Никаких пшеничных булок и ржаных буханок! Нет! Не хочу! Все мое существо восставало против смерти, но я был совершенно беспомощен. А впрочем, пожалуй, не так уж и беспомощен! Меч в данном случае не мог сослужить мне никакой службы, но ведь я сохранил мешок, а в нем — «Курс для самостоятельного изучения». И очень скоро он оказался у меня в руках. Оставалось только найти в указателе букву «В».

— Ип! — пискнул хорек, выпрыгнув из мешка на ладонь великана.

— А? Чего это? — не понял тот. — Ой!

Ладонь подо мной дрогнула и начала опускаться. Сначала и я опускался вместе с ней, а потом соскользнул и полетел вниз сам по себе. Земля приближалась с пугающей скоростью. И книга, и хорек куда–то подевались. В конце концов, я снова плюхнулся на огромную ладонь, подставленную в последний момент.

— Извини, — сказал великан. — Надеюсь, тебя не сильно тряхнуло. А домика я не заметил. Ведь это, кажется, когда–то было домиком? — он указал на развалины внизу. — А ты никак собирался сбежать, а?

Я поднял глаза на великана. Все пропало! Я услышал слабенькое «и–ип!». Отныне ничто не могло избавить меня от страшной участи. «Курс» улетел, хорек тоже. Я рассеянно запустил руку в мешок, как будто надеялся найти там спасение. Вдруг мои пальцы нащупали что–то маленькое и продолговатое. Зубочистка! Мне ее дали в Вуште. От волнения меня бросило в дрожь. А вдруг удастся отвлечь внимание великана и попытаться бежать? Я протянул ему зубочистку:

— А это как тебе понравится?

— Что «это»? У тебя в руке что–то есть? Я не вижу.

Тогда я положил зубочистку ему на ладонь.

— Что это за щепка?

Щепка между тем стала расти у него в руке. Это была не простая зубочистка, а грозное оружие, предоставленное мне в пользование волшебниками Вушты! Зубочистка стала толщиной с дерево.

— Да ведь это волшебная зубочистка! — сообразил наконец великан. — Она мне пригодится. У меня как раз остатки хлеба забились между зубами.

И верзила с улыбкой поднес безобидную на первый взгляд палочку ко рту. Тут зубочистка выскочила из его пальцев и сама нырнула в рот.

— Что это? — зашепелявил великан. — Эта штука еще и сама соображает! О да, да, вот так хорошо! Да нет, не тут! Она же царапает мне десны! Хватит!

Он засунул палец свободной руки в рот:

— Да где ты? Ага! Сейчас я тебя поймаю!

Он замолк, наклоняя голову так и этак и шаря пальцами во рту. В его движениях чувствовалось настоящее ожесточение.

— Сейчас я ее поймаю. Мне бы только дтнтсс….

— Что, что? — вежливо переспросил я. Великан на секунду вынул пальцы изо рта:

— Я говорю: мне бы только дотянуться! Ухватить ее! Боюсь, что понадобятся оооууиии…

— Простите, что?

Великан нахмурился. Я видел, что он по–настоящему разозлился.

— Потребуются обе руки! Извини. Мне придется опустить тебя на землю. Вот! Уже почти! Она застряла вот за этим зубом. Сейчас я… доштану иеоо…

Итак, я снова оказался на земле. Великан переминался с ноги на ногу, засунув обе руки в рот. Я был свободен! Оружие Вушты сработало. А ведь у меня был еще и Катберт за поясом! Меч, который казался совершенно бесполезным, пока я был в руках великана, сейчас, на твердой земле, мог сослужить мне хорошую службу.

Теперь мне предстояло найти дорогу обратно, к моим друзьям и Семи Другим Гномам. Я понятия не имел, как далеко унес меня великан, у него ведь один шаг был с полмили! Сколько же шагов он сделал? Десять? Двадцать? Уж точно, не больше тридцати. «Совсем недалеко. Какой–то день пути», — мрачно подумал я. Направление–то я знал. По крайней мере, мне так казалось. Он чуть отклонился от маршрута, пока пытался извлечь изо рта зубочистку. Я решил ориентироваться по поваленным деревьям и огромным следам великана. Кто знает! А вдруг мне посчастливится найти и оброненный «Курс для самостоятельного изучения», и моего дорогого хорька! Крепко сжав рукоять Катберта, я отважно углубился в лес в надежде, что иду правильным путем. Здесь лес был гуще, чем там, где мы встретились с гномами. Густые кроны почти не пропускали слабый вечерний свет. Разве что на западе виднелась розовая полоска. Приходилось двигаться очень осторожно, чтобы не наткнуться в темноте на ствол дерева или какой–нибудь ощетинившийся куст. Местности я не узнавал, ведь когда меня нес великан, я видел все это с высоты. Наконец, отчаявшись найти дорогу в сумерках, я обратился за помощью к Катберту.

