В десять вечера я зашла в «Чако» послушать игру Рики Джимсона. Это была чистой воды импровизация: никакой рекламы, только Рики и его гитарист, отрабатывающие варианты нового материала. Брайан и Марк приехали со мной. Джесси уже был там. Он сидел за столом, откинувшись спиной на стену. Мы могли побиться об заклад, что Пи-Джей заявится сюда вместе с Рики, и собирались разобраться с ним. По уикэндам «Чако» был похож на кафе. Свет был пригашен. Трио, находившееся на сцене, исполняло какую-то унылую латиноамериканскую мелодию. Перед Джесси стояла пустая бутылка пива «Карлсберг», вторую, наполовину осушенную, он держал в руке. Костыли стояли у стены позади него.

— Рики пока не видно, — сказал он.

Я спросила, кто и что будет пить, и пошла к бару. У стойки кто-то положил мне на плечо руку.

— Сожалею.

Карен Джимсон жевала резинку. Ее желтовато-коричневые глаза виновато смотрели на меня. Похоже, она раскаивалась.

— Мне не следовало напускаться на вас.

«Напускаться» — это сказано слишком мягко. Ведь она обвинила меня в краже пяти тысяч долларов.

— Спасибо от меня и от моей задницы.

В зеркале за стойкой бара я увидела Рики, разговаривающего со своим гитаристом.

— Тебе пора научиться аккомпанировать как следует, парень. Иначе тебе придется тратить деньги впустую.

Такова реальность шоу-бизнеса. Гитарист был одет под индейца, а Рики взбил себе волосы, чтобы казаться выше на пару дюймов. Карен подмигнула мне и пошла вместе с ними. Как раз в этот момент в бар вошел Пи-Джей.

Это подтвердило мое подозрение: Карен считала, что Пи-Джей тоже не воровал ее деньги, иначе она избавилась бы от него. Из чего можно было заключить, что воровкой скорее всего была Синса и ее мать об этом отлично знала.

Пи-Джей был горд тем, что сегодня вечером свита Рики состояла только из него одного. Однако когда он заметил меня, важность его несколько поубавилась.

— Я знаю, что тебе здорово досталось, и понимаю, что это случилось по моей вине.

— Как «альфа-ромео»?

Он продолжал идти, едва передвигая ноги.

— А что с «альфа-ромео»?

Я взорвалась:

— Нам следует поговорить о Синсе и ее фирме по производству дисков!

В его взгляде появился страх.

Я пошла за ним.

— Она уговаривала богатых девочек, жаждущих славы, платить ей большие деньги за то, чтобы сделать запись своих выступлений, не так ли? Обещала им манну небесную, но ничего не давала. Это же афера.

Он в растерянности посмотрел в сторону Рики.

— Это нельзя делать здесь. Здесь ее родители.

— У тебя нет выбора.

— Пи-Джей! — позвал Рики с противоположной стороны бара.

Пи-Джей повернулся и поспешно направился к нему.

— Мне нужно работать.

Но я продолжала идти за ним. Рики сидел у стойки, откинувшись назад. Когда я подошла, он улыбнулся мне:

— Эй, спасибо за то, что пришли.

— Я привела с собой группу фанатов. Вы не возражаете, если Пи-Джей присоединится к нам? Он довольно долго не виделся со своим братом.

Пи-Джей смотрел на Джесси, и его настроение еще больше падало.

— Нет. Это не обязательно. Мне не хотелось бы отлынивать от работы.

— Ничего, Пи-Джей, иди. Твой брат очень интересный человек. Каждый раз, когда я звоню в «Санчес-Маркс», мы разговариваем о карме.

— Карма и Джесси, — повторила я.

— Вы знаете? Вот то, что сейчас он сидит в коляске, означает ли это, что в будущей жизни он окажется на более высокой ступени?

— Карма и Джесси. Что он вам говорит?

— Возможно, что и окажется. В своей прошлой жизни он был Джимми Хендриксом и теперь совершенно не умеет играть на гитаре, — сказал он со смехом. — Подождите, когда я начну выступление. Хорошо?

