Пыль, рассеивающаяся в лунном свете, — при погашенном дальнем свете она была единственным признаком того, что «мустанг» продолжал ехать впереди. Мы спускались по серпантину вдоль оврага, направляясь к берегу. За полмили до этого кончился асфальт.

Загорелись тормозные огни «мустанга». Я остановилась позади него и сквозь застилавшую все пыль увидела, как Марк выскочил из машины и побежал вперед. Он распахнул ворота в заборе, предназначенном для защиты от ураганов, и мы въехали внутрь. На воротах были надписи: «Частная собственность», «Посторонним вход воспрещен», «Кохо-Ойл».

Слева от нас поблескивал ручей. А впереди свет луны освещал водную гладь океана. Мы переехали через ручей, и Джесси остановился. Я вышла из машины. От легкого морозца у меня изо рта шел пар. Насыщенный солью ночной воздух пощипывал лицо. Джесси опустил стекло.

— Я не хочу подъезжать ближе, но если ты пройдешь вперед по этому подъему, то увидишь и берег, и причал.

Марк вышел из «мустанга», и мы слегка пробежались вверх по дороге. Еще выше от нас, в низком кустарнике, работали нефтяные насосы. Они то поднимались, то опускались вниз и были похожи на гигантских кузнечиков, занимавшихся своим делом ночью. Как только мы дошли до вершины холма, подул холодный ветер. На море ходили крутые волны, наполняя округу мелкими брызгами, казавшимися в лунном свете белым туманом. Прямо впереди виднелся причал, уходивший на полмили в море. На причале было еще несколько нефтяных насосов, пара подъемных кранов и сложенное в штабеля буровое оборудование. Ворота забора, защищающего от ураганов, были закрыты на цепь. Волны с ревом разбивались о сваи пирса.

Марк пригнулся и показал в конец пирса:

— Вон там место разгрузки и погрузки судов.

Прищурившись, я смотрела в темноту. И лишь едва смогла различить деревянный лестничный пролет, который вел с верхней части пирса к воде.

— И яхта Тоби пришвартована там, — громко сказал он.

— И ты все это видишь?

Мне же виделось лишь какое-то размытое пятно.

— А те огни? Это иллюминаторы в каюте?

— Не видно никакого движения. Шторы, наверное, задернуты. — Он продолжал внимательно смотреть. — Сколько времени у нас есть?

— Полицейским, по-видимому, потребуется двадцать минут. Шону — максимум десять.

Он посмотрел на свои светящиеся голубые часы.

— Сейчас без пяти десять. Кто бы там ни надеялся забрать на остановке автобуса пятьдесят тысяч долларов, он через пять минут поймет, что его сильно надули.

— Ждать больше нельзя. Пора идти. — Я повернулась, чтобы пойти.

Он остановил меня, взяв за руку.

— Джесси не сможет опуститься по лестнице на эту яхту. И что он собирается делать?

— Все, что нужно, Марк. Он пойдет до конца.

В лунном свете глаза Марка казались совершенно черными. Порывы ветра били меня в лицо. Волны с грохотом пробивались сквозь сваи пирса. Марк повернулся и побежал к «мустангу».

Подбежав, он ухватился за нижнюю часть окна.

— У нас есть всего несколько минут. Думаю, что удастся пробиться туда.

Джесси согласно кивнул:

— В полной мере. У тебя есть силы для удара. А я создам препятствия на пути тех, кто попробует помешать тебе.

Марк стукнул по крыше «мустанга» и бросился к своей машине.

— Подожди. — Джесси протянул «глок». — Возьми себе.

Марк сунул пистолет под ремень к пояснице.

— Когда я вытащу твоего брата и эту девчонку, я уеду отсюда и не остановлюсь до тех пор, пока не достигну безопасного места. Позаботься о том, чтобы у меня был свободный путь для отступления.

Он побежал к машине. Джесси окликнул меня, показал на склон холма и велел зайти за него так, чтобы меня не было видно. Марк хлопнул дверцей и завел мотор. У машины зажегся дальний свет. Джесси запустил двигатель «мустанга».

Марк собирался освободить Пи-Джея, а Джесси готов был встать на пути у каждого, кто пожелал бы воспрепятствовать этому. Он хотел, чтобы я была в стороне от опасности. А я знала, что́ имеет смысл и чт́о ему было нужно.

