Утром следующего дня вовсю шла подготовка к празднику. Шейла наряжала Санта-Клауса — Джереда…

— Я чувствую себя идиотом, — пожаловался Джеред. Шейла расправляла у него на спине складки слишком просторной куртки Санта-Клауса. Несмотря на то что спереди они подложили подушку, Санта-Клаус — Джеред не выглядел вальяжно.

— Сзади у тебя маловато, — сказала Шейла, разглаживая складки.

— Раньше ты не считала это недостатком, — пошутил Джеред.

— Я и сейчас не считаю это недостатком, Санта. — Ей не хотелось шутить, она была взбудоражена процессом одевания Джереда, хотя трогала не Джереда, а лишь бархатистую ткань и пояс. — Перестань крутиться, Джеред, иначе мы никогда отсюда не выйдем.

Он расправил плечи.

— Не так просто изображать святого. Я чувствую себя индейкой, обернутой в красный бархат и предназначенной на заклание.

— Ты отчасти прав. — Шейла опустила его руки.

— Хочешь сказать, что я не индейка?

— Что заклание тебе не грозит.

Они оба улыбнулись.

За дверью подсобки, где они находились, слышались возбужденные голоса детей, собравшихся на утренник: Санта-Клаус вернулся!

Шейла до сих пор не верила в случившееся. Разыскивая прошлым вечером человека, который считал себя настоящим Санта-Клаусом, Шейла и Джеред обнаружили, что он исчез так же таинственно, как и появился. Исчез вместе со страницей журнала для регистрации постояльцев приюта, где стояло его имя. Оставался единственный вариант — просить Джереда. Она приготовилась к долгим уговорам, мольбам и даже к уже испытанному вранью о здоровье Мака. Но к ее удивлению, Джеред сразу согласился исполнить роль Санта-Клауса.

Накладные усы щекотали Джереду нос, но он не решался их поправить, потому что каждый раз, как он поднимал руки, Шейла со вздохом принималась вновь одергивать со всех сторон его наряд. Мало того, что его волновали ее прикосновения, он еще чувствовал себя в этой тяжелой бархатной куртке так, будто его упаковали в футляр.

— Я начинаю потеть.

— Это от волнения, — успокоила его Шейла.

— Большего кошмара я никогда не испытывал.

— Раздать подарки ты считаешь кошмаром? — спросила Шейла и поправила ему бороду и усы.

— Нет. Притворяться веселым.

Шейла усмехнулась.

На самом деле кошмар заключался в другом: видеть рядом Шейлу, одетую в костюм матушки Клаус, и знать, что это лишь сказочная жена. Сказка переплелась с жизнью.

— Правда, Ши, у меня ничего не получится. Мне не найти общего языка с детьми.

— Я понимаю. — Ее зеленые глаза погрустнели, и Джеред понял, что она усмотрела в его словах больше смысла, чем он вложил в них.

— Я не хотел тебя расстраивать.

— Знаю, что не хотел. Иди!

Поднявшись на носки, она быстро поцеловала его в щеку. Как мало! Год назад он бы не удовлетворился таким напутствием.

— Все будет хорошо, Джеред, — успокоила его Шейла. — Я буду рядом. Постарайся быть веселым и бери пример с меня. Не так уж трудно, как тебе кажется, привыкнуть к детям. Посмотри, как привязалась к тебе Молли.

— Ну, Ши, начнем наш рождественский дуэт, — сказал Джеред в дверях, но я делаю это только для того, чтобы выследить злоумышленника.

Предупреждает, подумала Шейла. Но пусть и не мечтает отделаться от нее и малыша. Они ему очень нужны, так же как и он им. Пора бы уж это понять.

За дверью собралась толпа ребятишек, жаждущих увидеть Санта-Клауса. По радио звучала веселая мелодия «Звон колокольчиков». Шейла встала так, чтобы дети не толпились вокруг Джереда, который как раз показался в дверях и направился к своему месту.

— Внимание, дети! — весело крикнула Шейла голосом матушки Клаус. — К нам прибыл Санта.

Дети восторженно закричали и захлопали в ладоши. Шейла принялась их успокаивать и выстраивать в очередь. Она бросила украдкой взгляд на Джереда — убедиться, что он не улизнул. Тяжело ступая, будто и правда костюм рождественского деда добавил ему лишние килограммы, Джеред приблизился к почетному креслу огромных размеров и с кряхтеньем в него опустился.

