Об исчезновении Вив знал почти весь Кейндейл. Обитатели поселка, собравшись маленькими кучками, молча наблюдали, как полицейские — некоторые с собаками, другие в одиночку — внимательно обшаривают холмы, разыскивая женщину, которая, судя по всему, решила свести счеты с жизнью.

— Я чувствую себя таким никчемным!..

Холт, стоя вместе с Сереной на берегу моря, сунул руки в карманы кожаной куртки.

— Райан хотел помочь в поисках. — Она чуть поморщилась. — Кирсти не пустила. Теперь он наблюдает из окна фургона. И чувствует себя таким же беспомощным, как и мы.

— Да, остается только ждать.

Холт взял ее под руку, и они зашагали по направлению к ближайшей полицейской машине, из которой доносились переговоры по радиосвязи.

— Они все время на связи друг с другом. — Серена обвела взглядом склоны холмов и поежилась, заметив белую машину «скорой помощи», только что свернувшую в долину с центрального шоссе.

— Это просто мера предосторожности, — одеревеневшими губами произнес Холт. — «Скорая помощь». Это вовсе не значит, что она им понадобится.

— Нет. Конечно, нет.

Они приблизились к полицейской машине. Холт нагнулся к открытому окну.

— Новости есть?

Полицейский мотнул головой.

— По радио только что получено сообщение, что поисковая группа добралась до заброшенного рудника. Правда, он закрыт. Знаете, у кого могут быть ключи?

— У меня… — быстро проговорила Серена и замолчала, нахмурившись. — Нет, не у меня, верно? — Она взглянула на Холта. — В то воскресенье…

Он хлопнул себя по лбу.

— Боже! Совсем забыл про эти ключи. Они были у меня… — Холт наморщил лоб. — Черт, куда я их дел?..

— Не знаю…

— Они у Вив! — вспомнил он. — Ключи выпали из кармана моей куртки. Вив подобрала их… и положила на шкаф в кухне. Кажется, больше они мне не попадались. С собой я их точно не брал. — Холт смотрел на девушку. — Только не это, — тихо охнул он. — О нет!.. У меня и в мыслях не было, что она может пойти туда. Если это так, значит, получается, она давно планировала нечто подобное…

— Пойдем. — Серена потянула его за рукав. — Пойдем, Холт. Нам нужно скорей туда… на рудник.

Они побежали по дороге. В машине вновь заработала рация.

Полицейский, высунувшись из окна, прокричал им вдогонку:

— Нашли ключи… валялись там, на земле… теперь можно не торопиться…

Серена и Холт даже не оглянулись.

К тому времени, когда они домчались до рудника, двое пожарных в противогазах из команды, вызванной из Райвлина, уже вынесли Вивиан из туннеля. Она лежала на земле.

Холт кинулся к бездыханной фигурке, возле которой хлопотали врачи, принявшие эстафету от пожарных, но Вив уже никто не мог помочь.

Стоя рядом с Холтом, Серена смотрела, как тело Вивиан осторожно переложили на носилки, накрыли простыней и понесли к машине «скорой помощи».

Вся это неторопливо, без суеты. Теперь можно было не спешить.

Долину окутала тишина. Жизнь, казалось, остановилась, застыла на месте. Замерли крики, разговоры. Обитатели поселка стояли на безмолвных холмах с поникшими головами. Вивиан они хорошо знали. Никто не держал на нее зла.

Холт, прямой, несгибаемый, провожал «скорую помощь» оцепенелым взглядом на окаменевшем лице.

Серена взяла его за руку.

К ним подошел представитель властей в форме.

— Мне очень жаль, что все так печально кончилось.

Девушка заметила, как дернулись на его скулах желваки. Он перевел взгляд на подошедшего и сказал:

— Спасибо! Спасибо за все, что вы сделали.

— Мы нашли письма. Она оставила письма. Если бы вы пришли в участок, — скажем, завтра, после того как с ними ознакомится коронер. Разумеется, будет произведено вскрытие.

— Письма? — повторил Холт, тупо глядя на полицейского.

— Судя по всему, она заранее все продумала. Одно письмо адресовано вам, сэр. Другое — некоей Мари и еще одно — нам. Они были в ее сумочке.

— Понятно, — протянул Холт сиплым от волнения голосом.

Серена увела его от рудника. Они пошли на заводской двор, где была припаркована ее машина. Холт открыл правую дверцу, намереваясь сесть за руль, но девушка остановила его, тронув за руку.

— Не надо. Я сама поведу.

— Я в порядке, Серена.

