Я положил трубку. Я смотрел на Бет, но почему-то видел при этом длинную, обтекаемую как снаряд, зеленую машину, несущуюся через аризонскую пустыню с тем высоким, завораживающим звуком, который отличает высококлассные спортивные модели. Если не считать настоящие гоночные автомобили, то “ягуар” да еще, пожалуй, американский “корвет” — самые нелепые машины с точки зрения эффективности и экономичности транспортных средств. В самом деле, двигатель, пригодный для десятитонного грузовика, приделан к автомобильчику, в который с превеликим трудом втискиваются два человека, да еще разве что зубная щетка. Но для удовлетворения собственного “я” “ягуар” подходит идеально, так что я даже пожалел, что не сижу сейчас рядом с Диком в качестве его сменщика. Я сам время от времени тоже не прочь прокатиться с ветерком.

Что ж, на сей раз придется Дюку действовать в одиночку. Рано или поздно такое выпадает на долю любого мужчины. Я посмотрел на Бет.

— Так что ты ему сказала? — спросил я. — Какую-нибудь глупость вроде: “Если что-нибудь случится с детьми, то я тебе этого не прощу”?

— Я вовсе не хотела... — быстро выпалила она.

— Конечно, нет.

— Я не просила, чтобы он уступил Фредериксу! Мне и в голову не пришло, что он может... Я не хотела! Я просто...

— Ты просто приперла его к стенке, — закончил я. — Он сделал все, что было в его силах, кроме одного. Он позаботился о безопасности детишек. Он даже попытался захватить Мойру Фредерикс заложницей. Это было уже чересчур, но ты его заставила, да? Когда ваш план провалился, ты насела на Дюка с ножом к горлу, и он в конце концов не выдержал. Прошагал к телефону и сказал: “Говорит Логан. Вы победили. Я согласен”.

Она начала было возражать, но потом передумала. Я, конечно же, произнес не те слова, но случилось все именно так, как я предположил. Логан позвонил, а Бет стояла рядом, не веря собственным ушам. Потом он молча двинулся к стоявшему под навесом “ягуару”, запустил двигатель и некоторое время сидел, глядя на приборный щиток. Спортивные машины не трогаются с места с холодным двигателем, даже в разгар семейной ссоры. И Бет, должно быть, решила, что Дюк передумал, и уже хотела было выйти к нему, когда “ягуар” подался назад, развернулся и с ревом вырвался за ворота.

— Пожалуйста, не смотри на меня так! — прошептала Бет. — Что нам делать, Мэтт? Внезапно мне стало жаль ее.

— Что-нибудь придумаем, но сперва другое: как ты считаешь, есть ли надежда раздобыть здесь что-нибудь поесть? У меня с утра маковой росинки во рту не было, да и обстоятельства не способствовали нормальному пищеварению, если помнишь.

Бет чуть замялась, чувствовалось, что ей нелепее в эту минуту думать о таких мирских заботах.

— Есть холодный ростбиф, — сказала она, — и еще холодная отварная картошка. Могу поджарить, если хочешь. Когда-то ты любил обжаренную картошку.

Мне показалось странным, что она помнит это.

— Да, — подтвердил я. — Если не возражаешь, я пока подожду в гостиной и приготовлю себе что-нибудь выпить... У тебя есть атлас автомобильных дорог?

— Да, как раз в гостиной. На полке возле окна. Немного позже она вошла в гостиную с подносом и маленьким серебряным ведерком. Я оторвал голову от атласа и пронаблюдал, как Бет достала из ведерка несколько кубиков льда и бросила их в мой стакан с виски.

— Что ты там ищешь, Мэтт?

— Я пытаюсь рассчитать, когда он сможет вернуться, — ответил я. — По моим сведениям, он движется в южном направлении, что, впрочем, говорит мне немного. Я не слишком хорошо знаю мексиканскую границу, по крайней мере, с точки зрения контрабандиста... Во сколько он выехал?