Поэтому я побежала к машине Марка и села в нее. Он неодобрительно посмотрел на меня, но мешать не стал.

— Пристегни ремень и затяни его потуже.

Марк включил сцепление. Двигатель недовольно зарычал, и машина пошла вперед на подъем, набирая скорость. Я пристегнула привязной ремень. Чувствовалось, как машина набирает мощность, двигаясь вниз по направлению к пирсу.

Марк включил более высокую передачу.

— Держись.

Я собрала себя в кулак. Впереди стояли мощные металлические ворота, закрытые на цепь и отливающие серебром в свете фар. Мы врезались прямо в них.

Полетели искры. Машина задрожала. Я повисла на привязном ремне, отчего в ребрах возникла пронзающая боль. Ворота соскочили с петель и с визгом упали на капот. Марк продолжал давить на газ. Ворота со скрипом достигли ветрового стекла и упали в сторону. Мы мчались к пирсу, преодолели небольшой скос и услышали, как под колесами загремел деревянный настил.

— Я спущусь на эту яхту, — спокойным голосом сказал Марк, — а ты возьми руль и разверни машину, чтобы, когда я вернусь, мы могли бы сразу уехать.

Мы въехали на пирс, миновали нефтяные насосы, склады бурильного оборудования, деррик-кран, вознесший стрелу в небо, и автомобиль с безбортовой платформой, груженный обсадочными трубами. Никакого охранного бруса не было. По краям пирса лежали только железнодорожные шпалы, выполнявшие роль бордюрного камня. По обеим сторонам от нас простирался океан. Прямо впереди, там, где кончался пирс, стояли кран и лебедки, а за ними — сплошная тьма. Марк вел машину, внимательно глядя вперед.

Я посмотрела через заднее стекло. Берег остался очень далеко, и виднелась только его тонкая полоска.

«Мустанг» стоял у въезда на пирс, блокируя его.

— Приготовься, — распорядился Марк.

Я напряглась. Ребра продолжали болеть. Он резко затормозил, и мы со скрипом остановились в десяти футах от конца пирса.

— Возьми руль.

Он выскочил из машины, а я перелезла на сиденье водителя. В руке Марк держал пистолет. Он быстро пробежал вниз, исчезая из виду.

Я включила сцепление. Мои ноги казались ватными. Крутя рулевое колесо, я начала разворачиваться. Пирс был узким, и когда я поставила машину поперек, то ничего, кроме ночной тьмы, уже не было видно. Разворачивалась я на ощупь, зная, что большие колеса машины легко преодолеют бордюрный камень высотой в восемь дюймов и она ласточкой нырнет в воду. Буквально по дюйму подавая назад и вперед, насилуя сцепление, мне наконец удалось поставить машину носом к берегу. Потом я опустила стекла в надежде услышать хоть что-нибудь, что угодно. Завывал ветер. Я несколько подала вперед от лестницы для того, чтобы Марк по возвращении мог сразу сесть в машину, а следом за ним — Пи-Джей с Деви.

Слышались лишь вой ветра и удары волн о сваи пирса, да еще металлический звук от крана.

Низкие звуки, тяжелые удары, поглощаемые ветром. Я задержала дыхание. «О Боже, ну скажи мне, что это не выстрелы!» В зеркале заднего вида можно было видеть верхнюю часть лестницы.

На ступенях послышались шаги. Я попыталась кого-то разглядеть. Беспорядочно развевающиеся кудряшки, закрутившаяся на ногах юбка. В мою сторону бежала Деви Гольдман.

Она впрыгнула в машину.

— Поезжай!

— Где Марк?

— Они там стреляют. Поезжай… черт!

Я посмотрела на лестницу.

— Марк нашел Пи-Джея?

Она смотрела на меня безумными глазами.

— Пи-Джей мертв.

У меня было такое чувство, будто кто-то вонзил мне стрелу прямо в лоб. Шок, боль. Грудь и другие части тела словно пронзил электрический ток. В ушах — звон.

— Вперед, черт побери, вперед!

Она посмотрела назад, на лестницу, и закричала.

По лестнице поднимался человек. Луна освещала его белую майку и лысую голову. Это был Мерфи.

В руке у него был пистолет. Он поднял его и выстрелил. Заднее стекло разлетелось вдребезги. Мы с Деви съежились от страха. Она снова закричала. Я включила сцепление.

