С самого рассвета в доме Бакстеров не утихала суматоха. Мерси вместе с другими членами семьи стояла во дворе и прощалась с Братом Фарли, направляющимся на юг, навестить родственников. – Твоя мать была кузиной тетушки Фанни, Ход. А, может быть, это была кузина Бесси. Дай-ка мне вспомнить. Барни женился на девице Картрайт, и у них родились Фанни, Мейнард, Элдон, Перси, Флетта... Брат Фарли загибал пальцы на руках, повторяя одни и те же имена. Наконец, он сказал: – Да, да, я прав. Твоя мать, Мери Лен, была кузиной тетушки Фанни.

– Я никогда не знал, что мы родственники. Ма всегда называла тебя Брат Фарли. – Ход зевнул, прикрывая рот рукой.

– Хм? О да, они будут рады мне на Мад Крик. Надо будет освятить несколько могил и свадьбу, а может и две. Готов поспорить, что у этих «рогатых» парней уже куча детей на подходе. А я последнее время никого не женил? – он замолчал и задумчиво почесал голову, – или женил? Кажется, женил кого-то не так давно, тоже торопились.

– Вот ваша лошадь, Брат Фарли, – прокричал Ленни.

– Я ее оседлал, так что она готова к отъезду.

– Что ты сказал? Конечно, это моя лошадь. Я же на ней приехал сюда, так ведь? Где Берни? Перестанет этот тупоголовый баловаться со змеей?

– Тут Марта собрала для вас, Брат Фарли, еды в дорогу, – сказал Ход. – Заезжайте к нам на обратном пути.

– А, ты прав. Денек будет превосходный. Может быть, Бог будет милостив к вам, и у вас все будет хорошо, – прокричал старик под стук копыт своей лошади.

Ленни вздохнул с облегчением, когда Фарли уехал. В развевающемся на ветру черном пальто, он напоминал черного ворона. Он не удивится, если этот старый дуралей свернет свою шею, прежде чем попадет на Мад Крик. Ленни был уверен, что Брат Фарли собирался рассказать Ходу и Байту, как они насильно выдали сестру замуж, однако не знал, как воспримут эту новость его братья, которые хорошо приняли Даниэля, ничего о нем не зная из того, что было известно Ленни и Берни.

Мерси завязала ленты шляпки над подбородком и ждала на крыльце, пока Даниэль подгонял фургон к дому. Гидеон привел коня Даниэля. Он окинул коня оценивающим взглядом, похлопал его по шее и привязал к фургону. Марта положила им в корзину куски ветчины, хлеб и джем из крыжовника. Гидеон подвинул седло Даниэля в фургоне, освободив место для корзины.

Из дома вышел Ход с маленькой квадратной коробочкой в руках. Прежде чем передать ее Мерси, он почтительно подержал ее в руке.

– Я не считаю, что она должна принадлежать мне, Ход. Лучше бы мама не говорила мне забрать ее с собой. Она должна остаться здесь, у вас.

– Ма была права, когда велела тебе взять ее с собой. Она хотела, чтобы ты чувствовала себя одной из Бакстеров. Передай ее своим детям, Эстер. Может быть, кто-нибудь из них захочет поселиться в горах. Горы в крови Бакстеров.

– Я всегда буду заботиться о ней, – прошептала Мерси. Когда Даниэль принес саквояж, Мерси открыла его и положила туда коробочку, аккуратно прикрыв ее сверху своей одеждой.

– Когда захочешь отведать доброго виски, Дэн, выпей вот это. – Вайт поставил в угол фургона два кувшина. – Это чистое виски Бакстеров, самое лучшее в этих горах.

– Спасибо, Вайт. Человек никогда не знает, когда его может укусить змея. – Даниэль бросил взгляд в сторону Берни, укладывая в фургон саквояж Мерси.

Даниэль пожал руку Байту и Ходу и отошел в сторону, пока Мерси прощалась с другими членами семьи.

– Прощай, Марта. Спасибо, что так хорошо приняла меня. – Она обняла эту крупную, простую женщину.

– Мы рады, что ты нашлась. Ты была утешением Ма в ее последние дни. – Марта похлопала Мерси по плечу.

– Прощай, Дора. Береги себя и своего будущего ребенка.

– Прощай. Я так хочу, чтобы ты не уезжала!

– Может быть, ты с Байтом сможешь приехать когда-нибудь к нам в гости, – она протянула руку своему брату.

– Возвращайся, слышишь? – грубовато сказал Вайт и пожал ее руку.

– Прощай, Ход. Сначала я боялась тебя, но сейчас нет.

– Здесь твой дом, Эстер, – искренне сказал большой грубоватый мужчина и взял обеими руками руку Мерси. – Если когда-нибудь тебе понадобится наша помощь или просто захочешь вернуться, добро пожаловать.

