Сарай стоял на возвышении, с которого открывался вид на изгиб простиравшейся к западу долины. Серый и ветхий, давно заброшенный хозяевами, он терялся среди нагроможденных друг на друга валунов и зарослей желтой сосны. За всем этим, словно гранитный щит, нависал горный массив Сьерра, вырастая в пустое небо на десять тысяч футов. Внутри гулял ветер, нудно завывая и ударяя по стропилам, словно оркестр из одного, но шального музыканта. Был воскресный день, тридцатое октября. Наступало время для шоу.

Мы сидели на месте с четырех утра — Брайан, Марк и я, готовые к представлению, назначенному на десять тридцать. При нас находились детекторы сибирской язвы из магазина радиодеталей и шприцы, заранее наполненные физраствором, вполне способным избавить от изобретенного нами штамма.

Наконец, у нас имелась ракета «Сайдуиндер», покоившаяся на двух установленных в самом центре сарая козелках и укрытая брезентом. Чего нам не хватало, так это «Оставшихся».

Расхаживая по сараю, я то и дело посматривала на панораму пустыни через выбитые доски. Вокруг в лучах солнечного света сверкали принесенные ветром песчинки. Вытянувшись на земляном полу, Брайан поудобнее устроил голову на рюкзаке.

— Эв, сядь и успокойся. У нас еще три часа.

— Конечно.

Хотя я не спала всю ночь, но усидеть на месте никак не могла. Расходились нервы.

— Нет смысла себя изматывать. Я позвоню Пэкстону в полдень.

Марк сидел, привалившись к стене.

— Слушайся брата. Береги силы, — сказал он.

Закрыв глаза, Брайан сцепил на груди руки, словно глава семьи, решивший прикорнуть в воскресный полдень. Его поведение казалось удивительным. Невозмутимость воина — она меня успокаивала и в то же самое время страшила.

Ветер пробивался сквозь доски. Несмотря на жару, меня бил озноб.

И я заснула. В полдень голос Брайана вернул меня из ватного забытья. Брат разговаривал с Пэкстоном по моему мобильному телефону:

— С шоссе три-девять-пять в направлении на запад, к горам, примерно пять миль. Нет, перед поворотом на «Портал Уитни».

Он говорил спокойно. Потом на секунду замолчал, слушая.

— Нет, не надо мне напоминать. Я выполню свою часть сделки, ты — свою. Теперь дай поговорить с Люком.

Я услышала, как Пэкстон сказал в трубку:

— Не отключайся.

Сердце едва не выпрыгнуло из груди. Последовал щелчок, шумы, затем я услышала голос. Нет, не самого Люка. Всего лишь магнитофонную запись.

— Папа?.. — Голос был неуверенным и слабым. — Вот что пишут газеты. Южная Калифорния — двадцать восемь, Калифорния — семнадцать, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе — тридцать четыре, Вашингтон — тридцать один.

— Сукин сын! — выругался Брайан.

— Оре… Орегон — четырнадцать…

Запинаясь Люк продолжал диктовать очки из футбольного раздела, но Брайан уже не слушал.

— Дай поговорить с моим сыном.

На линию вернулся Пэкстон:

— Мальчик в порядке. Мы не станем привозить его к телефону, потому что военные легко отследят наш звонок. Если они так сделают и нападут, ребенка им не видать. Ни сейчас и никогда.

Брайан задышал чаще. Не имело смысла говорить Пэкстону о фактах или технологиях.

— Люк и Табита приедут с тобой. Через час.

Прежде чем Пэкстон ответил, Брайан отключился.

— Они едут. Готовьтесь.

Звук моторов мы услышали за полмили. Рассмотрев приближавшиеся машины через щели между досками, Марк сообщил:

— Два пикапа и два мотоцикла.

Брайан встал рядом.

— Можешь увидеть Люка или Табиту?

Марк отрицательно покрутил головой.

Мы дружно прильнули к щелям, всматриваясь в рыжий косогор, по которому, волоча за собой пыльный шлейф, ехали машины с «Оставшимися». Впереди, отражая лучи солнца ветровым стеклом, шел большой зеленый «додж». Казалось, поднимаясь по склону, машина грызла землю.

— Я пошел, — сказал Марк.

