Лондон:

19 января 1900 года

«Найди и доставь ко мне этого слизняка Уильяма Джейкобса».

Так сказал Джеймс Мориарти Альберту Спиру.

Спир передал приказ дальше — сначала Терреманту, а потом Ли Чоу и Эмберу. Дальше эти слова растекались сами собой по невидимым ручейкам, бегущим вдоль главных улиц Лондона. Кто-то нашептывал их кому-то на ухо, кто-то бросал кому-то вполголоса. «Найти Уильяма Джейкобса», «… Билли Джейкобса», «он нужен Профессору», «найти и доставить». Слова эти стремительно переходили по цепочке от черпал и свистунов к кидалам, уличным бузилам и экзекуторам. Они звучали даже в полицейских участках, достигали ушей тех, кто за мзду уведомлял людей Мориарти, сбывал им секретную информацию.

Доходили они и до принадлежащих Мориарти борделей, куда их приносили работающие на него мальчишки, и до трактиров и пабов, и до тех мест, где бурлит особая, веселая и опасная уличная жизнь. Подхваченные потоком, слова эти разносились по всему городу, пока не дошли до всех, кто не спал в ту холодную зимнюю ночь. Услышав их, люди, мужчины и женщины, протирали глаза, навостряли уши и вертели головами, чтобы не пропустить даже эхо имени Билли Джейкобса, некогда подручного Мориарти, брата Бертрама Джейкобса.

Долго ждать не пришлось. В одном месте Спиру шепнули, что Билли Джейкобса видели вечером в таверне «Синие столбы» на Беруик-стрит, возле рынка на окраине Вест-Энда. Его даже описали — невысокий, молодой, около тридцати, но уже седой — шесть лет в тюрьме не прошли даром. Вечно улыбающийся Билли Джейкобс. Парень, старающийся угодить всем.

Тарантас Джоша Остерли с сидевшими в нем Спиром, Терремантом и Ли Чоу сворачивал на Риджент-стрит, когда они увидели беззаботно бредущего в сторону Пикадилли-Серкус Билли. Парня слегка покачивало, но это нисколько не омрачало его благодушного настроения, поднятию коего весьма поспособствовало недавнее возлияние.

— Эй, да кто это тут? — воскликнул Спир. — Никак Билли Джейкобс, старый приятель! Давай сюда, Билли. Прокатишься с нами.

Но Билли, хотя и пребывал под хмельком, головы не потерял. Он заметил здоровяка Берта Спира и маячившего за его спиной зловещего китайца, которого знал отнюдь не понаслышке — в свое время они работали вместе. Билли видел, что Чоу может сделать с человеком. Поэтому, не дожидаясь повторного приглашения, взял ноги в руки.

— Постой, Билли! Ты куда? — окликнул беглеца Спир. Впрочем, убежать далеко бедолаге не удалось. Никто и глазом не успел моргнуть, как Ли Чоу соскользнул на тротуар, нагнал незадачливого беглеца и одним движением отправил на камни мостовой. Билли взвыл от боли, а ощутив холодное прикосновение лезвия к шее, еще и от страха, поскольку однажды ему удалось стать свидетелем исполнения китайцем фирменного трюка: секунду назад нож еще был в руке, и вот уже на землю летят два куска окровавленной плоти, а жертва замерла в оцепенении и не может понять, почему язык не может найти щеки, почему в горле клокочет кровь, и откуда взялась эта жуткая боль.

— Нет! — завопил Джейкобс. — Нет! Отстань, узкоглазый! Убери руки, желторожая образина!

— Вставай, Билли. Прокатишься с нами.

Он даже выдохнул облегченно, увидев стоящего рядом Берта Спира — с кривой ухмылкой на изуродованном шрамом лице и акульим оскалом.