Пи-Джей, похоже, лишился всякой надежды.

Я взяла напитки и отнесла их на стол. Марк встал и подал мне стул. Джесси разговаривал с Брайаном.

— Плавание на каноэ по пещерам… Я сказал бы, что Люк для этого слишком мал. Можно было бы заняться серфингом, но в это время года нужно внимательно следить за течениями.

— Ты хорошо знаешь побережье? — спросил Марк.

— Я здесь вырос.

— Джесси работал спасателем, — пояснил Брайан. — Он знает эти места как свои пять пальцев.

— В самом деле? — переспросил Марк.

— Когда я учился в колледже, — сказал Джесси. — Зимой здесь мощные течения в сторону океана. Даже опытные пловцы могут попасть в беду.

— Патрульная служба в заливе, да? — спросил Марк.

Джесси бесстрастно посмотрел на него:

— Да. Открытые купальные костюмы, силиконовые груди и все такое прочее.

Брайан покачал головой:

— Для того чтобы получить сертификат, дающий право работать спасателем на море, нужно знать СПР, правила оказания первой помощи, иметь опыт пловца и подготовку в качестве подводного пловца. Так что это отнюдь не увеселительная прогулка.

Я смотрела на Брайана широко открытыми глазами. Что он делает?

— Ты многих спас? — спросил Брайан.

Вот черт! Я же сказала ему, что у Джесси депрессия, и он пытается поднять ему настроение, исполняя фрагменты из песенника «Вставай, народ».

— Случалось, — ответил Джесси.

— Не только серфингистов и гитаристов у костра?

— Боюсь, что нет.

Мимо нас к двери прошла женщина. Она взмахнула рукой. Джесси безучастно посмотрел на нее, и она ему улыбнулась. Что же касается меня, то на меня она посмотрела так, словно бросала вызов.

— Привет, Джесси, — сказала она, открывая дверь. — Пока, Джесси.

Он смотрел, как она уходит.

— Кто это такая?

— Если ты не знаешь ее, то я-то уж и подавно.

Она прошла мимо окна. На улице, на листьях деревьев поблескивали маленькие огоньки. Она прислонилась к окну, прижалась к нему грудью, потом засмеялась и убежала. Джесси наблюдал за этим с полуоткрытым ртом.

Марк поставил свою бутылку на стол.

— Нет, спасение на водах — дело серьезное. Никаких тебе забав. Она не из тех, кого ты спас? Какой-то необычный случай?

— Это было по-настоящему страшно.

Брайан продолжал блистать красноречием.

— Эй, СПР — дело нешуточное.

Марк согласно кивнул:

— Конечно. Извини. Тебе когда-нибудь приходилось заниматься СПР?

Джесси побледнел, и взгляд его стал совсем безразличным.

— Успешно? Нет.

Музыка затихла. Трио закончило свое выступление. Раздались аплодисменты. Но Джесси, казалось, смотрел сквозь стол. Проклятие.

Открылась дверь, и вошла Синса Джимсон. С ней пришел и Шон Катнер. Даже держа руку на ее плече, он сутулился.

— Это может означать неприятности, — сказала я.

Джесси поднес свою бутылку с пивом к губам и, откинув голову назад, осушил ее. Шон с Синсой направились к столику в дальнем углу бара. Глаза Шона цвета морской волны поблескивали в тусклом освещении. Его и так запутанные волосы были густо смазаны гелем, а на колене торчала синяя повязка. Его хромота была несильной, но хорошо заметной. Если Шон на самом деле потянул связку, он слишком быстро залечит ее. Синса была холодна и бесстрастна. На ее блузке поперек груди была надпись «Diva». Ее соски вызывающе торчали.

Брайан следил за ней.

— Ух ты! Держите мои брюки, а то сейчас соскочат.

Я поставила свое пиво.

— Сегодня вечером Шон не нападет на Пи-Джея. Не на людях, да еще во время выступления Рики.

Джесси наконец осмотрел зал и заговорил спокойным голосом:

— Почему нет? Он считает, что Рики еще не расплатился с ним за «Рок-Хаус».

