Со своим супругом Михаилом Мукасеем познакомилась на съемках рекламы. Его компания снимала для торгового центра «Гранд» ролик. И владельцы этого центра в какой-то момент сказали: «Мы хотим, чтобы у нас снималась Гамова».
Соответственно, Михаил стал искать мои контакты. Он потом мне рассказывал: «Найти какого-то артиста или певца для меня труда не составляет. А вот твой телефонный номер доставал через седьмые руки».
Но поскольку он в детстве сам занимался волейболом, вышел в итоге на нужных людей. Позвонил своему детскому тренеру – Шелиховой Надежде Ильиничне, которая в разные годы работала с молодежью «Динамо» и ЦСКА. Она дала ему телефон Леонида Зайко. А потом уже он какими-то своими путями выяснил мой номер и передал его Михаилу… В общем, целая эпопея с неожиданным, но счастливым концом.
Правда, то, что ролик с моим участием был снят, – это самое настоящее чудо. Изначально, когда Михаил мне позвонил, предложение меня устроило, и я согласилась. Но времени выбраться в Москву как-то все не было и не было. Он мне названивал месяц, а я ему постоянно отвечала: «Да-да-да, обязательно приеду. Попозже».
Однако это «попозже» никак не наступало. В конце концов Михаил мне написал эсэмэску: «Вам это правда интересно?» А я была в какой-то суете, даже и не ответила. Уезжали вроде куда-то с командой… В общем, он сказал владельцам «Гранда»: «Извините, не будет у вас Гамовой, никак не получается».
И они уже сидели и перебирали другие кандидатуры для съемок, когда я совершенно неожиданно перезвонила. Говорю: «У меня образовался один выходной день, будет несколько свободных часов. Если успеем – ок, я готова».
Прилетела. Они потом признавались, что были уверены: со мной будет очень сложно. Поскольку особенного опыта «делания чего-то» на камеру у меня нет, а по времени – цейтнот. Поэтому меня постоянно пытались расслабить – шутили, предлагали шампанское…
И в какой-то момент мы просто начали смеяться. Почти без остановки. В итоге ролик отсняли быстро и весело. По сюжету я входила в этот торговый центр в нарядном платье, кругом хрустальные люстры, еще что-то… Этот ролик потом год крутили по ТВ.
Вернулась в Казань, и Михаил стал писать мне эсэмэски. Переписывались, переписывались, а потом он приехал в Татарстан по работе – его компания участвовала в съемках ролика для казанской Универсиады. Причем, как он мне потом признался, особенной необходимости в его присутствии не было, но он себе эту командировку придумал, чтобы повидаться со мной.
С этого момента стали встречаться. Признаться, никаких планов относительно наших отношений я не строила. Сегодня счастлива – и слава богу, надо жить настоящим и наслаждаться хорошими моментами. Мне здорово, но сколько оно все продлится – месяц, три, год, – загадывать совершенно не хотелось. Поэтому предложение выйти замуж стало полнейшей неожиданностью…
Михаил написал мне… эсэмэску! Точный текст переписки уже не вспомню, конечно. Но смысл был такой: нам так хорошо вместе, все здорово складывается. И последняя смс что-то вроде: «Я не знаю, как это делается, но, может, давай попробуем и поженимся?»
Ну и я ответила в таком же стиле: «Давай попробуем».
Потом, конечно, он приехал и подарил мне кольцо. Но тоже без вставания на колено и всего подобного.
Вообще для меня вся эта «девчачья» тематика – подготовка свадьбы, выбор платья – особенного значения никогда не имела. Хотя меня после лондонской Олимпиады и пытались обвинять – мол, у Гамовой голова была забита замужеством, а не игрой…
* * *
Всю организацию свадьбы Михаил взял на себя. На мне было только украшение зала. Ну и платье, конечно, должна была выбрать.
Причем по факту получилось так, что и платье мне тоже помог купить супруг. Как-то так получилось, что я заказала свадебный наряд, и что-то там сорвалось. В итоге за месяц до свадьбы платья у меня еще не было и не было никаких идей, где и как его доставать.
…А мне как раз надо было ехать на турнир в Италию. И Миша тоже полетел. Нашел там свадебный салон. Предложил: «Сходи посмотри, вдруг что-нибудь приглянется». Мы с Лесей Махно туда отправились. Михаила, естественно, из салона выгнали…
Мне сразу понравилось короткое белое платье. Село на меня идеально. В итоге я решила, что лучше уж я буду на свадьбе в коротком платье, чем вообще без платья…
А потом я включила креатив и соорудила себе наряд-трансформер. Сверху нашила длинную белую юбку. А на самой свадьбе, когда наступило время веселых танцев, Миша с меня эту юбку снял, и я осталась в коротком платье.