После некоторого замешательства Бет посмотрела на часы.

— Это было... уже довольно давно.

— Естественно, раз он уже в Аризоне, — хмыкнул я. — Бедный “ягуар” уже, наверное, дымится. Будем надеяться, что он продержится, не то отдельные части Дюка Логана придется собирать вдоль всей южной границы.

Бет поперхнулась.

— Не надо так говорить, Мэтт!

— Извини, — усмехнулся я. — Как же, черт побери, тебя угораздило все-таки выйти за него, Бет?

— Разве ты не понимаешь? — переспросила она. — Разве ты не понимаешь, что я не могла дважды пережить такое?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы познакомились, — сухо сказала она. — Он мне очень понравился. И я ему понравилась. Я уже знала, что последует за его приглашением отужинать вместе с ним здесь, на ранчо. И я оказалась права. Он предложил мне... выйти за него замуж. Но сначала, по его словам, он должен был рассказать мне кое о чем... И он рассказал. Все.

— Отважный малый, — заметил я.

Бет пропустила мою реплику мимо ушей.

— Сперва я пришла в ужас, — сказала она. — Даже была шокирована. Он совсем не казался таким... Как, впрочем, и ты. Мэтт... ты не думаешь, что меня подсознательно тянет к таким мужчинам... что меня, такую скромную и сдержанную, притягивает грубая сила?

— Словно богопослушная скромница в шерстяных чулках, которая тайно мечтает, чтобы ее изнасиловали? Бет вспыхнула и продолжила:

— Как бы то ни было, Ларри заметил по моему лицу, что со мной творится. “Извините, моя милая, — сказал он, — я понимаю, что прошу невозможного”. У него был при этом такой же измученный вид, как у тебя, когда ты сказал, что нам все-таки придется расстаться. И я не смогла второй раз пережить это, понимаешь? Это было уже чересчур для меня.

Она чуть помолчала, потом добавила:

— Хотя, может быть, было бы лучше, если бы я ему отказала. Но я... Я не создана для такого, Мэтт...

Некоторое время я молча сидел, размышляя над ее словами. И в самом деле, очень странно, что дважды подряд ее выбор пал на мужчину с такой темной душой. Ладно, пусть сама разбирается со своим подсознанием. Я зевнул и отложил атлас в сторону. Зря, пожалуй, я выпил виски. Оно только напомнило мне о том, сколько времени я провел без сна. Когда Бет снова заговорила, ее голос донесся до меня словно издалека.

— Что ты сказала? — спросил я.

— Что ты сделал со своей юной возлюбленной? Это ведь ее машина перед домом, не так ли?

Лучше бы она не спрашивала. Я вспомнил про нашу последнюю встречу с Мойрой. “Я спросила тебя, на чьей ты стороне, — прошептала она, — и ты поцеловал меня. Я спросила, зачем мы едем сюда, и ты ответил, что ради моей безопасности. Моей безопасности!” Сколько презрения было в ее голосе и на ее лице!

— Я променял юную возлюбленную на гарантию безопасности для детей, — ответил я. — Так что скажи завтра Питеру, что он может привозить их домой.

Бет нахмурилась.

— Я не понимаю...

— Я не настолько горд, чтобы не воспользоваться чужой идеей, если она удачная. План Дюка был вполне нормальный, только исполнение подкачало. Я взял и завершил дело сам после того, как ты уехала.

— Ты хочешь сказать...

— Я хочу сказать, что спрятал Мойру в надежном месте. Фредериксу сообщили, что если с моими детьми что-то случится, то такая же участь постигнет и его дочку. Думаю, что мне удалось убедить его.

Я глубоко вздохнул.

— Иными словами, детишки уже вне игры. Теперь играть будут только взрослые.

Бет все еще хмурилась. Наконец ее лоб разгладился.

— Понимаю. Что ж, она не в восторге от своего отца: ты же, наоборот, ей нравишься. Она, наверное, охотно согласилась помочь...

— Я ее не просил, — прервал я. Бет вновь нахмурилась.

