Под кронами кедров лесная тропа шла словно в зеленом туннеле. Существо, сидевшее на ветке, видело, как Лайт с Мэгги ушли из лагеря и направились через лес к дому Макмиллана. Ловкое создание бесшумно последовало за ними по ветвям деревьев.

Все утро оно наблюдало за путешественниками. Человек с раненой ногой ничего не делал. Двое мужчин таскали тюки. Безволосый что-то вытесывал топором и часто поглядывал на женщину. Но та не обращала на него внимания. Сначала она колдовала над котелком, и тогда ноздрей касался запах чего-то вкусного. Потом стала хлестать что ни попадя кнутом и швырять в деревья ножом. Наблюдатель даже испугался, как бы она не задела его.

Ее муж был наполовину индеец, а она – нет. Ее кожа оставалась поразительно белой, несмотря на жаркое солнце. Черные длинные волосы падали ей на плечи. Красавица постоянно отводила их от лица, пока ее муж не подошел к ней и не стянул их сзади тонким ремешком. Он смотрел на нее так, словно умирал от голода.

А потом, слишком увлекшись созерцанием женщины, наблюдатель сделал неловкое движение, и на землю упал кусок сухой коры. Он мгновенно прижался к стволу и затаился.

Лайт тут же схватил Мэгги за руку и утащил за собой в густой подрост. Супруги тоже затаились. Как ни всматривался Лайт в деревья, он никого не увидел. Только ветка чуть покачивалась над его головой.

– Что там? – прошептала Мэгги. Лайт покачал головой. Стояла полная тишина.

Даже птиц не было слышно. Через несколько минут лес опять наполнился звуками. Лайт решил быть осторожнее и увел Мэгги с проложенной животными тропы. Муж и жена бесшумно заскользили по лесу вдоль берега реки.

Существо, лицо которого было настолько уродливым, что казалось нечеловеческим, последовало за ними словно тень.

Дом Макмиллана стоял на вырубке, которую не было видно с реки. Лайт удивился, как одному мужчине удалось отгрохать такой «дворец». В стороне от жилого дома было расположено несколько строений и сделана сплошная ограда – загон для свиней. Огород был обсажен кустами «сливы-осейдж». Жесткие ветви кустарника превратились в непроходимую живую изгородь. «Хорошая защита от голодных животных», – подумал следопыт. Вокруг фермы лес был очищен от подроста, так что враг не мог приблизиться к ней незаметно.

Сам дом был построен методом «пото»: бревна устанавливались в канаву вертикально, а щели замазывались глиной. Крыша была покрыта не соломой, а дранкой. Даже в оконные рамы были вставлены стекла: в такой глуши это казалось настоящей роскошью. Печные трубы были сложены из булыжника. Во дворе стояло чугунное корыто для стирки, а от угла дома к одному из деревьев хозяин протянул прочную бельевую веревку. Вдалеке Лайт заметил поле с созревающим ячменем.

В этих местах, где владелец фургона и пары мулов считался человеком зажиточным, Макмиллан был настоящим богачом.

– А мы на твоей горе сможем устроиться так же, Лайт? Ой, посмотри: у них даже колодец есть!

Лайт уловил какое-то движение около одного из строений. Следопыт повернул голову и увидел, что туда вбежал негр.

Когда Мэгги с Лайтом подошли ближе, Макмиллан вышел из дома им навстречу. Следом – его беременная жена, высокая, крупная черноволосая женщина. Две ее косы были сколоты на затылке. Несмотря на большой живот, женщина держалась прямо. Она надела просторное платье в синий цветочек и с белым воротником. Макмиллан приветливо улыбался.

– Добро пожаловать в наш дом.

– Мы очень рады, – ответил Лайт. Мэгги улыбнулась Макмиллану:

– А где Эй?

– Она ждала вас, миз Лайтбоди. Мэгги подошла к женщине:

– Здравствуйте.

Та посмотрела на Мэгги и улыбнулась:

– Здравствуйте.

– Миз Мак, – произнес поселенец, – это мистер Лайтбоди и его жена.

– Добро пожаловать в наш дом, – повторила жена Макмиллана.

– Мадам. – Лайт поклонился.

– А где Эй и Би? – спросила Мэгги.