Поймав его взгляд, Шейла радостно крикнула:

— Го-го-го! Веселого Рождества!

Джеред непонимающе уставился на нее.

Шейла, пряча раздражение, повернулась к детям:

— Веселого Рождества! Я знаю, вы ждете Санта-Клауса. Он рад вас видеть… Он всем принес подарки. Проходи. — Она пропустила вперед стоявшую в очереди первой маленькую девочку, дочь своей школьной подруги. Лорен поковыляла вверх по настилу к Санта-Клаусу. Шейла с улыбкой обратилась к остальным ребятишкам: — Кто хочет спеть?

Наблюдая, как ловко Шейла управляется с детьми, Джеред приуныл: он так никогда не сумеет. Он взглянул вниз. Крошка Лорен взирала на него как на короля. У него все оборвалось внутри: что ей сказать?

— Ну, девочка, что для тебя может сделать Санта? — вспомнил он наставления Ши. Только прозвучали они как-то не так.

— Я хочу в туалет, — сказала Лорен. Ее нижняя губка оттопырилась, глаза наполнились слезами. — Только боюсь пропустить мою очередь.

Джеред вскочил, схватил ее за ручку и потащил к матери, которая стояла сбоку от помоста. Та поспешила навстречу дочери.

— В комнату для девочек, — сказал Джеред и пошел назад к креслу.

Следующим в очереди был светловолосый мальчуган лет восьми. На Джереда он смотрел с подозрением. Джеред помнил себя таким и более или менее представлял, о чем с ним говорить.

— Хочешь посидеть у меня на коленях, а?

Мальчик продолжал настороженно смотреть.

— Что тебе Санта может подарить? — спросил Джеред, переиначив слова Шейлы. Ему хотелось, чтобы мальчик перестал на него пялиться.

— Где мой подарок?

Подарок? Джеред взглянул на пол. Мешок с подарками остался в подсобке! Ну и достанется ему от Шейлы. Вот незадача!

— Сейчас принесу. — Джеред пошел в кладовую, взял свой мешок и стал проверять его содержимое: вдруг злоумышленник успел туда что-нибудь подбросить? Там были альбомы для раскрашивания и маленькие цветные карандашики. Вернувшись к мальчику, который, кажется, так и не сдвинулся с места, Джеред вытащил подарки. Мальчуган нахмурился и затряс головой.

— Я хочу конфеты.

— От конфет у тебя испортятся зубы, — как можно веселее сказал Джеред.

Мальчишка вперил в него злобный взгляд. Джереду стало не по себе.

— Я принесу тебе на Рождество конфеты, — пообещал он. Шейла его убьет, ведь ее главное правило — ничего не обещать. Ну да ладно, мальчишка так или иначе получит сладости.

С кислой гримасой мальчик взял карандаши и альбом и, не сказав «спасибо», ушел.

— Веселого тебе Рождества! — крикнул ему вдогонку Джеред, и как раз в этот момент умолкла музыка.

— Фиговый какой-то Санта! — громко сказал недовольный мальчишка.

Джеред закрыл глаза: Санта из него не получается — ради чего или кого он сидит тут, взвалив на себя несвойственную ему роль?

Аромат имбиря и легкий шум рядом ответили на его вопрос. Ради Шейлы и ее спокойствия, ее непонятной для него мечты. Но будет ли достаточно его усилий?

— Джеред.

Он открыл глаза. Ши стояла рядом, наклонившись к нему. Ее нежная щека была так близко, что он мог бы поцеловать ее. Ему потребовалась вся его воля, чтобы сдержаться.

— Джеред, пожалуйста, постарайся, — шепнула она. — Дети ведь тоже наши покупатели. — Она улыбнулась. — А покупатель, как ты знаешь, всегда прав.

— Этот мальчишка — грубиян и еще не дорос до покупателя!

— Ты просто не знаешь современных детей. Ему восемь лет. Я уверена, деньги у него водятся.

— Может быть. Но он даже «спасибо» не сказал.

Джеред нервно заерзал в своем кресле. Близость Шейлы так на него действовала, что ему хотелось вскочить и убежать. Этот пацан вполне может быть тем самым хулиганом.

— Мне бы следовало сбросить этот костюм да последить за ним, если он вздумает что-то покупать. Как бы он не принялся расстреливать лампочки на твоих елках!