— Тогда как же тебе удалось...

— Я стал выворачивать ей руку, пока она не завизжала. Вышло очень убедительно. Фредерикс едва не поперхнулся.

— Ты шутишь? — глаза Бет испуганно расширились. — Этого не может быть! Господи, ведь девчонка влюблена в тебя по уши! Она бы и так согласилась...

— Влюблена — держи карман шире! — хмыкнул я. — У этой юной возлюбленной библейское отношение к семье. Из серии “чти отца своего” и тому подобное.

Пусть ее отец рэкетир, а мать — безнадежная алкоголичка, для нее семья превыше всего. Какой бы он ни был, он все равно ее отец. Что прикажешь мне делать — осыпать ее поцелуями и увещевать, что она должна пожертвовать своими драгоценными предками ради спасения человечества? Чтобы потом она всю жизнь вспоминала, как помогла упрятать папашу в тюрьму? Чушь собачья! Пусть уж лучше у нее пару дней поноет рука, чем она всю жизнь будет мучиться от угрызений совести. Теперь она, конечно, ненавидит меня, но это, пожалуй, даже и к лучшему. Ей же будет легче.

Бет таращилась на меня так, словно у меня внезапно выросли клыки и когти. Похоже, ее не особенно заботило, что сделали с психикой человека, но выкручивать руки было верхом аморальности. Потом она подумала о чем-то другом, и выражение ее лица переменилось.

— Но, если девушка в ваших руках... значит, все в порядке? В том смысле, что Ларри не придется... Мы можем обменять ее...

— На что? — спросил я. — Или ты думаешь, что Фредерикс потопает прямиком в полицию и покается во всех своих грехах только потому, что его дочка у меня в руках? Не будь наивной. Все, чего я добился, это временная передышка для наших детей, а Фредерикс уже наверняка ломает голову над тем, как со мной поквитаться. Но все-таки на какое-то время руки у нас развязаны и мы можем пока не беспокоиться за судьбу Бетси и мальчиков.

— А как насчет Питера? — быстро спросила Бет. Я пожал плечами.

— А при чем тут Питер Логан? Он уже не маленький, и к тому же он не мой сын. Фредерикс прекрасно это понимает. Пусть Дюк сам защищает Питера. Согласна?

— Нет, — сердито возразила Бет. — Вовсе не согласна...

— Тем не менее, условия таковы, — сказал я. — Все же это лучше, чем ничего. Скажи мне теперь, где они договорились встретиться. Ты наверняка подслушала разговор своего мужа по телефону.

— Я вовсе не подслушивала! — вспыхнула Бет.

— Хорошо, ты не подслушивала, но случайно услышала. Где они встречаются?

— Мэтт!

Я глубоко вздохнул.

— Извини. Я не спал уже целую вечность, поэтому туго соображаю. Так что прости меня и скажи, где назначена встреча.

— В хижине старого Бакмена.

— Что это значит?

— Там они условились встретиться по возвращении Ларри.

— Где находится эта хижина?

— Милях в семнадцати отсюда: от дороги, по которой ты сюда приехал, ответвляется небольшая дорога, которая потом переходит в каньон. Она тянется очень далеко и в конце концов выходит на шоссе.

— Покажи по карте.

Бет послушно взяла карту и показала мне дорогу. Я подошел к окну и посмотрел наружу. Времени было еще предостаточно, а я уже совсем выдохся. Я почувствовал, что буквально валюсь с ног. Зря я выпил этот стакан виски. Я попытался составить в уме план действий, но мысли словно застревали в вате. Черт с ним, решил я. В лучшем случае Логан вернется утром, если, конечно, не воспользуется самолетом. Нет, Логан не из таких. Пока колеса не отвалятся, он будет гнать на своем “ягуаре”.

Я отошел от окна. Никогда нельзя показывать, что ты настолько устал, что не соображаешь, на каком свете находишься. Нужно всегда делать вид, что все идет как по маслу в полном соответствии с выработанным планом. Так, во всяком случае, гласят наши наставления.

