После завершения игровой карьеры меня не тянуло обратно на площадку. Вообще. Знаю, что у многих спортсменов возникают с этим трудности. А у меня совершенно точно не было.
В тренерской роли себя не видела. Насмотрелась за многие годы, насколько хлеб наставников порой бывает горек. Ну а главное – те нервные нагрузки, которые испытывают люди этой профессии, совершенно не хочется пропускать через себя. Конечно, я не только готова, но и хочу делиться накопленным опытом. Но не в режиме семь дней в неделю.
Очень любопытным стало предложение попробовать себя в роли телевизионного комментатора на «России». При этом работала я, что называется, с чистого листа. Мне просто надели наушники – и вперед, поехали. Никакого предварительного инструктажа, как и что говорить, не было.
Я не то чтобы волновалась, но поначалу, как сама понимала, немножко не попадала в темп. Только вроде бы пытаюсь что-то сказать, а мой отличный напарник Тарас Тимошенко уже сам начинает говорить в этот момент. Он замолкает, а я не «включаюсь» сразу. Но уже на втором репортаже стало получаться гораздо лучше, разобралась в «правилах игры». И в четвертьфинале Олимпиады уже находилась в «неплохой форме».
Понятно, что я, как человек, знающий волейбол изнутри и досконально, подмечаю массу нюансов, которые даже такой профессиональный журналист, как Тарас, знать не может. Прилетел мяч в какую-то точку, а мне и повтор смотреть не нужно, поскольку я понимаю, почему он оказался именно в этой точке, – я сама участвовала в аналогичных эпизодах десятки тысяч раз. Другое дело, что быстро донести это понимание до зрителя непросто.
Конечно, полностью абстрагироваться от происходящего на площадке, минимизировать свои эмоции, не начать ругаться, когда сербки уничтожали сборную России в первом сете олимпийского четвертьфинала – все это было сложно. Но вроде получалось. Кстати, после той первой партии, которую наша команда проиграла со счетом 9:25, в рекламной паузе к нам в комментаторскую забежал режиссер с криком: «Что за фигня? Ну чего, когда уже случится перелом? Скоро наши начнут выигрывать?» Мы с Тарасом только переглянулись и покачали головами – мол, надежда, конечно, умирает последней, но что-то переломить здесь почти невозможно…
Так и случилось. Две последующие партии российская сборная тоже уступила. Не без борьбы. Но и без особых шансов на перелом. И на этом моя комментаторская карьера пока закончилась. Я должна была работать на еще одной игре, полуфинальной, но после того, как наша команда вылетела с турнира, смысла в этом уже никакого не было.
* * *
Осенью 2016 летала в Аргентину в качестве члена спортивной комиссии международной волейбольной федерации. Кстати, МОК и ОКР настаивают, чтобы аналогичные комиссии были в ближайшее время созданы и при всех национальных федерациях.
Опыт работы в FIVB мне очень интересен, познавателен и полезен. Любопытно взглянуть на волейбол с изнанки, с обратной стороны. Так, наша комиссия первой изучала возможность добавления в волейбольную семью «снежного волейбола» и «стритволея». Что касается первого, мне эта идея нравится. Во всяком случае, понятна концепция развития, понятны правила. Это направление активно развивается, и соревнования вызывают интерес публики. Понятна и маркетинговая составляющая. То есть эта идея интересна для мировой федерации.
А вот в случае со «стритволеем» все как-то пока очень сыро и непонятно. Разметка вроде бы должна рисоваться баллончиками с краской или обозначаться с помощью специальных лазеров. То есть в теории играть можно на любом покрытии – на асфальте, на земле. Не знаю… какой-то эфемерный вид спорта. Мне кажется, на практике подобную идею очень сложно реализовать.
