Саммер без улыбки встречала на крыльце въезжавшую во двор двуколку. Время для визита Эллен было явно не самое удачное. Слейтер отсутствовал уже на три дня больше, чем обещал. Девушка начала всерьез опасаться, что с ним что-то случилось, и нервы ее были на пределе.

Сопровождающие Эллен всадники свернули к загону. Запряженный в двуколку красавец конь пробежал еще несколько ярдов и остановился у изгороди, сооруженной у разбитых Саммер цветочных клумб. Пожилой кучер с целой шапкой седых волос проворно привязал поводья к столбу и помог Эллен выйти.

— Спасибо, Том. Ты отлично довез меня. Привет, Саммер. Немного удивлена, что видишь меня вновь? Но оставаться на ранчо одной мне оказалось не по силам. Джесс ушел с солдатами. Где Трэвис, один Бог знает. Он скорее проведет время в бараке с наемными пастухами, чем со своей мамой. — Переливающийся, будто колокольчик, мягкий, женственный ее смех на секунду прервал речь. — Вот я и решила навестить тебя. Ведь после Трэвиса и Джесса ты самый дорогой мне человек на этом свете.

— Очень мило, что вы решились преодолеть такое большое расстояние, да еще по жаре, чтобы навестить меня. Зайдете в дом? — ответила Саммер, стараясь придать голосу бодрость.

— Да уж, путешествие было долгим и пыльным. — Эллен сняла шляпку. — Но встреча с тобой вполне достаточное вознаграждение за неудобства.

Саммер, приняв у нее сумочку и шляпку, открыла дверь в спальню. Сэди в доме не было. Увидев, кто едет в гости, она вскрикнула, не дожидаясь появления Эллен, схватила Мэри в охапку и убежала в новый барак. Там она решила дождаться Джека, который инструктировал людей, отправляющихся на поиски Слейтера.

— А ведь я приехала, чтобы увезти тебя к себе. Только, пожалуйста, не отказывайся сразу. Эта мысль мне самой пришла в голову только вчера вечером. Я подумала, что если я сейчас не поеду в Кип и не уговорю тебя погостить у меня, то и лето пройдет. Время летит так быстро! Кажется, всего неделю назад я навещала твою мать… — Эллен поправила свою высокую прическу и грациозным жестом смахнула со лба пот кружевным носовым платком.

— Я принесу вам попить чего-нибудь холодненького, — перевела разговор в другое русло Саммер. — Хотите стакан нежирного молока?

— Молока? Это звучит заманчиво. Но не надо суетиться из-за меня. Мне хорошо уже оттого, что я здесь с тобой. Мы можем чудесно поболтать. Кстати, где твой братишка?

— Он почти все свое время проводит с Джеком и Пудингом, если, конечно, нет рядом Слейтера. Джон Остин столькому научился за это лето. Впервые в жизни я не опасаюсь оставлять его без присмотра.

На губах Эллен появилась сладкая улыбка, но глаза ее оставались холодными. Они скользили по Саммер, изучая ее от кончиков черных волос до подошв отделанных кружевом высоких башмаков. Эллен отметила про себя, что с момента появления здесь девушка сильно изменилась. Она повзрослела и выглядела настоящей женщиной. Господи, да она же влюблена! Неужели в Слейтера?! Не может этого быть! Ведь Трэвис сам говорил, что Саммер была с ним дружелюбна и даже обрадовалась его появлению на Малом ранчо. Он сказал, что не сомневается в своей способности завоевать ее сердце. Но в жизни всякое бывает. Что ж, если эта маленькая дурочка влюбилась в соседа, ей предстоит пережить несколько весьма неприятных минут. Эллен порадовалась тому, что догадалась в последний момент перед отъездом сунуть в сумочку письмо. Саммер вернулась со стаканом в руке.

— Вот свежее молоко. Холодное.

— Спасибо, дорогая. Посиди со мной. Мне почему-то кажется, что ты взволнована. Что-нибудь случилось? Тебе очень одиноко на ранчо? Я знаю, что некоторые женщины совершенно не могут смириться с одиночеством. Мать Слейтера, например, не могла.

— Нет, дело не в этом. Мне здесь нравится. Просто… я очень волнуюсь, Эллен! — неожиданно призналась Саммер. — Слейтер уехал к границам своих владений шесть дней назад. Он подумал, что преступники, которых ищут солдаты, могут скрываться в холмах где-то там, и решил поискать их следы, а заодно и встретить военных. Он непременно хотел сделать это, прежде чем мы поедем в Гамильтон и обвенчаемся. Еще три дня назад он должен был вернуться, Эллен. Я почти уверена, что с ним что-то случилось.

