Эти два острова – Южный и Северный Андрос – расположены на восточном краю обширных коралловых отмелей, именующихся Большой Багамской банкой. Всего лишь в нескольких сотнях метров на восток от Южного Андроса находится океанская впадина Тонг-оф-те-Ошен – гигантская «щель» с отвесными стенами глубиной в тысячу восемьсот метров. Трент подумал, что спуск под воду в эту впадину напоминает путешествие в космос. Набрав в легкие воздух, он нырнул и скользнул вниз под скалистый уступ.

На глубине двенадцати метров слева от него была маленькая пещера. Трент подплыл к входу и приготовил ружье для подводной охоты. В темноте он разглядел пятнистый бок пятикилограммового морского окуня. Выпущенный Трентом гарпун вонзился рыбе в жабры. Упираясь ногами в скалу, Трент сильно потянул за трос и вытащил рыбу. Всплыв на поверхность, продул трубку акваланга и поплыл к надувной лодке "Зодиак", стоявшей на якоре среди коралловой отмели, слегка покачиваясь на волнах.

Забросив в лодку пояс с балластом и ружье для подводной охоты, он подтянулся и перевалился через нагревшийся на солнце обтянутый материей борт надувной лодки на ее днище. Выпотрошив рыбину, положил ее в сумку-холодильник, завел мотор и дал полный газ. Легкая лодка, едва касаясь водной глади, помчалась, как брошенный по воде плоский камень, направляясь к катамарану.

Переход от берегов Доминиканской Республики занял у него четыре дня. При северном ветре он направился из Санто-Доминго на запад вдоль южного берега острова Эспаньола, пересек южную часть Наветренного пролива, а затем взял курс на северо-восток, оставив с подветренной стороны остров Большой Инагуа. От западной оконечности острова он на одном дыхании доплыл до Банки Колумба а затем до Южного Андроса: с утра дул ветер в три балла, а после полудня он усилился до пяти.

Трент, летя по волнам на большом катамаране, испытывал какое-то удивительное чувство возбуждения и свободы. Однокорпусная яхта тоже здорово несется под ветром, но у катамарана нет тяжелого свинцового киля, который тянет судно вниз, и поток воздуха под палубой увеличивает его подъемную силу, так что он словно парит над водою и идет со скоростью вдвое большей, чем обычная яхта того же размера. А кроме того, катамарану нет необходимости обходить мели, так что он экономит сотни миль.

Пройдя таможню и иммиграционную службу, Трент нашел надежную якорную стоянку возле пляжа в заливе Кемп. Здесь располагалось небольшое селение с магазином и станцией обслуживания, куда он подкатил с катамарана свой мотоцикл; имелись несколько коттеджей для отдыхающих и небольшой отель. Прошла неделя с тех пор, как Трент известил О'Брайана о своем прибытии.

Поднявшись на борт "Золотой девушки", Трент почистил и нарезал ломтями убитого им морского окуня, завернул в пленку и положил в холодильник, работающий на солнечных батареях. Ровный ветер держал натянутой якорную цепь. В рулевой рубке, под навесом, было прохладно. Трент улегся на подушках дивана с книгой и блокнотом. Часом позже отложил книгу в сторону и стал наблюдать, как приближается какой-то пловец с берега к катамарану. По белому поясу купального костюма можно было догадаться, что это женщина. Солнце поблескивало на стекле ее маски, ласты взбивали пену, и белый след тянулся по серебристо-серо-зеленой поверхности воды над мелким песчаным дном.

Несмотря на то что катамаран стоял далеко от берега, многие из отдыхающих подплывали к "Золотой девушке" в надежде, что их пригласят на борт. Они с приветственными возгласами обращались к Тренту, а он, в свою очередь, отвечал им хотя и вежливо, но так, что им ничего не оставалось, как повернуть обратно.

Приблизившись к катамарану, пловчиха описала круг и высунула голову из воды, подняла маску на лоб, и Трент увидел темные смешливые глаза и улыбку, естественную и открытую.

– Привет, – сказала она. – Ну и судно у вас, прямо как леопард – скачет на всех четырех!

Замечание показалось Тренту точным и оригинальным, и он в ответ указал ей рукой на ступеньки из нержавеющей стали, которые вели на транец 58 катамарана.

Она поднялась на борт, пригнувшись, проскользнула под кромку тента и протянула ему мокрую руку.

