У них был большой оркестр. Музыкантов было больше, чем я ожидала. Барабаны и басы, инструменты с клавиатурой, саксофон. Мерфи играл на переносном клавишном инструменте, а Мерлин — начальную часть пассажа и отсчитывал ритм.

Он повернул голову и заметил меня.

— Марк, — позвала я.

Лицо у Марка посуровело.

— Это они?

Я стала отступать назад.

— Какого черта им здесь надо?

Он взял меня под руку:

— Спокойнее. Мы сейчас не спеша уйдем.

Мне хотелось дать деру. Мерлин перевел взгляд с меня на свою гитару. Рука пробежала вверх по шейке. Его тщедушное тело двигалось в ритме музыки. Он был одет в выходной костюм зеленовато-голубого цвета. Мерлин отвернулся в сторону от микрофона и что-то проговорил. Выстукивая ритм на барабанах, Мерфи поднял голову и посмотрел поверх собравшихся.

— Пора, — сказала я. — Мне хочется уйти отсюда. Нужно предупредить Джесси, — добавила я, наклонившись к Марку, чтобы он мог услышать меня. В зале было шумно.

Я огляделась. Джесси был в другом конце зала неподалеку от двери. С таким побитым видом он впервые был похож на своего отца.

Я постаралась пойти быстрее, но Марк сдержал мой порыв. Джесси увидел меня. На какое-то время он, казалось, почувствовал облегчение. Но потом закрыл глаза и помрачнел. Не говоря ни слова, он резко подал назад и выехал из зала в холл, оглянулся и пропал из виду.

Я поняла, что́ он увидел. Он увидел меня на танцевальной площадке под руку с Марком Дюпри.

К черту все! Я резко вырвала руку и начала протискиваться между танцующими парами. Посредине танцевального пятачка подружки невесты исполняли какой-то танец. Я вышла к бару. Песня подходила к концу.

Марк протянул ко мне руку:

— Подожди, Эван.

Мимо проскользнула Синса, направлявшаяся к бару.

— Должна отдать тебе должное, Эван. Ты выглядишь на пять с плюсом.

— Что? — переспросила я.

— Тебе удалось столкнуть между собой всех мужчин. Так что ты еще та женщина.

На сцене оркестр «Авалон» играл что-то в стиле свинг. Вел Мерфи, нажимая ногой на басовую педаль, палочки колотили по тарелкам, бритая голова дергалась в ритме музыки. Из-под ниспадающих усов высунулся язык и смочил губы. Мерфи постоянно следил за мной. Я потащила Марка из зала в холл. Звуки музыки стали тише.

— Не беги, — сказал он.

— Я должна найти Джесси, поговорить с ним наедине.

Джесси нигде не было видно. Я направилась к выходу.

Марк поспешил за мной.

— Это невозможно. Секретная служба так не работает.

В атриуме Джесси тоже не было. Песня закончилась. Послышались редкие аплодисменты, и оркестр переключился на медленный мотив в стиле «Би Джиз». Я вышла через дверь на лужайку. На подъездной дорожке Джесси захлопывал дверцу своего «мустанга».

Я прошла мимо огромных ваз с оранжевыми бугенвиллеями. Марк шел следом за мной.

Потом я остановилась.

— Подожди. Здесь, пожалуйста.

Он нахмурился и покачал головой. Джесси включил зажигание.

Я положила руку на грудь Марку.

— Если Минги выйдут, отстрели им их ботинки. Но позволь мне поговорить со своим другом с глазу на глаз.

Я разговаривала как неуверенный в себе подросток. Друг. Нужно было сказать «любовник». А душа требовала сказать «муж».

Джесси выехал со стоянки, повернул руль и увидел меня. Я выбежала на подъездную дорожку и уперлась обеими руками в капот.

— Подожди.

Двигатель заработал на холостом ходу. В моих руках отдавалось его частое и мощное постукивание. Лицо у Джесси было усталым и безразличным. Громко играла стереосистема. Весенняя печаль. «Восход солнца». Песня была безрадостной и суровой.

Джесси опустил стекло.

— Я не хочу этого делать, Эван.

— Я к тебе сяду.

— Нет. С меня хватит. Я попрошу Лавонн сопровождать тебя сегодня во второй половине дня.

— Минги здесь. Они играют «Остаться в живых».

Он посмотрел на здание клуба и на курящего в стороне Марка.

— Они меня видели и, наверное, тебя тоже.

Он поднял и опустил плечи. Посмотрел на меня:

— Я уезжаю.

— Я с тобой.

Я обежала вокруг, села в машину, закрыв за собой дверцу. Марк двинулся в нашу сторону. Джесси взялся за руль. Он ждал, что я скажу еще одно слово. Я была так близка к тому, что меня вышвырнут вон. Я бросила на Марка извиняющийся взгляд и не стала говорить ничего.

— Ну ладно, — сказал Джесси и нажал на газ.

Мы с шумом промчались по подъездной дорожке. На нас падали то золотые, то зеленые полосы света. Посмотрев в зеркало заднего вида, я увидела, как Марк быстро побежал за нашей машиной, но тут же отстал.

Потом он остановился и махнул смотрителю автостоянки.

— Видишь Мингов? — спросил Джесси.

— Нет, но это не значит, что они не поехали за нами.

— Мы уже далеко. Они нас не догонят.

Мы с ревом вырвались на автостраду. Двигатель работал на полную мощность. Из стереосистемы лилась мелодия «Мир разваливается на части» — грустная песня об утрате и ненависти. Я смотрела, как мимо проносятся вечнозеленые дубы.

— Я понимаю, что я дура, — заговорила я. — Я напрочь все испортила.