Глаза девушки наполнились слезами, губы задрожали.

Услышав новость, Эллен на несколько секунд лишилась дара речи. Но лицо ее оставалось совершенно бесстрастным. Собственно, особых чувств сообщение Саммер у нее и не вызвало. Просто случилось нечто, чего она никак не ожидала, и холодный рассудок этой женщины немедленно начал вырабатывать новый план действий.

— Слейтер вполне в состоянии позаботиться о себе, дорогая, Не надо так нервничать. Он выходил живым из самых страшных приключений.

Говоря это, Эллен думала совсем о другом. Чертовски здорово, если этот мерзавец погиб! Ранчо тогда перейдет к Трэвису, и не потребуется даже показывать ей письмо. Но если Слейтер жив, придется сказать…

— Бульдог уже уехал, чтобы договориться со священником, — сказала Саммер, и губы ее вновь задрожали. — Мы со Слейтером должны были ехать в город еще вчера. Он обязательно был бы здесь, если… если бы мог. Джек послал на его поиски людей. Он и сам бы поехал, но Слейтер строго-настрого наказал ему не покидать ранчо, что бы ни случилось. — Девушка вытерла носовым платком текущие по щекам слезы. — Мне бы убедиться в том, что он только ранен, Эллен… Он не может, не должен… умереть. Я не вынесу, если с ним что-то случится.

Эллен чуть наклонилась и взяла руки Саммер в свои ладони.

— А тебе не приходило в голову, что Слейтер может испугаться предстоящей женитьбы и попросту сбежать? С мужчинами такое бывает не так уж редко. — Саммер решительно затрясла головой, но Эллен продолжала: — Мужчины из семейства Маклинов — не исключение. Мой дорогой Скотт не упускал случая поразвлечься на стороне… Я, честнр говоря, не старалась держать его в ежовых рукавицах — знала, что он все равно вернется ко мне. А Сэм! Ох уж этот Сэм! У него всегда были любовницы. Либби в силу своего состояния просто не понимала этого. Кстати, это одна из причин, по которой… Ладно, об этом пока лучше не будем. Я говорю все это только для того, чтобы ты поняла, что Слейтер может просто задержаться в горах. Хотя бы для того, чтобы спокойно подумать… Ему надо решить, не слишком ли обременительны для него будут брачные узы.

— Это не похоже на Слейтера, — неожиданно спокойно и твердо сказала Саммер, убирая руки. — Вы ошибаетесь на его счет.

— Надеюсь, дорогая. О, мне очень хотелось бы верить, что я ошибаюсь!

Какое-то время обе сидели молча.

— Вы, наверное, не полдничали, Эллен? Собрать что-нибудь на стол? — наконец спросила Саммер.

— Пополдничать я, конечно, не успела. Но ничего страшного. Не стоит беспокоиться из-за меня. У тебя и так достаточно проблем.

— Ну что вы! Какое тут беспокойство! Домашние дела — единственное, что хоть как-то отвлекает меня. Хлеб мы недавно испекли. Есть тушеное мясо. И еще земляника.

— О, земляника — это соблазнительно. Кстати, Сэм тоже любил удивлять выращенными на собственном огороде яствами.

— Эта земляника дикая, но довольно вкусная, — сказала Саммер, неожиданно ощутив легкое раздражение. — А со сливками и сахаром она просто великолепна.

Через минуту Эллен, сидя за кухонным столом, уже лакомилась вкусными ягодами.

— Та женщина, которую ты привезла из города, все еще работает у тебя?

— Сэди не служанка, Эллен. Она — моя подруга. Даже не знаю, что бы я делала без нее в эти ужасные несколько дней.

— Да-да, понимаю, дорогая. В такие моменты очень важно, чтобы кто-то был рядом. Понятно и то, что в другое время ты была бы более разборчива в выборе подруг. А так, конечно, ты оказалась в Гамильтоне совсем одна и очень нуждалась в женской компании. А она как раз оказалась под рукой. Трэвис мне о ней кое-что рассказал. Честно говоря, я не всему поверила сначала, даже обратилась к Джессу. Джесс отлично разбирается в здешней жизни, и у него есть свои способы выяснить все, что необходимо. И он подтвердил, что сказанное Трэвисом о ней — чистая правда. Он очень сожалеет о той ужасной сцене, которую устроил во время нашего прошлого визита. Все из-за того, как он объяснил, что Трэвис затеял тот разговор в моем присутствии. Джесс так оберегает меня, иногда излишне. Он свирепеет при малейшем подозрении, что кто-то может меня обидеть. Меня порой пугает его реакция, — усмехнулась Эллен, стараясь заглянуть собеседнице в глаза.

