– Я никуда не пойду. Мне надо достирать материю! – протестовала Эй.

– К черту материю!

Крепко взяв девушку за локоть, Эли потащил ее к дому. Мать и сестры подбежали к ней.

Прижимая к лицу влажную тряпку, Эй слушала, как отец рассказывает матери о происшедшем.

– Миз Лайтбоди свистнула, а потом стала стегать немца кнутом. Лайтбоди услышал свист и побежал как ошпаренный. У Мэгги сильный голос. Слышала, какой она подняла крик?

– Получилось «йо-йо-йо», па, – сказала Ди. – Как ты думаешь, а я смогу научиться так?

– Конечно, сможешь, малышка. – Макмиллан усадил дочку па колени. – Попроси миз Лайтбоди, пусть она покажет тебе, как это делается.

По просьбе миссис Мак Диксон отправился к речке с Би и Си, чтобы закончить стирку. Девочки боялись идти одни. «А вдруг Крюгер встанет?» – говорили они.

Бодкин остался молоть кукурузные зерна вместо миссис Мак. Эли удивлялся, как легко Макмилланы приняли обоих речников.

Может, Бодкин решил, что если он подольстится к матери, то сможет понравиться Эй? Нильсену стало смешно, когда он представил Бодкина и Эй. Старшей дочери Макмиллана нужна рука потверже, чем у лодочника. С хлюпиком вроде Бодкина она счастья не узнает. Не плохо бы об этом сказать поселенцу.

На самом деле Бодкину надо было дать фамилию Хлюпкин, она ему больше подходит. Линтон Хлюпкин. У молодого человека вырвался смешок, он взглянул на Эй. Та смотрела на него. И тут же гордо вскинула голову, словно бросая ему вызов.

Гром и молния! Он влип. Она решила, что он смеется над ней!

Все были потрясены случившимся.

Столкновение Эй и Мэгги с сумасшедшим не оставило равнодушным никого. Даже маленькая И заплакала, увидев разбитое лицо сестры. Мужчины чувствовали себя виноватыми, что так легкомысленно отнеслись к Крюгеру.

– Господь сегодня был с нами, – сказал Макмиллан Полю, копая могилу для немца.

Труп оттащили на холм, где были похоронены другие речники. Земля там была мягкая и копалась легко. Они почти закончили, когда подъехал Пятнистый Койот с двумя воинами.

– Привет, Мак.

– Привет, Пятнистый Койот. Мужчины обменялись рукопожатиями.

– Внизу на реке мы нашли большое бум-ружье.

– Очень большое?

– Вот такое. – Пятнистый Койот развел руки.

– Пушку?

– Большое, – повторил индеец, пожав плечами. Взгляд его остановился на мертвеце. – Кто убил?

– Острый Нож.

– Безволосый, – с отвращением сказал осейдж.

– Думаю, он был не достоин волос. – Ты прав. Куда ушел Острый Нож?

– Пошел искать каноэ, на котором приплыл вот этот.

– Он его найдет. – Пятнистый Койот покачал головой. – Скальп без волос! К поясу не подвесишь.

– Да, обидно, – согласился Мак. – Делаваров поблизости нет?

– Делавары ушли туда. – Индеец указал на другой берег реки.

– Это хорошо.

– Плывет вот сколько каноэ. – Он поднял два пальца. – В трех-четырех днях выше по реке.

– Трапперы?

– Везут меха и медвежье сало.

Сообщив все новости, Пятнистый Койот сделал знак своим воинам, и они уехали.

Поль проводил их взглядом и повернулся к Макмиллану:

– Откуда он это узнал? Поселенец почесал затылок:

– Ну… глядя на лодку, можно определить, что она везет. Когда делают долбленку, в середине оставляют две перегородки. В центральное отделение наливают сало. Верх плотно закрывают кожей. Медвежье сало хорошо идет в Сент-Луисе.

Поль еще несколько раз копнул землю. Решив, что яма достаточно глубока, он вылез.

– Ну что ж, теперь мы знаем, что это был за грохот. – Макмиллан воткнул лопату в землю.