— Да, плокатисся с нами, — осклабился маленький, но жилистый китаец, довольный тем эффектом, которого ему удалось достигнуть всего лишь простой демонстрацией разделочного ножа, украденного много лет назад у торговки рыбой в шанхайских доках и заточенного до остроты бритвенного лезвия стариком Миссоном, заработавшим горб за своим точильным камнем.

Усадили Билли Джейкобса между Спиром и Терремантом.

— Заставил ты нас побегать. — Верзила Терремант приобнял старого знакомого своей здоровенной лапой.

— Побегать? Как это, мистер Терремант?

— А чему ж тут удивляться? — Терремант откинулся на спинку сиденья. — Давно тебя ищем, Билли.

— Да уж, чуть ли не весь город исколесили, — ухмыльнулся Спир. — Тебя все ищут, Билли.

— Ищут меня, мистер Спир? — Хитрец прикинулся безвинной овечкой. — С чего бы всем меня искать?

— Ну хватит, Билли. С тобой желает поговорить Профессор, так что не строй из себя дурачка. Прошлой ночью ты был в одном доме на Бедфорд-сквер, когда там убили женщину. Еще там были Сидни Стритер и Рустер Бейтс. Потом ты спихнул тело старику Дропси Кармайклу в ночлежку «Улей» на Брик-лейн. Ну что, память возвращается, а?

— Ничего я говорить не буду. — Билли Джейкобс воровато огляделся, стараясь не встречаться глазами со своими спутниками.

— Как тебе угодно. — Берт Спир пожал плечами. — У Профессора тебя ждет еще один старинный приятель. Дэнни Карбонардо. Дэнни-Щипцы. Помнишь такого, а?

— У Профессора? Что вы такое говорите, мистер Спир? Всем известно, что Профессора в городе нет. Уехал. Давным-давно. В угольных королях теперь Беспечный Джек ходит. Спросите кого хотите.

— Не беспокойся, уже спросили. Да я думаю, что ты и сам знаешь — Профессор вернулся. Согласен, немного неожиданно, но вернулся. И ты уж лучше приготовься. Вот старик Дропси Кармайкл забился в щель и носа оттуда не кажет. Так что я на твоем месте бухнулся бы перед Хозяином на колени да попросил прощения.

На самом деле Спир сам отдал необходимые распоряжения четырем своим парням. В половине пятого Дропси Кармайкл вышел из своей обшарпанной ночлежки за парой селедок к чаю. Селедок он не нашел, зато его самого нашли четверо мрачного вида громил, вышибал по профессии, которые устроили ему трепку и посоветовали держаться в будущем подальше от Профессора и никогда больше не разговаривать с теми, кто придет от Беспечного Джека. Результат пятнадцатиминутного разговора — три сломанных ребра, сломанная рука, треснувшая скула, подбитый и заплывший глаз и недочет пяти зубов.

— Вы с чего это все взяли? Несете чушь насчет какого трупа и Дропси Кармайкла… да я не видел Дропси уже и сам не помню с каких времен. — Билли Джейкобс оказался крепким орешком и сдаваться не собирался.

— Увы, увы, — произнес Спир голосом пастора, обличающего зло. — Взяли мы это от твоего старого дружка, Сидни Стритера, который, как ни печально, покинул уж сей бренный мир. Но ты, Билл, еще здесь, как и твой приятель, Рустер Бейтс, и вам еще только предстоит ответить за грехи свои.

Джейкобса отвели прямиком к Мориарти, который уже ждал их. Был здесь и Дэнни Карбонардо, который держался в сторонке и неприятно ухмылялся. Сэл Ходжес осталась в спальне — Профессор распорядился, чтобы она не выходила, пока он сам ее не позовет.

— Профессор… сэр… — Билли разыграл удивление. Удивление и радость. — О… как приятно… А мы уж думали, что никогда больше вас не увидим. — Пораскинув мозгами, он решил, что наилучший шанс выкрутиться — это использовать в качестве защиты внезапное исчезновение Мориарти. А почему бы и нет? Разве они с братом не были доверенными Профессора? Разве не были близки к его преторианской гвардии?