Саммер, отводя взгляд, чуть повернулась к окну. Слова Эллен смущали и настораживали. Неужели Джесс мог сказать такое о Сэди? Вряд ли… Значит, Эллен говорит неправду? И сомнения в ее искренности приходят уже не в первый раз. Еще Слейтер предупреждал… О дорогой Слейтер! Как могла она не верить ему? Девушка вздохнула и посмотрела на гостью.

Ощутив изменение в настроении Саммер, Эллен застыла, не донеся ложку до рта. О Боже! Похоже, что она зашла дальше, чем следовало. Хозяйка явно не в том настроении, чтобы выслушивать какие бы то ни было упреки.

— Извини меня, дорогая, — поспешила исправить ошибку Эллен. — Мне не следовало пересказывать тебе сплетни. То, что с тобой рядом женщина, уже хорошо. По крайней мере она разделяет с тобой часть домашних забот.

— Да, она очень многое делает, — спокойно, но твердо сказала Саммер. — А до того, что о ней болтают, мне нет никакого дела. Сэди — хорошая, добрая женщина. Такой подругой я могу только гордиться.

Эллен не сумела скрыть недовольную гримасу.

— Саммер! Саммер! — неожиданно раздался на дворе встревоженный голос Джона Остина.

Девушка вскочила с места и выскочила во двор.

— Саммер! — кричал бегущий к дому брат. — Приехал тот индеец! Он привел лошадь Слейтера. Лютер навел на него ружье…

Событие это так взбудоражило воображение мальчика, что он не мог говорить ни о чем другом. Не обращая внимания на вопросы сестры, он пронесся мимо нее и побежал дальше, туда, где виднелся пятнистый пони.

— Привет, Бермага! Здравствуй! — закричал он на ходу. — Откуда у тебя конь Слейтера?

Саммер подумала, что ее сердце вот-вот разорвется. Самые худшие ее опасения подтвердились. Парализованная страхом, она не могла побежать вслед за Джоном Остином и лишь смотрела полными тревоги глазами то на индейца, то на коня Слейтера, то на сжимающего в руках винтовку Лютера. Она даже не заметила, как подошли Джек, Сэди и Эллен.

— Вижу, скачет этот апачи прямо на меня, Джек. Больно смелый, черт побери. — Лютер смачно сплюнул. — Чуть не пристрелил его, когда увидел коня Слейтера, но он начал лопотать. Явно пытается сообщить что-то, но я не настолько знаю их язык, чтобы разобрать. Понял только одно слово — «женщина» — и подумал, что…

Бермага спрыгнул со своего пони и сделал несколько шагов по направлению к Саммер. Он сильно изменился с тех пор, как она видела его в прошлый раз. Тогда он еле волочил ноги от слабости, лицо его было измождено, тусклые глаза казались почти безжизненными. Сейчас перед ней стоял сильный мужчина с гордо поднятой головой и ясным, острым взглядом. Он начал что-то медленно говорить, но, произнеся несколько слов, смолк.

— Что он сказал, Джек?

— Я не слишком хорошо знаю язык апачей, Саммер. Понял только то, что он говорит что-то о Слейтере.

Он сам попытался сказать несколько фраз по-индейски, но Бермага явно ничего не понял. Нахмурившись, он энергично покачал головой и произнес еще что-то, стараясь говорить совсем медленно.

Саммер стала всерьез опасаться, что с ней может вот-вот случиться истерика. Даже пальцы, сжимавшие руку Джона Остина, сами собой разжались. Мальчик посмотрел на индейца, затем на сестру, затем опять на Бермагу и быстро побежал к дому. Через несколько мгновений он вернулся, сжимая в кулаке две палочки.

— Бермага, — обратился он к неожиданному гостю, передавая ему одну палочку. — Слейтер научил меня нескольким индейским фразам, Саммер. Я смогу сказать ему, чтобы он нарисовал то, что хочет рассказать, — объяснил он удивленной сестре и произнес некое гортанное слово. — Высокий Человек… Высокий Человек, — добавил мальчик по-английски.

Индеец отошел чуть в сторону, где земля была помягче, наклонился и действительно начал рисовать, изобразив лежащего мужчину.

— Высокий Человек? — спросил Джон Остин.

