Закопченный кофейник стоял на плоском камне среди углей. Джон извлек из мешка, висевшего на стене кухни, оловянную кружку и наполнил ее крепким кофе. Возле костра было только три человека. Остальные взяли свои постели и скрылись в темноте, зная, что босс, мягко говоря, недоволен тем, как обошлись с его женой.

Джон смотрел на молчащих людей, освещенных костром. Это были самые верные друзья Толлмена, пользующиеся особым доверием. Он мог вверить любому из них свою жизнь.

Клив Старк – худой тридцатилетний мужчина с холодными глазами. Кроме Бога, он никого и ничего не боялся. Винтовка как бы приросла к его руке, и он ввязывался в любую драку. За темно-рыжие волосы и усы индейцы апачи и навахо прозвали его Красной Собакой. Он был постоянно настороже. Иначе ему бы не выжить. Клив Старк – правая рука Джона Толлмена.

Главный караванщик, Дэл Ролли, встал еще раз наполнить свою кружку. В его подчинении находились погонщики и волы. К каждому из шестнадцати фургонов были приставлены охранник и шесть помощников на случай болезни или другой неприятности. Помощники работали вместе с пастухами, гнавшими скот. Когда начинался день у погонщиков, пастухи ложились спать. Ролли следил за тем, чтобы работники не жаловались.

Похожий на медведя-гризли, Ролли обладал густой щетиной на лице, но волосы на голове – редкие. Кроме того, он был хорошим колесным мастером – ремонтировал фургоны.

Опытный упаковщик, он распределял грузы по фургонам, чтобы товары не рассыпались или не испортились при переправах через реки. Под шесть футов ростом, Ролли весил почти двести фунтов. Он был молчалив, терпелив и, как многие крупные мужчины, дружелюбен и обладал спокойным характером. Заставлял своих людей трогаться с места не менее чем за шестнадцать минут после команды «Па…адъем».

Повар, Билл Вессал, по кличке Сластена Вильям, прозванный так из-за пристрастия добавлять патоку или мед в любую еду – от фасоли до бифштексов, – вставал каждое утро до рассвета и выгребал золу из костра; иногда он снимал котелок с красными мексиканскими бобами, которые оставлял томиться на ночь. Подложив дров в огонь, варил кофе.

Когда завтрак был готов, Сластена Вильям будил людей, звоня в колокольчик для скота и крича: «Вставайте и расхватывайте, а не то я все выброшу». Иногда разражался песней «Желтая роза Техаса» в собственной аранжировке.

Он пользовался авторитетом. Светловолосый, с прищуренным взглядом, Сластена Вильям казался медлительным и неуклюжим, но дело знал. Он очень гордился своей профессией и слыл первоклассным поваром, в силу чего Толлмены подрядили его в этот поход. Хорошо накормленные люди лучше справлялись с порученной работой. Кроме того, Билл Вессал – стреляная птица, знающая, как себя вести в любой ситуации.

Они ждали, чтобы Джон заговорил. Все трое знали, каков Толлмен в гневе. Будучи спокойным человеком, Джон сердился редко, но если такое случалось, то лучше не вставать у него на пути.

Наконец Джон заговорил, обращаясь к Кливу:

– Получил мое послание до выезда из Сент-Луиса?

– Да. Мы должны здесь встретить судью с его отрядом и вместе двинуться в Санта-Фе.

– Человека, приехавшего со мной, нанял судья Ван-Винкль.

– Господи, а как велик отряд? – спросил Ролли.

– Шесть фургонов, все в исправности, и четырнадцать человек, включая судью и его племянницу, – пятнадцать с Пистолетом Симмонсом.

Ролли фыркнул:

– Без малышей в пеленках? Джон холодно посмотрел на него:

– А что, дети отвлекают тебя от работы?

– Нет. Просто… ну… – Поняв, что ступил на опасную тропу, Ролли замолчал.