Он собирался занять позицию, укрывшись за валунами в разросшемся за сараем густом сосняке. Достав из рюкзака две портативные рации, Марк передал мне одну. Рации были того же типа, что и переговорники Пэкстона, которые он и его люди использовали в ночь похищения Люка. В случае если «Оставшиеся» опять воспользуются ими, мы узнаем о радиообмене по экранам мониторов.

Достав из рюкзака пистолет, Марк пристроил оружие на поясницу, под ремень джинсов. Кивнув Брайану, отодвинул доску и выскользнул из сарая наружу.

Судя по шуму, мотоциклы и машины находились совсем рядом. Брайан тронул меня за плечо:

— Теперь мы вернем его домой.

— И только так.

Он распахнул дверь сарая. Перед нами расстилался высохший, осыпанный пылью мир — каменистый склон, пустыня, цвет которой напоминал маисовую лепешку. Вдали высились горы цвета крови и пороха. Брайан остановился в дверном проеме. На фоне ярко освещенного пейзажа его темная фигура выглядела странно, словно дыра на картине.

Расположившись за братом, я приготовилась пересечь линию, отделявшую нас от развязки.

Рация зашипела, щелкнула дважды. Марк сообщал, что занял позицию. В ответ я один раз нажала на кнопку передатчика и спрятала рацию в карман.

Подъехав поближе, машины «Оставшихся» застыли на месте. Несколько секунд никто не выходил. Затем вперед двинулись мотоциклисты — мрачного вида молодые люди, коротко остриженные, с накачанными мускулистыми руками. Выясняя обстановку, разведчики медленно объехали сарай.

Брайан стоял в дверях. Стояли и пикапы, продолжая рычать моторами. Над ними дрожал горячий воздух, а затонированные в ноль, сверкающие на солнце стекла не давали разглядеть тех, кто сидел внутри.

Вывернув из-за сарая, мотоциклисты просигналили поднятыми вверх большими пальцами. Пикапы заглушили моторы одновременно, как по команде. Открылась дверь, и на солнечный свет выбрался Айс Пэкстон, в ковбойской, затеняющей лицо шляпе и поношенных ботинках. Размахивая загорелыми руками, безоружный Пэкстон направился к сараю.

Из второго пикапа вылез Курт Смоллек. Кончик его носа украшала марлевая повязка, а проплешины, выбритые вокруг царапин на голове, были густо намазаны йодом.

Пэкстон остановился перед дверью сарая. Державшийся позади него Смоллек заметно нервничал и тоже встал, засунув большие пальцы за ремень. Прищурившись, он оглядел сарай. И тут Смоллек обнаружил внутри ту самую женщину, что устроила его знакомство с хорьками. Он машинально дотронулся до повязки на носу:

— Что делает здесь мисс По-собачьему?

Пэкстон даже не взглянул в мою сторону.

— Делани? Предполагалось, ты придешь один.

Брайан усмехнулся:

— Ракету класса «воздух — воздух» нельзя нести в одиночку. Конечно, если не несешь ее под крылом «F-18». Помощь Эван была необходима.

Подтянув штаны, Смоллек плюнул в пыль струйкой слюны.

— Что, она подтирает тебе носик? Неудивительно, что дьявол так хорошо устроен в среде наших военных. Надо же, девочки помогают транспортировать имущество…

Пэкстон шагнул вперед:

— Показывай.

Брайан кивнул в сторону зеленого пикапа:

— Сначала покажи Люка и Табиту.

— Будет так: сначала делаешь, что мы говорим, потом получаешь, что мы даем.

Брайан не отводил взгляда от пикапа, пытаясь что-то разглядеть сквозь сверкающие на солнце тонированные стекла.

— Отлично. Но сначала позволь их увидеть.

Пэкстон изменил позу.

— Нет. Самое время понять: не ты ведешь это шоу.

Брайан слегка приподнял плечи. Едва уловимое движение, но я заметила, как он вдруг напрягся. По шее побежали мурашки, и вдруг я поняла: в пикапе нет ни Люка, ни Табиты. И Пэкстон возразил брату дважды. Мы уходим к варианту с «Сайдуиндером».

— Ладно, будь по-твоему. Ракета здесь.

Брайан уверенно повернулся, и его взгляд почему-то меня успокоил. Отойдя, я заняла позицию за укрытой брезентом ракетой. Хрустнула рация: «Брайан…»

Пэкстон неспешным шагом вошел в сарай, С колотящимся от волнения сердцем я выключила рацию. Марк определенно что-то заметил. Что? Стараясь не выдать себя, я хотела видеть, что происходит. Смоллек вместе с мотоциклистами поспешили в сарай, словно нетерпеливые дети, желающие взглянуть на подарки от Санты. Сквозь щели, словно кнут, с силой хлестал ветер. В воздухе носился песок, сверкая на солнце.