– Дети, идите сюда! – позвала миссис Мак. Девочки вышли: сначала младшие, затем старшие. На всех были хорошо отутюженные домотканые платья с белыми воротничками. Волосы аккуратно расчесаны и заплетены. Когда они выстроились в ряд, Макмиллан гордо их представил:

– Наши дочери: Эй, Би, Си, Ди и И. Лайт опять поклонился:

– Рад познакомиться.

Мэгги восторженно всплеснула руками:

– Ой, они все такие хорошенькие! – Она тихо засмеялась, а потом улыбнулась миссис Макмиллан: – Ваши девочки просто очаровательны, мэм!

Лайт переводил взгляд с Макмиллана на его жену. Супруги просто растаяли от похвалы Мэгги. Макмиллан сиял, как начищенный сапог, миссис Мак улыбалась.

– Спасибо, миссис Лайтбоди. Пойдемте в дом. – Она повернулась к мужу: – Еда почти готова, мистер Мак. Посидите с мистером Лайтбоди в теньке. Я скоро вас позову. А потом вы сможете показать нашим гостям ферму.

– Хорошо, милая. – Мистер Макмиллан пригласил Лайта на скамейку в тени огромного вяза. – Табак у меня закончился, а то я предложил бы закурить.

Лайт смотрел на вяз. Ветви огромного дерева вытянулись чуть ли не на полдвора.

– Ну не чудо ли? – сказал Макмиллан, указывая на вяз. – Такого, как этот, во всей округе не сыскать. Двести пятьдесят футов, не меньше. – Он похлопал рукой по стволу. – И толщина, наверное, футов восемь.

Лайт кивнул. Он не умел вести светскую беседу и чувствовал себя неловко.

После долгого молчания Макмиллан спросил:

– Направляетесь к Обрывам?

– К горам, на западе.

– Слышал я, те горы уходят в самое небо. Один парень, что был с Кларком, говорил: «Самые красивые в мире места». Говорил: «Бобры подходят прямо к человеку и лапу протягивают – здороваются».

– Далеко отсюда река поворачивает на северо-запад?

– Так не идете к Обрывам, а? – усмехнулся Макмиллан. – А я все гадаю: зачем вы связались с этими лодочниками? Ты бы должен знать, что четырем мужчинам этот груз до Обрывов не поднять. – Лайт ничего не ответил, и Макмиллан продолжал: – Выше по течению лодку придется и тянуть, и по суше перетаскивать. Тут кругом еще и всякого сброда полно. Вашему лодочнику надо было брать с собой человек десять. И знаешь, мой тебе совет: не связывайся ты больше с лодкой и с этим немцем. Я тебе лучше каноэ дам.

– Мне говорили, между рекой и горами живут в основном осейджи, – заметил Лайт.

– Верно говорили. Ты сам-то осейдж? Лайт кивнул.

– У моей жены ма была из осейджей. А па – питтсбургский лодочник. Большего драчуна с Огайо не спускалось. – Макмиллан помолчал. – То, что миз Мак из осейджей, помогло мне обосноваться. Хорошие люди эти осейджи. Когда ты с ними по-хорошему, и они с тобой тоже.

Из дома до них донесся звонкий смех Мэгги.

– Этот лысый глаз положил на твою жену, – негромко произнес Макмиллан. Лайт ничего не ответил. – Мне такие попадались. Когда они себе кого-нибудь присмотрят, то уже не отступят. Мне кажется, рано или поздно тебе придется его убить.

– Похоже, что так.

Мэгги впервые в жизни приняли так хорошо. Ее не осуждали, не оскорбляли. Никто не удивлялся, что юная особа порхает по всему дому, восторгается часами, оловянной посудой и пестрыми лоскутными одеялами, которыми была застелена кровать в углу.

– Как славно! – воскликнула она и захлопала в ладоши. – Ты тут спишь, Эй?

– Тут спят па и ма. Мы спим вон там. – Девушка махнула в сторону комнаты за тонкой перегородкой.

– Можно посмотреть?

– Посмотри, – сказала Эй, после того как ее мать кивнула.

Девушка повела гостью в другую комнату, ее сестры не отставали ни на шаг.

– Как славно! – снова воскликнула Мэгги, усаживаясь на широкую лавку, которая служила общей кроватью для всех девочек. – Вы все тут спите? – И тут же опять затараторила: – А я спала на матрасе на полу. Отец все обещал сделать мне настоящую кровать… на ножках.

Самая младшая девочка – трехлетняя малышка – подошла и прижалась к Мэгги. Та улыбнулась ей и погладила по голове:

– Тебя зовут И, да, малышка?

