Харриет внимательно осмотрела коридор и только потом легонько постучалась.

– Бенедикт?

Она думала, что он спит и ей придется стучать еще раз, но замок щелкнул всего через несколько мгновений.

Харриет, которая хотела как можно скорее поделиться свежей информацией, улыбнулась, но тут дверь открылась, и глаза ее широко распахнулись.

Он действительно спал – волосы встрепаны, очков нет. Застигнутый врасплох, Бенедикт выглядел очень притягательно – подбородок потемнел от щетины, веки тяжело нависали на глаза. Харриет не могла отвести взгляда, не зная, что ее впечатлило больше – его сонный вид или то, что он без рубашки, а брюки на нем не застегнуты.

– Харриет? – Голос его звучал хрипло и низко, и акцент слышатся сильнее. От раскатистого «р» по спине Харриет пробежала дрожь.

Она посмотрела ему в глаза.

– Прошу прощения, Бенедикт. Мне следовало подождать. У меня есть новости про ваши часы, но это терпит до завтрака.

Она поверглась и хотела уйти, но он схватил ее за руку, прямо над повязкой, защищавшей расцарапанный локоть. За несколько мгновений он успел окончательно проснуться, глаза его смотрели ясно и живо. Он втащил ее в комнату и закрыл дверь.

– Что за новости? – спросил Бенедикт.

Мускулы на его груди были четко очерчены, плечи налиты силой.

Харриет откашлялась.

– Ходят слухи, что бабушка леди Крейчли завела роман с часовщиком из деревни. Именно это и послужило причиной пожара много лет назад. Ее муж все узнал и поджег дом.

– Рочестер?

– Да. – Харриет казалось, что ее голос звучит откуда-то издалека, взгляд не отрывался от подбородка Бенедикта, где тугая кожа слегка потемнела от щетины. У него слишком красивая шея, чтобы целый день прятать ее под воротничком и галстуком. – Я спросила, не знают ли Джейн или повариха о домашней описи, проведенной в те времена, а они ответили, что все записи сгорели. Однако существует дневник.

Бенедикт отвернулся, и Харриет тут же почувствовала себя так, словно с нее сняли заклятие. Она моргнула, ощутив, как от шеи до самых ушей разливается жар. Она стыдилась того, что не чувствует никакого стыда. Никогда еще ей не доставляло такого удовольствия смотреть на другого человека. Он надевал рубашку, заправлял ее в брюки и одновременно говорил:

– Полагаю, дневник принадлежал кому-нибудь из членов семьи? Или служанке?

Харриет сумела сосредоточиться и улыбнулась:

– Самой леди Аннабель.

– Этот дневник у леди Крейчли? – Бенедикт обернулся к ней, и оказалось, что он уже в очках. Он сел на край кровати и стал обуваться.

– Нет. Когда она переехала в Рочестер-Холл, к ней пришла какая-то женщина и хотела продать ей этот дневник. Джейн говорит, она не смогла за него заплатить.

– В таком случае я поговорю с леди Крейчли. – Бенедикт встал и взял Харриет за плечи. – А вы отправляйтесь обратно в постель.

Он выпроводил Харриет в коридор. Когда она взялась за дверную ручку своей комнаты, Бенедикт уже закрыл свою дверь и направился к лестнице. Он скрылся из вида раньше, чем она успела попросить его рассказать о том, что удастся выяснить. Она бы с удовольствием вместе с ним отправилась на поиски дневника.

Три часа спустя Харриет сидела за столом на улице, изображая интерес к правилам игры в шахматы, которые объясняла ей Лиззи. На небе собирались большие тучи, но солнце не сдавалось, и на солнечном участке не требовалось никакого жакета. Харриет, уже успевшая в день приезда перепачкать жакет в грязи и не сомневавшаяся, что плащ леди Крейчли починить невозможно, искренне надеялась, что солнце одержит победу – по крайней мере до того времени, пока она не постирает грязную одежду. Сегодня она надела свое последнее платье с длинными рукавами, и, хотя манжеты не доходили до запястий, рукава все же скрывали повязки на локтях.

– Харриет, ты меня слушаешь?

– М-м?.. – Она подняла глаза и перестала одергивать платье. – Ты сказала, ладья берет коня?

– Нет. Ладья не берег коня. – Лиззи улыбнулась, и улыбка эта была очень красивой, когда она ее не прикрывала. – Можем не играть, если тебе неинтересно. Мне и самой шахматы иногда кажутся скучными.

– Дело не в том, что это скучно, – честно призналась Харриет. – Просто мне кажется, что у меня не хватит терпения на все эти ходы.

Лиззи перегнулась через столик и прошептала:

– Хотелось бы научиться хоть одной из карточных игр. Но ты-знаешь-кого хватит удар. – Она кивнула в сторону скамейки, где сидела ее мать.

Словно почуяв грешные мысли дочери, миссис Пруитт подняла глаза от вязанья и нахмурилась.

