— Что-нибудь случилось? — Ник стоял на лестничной площадке, облокотившись о перила.
Очнувшись от тягостных воспоминаний, Дороти поняла, что стоит у дверей проклятой спальни. Давно ли он наблюдает за ней?
— Я никогда не встречал в доме привидений, но у вас такой вид, будто по коридору прогуливается демон.
— Нет… нет. Все в порядке. Я… Мне показалось, что Адела зовет.
— Я буду спать сегодня там, на всякий случай, — сухо заверил ее Ник.
Девушка вспомнила, что об исчезнувшей блондинке до сих пор ничего не известно.
— А как же Тереза?
— Комедия окончена… — тихо произнес Ник. — Вы как чувствовали. Голубки разбились по дороге к вашему кафе. Я бы ремнем по заднице учил таких мотоциклистов!
— Сильно? — выдохнула Дороти.
— У мальчишки порваны связки, а у Терезы сломана ключица. Могло быть гораздо хуже. Я заеду в больницу после того, как отвезу вас. Заброшу дозу горького лекарства для сладкой парочки.
— Пожалуйста, не будьте с ней слишком строги, — поспешно попросила Дороти. — Тереза сама поймет, что вела себя недостойно, и раскается. Гнев — такая ужасная вещь, особенно когда ты напугана и стыдишься… — Она замолчала.
— М-да, — обронил Ник задумчиво. — Это похоже на крик души. — Он подал ей пальто. — Я действительно так ужасен?
— Я… я говорила вообще. — Она низко опустила голову, возясь с пуговицами, которые, как назло, все время застегивались неправильно.
— В самом деле? — Серые глаза внимательно изучали ее. — А мне показалось, что вы имели в виду что-то конкретное и…
К счастью, начавшийся допрос прервали голоса в прихожей. Похоже, Ингрид разговаривала с какой-то посетительницей. Состроив кислую мину, Ник подошел к входной двери.
— Милый! — В холл влетела высокая женщина со светлыми волосами, перехваченными бархатной лентой. Винно-красный плащ вился вокруг нее. — У родителей намечается импровизированная вечеринка! — Она хихикнула. — Я обещала привезти тебя.
Ну и ну! Дороти даже забыла о своих страхах. На это стоило посмотреть. Николас Моблейн не был похож на человека, которого можно куда-то «привезти».
— Добрый вечер, Сью, — произнес он любезным тоном. — Все это чертовски мило, но боюсь, сегодня я занят. У нас тут маленький домашний кризис.
— О-о… — Выпуклые голубые глаза незнакомки остановились на Дороти, оценивая ее потертое пальтишко. — Я не вовремя? Ты кого-то увольняешь? Я могу подождать в машине, пока ты не закончишь.
— Нет, — усмехнулся Ник. — Дело в другом. Это Дороти Ламметс, и она вовсе у меня не служит. Мисс Ламметс, могу я представить вас Сью Роквит, дочери моих соседей?
Девушка промямлила нечто напоминающее приветствие, и в ответ получила ослепительную улыбку. В этой дамочке фальшивым было все: начиная от любезности и заканчивая фарфоровыми зубками.
«А это, детка, чтобы быстрее съесть тебя», сразу вспомнила Дороти сказку про Красную шапочку.
Покончив с формальностями, мисс Роквит вернулась к своей жертве.
— Так в чем проблема, дорогой. Могу я помочь?
— Вряд ли, — вздохнул Ник. — Наша няня сваляла дурака и очутилась в больнице.
— О, эти ужасные девки! — Сью патетически воздела руки. — Просто не знаю, как с ними управляться. Кстати, мне она всегда казалась немного взбалмошной. Тебе нужна настоящая няня, пожилая, старой школы. Бедной Аделе не хватает твердой руки.
— Ты так думаешь? — с любопытством осведомился Ник.