– Угу. Я могу стоять на голове.

– На голове?

– Хочешь, покажу?

– Покажи.

– Не сейчас, И. Пора есть, – сказала Эй, а потом объяснила Мэгги: – Она у нас сорванец.

– Что значит «сорванец»?

Эй нахмурилась. Неужели она образованнее этой красавицы?

– Это значит, что она ведет себя как мальчишка… иногда.

– А что в этом плохого?

Когда Мэгги встала, малышка взяла ее за руку.

– У меня есть петушок. Я тебе покажу, хочешь? Ты не уходишь?

– Они не уходят… пока, – выпалила Би и сразу густо покраснела.

Мэгги удивленно смотрела на нее.

– А я думала, ты немая.

– Вот еще. Наша Би болтушка каких мало. Просто сейчас она робеет, – объяснила Эй.

Дети Макмилланов вели себя очень воспитанно. Мэгги усадили за стол напротив Лайта. И сначала хотела сесть рядом с Мэгги, но девчушку отправили на ее обычное место. Малышка обиженно удалилась на другой конец стола. Гостей потчевали жареным мясом бизона, пирогом с голубями, мамалыгой и лепешками. Завершилась трапеза сладким пирогом.

Соскучившийся по новостям Макмиллан расспрашивал о последних событиях в Сент-Луисе и Сент-Чарльзе. Он еще не слышал, что Аарон Берр предстал перед судом и был оправдан и что индейский маршрут из округа Дэвидсон, что в Теннесси, до Натчеза на реке Миссисипи стал называться Натчезским следом и превратился в дорогу, которой пользуются торговцы и военные.

Миссис Макмиллан внимательно слушала разговор, но сама в нем не участвовала. Младшие дети глаз не могли отвести от Мэгги и почти ничего не ели. Эй разливала чай и убирала опустевшие блюда.

Девушка робко спросила, не знают ли они Берри и Саймона Уитчер, которые живут к северу от того места, где Миссури впадает в Миссисипи.

– Лайт знает, – с гордостью объявила Мэгги. – Расскажи им, Лайт. Расскажи, как Берри спасла Саймона от сумасшедшего лодочника, Линка Смита, и как ты убил того, кто хотел их взорвать.

– Расскажи ты, chérie.

Мэгги повторила историю, которая стала чуть ли не легендой. Молодая женщина заливалась соловьем. Рассказывать она умела как никто другой. Дети сидели завороженные. Макмиллан поймал себя на том, что он почти видит Берри и Саймона, даже чувствует запах пороха и холодные порывы ветра.

– Лайт бросил нож и убил его как раз тогда, когда он собирался выстрелить в бочонок пороха. Он их всех спас.

– Мэгги! – мягко укорил ее Лайт. – Джефф и Уилл тоже там были.

– Но это сделал ты, Лайт. Берри всем говорит, что это был ты, – настаивала красавица, обводя взглядом слушателей. – И Зеб Пайк тоже там был. Он хотел, чтобы Лайт поехал с ним вверх по Миссисипи.

Все взоры обратились к Лайту.

– Нет, я не поехал, – ответил следопыт на немой вопрос. – Chérie, ты слишком много говоришь.

Мэгги рассмеялась:

– А ты говоришь слишком мало!

Девочки смотрели на Лайта с обожанием. Они уже много раз слышали эту историю, но не ожидали, что знаменитый следопыт когда-нибудь будет сидеть за столом рядом с ними.

После еды Макмиллан показал Лайту свой точильный камень, погреб для овощей и колодец. Хозяин опустил в него ведро, достал воды и вылил в корыто для кур.

– Там родник, – с гордостью сказал он. – Вода чистая и сладкая.

Они прошли к огороженному полю, где корова мирно щипала луговую траву. Два вола паслись на открытом участке за коровьим загоном.

– Лошадей не держу, – объяснил Макмиллан. – Слишком большой соблазн для делаваров. У меня тут два негра и двое индейцев-осейджей, – сообщил он. – Они, мои старшенькие и миз Мак стреляют без промаха.

Восемь ружей в таком месте могут противостоять серьезному нападению. Лайт заинтересовался, что у Макмиллана делают негры, и спросил:

– Держишь рабов?

– На что мне рабы? Торговать людьми – самое последнее дело. И негры, и осейджи могут уйти когда захотят. Я никого не неволю. Привет, Лайнус, – сказал он негру, склонившемуся над верстаком. – Как работа?

