Холмс встал из-за стола и уселся в кресло напротив меня. Его лицо было натянуто, будто искажено болью. Я чувствовал, что ему нужно поговорить. Он часто вел себя подобным образом, когда заходил в тупик. Он считал, что мои вопросы подстегивают работу его мозга.

– Прошел месяц, как я беспрерывно слежу за Самюэлем Боктоном, – начал он. – Он посещает модные литературные салоны и наслаждается своим недавним успехом. Этот тип – бессовестный карьерист, но, не считая этого, я не обнаружил ничего подозрительного в его распорядке дня. Что касается трио Гудини (которое состоит из того, кто называет себя Гарри Гудини, его жены Бесс и их подруги, спиритки Анны Эвы Фэй), то эти трое просто неутомимы. Они уже объехали весь Лондон, посетили места как самые престижные, так и самые отвратительные. Гудини воспылал страстью к Кровавой башне. Но что самое главное, они посетили тюрьму Миллбэнк.

– Миллбэнк? Вам удалось узнать, зачем они туда ездили?

– Да, я разговаривал со старым сторожем, который помог мне раскопать труп Фостера. Он рассказал, что Гудини просил разрешения осмотреть камеру Марка Дьюэна. Он сделал несколько набросков и казался вполне довольным. Анна Эва Фэй проделала странный опыт. По словам сторожа, она задавала вопросы стенам.

– Говорят, у стен есть уши, но я никогда не слышал, чтобы у них был рот, чтобы выдавать свои секреты.

Холмс проигнорировал мою попытку пошутить.

– Анна Эва Фэй объявила, что она ощущает негативные волны.

– Кто угодно ощутит их, зная, что там произошло.

– Конечно, но продолжение намного более странное. Она впала в транс, и у нее было видение. Проснувшись, она сказала, что заключенный никогда не сбегал из этой камеры и что он до сих пор бродит по тюрьме.

– Чепуха! Тюрьму вверх дном перевернули, когда искали его. Дьюэн без всяких помех вышел из тюрьмы в одежде Фостера.

Холмс сделал жест рукой, будто ловил мошку.

– Это не так важно. Зато Гудини подал мне идею. Он приставил указательный палец к виску.

– На данный момент это всего лишь гипотеза, но она позволит совместить факты, на первый взгляд противоречащие друг другу. Остановимся на мгновение на личности Дьюэна. Мы знаем, что он боялся крови. Поэтому маловероятно, чтобы он сам совершил все эти убийства. Однако убийства носят его метку и, похоже, вписываются в страшный план его мести. Отсюда мой вывод: Дьюэн может играть роль подстрекателя или стимула.

– Вы хотите сказать, что он мог воодушевить других на совершение преступления?

Эта наводящая ужас гипотеза напомнила мне номер Гудини, в котором я имел несчастье участвовать. Опыт показал, что человек может действовать против своей воли, одной только силой убеждения. И этим человеком был я. Скрывается ли в каждом из нас потенциальный убийца?

– Рассмотрим убийство Мэри Кинсли, девочки, тело которой было сброшено в Темзу, – продолжал Холмс – Ее отец, возможно, и есть убийца. Его разумом мог манипулировать и управлять Дьюэн, чтобы тот принес эту страшную жертву.

– Разумеется, но в случае убийства семьи Аббенсонов вы сами утверждали, что убийцей был сосед, Педро Кальмино.

– Одно другому не противоречит. Наш убийца использовал соседа вместо отца семейства для совершения преступления.

– Но почему?

– У меня пока нет этому объяснения. Наступило продолжительное молчание. Каждый из нас предался размышлениям.

– Многие свидетельские показания совпадают в этом деле, – сказал я.

– Какие же, Ватсон?

– Прежде всего, Маллигана. Он убежден, что видел дьявола. А затем эта девочка, насаженная на стержень, разве она не сказала, что именно дьявол заставил ее так мучиться?

– Вы стали суеверным, Ватсон?

Теперь пришла моя очередь сомневаться.

– Ну не то чтобы, но согласитесь, что все это несколько смущает. Вы помните, что написала нам та старая женщина, с которой мы встречались в церкви: «Это проделки дьявола или колдуна». А в конце нашей встречи она сказала: «Помоги вам Господь побороть сатану!» Все эти преступления не похожи одно на другое. Пагубная сила будто бродит вокруг исполнителей этих драм.

Холмс погрузился в свои мысли. Мы долго молчали, а потом я подвел итог:

– Если нам удастся установить логическую связь между жертвами, то мы, возможно, узнаем настоящие мотивы убийцы и поймаем его.

– В том-то вся и проблема, Ватсон, что на данный момент между жертвами, кажется, нет никакой логической связи.

Внезапно Холмс протянул мне свой блокнот:

«Дело № 1. Убийство журналиста Реджинальда Фостера. Беглец и убийца, Марк Дьюэн, до сих пор не найден. Тело Фостера отмечено перевернутым крестом, нанесенным на лоб.

Дело № 2. Убийство маленькой Мэри Кинсли. Обвинен ее отец, Генри Кинсли, представитель торговли в Лондоне. На лбу маленькой Мэри нацарапан перевернутый крест.

Дело № 3. Убийство Агаты Кардвелл, каннибализм. Обвинен ее муж, Генри Кардвелл, лондонский банкир. Над камином человеческой кровью нарисован перевернутый крест.

Дело № 4. Убийство Эммы Барнс, пенсионерки. Обвинен ее муж, Джеймс Барнс, коммерсант на пенсии. И снова перевернутый крест.

Дело № 5. Убийство сироты; в убийстве подозревается Маллиган. Обвинен аббат Пол Мередит. Найдены еще четыре тела. На гробах нарисован перевернутый крест.

Дело № 6. Убийство Джейн Барнингтон, нанизанной на кол. Наказан лорд Барнингтон своей собственной женой. Обвинение леди Барнингтон.

Дело № 7. Убийство миссис Телмы Аббенсон и ее четверых детей. Обвинен отец, Ричард Аббенсон. На месте преступления нарисован перевернутый крест. Я убежден, что убийцей является их сосед по лестничной площадке, некий Педро Кальмино.»

Холмс добавил:

– Дьюэн написал: «Мои мучители познают муки ада. Я предложу им кровавый до тошноты спектакль». Он сдержал слово. И ничто не предвещает того, что он свернет с этого пути…