Да уж близки, как проклятие Господне к шлюхиной заднице, хмуро подумал Берт Спир, наблюдая разыгрываемую у него на глазах сцену. Совсем недавно, несколько лет назад, братья Джейкобсы сидели с ними за одним столом, друзья и сообщники по криминальному бизнесу. Благодаря Профессору братья занимали в семье далеко не последнее место. Именно по его распоряжению Терремант вытащил обоих из Стила, печально известной тюрьмы строгого режима Колдбат Филдс.

И вот теперь Уильям Джейкобс сидел на стуле, удерживаемый тяжелой и отнюдь не дружеской рукой Терреманта, а Мориарти буравил его своими темными, непроницаемыми глазами.

— Уильям, я очень огорчен, — тихо, едва ли не шепотом заговорил Профессор. Именно этот его голос, негромкий и мягкий, внушал слушателям безотчетный, непреодолимый ужас. — Разве я не был другом для тебя и твоей семьи? — Он говорил медленно и устало, как человек, несущий на своих плечах несоразмерное его силам бремя. — Разве не ко мне пришла твоя мать, благочестивая Хетти Джейкобс, когда тебя, несправедливо обвиненного, отправили в тюрьму? Она доверилась мне, а не тем жадным пиявкам, что называют себя адвокатами. Она доверилась мне, и я, тронутый ее просьбой, вызволил тебя из заключения. Я был для вас обоих отцом: дал вам работу, хорошо вам платил, следил за тем, чтобы вы были одеты, сыты и ухожены. И разве добром ты отплатил мне?

— Нет, сэр, — ответил Билли Джейкобс, притихший и посеревший лицом.

— Нет, сэр… Да уж… И что мне делать с тобой?

— Пощадите, Профессор. Нам сказали, что вы уехали, покинули нас навсегда…

— И вы поверили? Поверили, что я мог так поступить? Я?.. — Мориарти ударил себя в грудь кулаком. — Я, защищавший вас столько лет? Вы поверили этой пустой, безосновательной лжи? Вы поверили, не имея на то никаких доказательств? — Он перевел дыхание. — Мне стыдно за тебя, Билли! — Последняя фраза прозвучала так, словно Мориарти швырнул ее к ногам неблагодарного Билли Джейкобса.

— Беспечный Джек умеет убеждать, — попытался оправдаться Билли. — Вот и нас с братом уверил, что вы исчезли навсегда и никогда уже не вернетесь.

— И никто не убедил вас в обратном?

— Слишком многие, Профессор, говорили то же самое, и мы в конце концов поверили, что вы не вернетесь.

— Да, мне пришлось бежать, но не навсегда. Вам бы следовало знать, что я никогда не брошу свою семью. Кто-то — да, бросил бы. Но не я. — Он демонстративно, словно в попытке физически избавиться от бремени вины, пожал плечами. — И вот я вернулся. Что ты скажешь на это?

— Вы должны знать, Профессор, что теперь, когда я увидел вас собственными глазами, то готов служить вам, как прежде. Уверен, то же скажет и мой брат, Берт. Прошу вас принять нас снова в семью.

Мориарти вскинул руку, провел ногтем по щеке, хмыкнул.

— А ты что думаешь, Берт Спир? — Взгляд его полыхнул такой яростью, что Спир невольно отвел глаза. — Должны ли мы принять его обратно или толкнуть еще глубже во тьму, которую он предпочел?

— Надо подумать.

— Подумать?

— Подумать, сэр, что он может нам дать.

— Что ж, по-моему, справедливо. — Мориарти снова повернулся к Джейкобсу. — Билли, нам стало известно, что ты был в доме Джека Айделла на Бедфорд-сквер, когда там убили Сэл Ходжес. Не хочешь ли рассказать об этом?