— Видно, мне придется стоять рядом и страдать вместе с тобой. — Она засмеялась, и аромат имбиря — ее аромат — еще сильнее заструился в воздухе, все больше возбуждая Джереда.

— Ты готова страдать со мной? — Он и сам не знал, что имеет в виду.

— Это еще не самые сильные страдания. Вот посмотри. — Она повернулась и поманила пальцем следующего ребенка. Так фея манит своей палочкой и совершает чудо, подумал Джеред, и вдруг ему стало легче, оттого что она стоит рядом.

* * *

Прошло четыре часа, и Джеред, кажется, освоился со своей ролью. В зале царило радостное возбуждение, которое Шейла изо всех сил поддерживала, улыбаясь и подбадривая гостей веселыми репликами. Да и Джереду стоило несколько раз крикнуть: «Го-го-го!», как дети начинали смеяться в восторге от нового Санта-Клауса.

Но когда к нему подошла Молли, Джеред изо всех сил постарался ее развеселить и даже принялся уверять, что он настоящий Санта. Девочка заливалась смехом, а потом извлекла из кармана список своих рождественских пожеланий.

— Если ты правда Санта, то прочитай, что здесь написано, — значительно попросила Молли.

Джеред взглянул на листок. В углу была нарисована рождественская елка, а под ней — подарки всевозможных цветов, от фиолетового до оранжевого. Вверху детским почерком было что-то нацарапано.

— Гм. Так. «Дорогой Санта…»

Молли кивнула.

— Но так все письма начинаются.

Джеред взглянул на остальные каракули и попробовал поимпровизировать.

— Велосипед? — попытался он угадать.

Молли покачала головой и забрала у него листок.

— Нет. Ты просто мистер Барроуз. Но ничего, ты мне все равно нравишься.

Джеред почувствовал, как внутри у него разливается тепло. Это было совершенно новое ощущение, но какое приятное!

Молли дернула Шейлу за рукав:

— Я хочу вам обоим что-то сказать.

Шейла наклонилась к девочке, пытаясь расслышать ее голосок, — музыка, льющаяся из репродуктора, все заглушала.

— Настоящему Санта-Клаусу пришлось уехать. — Она посмотрела на Шейлу, а потом на Джереда. — Но он сказал, что приедет еще раз.

— На Рождество? — спросила Шейла, бросив на Джереда многозначительный взгляд.

Тот в ответ лишь пожал плечами.

— Не знаю.

— Конечно, на Рождество, я уверена. — Шейла подождала, пока Джеред достал из мешка подарок для Молли, и добавила: — Обязательно приходи завтра, Молли. Санта всем детям опять будет раздавать чулки с подарками.

Молли радостно улыбнулась.

— Ладно. А я никому не скажу, что мистер Барроуз заменяет настоящего Санту, который уехал к другим детям. — Молли потянулась к Джереду и чмокнула его в щеку поверх седых бакенбардов.

Так и Джеред скоро уедет, с горечью подумала Шейла, а с ним и веселые, счастливые мгновения, которые они пережили за этот день.

Молли сбежала с помоста и исчезла из виду. Джеред смотрел ей вслед, и его голубые глаза светились улыбкой. Это было чудо. Правда, не совсем то, которого ждала Шейла.

— Какая симпатичная девочка, — сказал он. — Отец, наверное, ее обожал.

Шейла была потрясена: Джереду приходят на ум такие мысли!

— Думаю, и сейчас он с любовью смотрит на нее с небес.

— Но ребенку нужен отец на земле. Нужна реальная забота и любовь.

Джеред тревожился о Молли! Неужели и правда он начал оттаивать? Значит, ее средства — любовь и смех — действуют на него? Тогда увеличим порцию, подумала Шейла. Общение с Молли и детьми дало ему такие трогательные ощущения, каких он раньше не испытывал. Только нельзя давить на него.

Наконец последний ребенок ушел. Можно передохнуть до вечера, подумала Шейла, когда в магазин хлынет новый поток покупателей. Взяв почти пустой мешок Санта-Клауса, Шейла вслед за Джередом пошла в кладовую.

— Ну вот, все у тебя получилось, — весело сказала она. — Ты цел и невредим.

Джеред вспомнил девочку, которая, сидя у него на коленях, болтала ногой и била каблуком ему по колену; мальчика, заехавшего ему локтем в нос.

