть яхту влево, подставить под большую волну, и та обо всем позаботится. А еще говорят, что мореходство - занятие не из простых.

Я глубоко вздохнул и пришел к выводу, что как это не эгоистично, а мне весьма приятно видеть миссис Терезу Отман Белл лежащей без сознания. Во всяком случае, это позволяло спокойно управлять яхтой, не оглядываясь на знатока, который дышит тебе в затылок. Дальнейшие действия не вызывали ни малейших сомнений даже у такого ковбоя нью-мексиканских пустынь, как я: следовало добиться относительной устойчивости судна, перетащить женщину в каюту и избавиться от взбунтовавшегося паруса. Проще простого.

Я очень быстро осознал истину, которую до меня, полагаю, освоили многие поколения мореходов: хорошее судно, как правило, не разваливается на части из-за небольшого ветерка, нескольких сорвавшихся парусов, воды, окатившей палубу, или даже повреждений такелажа, так что если не паниковать - ха! - и попросту сосредоточиться на одном деле за раз, не обращая внимания на все окружающее, в конце концов, со всем можно управиться...

- Помощь нужна?

Громогласный голос чуть было не заставил меня броситься за борт. Принадлежал он Лори Фанчер, но был искажен и усилен электроникой. Прямо над нами возвышался "Гольфстример". Девушка стояла на верхнем мостике, а Билли Барнстоу балансировал на высоком раскачивающемся носу катера, готовый преодолеть расстояние между судами. Однако в случае сближения, при всем умении Лори, в такую погоду не обошлось бы без соприкосновения. Последнее могло вылиться во что угодно - от небольших повреждений, до серьезной аварии. К тому же, я отнюдь не горел желанием видеть этого рыжего недоумка на борту своей яхты.

Я махнул рукой.

- Оставайтесь там. Просто держитесь неподалеку.

- Где Ма Белл? - отозвался Барнстоу.

- С ней все в порядке, - прокричал я и показал в сторону каюты.

Собственно говоря, она вполне могла оказаться покойницей - у меня не было времени проверить - однако не вступать же в объяснения с этим типом. Я с облегчением вздохнул, когда "Гольфстример" отдалился и оставил меня наедине со следующей задачей: как управиться с кливером. Предстояло хоть чак-то распутать и закрепить сбившееся полотнище. Наступил вечер, и надвигались сумерки, но наконец я покончил и с этим делом, равно как и со всеми остальными, и управляемая автопилотом яхта спокойно, насколько позволяла погода, заскользила, подгоняемая попутным ветром.

Остановившись у штурвала на корме, я оглядел свое небольшое судно с определенным удовлетворением. Позади меня, на кормовой палубе громоздилась не слишком аккуратная куча, состоящая из кливера и разнообразных обломков его сматывающего приспособления, однако в остальном яхта выглядела вполне прилично. Фал кливера был закреплен за конец бушприта и натянут так, чтобы заменить вышедшую из строя головную опору. Я смотал бизань и грот и установил фокаштаг, рассчитывая, что небольшой парус на носу облегчит задачу автопилоту.

Похлопал по блестящему штурвалу и произнес, обращаясь к яхте:

- Молодчина, старушка, так держать. Сейчас разберусь с курсом и направлю тебя в нужную сторону.

Вернувшись в рубку, я обнаружил место на ковре, где перед этим оставил женщину, пустым. Похоже, дамочки с поврежденными головами просто не способны оставаться там, куда вы их положили. Осталось только мокрое пятно на ковре и верхнее, непромокаемое одеяние миссис Белл. Затем с носа донесся звук, который я сразу узнал - с выключенным двигателем на борту, несмотря на ветер снаружи, было довольно тихо. Что ж, если она достаточно жива для рвоты, значит, еще немного обойдется без моей помощи.

Дневной свет, и без того не слишком яркий, быстро угасал. Я включил трехцветный габаритный огонь на мачте, все, что требуется при передвижении под парусами, зажег свет над навигационным столиком и нахмурился над свисающей с него картой. Предстояло определить, как далеко и в каком направлении нас отнесло со времени последних координат, отмеченных миссис Белл, а затем решить, куда следовать дальше, и я не испытывал особой уверенности, что мне удастся удачно справиться с этой задачей. Определив наши ориентировочные координаты, я взялся за параллельные линейки, дабы проложить предполагаемый курс. Припомнилось, что офицеры старинных парусных судов держали вопросы навигации в глубочайшей тайне, чтобы не допустить на борту мятежа: пока тупоголовые матросы уверены, что самим им домой не вернуться, они стерпят любые издевательства...

- Не забудьте отклонение: около девяти градусов на запад.

Миссис Белл остановилась на ступенях, ведущих в главную каюту. Лицо ее было серым.

- Слушаюсь, мэм, - отозвался я.

Я уже взял поправку на местное отклонение компаса, необходимость которой вызвана тем, что в мире существует всего несколько мест, где стрелка компаса показывает строго на север, и залив Чесапик не принадлежит к их числу.

- И пора включить габаритные огни, - добавила она. - Правда, при выключенном моторе, достаточно трехцветного сигнала на мачте.

- Слушаюсь, мэм. Как вы себя чувствуете?

- Превосходно, - ответствовала она и рухнула на ступени.