И подала назад, прямо на Мерфи. Я ударила его, потому что услышала звук сильного столкновения, и затормозила. Позади меня был кран, который находился на самом конце пирса. Деви продолжала кричать. Я включила первую передачу и отъехала вперед. Мерфи позади больше не было видно.

— Ты переехала его. Ты переехала его, черт бы его побрал! — кричала Деви, широко раскрывая рот.

Так оно и было. Я его переехала. Я включила задний ход и снова отъехала назад. Потом — вперед и снова назад. Я находилась словно в трансе. Я ездила туда и обратно по пирсу, нажимая то на газ, но на тормоз. Было слышно, как вертятся колеса, как пахнет резиной. Пыталась промять каждый квадратный дюйм деревянного настила. «Хочется раздавить тебя, Мерфи, как вонючего клопа».

Но ударов больше не было слышно. Не было и столкновений.

— Куда же он подевался? — спросила я. — Куда он, черт, провалился?

— Какое нам дело? Поехали отсюда.

Мерфи должен лежать мертвый или без сознания. Или свалиться в воду. Иначе он стрелял бы в нас.

Деви колотила меня по руке:

— Почему ты сидишь здесь? Поезжай, поезжай, поезжай.

Я схватила ее за волосы:

— Прекрати. Кто еще остался на яхте?

Ее глаза округлились.

— Что с тобой?

— Тоби Прайс?

— Нет, он уехал.

— Когда? — Я еще сильнее потянула ее за волосы.

Она пыталась разжать мне пальцы.

— Он уехал сорок пять минут назад за деньгами.

— Так скажи мне, кто сейчас на яхте.

— Человек в черном, который спустился и напал.

— Где Пи-Джей?

— Мерфи увел его. Тоби сказал ему, что не хочет, чтобы на судне устраивали беспорядок.

— Беспорядок? Ты имеешь в виду убийство?

— Да. Прямо перед тем, как уйти, — сказала она.

— Итак, когда на яхту спустился Марк…

— Там были только я и Мерфи. Отпусти мои волосы.

Так куда же Мерфи увел Пи-Джея? Причиняющая боль стрела все дальше углублялась в мой череп. Он его выбросил. У меня свело желудок. Я посмотрела на лестницу. Марка не было видно. С ним явно что-то случилось.

Я посмотрела в сторону берега. Там Джесси ждал своего брата. «Нет, не думай об этом». Стоит только подумать, как я потеряю контроль над собой. Не смогу быть полезной. А мне нужно держаться.

— Я вернусь, — сказала я, открывая дверцу.

— Что?

Я осторожно ступила на пирс. Вокруг завывал ветер. Ноги коснулись деревянного настила. Никто меня за лодыжку не схватил. Перепуганного Мерфи под машиной не было. Я протянула руку к тому месту, где лежала кожаная сумка Марка с клюшками для гольфа, и вынула одну.

— Марк на судне. Он ранен?

— Ты оставляешь меня здесь? — спросила Деви, удивившись.

— Я скоро вернусь. С тобой ничего не случится. Сиди смирно.

Держа клюшку для гольфа как дубину, я бросилась вниз по лестнице к посадочной площадке на яхту. Холодный, пронизывающий ветер как иголками колол руки и щеки. Внизу гремели волны. На пятой ступеньке уверенность и храбрость начали покидать меня. Мне была нужна помощь. Но позвать сюда, вниз, Деви совершенно невозможно. Я продолжала идти. На полпути вниз находилась свободно плавающая лестница, прикрепленная на шарнирах к фиксированной. Эта часть лестницы поднималась и опускалась под напором волн вместе с посадочной площадкой. Я ступила на нее с таким чувством, словно садилась на мчащуюся галопом неоседланную лошадь. Когда я отвела глаза от плавающей лестницы, меня больно поразила увиденная картина — швартовы яхты оторвались от переходной площадки. И она качалась на волнах, начиная развертываться. Океанские волны бились о яхту и прижимали ее к площадке. Стекловолокно издавало громкий визжащий звук.

Я приложила ко рту руку и крикнула:

— Марк!

Ступеньки на шарнирах поднимались и опускались. Яхта под напором волн билась о площадку. Меня подбрасывало. Я вцепилась в поручень, поскользнулась, упала на лестницу и уронила клюшку. Послышалось, как хрустнул телефон.