Главная проблема мирового волейбола – падение интереса со стороны болельщиков. С каждым годом на крупнейших соревнованиях трибуны заполняются все хуже. Когда чемпионат мира или Европы проходит при пустых трибунах, за исключением матчей хозяев, это катастрофа. Плюс, чем меньше интерес зрителей – тем реже вид спорта показывают по ТВ. Лично мне это очень обидно. Я на своем опыте знаю, насколько привлекателен может быть волейбол для болельщика.
FIVB пытается бороться с этой проблемой путем сокращения времени матчей. Уменьшается количество тайм-аутов, пауз между розыгрышами. Все время витает в воздухе идея сократить количество очков в сете до 21. Для чего это делается – понятно. Телевизионщики должны иметь возможность ставить матч в сетку вещания и хотя бы примерно предполагать, когда поединок закончится. Но мне кажется, «ужимать» волейбол дальше некуда. И в любом случае невозможно предсказать, продлится игра три сета или пять…
Конечно, и на российском ТВ волейбола мало, и это тоже проблема, которую необходимо решать. Даже если игры транслируются, то чаще всего не на федеральном канале, а по «Матч Арена» или «Матч Планета». Понятно, что сейчас время Интернета, и все желающие могут найти прямую трансляцию в Сети. Но те люди, которым за 40, в большинстве своем все равно предпочитают смотреть спорт по ТВ.
Понятно, что на организацию трансляций и покупку эфирного времени нужны деньги, которых в волейболе гораздо меньше, чем в футболе и хоккее. И даже, как мне кажется, меньше, чем в баскетболе.
С другой стороны, в Америке студенческий волейбол пользуется бешеной популярностью. Полные залы на 10, 15 тысяч мест. Понятно, что США в плане превращения спорта в интересное для зрителя шоу впереди планеты всей. Значит, надо использовать этот заокеанский опыт.
* * *
В какой-то момент я стала искать постоянную работу. И одно из предложений поступило от Всероссийской федерации волейбола – помогать молодежным командам девчонок. Понятно, что различия между женским и мужским волейболом принципиальнейшие. Во всяком случае, мне, как профессионалу, они очевидны.
Долго думали, в какой форме должна осуществляться эта самая помощь молодому поколению. В итоге я стала куратором женских молодежных сборных России.
Первый блин вопреки известной поговорке вышел не комом. Хотя, конечно, начался для нашей команды чемпионат Европы среди девочек не старше 18 лет хуже некуда…
Турнир проходил в голландском городке Арнем. Перед этим я приезжала в Новогорск, общалась с девчонками, принимала участие, насколько это возможно, в тренировочном процессе. Даже с мячами помогала работать. Говорила главному тренеру нашей команды Александру Карикову о каких-то своих наблюдениях, мы с ним и другими тренерами обсуждали тактику…
Вроде ничего не предвещало беды, девочки казались хорошо подготовленными. И вдруг как обухом по голове: в первых двух турах наша команда не смогла взять у итальянок и хозяек соревнований ни одного сета! Более того, ни в одной из партий не удалось набрать хотя бы 23 очка.
Конечно, главной причиной этих поражений на старте стала психология. Ну потому что невозможно взять и за два дня разучиться или, наоборот, научиться играть в волейбол. Мы с тренерским штабом испробовали абсолютно все меры воздействия, чтобы привести команду в чувство после этого холодного душа. И какой-то из этих методов помог, хотя сказать, какой именно, затруднительно.
Во всяком случае, это не был метод кнута и пряника. В первую очередь старались достучаться до подопечных посредством разговоров. Поскольку дети нам попались такие, что кнут в любом случае не помог бы… Наоборот, это могло только усугубить ситуацию. Дети-то действительно хорошие! Не борзые, не наглые. Да, у них что-то не получалось, но они искренне сами хотели изменить эту ситуацию.
На собрании после двух стартовых туров мы просто много общались. Пытались их убедить, что еще не все потеряно, что они молодцы и все умеют, что им по силам все исправить. Просто от них требуется продемонстрировать свои таланты.