— Что мне рассказать вам, сэр?

— Не играй со мной, Билли. Кто это сделал? Кто ее убил? Ты?

— Нет, сэр, не я. Чтоб мне проваливаться на этом месте, если я это сделал. Такое горе… Она… миссис Сэл всегда была настоящей леди. — Взгляд его заметался по комнате. — Мне даже плохо стало, когда это случилось. Чуть не вырвало.

— Если не ты, то кто?

— Кто? А вы как думаете? Сам Беспечный Джек, конечно.

— Ты там был?

— Был. Все видел… то есть почти все, но сделать ничего не мог. Я бы спас ее, если б мог, но с сэром Джеком, когда он разойдется, не поспоришь.

— А как она вообще там оказалась?

— От Сэлли Ходжес принесли записку, что, мол, она хочет увидеться с сэром Джеком. По какому-то делу огромной важности, так там было сказано. Ну, ее и пригласили на шесть часов.

— И она пришла? Ты видел, как она пришла?

— Да, Профессор, видел.

— И?..

— Я впустил ее и провел наверх. У Джека кабинет в бывшей гостиной на втором этаже. Большая комната, обставлена, как салон какой-нибудь шлюхи. Большим вкусом Беспечный Джек не отличается. Не то, что вы, Профессор…

— Хватит этого вздора, Билли. Продолжай.

— Простите, босс.

Спир видел — Джейкобс напуган. Как сказано в Библии, «убоялся страхом великим». Настолько, что даже обмочился.

— Итак, ты отвел ее наверх?

— Да, сэр, отвел. Должен сказать, на нее было больно смотреть.

— Почему?

— Очень уж она изменилась, сэр. Как-то поблекла. И одета была неряшливо. Как будто опустилась и перестала следить за собой.

Мориарти кивнул.

— Но Джек ее принял?

— Да, принял. Сказал, что рал ее видеть, и даже про вас спросил.

— Неужели?

— Да, сэр. Сказал: «Рад вас видеть, Сэл Ходжес. А как там Профессор? Все еще слушает музыку в Вене?»

— Вот как? Так и сказал? Что я в Вене?

— В точности так, Профессор.

— И что же она ответила?

— Ответила, что у вас все хорошо и вы уже в Лондоне.

— И как Джек воспринял эту новость?

— Сказал, что уже знает, что вы в Лондоне, и надеется с вами поговорить.

— И как проходил разговор?

— Сэр Джек предложил ей сесть, спросил, не хочет ли она чего выпить, но она отказалась. Сказала, что пришла поговорить.

— Хм-м-м. И что? Они поговорили? О чем?

— В том-то и дело, сэр, что я не знаю, потому что сэр Джек попросил меня выйти.

— И ты ничего не слышал?

— Кое-что слышал. Выйти-то меня попросили, но… — В голосе Билли Джейкобса зазвучали знакомые нотки, глаза блеснули.

— Продолжай.

— Выходя, я слышал, как Сэл Ходжес сказала, будто у нее есть кое-что очень интересное. Насчет какой-то девочки, которая работает в ее доме.

— То есть в доме Сэл, на Хеймаркете?

— Я так понял. А еще заметил, что сэр Джек как будто напрягся. Он уже давно ищет возможность проникнуть в ваши заведения, сэр. Прошу прощения, но некоторые он даже прибрал к рукам. Называет их золотыми жилками. Вот и в дом на Хеймаркете пытается пробраться. Это я точно знаю.

— Итак, ты остался за дверью и подслушивал? — Мориарти поднял руку и прикрыл ладонью рот, пряча улыбку — уверенность Билли немало его насмешила.

— Пытался, сэр, но двери там очень уж толстые, так что услышал я мало.

— Что же ты услышал?

— Сэл сказала, что у нее есть один секрет, но он дорого стоит.

— Ты ясно это слышал? Сэл хотела получить деньги?