…Мы сразу сошлись на том, что нам не нужна вся эта история с разбрасыванием риса, караваем, выкупом. Причем буквально за день до свадьбы наглядно убедились: нам это действительно не нужно. Мы сидели вдвоем в ресторане, и туда как раз приехала свадьба. Посмотрели вживую на всю эту ерунду – ведущего в нелепом цилиндре, родителей с караваем и гостей с горстями риса. И в один голос сказали друг другу: «Не-е-е-ет, у нас всего этого точно не будет! Сто процентов».
Задачей было сделать веселую вечеринку. Такую прикольную тусовку для своих. И, мне кажется, получилось…
Отмечали в Строгино, в яхт-клубе. Правда, ресторана этого больше нет – снесли.
Ведущему своему сразу объявили: «Чтобы никаких идиотских конкурсов – попадите попой в яблоко или засуньте карандаш на ниточке в бутылку. Никаких «Горько!» по десять раз подряд и с устным счетом».
«Да никаких проблем! Даже если гости начнут кричать «Горько», быстро чмокните невесту и снова садитесь за стол. Приглашенные все поймут, и им в любом случае это быстро надоест».
В итоге у нас был один-единственный конкурс. Надо было сказать «Я тебя люблю» на всех языках планеты. Но конечно, в век гаджетов и Интернета любой такой конкурс утрачивает смысл: все тут же полезли «совещаться» с Siri…
…Была отличная кавер-группа, народ у нас на местах не сидел и не скучал. Все танцевали от души. В какой-то момент я остановилась и поняла, что пол подо мной буквально подпрыгивает…
* * *
Еще был забавный момент. Мы расписывались в Хамовническом ЗАГСе, и в тот же день Хамовнический суд выносил приговор Pussi Riot. Журналистов понаехала огромная толпа. А мы ведь хотели, чтобы о нашей свадьбе пресса вообще не знала. Поэтому, когда увидела весь этот народ перед зданием – сильно растерялась. Попросила у Инессы палантин, замотала его себе на голову…
Но меня все равно узнали. Смешно было, когда молодые ребята, стоявшие неподалеку, поочередно скандировали: «По-зор! По-зор!» и «Горь-ко! Горь-ко!»
В итоге в зал ЗАГСа мы вошли слегка взбудораженные. Смеялись – остановиться не могли. Нам читают торжественную речь про священный союз любящих сердец и все такое прочее, а мы продолжаем хохотать.
В какой-то момент ведущая церемонии даже спросила нас: «Молодые люди, вы сюда зачем пришли? Вы вообще жениться собираетесь?»
Мы: «Все, молчим-молчим…»
Надо признать, мы действительно в глазах сотрудников ЗАГСа были очень странной парой.
– Оркестр нужен?
– Нет. Вообще давайте без музыки.
– То есть даже марш Мендельсона брать не будете?
– Нет, спасибо. Нам и так хорошо!
А вот на следующее утро было не слишком хорошо. И вовсе не из-за «нарушений режима». Как я уже сказала, мы нашу свадьбу не афишировали, но журналисты все равно пронюхали. И когда утром я включила телевизор – впала в самый настоящий шок. Там по всем каналам крутили какие-то ужасные кадры, которые кто-то снял на мобильный телефон из-под полы. Картинка выглядела просто кошмарно.
Ощущение очень мерзостное. К тебе залезли туда, в тот уголок твоей жизни, в который ты никого не звал и пускать не хотел. Понятно, что есть люди, которые тайными съемками зарабатывают деньги. Но нам от этого не легче.
Пришлось как-то выходить из этой ситуации. Миша связался с Константином Эрнстом и предложил: раз уж этот сюжет и так все крутят, давайте мы вам хотя бы дадим нормальную видеозапись, а не это убожество. Так и поступили, и Первый канал стал транслировать уже красивый ролик.
* * *
Я вот в принципе терпеть не могу людей, которые меня фотографируют или снимают на видео без моего разрешения. Жутко раздражает. Если ко мне подходят и спокойно просят об автографе или селфи, почти никогда не отказываю. Но вот был случай: я как-то летела в самолете, и человек, сидевший рядом, делал вид, что копается в телефоне, а на самом деле все время меня щелкал. Ну видно же это, блин! Глупо просто! Потом он набрался смелости и все-таки решил спросить: «Можно с вами сфотографироваться?» Пришлось ответить что-то жесткое. Смысл сводился к следующему: «А вам зачем еще, у вас же и так в телефоне полно моих фото?»