– Аурия Рокко, – представилась она. Рука, на удивление, сильная, на большом и указательном пальцах слегка ощущались мозоли, словно от рукоятки теннисной ракетки. Эта женщина явно была американкой; лет двадцати пяти, крепко сложена. Ее темные глаза тепло смотрели на Трента. Из уголков глаз разбегались первые тонкие морщинки – признак смешливой натуры. У нее был короткий и чуточку вздернутый нос, широкий рот, полные губы, уши изящной формы, не закрытые коротко постриженными волосами. Черты ее лица нельзя было назвать классическими, но она излучала столько жизненной энергии и бодрости, что сразу расположила к себе Трента.

– Трент, – представился он, подал ей полотенце и принес с кухни горячий кофе. Она наморщила нос и широко улыбнулась, уловив аромат кофе из итальянской кофеварки.

– Ну и ну! Просто не могу поверить. Такое великолепное судно, и настоящий кофе! Редкое сочетание, мистер Трент. А вы, я вижу, читаете по-испански? – Не притрагиваясь к его книге и блокноту, она просто прочитала имя автора и название книги:

– "Франк Мойя Понс. "Эспаньола. 1493 – 1520". Профессиональный интерес?

– Нет, чисто любительский. И давайте без мистера – просто Трент. – Он налил ей кофе; сегодня утром сам поджарил кофейные зерна на плите.

Аурия отпила глоток, пробуя кофе на вкус, и со свойственной американцам прямотой спросила:

– И чем же вы занимаетесь? Не похож на биржевого брокера и слишком молод, чтобы быть пенсионером.

Трент сказал, что он государственный служащий и взял дополнительный отпуск.

– Пока не кончатся деньги?

– Да, примерно так, – подтвердил Трент.

– А потом? Сбреете бороду, подстрижетесь – и снова за конторку где-нибудь в городе вроде Лондона? – Она улыбнулась и, как будто отвергая такую возможность, одним движением очертила все вокруг – яхту, солнце и море, а также представлявшуюся ей свободной нынешнюю жизнь Трента. – Ну, от этого можно с ума сойти, – восторженно произнесла она. – А могу я осмотреть судно?

Трап, ведущий в кают-компанию, которая соединяла оба корпуса катамарана, начинался в левой передней части рубки. Здесь, слева от трапа, размещался штурманский столик, на котором стояли новейшие электронные приборы фирмы Брукс и Гейтхаус с дублирующими устройствами на переборке рубки: указатель скорости хода, силы ветра, эхолог, барометр, спутниковый навигационный прибор. Навигационное оборудование дополнялось радиопередатчиком Сэйлора.

В передней части кают-компании стоял закрепленный на опоре мачты стол с окружавшим его в виде подковы диваном. Диван был застелен покрывалом ручной работы с Гватемалы. Стол украшала ваза с белыми гибиску-сами. Другая ваза стояла на одном из низких шкафов вдоль задней переборки вместе с парой массивных корабельных буфетов, где выстроились рядами бутылки белого и темного рома и бокалы резного стекла, закрепленные струнами. К столу были придвинуты два надувных кресла. Поверх голубого ковра расстелены афганские циновки. Здесь же стояли книжные шкафы, а стену украшали две картины маслом девятнадцатого века с изображением судов на Темзе. Большие иллюминаторы открывались на бак, а в крыше каюты по бортам имелись люки с выпуклыми крышками.

В левом корпусе судна, посреди прохода, тянулась длинная скамья, а в носовой и кормовой части располагались двухместные каюты с отдельными умывальниками и туалетами. Единственная каюта в правом корпусе находилась на корме и была длиннее других. К ней примыкало помещение для хранения парусов, а еще дальше была душевая с туалетом. Койки в каютах были застелены мексиканскими покрывалами, занавески на иллюминаторах подобраны в тон, на белых коврах – яркие циновки. Возвратившись в рубку, Аурия сказала:

– Прекрасное судно – настоящий дом. – Она слегка наклонилась, опираясь руками на стол, и, выжидательно глядя на него, спросила:

– А вы вообще занимаетесь фрахтом?

"Значит, она, по-видимому, имеет отношение к плану О'Брайана", – подумал Трент. Однако Тренту, который последние восемнадцать лет жил в обстановке постоянных обманов, ее прямота даже понравилась.