Он смотрел на нее тусклым взглядом.

— Все равно, я сама, ладно?

Холт помедлил с минуту, затем кивнул.

— Ладно! — Его губы дрогнули в едва заметной улыбке. — Ладно, любовь моя. Поедем домой, да?

— Это был несчастный случай, — сказала Мари. — Гибель Макса — несчастный случай, хотя Вив и была на выступе, когда он сорвался.

Она положила письмо на журнальный столик, стоявший перед камином в доме Холта.

— Можешь прочитать. Она все объяснила. Она полюбила Макса с первой же встречи. Ей тогда было шестнадцать. Как, должно быть, она меня ненавидела!..

Ее голос сорвался, но глаза оставались сухими.

— Я пролила столько слез после смерти Макса, что больше уж не в состоянии плакать, — объяснила Мари, страдальчески морщась.

Холт подошел к ней и сел рядом.

— Вив ни в чем не знала меры, — ласково проговорил он. — Потому и озлобилась на весь свет. Но теперь все кончено. Нам нужно постараться забыть весь этот кошмар.

— Думаешь, получится?

В комнате появилась Серена с подносом в руках, на котором стояли чайник и чашки. Она поставила поднос на столик рядом с письмом, затем выпрямилась и посмотрела сначала на Холта, потом на Мари.

— Сможем мы когда-либо почувствовать себя по-настоящему счастливыми, зная, что ей пришлось пережить?

— Ревность — страшное чувство.

Мари вытащила из сумочки салфетку и вытерла нос.

Серена, устроившись в мягком кресле напротив Мари, спросила:

— Ты ведь знала, да? Знала, что Вив была причастна к гибели отца?

Мари медленно подняла голову и встретилась с ней взглядом.

— Да, — кивнула она. — У меня были подозрения.

— Больше чем подозрения, Мари, — уверенно заявила девушка.

— Да. — Мари несколько минут сидела молча, затем продолжала: — Я знала, что у нее есть длинная куртка с капюшоном. Знала, что она могла быть на скалах в тот день, так как на ее попечение была оставлена Грей. А она, после того, как кормила кошку, из дома Холта часто шла на выступ.

— А Грей всюду следовала за ней по пятам, — добавил Холт. — Значит, думаю, Вив в письмах рассказала правду, — о том, что Грей была там в момент гибели Макса.

— Грей ни в чем не виновата, — выступила в защиту кошки Серена.

— Конечно, нет. — Мари улыбнулась, заметив, как Грей, заслышав свое имя, поднялась с коврика, потянулась и, мяукая, направилась к ним. Мари нагнулась и погладила густую шерстку. — Повезло тебе, что тоже не полетела с обрыва, — бесстрастно проговорила она. — Даже вдвойне повезло, потому что Вив питала к тебе нежные чувства. Иначе она не стала бы тебя спасать.

— Хоть в этом она проявила человечность, — ледяным тоном прокомментировал Холт.

— Мы все должны попытаться простить ее, — сказала Мари.

— Это будет нелегко. — Холт внезапно вскочил на ноги, подошел к камину и, положив руку на каминную полку, уставился на огонь. — Не знаю, смогу ли я когда-нибудь ее простить, — промолвил он через некоторое время, медленно поворачиваясь к женщинам. — Ты ведь, наверное, догадываешься, Мари, что Вив оставила у себя ключи от рудника совсем не для того, для чего они ей в конце концов понадобились?

— Что ты имеешь в виду? — испуганно поинтересовалась Мари.

Холт прошагал к письменному столу в углу комнаты, взял письмо в таком же конверте, в каком находилось письмо для Мари, и вернулся с ним к женщинам.

— Вот, прочти, — сказал он, бросая письмо на столик перед Мари. — Вив, очевидно, решила перед смертью покаяться, очистить свою совесть.

Мари побледнела.

— Нет. Я к нему не прикоснусь. Сам расскажи, что в нем.

— Почти слово в слово такое же признание, какое было сделано тебе и полиции, — с яростью в голосе отвечал Холт. — За исключением нескольких строчек, приписанных внизу. Вив приберегла ключи для того, чтобы заманить на рудник Серену и покончить с ней.

— Хотела запереть ее в руднике? Не вижу смысла. Кто-нибудь все равно обнаружил бы ее там. Да она могла бы просто позвать на помощь… — Мари не договорила. — О Боже, не может быть, чтобы она замыслила еще нечто более коварное!

— Да так, пустяки, — съязвил Холт. — Полагаю, ей просто хотелось избавить мир от Кордеров. Она упомянула, что намеревалась растворить в термосе с кофе снотворное, а потом попросить Серену совершить с ней экскурсию на рудник.