При этом я чувствовала настоящий стыд. Такое ощущение, будто тебя огрели по голове пыльным мешком, и это еще мягко сказано. Очень была расстроена. После второго матча зашла в раздевалку и сказала девчонкам, что они просто не имеют права так играть. Потому что они – будущее сборной России. А такая сборная, как российская, не может позволить себе действовать подобным образом. Не то что играть – даже выходить на площадку с таким настроем. Точнее, вообще без настроя… Да, уступить можно всегда, но делать это столь безвольно категорически нельзя.
Они спросили меня:
– Что, правда все так ужасно?
Я ответила:
– Нет, не ужасно. Отвратительно!
В играх с Италией и Голландией команда не показала даже 50 процентов своего потенциала. Поражения, конечно, случаются всегда. Но было очень обидно именно потому, что мы знали – девчонки способны играть в миллион раз лучше. И это больше всего расстраивало тренерский штаб. Очень много было своих, невынужденных ошибок: теряли подачу, ошибались при ударах, плохо принимали… Собственно, прием – пожалуй, главный бич российского женского волейбола.
…После двух стартовых туров пришлось уже просчитывать все варианты. В том числе самые худшие – с досрочным прекращением выступлений на турнире. Менеджеры засели изучать расписание самолетов, чтобы в случае дальнейших неудач оперативно поменять билеты. Готовились решать вопрос с гостиницами… Конечно, не хотелось думать о худшем, но нельзя же, как страусам, закапывать голову в песок и делать вид, что все хорошо. Пришлось рассматривать пути отступления. Но в душе все равно верили, что перелом возможен.
Нам повезло, что после двух стартовых туров на турнире был выходной. Это сыграло нам на руку. Удалось использовать день отдыха с максимальной пользой и «перезапустить» команду.
И в третьем туре, против Болгарии, у девчонок наконец-то появились эмоции. Мы смогли выйти из этого немножко заторможенного состояния, в котором пребывали на старте турнира. Собственно, уже накануне поединка с болгарками девчонки даже внешне стали выглядеть по другому – глаза загорелись, в движениях стала чувствоваться уверенность. Наконец, они просто начали улыбаться, смеяться и шутить. Ожили…
Конечно, это неприятное ощущение, когда у команды ничего не получается, а максимум, что ты можешь – это подсказать. Сидела я не на скамейке, а за рекламными щитами, вместе со статистиками. В принципе совсем рядом с площадкой, так что общалась с девчонками прямо по ходу матчей. Думаю, какие-то из моих подсказок им помогли. И самим игрокам, и нашему тренерскому штабу.
Чаще всего приходилось подсказывать по поводу блока. Тем более с позиции, когда ты смотришь на площадку не сбоку, а из-за щитов, все ошибки видны четко, как на ладони.
Ну и просто когда молодые девчонки постоянно по ходу матча чувствуют живую и эмоциональную поддержку – это очень важно для них. Когда они понимают, что в них верят до конца, буквально вырастают крылья.
* * *
…Спасибо итальянкам. Даже несмотря на то, что в трех следующих матчах мы отдали соперницам всего один сет, наша турнирная судьба из-за упущенного на старте все равно находилась в руках соперниц. Италии матч против Голландии был особенно не нужен. В то время как хозяйки в случае победы попадали в полуфинал. Но подопечные Луки Кристофани молодцы: они не стали играть в тактические игры и пытаться выбить нас из турнира. Может, полагали, что мы менее опасны, чем команда, представляющая страну-организатора. А может, действительно не задумывались о раскладах и просто играли на победу. Ну и вообще, если уже 18-летние девочки начнут нарочно проигрывать, исходя из каких-то соображений, это будет кошмар… С другой стороны, думаю, уже после полуфиналов итальянки поняли, что совершили большую ошибку, пустив нас в плей-офф.