– Думаю, отряд судьи недолго будет следовать за нами. Они не захотят глотать нашу пыль, – сказал Клив, надеясь загладить неловкость. – Вероятнее всего, мы пойдем следом за ними.

– Мой кузен, Захария Куилл, воевал вместе со сводным братом судьи, Гарольдом Ридом. Капитан Рид спас Заку жизнь, а позже погиб сам. По просьбе Зака я разрешил судье и дочери Рида ехать с нами в Санта-Фе. Из соображений безопасности двигаться мы будем на небольшом расстоянии друг от друга.

– Я слышал о Пистолете Симмонсе. – Клив вытянул из костра головню, чтобы зажечь сигару. – Он мог бы провести их и без нашей помощи – и быстрее. Знает ли судья, что мы делаем десять – двенадцать миль в день, встаем в три-четыре утра, а в полдень у нас привал?

– Если Захария не рассказал ему, я это сделаю. Билл Вессал не сказал ни слова, но его умные глаза перехватили взгляд Джона, обращенный на палатки, где спали новички, прибывшие в лагерь.

– Завтра или через день, – сказал Джон, – я поеду в Ван-Берен купить снаряжение для жены и детей. Ролли, осмотри фургон, в котором мы прибыли, и сделай что надо, пока мы его не загрузили.

– Босс, эта… женитьба была вроде как внезапной? – спросил повар.

Холодный взгляд Джона остановился на Билле.

– Может быть, но от этого она не стала менее законной.

– Вдова с детишками… трудно ей пришлось. – Билл неудачно закончил фразу, ведь собирался-то он сказать, что вдове крупно повезло: встретить такого человека, как Джон, – это большая удача.

– Малыш ее. Еще двое детей – сироты, которых она растит. Девушка с ней долгое время. Они – ее семья. И моя теперь. Если у вас есть какие-то возражения, самое время сказать об этом.

– Дьявольщина! – воскликнул Билл. – Это не наше дело, что ты взял и женился… на вдове. Это просто… застало нас врасплох. Никто не знал, что ты собираешься жениться.

– Да, это не ваше дело, вообще ничье.

– Парни заглядываются на девчонку. Хорошенькая, а я всяких видал, – заметил Ролли. – Не исключено, возникнут проблемы во время движения.

– Если кто-то проявит неуважение к девушке, то будет иметь дело со мной. – Тон Джона не оставлял никаких сомнений, что он сдержит слово.

– Насчет сегодняшнего… когда она появилась. – Ролли хотел покончить с неприятной частью разговора.

– Да. Так что насчет этого? – сурово спросил Джон.

Ролли взглядом попросил помощи у товарищей. Клив изобразил мимикой, что Ролли сунул голову в пасть льву и теперь должен будет выкарабкиваться сам. Билл смотрел на луну, зависшую над верхушками деревьев, и не замечал Ролли.

– Она… ворвалась, лошади загнаны, и сказала, что у тебя там какая-то стычка с парнями из Арканзаса. Не спросив, согласны ли мы, велела нам ехать спасать твою шкуру. Конечно, мы знали, что ты не захочешь, чтобы мы бросили фургоны.

– И вы ей это объяснили? – спокойно спросил Джон.

– Ну, мы сказали, что ты не нуждаешься в помощи.

– И что я не мог жениться на женщине с выводком ребятни.

– Я не знаю, кто это сказал. Она не желала ничего слушать. Хотела взяться за хлыст. – Ролли улыбнулся и только потом понял, насколько это было опасно.

– Вы смеялись над ней. Да еще обвинили ее в том, что она со своими приятелями хочет ограбить фургоны.

– Если бы ты был сам здесь и видел, как все это происходило…

– Что ты скажешь, Клив? – спросил Джон.

– Меня не было, когда они прибыли, но все так, как сказал Ролли. Эта женщина…

– Миссис Толлмен, – прервал его Джон.