Начался крутой поворот. Джесси проехал его, не сбавляя скорости. Я ударила ногой в пол, но педали тормоза под ногой не было. Машина снова пошла по прямому участку.

— На что он намекает, когда говорит Пи-Джею, что ему нечем гордиться, подравшись со мной?

— Джесси, ты…

— Можешь не продолжать. Просто помолчи. Это был мой самый глупый и грубый поступок, который я когда-либо совершал на людях. И теперь навсегда останусь в глазах моей семьи дрянью. — Он посмотрел в зеркало заднего вида. — Но я проучил Пи-Джея. Он свое получил.

— Я понимаю. И спасибо тебе за то, что заступился за меня.

— Это был честный бой. И я вовсе не нуждался в том, чтобы какой-то летчик вмешивался в драку и спасал меня.

— У меня возникло впечатление, что ему приходилось и раньше разнимать драчунов. Он и не думал проявлять какое-то неуважение к тебе.

— Правильно, болтаясь среди собравшихся с видом человека, готового в любое мгновение выхватить пистолет. И в этих дурацких темных очках, в которых ходят одни проститутки.

— Ладно, достаточно. — Плечи мои напряглись. — К ВМС США это не относится.

— Не относится? Тогда к чему же?

Белая разделительная полоса на асфальте потеряла свои четкие очертания. Стереосистема больно била по ушам. Я уменьшила громкость.

Джесси вернул регулятор громкости в прежнее положение. Автомобиль тяжело шел на подъем.

— Ты едешь слишком быстро.

Никакой реакции.

Я протянула руку к стереосистеме, нажала на кнопку возврата компакт-диска, приняла его и выбросила. У Джесси от удивления открылся рот. Но останавливать машину он не стал.

Она. Это была она, Эван Делани, прямо здесь, в Монтесито, на свадьбе. Со своим дружком. Он следил за тем, как она выбежала из зала, и хотел побежать за ней, но оркестр сыграл только половину песни, так что ему пришлось продолжать играть. Нужно было что-то немедленно предпринять.

Он повернулся, придерживаясь взятого ритма. Мерфи продолжал играть на своем инструменте, но, кажется, у него тоже возник план. Мерфи всегда что-то приходило в голову, прямо на месте. Это порой приводило к проблемам с Тоби. Точнее, приводило Тоби к проблемам с ними. Тоби побаивался Мерфи и не осмеливался кричать на него. И ему ничего не оставалось делать, как проглотить обиду.

Последние аккорды. Ритм замедлился. Мерфи сыграл небольшое арпеджио, и его инструмент замолк. Мерлин пожал плечами. Подобный пассаж вызывал у него зуд на коже.

Следующая песня в их заранее оговоренном списке была «Ну и хороша ли она?», но Мерфи встал и сказал своим музыкантам:

— Играем «Остаться в живых». На неэлектронном инструменте, — приказал он и, показав на Мерлина своими палочками, сказал: — Пошли.

Мерлин сразу занервничал.

Ребята, не задавая вопросов, перешли на песню в стиле «Би Джиз». А они с Мерфи спрыгнули со сцены и пошли в зал. Мерфи тянул Мерлина к выходу.

— Ты ее видел? — спросил Мерлин. — Она не должна быть здесь в полдень. Ведь она сейчас собирает деньги. Что там она еще затевает?

Мерфи сунул свои барабанные палочки в задний карман. Он думал. Мерлин это видел. Они дошли до двери и посмотрели наружу.

— Не знаю, — сказал Мерфи, — но мы это выясним.

Они увидели его в солнечном освещении, этого парня в черном. Он выглядел растерянным. Он стоял на возвышении для смотрителя стоянки, а смотритель тем временем звонил, чтобы подали его автомобиль.

— Да, — сказал Мерфи. — Мы выясним. Прямо сейчас. Пошли.

Джесси с изумлением смотрел в зеркало заднего вида на то, как его компакт-диск катится по асфальту позади нас.

— Зачем ты это сделала?

— Слушая этот альбом, ты злишься и впадаешь в депрессию. А у меня от него болит голова.

— Ты винишь в этом группу «И стрит»?

Мы ехали вниз по узкой горной долине в город. У меня похолодело в желудке. Джесси вел свой «мустанг» на предельной скорости.

— Тебе угрожает опасность. И все это из-за моего брата. Как ты могла подумать, что я оставлю тебя в такой ситуации одну? — Он смотрел в ветровое стекло. — Ты хочешь, чтобы я вошел в твою группу поддержки?

— Не говори так. Мы с тобой как раз и составляем такую группу.

— Я не слеп, Эван.

Я вся дрожала.

— Извини.

— Я не буду играть вторую скрипку. Во всяком случае, не по отношению к тебе.

— Это не то, что ты думаешь.

Он посмотрел на меня:

— Делани, ты пришла на свадьбу с другим мужчиной.

Впереди, на повороте влево, показалась линия оранжевых конусообразных ограничителей, мимо которых мы с Марком проезжали раньше, когда ехали на свадьбу. Сейчас рабочая площадка была пуста. Было видно, как солнечные лучи пробиваются сквозь кроны вечнозеленых дубов. Я почувствовала, как машина входит в крутой поворот. Но было слишком поздно.

— Джесси! — воскликнула я.

Он нажал на тормоза. Было слышно, как завизжали шины, но удержать машину на месте они уже не смогли. Джесси бросил руль, но зад машины начало заносить вправо. Нас заносило на ограничители. Они падали под нами один за другим и разлетались ярким веером. За ветровым стеклом прямо перед нами показались дубы и площадка для игры в гольф, а дорога осталась позади.

Джесси вцепился в руль, но мы уже отключились.