Бермага кивнул. Мальчик изобразил на лице гримасу боли, пошатываясь, сделал несколько шагов и упал. Все остальные посмотрели на индейца, стараясь понять, ясен ли ему заданный таким образом вопрос. Тот снова кивнул и показал пальцами на свое плечо, на бок и тоже сморщился как бы от боли. Затем вытянул руки, поочередно коснувшись ладоней.

— Слейтер ранен, — перевел Джон Остин. — У него повреждены обе руки, плечо и бок.

— Насколько серьезно? Узнай у него, насколько серьезно ранен Слейтер, — со страхом попросила Саммер.

Джон Остин лег на землю и закрыл глаза, затем поднялся и замахал руками, будто взлетая. Индеец покачал головой и, развернув руку ладонью вверх, соединил вместе кончики большого и указательного пальцев.

— Он жив, но едва не погиб, — объявил мальчик.

— О Боже! Где же он? Выясни, где он сейчас.

Бермага нарисовал довольно неуклюжую, но вполне узнаваемую лошадь, провел от нее две прямые линии и что-то сказал Джону Остину.

— Травойс! — ликующе произнес тот понятое слово. — Травойс? Травос? — повторил он, стараясь подобрать вариант произношения наиболее близко соответствующий речи Бермаги. Тот кивнул. Джон Остин побежал к летней кухне и похлопал по деревянной стене. Индеец снова кивнул. — Они собираются привезти его на травойсе, Саммер. Это что-то вроде носилок, которые индейцы привязывают к лошади.

Наверное, еще никогда Саммер не была так благодарна своему младшему брату.

Бермага подошел к Джеку и дотронулся пальцем до его груди. Затем, взяв свою палочку, он нарисовал человечка, потом еще и еще одного. Показал на рисунок и пересчитал взад и вперед пальцы на руках. Джек, поняв, что речь идет о большом количестве людей, кивнул головой. Индеец отошел к кухне и так же, как недавно Джон Остин, постучал по стене, затем подошел к Саммер и как бы хватая слегка обнял ее за плечи.

— Много мужчин собираются приехать сюда, чтобы схватить Саммер, Джек. Вот что он говорит, — серьезно сказал мальчик, переводя взгляд с одного на другого.

— Этого не может быть, Джон Остин. Кому может понадобиться брать меня в плен? Попроси его объяснить еще раз.

— Это вполне может быть, Саммер, — медленно проговорил Джек. — Похищение женщин здесь не такая уж редкая вещь. Постарайся узнать, когда они могут появиться, Джон, если ему это известно.

Мальчик нарисовал прямую линию с домиком и деревьями на ней. Надо всем этим он изобразил солнце и нечто вроде небесного купола. Внимательно наблюдавший за Джоном Остином Бермага дождался, когда на рисунке появился еще один дом, и остановил его, постучав по плечу. Своей палочкой он провел две линии и тут же стер одну из них.

— Через два дня, но не исключено, что через один, Джек, — с гордостью сообщил Джон Остин, дотрагиваясь до руки Бермаги. — Слейтер говорил, что индейцы — очень хорошие люди. Этот мне очень нравится.

Бермага коснулся ладонью головы мальчика.

— Езжай и помоги индейцам привезти Слейтера, Лютер, — распорядился Джек. — И проследи, чтобы кто-нибудь, не дай Бог, в них не пальнул. А ты, Пудинг, скачи в Кип и расскажи обо всем Арни и Еноту. Передай им, чтобы держали ухо востро и были готовы к любым неожиданностям. Пусть выстрелят три раза, если что-то заметят.

Том Трелор, ковбой с ранчо Рокин-Эс, и трое его товарищей из эскорта Эллен подошли к ним поближе.

— Раз уж мы здесь, Джек, мы тоже хотим участвовать в этом деле. Мы готовы помочь. Скажи, что нам делать, — сказал Том, демонстративно поворачиваясь спиной к Эллен. — Не может быть и речи о том, чтобы мы уехали с миссис Маклин, до тех пор, пока все разрешится.

— Спасибо, Том. Раз так, то рассредоточьтесь здесь и охраняйте женщин. Я съезжу в Кип и соберу мексиканок. Тереза присмотрит за ними. Она знает, что делать.

Индеец запрыгнул на пятнистого пони и тронулся вслед за Лютером.

— Бермага! — окликнула Саммер. Он натянул поводья и подождал, пока она подбежит. — Спасибо тебе, спасибо! Я так благодарна тебе, — несколько раз повторила девушка слова благодарности, опасаясь, что индеец их не поймет.

Бермага пристально посмотрел в фиалковые глаза и, чуть наклонившись, Ласково прикоснулся к ее затылку точно так же, как недавно к голове Джона Остина, затем слегка ударил пони пятками и ускакал.