Меня даже Миша как-то спросил: «Почему у тебя такой кисляк на лице, когда просят сфотографироваться?» Даже не знаю – наверное, потому что до сих пор каждый раз смущаюсь…
Одно из наших совместных с мужем правил – никого из посторонних не пускаем к себе в дом. Это только наше, очень глубоко личное.
…Свадьба у нас была 17 августа, а 18 августа замуж выходила Леся Махно. Естественно, она пришла к нам на свадьбу, а на следующий день мы всей волейбольной толпой переместились уже на ее торжество. Нам-то с супругом хорошо – мы свою «обязательную» программу отработали. А вот Лесе, конечно, пришлось непросто.
Если вдруг кто не знает, она вышла замуж за игрока сборной России по гандболу Егора Евдокимова. И главный гандбольный тренер страны Владимир Максимов, приводивший команду к олимпийскому золоту в Сиднее-2000, устроил ребятам тренировку уже на следующий день после свадьбы Егора и Леси, 19 августа.
Причем даже я ему звонила: «Владимир Салманович, ну дайте своим ребятам хоть один денек отдохнуть!» Он сказал: «Да, без проблем». После чего тут же набрал второму тренеру: «Чтобы кровь из носу все были завтра на тренировке. Как штык!»
В итоге у Леси «второго дня» вообще не было, а мы свой проводили через день, 19 августа. Поехали большой дружной компанией в Серебряный Бор и играли там в волейбол на пляже, в формате «мальчики против девочек». Впервые такой поединок увенчал свадьбу Кати Улановой, потом настал мой черед…
Из профессиональных волейболистов в команде супруга играл Леша Остапенко. Юра Бережко тоже был, но он «работал» судьей, поскольку только-только восстанавливался после травмы.
Мы в нашу женскую команду взяли одного «легионера» – Мишиного папу, Анатолия Михайловича. И в итоге победили! Причем играли по «антипрофессиональным» правилам – запрещено было прыгать. В итоге мы все-таки сумели сломить ожесточенное сопротивление оппонентов…
* * *
…Многие меня потом спрашивали: «Тяжело было несколько лет жить на два города?» Я ведь до 2016 года играла в Казани, а Миша работал в Москве. Да ни капельки не тяжело, если честно. Ты просто принимаешь такие правила жизни и по ним живешь. Главный тренер «Динамо» Ришат Гилязутдинов, пусть и без большого желания, но шел нам навстречу и отпускал с Лесей и Катей на выходные в Москву – конечно, если позволял игровой график.
А периодически мы и вовсе сбегали. Тайком, не отпрашиваясь у наставника. Конечно, как в «Уралочке», со второго этажа слезать не приходилось, но все равно это было настоящим приключением.
И разок засыпались… Во время одной из таких «самоволок» казанский аэропорт закрыли из-за плохой погоды. Стоял сильный туман. А мы должны были утром прилететь в Казань из Москвы, днем вместе со всей командой потренироваться и сразу после этого вылететь на выездной матч чемпионата России с «Омичкой» в Омск.
…Сидим с утра в Домодедово, ждем вылета. Очень страшно. До последнего надеемся, что туман рассеется и рейс в Казань все-таки отправят. Не дождались…
Девчонки мне говорят: «Давай ты звони, чего тянуть». Я: «А чего сразу я, сами звоните!»
Но аргументация у Леси и Кати оказалась железная: «Во-первых, ты – это ты, тебя будут меньше ругать, чем нас. А во-вторых, у тебя сегодня день рождения!»
Как сейчас помню: сижу, держу в руках мобильник, девчонки твердят: «Звони, звони скорее!» – а я ежесекундно обновляю экран с погодой в Казани. В конце концов они стали на меня уже буквально орать: «Ты заколдовать хочешь этот туман? Силой «волшебного обновления» его рассеять? Звони уже давай!»
Сначала позвонила менеджерам. Чтобы они как-то взяли у хозяев ключи от квартир, где мы жили. А затем собрали нашу форму и захватили сумки в Москву. Ну а потом был самый трудный звонок – Ришату.
– Ришат Сиразутдинович, так получилось, слегка накосячили… Мы в Москве и не можем вернуться из-за нелетной погоды.