— Не считая отдельных изъянов.

— Ты же сам говорил, что они придают своеобразие.

— А я-то надеялся, ты поцелуями залечишь мои раны.

— Напрасно. Мне даже нравится твой вид. — Она повернулась и едва не наткнулась на Джереда.

Он понимал, надо дать ей пройти, но не мог двинуться. Ему отчаянно хотелось ее поцеловать.

— Нравится мой вид? — спросил он хрипло. Надо было взять себя в руки, пока он не потерял голову и не соблазнил матушку Клаус. Улыбнувшись, Джеред похлопал по подушке на животе. — Тебе нравится мой упитанный вид?

Напряжение разрядилось, и Шейла улыбнулась.

— В ближайшие шесть месяцев у меня будет такой же.

Глядя в ее сияющие от счастья глаза, Джеред осознавал, что для него она останется прекрасной всегда, стройная ли, как сейчас, или округлившаяся в ожидании ребенка.

Он подошел к столу, где оставил свои вещи, развязал широкий черный пояс и принялся расстегивать куртку, в которой играл Санта-Клауса. Шейла осматривала полки и пустые коробки в углу.

— Что ты ищешь? — спросил Джеред, вытащив подушку и с облегчением вздохнув. — Следы вредительства?

— Проверяю. Мне кажется, злоумышленник в ближайшее время попытается прогнать тебя из магазина.

— Вполне возможно. А может, ему самому уже надоели собственные шуточки или он понял, что ты не отступишь, пока его не найдешь?

— Может быть, — ответила Шейла, но ей было тревожно.

Продолжая поиски, она старалась не думать, что пару минут тому назад Джеред едва ее не поцеловал и она этого хотела! И не только этого. Она хотела, чтобы он вновь стал ее мужем.

А если они снова не найдут согласия? Сможет ли она еще раз пережить разочарование? Нет, она не имеет права рисковать судьбой ребенка, для которого уготована жизнь здесь, в Квайет-Бруке, такая, какую она мечтает ему создать.

Шейла окинула Джереда взглядом. Темные вьющиеся волосы, серьезные глаза. Прекрасный мужественный человек. Относился к ней как к равной и любил ее, как мог. Слишком замкнут. И дал уйти ей без сопротивления. Вряд ли он изменится, так что нечего и мечтать о будущем.

Она должна быть сильной и остаток времени употребить на подготовку рождественских праздников, чтобы он почувствовал, что жизнь маленького городка может быть интересной, а дети приносят не только огорчение, но и счастье.

Шейла еще раз осмотрела коробки с подарками. Все было в порядке. А был ли злоумышленник сегодня здесь? И что будет завтра — неизвестно. Видно, Джереду придется провести здесь еще не один день.

— Я так горжусь тобой, — сказала Шейла, улыбаясь и поворачиваясь к нему. Пусть он видит, как она счастлива, оттого что он помогает магазину выжить. И обнаружила, что Джеред стоит раздетый и натягивает рубашку на мощный обнаженный торс. Сердце у Шейлы перевернулось в груди. Джеред, видимо, занимается спортом. Он всегда был в хорошей форме, но сейчас… сейчас… — О, новый спортивный Джеред, — непринужденно заметила она, надеясь, что лицо ее не выдает охватившего ее желания.

— Что, впечатляет? — криво усмехнулся Джеред, застегивая рубашку. — У меня оказалось много свободного времени, вот я и посвятил его спорту.

«Впечатляет» — не то слово, которым можно было бы описать ее чувства. Но сказать об этом она не могла. Шейла оперлась спиной о стол. Это аморально — желать его физически, когда они духовно так далеки. Но ей так хотелось крикнуть Джереду: возьми меня! Прямо сейчас! Вот здесь, на рабочем столе.

Шейла в изнеможении тряхнула головой, прогоняя греховные мысли… Где ее здравый смысл? Ведь Джеред за ней наблюдает.

— Хочешь посмотреть, как я буду переодевать джинсы? — спросил он, показывая на широкие красные штаны Санта-Клауса.

— Нет, конечно! — Лицо у нее горело. Она бросилась к двери и нырнула в волшебный мир магазинного Рождества, подальше от этого столь притягательного, но уже чужого ей Джереда.