– Привет, мистар. – Невысокий мужчина улыбнулся. – Движется потихоньку. Скоро миска будет готова.

– Лучшего столяра, чем Лайнус, я еще не встречал. Посмотри-ка вот на это. Он умеет выжечь середину с точностью до полдюйма. – Макмиллан протянул Лайту миску. – Мы отправляем их вниз по реке одному парню в Сент-Луисе. А он пересылает товар в Новый Орлеан. Лайнус получает свою долю. Мне надо держать ухо востро, а то он станет богаче меня и тогда мне придется на него работать.

Улыбка Лайнуса растянулась до ушей. Казалось, был бы у негра хвост – завилял бы. Он еще долго улыбался после того, как Макмиллан с Лайтом ушли.

Поселенец завел гостя в самое большое строение.

– Тут я делаю поташ, – сказал поселенец. – Знаешь что-нибудь про него?

– Ничего, – ответил Лайт.

– Все очень просто, ведь поташ делают из золы. Я вспомнил об этом, когда расчищал одно поле. Деревья сожгли – осталась целая гора золы. Что с ней делать? И тут мне пришло в голову, что из золы получается щелок, а если воду выпарить, то будет поташ. – Хозяин показал гостю чугунный котелок с серым порошком. – Вот это называется «жемчужный поташ». Работа нелегкая, но стоит того. У нас его с руками отрывают. Часть мы кипятим с животным жиром – мыло делаем. По правде говоря, хочу устроить здесь поселок. Надоело жить на отшибе. Вверх по реке теперь все время поднимается народ. Думаю соблазнить кого-нибудь хорошей землей. Зачем плыть дальше, если тут можно жить припеваючи? Одно плохо, – в глазах Макмиллана появились веселые огоньки, – когда сеешь, надо очень быстро бежать, а то всходы прямо под тобой прорастут.

Следопыт улыбнулся, и мистер Мак продолжал:

– Тешу себя надеждой, что когда-нибудь здесь будет город. Хорошее местечко. Прямо-таки рай. Миз Мак эта мысль не по душе. Конечно, нам настоящего города не увидеть, а вот наши ребятишки увидят. Слушай, а может, вы останетесь? Ферму тут построишь, обживешься… Ну, решайся.

– Нет. Из меня хорошего фермера не получится.

– Ну, как знаешь.

Вскоре Лайт с Мэгги собрались уходить. У опушки Мэгги оглянулась. Вся семья Макмилланов стояла около дома и махала гостям.

– Я им понравилась, Лайт! – В голосе Мэгги звучало изумление.

– Да, крошка. Я ничуть не удивлен. Лайт обнял жену за плечи.

– Мы еще вернемся?

– Oui, ты еще увидишь своих друзей. Супруги спустились к реке недалеко от фермы.

Около берега были привязаны каноэ, плот и две плоскодонки. Лайт отвязал каноэ:

– Теперь оно наше. Прыгай, малышка.

– Макмиллан подарил тебе каноэ?

– Нет, я его купил. Грести умеешь? Нет? Ничего, научишься. Это просто.

Работать веслом действительно оказалось легко. Мэгги быстро подстроилась под Лайта, и каноэ плавно заскользило по воде.

– Что нам делать без лошадей, Лайт?

– Я думал об этом, моя радость. Сейчас уже конец года, и поздно начинать путь по равнине. Мы переждем зиму тут, поблизости. Сколотим какой-нибудь домишко, запасем еды.

– Ух ты, здорово! Мы будем так близко, что я смогу видеться с Эй и Би?

– Возможно, chérie.

Лайт хорошо все обдумал. Приближалось время, когда начнутся заморозки. Листья на деревьях пожелтеют, станут осыпаться, и холодный северный ветер понесет их по земле. Лайту нравилось место – конечно, не его гора, но тоже неплохое. Дичи тут было много, а значит, с голоду они зимой не умрут. Охотиться следопыт умеет хорошо. Если чего-то будет не хватать – Макмиллан под боком, можно купить у него.

Лайт не собирался оставаться с Нильсеном. Пусть тот плывет куда хочет – но без него. Мало того что швед пялится на Мэгги, так он еще и на самого Лайта смотрит очень странно. Лайт чувствовал себя с Эли не в своей тарелке.

Когда супруги добрались до лагеря, все уже перебрались в лодку. Эли лежал на матрасе, а Поль стоял рядом с ним на коленях. Француз был мрачнее тучи.