Пальцы Шона скользили по Синсе подобно тому, как пальцы слепых скользят по тексту, написанному по Брайлю. Казалось, она этого даже не замечала.

Раздались аплодисменты. На сцену вышел Рики. Гитарист тронул большим пальцем струну и отрегулировал колок. Рики наклонился к микрофону и объявил:

— Мы с Тайгером хотим подарить вам несколько мелодий.

Он отсчитал ритм. Тайгер ударил по звонкой струне минорного ряда, а Рики начал: «Бэби, ты колючка в моей короне… — Он ухватился за подставку для микрофона. — Колючка в моем боку…»

Голос у него был хороший, тот самый знаменитый тенор, подобный звону колокольчиков с обожженными краями. Брайан и Марк слушали. Джесси пытался снять наклейку со своей бутылки. Шон подарил Синсе долгий поцелуй.

Пи-Джей стоял у стойки бара и наблюдал за ними.

Рики пел: «Ты соринка в моем глазу…» Синса встала. Шон схватил ее за пояс, подтянул к себе и поцеловал в крестец. Она шлепнула его по руке.

Карен, сидевшая за стойкой, нахмурилась. Рики щелкнул по микрофону и поднес его к самому рту. «Ты свет после моей смерти…»

Синса снова села, отбросив волосы на плечо. Шон начал водить носом по шее Синсы, но та оттолкнула его. Он произнес слово, которое я прочитала по его губам. Слово, рифмующееся со словом «давно». Потом он встал и направился к Пи-Джею.

— Начинается, — сказала я.

Шон незаметно подошел к стойке и сел на свободное место рядом с Пи-Джеем. Тот сидел, сгорбившись, потягивая пиво. Шон что-то сказал. Потом взял пивную бутылку и сунул ее горлышком вниз за воротник Пи-Джею.

Я встала.

— Не нужно, — сказал Джесси, потирая себе лоб.

— Если Пи-Джею сейчас выбьют зубы, он уже не сможет внятно изложить нам случившееся.

— Ты не из восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии.

Марк отставил стул.

— Нет, но зато мы из сто пятьдесят первой эскадрильи ударных истребителей.

Брайан тоже встал и направился к бару раньше, чем я успела хоть что-нибудь ему сказать. Они пробирались к стойке, легко и спокойно маневрируя между столами, а я шла за ними. Пи-Джей вынул бутылку из-за воротника, но спина у него уже была вся мокрая. Шон толкнул его. Вдоль стойки шла Карен. Рики и Тайгер начали петь, пытаясь не обращать внимания на то, что происходило в зале. Брайан и Марк встали по обеим сторонам от Шона. Они взяли его за руки, а Шон напрягся, готовый к драке. Брайан положил на стойку двадцать долларов, наклонился к Шону и что-то сказал ему.

Шон сначала покрутил головой, потом, нахмурившись, уставился на Брайана. После чего вырвал руки и стремительно направился к двери.

Бармен бросил Пи-Джею полотенце. Пи-Джей вытер себе шею. Я с облегчением вздохнула.

Брайан положил Пи-Джею руку на плечо.

— Пойдем к нашему столу.

Пи-Джей бросил полотенце на стойку.

— Нет, я ухожу отсюда.

Рука Брайана держала его твердо.

— Ты отсюда никуда не двинешься. Этот малый ушел явно с намерением дождаться тебя.

Пи-Джей нехотя согласился присоединиться к нам. Он кинул взгляд на Синсу. За столом с ней, положив руки на бедра, сидела Карен и что-то втолковывала ей. Синса встала и начала оправдываться. Вскоре Карен взяла Синсу за локоть и вывела из бара. Рики кончил петь. Зал рукоплескал.

Я спросила шепотом у Брайана, что он сказал Шону.

— Что я оплачу его выпивку.

— Ну?

— Если он уйдет сразу же, я оставлю деньги на стойке. Но если он будет торчать здесь, то я вспорю его жирное брюхо с помощью бильярдного кия.