Что ж, место ничем не хуже любого другого. Я перевел взгляд на слабо очерченную карандашом линию курса и ощутил сильные сомнения: основывались они, по большей части, на догадках. Не питая особой надежды - в течение всего дня штуковина показывала полную чепуху - я включил лоран. К моему величайшему облегчению на маленьком двойном экране начали появляться вполне осмысленные цифры - по-видимому, диск-жокеи ВМС США ушли поужинать.

Запечатлев истинные значения широты и долготы на клочке бумаги - я пообещал себе обзавестись в Норфолке настоящим судовым журналом взамен таинственно исчезнувшей книги Трумэна Фанчера - я воспользовался компьютером лорана, чтобы получить новый курс на юг. И с удовлетворением отметил, что мои предыдущие догадки, несмотря на отклонения в несколько градусов и миль, показывали нужное направление и не угрожали водить нас кругами.

Вращением рукояти автопилота я добился появления на компасе управления нового курса. Затем поднялся наверх, чтобы оглядеть яхту, пока освещение позволяло это сделать. Удовлетворенный результатами осмотра, слегка повернул фокаштаг в соответствии с изменившимся курсом. Ветер был достаточно сильным, и маленький парус увлекал нас вперед со скоростью от двух до трех узлов. Я немного постоял на палубе, чувствуя, что управление яхтой может быть достаточно приятным занятием - лишь бы тебе не мешали своими советами и помощью всезнающие профессионалы.

Когда я спустился вниз, миссис Белл восседала на ступеньках в том самом месте, где совсем недавно с такой же травмированной головой пребывала миссис Фанчер. Вновь пострадавшая сжимала голову руками, но подняла ее, чтобы посмотреть на меня.

- Если вы управились с кливером, неплохо было бы завязать на носу фал вместо порванной опоры. Вряд ли внутренний фокаштаг достаточно крепок, чтобы выдерживать нагрузку слишком долго.

- Слушаюсь, мэм. Позвольте взглянуть на вашу голову.

- Когда подойдем к Норфолку, постарайтесь не слишком приближаться к Олд Поинт Комфорт. Там достаточно глубоко, но при таком ветре лучше держаться... 0х!

- У вас тут изрядная шишка, но трещин в черепе не прощупывается, а капюшон, похоже, уберег и кожу: снаружи крови нет. Дайте-ка я взгляну вам в глаза. - Я на мгновение придержал ее лицо и отпустил.

- Это еще зачем? - поинтересовалась она.

- Может мне просто нравится смотреть в ваши прекрасные глаза, милая... Знаю, знаю, мне не позволено называть вас "милой". Впервые встречаю человека, который столь обостренно воспринимает то, как к нему обращаются. Вы вполне можете называть меня, скажем, тупоголовым Хелмом, и я не обижусь. Мы, скандинавы, значительно терпимее в этом отношении, чем вы, арабы. - Я улыбнулся и продолжал: - Если один зрачок меньше другого, это о чем-то свидетельствует. О чем именно, не знаю, но поскольку у вас они в точности одинаковые, это не имеет значения.

- Собственно говоря, вы понятия не имеете, что делаете, не так ли?

- Совершенно верно. А поскольку я понятия не имею, что делаю, то намерен вызвать "Гольфстример" и переправить вас к ним на борт, хотя такой ночью проделать это будет нелегко. С их двигателями Лори доставит вас в больницу Норфолка еще до утра.

- Нет! - ожесточенно произнесла миссис Белл.

Мгновение я задумчиво смотрел на нее.

- Послушайте, леди, вы и в добром здравии причиняете мне немало хлопот. Теперь вы перепачкаете мне всю яхту своей рвотой, того и гляди, начнете сотрясаться в конвульсиях. Это сделает вас совершенно невыносимой, и мне придется вас пристрелить.

- Не называйте меня "леди", черт бы вас побрал! - заявила она.

- Именно об этом я и говорил. Вы абсолютно невыносимы.

Я протянул руку за микрофоном рации. Миссис Белл встала и схватила меня за руку. Облизала губы и явно совершила над собой невероятное усилие.

- Пожалуйста, - пробормотала она.

Получилось довольно неуклюже; она явно давненько не пользовалась этим словом. Будучи с детства приученным считать "пожалуйста", "спасибо" и "извините" тремя чуть ли не наиболее важными словами в английском языке, я всегда поражаюсь, как некоторым людям удается обходиться без них.

- Почему? - спросил я.

Она облизала бледные губы.

- Если я попаду в больницу, эти недоумки из Вашингтона спишут меня на больничный, а когда я оправлюсь, опять упрячут сортировать бесполезные бумаги в какой-нибудь крошечный кабинет.

- Так или иначе, это все равно не срабатывает, - сказал я.

- Что вы имеете в виду?

- Противник не реагирует на нашу сумасшедшую гонку. Если они вообще наблюдали за нами в надежде перехватить, то должны были нанести удар, когда мы беспомощно дрейфовали. Однако даже на радаре и то не появилось ничего подозрительного. Мы разыгрываем спектакль перед пустым залом, миссис Белл. - Она никак не отреагировала. Я сказал: - Что ж, и контузия, и гематома, если таковые имеются, затрагивают исключительно вас. Тем не менее, я бы посоветовал немного полежать, впереди долгая ночь.

Мгновение она молча смотрела на меня.

- Спасибо, - наконец проговорила она. Приходилось признать, что временами эта женщина становится весьма похожей на человека.