Сэди, крепко сжимающая руку дочери, подошла к подруге.

— Все теперь будет хорошо, милая, — сказала она, кладя ей ладонь на плечо. — Дела не так плохи, мы с Джеком ожидали худшего. Индейцы — прекрасные лекари.

— Я понимаю, Сэди. У меня гора свалилась с плеч, когда я узнала, что он жив, пусть и тяжело ранен. Спасибо Бермаге.

— Пойдем-ка. Мы теперь не можем отходить далеко от дома. Они приедут с той же стороны, что и индеец. Джек сказал, что мы не должны уходить дальше тополя. Но там мы можем посидеть. Если ты, конечно, не хочешь вернуться и ждать развития событий с… с ней.

Саммер, с появлением индейца совершенно забывшая о своей гостье, оглянулась. Эллен с невозмутимым видом сидела на крыльце.

— Пожалуй, лучше пройдемся, — решила Саммер.

Эллен во время разговора с Бермагой стояла в стороне, но все видела и слышала. Она поняла главное: Слейтер пока жив. Теперь остается только ждать. Предстоит убедиться, насколько серьезны его ранения, и в зависимости от этого решить, предъявить Саммер свой главный козырь немедленно или оставить его на потом. На нее из-за возникшей суматохи никто не обращал внимания. Это уязвляло ее женское самолюбие. Особенно раздражало поведение ее людей. Повернуться к ней спиной! Что ж, теперь им придется подыскать другую работу. Как только вернется Джесс, Том может отправляться восвояси. Она уволит его, несмотря на то что он проработал на ранчо Рокин-Эс, пожалуй, больше всех остальных. В появление шайки преступников в окрестностях Кип Эллен не верила. Откуда здесь взяться бандитам? Совершенно абсурдная идея! Если бы они объявились, Трэвис давно бы уже знал об этом и предупредил ее. А Саммер? Разнервничалась, дурочка, и отправилась гулять с этой девицей из танцзала, оставив ее в одиночестве! Ладно, и это она ей припомнит. Разрушить созданный этой влюбленной глупышкой воздушный замок теперь одно удовольствие. Впрочем, если Слейтер умрет, делать этого не стоит.

Сидящим под деревом Саммер и Сэди казалось, что они находятся здесь чуть ли не вечность. Как всегда, когда чего-нибудь ждешь, время тянулось крайне медленно. Саммер молчала, погруженная в свои мысли. Это было именно то место, где она и Слейтер в первый раз… Это могло быть место, где она бы сказала ему… Зря все-таки, что она не сообщила ему о своем подозрении. Ведь теперь она была почти уверена. Девушка представила, как, узнав новость, он слегка закинул бы голову и счастливо рассмеялся, как схватил бы ее потом на руки и закружил, говоря, что за их первенцем должна последовать еще как минимум дюжина детишек. О Боже, не допусти, чтобы он так и не узнал, что у них будет ребенок!

Когда вдали показалась лошадь, Саммер чуть не бросилась ей навстречу. Удержала Сэди.

— Джек сказал, что сам встретит. Побереги свои силы, милая.

Силы действительно пригодились. Увидев лежащего на индейских носилках — травойсе Слейтера, Саммер едва сдержала крик ужаса. Она с трудом узнала в раненом того, кто совсем недавно поцеловал ее на прощание, улыбнулся и сказал, что вернется через пару деньков. Глаза его глубоко запали, пересохшие губы судорожно подрагивали, ловя воздух, а щеки покрылись недельной щетиной. Он бредил и все время силился вытащить руки из-под одеяла, которым был привязан к травойсу. Голова его металась из стороны в сторону.

— Пожалуй, лучше отвезти его в Кип, — сказал Джек, и его четкий, уверенный голос немного успокоил Саммер.

Она повернулась в сторону дома и увидела стоящую на крыльце Эллен.

— Да. Лучше везите его домой, Джек.

Том и один из его людей взялись за края носилок.

— Мы поможем вам перебраться через речку, — сказал он.

Лошадь тронулась. Саммер нерешительно пошла рядом.

— Не волнуйся, я останусь здесь… с ней, — тихо сказала ей Сэди.

— Но… я знаю, как тебе трудно с Эллен. Может, лучше тоже пойдешь с нами?

— Нет. Я останусь здесь и присмотрю за детьми. Иди. У нас здесь будет все в порядке. И… у Слейтера тоже. — Она сжала подруге руку. — Я в этом абсолютно уверена.

Слезы выступили на глазах Саммер. Она споткнулась о какую-то кочку, но не упала, а пошла вперед.