Рики смотрел поверх рампы, пытаясь узнать, куда подевалось его семейство. Он делал вид, что совершенно спокоен, но когда ставил свою бутылку «Эвиан», не рассчитал расстояния и пролил ее. Мне показалось, что Синса именно на такой эффект и рассчитывала. Мы подошли к столу. Джесси сидел с непроницаемым лицом. Пи-Джей был похож на побитую собаку.

Вместо приветствия он задрал подбородок.

— Ну, давайте. Говорите то, что собирались сказать.

Джесси смотрел на него и молчал.

— Нет, думаю, что я не буду.

Марк и Брайан уселись, а Пи-Джей продолжал стоять у стола с опущенным лицом.

— А я понял твой намек насчет «альфа-ромео», — заговорил Пи-Джей.

— Что это значит? — спросила я.

— Машина понадобилась Шону якобы для создания соответствующего имиджа. Но меня держат за дурака.

— Что? — одновременно воскликнули мы с Джесси.

— Сожалею, что не могу соответствовать…

Джесси взял свои костыли, покачался и встал на ноги. Я почувствовала, как заерзали Марк и Брайан. Они не привыкли видеть Джесси таким высоким. Его рост сбивал с толку людей, которые привыкли видеть его только сидящим.

Джесси побледнел.

— И ты обворовываешь Эван ради них? Что с тобой происходит?

Пи-Джей пристально смотрел на него.

— Знаешь что, Джесси? Я подонок, но по крайней мере я это признаю. Я не претендую на то, чтобы быть святым, а потом срывать свою неудовлетворенность на ком-то другом.

Меня всю передернуло. Это была настоящая западня.

Тем временем Рики на сцене задал вопрос:

— Как насчет чего-нибудь повеселее?

Потом переговорил через плечо с Тайгером.

Джесси оперся о стол руками. Он смотрел в сторону от своего брата.

На сцене произошла вспышка, и воздух наполнился искрами. Взорвался усилитель. Тайгер вылетел в зал в облаке дыма. Его гитара издавала громкий свистящий звук.

Марк отвез нас с Брайаном ко мне домой. Мы ехали в его машине, слушали радио, переживая случившееся в клубе. «Скорая помощь» и пожарные прибыли, когда мы покидали клуб. Джесси там уже не было. Он уехал, ни с кем не простившись.

Пока Брайан ходил к Карлу и Ники, чтобы забрать Люка, Марк проводил меня до дверей. Из окон дома Винсентов лился янтарный свет. Над нами склонялись дубы, а через забор переваливался плющ, мерцавший в свете луны.

Мне захотелось сказать Марку что-нибудь ободряющее.

— Когда Брайан повезет Люка домой, тот будет похож на обычную куклу.

— Ты хорошо относишься к Люку.

— Относиться хорошо к такому очаровательному созданию, как Люк, нетрудно.

— Брайану очень нравится, когда ты проводишь с ним время. Жаль, что у Люка нет матери.

Лицо Марка помрачнело.

— Ты скучаешь по своим девочкам?

— Это все равно как если бы у меня отрезали часть меня самого.

Он замолчал. Это говорило о многом. Мне было известно, что однажды его жена пришла домой и сказала, что их семейная жизнь окончилась, взяла детей и уехала к себе домой, в Гринвилл, в Южную Каролину.

Марк вынул бумажник.

— Вот, посмотри.

Он дал мне дюжину фотографий. Дочери были очень на него похожи — те же выразительные глаза, загадочные улыбки. Волосы, заплетенные в косички, украшены многочисленными безделушками.

— Это Лорен, а это Хоуп, — показал он.

— Они очаровательны.

Он положил фотографии обратно в бумажник. Мы продолжали стоять под лампочкой, освещавшей крыльцо.

— Итак, — сказал он.

Он колебался, словно спрашивая разрешения говорить.

— Марк, ты фактически член семьи. Ты вправе задавать любые вопросы, которые удовлетворят твое любопытство. Ну, давай.

— О вас с Джесси.

Мне было холодно. Пальцы окоченели.

— Сегодняшний вечер навеял плохие воспоминания.

Он смотрел на огромное зимнее небо. А из-за черного силуэта гор за нашей беседой следила Полярная звезда.