– Да, это взорвался корабль Веги.

– Думаешь, дело рук Крюгера?

– У него уже не спросишь, мсье.

– Интересно, где он спрятал каноэ.

– Лайт его найдет. Он взял с собой Калеба и Мэгги.

– Думаю, он сейчас глаз с нее спускать не будет. Храбрости в ней побольше, чем у некоторых парней. Она могла бы убежать – и все-таки осталась. Не подпустила его к моей девочке.

– Она – женщина особая, мсье. Я еще никогда не встречал такой удачной пары, как Мэгги и Лайт, – так они подходят друг другу. Черт, до чего тяжел этот толстяк!

Не особо церемонясь, Поль и Мак подняли труп и сбросили Крюгера в могилу. Поселенец посмотрел вниз. Вот лежит человек. Безумный человек. Одинокий человек. Его хоронят враги, и некому оплакать его смерть. Но в сердце Макмиллана не было жалости.

– Откройтесь пошире, врата адовы: ваш сын возвращается домой.

Слова поселенца изумили Поля.

– Очень поэтично. Фермер хмыкнул:

– Прочитал где-то.

Могилу быстро забросали землей. Поль достал из кармана трубку и табак, набил ее и предложил кисет Маку.

– Эли считает, что Крюгер мог перетащить товары из плоскодонки в каноэ.

– Я бы сделал именно так. Но не думаю, что немец был способен на разумный поступок.

– Что вы думаете об Эли, мсье?

– Ну… парень он неприветливый. Не могу сказать, чтобы он мне не нравился… Сдается мне, у него зуб на Лайтбоди. Они почти не разговаривают.

– Это все должно уладиться… со временем.

– Мэгги?

– Его возмущает то, что Лайт в одиночку ведет ее в глухие места.

– Если кто и может позаботиться о нашей красавице, то это следопыт. Не хотел бы я пытаться помешать ей уйти с ним. И потом – никто не должен вставать между мужем и женой.

– Эли хороший парень, поверьте. Я знаю его с тех пор, как он худеньким мальчишкой работал в доках за гроши, чтобы отдать их своей ма. Он честный и работящий. Я доверил бы ему свою жизнь – и доверял, не раз.

Макмиллан вынул трубку изо рта.

– С чего это ты принялся его расхваливать, Поль?

– Разве я его расхваливаю? – Дешанель рассмеялся. – Наверное, и правда расхваливаю. Эли мне как… ну, как брат. Мы с ним столько всего пережили вместе.

– Тебе явно хочется, чтобы я хорошо о нем думал.

– Да. Мне кажется, он неравнодушен к твоей дочке.

Поль отвел взгляд и запыхтел своей трубкой.

– К Эй? Даром время тратит. Он ей не нравится.

– Порой женщины ведут себя странно, – многозначительно произнес Поль.

– Будто они им не нравятся, когда на самом деле нравятся?

– У меня пять сестер, – соврал Поль. – Женщине страшно, что мужчина не ответит на ее чувство, поэтому порой она делает вид, будто терпеть его не может.

– Гм. – Макмиллан пыхнул трубкой. – Когда кто-то из моих девочек будет выходить замуж, то выбирать будет она сама.

– Позаботьтесь о том, чтобы это был хороший человек, мсье. Они прекрасные девушки.

Поль и Макмиллан направились вниз по реке, чтобы взглянуть на «бум-ружье», о котором говорил Пятнистый Койот. Запах гари вывел их на нужное место. В небе кружили стервятники. Среди обгоревших обломков лежала пушка. «Интересно, – подумал Дешанель, – что же здесь все-таки произошло?»

Причалив к берегу, они прошли по отмели, усеяной щепками и досками. Небольшой участок леса вдоль берега тоже обгорел. То там, то здесь валялись части человеческих тел. Заметив людей, хищные птицы прекращали свою страшную трапезу и взлетали.

– Матерь Божья! – пробормотал Макмиллан, когда они прошли мимо части головы с оставшимися на ней светлыми волосами.

Часть торса лежала наполовину в воде, наполовину на берегу. В петлицу жилета была продета золотая цепочка для часов. Поль отвернулся.