– Спасибо тебе, Ход. – Мерси смахнула слезу.

– Прощай, Гидеон, – она протянула руку своему младшему брату. Он взял ее, потоптался на месте и сконфуженно улыбнулся.

Ленни и Берни стояли немного в стороне. Мерси хотела помириться с ними до отъезда. Она уже направилась к ним, но Даниэль опередил ее, уверенно взяв ее за руку.

– Постой здесь, – мягко сказал он.

Даниэль подошел к братьям. Они ничего не успели сообразить, как кулаки Даниэля обрушились на челюсть каждого из них. Ленни отступил шага на три и рухнул на землю. Кулак Даниэля рассек ему губу. Берни сидел на земле, из его разбитого носа текла кровь. Оба брата так и остались на земле, даже не пытаясь подняться на ноги.

– Вы знаете за что, – сказал Даниэль.

– За что?! – заорал Ход. Они с Байтом шагнули вперед и схватили Даниэля за руки.

Даниэль освободился от уцепившихся в него рук и заговорил с двумя мужчинами, лежавшими на земле.

– Я обещал избить вас до полусмерти, но не сделал этого только из уважения к вашим братьям. Они мне очень понравились. Я сделал то, что должен был сделать, и этого пока достаточно. Но если вы хотите продолжить, то отделаю вас еще больше. Вы двое не стоите меня одного. – Даниэль потер костяшки пальцев о ладонь.

– Что все это значит? – еще раз сердито спросил Ход.

– Спроси у них, – Даниэль посмотрел в глаза Ходу, а потом взглянул на пострадавших.

– Мне кажется, вопрос улажен. – Он повернулся к Мерси. – Ты готова, милая?

– Спасибо, что приехал за мной, Ленни. И тебе спасибо, Берни, – сказала Мерси. – Я хочу, чтобы вы знали: я рада, что приехала сюда, и очень сожалею за доставленное вам беспокойство. Для меня это был шок – узнать, что у меня есть семья, и я не понимала, почему вы так торопились вернуться назад. – Она повернулась и направилась к фургону. Братья ничего не ответили ей.

– Мы с Байтом даже и не подозревали, что между вами и братьями что-то не так, – сказал Ход.

Даниэль достал носовой платок и вытер кровь с костяшек пальцев. – Уже все нормально.

– Мы решили, что они проводят вас до дома. Сейчас очень опасно на дорогах. Полно грабителей и беглых негров.

– Я буду осторожен, – сказал Даниэль, помогая Мерси взобраться в фургон.

– Грабители так и шастают по дорогам. Времена очень тяжелые, Дэн. Они перережут тебе горло только за фургон и хороших лошадей, – говорил Вайт, пока Даниэль ходил вокруг фургона, проверяя, хорошо ли запряжена Зельда.

– Меня не застанут врасплох, Вайт, – сказал Даниэль, протягивая руку. – Вы не обижайтесь из-за случившегося, – он кивнул в сторону братьев.

Вайт усмехнулся. – Им повезло, что это был не я. Я бы врезал посильней.

– А ты, Ход? – спросил Даниэль.

– Да, если они заслужили. А я готов поспорить, что так оно и есть. Я считаю тебя порядочным человеком.

– Спасибо тебе за это. Я буду заботиться о вашей сестре, как уже обещал вашей матери.

– Я в этом не сомневаюсь.

– Приезжайте к нам, – крикнула Дора, когда Даниэль усаживался на сидение.

– Прощайте, – крикнула Мерси.

Даниэль дернул поводья, и Зельда бодро покатила фургон по дороге, ведущей от дома Бакстеров. Мерси обернулась и помахала рукой провожающим. Она обернулась еще раз, когда они доехали до зарослей сосняка. Ход, Вайт и Гидеон все еще махали им вслед. Ленни и Берни куда-то исчезли.

– Денек, как сказал Брат Фарли, и впрямь будет превосходным. Мерси улыбнулась Даниэлю, сняла шляпку и сбросила шаль.

Даниэль тоже улыбнулся ей. – Это еще тот старый конь, хотя и глуховатый. Он выехал со двора, точно за ним гнался сам дьявол.

– Может быть, так оно и было, – смех Мерси, разливающийся, как колокольчик, заставил Даниэля опять взглянуть на нее.

– Ты рада, что едешь домой? – Даниэль знал, что она ответит, но хотел услышать это от нее.

– Конечно! А ты?

– Еще бы! – через несколько минут он добавил: – Мне они понравились. Я не думал, что так получится, но это так.

– И мне тоже понравилось.

Кусты вдоль дороги уже начинали цвести. Мерси глубоко вдыхала ароматный, теплый воздух, чувствуя, что все в ее душе поет. Они проехали через мелкий каменистый ручей, который извивался за усадьбой Бакстеров, и Зельда, почувствовав под копытами ровную дорогу, без понуканий прибавила ходу.