— Сдается мне, вы оба много спорите друг с другом.

Бог мой, еще один старший брат! Я вышла из круга света.

— Позволь мне объяснить кое-что. Мы с Джесси оба юристы. Каждый из нас принимает участие в спорах для того, чтобы зарабатывать на жизнь. И юристы мы неплохие.

— Вам нравятся подобные стычки?

— И это говорит мне человек, который получает деньги за то, что гоняет на своем самолете за другими самолетами.

— Ну что ж, ты права. И все же жизнь кажется слишком суетной, если такое происходит изо дня в день.

— Вы сговорились с Брайаном заранее, чтобы выступить против меня? Послушай, Джесси сегодня вечером расстроился потому, что…

— Выступить против тебя? Ты полагаешь, что Брайан намерен изводить тебя по этому поводу?

Я фыркнула.

— Сегодня вечером Брайан вел себя странно. Обычно Джесси принимает такие вещи близко к сердцу.

— Брайан очень хорошо относится к Джесси.

Я остановилась.

— В самом деле?

— Если бы не Джесси, он был бы сейчас мертв. Ты не можешь не знать, насколько он ему благодарен.

Я кивнула. Вообще к Марку я испытывала огромную душевную теплоту.

— Но, — добавил Марк, — я считаю, что Джесси относится к тебе слишком сурово. Люди с высокой интеллектуальной самооценкой именно так обычно и поступают. Уж поверь мне. Я знаю это по себе.

Я восприняла это не только как намек на его печальный семейный опыт, но и как отправную точку для дальнейшего разговора. В холодном ночном воздухе я почувствовала тепло дружеских уз — таких, которые зарождаются, когда с тобой разговаривают как с младшей сестрой, когда есть общие воспоминания, таких уз, которые возникли сейчас между мной и Марком. Я почувствовала себя глупенькой маленькой девочкой.

— Я не хочу, чтобы Брайан беспокоился по этому поводу, — сказала я.

Марк кивнул.

— Джесси для меня все. Но иногда… — Я помедлила. — Ты попал в точку. Он слишком суров к себе, порой даже беспощаден. Именно поэтому он так расстроился в клубе. — Я смотрела в темноту. — И это меня беспокоит. А что, если я не оправдаю тех надежд, которые он на меня возлагает?

Марк стоял передо мной, прямой, как стена.

— Если это так, то он дурак. Потому что ты прекрасна.

Это прозвучало как цитата из учебного пособия «Помоги своей младшей сестре».

— Ты всегда умеешь найти правильные слова, которые следует сказать?

— Едва ли. Но я над этим работаю.

В доме залаял щенок.

— Знаешь… — Я улыбнулась. — А вот собаке вообще никогда нельзя говорить что-либо плохое.

— Хорошо сказано. Но это было бы слишком легко, — улыбнулся он мне в ответ. — А мне нравится решать сложные проблемы.

Рики пришлось выпить несколько порций виски, чтобы снять стресс и напряжение. Тайгера с забинтованными руками увезли на носилках санитары. В клубе стоял запах жженых волос.

Пожарные сказали, что взрыв произошел из-за воды на полу и плохого соединения гитары с усилителем. Рики отсутствующим взглядом смотрел на сцену.

— Она близко, — сказал он. — Это смерть. Я чувствую ее запах.

— Это пахнет гитара Тайгера. Или его ботинки, — предположил Пи-Джей. — И гитара, и ботинки расплавились.

После еще нескольких порций виски Пи-Джей увел Рики из клуба. Когда они подошли к стоянке, Рики дал ему ключи от машины. Пи-Джей выпил всего несколько бутылок пива и не испытывал страха от того, что старуха с косой, угрожавшая Рики смертью на сцене, промахнулась всего на пару дюймов.

Пи-Джей включил зажигание, но двигатель не завелся. Что-то было неправильно. Во всяком случае, с «БМВ». Он попробовал еще раз, нажав на педаль газа. Опять безрезультатно. Лампочки на приборной доске заморгали и потухли. Вдруг он почувствовал запах. Он шел из вентиляционных отверстий.