— Смертельный пикник!

Серена уронила голову в ладони, но, почувствовав на себе руки Холта, вновь подняла ее, сморгнув с глаз слезы.

Мари, потеряв дар речи, смотрела на них открыв рот. Наконец смысл сказанного дошел до нее.

— Ты хочешь сказать… — охнула она.

— Она собиралась усыпить меня кофе по приходе на рудник. Думала завести меня в туннель, напоить кофе, а свой как бы случайно опрокинуть, чтобы не пить самой. А потом оставила бы меня там…

Серена замолчала, не в силах продолжать. За нее закончил Холт.

— Она надеялась, что Серене захочется погреться, она зайдет поглубже в туннель и задохнется рудничным газом…

— Газом! Газом, от которого погибла она сама! О Господи!..

Мари на мгновение закрыла глаза.

Холт криво усмехнулся.

— Одну победу она уже одержала. Ее похороны состоятся в день, на который была назначена наша с Сереной свадьба. Нам пришлось отложить бракосочетание.

— Да, я знаю, — кивнула Мари. — Серена сообщила мне по телефону. Верно, любовь моя?

Девушка взглянула на Холта.

— Когда-нибудь кончится этот кошмар?

— Кончится, — сказал он с суровой решимостью на лице. — Кончится, поверь мне. Вив больше не сможет помешать нашему счастью.

С улицы послышался шум.

— Машина? — удивилась Мари, обводя взглядом комнату. — Пожалуй, мне лучше убраться, если вы ждете гостей.

— Не уходи. — Серена встала с кресла и направились из комнаты. — Мы никого не ждем. Подожди минутку, Мари.

Девушка вышла в холл и по длинному коридору заспешила к входной двери. Марк, сидевший за рулем большого черного такси, при виде Серены заулыбался, вышел из машины и распахнул заднюю дверцу.

Первой из такси показалась Кирсти с ребенком, за ней Райан с огромным букетом цветов. Он подбежал к Серене и сунул букет ей в руки.

— Вот, возьми. С этими цветами я похож на голубого, но мне хотелось чем-то подбодрить тебя.

— Райан! — рассмеялась девушка.

— Э… а чаем нас здесь угостят? Или сказать Марку, чтобы не уезжал? — спросил он.

— Пусть едет, — шепнула ему Серена. — Я вас после чая сама отвезу домой.

Черное такси укатило. Серена повела гостей в дом.

Мари восторгалась малышкой, Холт пошел ставить чайник и вскоре вернулся в комнату с большой вазой, наполненной водой.

— Поставь цветы сюда, — смеясь сказал он Серене, лукаво поглядывавшей на него из-за вороха желтых головок ракитника и белых гвоздик, купленных в магазине Мэдди.

Мари, забрав малышку у Кирсти, нежно качала ее на руках.

Кирсти подошла к Райану, стоявшему возле камина.

— Такие букеты дарят только люди с нечистой совестью, — пошутила Серена, поставив цветы в вазу.

— Ты угадала, — ответил Райан краснея.

— Что значит угадала? — подозрительно спросила девушка.

— Мы искупаем вину за то, что не пригласили вас на наше бракосочетание, состоявшееся сегодня утром.

Кирсти вытянула левую руку, на которой сверкало золотое кольцо, и смущенно засмеялась.

Все кинулись обниматься, целоваться со слезами на глазах.

— Мы возвращаемся в Австралию, — сообщил Райан.

— На следующей неделе.

— Нет, — пролепетала взволнованная Серена. — Вы не можете…

— Могут.

Холт, стоявший рядом, стиснул ее плечи, взглядом говоря, что ситуация изменилась.

Обратив к нему свое серьезное лицо, она медленно кивнула.

— Да, я понимаю. Ты хочешь сказать, что в жизни каждого из нас начинается новый этап.

Райан подошел к ней и поцеловал в лоб.

— Я был вчера в райвлинской больнице, — объявил он, глядя Серене прямо в глаза. — Мое состояние остается прежним, дорогая. Пуля на месте. Процесс идет своим чередом.

Девушка почувствовала, как ее лицо искривилось в слезливой гримасе. Как он спокойно рассуждает о своей трагедии, словно смирился с неизбежным, с тем, что ожидает его в недалеком будущем.

— Не плачь! — приказал Райан. — Я счастлив. Мы прорвемся — мы с Кирсти, — ласково добавил он.