Харриет положила руки на колени и тоже перегнулась через столик.

– Может, как-нибудь ночью, когда ты-знаешь-кто уснет…

– Здорово! – просияла Элиза. Потом выпрямилась и вздохнула. – О, Харриет, как бы мне хотелось быть такой же независимой, как ты!

– Это вовсе не так волнующе, как может показаться, Лиззи. Большую часть времени я читаю или работаю в книжной лавке. Все хоть сколько-нибудь интересное происходит со мной только благодаря моим подругам.

– Но ты читаешь то, что хочешь, а не то, что тебе велят прочитать – вроде книг по этикету и поведению леди.

Харриет невольно сморщила нос.

– Мать говорит, если я не буду в точности следовать правилам этикета, то никогда не найду себе мужа. – Элиза вскинула красивые брови. – Но у тебя нет мужа, Харриет, а ты не стала от этого хуже.

– Спасибо, – сказала Харриет.

– Я считаю, что руководства о том, как полюбить, не существует, а брак, основанный на чем угодно, кроме любви, – это пародия. А ты когда-нибудь влюблялась, Харриет?

Харриет, наблюдавшая за двумя пчелами, по очереди садившимися на большой нарцисс, искоса глянула на Лиззи.

– Почти, но точно сказать не могу, мой молодой человек умер раньше, чем я смогла понять, влюблена в него или нет.

– О, Харриет!

Она качнула головой, отметая жалость.

– Это случилось очень давно.

Лиззи убедилась, что мать полностью погружена в вязание, и спросила:

– А мистер Брэдборн?

Харриет моргнула, глядя на Лиззи, и неожиданно почувствовала себя очень неуютно.

– Бенедикт?

– Я думала, вы сблизились.

– Мы друзья – насколько это возможно, встретившись всего несколько дней назад.

– Да? А мне показалось, что вы старые знакомые. У вас какое-то особое взаимопонимание.

Харриет не могла смотреть в глаза Лиззи.

– Я тебя смутила, – растерялась та. – Извини. Я просто думала… Не знаю, что я думала! Прости меня.

Харриет вздохнула и начала аккуратно складывать шахматные фигуры в деревянную коробку.

– Не нужно извиняться, Лиззи. Для меня немного странно так подружиться с мужчиной, который в общем-то всего лишь чуть больше чем незнакомец. Но я поняла это только потому, что ты об этом заговорила.

– Мне кажется, он тобой увлечен, – сказала Лиззи.

Конь выскользнул из рук Харриет и закатился под стол. Она наклонилась, чтобы поднять фигуру, но Лиззи продолжала:

– Ты знаешь, что он не разговаривает ни с кем, кроме тебя и время от времени сэра Рэндольфа? Он очень таинственный и тихий. Вчера вечером во время прогулки я за ним наблюдала. Он специально замедлял шаг, чтобы оказаться ближе к нам с тобой. И я никогда не видела, чтобы он улыбался, если рядом нет тебя.

Харриет выпрямилась, ударившись головой о край стола. Потом села, что-то бурча и потирая макушку.

– Вот теперь ты меня смущаешь.

Лиззи усмехнулась:

– Должна признаться, я его понимаю – его привлекает твое всегда радостное настроение и отличное чувство юмора. Думаю, ты весьма оживляешь это нудное место. Однако мне никогда не приходило в голову заманить тебя в лес и поцеловать.

– Лиззи! – Харриет со стуком захлопнула крышку.

– Возвращаясь вчера вечером в дом, я шла как можно медленнее, – стеснительно призналась Лиззи. – Может, он влюбляется в тебя, а ты в него?

Глаза Харриет округлились – Элиза всегда казалась ей такой тихой и робкой.

– Я не могу влюбиться в мужчину, с которым едва знакома!

– Откуда ты знаешь? – Лиззи склонила голову набок и скрестила руки на столе, как настоящая леди. – Ты же никогда раньше не любила.

Харриет, открыв рот, пыталась придумать ответ. Когда из дома вышла Джейн и окликнула ее по имени, она испытала настоящее облегчение.

– Вот вы где! – Джейн улыбнулась и подняла руку, словно прикрывая лицо от скудных солнечных лучей. – А я обыскала весь дом.

Миссис Пруитт грубо заявила:

– Мы не обязаны сообщать прислуге, куда идем.

Она говорила с таким пренебрежением, что Харриет не удержалась и метнула в нее ледяной взгляд. Миссис Пруитт ахнула.

– Что случилось, Джейн?

– Вы нужны мистеру Брэдборну.

Лиззи хихикнула совсем не подобающим леди образом.

– Он просил найти вас и сказать, что ждет у конюшни.

– Спасибо, Джейн, – произнесла Лиззи с добротой, слегка сгладившей бездушие миссис Пруитт.

Служанка сделала реверанс и вернулась в дом, а Харриет задумалась – это игра света или у Джейн на щеке и в самом деле синяк?