– Нам… надо бы их похоронить, мсье.

– Да, порядочность требовала бы. Вот только я, похоже, не сильно порядочный.

– По крайней мере… женщин.

– Если отыщем что-то, чем можно копать.

Лайт, Мэгги и Калеб отправились искать каноэ Крюгера. Негр предположил, что немец мог уплыть вверх по течению, где берег был высокий и нависал над водой. Когда они оказались около места с примятыми тростниками, Лайт повернул туда – и не ошибся. Каноэ было спрятано именно там.

Калеб пригнал суденышко к ферме. Тяжело нагруженное, оно уходило глубоко в воду. Немец увез мешок табаку, бочонок виски и инструменты. Видимо собирался построить лодку.

Нильсен радовался, что инструменты не на дне реки. Не придется целый день нырять в холодную воду и искать то, чего в реке не было.

Вернулись Макмиллан и Поль. Фермер коротко рассказал о том, что случилось с кораблем Веги.

Мужчины услышали более подробный вариант. Юноши слушали, замирая от ужаса: их постигла бы та же участь, если бы они не попали в плен. Поселенец на всю жизнь останется для них спасителем. Ноа и Линтон решили никуда больше не плавать, а жить рядом со своим благодетелем.

Макмиллан предложил вытащить пушку и привезти ее на ферму. Если придется защищаться, такое мощное оружие не помешает.

Лайт сказал, что пушку тащить не будет, а отправится к осейджам, купит у них шкуры и меха. После этого они с Мэгги выберут место для зимовки, и он за несколько дней устроит теплое жилище.

Эли заинтересовался тем, что Макмиллан и Поль рассказывали о взрыве. Молодой человек очень огорчился, когда узнал, что после него не осталось крупных досок. Их можно было бы использовать для починки плоскодонки. Что теперь делать? Снять доски с крыши надстройки, заменив их парусиной? А что дальше? От его товаров остались инструменты, порох, спрятанный у Макмиллана в пещерах, ружья, бочонок виски и мешок табаку. Этого не хватит даже на то, чтобы купить меха, с которыми весной можно было бы вернуться в Сент-Луис.

Эй вышла из дома и направилась к колодцу. Нильсен встал. Не обращая внимания на то, что разговор оборвался и все мужчины наблюдают за ним, он подошел к девушке и взял у нее ведро:

– Дай помогу.

– С чего это? Я не неженка-горожанка. Эй не смотрела на шведа.

– Я это знаю.

– И я не замужняя женщина.

Эли закинул ведро в колодец, вытащил и перелил воду в другое ведро. Молодой человек ничего не говорил, пока не опустил колодезное ведро обратно. Тогда он взял девушку за плечо и повернул лицом к себе. Хотя уже стемнело, он мог разглядеть ее опухшую скулу.

– Почему ты все время об этом твердишь?

– Потому что ты глаз от нее отвести не можешь. Вот почему.

– Неужели тебе не нравится Мэгги? Господи! Она же сражалась как дикая кошка, чтобы не подпустить к тебе этого сумасшедшего дурня!

– Конечно, мне нравится Мэгги.

– Я просто волнуюсь за нее. Ведь она хочет идти с Лайтбоди.

– Ну вот, куда уж дальше! Лайт – ее муж…

– Он ей не муж. Он ее… спутник. – Как это?

– Они не женаты. Их не венчал священник.

– Так вот из-за чего ты дергаешься? Да это яйца выеденного не стоит! Ма и па тоже не стояли перед священником. Не нашлось такого, чтобы поженил белого мужчину и индейскую женщину. Но па ее любил. Они поженились друг с другом в своих сердцах. Сдается мне, швед, что ты понятия не имеешь о том, что происходит у женщины в сердце.

Эй наклонилась за ведром. Рука Эли легла поверх ее руки, и девушка тут же отпустила ручку, словно та была раскаленной.

– Я донесу.

Не решаясь заговорить, Эй пошла вперед.