Рики открыл дверцу.

— Черт! Это дым. Старуха с косой и здесь побывала. Эта мерзкая тварь преследует меня. — Он выскочил из машины. — Ей нужен был я. Тайгеру досталось по ошибке.

Пи-Джей стал объяснять, что Тайгер вообще-то остался жив и лишь слегка обгорел. Но он чувствовал запах. Выйдя из машины, Пи-Джей поднял капот и отшатнулся:

— Черт возьми!

— Что там такое? — спросил Рики.

— Вороны.

— Что?

Пи-Джей закрыл нос тыльной стороной руки. От капота шло отвратительное зловоние.

— Дохлые вороны. Они притиснуты к блоку цилиндров.

Птицы пахли дохлятиной и бензином. На перьях застыла кровь.

— Откуда они здесь взялись? Убери их, Пи-Джей.

Пи-Джей не собирался дотрагиваться до них.

— Рики, они не принесут тебе никакого вреда.

Птицы загорелись.

Я проснулась в пять утра. Лежа в постели я смотрела на гнущиеся под порывами ветра деревья и наконец поняла, что Джесси не позвонит. После того как я покинула «Чако», я оставила для него на автоответчике шесть сообщений. Я встала, оделась и поехала к нему домой. Автострада была пуста. Было слышно, как шуршат шины. Доехав до Сан-Исидоро, я свернула к берегу, пересекла железнодорожные пути и выехала на дорогу, проходившую через Монтеррей-Пайнз. «Мустанг» Джесси стоял на подъездной дорожке. Над океаном висела утренняя звезда. А небо за горами уже начинало голубеть.

Открыв дверь, я пошла по коридору. В гостиной тускло горела одна лампочка. Окна в доме бросали предрассветные тени. Отлив закончился, и океан окрасился в синий цвет. Его волны тихо набегали на песчаный берег.

Около окна я увидела коляску. Она была разобрана. Одно колесо было снято, шина снята с обода, а на столе лежал ящик с инструментами.

— Джесси?

В ответ послышались звуки, словно перебирали твердые предметы. Я обошла кухонную стойку.

Джесси сидел на полу. Несмотря на холод, он был раздет. На нем были только джинсы. На коленях у него лежал выдвижной ящик с каким-то старым хламом. Он возился в нем, извлекая карандаши, резиновые ленты, болты и гайки.

— Лопнула шина? — спросила я.

— От тебя ничто не ускользнет.

Плечи у него были напряжены, рыжеватые волосы упали на лицо. Он наконец вынул упаковку, убедился, что в ней батарейки, и бросил обратно.

— Чем ты занимаешься?

— Выбираю новый оттенок лака для ногтей.

Я увидела на полу разбитый бокал и пузырек с высыпавшимися из него таблетками, которые валялись среди стеклянных осколков. Я поняла, что это диазепам.

— Джесси!..

Он стряхивал пыль с пальцев.

— Я пытаюсь найти заплатку для шины. Она мне нужна, потому что я наехал на осколок стекла и шина спустилась. И мне ее нужно починить, потому что она стоит на колесе от инвалидной коляски, которая нужна мне для того, чтобы я был в состоянии работать, потому что… — Он посмотрел на выдвижной ящик. — Которая…

Он отшвырнул ящик в другой конец кухни.

Ящик ударился о листовое стекло окна и с грохотом упал на пол.

Содержимое ящика рассыпалось по полу, покатились монетки и со звоном упали. Джесси опустил руки.

— Не говори ничего, — попросил он.

Я сделала шаг в сторону кухни.

— Оставь.

Я остановилась, безвольно опустив руки.

— Джесси, Марк ничего не знал.

— Оставь.

Я присела на колени.

— Дорогой мой, ты ничем не мог помочь Адаму. СПР оказалась бесполезной, но ты сделал все, что нужно. Спасти его не смог бы никто.

— Вот они где. — Склонившись набок, он протянул руку к какому-то предмету у холодильника и взял его. Это был пакетик с заплатками, которые он искал.

— Джесси. — Я протянула к нему руку, но он даже не посмотрел на меня. — Так жить больше нельзя.