— Где мы? — сонно пробормотал меч, вынутый из ножен.

Я ответил, что точно не знаю, что мы должны отыскать своих и что мне нужен свет.

— Ответ цивилизованного человека, — одобрительно заметил меч и сверкнул. — В последнее время вокруг так много шумели! Так приятно побыть в тишине! А то тебя вынимают исключительно для того, чтобы сразиться с каким–нибудь монстром или жутким демоном. Так можно довести меч до нервного расстройства.

— Все, что мне нужно, это свет. Уверяю тебя, мы здесь совершенно одни.

Но не успел я договорить, как налетел ветер — пронизывающий ледяной ветер.

— Что это? — испуганно воскликнул Катберт. Нам ответил смешок, сухой и холодный, как шорох мелких камушков, падающих с горы.

— Ага, Вунтвор! Наконец–то ты один!

Я понял, кто это, еще раньше, чем блеск Катберта осветил голый череп.

— Это она самая? — захныкал меч.

Смерть дохнула на нас промозглостью поздней осени.

— Наконец–то я наедине с Вечным Учеником!

О чем это она? Я вовсе не одинок. Мой спутник у меня в руке.

— Нет, я не один! — воскликнул я и потряс мечом. — Со мной мой меч!

— Меня, пожалуйста, не впутывай! — заскулил Катберт.

Смерть снова хихикнула:

— Это ты о нем? О твоем волшебном мече? Heт уж, ученик, извини, но неодушевленный предмет не спасет тебя от моих объятий. — Смерть засучила рукава, обнажив белые кости длинных рук. — Что ж мне больше нечего тебе сказать. Теперь ты мой. Не пора ли нам отправиться в мои владения?

Она шагнула вперед и протянула ко мне свою костлявую руку. Я отступил, беспомощно размахивая перед собой Катбертом.

— Сейчас я пущу в ход… этот неодушевленный предмет! — воскликнул я в отчаянии.

— Бедное дитя! — рассмеялась Смерть. — Уж не думаешь ли ты убить меня? Убивать, мой дорогой ученик, — это моя привилегия!

Катберт опять захныкал и задергался у меня в руке.

— Нет, ты не посмеешь! — закричал я, надела выиграть еще несколько минут жизни. — Пускай ) Вечный Ученик! Но у меня есть друзья! И знай что они могут появиться в любой момент!

— Значит, надо торопиться, не правда ли? — жутко улыбнулась Смерть. — Иди же ко мне скорей, Вечный Ученик!

Около костлявых ног Смерти мелькнуло что–то коричневое, и послышался писк: — И–ип! Ип! У меня екнуло сердце. Мой хорек!

— Да ладно тебе, Вунтвор! — сказала Смерть, и в ее загробном голосе зазвучали нотки раздражения. — Хорек мне тоже не помеха! Не думаю, что высшие силы станут возражать, если, забирая Вечного Ученика, я прихвачу и хорька.

Положение было отчаянное. И все же надежда оставалась! Ведь мой хорек нашел меня гораздо быстрее, чем я мог предполагать. Может быть, и остальные друзья уже близко!

— Ну, не будем тянуть! У меня еще полно других смертей.

Ее костлявые руки необыкновенно ловко и быстро схватили меня за горло. Я пронзительно закричал и упал на траву. Пальцы сжимались все крепче.

— Успокойся! Не будь ребенком. Ты только затрудняешь мне….

И вдруг на какой–то миг стало светло, как днем.

— Вот ты где! — послышался голос сверху.

О, этот бархатный баритон я узнал бы из тысячи. Это Хьюберт осветил все вокруг своим драконьим огнем. Распластав по воздуху огромные крылья, он готовился к посадке.

Вопль Смерти по силе был равен крику сотни умирающих:

— Вам не удастся все расстроить! Я все равно заберу тебя, Ученик! Пусть даже это нарушит равновесие космических сил. Я возьму и хорька, и дракона тоже! — Одной рукой она по–прежнему держала меня за горло, а другой поманила Хьюберта. — Иди–ка сюда. Ты и не заметишь, как все будет кончено.