Вот ужас!

Я крепко ухватилась за поручень. Чувство было такое, словно я оказалась запертой в каком-то ярмарочном балагане. И тут до моих ушей донеслись веселая музыка и скрежет коробки передач машины Марка.

А также то, что она тронулась с места.

Я помчалась вверх по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Выскочила на пирс и увидела, что машина едет к берегу. Так я и стояла с открытым ртом секунд пять, глядя, как уезжает Деви.

Потом я подумала, что это, может, даже к лучшему. Ведь там Джесси. Когда она расскажет ему, он подъедет сюда и заберет меня.

Я посмотрела вокруг. Была кромешная тьма. Я чувствовала только холодный ветер. Единственное, что я слышала, — это становившееся все тише громыхание машины Марка, позвякивание шарниров и поскрипывание крана под напором ветра. Мерфи нигде не было видно. Я сбила его в самом конце пирса. Я посмотрела вниз на посадочную площадку. Яхта качалась на волнах и билась со скрежетом носом о понтоны, поддерживающие на плаву площадку. Начинался мощный прилив. Яхта не останется на месте и минуты. Если Марк на ней, я должна найти его сейчас же.

Я снова посмотрела на берег. Тормозные огни машины стали похожими на красные комариные укусы. Она приближалась к берегу. Я задержала дыхание и, скосив глаза, наблюдала, когда она остановится. «Ну давай же, Джесси. Я здесь».

Машина выехала на дорогу и не останавливаясь поехала дальше, а «мустанг» последовал за ней.

Я попалась.

Крепко ухватившись за поручень лестницы, я спустилась на посадочную площадку, чувствуя тошноту. Виной тому были качка, грохот и холод океана. А еще сознание того, что Марк, если он жив, был наверняка ранен. Я понимала, что добраться до него будет чрезвычайно сложно.

Держась за поручень, я ступила на площадку. Она продолжала качаться на волнах и была мокрой и скользкой.

— Марк, — позвала я.

Яхта все еще была рядом. Качалась у площадки, ударяясь о нее.

— Марк!

Яхта поднялась на волне наподобие огромного животного и ударила по площадке. Послышался скрежет стекловолокна и металла. Площадка задрожала. Я поскользнулась и неуклюже села на задницу. Площадка поднялась. Я с проклятиями поползла назад, двигаясь к краю площадки. Там я протянула руки, ухватилась за нижнюю ступеньку и крепко держалась за нее. Ну, черт побери!

Площадка пошла вниз. Волны с силой разбивались о сваи. Ухватившись крепко за ступеньку, я попыталась разглядеть, где находится яхта, и еще раз крикнула:

— Марк!

Яхта переваливалась с борта на борт и еще раз резко приняла вертикальное положение. Такелаж опускался вниз. Швартовы тянулись вдоль пирса. Если бы только поймать один из них, думала я…

Если я ухвачусь за швартов, то следующая волна стянет меня с площадки. Если только мне не удастся схватить его, когда волна начнет отступать, — тогда я, возможно, успею прикрутить швартов к поручню лестницы.

Нет. Это было уже слишком. Даже если Марк был на борту. Даже если он все еще был жив.

Он пошел сюда ради Пи-Джея. Попал прямо в руки опасного преступника ради брата Джесси. Ради меня, ради моего избранника. А ведь у него были дети — две девочки: Хоуп и Лорен. Я не могла оставить его.

Яхта перестала качаться и тихо приближалась ко мне. Швартов свободно свешивался с носа и тянулся вдоль причала. Я поползла на четвереньках через площадку, стараясь не запачкаться морской краской, и вытянула руку к швартову. Он качнулся в мою сторону.

Я схватила его. Со всей скоростью, на которую только была способна, поползла к поручню. Но недостаточно быстро. Набежавшая волна подняла яхту и оттащила ее от площадки. Поскольку волна ударила яхту в борт, она так накренилась, что чуть не зачерпнула воду. Канат дернул меня за руку и потащил на животе поперек пирса. Мои раненые плечо и рука беспомощно повисли. Швартов выскользнул из рук и упал в воду. Яхта поднялась на воде, и ее потащило от площадки. Теперь уже навсегда.