В Кип их встретила взволнованная Тереза. Старая мексиканка относилась к Слейтеру как к сыну. О, сколько раз она не отходя сидела у его детской кроватки, когда мальчик болел, от скольких ушибов и ран вылечила этого милого ее сердцу гринго! И вот опять требуется ее помощь. Что ж, старая Тереза сделает все, что может. Она отдала какое-то приказание стоявшей рядом девочке и сказала, чтобы позвали ее зятя. Он тоже понадобится, поскольку знает язык апачей.

Слейтера внесли в его спальню и осторожно положили на кровать. Все, кроме Джека и Саммер, вышли, и мексиканка начала осматривать раненого. Девушка, бессильно опустив руки, наблюдала. Вскоре вошли две девочки-мексиканки. Одна принесла таз с горячей водой, у другой в руках был большой клубок свежих бинтов. Саммер поспешила на помощь Терезе. Они вместе промыли раны, смазали их какой-то пахучей целебной мазью и перевязали, затем начали обмывать другие части его тела. Саммер смочила полотенце и протерла губы раненого, стирая скопившуюся у рта кровь. Слейтер хрипло застонал, но в звуке этом угадывалось некое облегчение.

Вошли Бермага с зятем Терезы — Санти и встали у ног раненого.

— Бермага говорит, что у сеньора сильно обожжены руки. Нехорошие белые люди сунули их в огонь. — Саммер не смогла сдержать вскрик ужаса. — Больше всего пострадали кисти. Они смазали их мазью из целебного кактуса и перевязали. Бермага говорит, что не надо снимать повязки дня два, потом он даст еще мази. — Индеец произнес еще что-то. — Он говорит, что с руками сеньора будет все нормально, — перевел Санти.

— Я слышала о волшебной силе целебного кактуса, — одобрительно кивнула Тереза. — Скажи ему, что мне бы хотелось тоже иметь под рукой это растение.

Санти заговорил. Бермага выслушал, не сводя взгляда с неподвижно лежавшего Слейтера, затем медленно и спокойно ответил:

— Он называет тебя женщиной-знахаркой, мама, и говорит, что привезет тебе кактус. Еще индеец сказал, что у сеньора сломаны ребра и он их перевязал потуже.

— Он сделал совершенно правильно, — со знанием дела одобрила Тереза. — Мы бы поступили точно так же.

— Бермага даст порошок, который изгоняет боль и лихорадку.

Старая мексиканка взглянула на индейца с явным уважением и что-то быстро сказала зятю по-испански. Тот перевел ее слова и вместе с индейцем направился к выходу.

— Санти! — окликнула его Саммер. — Поблагодари Бермагу от меня. Скажи, что, если ему или его семье потребуется помощь, он всегда может рассчитывать на нас.

Санти, остановившись, произнес какие-то гортанные слова. Лицо Бермаги, как всегда, оставалось бесстрастным. Но, дослушав до конца, индеец в течение нескольких секунд как-то по-особому пристально смотрел в глаза стоявшей у кровати стройной девушке и лишь затем повернулся и вышел из комнаты. Санти и Тереза последовали за ним.

Саммер пододвинула стул к кровати и села. Из холла доносились чьи-то приглушенные голоса, и Слейтер нервно шевельнулся. Девушка склонилась над ним и поцеловала в лоб.

— Ты дома, дорогой, — попробовала она пробиться к его сознанию. — Все уже хорошо. Я буду заботиться о тебе. Лежи спокойно, милый. Я не оставлю тебя… никогда. Тебе надо лежать. — Саммер осторожно погладила раненого по руке и поправила его сбившиеся на лицо волосы, затем смочила в холодной воде полотенце и протерла его лоб. — Вот так, — произнесла она нараспев. — Немного лучше?

Казалось, что сам голос ее подействовал на Слейтера подобно лекарству. Он расслабился, и голова его перестала метаться по подушке. Саммер склонилась к самому его уху и зашептала:

— Я здесь, с тобой, дорогой мой. Твоя Девочка-Лето рядом. Я люблю тебя, сильно-сильно. Скоро ты поправишься, и я смогу сказать тебе одну чудесную новость. Она так обрадовала меня, и, уверена, ты тоже будешь рад. Ничего страшного, что мы не успели обвенчаться, любимый. Мы созданы друг для друга, это главное. Только выздоравливай побыстрее. Открой глаза и взгляни на меня. Ну пожалуйста! Мне так хочется, чтобы ты знал, что я рядом.