— Думаю, сэр, не только деньги. Думаю, и деньги, и какие-то милости. Может быть, хорошее местечко в доме Джека.

Профессор кивнул.

— Они из-за этого поссорились?

— Она никак не желала сказать, что это за секрет. А он не хотел ничего обещать заранее. Оба уперлись и ни с места. Минут пятнадцать друг на друга кричали.

Страх снова овладел Билли. Руки у него затряслись так, что он накрыл одну другой и прижал их к столу.

— И что же они кричали?

— Сэл обозвала его паршивцем и лавочником — вы, наверное, знаете, что у сэра Джека два бакалейных магазина — один в Хакни, другой — в Пимлико, и он бывает очень недоволен, когда ему про это напоминают. Он в ответ назвал ее друрилейнской весталкой, и тут уж они сцепились по-настоящему. Я даже забеспокоился…

— Из-за криков?

— Сэр, у Беспечного Джека нрав крутой и… как бы это сказать…

— Переменчивый?

— Вроде того. А потом я услышал… наверное, он ударил ее по лицу. И всякие такие нехорошие звуки. Как будто она задыхалась. В общем, я уже не стал ждать, двинул плечом в дверь, ворвался…

Билли Джейкобс опустил глаза и потряс головой, а Берт Спир заметил, как побелели костяшки сжатых в кулаки пальцев.

— Дальше, Билли, — все еще не повышая голоса, почти шепотом произнес Мориарти.

— Было уже поздно. Джек был в ярости — лицо красное, перекошенное, на шее вены проступили. Он еще сжимал ей горло, а она, то есть Сэл, уже стояла на коленях. Джек глянул на меня, и я уж подумал, что все, сейчас он и меня пришибет. Поверьте, сэр, на него смотреть было страшно. А потом он разжал руки, и она просто завалилась на пол. Как тряпичная кукла.

— Но ты так и не понял, из-за чего они разругались?

— По-моему, никто просто не хотел уступать. Она хотела продать секрет насчет какой-то девчонки, а он не хотел ничего обещать, не зная, о чем речь.

— Это Джек приказал тебе избавиться от тела?

— Он повернулся и отпустил ее — а она просто упала на пол, ну, как пуховая перина. Джек, он прямо-таки трясся от злости. А мне сказал так: «Прибери тут, Билли. Поживее. Убери эту дрянь».

— Ты позвал Рустера Бейтса и Сидни Стритера, и вы отвезли ее в ночлежку.

— Так оно и было.

— И ты подчинился?

— С сэром Джеком не поспоришь. Он умеет убеждать.

Похоже, смерть подкралась к Саре незаметно и даже как-то буднично. Сэл говорила, что у ее сводной сестры горячий нрав, а репутация Джека Айделла уже была ему известна. Как сказал кто-то однажды, «Джек за чох убить может».

— Со мной, Билли, тоже не поспоришь. — Мориарти в упор посмотрел на Джейкобса.

— Дайте мне шанс, Профессор. Не пожалеете. Только один шанс.

Мориарти взглянул на Спира, коротко кивнул, как бы говоря «поговорим потом», и повернулся к двери в спальню.

— Сэл! Сэл Ходжес!

И тут Сэл вошла в комнату — с распушенными волосами, струящимися по плечам и падающими по спине восхитительным золотисто-огненным каскадом, в белом платье, в которое она переоделась по возвращении из Рагби, сияющая, бодрая и полная жизни.

— Привет, Билли, — сказала она, и глаза ее вспыхнули веселыми огоньками.

— Господи! — прошипел Джейкобс. — Господи… — На большее его не хватило.