Брайан двумя руками сдернул с «Сайдуиндера» брезент, и «Оставшиеся» уставились на ракету. Так, словно перед ними был Ковчег Завета, «утраченное звено» или шаровая молния.

— Доставил, как и обещано, Пэкстон.

Пэкстон медленно двинулся вокруг ракеты. Пока он осматривал приобретение, мотоциклисты не двигались с места, точно пустили в песок корни. Смоллек наклонился вперед, словно проверяя реакцию устройства, к которому опасался приблизиться. Шевеля губами, он прочитал на корпусе спецификацию:

— «ВМС США. Командование авиационных систем ВМС. Боеголовка самонаводящаяся тепловая…»

Последнее Смоллек прочитал весьма торжественно.

Приблизившись к ракете, он застыл с закрытым ртом. Затем ткнул пальцем в оперение ракеты.

— Ты что?! — Я стукнула по его руке.

Отшатнувшись, Смоллек отдернул дрожащую руку.

— Открой корпус. Я должен видеть аппаратуру, — потребовал Пэкстон.

— Не раньше, чем увижу сына и его мать, — ответил Брайан. — Настал момент требовать «кви про кво».

Латынь. «Оставшиеся» дружно, как по команде, вскинули головы. Будто слова, а не грубое обращение с боеголовкой вызывают детонацию. Заклинание — лишь древнее Определение голосовой активации.

Пэкстон цыкнул зубом.

— Курт, поговори с пилотом.

За стенами сарая метались блики света и тени, казавшиеся совершенно нереальными на фоне происходящего. Однако револьвер в руке Смоллека был вовсе не воображаемым. Лицо парня покраснело. Прыщи выделялись на его лице особенно ярко рядом с пристроенной к носу белой марлей.

— Покажи нам заряд. — Смоллек направил оружие Брайану в грудь. — И говори по-нашему.

— Ладно.

Брайан подошел к ракете и начал скручивать барашковые гайки, освобождая запорное кольцо боеголовки. Рука Смоллека ходила ходуном.

— Помедленнее, приятель. Не стукни по головке, знаешь ведь, чем может кончиться.

— Я знаю свое дело.

И гайка сделала последний оборот. Из боеголовки с шипением и свистом начал выходить белый туман.

Брайан отпрянул назад. Углекислый газ, смешанный с содержимым перцового баллончика, ударил прямо в «Оставшихся». Мне тоже досталось. Перцовый спрей сильно разбавили, но в сочетании с холодным от углекислого газа туманом состав действительно казался смертельным. Мотоциклисты рванули к выходу. Смоллек заверещал от страха.

Я бросилась к рюкзаку Брайана:

— Где шприц? Где он?

— Передний карман.

Вне себя от ярости, Пэкстон попятился от ракеты. Сарай продолжал заполняться волной углекислотного тумана. Вопль Смоллека усиливался. Размахивая руками, он как будто отгонял стаю невидимых птиц. Расстегнув рюкзак, я выхватила шприц. Заметив мое движение, Пэкстон дернулся было в обход ракеты, но я воткнула иглу себе в руку так, чтобы он видел, и утопила поршень.

— Поздно. Слишком поздно, Пэкстон. У меня была одна доза.

Пэкстон развернулся к Брайану:

— Значит, и ты обречен.

— Нет. Мне делали прививку от сибирской язвы. Теперь вакцину получила и моя сестра.

— Сибирская язва? Сибирская язва… — запричитал Смоллек.

— Специальный боевой вирус, — уточнил Брайан. — У вас остался только один шанс. Желаете военный антидот? Верните Люка прямо сейчас.

Пэкстон заморгал и начал кашлять. Углекислотный дым заполнил сарай.

— Я сказал — сейчас!

— Айс! — заорал Смоллек. — Делай, что он говорит!

— Будь ты проклят, Делани! — прокашлял Пэкстон.

— Айс! Ты скажешь ему? Или это сделаю я!

Спрятанный в «Сайдуиндере» огнетушитель выбросил свое содержимое до дна, пискнул и затих. Подпрыгнув на месте, Смоллек взвизгнул и выстрелил в корпус ракеты.