Взгляд Мерси устремился на Даниэля. Она любила смотреть на его лицо и ямочку на подбородке. У него самые красивые глаза под прямыми черными бровями, а когда он улыбается, как сейчас, то в уголках глаз появляются морщинки. Девушка посмотрела на его руки – длинные, красивые и сильные. Мерси вздрогнула, представив их на своем обнаженном теле. Даниэль был ее мужем, и он имел полное право касаться ее грудей, любого другого интимного местечка на теле своей жены, где только ему захочется. О, она надеялась стать ему настоящей женой. Сердце Мерси забилось быстрее от мысли, что это может случиться уже следующей ночью.

Даниэль взглянул на Мерси, как ему показалось, уже в сотый раз с тех пор, как они покинули дом Бакстеров. Он ждал этого. Теперь она вся принадлежит ему, но как же начать разговор об их супружестве? Нельзя же просто спросить, любит ли она его и хочет ли оставаться его женой. Мерси может ответить «да» из благодарности, зная, что он ожидает от нее именно этот ответ. Нужно выяснить, любит ли она его так, как жена любит мужа, как Либерти Куил любит Фаруэя Куила, Элеонора любит Гевина, или Эми – Рейна Телмана.

Рейн и Эми жили в Арканзасе, в двадцати милях от ближайших соседей. Месяцами Эми не видит никого, кроме Рейна и их двух мальчиков. Но Эми этого достаточно – она сильно любила Рейна.

Даниэлю приходилось заставлять себя не смотреть на сидящую рядом женщину. Стоит ему хоть раз овладеть ее прекрасным телом, обратной дороги уже не будет. Ему нужно убедиться, что Мерси хочет в мужья именно его, и никого другого, до конца своей жизни, а уже потом решиться назвать ее своей, и любить, любить, – теплую и обнаженную, с открытыми для него губами. А вдруг все произойдет по-другому, и ему придется испытать роль отвергнутого: как-то доводилось слышать, что многим женщинам не нравилось спать со своими мужьями. А те немногие счастливцы, чьи жены испытывали от этого удовольствие, обычно помалкивали, посмеиваясь в усы. Боже! Он должен перестать думать о ней.

С осмотрительностью ищейки, Даниэль начал всматриваться в окружающую их местность: изгиб дороги впереди и заросли кустарников по сторонам, за которыми мог скрыться человек. Не хотелось думать, что им угрожает какая-нибудь опасность вблизи жилища Бакстеров, но все равно нужно быть начеку.

Он нахмурил брови и покрепче сжал вожжи, отгоняя прочь мысли, что Мерси грозит неизвестная опасность. Его мечта и боль тем временем, запрокинув голову, с безмятежной улыбкой наблюдала за летящим в небе ястребом. Все тело Даниэля заныло от желания схватить ее и рассказать о своих мечтах. Мерси еще никогда не испытывала такого счастья, как в этот момент: день стоял превосходный, на небе – ни облачка, рядом Даниэль, ее любимый, дорога – ведет к дому. Впереди, среди деревьев, виднелся домик, в котором их объявили мужем и женой. Вспоминая прошлое, Мерси решила, что тот день, когда их поженили, был не такой уж и ужасный, как казалось в то время. Даже змея, которой Берни пытался запугать ее, уже не вызывала в ней такого страха. Проезжая мимо домика, Даниэль не сдержал улыбки, словно разгадав ее мысли. Переложив вожжи в левую руку и давая немного отдохнуть правой, Даниэль умилился: ее ласковые пальчики нежно касались его рук, пораненных ударами.

– Ты должен был их ударить, да? А я-то уже и позабыла, что ты собирался это сделать.

– Зато я не забыл. Если бы из-за этих проклятых идиотов тебя укусила змея, я бы совсем забил их.

– Ты видел, какое было удивленное лицо у Берни, когда ты его ударил? – смех Мерси зазвенел в воздухе.

– Я был слишком занят Ленни в тот момент.

– Все произошло так быстро, что Ход и Вайт были ошеломлены.

– Парни не хотят, чтобы старшие братья знали, что они сотворили, – хмыкнул Даниэль. – Они почувствовали явное облегчение после отъезда Брата Фарли.

– Как ты думаешь, зачем они так поступили? С самого начала они сердились из-за того, что ты остался со мной на ночь в доме. Они не могли думать, что я... падшая женщина.

– После того, как я увидел их реакцию на похождения Гидеона, думаю, им было нетрудно поверить, что я мог овладеть тобой, – Даниэль посмотрел ей прямо в глаза и чуть было не сказал: «Но это не значит, что я не хочу этого».

– Похождения! Я считаю похождения Гидеона безнравственными.