— Беспечный Джек задушил ее сводную сестру. Вот что ты видел! — Мориарти громко, от души рассмеялся, потом взглянул на Терреманта и велел отвести Джейкобса вниз. — Дай ему выпить. Устрой на ночь. И держи его под рукой. — Потом он отпустил Ли Чоу, а вот Берта Спира, когда тот двинулся к двери, остановил. — Мы дадим ему шанс, Альберт. Накорми его, а завтра отправь на поиски брата. — Он кивнул. — Мне еще нужно будет поговорить с ним, но это потом, а пока скажи ему, чтобы нашел брата и возвращался. Поговори с ним. Разузнай, что еще он видел. Откуда Джек получает информацию относительно меня и нашей семьи. — Поручение, разумеется, преследовало и еще одну, скрытую, цель, поскольку Спир, как и другие, все еще оставался под подозрением. — И приглядывай за ним хорошенько. Не хватало только, чтобы он шпионил здесь для Беспечного Джека.

Когда Спир ушел, Профессор вернулся в спальню, где его ждала Сэл. Ночь получилась веселая, и они выпили чуть ли не целую бутылку бренди, которая помогла им согреться. В перерывах между любовными играми Сэл погадала ему на картах Таро и никак не могла понять, почему в трех раскладах подряд присутствует Повешенный.

В конце концов они уснули, и Сэл снились крепкие мужчины, копавшие лопатами землю под беспечный птичий гомон. А вот Мориарти снилось совсем другое: на вересковой пустоши его застигла жуткая буря, вроде той, что обрушилась на короля Лира в пьесе Шекспира: хлестал дождь, гремел гром, и молния раскалывала небо, а он кричал: «Дуй, ветер, дуй! Пусть лопнут щеки! Дуй! Вы, хляби и смерчи морские, лейте!»

Он танцевал под музыку стихии, и с ним были шесть юных дев в белых, промокших насквозь сорочках; какое-то время они кружились вместе, а потом девы увлекли его на мокрую, скошенную низко траву.

Проснувшись, Мориарти обнаружил, что сильно возбудился, и его мужское достоинство напоминает плотно набитую песком дубинку, недди, а потому, желая ослабить напряжение, разбудил Сэл.

За завтраком Мориарти объяснил Сэл, что его не будет дома весь день, но не упомянул о ланче с фотографом Джои Коксом. Он всегда был осторожен и редко обсуждал семейный бизнес в присутствии посторонних. Прислуживавшие за столом мальчишки подали отбивные с яичницей, разлили крепкий чай, предложили хлеб и тосты — с отбивными Мориарти предпочитал паштет из анчоусов «дженльменс релиш».

Только после того, как они ушли, Профессор сказал Сэл, что вернется к шести и проведет встречу с Карбонардо, Беном Харкнессом и другими — «дабы обсудить будущее Беспечного Джека». Он также предупредил ее «никому ничего не говорить», чтобы подручные не узнали о его ближайших планах.

Сэл сказала, что, наверное, съездит к себе, на Хеймаркет, и Мориарти попросил ее быть осторожнее и взять с собой сопровождающего, может быть, Гарри Джаджа.

Он налил вторую чашку чаю.

— Сэл, твоя сводная сестра, Сара… Ты хочешь устроить ей достойные похороны? Что если отвезти ее в Хендред и похоронить на церковном кладбище? Если хочешь, я могу это устроить. А ты сможешь присутствовать на похоронах.

Сэл спросила, может ли она подумать, и Мориарти кивнул, зная, что в такие моменты родственникам требуется время, чтобы привыкнуть к боли расставания.

— Кстати, — заметил он, как бы невзначай, — Билли Джейкобс рассказал — не знаю, слышала ли ты, — что Сара выдавала себя за тебя и пыталась продать Джеку Айделлу какой-то секрет, имеющий отношение к некоей девочке в твоем доме на Хеймаркете. Что скажешь? Что в твоем доме могло, по ее мнению, заинтересовать этого мерзавца Джека? Какая такая девочка? Или кто-то что-то напутал? Что скажешь?

Разумеется, Сэл и понятия не имела, о чем могла идти речь.