Мужчины прятали улыбки. Поль взглянул на Макмиллана. Тот наблюдал за Эй и Эли. Может быть, поселенец хоть теперь что-то понял?

Когда Лайт пришел в лагерь осейджей, там царил невообразимый шум. Он был невероятно рад тому, что не привел с собой Мэгги. Некий воин поймал свою жену в постели с юношей и отрезал ей кончик носа – обычное у осейджей наказание за прелюбодеяние. Юноша должен был подвергнуться избиению: супруг имел право бить его, пока друзья и родственники провинившегося не задобрят его ценными подарками.

Муж изменницы выбирал орудие для избиения с большим тщанием. Наконец он взял дубинку. Бить ею будет больно, но юноша не умрет сразу.

После того как беднягу раздели, связали и бросили на землю, началось избиение. Лайт смотрел на эту сцену и думал, как далек он от своего народа. Следопыт старался не слушать стонов. Хотя ему хотелось отвернуться и не видеть мучений юноши, он заставлял себя смотреть. Острому Ножу не к лицу проявлять слабость.

Но вот седовласый старик привел лошадь. Муж остановился, взглянул на животное и презрительно фыркнул:

– Дед, зачем ты привел эту жалкую клячу?

– Потому что это самое дорогое, что есть у моего сына. Он скорее умрет, чем расстанется с ней. Я привел лошадь, чтобы он мог в последний раз посмотреть на нее.

– Он умрет без лошади?

На лице оскорбленного мужа промелькнул интерес.

– Да. – Старик ударил себя кулаком в грудь.

– Тогда пусть умирает.

Муж отбросил окровавленную дубинку, вырвал веревку из рук старика и увел лошадь.

Отец опустился на колени, разрезал путы, стягивающие сына, и помог ему встать. Тот был в полубессознательном состоянии, изо рта у него текла струйка крови. Из толпы вышла девушка и помогла увести молодого воина. Индейцы зароптали. Им не нравилось, как прекратили наказание.

Вождь Темное Облако шагнул вперед и поднял руку. Мгновенно воцарилась тишина.

– Все кончено, дед. Уведи его и скажи, чтобы он владел тем, что у него под набедренной повязкой.

Поманив за собой Лайта, вождь пошел к вигвамам. Осейджи последовали за ними.

– Острый Нож! Острый Нож! Острый Нож! – Его имя передавалось из уст в уста.

Лайт поднял руку в дружеском жесте и вошел в вигвам. Вождь жестом пригласил Лайта сесть, а потом начал набивать свою трубку. Этот человек был высоким, подтянутым. Его волосы уже тронула седина. Держался он прямо. По осанке, по поведению, по тому, как он набивал трубку, можно было сразу догадаться, что этот индеец – вождь.

– Хорошо, что ты пришел, Острый Нож. У нас много рассказывают, как ты спас Зеда.

– Это был мой долг – ведь я осейдж. Лайт взял протянутую ему трубку, сделал затяжку и вернул ее вождю.

– Да.

– Я пришел сказать тебе, что буду жить здесь до весны.

– Ты поселишься у Мака?

– Я поселюсь недалеко от него, в своем доме.

– Мы будем рады, если ты перезимуешь здесь, Острый Нож.

– Я благодарен тебе, вождь Темное Облако, но моя женщина не поймет обычаев осейджей.

– Она одобряет прелюбодеяния?

– Нет, но она не одобрила бы и то, что женщине отрезали нос, а юношу избили. В ней – кровь белых людей.

Вождь пожал плечами:

– Ну и что?

Лайт не стал ничего объяснять индейцу – все равно не поймет.

– Весной я двинусь к горам. Я пришел, вождь Темное Облако, чтобы купить шкуры для моего вигвама. Я заплачу монетами белых людей.

– Нам не нужны монеты белых людей.

– Больше у меня ничего нет.

– Ты спас Зеда. Ты получишь шкуры, чтобы построить свой вигвам.

– Хорошо быть осейджем. – Лайт снова взял трубку у вождя. – Когда я буду охотиться, я буду приносить в твой вигвам мясо. Если придут твои враги, я буду сражаться с ними.

Индеец кивнул.