– Они так не считают. – Я поняла, что было бы трудно объяснить наши... отношения Ходу и Байту. Они приняли как само собой разумеющийся факт, что ты мой муж. И мама тоже.

– Они восприняли все так же, как и младшие, если бы мы не были женаты, – задумчиво произнес Даниэль.

– Даниэль, – позвала Мерси и хихикнула. – Дай-ка мне посмотреть в твои глаза. Я даже не подозревала, что можно определить, бережливый человек или нет, только по тому, как близко посажены его глаза.

Видя, как она заливается смехом, Даниэль тоже не удержался и рассмеялся от всей души, удивляясь самому себе.

– Твоя мама была остроумной женщиной, – аса-зал он, сосредоточив свое внимание на дороге перед собой. Желание прижать ее к себе, потереться носом о ее ухо и почувствовать сладкий вкус пухлых губ не покидало Даниэля.

Задолго до полудня он остановил фургон на открытом месте около кустарника, откуда хорошо просматривалась местность.

– Пусть лошади отдохнут полчасика, а ты немного пройдись, разомни ноги.

Он не переставал думать о предостережении Хода, о разбойниках на дороге. Даниэль знал, что должен быть очень внимателен и осторожен до самого дома. Не хотелось беспокоить сейчас этим Мерси, но рано или поздно придется сказать ей о возможной опасности.

Мерси спрыгнула с сиденья, потянулась и направилась к кустам. Когда она вернулась к фургону, Даниэль уже ждал ее с чашкой воды в руке. Она выпила и улыбнулась ему в знак благодарности.

– Мы хорошо проводим время, правда?

Он опять наполнил чашу и предложил Мерси, которая отрицательно покачала головой. Даниэль поднес воду к губам и выпил.

– До Кун Холлоу уже недалеко. Мы остановимся там, чтобы поесть, – он посмотрел на солнце. – К полудню доедем. Как думаешь, ты продержишься еще три часа?

– Я-то да, но выдержит ли Зельда?

– Выдержит. Ведь мы едем вниз с гор. Собираясь в путь, Даниэль сказал:

– Мне следует размять своего коня днем. Зельде станет немного полегче, – он скрыл, что так будет удобнее просматривать дорогу впереди и позади.

До Кун Холлоу было еще далеко, но уже слышались удары молота, доносившиеся из кузницы. Как и тогда, собаки бежали за ними, пытаясь укусить, а потревоженные куры разлетались в разные стороны. Кузнец прекратил свою работу и кивнул, когда фургон проезжал мимо. Женщина с корзиной в руках остановилась и посмотрела на них. Даниэль из вежливости приподнял шляпу и, взглянув на Мерси, спросил:

– Ты хочешь что-нибудь купить в магазине?

– Да нет, не хочу.

– Нам нужно остановиться у конюшни и купить лошадям овса. Потом мы выедем из городка и перекусим у ручья.

Ожидая возвращения Даниэля, Мерси осмотрелась вокруг и обрадовалась, что им не придется ночевать в здании с вывеской «Постель и закуска», походившем на те маленькие ночлежки, где все спали в одной комнате. Лучше переночевать под открытом небом.

Услышав глухой удар в фургоне, Мерси поняла, что Даниэль уже купил зерна.

Владелец конюшни стоял на пороге и смотрел, как Даниэль садится в фургон и берет вожжи.

– Проклятый грабитель, – с отвращением произнес Даниэль. – В Эвансвилле я за эти же деньги купил бы три мешка зерна, а не один.

– Может быть, он подумал, что ты больше никогда не поедешь по этой дороге.

– Если я поеду, то буду знать, где не останавливаться, – проворчал Даниэль.

Отъехав полмили от города, фургон съехал с дороги и остановился под дубом. Даниэль сразу же распряг и вытер досуха Зельду, напоил, и, наполнив торбу овсом, повесил ей на шею. Мерси тоже подошла к ручью, умыла лицо и руки. Вернувшись к фургону, она не застала Даниэля: он повел своего коня на водопой.

Мерси достала корзину и выложила из нее мясо и хлеб. Пришел Даниэль, снял шляпу, причесал волосы и взял из ее рук хлеб с мясом. Ели молча, стоя у фургона, запивая из одной чашки.

Мерси удивилась, обнаружив свою нерешительность в присутствии Даниэля – человека, с которым провела, за исключением последних лет, почти все дни своей жизни. Почему он молчит? Только бросает на нее взгляды, но не произнес и трех слов с тех пор, как они остановились перекусить. «Неужели он уже устал от меня», – удивлялась Мерси, хотя знала – Даниэль рад возвращению домой. Мерси пыталась убедить себя, что его чувства к ней остались такими же, как в детстве, а это – обычная забота о ней.