Я подошел к развешанной на стене коллекции оружия. У Логана был приличный охотничий арсенал. В глаза мне бросился легкий и изящный дробовик с двумя стволами, явно английского производства. Рядом висел его американский собрат с длинным стволом, предназначенный для утиной охоты. Потом “винчестер” — прекрасная винтовка с оптическим прицелом для охоты в горах. И, наконец, черт бы меня побрал, тяжелое крупнокалиберное ружье, с которым белые охотники выходят на слона. Значит, приятель и впрямь поохотился в Африке. Я мысленно извинился перед миссис Лоренс Логан.

Мой выбор пал на английский дробовик. Найдя в коробке патроны, я зарядил оба ствола и протянув дробовик Бет.

— Вот предохранитель, — пояснил я. — Подними его — и можешь стрелять. Я хочу попросить тебя побыть чуть-чуть моей нянькой. Мало ли что взбредет в голову Фредериксу или Фенну, а рисковать нельзя. А я должен немного поспать, чтобы возвращению Дюка быть в боевой форме. Когда здесь рассветает?

Бет немного призадумалась.

— Пожалуй, около четырех, — сказала она, наконец. — Но...

— Разбуди меня в три, если я сам не проснусь, попросил я. — Теперь слушай внимательно. Ты будешь сидеть в этой же комнате, не выпуская ружья рук. В крайнем случае, если захочешь почитать, можешь положить его на колени. Только поверни ствол так, чтобы не причинить слишком много вреда, если оно вдруг выстрелит. Если что-нибудь услышишь — не важно, что, — подними большим пальцем флажок предохранителя и нажимай на спусковой крючок. Вот так. На любой крючок, хотя предпочтительно начинать с заднего. Малейший намек опасность — и стреляй, не колеблясь ни секунды.

— Но...

— Бет, — вздохнул я, — прошу тебя! Я сам знаю, что для стен и мебели это не лучшее средство, но надеюсь, что тебе не придется пускать его в ход. Но если вдруг придется, то раздумывать ты не должна. Не кричи, не поворачивайся, чтобы узнать, что творится у тебя за спиной, и уж тем более не выходи из комнаты, если тебе покажется, хоть что-то почудится. Сразу стреляй! Если кто-то замыслил на тебя напасть, это его напугает. А мне даст возможность! проснуться и ввязаться в драку. И в любом случае, если тебе вдруг понадобится выйти из комнаты, сначала разбуди меня. Поняла?

— Да... Кажется, да. Мэтт...

— Что?

— Как насчет Ларри?

— Что ты имеешь в виду?

— Что с ним станет? У него старые счеты с полицией. Даже сейчас, после стольких лет, если в Рино случится что-нибудь, связанное с Фредериксом...:

Они нагрянут сюда и станут опять приставать к нему...

— Ему следовало уехать подальше отсюда.

— Ларри — не тот человек, — вздохнула она. — Раз он решил жить здесь, то будет жить здесь до конца, чего бы это ему ни стоило. Что с ним будет, Мэтт? Они только и ждут, чтобы он чего-нибудь натворил...

— У него неприятности, — выпалил я. — Он перевозит через границу героин, да еще в большом количестве. — Я резко вскинул голову. — Ты его так сильно любишь, Бет?

— Он чудесный человек. Это я виновата. Если бы не я... Я... я готова пойти на все, чтобы помочь ему!

Я молча смотрел на нее. Бет начала краснеть. Я ухмыльнулся.

— Повтори свое предложение, когда меня не будет так клонить ко сну.

Я легонько взял ее за подбородок и поцеловал в губы.

— Не волнуйся. Бет. Несмотря на личные счеты, мы не оставляем в беде людей, которые нам помогают.

Я подошел к дивану, вынул и положил рядом револьвер, скинул туфли, улегся и мгновенно заснул. Когда я проснулся, передо мной сидел Мартелл.