— Мы не собираемся сидеть и сложа руки ждать печального конца, — сказала подошедшая к ним Кирсти. — Мы слышали, что в Америке, в Нью-Йорке, есть хирург, который творит чудеса с такими повреждениями, как у Райана.

Серена, уткнувшись в рубашку Холта, ревела, как ребенок.

— Я же просил не плакать!..

Райан раздосадованно вздохнул и, взяв ее за плечо, повернул к себе лицом.

Холт подал девушке носовой платок.

— Вытри нос. Сегодня как-никак день свадьбы.

Кирсти сунула руку в карман своей новой кремовой куртки и извлекла маленький камешек.

— Вот!

Серена удивленно смотрела на нее.

— Это камень удачи, — объяснила австралийка. — В нем дырочка, видишь? Я нашла его на берегу в день освящения лодок. Он принес мне удачу. В тот день я вновь обрела Райана. Нам он больше не нужен. Теперь мы все вместе — я, он и Рин. Возьми его себе, Серена. Я хочу, чтобы вы с Холтом были так же счастливы, как мы.

— Я… я не могу…

Серена отшатнулась, понимая, что, какими бы счастливыми ни чувствовали себя Кирсти с Райаном, впереди у них много трудностей.

Кирсти широко улыбнулась.

— На вашей свадьбе нас не будет. И купить вам подарок мы не можем, поскольку бедны, как церковные мыши. — Не желая принимать отказа, австралийка схватила руку Серены и положила камень ей на ладонь, согнув пальцы. — Возьми, — прошептала она, крепко сжимая руку девушки. — Тебе столько пришлось пережить за минувшую неделю. Наверное, никак не оправишься от потрясения.

С этими словами Кирсти вернулась к Мари, и они заговорили о детях. К ним тут же присоединился Райан. Центром их вселенной была Рин.

Они стояли вдвоем на выступе, держась за руки. Одни. Только он и она. Справа мирно отдыхала забывшаяся сном долина, слева разливался простирающийся в бесконечность серый океан. От пристани одна за другой отплывали лодки, растворявшиеся в перламутровой дымке рассвета.

— Ты хотела посмотреть, как уходят в море кобли? — спросил Холт. — Потому и не можешь спать?

— Нет, — ответила Серена, поворачивая к нему голову. — Я не могу спать потому, что грядет день, с которого начинается новый отсчет моей жизни, самый важный день в моей судьбе, и я не желаю пропустить ни единого его мгновения.

Холт широко улыбнулся.

— Ровно через семь с половиной часов мы станем добропорядочной супружеской четой, верно?

— И тогда долина наконец признает меня по-настоящему своей, родной.

— Своей? — Холт чуть сдвинул брови. — Разве ты до сих пор чувствовала себя здесь чужой?

— Такого родства, как сейчас, я прежде не ощущала.

Теперь, мне кажется, я понимаю отца.

— Его любовь к Кейндейлу?

Серена кивнула и вновь устремила взор на отплывающие от берега последние лодки.

— Красиво здесь, правда?

Холт тихо рассмеялся.

— Ты только теперь раскрыла глаза, да? А для меня долина всегда была наделена очарованием — ее холмы, прочные маленькие домики, даже безвкусно разукрашенные голубятни… Кейндейл прекрасен, потому что ты всегда была и останешься его частичкой, Серена.

Девушка вновь повернула к нему голову.

— Я срастаюсь с ним, с каждым прожитым днем чувствую, как он все глубже укореняется в моей душе, привязывает меня к себе, наделяет смыслом мое существование.

— Это место такое.

— Я никогда по-настоящему его не видела. Сейчас, правда, даже представить не могу, чтобы когда-нибудь покинуть Кейндейл. Я нужна этой долине, нужна заводу. — Она неожиданно улыбнулась. — И я землю сверну, но разгадаю секрет этих чертовых дверей, вот посмотришь.

— Ты уже полюбила наш Кейндейл.

— Правда? Ты тоже это чувствуешь?

— А ты всегда его любила, — заметил Холт, привлекая к себе девушку. — Всегда любила, моя Серена. Просто тебе потребовалось чуть больше времени, чем всем нам, чтобы распознать его волшебное очарование. Вот и все.

— И всего лишь десять лет, чтобы распознать мою любовь к тебе.

— Ах, да ты и не переставала любить меня, — возразил Холт. — Потому и не могла нигде найти успокоения — даже на другом на краю земли.

— Тогда люби меня, — сказала она, приникая к нему. — Люби меня. Всегда люби.

— А я и люблю. — Он склонил к ней голову и поцеловал. — Люблю и всегда буду любить.