Я стояла как пришитая к месту. Хлопнул револьверный выстрел. Клинг! Ударившись о ракету, пуля срикошетила с металлическим звуком.

Смоллек стрелял еще и еще. Я бросилась на землю.

А потом на нас обрушился настоящий ад.

В дверном проеме появились черные силуэты вооруженных людей. Едва фигуры проступили в углекислотном тумане, как кто-то громко крикнул:

— Стоять! Все на землю!

Держа револьвер на уровне груди, Смоллек с дикими глазами крутнулся на месте.

— На землю! Лежать! Лежать! — грохотал голос.

Револьвер Смоллека харкнул пламенем, и в ответ раздались новые выстрелы.

Находиться в самом центре перестрелки — опыт, поистине захватывающий. Все мои чувства обострились до крайности. Казалось, даже кожа вывернута наизнанку. Уткнувшись лицом в песок, я закрыла голову руками. И через секунду почувствовала, что Брайан прикрыл меня своим телом.

— Федеральные агенты! — прокричал кто-то, и над нами послышались новые крики, выстрелы, чьи-то громкие приказания и треск дерева.

Потом до моего слуха донеслись стоны. Закрыв глаза, я с ужасом ждала момента, когда мое тело пронзит пуля.

Один из нападавших крикнул:

— Всем — вон!

Я поняла, что сквозь щели в стенах сарая видела совсем не тени и не облака, невесть откуда взявшиеся на безоблачном полуденном небе. Это были бойцы, занимавшие позицию, перед тем как ворваться внутрь. Вот что хотел сообщить нам Марк.

Один из агентов в черном вязаном шлеме подошел ко мне:

— Эван, можешь сесть.

Услышав свое имя, я повернула голову. В этот момент агент снял маску.

Рядом со мной стоял Гаррет Холт.

За стенами сарая слышалась беготня и громкие звуки. Кто-то выкрикивал команды, хрипели рации, урчали моторы. Стоны продолжались, уже слабее. Туман постепенно рассеивался, чего нельзя сказать о моем смятении.

Надо мной и Брайаном стоял Гаррет с пистолетом в руке. Глядя вниз, он приказал:

— Не двигаться.

У дальней стены лежал кто-то, похожий на бесформенную кучу. Курт Смоллек. Он истекал кровью.

Брайан уткнулся головой в песок, руки за головой. Вглядевшись туда, где был Смоллек, он бессильно выругался:

— Черт! Смоллек! Люк и Табита. Где они?

Смоллек лежал на спине, уставившись на потолок и раскинув руки.

— Тихо! — резко скомандовал Гаррет.

Тяжело выдохнув, Брайан снова выругался:

— Твою мать! — Повернув голову ко мне, брат спросил: — Ты знаешь этого парня?

— Он тот пилот, о котором я рассказывала. Только он не пилот.

Подхватив за локоть, Гаррет поставил меня на ноги.

— На выход! — скомандовал он. Затем показал на Брайана: — Ты, не двигайся!

Гаррет вывел меня из сарая, продолжая держать за локоть, словно непослушного ребенка, и повел мимо моей машины, мимо пикапа Смоллека, мимо другого автомобиля, серебристого «сабербана» с длинной штыревой антенной. Правительственные агенты были повсюду, они двигались быстро, с озабоченным видом. Все без исключения носили бронежилеты, у большинства имелись нашивки ФБР, Антитеррора, Бюро контроля за алкоголем, табаком и огнестрельным оружием.

На песке, закованный в браслеты, лежал один из мотоциклистов. Он тряс головой, как собака, отнимающая кость, и рычал:

— Грядет мщение Господне! Обрушит он ярость на врагов своих!

Мои глаза и легкие отчаянно жгло.

Наконец, оказавшись в стороне от чужих глаз, Гаррет отпустил мою руку. Расстегнув карман, он проговорил:

— Молчи и слушай, если не хочешь попасть за решетку. Я из ОУР.

— Ты коп!

— Я гражданский следователь и работаю на ВМС.

— Прикидываясь летчиком.

— Да. Я расследую хищения оружия с военной базы.

Еще не придя в себя от пережитого, я мгновенно разозлилась:

— Значит, ты обычный враль!

Он меня дурачил. И конечно, сделал это весьма умно, представляясь тем, кого я хотела видеть: человеком действия, моим настоящим героем. В общем, Гаррет поиграл на моих чувствах, как на банджо.