– Я спросил, ты ли ее послал. Она сказала «нет». Мы подумали: если бы тебе была нужна помощь, ты бы попросил об этом. Когда стало ясно, что мы не пойдем, она принялась кричать. Мы решили, что это… уловка. И тогда они уехали.

– Из-за вас они провели весь день без еды и воды. – Голос Джона становился все тише и тише, а это было признаком нарастающего гнева.

– Я пытался поговорить с ними. Девушка прогнала меня, угрожая винтовкой. Свирепая, как овод, вцепившийся в собаку.

– Она могла пристрелить тебя, будь уверен. Триш застрелила человека там, во Фрипоинте, который пытался забрать Колина, старшего мальчика. Его родичи пустились за нами.

– Мы не хотели проявлять неуважение к миссис Толлмен. В подобных обстоятельствах ты бы так же себя вел, – сказал Клив.

Клив Старк – единственный во всей команде, кто мог спорить с боссом. Если он был уверен в своей правоте, сбить его с толку было невозможно. Он хотел знать, какие будут последствия всего этого дела.

Клив прямо смотрел в глаза человеку, которого любил, как брата.

Имя Джона быстро стало легендой в своем штате. Работники с его ранчо клялись, что он поражает невидимые для других цели и может идти по следу темной ночью в проливной дождь. Суровый, но справедливый человек, Рейн Толлмен наградил сына не только могучим сложением, он воспитал в нем чувство сострадания к жертвам несправедливости, уважения к женщинам и упорство в достижении цели. От матери, Эми Толлмен, Джон унаследовал гордость и привязанность к семье и друзьям.

Джон испытующе смотрел в суровое лицо Клива. Хотя был уверен, что не стал бы себя вести с женщиной, просившей помощи, подобным образом, он решил: пора кончать с этим. Важно то, как все они будут относиться к его семье в будущем. Джон помотал головой и обратился к повару:

– Кто-нибудь может заменить Гаррисона?

– Я не думал. Он славный парень, только дружит с бутылкой.

– Слишком. Не переношу пьянства и тех, кто напивается так, что не может работать. Гаррисон уходит. Утром.

Повар пожал плечами:

– Пако справится. Джон кивнул:

– Жена может захотеть готовить отдельно. Она и дети не помешают нашему движению. У каждого из вас есть свои обязанности. Моя семья на мне, – заключил Джон, не дожидаясь возражений. Он встал, сполоснул кружку в котелке и сунул ее обратно в мешок. – Нам понадобятся еще два человека до Форт-Гибсона, – бросил он Кливу.

– Что ты думаешь, Клив? – спросил Ролли, когда Джон ушел.

– О чем?

– Ты знаешь. Что Джон так внезапно женился и берет их к себе домой.

– Он не полоумный и не женился бы, не взвесив все. Наверное, хотел этого.

– Я помню, как Джон однажды говорил о детишках в своем доме. Вероятно, он думал о своих детях. – Ролли потер заросший подбородок.

– Они уехали в спешке. – Билл положил сушеные персики в горшок. – Вещи в фургоне не были упакованы для длительного путешествия.

– Это не наше дело, Билл, – сказал Клив, сбил пепел с кончика сигары, аккуратно затушил ее и сунул в карман. – Джон сам позаботится о своей семье. Тебе даже готовить для них не надо.

– Я не это имел в виду, – раздраженно заметил Билл.

– Он о них беспокоится. – Ролли вытянулся во весь свой рост. – Здесь что-то большее. Черт! Должно быть, есть нечто особое в этой женщине, чтобы взвалить себе на шею троих ребят и девушку и тащить их восемьсот миль через земли индейцев, в то время как можно и дома подцепить дамочку.

– Ты бы оставил свое мнение при себе, – посоветовал Клив и ушел.

– Что и собираюсь сделать. Не сомневайся. Хотелось бы, однако, знать, где он с ней столкнулся и кто надоумил его на ней жениться.

* * *

– Диллон! Стой рядом, чтобы я могла тебя видеть. – Эдди и Триш сортировали и перекладывали вещи, сложенные возле палаток. – Если мне понадобится прочертить линию на земле, я пойду на это! – пригрозила она.