Она припомнила, как однажды Либерти Куил сказала, что нет ничего ужаснее и безнадежнее безответной любви. Но надо быть осторожной, чтобы ее чувства к Даниэлю не смущали его.

С губ Даниэля сорвался вздох. Легче таскать целый день мешки с зерном, чем быть в постоянном напряжении из-за Мерси. Теперь, наблюдая за ней, он инстинктивно чувствовал, что она почему-то стесняется в его присутствии. Не из-за того ли, что они остались одни? Мерси принялась перекладывать корзину с продуктами. Когда она подняла на него глаза, в них уже не было ни капельки того тепла, что он видел сегодня утром. А ему так хотелось этого тепла, очень хотелось!

– У нас еще достаточно мяса и хлеба на ужин, – сказала Мерси, уложив корзину.

Даниэль оседлал своего коня, прежде чем впрячь Зельду в фургон. Он проверил затворы на ружье и пистолете и прикрепил ружье к седлу, а пистолет положил под сиденье фургона. Мерси взглянула на него. Он нахмурил брови, словно глубоко о чем-то задумался.

Она забралась на сиденье и подождала, пока Даниэль сел в седло и поехал.

– Я буду впереди. Если ты вдруг потеряешь меня из виду, не волнуйся, потому что я все равно буду посматривать за тобой.

Мерси кивнула. Она посмотрела ему прямо в глаза и была поражена нежностью, сквозившей в его взгляде. Во рту у Мерси пересохло, но все равно она не вымолвила ни слова.

Зельда не отставала от коня Даниэля. Дорога проходила через ручей и дальше сквозь густые заросли канадской ели и сосен. Наконец, они выехали на луг. Небо над головой было синее и ясное, с несколькими пушистыми белыми облаками, которые лениво проплывали, подгоняемые легким ветерком. Перед ними предстала великолепная картина: свежая зелень, блестевшая в лучах солнца, контрастировала с синим небом.

Через луг, навстречу, ехала двухколесная повозка. Даниэль подождал, пока фургон сравняется с ней. Мерси видела приближающуюся повозку и сидящих там мужчину и женщину в шляпе с широкими полями и ребенком на руках. Она съехала на обочину, чтобы пропустить фургон.

– Добрый день. – У мужчины, который поздоровался, бросались в глаза лохматые бакенбарды, лицо женщины, коричневое от проведенных долгих часов на солнце, покрылось морщинами.

Мерси кивнула и улыбнулась. Женщина и ребенок никак не отреагировали.

Как только они въехали в сосновый лес, Даниэль поскакал вперед. Мерси надолго осталась одна, ее это не пугало. Даниэль забрал с собой ружье, но пистолет лежал у ног на полу фургона. Прошло несколько часов, и они выехали из темного леса на залитую вечерним солнцем равнину.

Даниэль махнул ей, чтоб она остановилась. Он привязал к фургону своего коня и сел рядом.

– Примерно через час мы доберемся до того места, где ночевали по дороге к Бакстерам.

– Думаю, что лучшего места для ночевки нам не найти.

– Я бы с удовольствием выпила чашечку чая. К вечеру стало прохладнее. – Мерси укуталась в шаль.

– Лучше не будем разжигать костер, милая. Дым будет виден на большом расстоянии.

Он опять сказал это слово – милая. Мерси почему-то расхотелось чая.

– Ты, наверное, беспокоишься из-за слов Хода о грабителях, да?

– Я знал об опасностях еще до того, как Ход предупредил нас. Но ты не волнуйся, все будет в порядке.

Мерси подвинулась поближе, пока их плечи не соприкоснулись. Тело Даниэля было таким сильным и теплым! Она почувствовала приятное тепло, разливавшееся по телу, когда его рука нашла ее руку.

– А я ни капельки не волнуюсь. Между нами говоря, мы вдвоем легко управимся с парочкой грабителей, – нарочито небрежно сказала она.

Он повернул к ней голову, его глаза притягивали Мерси как магнит. Прикосновение его тела, ласковое выражение глаз вызывали в ней какие-то неведомые ранее ощущения. Они смотрели друг на друга секунд десять. Мерси глубоко вздохнула.

Было уже темно, когда они приехали к тому месту, где ночевали вместе с Берни и Ленни. Даниэль остановил фургон в том же самом месте, где и в тот раз.

– Я займусь лошадьми, – сказал Даниэль, спрыгивая с фургона. – А ты иди к ручью. Можешь помыться, или что там тебе надо. Я послежу, чтобы никто не мешал.

Мерси достала из саквояжа мыло и полотенце.

– Ты не хочешь сначала напоить лошадей? Здесь рядом есть небольшой ручей. Я схожу туда.

Вода в ручье была ледяная. Мерси вымыла лицо и руки, протерла мокрым полотенцем шею.

Она помечтала о ванне с горячей водой. От голода в животе бурчало. Девушка заторопилась к месту стоянки. Без костра сегодня будет холодно.