— Мы несколько месяцев следили за «Оставшимися», пытаясь доказать факт скупки краденого оружия и посадить за решетку настоящих воров. И полагали, что сегодня сделаем это.

— Что же сделал ты? Поставил на мою машину радиомаяк?

Он потряс меня за плечи:

— Слушай. Мы думали, что наступает момент истины. А оказалось, попались на удочку. И ты просто не представляешь, до какой степени Бюро и Антитеррор не любят представать в идиотском виде.

Я потерла глаза, еще слезившиеся от перцового газа. Стало только хуже. У сарая появился Марк Дюпри, сопровождаемый двумя агентами. Один из них держал в руке пистолет Марка.

— То, что вы сделали, было и глупо, и опасно. Что хотел предпринять твой брат?

— Пытался вернуть своего сына.

— Предложив взамен украденный им «Сайдуиндер»?

— Он ничего не крал. Ракета вообще не с военной базы.

— И где он ее нашел?

— Ракету достала я. В музее Чайна-Лейк.

— Придумай что-то поинтереснее.

— Раз ты настаиваешь.

Я достала из кармана письмо. Напечатанное на музейной пишущей машинке, оно гласило:

Дорогая мисс Делани!

В соответствии с Вашим запросом мы с удовольствием предоставляем Вам списанный образец ракеты «Сайдуиндер», номер корпуса 30043-65251957, для проведения выставки 30 и 31 октября.

К письму были приколоты счет и квитанция об оплате, подписанные лично Эбби Хэнкинс.

Гаррет издал короткий смешок.

— Ладно, ты умно устроила. Думаю, ты только что спасла свою казенную часть.

Послышались чьи-то возбужденные голоса, и мы повернулись к сараю. Брайан стоял снаружи. Брат ожесточенно спорил с агентом из Антитеррора, размахивая перед его лицом угрожающе выставленным пальцем. Отрицательно мотая головой, агент показывал в нашу сторону. Брайан посмотрел на Гаррета. Я заметила, что мотоциклисты исчезли.

Брайан решительно направился к нам.

— Ты, — он ткнул пальцем в Гаррета, — ты руководишь операцией? — Не двигаясь с места, Гаррет стоял, молча наблюдая за приближением Брайана. — Ты идиот! Они почти сказали мне, где находится Люк. И вот результат: все сорвалось. Пока вы штурмовали дверь, Пэкстон ушел через заднюю стену. Он сбежал!

Сердце мое больно сжалось.

— Если операция и сорвалась, то лишь по вашей вине, командир.

— Чушь. Вы здесь не для того, чтобы спасти моего сына. Этой цели нет ни у одного из вас. Вы здесь, чтобы поймать расхитителей оружия.

Один из агентов направился к нам, но Гаррет сделал ему знак остановиться.

— У тебя не было и малейшего шанса справиться с этим делом в одиночку.

— Но ты заранее знал, что я это сделаю. За этим вы отпустили меня из тюрьмы. Вы хотели, чтобы я это сделал. Вы это подстроили.

— Погоди, — сказала я. — Гаррет что, встречался с тобой в тюрьме?

— Да. В тот день, когда вы ездили в Энджелс-лэндинг. Он пришел вместе с ФБР.

Внутри меня что-то оборвалось. В тот день Гаррет не должен был срочно вернуться на базу. Он вернулся в город, чтобы допрашивать Брайана. Он мог остаться со мной, и вместе мы выручили бы Джесси. Я же говорила ему: Джесси нужна помощь — и еще, что…

— Ты подонок.

Гаррет не понял:

— Кто — я? План твоего брата безрассудный и абсолютно непрофессиональный. Именно то, чего мы ждали от пары воздушных акробатов.

Брайан подался вперед, готовый одним ударом расшибить ему голову:

— Послушай, ты, твердожопый…

Влезая между ними, я схватила Брайана за рукав:

— Оставь. Нужно что-то делать. Срочно.

Все посмотрели на меня. Я пыталась сдержаться.

— Еще не поняли, что происходит? Пэкстон считает, что отравлен сибирской язвой. Он думает, что мы часть общего плана правительства. А ты подставил его под удар федеральных агентов.

— Черт!

— «Оставшиеся» думают, ты натравил на них «зверя», и битва уже началась. Они идут в атаку.