— Как и всем маленьким капризным девочкам, дорогой. — Она ласково потрепала его по руке. — Особенно таким очаровашкам, как твоя дочурка, которые вертят доверчивыми папашами, как хотят. Она прелесть, но ты должен быть осторожен. Не стоит слишком уж компенсировать отсутствие так называемой матери.
— Это я сознаю, — заметил он суховато. — Еще час назад я думал, что все устроилось. Пока мисс Ламметс меня не поправила.
— О, в самом деле? — Сью подвергла «простушку» более детальному осмотру. — Вы сотрудница социальной службы?
— Нет, — ответила Дороти. — Я официантка. Можно сказать, представительница социальных низов.
— Понятно… — Мисс Роквит залилась смехом, якобы отдавая должное юмору собеседницы. — И все же умоляю, дорогой, закругляйся со своими проблемами. Я сама приготовила сегодня седло барашка. Без маминых консультаций, честное слово!
— Очень трогательно, — не без иронии отозвался Ник, — но, похоже, я освобожусь только ночью. Постарайся, чтобы родителей не обидел мой отказ. А с тобой мы на днях непременно выберемся поужинать. Я знаю одно укромное местечко.
— Буду ждать, милый. — На Дороти она бросила куда менее сияющий взгляд. — Доброй ночи, мисс…
— Ламметс, — с готовностью подсказала девушка. — Чайная Шелтби. Специальность — домашняя выпечка.
Усаживая Дороти в роскошный фиолетовый «ягуар», Ник бесстрастно заметил:
— Вы не так уж застенчивы, а, мисс Ламметс?
— Не понимаю. — Она твердо встретила цепкий, холодноватый взгляд. — Какие-то проблемы?
Он вразвалку обошел машину и сел рядом медленно произнес, не сводя с нее глаз:
— Похоже, проблема действительно появилась.
Поездка проходила в молчании. Погрузившись в собственные мысли, Ник мастерски вел мощную машину по пустынным улицам. А Дороти слишком остро чувствовала его физическую близость, чтобы найти сколько-нибудь приличную тему для разговора.
«Всего шесть недель до Рождества…» и «Интересно, выпадет ли снег перед Новым Годом?» — вот и все, что она смогла придумать. Уж лучше молчать, чем нести такую банальность.
— Адрес в Истхэме? — спросил он отрывисто, когда впереди замаячили огоньки пригорода.
— Вы можете высадить меня на Лайонз-стрит.
— Я могу выбросить вас прямо на шоссе, — заметил Ник ледяным тоном. — Но, поскольку я намереваюсь довезти вас до дому, оставьте эти свои штучки и назовите мне адрес. Это сбережет нам обоим время и нервы.
— Олд-коттедж, пять, — ответила Дороти, чуть не захлебнувшись от возмущения.
— Простые решения всегда самые лучшие, — пробурчал он.
Держись, заклинала она себя. Еще несколько минут, и он исчезнет. А как только Джил вернется на работу, ты исчезнешь тоже — и, возможно, навсегда. Ты никогда, никогда не увидишь его снова.
«Ягуар» влетел в знакомый переулок и резко затормозил.
— Благодарю вас, — сдержанно обронила Дороти.
— Хотел бы я думать, что это правда. — Он наклонился вперед, изучая маленький узкий дом, зажатый между соседними зданиями. — Удивительно.
— Прошу прощения? — ощетинилась Дороти.
— Прощаю. — Ник выскользнул из машины, чтобы церемонно открыть дверцу с ее стороны. — Я думал о том, что вы сотканы из противоречий.
— Надеюсь, это не помешает вам спать спокойно, мистер Моблейн! — выпалила она, намеренно не подавая ему руку.
— Напротив, — кротко возразил Ник. — У меня ощущение, что вы будете стоить мне многих бессонных ночей, мисс Ламметс.
Потрясенная Дороти, не зная, что сказать, обожгла его негодующим взглядом и направилась к калитке.
В окнах ее комнатушки горел свет! Значит, опять эта плешивая скотина Харви шурует там. С тихим стоном она прислонилась к облезлому забору. Сколько же можно терпеть эти унижения?