Он, конечно, очень расстроился. Причем не сколько из-за факта нашего «побега», сколько из-за того, что не ему первому позвонили, когда стало ясно, что катастрофы не избежать. Это тренера больше всего задело и огорчило.
В итоге нам было сказано: сидите в своей Москве, ждите вечером остальную команду. Потому что в Омск «Динамо» должно было лететь как раз через столицу, прямых рейсов из Казани не было.
Позвонила из аэропорта Мише: «Привет, ты уже успел соскучиться? Ну тогда жди, возвращаюсь домой».
В итоге отметили мой день рождения еще раз. Друзья оперативно поъехали, мы с ними немножко посидели…
Но в итоге этот день рождения продлился еще дольше! Вечером позвонил менеджер «Динамо»: «У нас по-прежнему туман, поэтому поедем в Москву поездом. Будем только на следующее утро. Причем вам жутко повезло. Поезд битком, мест нет, едем на верхних полках. Я вот прямо вижу сейчас, как ты расплываешься в улыбке!»
Я в ответ: «Ну что ты! Я так расстроена, так переживаю…»
…А Омск тогда был очень крепкой командой. Тренировал их Владимир Кузюткин, и они были примерно четвертыми-пятыми в России. В хороший для себя день могли прихлопнуть любую из трех динамовских команд – и нас, и Москву, и Краснодар.
Я говорю Кате и Лесе перед матчем: «Если вдруг сейчас проиграем – нам точно оторвут голову». И надо же такому случиться, что чуть ли не в первой расстановке подворачивает голеностоп наша доигровщица Джордан Ларсон. А Леся тогда не играла в стартовой шестерке, и ее выпустили как раз вместо американки.
Джордан, кстати, пришла в команду за год до нас. И ей поначалу было очень тяжело, поскольку в команде почти никто не говорил по-английски. Но мы с ней как-то быстро сдружились, периодически выбирались куда-то вместе… Она нам потом говорила: «Я вас сначала слегка побаивалась, а вы такие классные и компанейские оказались»…
Так вот, возвращаясь к игре с «Омичкой». Только Леся выходит на площадку, я ей сразу: «Видишь, бог на небе все-таки есть. И он решил, что ты этот косяк должна отработать вместе со мной и Катей!»
В итоге Леся сыграла здорово, мы победили 3:0. Чуть-чуть отпустило психологическое напряжение…
Но конечно, директор клуба Сергей Николаевич Чернышов и Ришат Сиразутдинович потом вызывали нас на «ковер». Причем это была такая игра в злого и доброго полицейского. Потому что Чернышов нас ругал, а Ришат заступался… Тренер говорил: «Ну это же девушки, дом для них святое – понятно, что их туда тянет».
В итоге директор запретил нам эти поездки в Москву. Сказал: «В каждый аэропорт, на каждый вокзал посажу по сотруднику – чтобы мышь не могла проскочить, не то что вы!» Мы уж думаем: все, приплыли. Мужей увидим только летом… Стало грустно.
Но Сергей Николаевич тут же дал послабление. «Ладно уж, если у вас такая тяга к дому, буду иногда отпускать. Но только каждый раз чтобы отпрашивались и согласовывали лично со мной!» И чтобы мы не расслаблялись совсем, добавил: «Каждая оштрафована!»
Однако наш бухгалтер Наталья Вадимовна и от денежного наказания спасла. Когда Чернышов передал ей соответствующий приказ, она ему в ответ: «Ой, а вот здесь неправильно оформлено. Нельзя так, обязательно налоговая придерется!»
И так она технично отфутболивала эти приказы несколько раз. А потом положила бумагу на самое дно папочки «На исполнение» и «забыла» про нее.
Ну а после победы в чемпионате России так получилось, что мы куда-то шли вчетвером – «летучая тройка» накосячивших и Сергей Николаевич. И он сказал: «Ладно, я вам этот штраф прощаю, так и быть».
Мы в ответ смеемся: «А мы уже давно простили всех, кому были должны!»
* * *
…С родителями мужа у меня отношения изначально сложились хорошие. Теперь это часть моей семьи. Люди, с которыми вместе переживать и радости, и горести. Конечно, иногда возникают какие-то трения. Знакомые часто спрашивают: «Как вы вообще уживаетесь все вместе? Режиссер. Операторы. Заслуженный мастер спорта. У каждого лидерский характер, каждый привык, что в своем деле он непререкаемый авторитет».