Крюгер сидел на берегу, прислонившись спиной к дереву. В руках у него была кружка, а рядом стоял бочонок с виски.

Лайт привязал каноэ к плоскодонке, и они с Мэгги перебрались на борт.

– Что случилось с Эли? Поль поднял голову:

– Кочерыжка! Наконец-то вы вернулись! Эли весь горит. Кажется, у него лихорадка.

– Когда мы уходили, с ним было все в порядке.

Дешанель чертыхнулся и начал сыпать что-то по-французски.

– Говори по-английски! – одернул его Лайт. – Мэгги тебя не понимает.

– Прости. Я так… встревожен.

Лайт опустился на колени, потрогал Эли лоб, потом просунул ладонь ему под рубашку.

– Такой жар ему мозги спалит. Надо его охладить.

Сняв ведро с крюка на стене надстройки, Лайт набрал воды из реки, облил Нильсена с ног до головы и опять пошел за водой.

– Может, намочить рубашку и обмотать ему голову? Или не надо?

Поль хмурился. Он понимал, что бессилен помочь другу, и это терзало его. Нильсен начал метаться. Он что-то бормотал, от кого-то отмахивался. Внезапно Эли открыл глаза, приподнялся и толкнул Мэгги. Та чуть не упала.

– Мадам, – заговорил Поль, – простите его… он не узнал… он не хотел…

– Знаю. Придерживай ему ногу, чтобы он не разбередил рану.

– Фрейлейн! – У Крюгера заплетался язык. – Он шкоро помереть! Кто токта путет клафный?

Мэгги разозлилась:

– Придержи свой мерзкий язык, ты… лысый… черт!

Немец захохотал:

– Люплю шенщин с оконьком!

– Не обращай на него внимания, крошка, – тихо проговорил Лайт. – Лучше перевяжи ногу Эли. А то я ему повязку намочил.

– Я разотру гоншей, как это делала мадам, – предложил Поль.

Француз быстро сделал порошок. Мэгги добавила в него немного воды и наложила густую жижу на опухшую и покрасневшую рану. Потом она достала из вьюка одну из тряпочек, которые дала ей мать на время месячных. Обматывая ногу больного, Мэгги вдруг вспомнила, что женские дела у нее закончились незадолго до отъезда из дома и больше не приходили.

Может, у нее в животе уже растет ребеночек?

Мэгги стала искать взглядом мужа. И как только увидела его, сердце ее затрепетало от воспоминаний. Что они делали вдвоем! Как нежны были ласки мужа! Как сладки его поцелуи! Как жаркая плоть уходила в нее и горячий удар его семени пробуждал в ней всплеск мягкого наслаждения!

Мэгги покраснела и опустила голову, чтобы никто не увидел ее лица. Мать говорила ей, что мужчина может делать на супружеском ложе все что пожелает, но ни словом не обмолвилась, как это приятно женщине. Не говорила она и о том, что женщина тоже может ласкать мужчину. Лайту всегда нравилось, когда Мэгги дотрагивалась до него.

Первые дни их путешествия были самыми счастливыми в ее жизни. Пылкой красавице не терпелось снова оказаться наедине с мужем. Только он один не считал ее странной и не удивлялся, что она ходит по лесу ночью, не боится диких животных и начинает петь и танцевать когда захочется.

Мэгги с жалостью смотрела на Эли. Они не могут бросить его, пока он болен. Мужчина, метавшийся в бреду, стал ей дорог – но не так, как дорог был Лайт. Эли ей очень нравился. Он единственный, кому Мэгги могла бы довериться так же, как Лайту. Она взглянула на мужа. Тот не отрываясь смотрел на ее руку (молодая женщина гладила шведа по голове). Однако выражение лица Лайта оставалось бесстрастным.

Мэгги вздохнула. Ей так хотелось, чтобы Лайту нравился Эли! Иногда ей казалось, что так оно и есть, а иногда – наоборот.

Она встала.

– Смотри. – Лайт указал в сторону реки.

Мэгги повернула голову. К плоскодонке приближалось каноэ. Четыре человека слажено работали веслами. Вскоре Мэгги разглядела Макмиллана и Эй. Остальных двоих она не знала.

Каноэ подплыло совсем близко. Макмиллан бросил Лайту веревку. Запрыгнув в их лодку, мистер Мак помог перебраться на борт дочери.

– Слышал, у вас тут больной.