Шейла пошла к эскалатору, собираясь предупредить отца, что уезжает домой и больше сегодня не вернется. Она шла, тихонько подпевая рождественской песне, приветственно махала рукой покупателям, с улыбкой смотревшим на ее костюм матушки Клаус, и чувствовала себя в эту минуту почти счастливой благодаря Джереду. А вот полное счастье у нее будет, только если она совершит чудо.

Но Шейла понимала, что чудес не бывает. Если Джеред сможет переломить себя, отбросить свои тяжелые воспоминания о детстве, которое сформировало весь комплекс его недостатков, мешающих построить именно то семейное счастье, о котором она мечтала, то все будет в порядке. А если нет?

Но парадокс был в том, что, страшась быть несчастной с Джередом, она начинала сомневаться, будет ли счастлива без него.

Следующий день прошел спокойнее. Джеред даже почувствовал, что начинает осваиваться со своей ролью. Нельзя сказать, что он получал от этого удовольствие, но и не испытывал таких мук, как накануне, если не принимать во внимание, что временами он оказывался близко от Шейлы, испытывая постоянную душевную боль при мысли о приближающейся разлуке и разводе. А развод был неминуем. Джеред не мог рассчитывать, что Шейла, со своим стремлением к счастью и совершенству в этом несовершенном мире, сможет стать другой, но по-своему был прав, считая, что мог бы ужиться с ней и такой, если бы она в свою очередь принимала его таким, какой он есть. Но она, судя по всему, на это не пошла бы, и он не винил ее, считая, что каждый имеет право на свою точку зрения.

А проблема с ребенком? Он был уверен, что никогда не станет таким хорошим отцом и гражданином, как Мак, обожающий свою семью, родной город и его традиции, открытым, легко сходящимся с людьми, а именно такого хотела для своего ребенка Шейла. Черт подери, ведь и он желал бы того же для своего ребенка! И не его вина, что он не может стать таким отцом, вернее, не совсем его.

Вот поэтому развод и был неизбежен.

Наблюдая, как Шейла управляется с ребятишками, Джеред не сомневался, что она будет прекрасной матерью. Вот она наклонилась к следующему малышу. Похоже, он не очень хотел общаться с Санта-Клаусом, но его мама настаивала. Джеред видел, как Шейла успокаивала мальчика — нежно тронула его за щечку, что-то тихо сказала. Сколько же он потерял в детстве, думал Джеред с тоской, живя с отцом, которому было неведомо слово «ласка»! А теперь ласки ждут от него.

Малыш перестал плакать, и Джеред облегченно вздохнул. Только радовался он недолго. Мама — совсем юная, с усталым лицом — подвела к нему мальчика.

— Я хочу сфотографировать Брайена с Санта-Клаусом для его прабабушки, — сказала она, усаживая ребенка Джереду на колени. Ее карие глаза были серьезны. — Она совсем старенькая, живет в приюте, и только дети могут заставить ее улыбнуться.

Джеред посмотрел на маленького Брайена. Тот сидел, надув губы, и тер глаза.

— Постараемся, — пообещал Джеред.

Женщина с сомнением окинула их взглядом, спустилась по настилу вниз и подняла фотоаппарат.

Джеред нагнулся к ушку малыша и ласково сказал:

— Скажи мне, мальчик, нравится тебе жить в Квайет-Бруке? Тебе здесь хорошо? Видишь ли, ты должен мне сказать, потому что здесь скоро появится маленький ребенок, а я хочу, чтобы он тоже был счастлив.

Малыш забыл, что собирался заплакать, и с интересом уставился на Джереда. А у того в горле стал комок.

— Вот и умничек, — похвалил его Джеред. — А теперь улыбнись своей прабабушке, а она улыбнется тебе, когда увидит твою карточку. — Маленький Брайен издал какие-то звуки и улыбнулся. Его мама щелкнула фотоаппаратом. Брайен схватил ручонкой Джереда за бороду и потянул. Джеред рассмеялся.

— Тяни, тяни, мне не больно.

Брайен испустил счастливый вопль, который отколол от сердца Джереда кусочек льда. Он почувствовал, что ему срочно нужна Шейла. Она наблюдала за ним из толпы, и на лице ее играла улыбка. Мама увела малыша, и Шейла подошла к Джереду. Он встал.

— Что ты сказал ребенку? — спросила Шейла. Аромат ее духов вновь окутал Джереда, погружая его в теплый уютный мир, мир рождественского печенья, материнской любви и ласки. — Джеред! — отвлекла его от грез Шейла.