Но это только при взгляде со стороны. На самом деле мы – обычная семья. Мама, папа, их сын и его жена. И встречаемся часто, и праздники справляем, и отдыхать вместе ездим. На наш медовый месяц – ну точнее не месяц, там неделя всего была – летали вчетвером… И на соревнования Светлана Сергеевна и Анатолий Михайлович часто ездили меня поддерживать.
Да, мама супруга – волевая, сильная и жесткая женщина, которая привыкла и любит всеми командовать. В режиссерском ремесле без этого, полагаю, никуда. Но при этом ни я, ни Миша не любим, чтобы нами командовали и говорили, что мы должны делать. Поэтому мы изначально определили несколько тем, которые вообще в семье не обсуждаем.
Например, политику. Потому что в оценке ситуации с Крымом в нашей семье наличествует несколько прямо противоположных мнений. И в какой-то момент все решили: «Семья гораздо дороже, чем возможность рассуждать о правительстве страны». Зачем ругаться и ссориться, когда можно эту тему просто не поднимать?
Многие спортсмены после завершения карьеры идут в политику, но это точно не мой путь. Я человек аполитичный. Да, у меня есть определенные взгляды, но бегать с шашкой или микрофоном и доказывать свою правоту я не собираюсь.
Мы с супругом, кстати, очень сильно расходимся во взгляде на 90-е годы. Для него это «ветер перемен» и время новых возможностей. Он даже бегал на баррикады в 1993 году, приносил солдатам сигареты… А потом с друзьями шел в гости к Тиграну Кеосаяну, и они все вместе мечтали о светлом будущем, которое совсем скоро наступит. Родители, естественно, были не в курсе, находились где-то за пределами Москвы на съемках.
А я в составе команды девочек в том же самом 1993-м возвращалась из Таджикистана со сборов. На поезде. И кто-то нам сказал: «По Москве ездят танки и стреляют по людям». Все, конечно, очень испугались. Мне почему-то казалось совершенно логичным, что сейчас эти танки уедут из Москвы и пойдут к нам. Ведь Урал – это опорный край нашей державы, здесь все главные заводы, производства…
Мы потом, кстати, когда приезжали с детской командой в Москву, пошли на кладбище к ребятам, которые погибли при штурме Белого дома. А еще тогда же отправились в Мавзолей. Тренеры почему-то отпустили нас одних прогуляться, и нам, конечно, очень интересно было посмотреть на Ленина. Приехали на Красную площадь. Нам повезло, очередь в Мавзолей была маленькая. Зашли всей командой внутрь и сразу начали хихикать. Потому что там, когда заходишь, первым делом говорят: «Снимите шапки». Мы девочки послушные, сняли. Нам опять говорят: «Женщинам не надо снимать». Надели обратно… Идем мимо саркофага, и кто-то из девчонок вдруг сказал: «Ой, смотрите, он светится, как лампочка Ильича». Тут же мы перестали сдержанно хихикать и принялись смеяться во весь голос, а на нас все шикали. Мы в итоге скоренько-скоренько вышли, причем перелезли через какое-то ограждение и, срезав таким образом путь, побежали к ГУМу. Там было гораздо интереснее. К счастью, часовые Мавзолея нас преследовать не стали…
В общем, для меня 90-е – нервное, неуютное, страшное время. Помню, мама приехала в Екатеринбург посмотреть, как я играю детский турнир. Мы добирались на троллейбусе от одних родственников к другим. Доехали до конечной. Девять вечера, темно, фонари не горят, пустынно, на улице один-единственный человек – пассажирка того же троллейбуса. Собственно, после 21.00 городской транспорт вообще переставал ходить.
И вдруг неподалеку автоматные очереди. Одна, другая, третья, четвертая… А ведь это был самый центр города. Женщина из троллейбуса метнулась в какой-то переулок, но через какое-то время мы опять пересеклись и дальше шли уже вместе. Так было чуть менее страшно…
Спустя годы мне показывали знаменитое местное кладбище с целой аллеей мрачных черных обелисков. Могилы «братвы». Ряд очень длинный, их постоянно убивали. Так что ничего хорошего в этих 90-х лично я не видела. Собственно, в Екатеринбурге человек в то время запросто при знакомстве мог сказать: «Я из такой-то группировки». Это считалось абсолютно нормальным, в порядке вещей, как если бы сейчас кто-то сказал: «Я работаю в такой-то фирме».
Когда Светлана Сергеевна начинает рассказывать мне о том времени, о разгуле бандитизма, Миша ее перебивает со словами: «Да она ж сама из Екатеринбурга – самого криминального города. Это все на ее глазах происходило».