Черта выполняла роль невидимой изгороди. Перешагнешь через нее – и пойдешь укладываться в постель на полчаса раньше срока. Однажды Диллон, чтобы проверить мать, пересекал черту раз за разом – и был уложен в постель в три часа дня без ужина. Это было суровое наказание, сильно сдерживающее детей.

– Не черти линию, мамуля. Мне нужна была черепаха.

– Неправда! Он пошел за дерево и пописал, – наябедничала Джейн Энн.

– Ты, заткнись! – крикнул Диллон.

– Ну хватит. Джейн Энн, не надо ябедничать. Это правильно, что Диллон справляет нужду за деревом. Здесь нет отхожего места.

– Но я видела… как он делает. – Губы у девочки скривились.

– Ты должна была быстро отвернуться.

– Она шла за мной. Когда я ее увидал, уже не мог остановиться, – хныкал Диллон.

– Тогда сообщай мне, когда захочешь в кусты, а я прослежу, чтобы Джейн Энн оставалась со мной. Теперь иди поиграй. Не подходи близко к кухне и будь там, где я могу тебя видеть. Триш, не пытайся поднять сама этот сундук.

Эдди взялась за сундук, и женщины сняли его со стиральной доски.

– Если бы мы не отдали повару флягу с молоком, то могли бы попить пахты и не ходить туда на ужин, как попрошайки за подаянием. Разве мы не можем сами готовить?

– Надеюсь, что да. Ты когда-нибудь готовила на костре?

– Нет. Но попробуем. Думаю, повару совсем не хочется иметь с нами дело. А я не хочу иметь дело с ними. Миссис Эдди, я чувствую… мы этим парням обуза. Как будто… временно тут. Впрочем, Колин привязался к Прохожему. Он вцепился в него, как клещ в собаку. Куда они подевались?

– Колин с мистером Ролли. Он снял колеса с фургона и занимается ими. – Эдди увидела, что к ним приближаются. – Идет мистер Старк, которого встретили утром. Веди себя хорошо.

– Я не собираюсь драться, даже если очень захочу. – Триш бросила сердитый взгляд на Клива и повернулась к нему спиной.

– Привет. – Клив снял шляпу. Волосы с сединой, что делало его на вид значительно старше, чем когда он был в шляпе.

– Здравствуйте, мистер Старк, – вежливо ответила Эдди.

– Я говорил с Джоном насчет овец. Он велел переговорить с вами.

– А в чем дело?

– Вы хотите взять их с собой?

– Ну, я… надеялась на это. Мистер Толлмен не говорил, что это невозможно.

– За ними надо хорошо следить. Чуть зазеваешься – и волк тут как тут.

– Боже! Я об этом не подумала. Они как члены семьи.

– Да. Но иногда не стоит из животных делать приятелей. – Он смотрел на нее с забавно-выжидательным выражением.

– Мы не хотим быть для вас обузой.

– Ну, мэм, если Джон скажет, мы приставим человека к овцам.

– Нет! Не надо. Пусть бегут за фургоном, а кто-нибудь из нас пойдет с ними.

– Путь длинный, мадам. Мы делаем в день двенадцать – четырнадцать миль. Тяжело будет. Ночные пастухи стерегут волов, а мулов привязывают. Куда загонять овец?

– Я переговорю с мистером Толлменом. Клив, все еще со шляпой в руках, посмотрел на Триш, стоявшую спиной к нему, затем вновь обратился к Эдди:

– О вчерашнем. Мы не хотели обидеть вас. Мы и понятия не имели, что Джон женился.

– То было вчера, мистер Старк. Я уже забыла об этом.

– Да, мадам. – Он надел шляпу и вежливо приложил руку.

– Я понимаю, что вы и остальные не планировали путешествовать в компании женщин и детей. Как я уже сказала, мы попытаемся не задерживать вас.

– Да, мадам.