Когда Даниэль вернулся с ручья, они уселись в фургоне и поели хлеба с ветчиной, запивая холодной водой. Мерси намазала джемом хлеб и подала его Даниэлю. Он откусил немного хлеба и слегка сжал зубами ее пальцы.

– Ох! – Ее глаза смеялись. Она протянула руку и вытерла пальцем джем с уголка рта Даниэля. – Какой ты неблагодарный, – поддразнила она, – теперь мне придется мазать джемом свой кусок хлеба.

– У тебя кое-что осталось на верхней губе. Думаю, это мое.

Он наклонился к ней и слизал языком джем с губ Мерси. Она даже не шелохнулась, только смотрела в его спокойное, смеющееся лицо, ласковые карие глаза, которые с беспокойством следили, что она может выкинуть в ответ. Любовь и нежность захлестнули ее. Она погладила его по щеке. Не отрывая от нее глаз, юноша поцеловал ладонь Мерси. Она почувствовала тепло губ на своей руке, его теплое дыхание, и ее сердце забилось так сильно, что готово было выскочить из груди.

– Скоро станет совсем темно. – Он сказал первое, что пришло ему в голову и вылез из фургона. – Если эти тучи с юга будут продолжать двигаться в том же направлении, то луны сегодня не будет.

Мерси почти не осознавала, что он говорил, так как в это время он, обняв за талию, помогал ей спуститься с фургона.

– Ты думаешь, пойдет дождь?

– Может быть. – Даниэль забрался обратно в фургон и достал оттуда тюфяки, уложил свое седло, саквояж Мерси, мешок с зерном и корзину с едой, прикрыв все брезентом. – Если у нас ночью объявятся гости, пусть думают, что мы спим в фургоне.

– А где мы будем спать?

– Нужно подыскать местечко. Я привяжу своего коня рядом с фургоном. Он даст нам знать, если кто-нибудь приблизится сюда. Возьми одеяла, а я принесу все остальное.

Мерси пошла за ним к зарослям ивы, склонившейся над берегом ручья. Даниэль остановился и посмотрел на фургон. Он был четко виден. Даниэль прошел немного дальше, остановился у раскидистого огромного дуба и опять оглянулся назад.

– Вот так хорошо. Если пойдет дождь, мы переберемся под ивы. Мерси посмотрела на него тревожным взглядом, когда он взял из ее рук одеяла и расстелил их на мягкой траве под деревом. Она вдруг вспомнила предостережения Хода и встревожилась.

– Ты думаешь, что кто-то попытается подкрасться к нам?

– Я так не думаю, но если это произойдет, то хочу, чтоб нас не застали врасплох. Иди сюда. Садись.

Она села, прислонившись спиной к дереву, а Даниэль сел рядом, положив около себя ружье, пистолет и мешочек с порохом.

– Тебе холодно? – Он накрыл ее одеялом, чувствуя, как она вся дрожит. – Не бойся. К нам никто не подберется незамеченным. Мой верный конь даст нам знать.

– Ты думаешь, что я беспокоюсь только о себе? – вспыхнула она. – О, Даниэль. Иногда ты просто сводишь меня с ума! – Она схватила его за руку.

– Ну ладно, хватит злиться. – Он обнял ее и покрепче прижал к себе. – Завтра мы будем ночевать в Эвансвилле. Я беспокоюсь о твоей... безопасности.

Она приподняла одеяло и накрыла им себя и Даниэля, а потом прижалась к его боку.

Он был рядом с ней, и это был не сон, Мерси чувствовала биение его сердца, запах его мужского тела, а также... запах джема из крыжовника.

– Дэнни. – Ее рука скользнула по его груди и шее. – Если с тобой что-нибудь случится, я... умру.

Мышцы на груди Даниэля напряглись. Чувствовалось, что ему трудно дышать. Он ощущал каждый изгиб тела, прижавшегося к нему. Каждый раз, когда он прикасался к ней, у него появлялось непреодолимое желание прижать ее к себе и признаться в любви.

Постепенно его дыхание восстановилось. Настало время окончательно все выяснить. Он уже не мог больше выносить этого, не мог ждать ни минуты, не выяснив, собирается ли она стать ему настоящей женой. Пока он думал, что сказать, его рука гладила руку, лежащую на груди.

– Нам нужно поговорить, Мерси, – сказал он. – Милая! – По телу девушки пробежала холодная дрожь. Он хочет развестись! Не осознавая, что делает, Мерси еще сильнее прижалась к нему и закрыла глаза. Боже, прошу тебя, только не это! Она пыталась взять себя в руки, принять все, что он скажет, спокойно, и сделать так, как он захочет. Она не будет вешаться на него, плакать и заставлять его чувствовать себя виноватым. Она слишком любит Даниэля, чтобы принуждать его стать ее мужем.