Он взглянул ей в глаза. Ах, да. Она спрашивает о маленьком Брайене.

— Сказал, что Санта принесет ему подарок.

Темная бровь Шейлы вопросительно приподнялась.

— То же самое говорила ему и я. Но не помогло.

— Но ты же не Санта-Клаус, — усмехнулся Джеред.

Она неожиданно весело рассмеялась. Ее смех гармонично вливался в радостную рождественскую мелодию, звучавшую вокруг. И так же неожиданно Шейла поднялась на носки и поцеловала Джереда, оставив на его губах теплый сладкий след. И шепнула:

— Веселого Рождества, Джеред.

Не желая упускать подходящий момент, Джеред прижал ее к своему пухлому животу и тоже поцеловал. Потом еще и еще раз, теряя над собой контроль, пока вокруг не раздались аплодисменты.

Джеред оторвался от Шейлы и смущенно оглянулся на рукоплескавших матерей и пожилых людей, сидевших неподалеку за столиками кафе.

— Как жаль, что я никогда не получал подобного поощрения. А оно, оказывается, мне было нужно.

— Даже с моей стороны? — спросила Шейла веселым тоном, в котором, однако, слышались серьезные нотки.

— Может, только вначале, и то недолго. Ну а потом ты перестала меня поощрять.

— Да? — У Шейлы был такой озадаченный вид, что Джеред не знал, что и думать. Но зато точно знал, чего ему хотелось. Он снова притянул к себе Шейлу и стал ее целовать…

Аплодисменты стихли, и Джеред, вспомнив, где они находятся, неохотно отпустил Шейлу. Он думал, она спросит, не сошел ли он с ума, но она только смотрела на него с ошеломленным видом.

— Нам, кажется, надо поговорить, — наконец сказал он.

Шейла лишь молча кивнула и отошла. И тут же к ним подошел кое-кто из гостей.

— А мы думали, что Санта и матушка Клаус — муж и жена только на представлении.

Сердце у Шейлы сжалось от такого, казалось, простодушного замечания. Слезы жгли глаза. Упрек Джереда, что она в нем не нуждается, его жаркие поцелуи, ее собственные ощущения и жажда более тесных отношений заставили задуматься, не было ли ошибкой с ее стороны расстаться с Джередом. Чего она, в сущности, хочет?

Заметив, что Джереда обступили довольные мамы, благодаря его за счастливых малышей, Шейла отправилась в подсобную комнату, решив подождать его там. Она слушала жужжание их голосов и радовалась за Джереда. Ему нужны эти одобрительные слова, он явно взволнован и тронут. А его поцелуи как раз и вызваны именно этим состоянием. Он тает… А ее надежда, наоборот, крепнет.

— С маленьким Брайеном вы совершили прямо чудо, — сказала одна из женщин. — Прошлое воскресенье ребенок проплакал всю службу в церкви. Как вам удалось его успокоить?

— Но я же Санта-Клаус, — ответил Джеред. — К тому же один мудрый человек сказал, что настало время чудес.

Вот как ты заговорил, мой дорогой, похвалила его мысленно Шейла. Значит, он все-таки прислушивается к ее словам и все помнит. Сердце ее наполнилось радостью. Пора с ним поговорить более определенно. Его упреки, поцелуи, новая манера вести себя, юмор — не говорит ли это о том, что у них есть будущее?

Всегда ли была права она сама? Нет ли и ее вины в их расставании?

Вся в раздумьях и сомнениях, Шейла открыла дверь подсобки и тихо вошла, отгородив себя от внешнего мира. Надо было все выяснить… поговорить с Джередом… во всем разобраться…

— Черт возьми!

Все еще во власти мыслей о Джереде, Шейла изумленно уставилась на мужчину, который, видимо, был потрясен не меньше ее. Он стоял, опираясь на колено, перед двумя коробками с подарками, которые Санта-Клаусу предстояло раздавать детям, и… запихивал в них куски угля.

Шейла в изумлении успела только пробормотать:

— Зачем вы это делаете?

Злоумышленник вскочил и выбежал в другую дверь, ведущую в боковой коридор и к выходу из магазина. Шейла, потрясенная и удивленная, застыла на месте: вредитель известен! А подспудно в голове билась мысль: как удержать теперь в Квайет-Бруке Джереда?