Я лежала на площадке, раскинув руки и ноги, и смотрела, как раскачивается яхта и со скрипом бьется о пирс. Даже если бы я была профессиональным спасателем, мне ни за что не удалось бы в таких условиях попасть на ее борт. Прилив должен был вынести яхту на берег.

Я встала на ноги и пошла к лестнице. Океан бушевал. Ветер ударял по крану и лебедкам, стоявшим вокруг.

Поднимаясь наверх, я едва сдерживала слезы. Болели ребра и плечо. Все шло не так, как надо.

А мне нужно было спешить. Шон должен был вот-вот приехать, должна была появиться полиция, но я не могла рассчитывать на то, что они явятся сюда первыми. Рано или поздно Джесси поймет, что Деви угнала машину, и вернется сюда, но я не знала когда.

И это будет все, что я смогу рассказать ему о Пи-Джее.

Он, бывало, вслух рассуждал о том, как должны вести себя люди, обнаружившие тело кого-нибудь из своих близких. Что он будет делать, когда найдут тело Пи-Джея? Из моего горла вырвались громкие рыдания. Я продолжала подниматься, прислушиваясь к ударам и завыванию ветра. Напоминание о прошлом.

Или нет. Я посмотрела вокруг. Ниже конца пирса, там, где ветер раскачивал подъемные тросы, был виден большой металлический крюк. На нем стоял, ухватившись за трос, Мерфи Минг и таращил на меня глаза. Его череп, словно покрытый лаком, блестел в свете луны. Он начал подниматься вверх.

Я побежала по ступенькам на пирс. Оглянувшись на трос подъемника, я увидела, как над пирсом поднимаются голова и плечи Мерфи. Металлические нашлепки на его ошейнике поблескивали, словно когти.

Мне не удастся добежать до берега раньше его. Чертовски болели ребра. Нужно было куда-то спрятаться.

Впереди были нефтяной насос и грузовик с безбортовой платформой, груженный обсадными трубами. Я спряталась за него.

Ступала я осторожно, едва видела то, что у меня было под ногами, и наступила на шланг. Он подался под моей ногой, я споткнулась и задела вентильное устройство.

Потом я забралась на безбортовую платформу и скорчилась, прикрывшись обсадными трубами. Они были из толстолистовой стали и холодными на ощупь. Прямо передо мной лежал ключ для этих труб, довольно тяжелый, с цепью на конце, напоминающей велосипедную. Буровые бригады пользовались подобными устройствами как гаечными ключами, а я могла использовать его в качестве кнута.

На краю пирса издавал монотонные жалобные звуки нефтяной насос. Его качающийся рычаг поднимался на двадцать футов вверх и опускался обратно, как это делает богомол, который так же поднимает и опускает голову, когда пьет воду.

Я услышала, как Мерфи бежит к грузовику, постепенно переходя на шаг. Я протянула руку, взяла ключ и стала смотреть, куда можно было бы спрыгнуть. И увидела шланг, о которой перед этим споткнулась.

Но это был не шланг. Это был Пи-Джей.

Он лежал рядом с грузовиком лицом вниз. Его теннисные тапочки были расшнурованы, что делало его похожим на маленького мальчика. Я перевела дух и, сжавшись в кулак, спустилась туда, будучи неспособной отвести взгляд от трупа и сжимая свои разбитые зубы, чтобы не заплакать во весь голос. По тому как его брюки с многочисленными карманами свисали на задней части, можно было догадаться, что их молния была расстегнута.

Ублюдок! Сукин сын! Подонок Мерфи!

Я была вне себя от ярости. Мерфи остановился по другую сторону платформы. Он знал, что я нахожусь где-то поблизости. Я взяла ключ. По платформе, звеня, потянулась цепь.

— Выходи, выходи, кто бы там ни был, — проговорил он.

Я задержала дыхание.

— Это будет либо легко, либо тяжело. Это твой выбор.

Он обошел вокруг платформы. В правой руке он держал револьвер. Нагнувшись, он взял ногу Пи-Джея за лодыжку и приподнял ее.

— Почему не показать тебе то, что с тобой будет, если мне еще придется охотиться на тебя?

Он начал тянуть тело и оглядываться. И тут он увидел меня. Во мне все взорвалось: печаль, страх и гнев. Я встала во весь рост. Подняла ключ, размахнулась им и ударила его цепью.