– Ты слышишь меня?

– Слышу, Дэнни. О чем... ты собираешься поговорить со мной?

– Не усложняй все еще больше. Ты же знаешь, что мы должны решить, как нам быть дальше.

– Что, по-твоему, мы должны делать?

– Я не хочу решать за тебя. Мне нужно знать, как ты относишься к этому.

– Ты знаешь, как я отношусь к тебе. О, Дэнни, не заставляй меня произносить это. – Допустим, что нравлюсь тебе. Мы знакомы очень давно. Нам хорошо вместе, и у нас много общего. Мы оба сироты, и это нас связало с детства.

– У меня было прекрасное детство.

– Но мы уже не дети. – Он глубоко, с надрывом вздохнул. – Мы взрослые люди. Хорошо относиться к мужчине – не одно и то же, что... любить мужчину, который является твоим мужем.

Мерси долго молчала, пытаясь разобраться в его словах. Наконец, она поняла. Он хочет быть свободным и пытается сделать так, чтобы она легче восприняла его слова. Избавившись от появившегося вдруг в горле комка, Мерси старалась, чтобы ее голос звучал естественно, но у нее ничего не вышло. Слова давались ей с трудом.

– Ты хочешь сказать, что восхищаешься мной как сестрой, но... не любишь меня, как муж свою жену. – Она почувствовала, что Даниэль весь напрягся.

– Черт возьми, я совсем не это хотел сказать!

– А... А я подумала...

– Я хочу знать, какие чувства ты ко мне испытываешь! – потребовал он сердитым голосом, каким никогда не разговаривал с ней. – Ты всего лишь восхищаешься мной? Скажи! Я хочу знать это прямо сейчас! – Он отбросил в сторону одеяло и схватил ее за руки. Его сердитое лицо было совсем рядом. – Неужели ты не понимаешь? Я не хочу быть твоим братом! – он отчетливо произносил каждое слово.

– Ты не...

– Я хочу делить с тобой постель как со своей женой и возлюбленной! Я хочу держать тебя в объятиях до конца своей жизни! Ты шокирована, растеряна, узнав, что твой брат хочет любить тебя?

– Любить меня? – эхом повторила она. Жизнь снова вспыхнула в ней. На мгновение она лишилась способности думать. Мерси смотрела на него в ошеломляющей тишине.

– Да скажи же что-нибудь, наконец!

– Дай мне немного времени. Ты... любишь меня? Правда?

– Неужели ты не знала? – проворчал он в ответ. – Как ты могла не знать этого? Я еле сдерживал себя.

– Ты не хочешь разорвать наш брак? – Из ее глаз полились слезы.

С рыданиями она бросилась к нему и крепко обняла за шею. Прижавшись губами к щеке Даниэля, она прошептала: – О, Дэнни. А я так боялась, что ты не хочешь взять меня в жены. Я люблю тебя. Я хочу быть твоей женой и любовницей. Я хочу, чтобы у нас были дети!

– Ты хочешь? – вскрикнул он. – О, моя любимая! – Его губы коснулись ее глаз и собрали все слезинки. – Я люблю тебя. Я даже не могу выразить словами, как сильно я тебя люблю.

– Почему же ты мне ничего не говорил?

– Я боялся.

– Боялся? О, дорогой, я даже представить себе не могу, что ты можешь чего-нибудь бояться.

– Да, я боялся тебя до смерти.

– А я-то думала, что потеряла тебя. Ты так разозлился... В тот вечер, когда нас поженили.

– Я не хотел, чтобы ты насильно вышла за меня замуж. Я хотел, чтобы ты выбрала меня сама. – Он посадил ее к себе на колени и крепко обнял. – Любимая, любимая, – приговаривал он. – Неужели ты не поняла по нашим поцелуям, как сильно я хотел тебя?

– Я только знала, что мне нравится целоваться с тобой и хотела, чтобы это продолжалось долго, я ждала тебя в постели прошлой ночью. Я хотела, чтобы ты снова обнял меня.

– Я уже не мог просто лежать рядом. Я... так сильно хотел тебя. – Губы Даниэля нашли ее рот и нежно, с любовью прикоснулись.

– Хочу снова спать в твоих объятиях, – прошептала она.

Его губы оторвались от губ Мерси и целовали ее лицо, нашептывая слова любви.

– Любимая, ты такая сладкая, ароматная, такая хорошая. О, любовь моя, ты мягкая, как волокна хлопка. Неужели в твоем прекрасном теле совсем нет косточек?

Его губы опять прижались к ее губам и, положив под голову Мерси свою согнутую руку, Даниэль принялся страстно целовать ее.