Он взял пакетик в рот и начал ползти к коляске, продолжая смотреть на свои ноги.

Я встала. Звенело в ушах. Джесси дополз до кухонного стола, подтянулся, сел на стул и открыл пакетик. А я решила убрать на кухне и пошла к шкафу, чтобы взять ведро и тряпку.

— Я сам все уберу, — сказал Джесси. Он поднял шину. — Сейчас и отремонтирую это, и займусь работой. А с тобой я поговорю позднее.

Небо, видневшееся сквозь оконное стекло, становилось зеленовато-синим. Серп луны, едва касавшийся горизонта, был таким тонким, что казался призрачным. Но я знала, что он настоящий. Все здесь реальное. И от этого никуда не денешься.

Вороны устраивают пиршество на мертвечине.

Они поедают падаль. Он читал об этом.

Люди считают, что эти птицы чуют приближающуюся смерть человека. Вот почему они служат приметой. «Пришел конец, молокосос». Вот почему Рики Джимсон сегодня вечером пребывал в панике. Это можно было видеть по фотографиям.

Газетные и журнальные снимки были безобразными, потому что они были сняты миниатюрной камерой, встроенной в сотовый телефон. И все же когда он перенес изображение с телефона на диск, он снова испытал такое же острое ощущение. То же самое, которое он испытывал, убивая воронов. Такое же, какое он испытал, когда вороны загорелись на блоке цилиндров, пока Пи-Джей пытался привести в действие огнетушитель, а Рики, убегая, споткнулся и упал. Они так и не увидели его в дальнем углу стоянки за его машиной, неудачники.

Он подобрал фотографии и прибавил их к своей коллекции. Материал был хороший.

Но почему же он испытывает какое-то гложущее чувство?

Потому что с этими фотографиями возникло три проблемы. Первая — они оставались не чем иным, как отснятым материалом. Вторая — на них не было звукового ряда. Третья — на них не было его самого.

Черт побери!

«Успокойся. Сегодняшний вечер все-таки был хорошей встряской для нервов. Игра с ними только начинается. Так что расстраиваться не стоит».

Чтобы расслабиться, он еще раз просмотрел свои лучшие видеосъемки. Это всегда поднимало его в собственных глазах. Конечно, его видеоматериалы были неполны. Не хватало квартирных краж. Когда он был еще школьником, ему и в голову не приходило снимать такие вещи. Непосредственное участие в грабежах подсказало ему эту идею. Он всегда заранее внимательно изучал объект, намеченный для нападения. Осенившая его мысль повела дальше — он стал брать с собой на дело видеокамеру. Человеческие лица были для него бесценны. А когда у него появилась девушка, которая могла снимать его во время «работы», появились и превосходные видеоматериалы.

Он быстро прокручивал изображение. Да, вот эта была хороша. Вот пожилой ливанец корчится за стойкой на мини-базаре. И эта тоже. Толстушка на празднике вина плачет, когда он бьет ее электропроводом по жирной заднице.

Он так расстроился. Газетные фотографии — и без него. Это явный недосмотр.

Он быстро прокрутил изображения и нашел свое самое любимое — «Севен-илевен». Это была большая удача, потому что этот материал для кабельного телевидения был показан по национальному телевидению. Материал прошел по рубрике «Разыскиваемые преступники Америки». Он смотрел, как он сам бьет продавца магазина пистолетом. Кровь, крики, дуга, которую описывает рукоятка его пистолета. Он выглядел уверенным и сильным. Плохо только, что на нем лыжная маска, не видно лица.

Черт побери!

Довольно. Он встал и пошел плеснуть на лицо холодной водой. Посмотрел на себя в зеркало. Сделал несколько глубоких вдохов, наблюдая, как поднимается и опускается его грудь. Нужно было спланировать очередное представление. Это довершит дело и решит все проблемы. И к чертям собачьим со всеми этими неудачниками, которые мешают ему жить. С такими, как Рики, Пи-Джей и Эван Делани. Он внимательно смотрел в зеркало. Взгляд у него был безмятежным.