— Что здесь происходит? — спросил дракон, приземлившись. — Судя по всему, пьеса — трагическая!

— Дракон! Хорек! Ученик! — Смерть широко разинула рот и выкрикнула: — Я забираю вас в…

— Вот вы где! — загалдели сразу полдюжины голосов. Из лесу появились все наши, и Нори с ними!

Порыв злого северного ветра, сопровождавшийся воплем бессильной ярости, вынудил всех застыть на месте. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Смерть исчезла.

Первым подал голос Хьюберт.

— Да! Это была настоящая трагедия! — прошептал он.

— Да уж, — подтвердил я, совершенно потрясенный происшедшим. Я посмотрел на остальных, втайне опасаясь, как бы Эли с единорогом снова не набросились на меня с изъявлениями своей любви. А что же Нори?

— Здравствуй, Вунтвор, — сказала она и подошла ко мне. Остальные, в том числе Эли и единорог, держались на расстоянии. — Мы беспокоились за тебя.

— Правда? Э–э…

— Все началось с того, — продолжала Нори, когда стало совершенно ясно, что я не смогу закончить свою мысль, что я почувствовала в воздухе волшебство. До сих пор до конца не понимаю, что это было… Может быть, рассеянное на воздухе приворотное зелье или одно из средств, которые фермеры дают животным перед случкой. К сожалению заклинание было исполнено так неумело и эффект получился столь размытым, что точнее сказать трудно. Поэтому я сразу подумала о тебе. — Она погладила меня по плечу. — Конечно, ты несколько неловок, но ведь это так трогательно! Я не знал, что и сказать. Нори опять со мной разговаривает!

— Да уж, — срывающимся голосом ответил я.

— Хорошо, что я успела вовремя, — продолжала Нори. — Мало того что тебя похитил великан. Это твое приворотное зелье подействовало на всех окружающих. Правда, заклинание было такое неуклюжее, что отменить его ничего не стоило. А потом мы кинулись спасать тебя.

— Проклятие, — подал голос Хендрик. — К счастью, великан сам заблудился. Мы очень скоро обнаружили, что он в какой–то момент повернул обратно, к нашему лагерю. Но тебя с ним уже не было! Тогда Хьюберт полетел вперед, искать тебя.

— И очень скоро нашел! — гордо заметил дракон. — Мои чувства обострены игрой на сцене. Я чую зрителя за версту!

— Да уж! — я наконец обрел дар речи. — Спасибо вам всем.

— Скажи спасибо, что ты жив и можешь сказать нам спасибо! — съязвил Грубый.

— И почему это мы вечно должны всех спасать? — закапризничал Раздражительный.

Болезненный кашлянул, Шумный что–то уронил. Итак, Нори устранила последствия моего заклинания. Значит, все опять нормально.

— Ну, как тебе прогулка с великаном? — спросила Нори.

— Да уж, — ответил я и глупо улыбнулся. Я глаз не мог от нее отвести. Как я любил ее волосы с рыжинкой, ее глубокие зеленые глаза! Как я мечтал ее увидеть! — Э–э… Нельзя ли нам поговорить минутку наедине?

— Что ж, если ты настаиваешь… — Нори широко улыбнулась мне в ответ.

Я настаивал. Еще как настаивал! Я сказал остальным, что нам с Нори надо поговорить, и мы углубились в лес.

— Нори, — прошептал я. Я взял свою любимую за руки и привлек к себе. О, как же я соскучился!

— Это называется «поговорить»? — спросила она с притворной суровостью и сразу же рассмеялась. — Я тоже скучала, Вунт…

Она не успела договорить. Земля задрожала.

— О нет! Только не Голоадия! — воскликнул я. Затрещали ближайшие кусты. Может быть, это мои спутники спешат к нам на помощь? Внезапное и до боли знакомое ощущение: нож у горла! Из–за широкой спины Паразита появились Урод и Мерзавец.

— Наконец–то вы нашли укромное местечко! Мы так рады за вас! — осклабился Урод. — Надеюсь, твоя дама не станет возражать, если мы немного побеседуем?

— Вообще–то, моя дама — волшебница, — ответил я.

Урод и Мерзавец покатились со смеху.

— Ага! — потешался Урод. — В таком случае я — великий волшебник Эбенезум!