Ник был уже рядом. Он молча выхватил у нее из рук ключи и ринулся к ветхой, покосившейся «Акации».
Бросившись вдогонку, Дороти сдавленно крикнула:
— Только не бейте его! Это мой хозяин…
— Разберемся, — не оборачиваясь, произнес он. — Предоставьте это мне.
Свет моментально погас, но Ник уже исчез в коридоре. Что-то загрохотало. Не прошло и минуты, как он выволок на крыльцо хрипящего Стаута.
— Заткнись, вонючка! — рявкнул Ник. — И благодари всех святых, что у мисс Ламметс доброе сердце. Чтоб это было в первый и последний раз, понял?
— Он все время роется в моих вещах, — устало пожаловалась Дороти.
— Ах, так! — Ник встряхнул побледневшего домохозяина за шиворот. Раздался жалобный треск разрываемой ткани. — Запомни, гнилая поганка, я не буду обращаться в полицию, хотя легко мог бы упрятать тебя за решетку. Но если ты хотя бы взглядом ее оскорбишь, я засуну твою голову в задницу. И как следует прихлопну! — он слегка пнул Стаута коленом для пущей убедительности. — Договорились?
— Д-до-говорились… — получив свободу, Харви уныло поплелся куда-то в сторону дровяного сарая.
— Не соблаговолит ли мисс Ламметс угостить своего рыцаря хотя бы стаканом холодной воды? — Ник едва сдерживал смех, глядя на растерянную Дороти.
Когда она вернулась с кухни, то с удивлением обнаружила, что Ник разжигает камин.
— Древние поверья говорят, что нельзя прикасаться к чужому очагу, если не знаешь человека семь лет, — протянул непоседливый гость. — Но я решил рискнуть. Тем более, мне кажется, что мы знакомы, по крайней мере, с прошлого столетия.
От этой случайной шутки сердце Дороти ушло в пятки! Может, это намек?
— А вы, оказывается, верите в переселение душ? — поинтересовалась она.
— И да, и нет. Не такой уж я безнадежный филистер. — Откинувшись на спинку дивана и вытянув длинные ноги, он, казалось, занял почти полкомнаты. — Но я ни за что не поверю, что ваше детство прошло в подобной конуре. Итак, Золушка, где сейчас ваши родители?
Дороти прикусила губу.
— Мама погибла, когда я была маленькой. А папа… Отец умер шесть месяцев назад.
На мгновение он закрыл глаза.
— О боже… Простите меня. Мои топорные каламбуры в связи с Шарлот были абсолютно неуместны.
— Не извиняйтесь, вы же не могли знать.
— У вас есть братья, сестры?
Она покачала головой.
— Я единственный ребенок.
— И никаких родственников?
— Сестра отца еще жива. Но мы не очень близки. — Дороти помолчала. — После того, как моя мать… ушла, папа вкладывал всю энергию в работу. Он добился успеха и со временем продал свое предприятие за большие деньги. Мы были обеспечены на всю жизнь. Он купил букинистический магазин, и это стало его хобби. Папа был очень счастлив, наверное, впервые за много лет.
— И дальше? — спросил Ник, когда она заколебалась.
— Потом кто-то надоумил его сыграть на бирже. Кончилась эта авантюра огромными долгами. Дом, магазин, мебель, — все пришлось продать. Моя тетя, видимо, решила, что папа опозорил семью, и списала нас со счетов, хотя отец всегда поддерживал ее мужа в самых критических ситуациях.
— Самое время было разыграть праведное негодование, — заметил Ник спокойно. — Обычная история.
А ведь он попал в точку! Но откуда у столь благополучного джентльмена такой горький житейский опыт?
И вообще, как Нику удалось вызвать ее на откровенность? Ведь она никогда и никому, даже отцу, не выкладывала всего до конца. Пожалуй, и сейчас пора приостановить чрезмерно искренние излияния.