На взрослом уровне и наша женская сборная, и мужская российская команда сталкивались с подобным не раз. Особенно любят такие тактические игры бразильцы. Ну а мы… Честно говоря, не помню, чтобы мы кого-то нарочно выкидывали за борт соревнований. Хотя на клубном уровне у каждого клуба свои задачи. И ситуации возникают разные. Например, по ходу чемпионата России главный тренер и владелец «Ленинградки» как-то обижался на казанское «Динамо». Клуб из Татарстана кого-то там не обыграл, и поэтому его команде не хватило очков. Но почему должны волновать чужие проблемы? Понятно, что казанскому клубу, который всегда борется за чемпионство, сложности петербурженок, мягко говоря, до фонаря. Если есть возможность сэкономить силы лидеров и отправить куда-нибудь на Сахалин второй состав, тренеры «Динамо» в последнюю очередь должны заботиться о том, как это повлияет на разборки аутсайдеров в нижней части турнирной таблицы…
Но поставить на игру ослабленный состав и нарочно сдать матч – это вещи совершенно разные. Во всяком случае, в российском волейболе никогда не было и не будет аналога дикой ситуации, произошедшей в матче по хоккею с мячом, когда игроки по очереди забивали голы в собственные ворота.
* * *
Перед финалом мы подготовили итальянкам несколько тактических сюрпризов. В итоге в одном из «ложных выходов»… сами запутались. Намудрили с расстановкой. К счастью, ни во что плохое это не вылилось. Наоборот, пока все разбирались, с «испугу» взяли пару «лишних» очков.
Установка на финальный матч против итальянок была очень эмоциональной. Тренеры в очередной раз пытались донести до девочек, что они все могут и все умеют, а мы очень сильно в них верим и надеемся. На самом деле и в игре с Турцией, и в матчах в плей-офф им можно было уже вообще ничего не говорить. Сами прекрасно все понимали и буквально рвались на площадку, чтобы смести очередного соперника. Поймали настоящий драйв. Казалось, что после двух первых туров у нас полностью поменяли команду. Небо и земля. Они кричали и фонтанировали эмоциями после каждого розыгрыша так, что было понятно: остановить их уже вряд ли у кого-то получится.
Собственно, даже по тому, как девчонки гуляли всей командой накануне матчей, было видно, насколько они за эти несколько дней изменили свое отношение. Психологическое состояние полностью стало другим. Я помню, мы шли как раз за девчонками со вторым тренером Женей Конягиным и статистиком сборной Сережей. И я им сказала:
– Посмотрите, у них даже осанка стала другая!
…Поначалу я думала, что хочу работать с первой сборной. Когда мне впервые предложили попробовать поработать с молодежью, я даже немножко расстроилась. Но стоило мне погрузиться в эту работу, и я испытала такой кайф! Чистые, чудесные, радостные эмоции… Я поняла, что нахожусь именно там, где нужна. Девчонкам нравится со мной общаться, им интересно и полезно то, что я подсказываю. Тем более я всегда открыта для диалога и сама радуюсь каждый раз, когда вижу, что кому-то нужен мой опыт.
Наверное, самый приятный момент в моей работе, когда после окончания финальной игры дети меня обнимают и говорят: «Екатерина Александровна, спасибо большое!» Когда видишь эти огромные, переполненные счастьем и искренней благодарностью глаза – это просто незабываемые эмоции и ощущения.
А еще эти девчонки классно поют! Конечно, после финала все уже расслабились, нервное напряжение всех отпустило – и их, и нас. Причем поют они те самые песни группы «Любэ», которые я слушала на протяжении всей карьеры. А еще они поют российский гимн…
Собственно, они пели не только после финала, но и перед ним. И когда ехали играть с Белоруссией, которая до этого не потерпела на турнире ни одного поражения, тоже пели. И в итоге не отдали нашим «сестрам» в полуфинале ни одного сета.
* * *
Не могу сказать, что за последние 20 лет детский и юношеский волейбол в чем-то принципиально поменялся. Если честно, мне кажется, мы в конце 90-х были гораздо сильнее физически. Может, это связано с тем, что сейчас гораздо лучше медицинское обслуживание. И девчонкам просто не разрешают работать с экстремальной нагрузкой. А нас в той же Алуште на сборах никто никогда не спрашивал, как мы себя чувствуем, есть ли у нас силы, болит ли что-нибудь…
Если бы эту нашу команду 18-летних чемпионок взять и отправить на машине времени к Карполю на те алуштинские сборы, половина из них через неделю была бы потеряна для волейбола.