— Ага! Эбенезум! — поддакнул Мерзавец. Между тем земля у нас под ногами дрожала все сильнее.

— Да уж, — заметил я. — Вы хоть понимаете, что на нас сейчас нападут силы Голоадии?

Это замечание показалось Мерзавцу и Уроду еще забавнее первого.

— Твои жалкие попытки отвлечь наше внимание просто смешны! — простонал Урод, вытирая слезы, которые у него выступили от хохота. — Что ты еще придумаешь? Скажешь нам, что у нас шнурки развязались?

— Ага! Шнурки! — хихикнул Мерзавец, украдкой бросив опасливый взгляд на свои башмаки. Запомнил–таки Башмачника!

Урод нахмурился:

— Ладно! Возможно, это был не слишком удачный пример. Однако не будем отвлекаться! Мы пришли получить с тебя тысячу семьсот золотых, которые ты нам должен.

— Тысячу семьсот? — изумился я такой наглости.

— Точно! И еще двадцать пять золотых, — подтвердил Урод. — Тысяча семьсот двадцать пять золотых, как одна копеечка! Если, конечно, ты до сих пор не нашел лекарство, способное исцелить наших наставников.

— Вунтвор, — спросила Нори, — кто эти люди?

Вот когда тряхнуло по–настоящему! Паразит упал и чуть не выронил свой нож. Да и все остальные вскоре оказались на земле. Когда пыль улеглась, мы увидели стол и пятерых демонов.

— Ай! — воскликнул Урод. — Так ты не шутил насчет нападения Голоадии?

— Прошу слова! — подал голос маленький, какой–то недокормленный демон, сидевший в дальнем конце стола рядом с председателем. — Где это мы?

— Мы во власти волшебства! — торжественно ответствовал демон с молоточком.

— Где, где? — не понял дистрофичный демон. — Ты все говорил: «Я знаю, где Вушта, я знаю, где Вушта», а туда ли ты нас привел?

Урод придвинулся ко мне поближе и шепнул:

— Стало быть, мы договорились: тысяча семьсот пятьдесят золотых.

Трое демонов что–то недовольно ворчали, а двое продолжали препираться.

— Говорю тебе: нас привело сюда заклинание! — настаивал председатель.

— Конечно! — закричал тщедушный, размахивая руками перед носом демона с молоточком. — Это единственное заклинание, которое тебе удалось почувствовать! И то — любовное!

— Не обязательно, — слабо защищался демон с молоточком. — Может быть, оно для случки животных.

Урод перевел взгляд с галдящих демонов на Нори и вдруг сильно побледнел:

— Скажи–ка, дружище Вунтвор, — начал он нерешительно, — ты ведь пошутил насчет того, что твоя подруга — волшебница?

— Не–а! — ответил я.

— Нет? Знаешь, я тут подумал, ну… эти тысяча восемьсот золотых… ты мог бы выплачивать их нам, как бы это сказать…. постепенно.

— Вунтвор, что мне сделать, с этими, как бы это сказать… людьми? — спросила Нори.

Ответить я не успел, потому что два демона стали ссориться уж слишком громко. Правда, в конце концов остальным троим все же удалось их растащить.

— Довольно! — пристыдил их один из разнимавших. — Что вы между собой деретесь? Здесь же люди!

— Верно — согласился демон в забавной шляпке в цветочек, - и некоторые из них определенно знают дорогу в Вушту!

— И что? Это помешает нам съесть их? — спросил демон, который до сих пор не подавал голоса.

— Разумеется, нет! — успокоил его демон в шляпке. — Просто мы должны сначала узнать у них дорогу в Вушту, а уж потом спокойно съесть их.

— Итак, тысяча девятьсот золотых, — поспешно проговорил Урод. — А сроки обсудим, когда вернемся в Вушту. Договорились? Паразит! Мерзавец! Пошли!

К сожалению, Паразит принял обращение к нему за сигнал к действию: он решил, что пора наконец отрезать себе на память, например, мой нос, и бросился на меня с ножом. Но моя дорогая Нори успела вполголоса произнести какое–то краткое заклинание. Троих вымогателей закружило вихрем и отнесло прямо к столу демонов, причем Урод, увлекаемый ветром, успел крикнуть мне:

— Вунтвор! Тысяча девятьсот двадцать пять золотых!

— Как вы думаете, эти трое нам подойдут? — спросил демон в шляпке в цветочек.