Вошла Тереза. Саммер помогла ей развести в воде данный Бермагой порошок и с помощью ложечки влила его в рот раненому. Лекарства, видимо, было очень горьким, потому что Слейтер попытался сжать губы. Он даже поперхнулся немного, испустив из горла какой-то клокочущий звук. Но Тереза была неумолима и разжимала его рот до тех пор, пока он не проглотил требуемую дозу. Снадобье успокоило Слейтера, но лихорадка усилилась. Саммер пришлось каждые несколько минут менять холодные компрессы, которые чуть ли не сразу высыхали на его горячем лбу, и беспрестанно протирать влажным носовым платком лицо. Молодые мексиканки принесли почти ледяную воду, взятую из самого глубокого колодца. Тереза сняла с раненого одеяла и вместе с Саммер обвязала смоченными в этой воде полотенцами его ноги и бедра.

Было уже далеко за полночь, когда Саммер заметила бисеринки пота на висках Слейтера. Это был признак того, что лихорадка отступила. Боясь поверить, девушка сняла с головы раненого очередной компресс и стала ждать. Лоб его довольно быстро стал опять влажным.

— Тереза, — радостно крикнула Саммер, — лихорадка отступила!

Старая мексиканка склонилась над кроватью и ощупала рукой голову и тело больного. На лице ее появилась улыбка.

— Bueno, Bueno! — воскликнула она от волнения по-испански. — Очень хорошо, сеньорита. Вы правы. Теперь ему надо поспать.

Быстрым движением она сняла полотенца и насухо вытерла ноги раненого.

— Теперь он пойдет на поправку, Тереза? — спросила Саммер и затаила дыхание в ожидании ответа.

— Молюсь Мадонне, чтобы было так. А вы бы тоже прилегли, сеньорита. Можете прямо здесь. Сеньор проснется и сразу увидит свою bella novia, свою дорогую невесту.

— Я лучше посижу с ним рядом. На стуле довольно удобно.

Саммер опустила подбородок на спинку стула. Большинство женщин с детьми, собранные в главном доме ранчо Кип, уже спали в разных комнатах. До спальни хозяина не доносилось почти ни единого звука. Молодая мексиканка принесла тарелку с какой-то едой и, застенчиво улыбнувшись, поставила ее на секретер. Но Саммер забыла о еде. Впервые за этот день она позволила себе думать о чем-то помимо несчастья со Слейтером и тут же вспомнила, что Сэди пришлось остаться с Эллен. Бедная Сэди! Она любит Джесса. Потому, и пообещала ему, что останется в Кип под защитой Слейтера, пока Джесс будет пытаться разрешить свои проблемы. Джесс долго разговаривал со Слейтером, перед тем как уехал с солдатами. Слейтер потом сказал только, что ей с Сэди в случае нового появления Трэвиса надо немедленно бежать в дом и как следует запереть двери. Саммер попыталась расспросить его подробнее, но он отвечал на каждый вопрос новым поцелуем, и разговор сам собой закончился.

Сэди, однако, проявила полную готовность последовать совету Слейтера. Это при том, что подруга в последние дни стала почти прежней Сэди, с веселым и легким характером. Подозрение Саммер насчет того, что ее продолжавшаяся несколько недель депрессия была связана с Трэвисом, еще больше усилилось. Вообще Сэди выглядела такой счастливой после той ночи, когда была гроза, что Саммер так и не решилась поведать ей о своих сомнениях. Вряд ли Сэди и Джесс удастся построить совместную жизнь. Невозможно представить, что Эллен отпустит его от себя. Эллен не из тех женщин, которые легко расстаются с тем, что считают своим, и у нее достаточно сил, чтобы удержать Джесса. Что ни говори, а узы, связывающие этих двух людей, были на редкость крепки. Саммер очень опасалась, что подругу скорее всего ждет очередное разочарование.

Мысли девушки перескочили на брата. Джоном Остином можно гордиться! Факт остается фактом — мальчик оказался единственным из всех, кто смог вступить в разговор с индейцем. О, Бермага теперь стал героем в его глазах! А вот она оказалась не на высоте. Она почти забыла о мальчике. Впрочем, Джек сказал, что присмотрит за ним. Он с ним справится лучше ее. Джек в иерархии Джона Остина занимает прочное второе место после Слейтера. Кстати, Джек сказал, что Бермага и его родственники могут, если захотят, прийти на ранчо и жить там столько, сколько захотят. Он сказал, что Слейтер бы отдал именно такое распоряжение. Хорошо, что Джек подумал и об индейцах.