– А куда вы направляетесь? – спросил он.

– Мы пытаемся собрать сведения об одной яхте, которая, вероятно, затонула, и выяснить, что случилось с ее шкипером. Мы – это Марко, мой брат, и Рик – сын этого шкипера. Рик – англичанин, – пояснила она, не столько для того, чтобы убедить Трента, сколько потому, что это было важно для нее самой. – Положение довольно сложное. Может быть, вы сойдете на берег, и тогда мы поговорим все вместе.

Трент налил себе еще кофе и предложил ей молока.

– Но вы не ответили на мой вопрос, – сказал он.

– А что вы спросили?

– Куда вы все-таки собираетесь плыть?

Она впервые немного смутилась, но все же взглянула ему прямо в глаза. Слегка пожав плечами, как будто освобождаясь от проблемы, которая в действительности совсем и не была проблемой или, может быть, не должна считаться проблемой, она сказала:

– На Кубу.

О'Брайан совсем не упоминал о Кубе – Кубе диктатора Кастро, прибежище всех террористических групп, у которых Трент стоял на первом месте в списках подлежащих ликвидации лиц. Это едва ли был обычный случай крушения яхты на коралловых рифах.

– А, у вас есть разрешение на проход в территориальные воды Кубы? – спросил он.

Она снова слегка пожала плечами и покачала головой.

– Есть сведения, что "Красотку" – ту самую яхту, которую мы разыскиваем, – потопили кубинцы. Они, разумеется, не захотят, чтобы мы искали доказательства, а Государственный департамент не разрешает американцам посещать Кубу.

– Шкипер пропал без вести, возможно, погиб. А другие члены команды? – спросил Трент.

– Там были еще двое новозеландцев и один американец. – Она посмотрела на берег. Морщинки у нее на переносице углубились, выдавая некоторую неуверенность.

– Я уже говорила, что положение сложное. Вам нужно снестись с Риком и Марко… – Она снова взглянула на Трента, положив ладони на стол. – Ведь от разговора вас не убудет.

Не отвечая ей, Трент поставил чашки на поднос и отнес в камбуз.

– Пожалуйста… – сказала она. Стоя у раковины, он посмотрел на нее. Она сидела на ступеньках трапа, ведущего в кают-компанию. Вырезы на купальном костюме делили ее кожу на белые и загорелые участки, и это было похоже на детскую головоломку из кусочков картона. Он чувствовал, что она охвачена беспокойством, пожалуй даже страхом, и это его настораживало. Атмосфера страха неизбежно связана с его профессией, его и О'Брайана. Но страх, казалось, совершенно не вязался с натурой Аурии. Теперь он уже не сомневался, что она имеет отношение к тому, что интересовало О'Брайана. Но на чьей она стороне? На стороне ангелов или грешников? Ему хотелось увидеть выражение ее лица, но отраженный от белого навеса солнечный свет был слишком ярок.

– Почему вы обратились именно ко мне? – спросил он.

– Мы расспрашивали людей. Знаете, как это бывает. Кто-то назвал ваше имя.

– В какой связи?

– Говорили, что вы любитель приключений. Кажется, кто-то сказал, что вам нужны деньги.

"Этот кто-то – из агентов О'Брайана", – подумал Трент.

Аурия старалась вспомнить:

– Он говорил, что вы бросили якорь на рейде, чтобы не платить портового налога. А Марко сказал, что большой катамаран – это как раз то, что нужно. Марко много плавал, участвовал в океанских регатах. Это его занятие, он этим зарабатывает на жизнь.

– И где же это было?

– На Северном Андросе – в бухте Фреш Крик. Но какое это имеет значение? Трент улыбнулся:

– Так значит, кто-то сказал вам, что я не прочь нарушить закон, если мне как следует заплатят?

– Это было сказано не совсем так, – возразила она. – И во всяком случае мы и сами не стали бы нарушать закон, настоящий закон, Но ведь это же Куба.

– На Кубе действуют кубинские законы. И я, пожалуй, больше люблю ходить под парусами, чем посещать людные места, – сказал он, перейдя на шутливый тон.

Аурия рассмеялась, довольная тем, что допрос окончен.

– Марко любит и то и другое. Когда мы сойдем на берег, сами увидите – он всегда окружен людьми.

– А сын шкипера?

– Рик? Он немного застенчив.