Я много говорила на эту тему с нашими тренерами. Они говорят, что талантливых девчонок в стране хватает. Но многих из них действительно не допускают к тренировкам и матчам по причине слабого здоровья. И эта проблема усугубляется с каждым годом. Экология, что ли, хуже становится?..
Но скорее дело в том, что в спортшколах физической подготовкой юных спортсменок не занимаются вообще или занимаются очень плохо.
При этом волейбол все равно единственный игровой вид спорта в России, в котором наши молодежные команды регулярно становятся лучшими в Европе и мире. И если последние несколько лет это было справедливо в основном в отношении мальчиков, которые подряд гребут золотые медали на первенствах планеты, то сейчас и девчонки вносят свою лепту. Хотя на каком-то отрезке времени в нулевые года именно на молодежном и юношеском уровне у женского российского волейбола случился провал. Если раньше серебряные медали считались поражением, то тут случались чемпионаты, на которые наши команды даже не отбирались…
Для меня это было непонятно. Потому что в 90-е годы благодаря еще советским традициям золотые медали брались оптом и в розницу. А потом – как отрезало. Не очень понятно, почему так получилось. Что у нас, во всей стране нет хороших детских тренеров? Есть, конечно…
Надеюсь, что сейчас эту ситуацию получится потихонечку, шаг за шагом, улучшать и исправлять. Девчонки у нас действительно талантливые. Некоторые вполне способны усилить первую сборную на Олимпиаде-2020 в Токио. Я кстати, уже разговаривала на эту тему с куратором всех женских сборных России Владиславом Фадеевым… Главное сейчас – не перехвалить их. Ну и, конечно, очень много надо с ними работать, чтобы этот огромный потенциал раскрыть в полной мере. Три года – хороший срок, за который можно добиться серьезного прогресса.
Проблема в том, что многие детские тренеры не хотят меняться и идти в ногу со временем, пересматривать свое отношение к подготовке, изучать новые методики. Волейбол ведь не стоит на месте.
Игрок может быть и высоким, и резким, и прыгучим. Но правильно использовать эти данные и довести его до самого высокого уровня – точечная и кропотливая работа. Часто вижу, что многие наши юные игроки с отличными ростовыми показателями полностью раскоординированные и не дружат с техникой.
Кроме того, с 2000 года существует практика, согласно которой в детских командах младшего и среднего возрастов нет амплуа либеро. Однако эта идея нам не помогает, а, скорее, мешает. Цель этого правила – чтобы все игроки на площадке умели принимать.
Но, как показала практика, проблема с приемом остается для российского волейбола самой острой. А маленьких юрких девчонок, из которых могли бы получиться отличные либеро, мы теряем еще в юном возрасте. Детские тренеры набирают в спортшколы самых высоких. Игроков, которые потенциально могли бы стать защитницами, даже не берут в волейбольные секции, отбраковывая еще на стадии просмотра.
Потом приходится срочно переучивать кого-то из доигровщиц. Тренеры молодежных сборных за голову хватаются: непонятно, кого ставить, из кого выбирать. В той же Голландии у нас функции либеро выполняла девочка, которая в атаке была чуть ли не лучшей… Притом что во всех волейбольных странах – Бразилии, Китае, Америке – все либеро ростом метр пятьдесят или метр шестьдесят. Их с детства готовят к этой роли.
Поэтому надо принять поправку к этому правилу. Чтобы либеро были хотя бы со среднего возраста. А еще лучше – с младшего. Решать этот вопрос необходимо.
Как и множество других волейбольных вопросов. Может быть, о том, как эти вопросы решались, придется написать еще одну книгу. Лет через десять.