Изголодавшийся демон прожевал и проглотил нож Паразита:

— М–мм! Вкусно!

— Отлично, — сказал демон с молоточком и распорядился: — Вниз их!

— Помни, Вунтвор, — успел крикнуть Урод, пока голова его торчала из ямы, — две тысячи пятьдесят… — и провалился. Паразит и Мерзавец последовали за ним.

— А теперь, — продолжил демон с молоточком, — пора вскипятить кое–кому кровь.

— Что здесь происходит? — раздался властный голос у нас за спиной. Голос был женский. Я понял, кому он принадлежит, еще до того, как увидел чепчик и высокие ботики на пуговках. Это была Матушка Гусыня. Она оказалась женщиной средних лет, довольно высокой, почти с меня, и весьма представительной. Все расступились, давая ей дорогу, и она с достоинством подошла. Видно было, что ей здесь привыкли подчиняться.

— Проклятие! — выругался Хендрик. — Эти, из Голоадии, здесь совсем некстати.

— Не говори! — согласился Снаркс. — Не умеют уйти вовремя!

— Сначала мы, пожалуй, вскипятим кровь демона. — И недокормленный указал на Снаркса, который тут же странно затрясся под взглядами членов Комитета.

— О, пряжки и шнурки! — воскликнул вдруг Башмачник. — Этого еще не хватало!

У нас под ногами раздался маленький взрыв. Башмачник горестно застонал:

— Это… это Его Домовое Величество!

— Да! Как видишь, обошелся без твоей помощи! — мрачно заметил глава домовых.

— Прошу прощения, — сказала Нори, обращаясь ко всем присутствовавшим. — Но, по–моему, прежде всего нам надо помочь Снарксу, пока демоны не вскипятили ему кровь.

Нори была права. В последние несколько минут события развивались так быстро, что я не успевал руководить.

— Друзья! — воскликнул я. — Вперед! Мы должны спасти Снаркса от Комитета!

Хьюберт, правда, переспросил, уверен ли я в этом, и, услышав мой ответ, тоже ввязался в драку. Силы были явно неравны: Хендрик со своей волшебной дубинкой, зубастый и когтистый Гакс, огнедышащий Хьюберт… Я уже не говорю о Браксе с его коллекцией подержанного оружия! Нори колдовала, а Эли и гномы бросали в демонов камни. В общем, у меня выдалась минутка поговорить с Матушкой Гусыней.

— Да уж, — сказал я седовласой почтенной даме. — Я пришел сюда из Вушты — просить вас о помощи.

— Подождите! — возмутился Его Домовое Величество. — Выслушайте прежде мое срочное объявление!

— Простите, но сейчас не время! — отозвался я. — Матушка Гусыня…

Меня прервал громкий треск деревьев, сломанных огромной ногой.

— Ох ты! — виновато выдохнул великан.

— Ричард! — обратилась к нему Матушка Гусыня, — Я рада, что ты наконец нашел нас. Скажи: это — тот самый?

Ричард, прищурившись, посмотрел на меня с высоты:

— Тот, у которого зубочистка? Да, это он! — Великан капризно дрыгнул ногой, и еще дюжина деревьев безвременно погибла. — Пожалуй, ржаной хлеб и пшеничная булка — для него слишком жирно. Он очень подойдет для булочки с изюмом!

— Полегче, Ричард! У меня другие планы, — заметила Матушка Гусыня.

— И все–таки вы уверены, что не хотите послушать мое объявление? — спросил Его Домовое Величество.

— Выслушайте его! — умолял Башмачник. — Пожалуйста, выслушайте!

Его Домовое Величество бросил на Башмачника гневный взгляд:

— Знавал я одного домового, похожего на тебя. Правда, он–то, конечно, дождался бы меня в Вуште! Башмачник сокрушенно пробормотал что–то о дырочках для шнурков, которые теперь навеки закрылись для него. Мне было больно видеть этого доброго малого столь удрученным. Как только договорю с Матушкой Гусыней, так и быть, сразу выслушаю Его Домовое Величество!

— Одну минутку! — попросил я домовых.

— Так вот, — продолжал я. — Матушка Гусыня, как я уже сказал, я пришел сюда из далекой Вушты по поручению моего учителя Эбенезума и всех магов Колледжа Волшебников. Я пришел просить вас о помощи.

— О помощи?