— Простите за любопытство, мистер Моблейн, но вы рассуждаете так, словно сами…
— По работе я часто сталкиваюсь с подобными случаями. Я финансовый консультант — ликвидирую чужие трудности. Приходится общаться с разными людьми — честными, подлыми, доверчивыми, изворотливыми. Но чаще всего бизнесмен не бывает законченным злодеем или исключительным добряком. В жизни все гораздо сложнее, и со временем вы поймете это. Мне ведь тоже в некотором смысле приходится играть ту или иную роль, идти на компромиссы.
— Побуждаете людей залезать в новые долги? — выпалила она с горечью. — Поощряете ложные надежды.
Он допил кофе, поставил чашку на поднос и медленно поднялся с дивана, будто растягивая время, чтобы что-то окончательно обдумать.
— Ваше дурное мнение обо мне, кажется, охватывает все стороны моей натуры.
— Мы чужие люди. И у меня нет о вас никакого мнения.
— Леди, меня трудно обмануть. — Серые глаза смотрели ей прямо в лицо. — Я бы сказал, что был осужден и приговорен, прежде чем вы меня увидели. Еще раз предлагаю начать сначала!
— Зачем? — резко спросила она.
— Потому что хочу быть вашим другом. — Взгляд его внезапно смягчился, от недавнего сарказма не осталось и следа.
Против своей воли Дороти почувствовала какое-то неодолимое влечение к «демону». И это пугало!
— Премного обязана, мистер Моблейн, — протянула она бесцветным голоском. — Но у меня достаточно друзей.
— В самом деле? — Ник присел на корточки у камина. — Это делает вас уникальной представительницей человеческого рода. Ну, тогда можно попросить вас о том, чтобы вы хотя бы не видели во мне врага, когда мы встретимся в следующий раз?
— Вряд ли наши пути снова пересекутся, сэр Николас, — произнесла она с тайным подтекстом.
— Очень жаль, ведь Адела вас ждет. — Он подошел к двери и обернулся. — Дороти, пожалуйста, не позволяйте вашим убийственным суждениям обо мне повлиять на дружбу с моей крошкой. Это было бы несправедливо. Спокойной ночи.
Через пару минут до нее донеслось вкрадчивое урчание отъезжающего «ягуара».
— А вот это тоже несправедливо, — прошептала она. — Тонкая игра, сэр Паук…
Она не смогла заснуть в ту ночь. Не помогли ни горячая ванна, ни какао, ни снотворное. Дороти металась по постели, чувствуя, что Николас Моблейн опутал ее душу тончайшей паутиной колдовских чар.
Мир и покой? — вопрошал презрительно внутренний голос. Да тебе неизвестно, что это такое. Шесть лет ты мучаешь себя из-за этого человека. Постоянно каешься в том, в чем не виновата. Терзаешь себя из-за унизительного происшествия, о котором он даже не помнит. Даже твое имя ему ни о чем не говорит. Слишком тривиальная история для изощренного любителя острых ощущений. Ты терзаешь себя из-за пустяков, идиотка.
А теперь ты встретила его снова. Ты говорила с ним, и мир при этом не обрушился. В сущности, может быть, это веха, знаменующая новый этап в твоей жизни.
Только бы не сорваться, иначе…
— О, нет! — подскочила Дороти, как ужаленная. — Только не это. Никогда.
Она отшвырнула плед, выбралась из постели, накинула халат и подошла к камину.
Подбросив в тлеющие угли несколько поленьев и свернувшись калачиком в углу дивана, Дороти завороженно уставилась на оживающее пламя.
Как бы то ни было, ночным кошмарам, связанным с Ником Моблейном — злым гением, который искалечил ей жизнь, пришел конец.
«Начнем сначала!» Нет, как вам это нравится? Паук с каждым новым движением стремится притянуть ее к себе.
Ладно, Никки, подожди. Сейчас, уже коли выпала бессонная ночь, есть смысл раскрутить колесо времени. Вернуться туда, на шесть лет назад… И тайное воистину станет явным!