Почти потеряв голову от вспыхнувшего в ней желания, Мерси слышала, как его сердце бьется так же часто, как и ее. Ее губы приглашали, заманивали. Когда он попытался оторвать свои губы, она обвила голову Даниэля руками, покрепче прижимая к себе.

Ему было так приятно ощущать ее на своих коленях. Он обхватил Мерси за ягодицы и прижал к своим бедрам. Не в силах больше бороться со вспыхнувшей дикой страстью, он оторвал свои губы и прижался к щеке Мерси.

– Любимая моя! Давай остановимся, пока еще в состоянии это сделать.

– Я не хочу останавливаться. – Она притянула его к себе. Он застонал и прижался лицом к ее шее.

– Я не хочу, чтобы мы провели свою первую брачную ночь в лесу на одеяле. Завтра, в мягкой постели, я буду любить тебя всю ночь.

– И я буду любить тебя, – прошептала она. Обняв его лицо ладонями, с любовью заглянула в его глаза.

– Мерси, милая, – он отнял ее руки от своего лица и прижался к ним губами. – Ты знаешь... что произойдет, когда я... когда мы вместе ляжем в нашу супружескую постель?

Она рассмеялась и, нежно поцеловав его в губы, произнесла:

– О, Даниэль! Ты все еще считаешь меня ребенком. Я знаю об этом еще с десяти лет – даже несмотря на то, что ты не пускал меня смотреть, как спаривают быка с коровой.

– Ты, наверное, у кого-нибудь спрашивала. У тебя всегда была куча вопросов, – счастливо рассмеявшись, сказал он.

– Я спрашивала маму и Эми.

– Когда это было?

– Когда ты ездил с Рейном в Луисвилль. Я сказала маме, что она не могла родить Мари Элизабет, просто посидев с задранным вверх платьем на коленях у папы. – Мерси весело хихикнула. – А потом сказала, что если они не расскажут мне, откуда берутся дети, я спрошу об этом у Майка. Это их и убедило.

– Догадываюсь. И что сказала тебе мама?

– Она сказала: «Юная леди, пора нам с тобой вдвоем прогуляться к реке. «Она рассказала мне всё, что я хотела знать. Тогда кое-что меня очень шокировало. Позже, когда я подросла, у нас был еще один разговор, и она сказала, что слиться с любимым мужчиной в постели – это самый большой дар Господа.

– Однажды примерно то же самое сказал мне Фарр, – медленно проговорил Даниэль. – Он сказал, что счастлив тот мужчина, чья жена испытывает радость от их близости. Он также сказал, что в постели за все отвечает муж и от него зависит, нравится ли его жене их близость. Я буду нежен, любимая. – Даниэлю было трудно дышать.

Она села и посмотрела ему в лицо. Его глаза были так близко, что она смогла рассмотреть, как они сияют, а на своих влажных губах чувствовала его теплое дыхание. Мерси прижалась носом к носу Даниэля и прошептала:

– Я не буду той женщиной, которая боится супружеской постели. Я хочу принадлежать тебе, а ты мне, хочу, чтобы ты вошел в мое тело и подарил мне ребенка. – Последние слова Мерси прошептала, дрожа от желания.

В горле Даниэля все сжалось, он не мог даже говорить. С трудом сглотнув, он закрыл глаза и прижался губами к ее щеке.

– Мерси, малышка Мерси, – бормотал Дэн, – ты моя жизнь. – Он поцеловал ее, губы Даниэля становились все более требовательными.

Поцелуй был долгим, полным страсти. Она жадно отвечала ему. Ей хотелось навечно остаться в его объятиях. Он еще сильнее прижал ее к себе и нежно улыбнулся.

– Над чем ты смеешься? – спросила она.

– Мне кажется, что я парю над землей.

– А я чувствую себя так, словно я где-то высоко в облаках.

– Я люблю тебя, – тихо произнес он. Я тоже люблю тебя.

Волна любви и нежности захлестнула его; сердце радостно билось, а руки с любовью продолжали ласкать ее грудь. Даниэль чувствовал себя, как во сне. Он сжимал Мерси в своих объятиях зная, что она принадлежит ему вся без остатка. Они спокойно сидели, прислушиваясь к музыке ночи, и тихо разговаривали о прошлом, будущем и об открывшейся новой любви.

Через некоторое время по тихому, ровному дыханию девушки Даниэль понял, что она уснула. Не выпуская ее из своих объятий, он закрыл глаза, и перед ним предстала удивительная картина: золотистые волосы и небесно-голубые глаза.

Внезапно где-то завыл волк, и Мерси проснулась. Даниэль улыбнулся и прошептал:

– Спи. Это всего лишь старый волк зовет свою подругу.

– Если у нее есть хоть капля мозгов, она придет к нему, – сонным голосом прошептала Мерси и обвила рукой его шею. – Старая, безмозглая волчиха даже не знает, что она теряет.