Размышления вновь изменили направление. Если Слейтеру утром будет лучше, она непременно сходит на Малое ранчо. Необходимо переодеться и извиниться перед Эллен. Надо же появиться этим бандитам!

Бог спас Слейтера. Он каким-то образом вырвался от них, и индейцы подоспели вовремя. Но ей еще предстоит выяснить, как все это случилось.

За размышлениями незаметно прошло несколько часов. Саммер взглянула на раненого и вдруг поняла, что на какой-то момент задремала. Глаза Слейтера были открыты, и он, возможно уже давно, смотрел на нее.

— Слейтер! Дорогой! — воскликнула она, опускаясь возле кровати на колени. — Любимый мой, ты проснулся?

— Саммер… — чуть слышно прошептал он, — поцелуй меня.

— Поцеловать? О да, дорогой… Да, да, да!

Девушка, боясь, что ей только показалось, торопливо поцеловала его в губы, щеки, глаза.

— Я не брежу?

— Нет, милый, ты не бредишь. Ты дома и начинаешь поправляться.

— Я боялся, что уже никогда не увижу тебя снова.

Слезинка появилась в уголке его глаза и скатилась по виску на подушку. Саммер вновь поцеловала его в губы.

— Спи, дорогой мой, — прошептала она. — А когда проснешься, мы постараемся накормить тебя чем-нибудь вкусным. А может, ты сейчас чего-нибудь хочешь?

— Воды.

Саммер взяла ковш с водой и стала поить его с ложки. Сделав несколько глотков, Слейтер утомленно закрыл глаза.

— Спи, мой милый, — нежно, будто ребенку, сказала она. — Тебе будет намного лучше, когда ты проснешься.

Когда наступило утро, Слейтер все еще крепко спал. Осмотревшая его Тереза уже с полной уверенностью сказала, что болезнь отступает и сеньор поправится.

— Он теперь может проспать весь день, сеньорита, а когда проснется, будет голоден как волк.

Саммер вышла на веранду и увидела Санти. Она вспомнила, что на самом деле зятя Терезы зовут как-то по-другому, но имя его такое длинное, что мало кто может его произнести.

— Бермага еще здесь? — спросила она.

— Нет, сеньорита. Он уехал.

— Мне хотелось бы поговорить с ним, сделать что-нибудь для него.

— Он ничего не берет, только табак.

— Он так много для нас сделал. Даже не знаю, чем мы можем отплатить ему.

— Бермага сказал, что обязан жизнью сеньорите, у которой глаза как горный цветок. Он говорит, что всегда будет ее другом, а Высокому Человеку — братом.

Начинающийся день обещал быть ясным. Небо сверкало ослепительной голубизной, лишь несколько полупрозрачных белых облачков виднелось на горизонте. Солнечные зайчики весело играли в стоящих на веранде ведрах с водой, задорно жужжали пчелы, сойка на дереве стрекотала, стараясь перекричать далекую песню пересмешника и доносящиеся из-за дома озорные крики резвящихся детей. Нервное напряжение, в котором пребывала Саммер последние дни, ослабло. Все вокруг ей казалось прекрасным. Слейтер вернулся! Нависшая было над ней туча рассеялась бесследно. Она улыбнулась и посмотрела на Санти. Тот даже чуть зажмурился — такой теплый свет лучился из ее фиалковых глаз.

— Мне надо бы съездить на Малое ранчо.

Мексиканец расплылся в ответной улыбке и приподнял свое широкое сомбреро.

— Санти проводит сеньориту. Тереза сказала мне… — произнес он начало фразы и многозначительно округлил глаза.

Девушка еще раз улыбнулась, подумав, как хорошо иметь в качестве тещи или свекрови такую умеющую делать чуть ли не все на свете женщину, как Тереза.

Когда они ехали по тропинке к речке, Саммер увидела одного из работников ранчо Кип с винтовкой. Он стоял в стороне, вроде бы и не заметив их. Но было ясно, что чужой вряд ли бы смог беспрепятственно миновать это место. На возвышении возле края оврага, сжимая в руках ружье, неподвижно стоял еще один часовой. Его взгляд был устремлен на север. Их вид заставил Саммер вновь вспомнить о нависшей над ранчо угрозе.

— Они находятся там потому, что с этой стороны могут подъехать бандиты, Санти?

— Да, сеньорита. Мы наблюдаем. Мы ждем. Каждый из мужчин ранчо Кип знает свое место. Если негодяи сунутся, мы убьем их!

Необычная для этого добродушного человека злость, с которой прозвучали последние слова, заставила Саммер повернуться и взглянуть в его лицо. Оно выражало холодную решимость и готовность действовать.