Я рассказал ей о плане Голоадии захватить весь наземный мир, о том, что происходящее сейчас у нас за спиной — часть этого плана.

— Ах, это! — Матушка Гусыня коротко кивнула. — С этим я разберусь. — И она бодро шагнула в самую гущу драки.

Я поискал глазами Его Домовое Величество:

— А теперь готов выслушать ваше объявление.

— А? Что? — Его Домовое Величество с трудом оторвал взгляд от огромного башмака великана. — Простите. Стоит выйти наружу — глаза разбегаются. Неплохо шьют, надо заметить!

Он засунул руку в карман своей короткой курточки и извлек кусок пергамента. Потом откашлялся и провозгласил:

— Официальное заявление Его Домового Величества.

После этого он развернул свиток и начал читать:

— Всем, кого это касается! Да будет вам известно, что по тайным каналам, известным только древнему и уважаемому клану домовых, выяснилось обстоятельство чрезвычайной важности, имеющее непосредственное отношение к одной миссии, осуществляемой в настоящее время. Говоря конкретнее, мы узнали кое–что о Матушке Гусыне. Еще конкретнее: это кое–что касается договора, который вышеупомянутая Матушка Гусыня недавно заключила с силами Голоадии и согласно которому завоеванный наземный мир будет поделен на два королевства, и одно из них поступит в распоряжение демонов, а другое — вышеупомянутой Матушке Гусыни. В свете вышесказанного ваши недавние попытки договориться с Матушкой Гусыней кажутся нам…

Появилась хозяйка здешних мест, и Его Домовое Величество замолчал.

— С этими я разобралась, — сухо сообщила дама. — Даже демонам известно: в Восточных Королевствах все делается только с моего ведома.

— О, разумеется, Матушка Гусыня! — поддакнул Льстивый, заглядывая ей в глаза. — Есть какая–нибудь работа для нас?

— Это я собирался спросить! — возмущенно выпалил Раздражительный.

— Если уж кому и позволено задавать вопросы Матушке Гусыне, то… — начал было Заносчивый.

— Конечно, конечно! — с улыбкой прервала их пожилая дама. — У Матушки Гусыни для всех найдется работа. Будьте хорошими гномами: соберите мне всех чужих. Теперь они наши пленники.

— Будет исполнено, Матушка Гусыня! — воскликнули гномы хором и побежали ловить моих друзей.

Итак, мы пленники союзников Голоадии. Что делать?

— Знаете… — попытался я заговорить с ней, — может быть, вы меня не поняли…

Она повернулась ко мне, посмотрела на меня в упор своими пронзительными голубыми глазами, чистыми и холодными, как зимнее небо.

— У Матушки Гусыни для всех найдется работа, . — еще раз повторила она.

— Это — конечно! — поспешно согласился я. — И все же если бы вы выслушали меня…

— Матушка Гусыня советует тебе успокоиться, — перебила она и обратилась к великану: — Ричард! Будь так добр!

Огромная пятерня подхватила меня сзади, и я вновь оказался у великана на ладони, на высоте около сотни футов.

— Куда его отнести? — прогудел Ричард. — В пекарню?

— О нет, нет! — тонко улыбнулась Матушка Гусыня. — Придется тебе немного попоститься, Ричард. Когда я узнала, что этот юноша — Вечный Ученик, мои планы сильно изменились. — Она потерла руки. — Славно повеселится Матушка Гусыня!

— Значит, в Книгу Сказок?

— Вот именно, в Книгу Сказок! — звонко засмеялась она. — Отправьте его туда сейчас же, мой верный великан и мои проворные гномы!

— Значит, в Книгу Сказок, — повторил Ричард и сделал первый, осторожный шаг, думаю, к той самой Книге. Скоро все, кто остался на поляне, скрылись из виду.

— А что это за Книга Сказок? — спросил я у великана.

Он пожал плечищами и ограничился кратким замечанием:

— Возможно, ты предпочел бы пекарню.

Итак, я сидел на ладони великана совершенно беззащитный, и он уносил меня в непроглядную ночь. Меня терзало множество вопросов. Увижу ли я когда–нибудь своих друзей? Будет ли у меня шанс еще раз поговорить с Матушкой Гусыней и убедить ее, что она совершает ошибку? Доживу ли я до завтрашнего утра? А как же Нори?

Но как бы ни были насущны и мучительны все эти вопросы, они бледнели перед одним–единственным: неужели на этот раз я подвел своего учителя?