— Сара была большой мастерицей по части выдумок. Такой уж у нее был склад ума, романтический. Но с хитрецой. Допускаю, что она выдумала какую-то историю о потерявшейся наследнице, бедняжке, которая стоит тысячи фунтов, и пыталась продать эту сказку Джеку. Должно быть, наслушалась рассказов про то, как ты бежал из страны, спасаясь от Шерлока Холмса и инспектора Кроу. Бедняжка Сара всегда искала свой большой шанс. Если она верила, что будущее за Джеком, что он придет тебе на смену и возьмет всю твою семью, то, возможно, пыталась перейти на его сторону. Занять высокое положение. — Она коротко рассмеялась — словно тронула струны виолончели. — Сара всегда стремилась получить то, что принадлежит мне. Если вообразила, что может прибрать к рукам мое заведение на Хеймаркете, то могла сочинить любую историю. — Сэл снова рассмеялась. — Не надо бы так говорить, но я рада, что ее больше нет. От Сары были одни только неприятности.

Мориарти понимающе кивнул, но взял кое-что на заметку. «Пожалуй, — подумал он, — заведение на Хеймаркете следует проверить, выяснить, все ли там в порядке. Сэл, конечно, дело знает хорошо, но она всего лишь женщина и ей, как всем женщинам, свойственно ошибаться».

Занимаясь семейным бизнесом, Мориарти редко выходил из дому в своем подлинном обличье или под видом профессора Джеймса Мориарти — высокого, сутулого джентльмена с глубоко посаженными гипнотическими глазами и привычкой по-змеиному двигать головой. Он был не только выдающимся организатором, но и актером — человеком с тысячью лиц и двумя тысячами голосов. В этот день он решил предстать перед Джои Коксом под видом «банкира». Выступать в этой роли ему доводилось нередко, и давалась она легко. Мориарти не любил эту роль, но чувствовал себя в ней, как рыба в воде. Он даже придумал для этого персонажа особенное имя: Тоби Смоллетт, финансовый гений, скареда и педант.

К подготовке Профессор приступил в одиннадцать часов утра и первым делом отогнал все лишние мысли и проблемы, чтобы войти в личину Смоллетта. Затем наступила очередь физического перевоплощения, и здесь он начал с парика, изготовленного тем же мастером, который сделал для него потрясающий парик старшего брата.

Волосы у Смоллетта были темные и уже начали редеть, зачесывались назад, ложились ровно и гладко. На висках и за ушами проступала легкая седина. Далее шел нос — его требовалось чуточку удлинить и выпрямить, чтобы придать сходство с римским. Помимо специальной мастики, Мориарти применял купленные давно очки, которые зрительно уменьшали глаза и расстояние между ними. В результате из зеркала на него смотрел человек, начисто лишенный чувства юмора, сосредоточенный только на деньгах; человек одномерный, привередливый, дотошный и несимпатичный — такой, какой и требовался, чтобы утомить Джои Кокса и усыпить его бдительность.

Мориарти уже собрался выходить, когда заглянувший в комнату Берт Спир сообщил, что отпущенный на поиски брата Билли Джейкобс вернулся. И не один, а с Бертрамом.

— Говорит, ему надо много чего вам рассказать. — Спир с сомнением пожал плечами.

— Кто говорит? Бертрам?

— Нет, сэр. Билли. Твердит, что дело срочное.

— Пусть подождет, пока я вернусь, тогда и поговорим. Как он себя ведет?

— Образцово, сэр. Всем помогает. Вежлив и послушен. Один заменяет двух мальчишек — те еще пока зеленые. Да и Бертрама привел, а тот, сэр, чисто с картинки списан — бодрый да здоровый, не чета Биллу.

— Я поговорю с ним позже. — С этими словами Профессор, слишком занятый, чтобы задержаться хотя бы на пару минут, вышел из дому и сел в кэб. Потом, уже вечером, он вспомнит об этом.