Панорама

Климат и геополитика

АКТУАЛЬНО

7 декабря в Копенгагене открывается мировой климатический форум, который считают эпохальным. Но ещё до него в ходе 64-й сессии Генассамблеи ООН прошёл саммит по изменению климата. Российскую делегацию на нём возглавлял первый вице-премьер И. Шувалов. Этот саммит стал подготовкой к встрече в Копенгагене, однако был необычным.

В ООН принято, что такие встречи предварительно обсуждаются представителями всех стран, которые договариваются о форме дискуссий, совместно готовят проект итогового документа. На сей раз ничего подобного не было. Саммит проводился по личной инициативе Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна и по предложенному им весьма своеобразному регламенту. После пленарного заседания состоялось восемь круглых столов по различным аспектам климатических изменений, причём глава каждой делегации мог принять участие только в одном обсуждении. Вдобавок все круглые столы были закрытыми, итоговый документ не согласовывался, а вместо него выпустили резюме Генсека ООН. И в какой мере оно отражает позиции, высказанные на круглых столах, неизвестно. Видимо, Генсек крайне встревожен проблемой климатических изменений и перед конференцией в Копенгагене решил привлечь к ней особое внимание, чтобы стимулировать переговорный процесс.

И действительно, проблема изменения климата в последние годы вышла на передний план в геополитике. Если говорить о технической стороне вопроса, то речь идёт о стабилизации выбросов парниковых газов, чтобы их содержание в атмосфере не превышало 400–450 частиц на миллион. Если будет превышен порог в 550 единиц, изменения климата станут необратимыми.

Казалось бы, человечество кровно заинтересовано в сохранении нынешнего облика земного бытования. Но «закавыка» в том, что деятельность, направленная против изменений климата, затрагивает коренные интересы различных стран, она нерасторжимо связана с проблемой развития вообще, с конкурентоспособностью бизнеса, с массовой неконтролируемой миграцией населения, а по-крупному – с геополитикой в целом.

За последние полвека система расселения человечества и соответственно образ жизни заметно изменились. Люди потянулись из внутренних материковых регионов в прибрежные. Возможное глобальное потепление приведёт к затоплению малых тихоокеанских островов, их население хлынет в Европу. Если же говорить об интересах бизнеса, тут и вовсе наметилось противостояние во многих сферах – от энергетики до страхования рисков от природных бедствий.

На этот счёт можно привести неприятный для России пример. В 1989 году СССР подписал Венскую конвенцию по сокращению выбросов озоноразрушающих веществ. В итоге нам – уже России! – пришлось ликвидировать весьма развитую промышленность производства хладонов и закупать для холодильных установок компоненты за рубежом. А поскольку без наших хладонов не могут взлетать ракеты, мы вынуждены каждый год в порядке исключения испрашивать разрешение на производство ста тонн охладителей для космической отрасли. Вот пример неосмотрительного подхода к проблеме. Почему неосмотрительного? Да потому что мир сократил производство хладонов на 97 процентов, а озоновая дыра как была, так и осталась. И возникают большие подозрения по поводу того, что ажиотаж вокруг вредоносности хладонов был раздут в целях устранения конкурентов.

Если же говорить о нынешних днях, можно привести такой пример. Сокращение парниковых выбросов в атмосферу не без оснований увязывают с более эффективным энергосбережением. А это влечёт за собой не только применение новых световых приборов – Россия уже встала на этот путь, – но также изменение всей концепции ЖКХ. Речь идёт о новых теплоизоляционных материалах. Это совершенно новый рынок, и если конвенционные перемены на нём будут столь же стремительными, как было с хладонами, наша промышленность стройматериалов погибнет. Здесь надо быть начеку. Кстати, и со световыми приборами в мире пока не всё ладно. Даже на Западе ещё нет мощностей для их утилизации. Ведь энергосберегающие светодиоды – с ртутью. А проблема энергетики в целом? Увы, просматривается тенденция вытеснить с мирового рынка уголь, который для России играет огромную роль. И это лишь малая толика «климатических» проблем, связанных с конкурентоспособностью целых стран.

Кстати, хотя угольные ТЭЦ дают много выбросов в атмосферу, их вовсе незачем ликвидировать. Их надо модернизировать, оснастить более совершенными пылеуловителями. Но если говорить о проблеме изменения климата в целом, то главное – комплексный подход. Что может произойти в том случае, если из общего контекста вырывают лишь один пункт, показывая пример хладонов.

Неслучайно между российскими и западными подходами к проблемам изменения климата существуют определённые различия. Конечно, понимание угрозы, исходящей от антропогенного потепления, у всех общее. Но что касается конкретных подходов, различия есть. Европейские страны делают упор на уменьшение выбросов в атмосферу. Россия поддерживает этот подход, однако считает, что надо использовать и так называемые адаптационные методы, иначе говоря, постепенно адаптировать инфраструктуру человечества к новым условиям. В частности, на наших Северах подтаивает вечная мерзлота и пора приспосабливаться к новым принципам строительства. Зато расчистится Севморпуть, и это требует обновления Морфлота. В других странах, которым угрожает засуха, адаптации должна подвергнуться ирригационная система.

Поэтому, по мнению российских экспертов, в Копенгагене не следовало бы принимать единый документ, охватывающий сразу все грани проблемы, – ведь готовится 200-страничная резолюция, включающая 2000 (!) вопросов. Может быть, целесообразнее принять «дорожную карту» и ряд конкретных документов по различным аспектам проблемы, в том числе по адаптации? Ибо адаптационные технологии заметно отличаются от технологий по сокращению выбросов.

Кроме того, развивающиеся страны не без оснований считают, что позиция Запада несёт в себе угрозу для их развития, требуя не просто отказа от традиционного пути, но и стремительного по историческим меркам перехода к новым принципам экономики. А где деньги, Зин? Поэтому развивающиеся страны хотят получить у Запада, во-первых, новые технологии, а во-вторых, средства на их внедрение. И немалые. По расчётам экспертов, необходимо вкладывать по 500 миллиардов долларов ежегодно. Но сегодня вся официальная западная помощь развитию гораздо меньше. Вдобавок на дворе кризис. Кстати, Китай оценил свои потребности по части борьбы с изменением климата в 408 миллиардов долларов ежегодно. Кто их даст?

И ещё одно «кстати». В рамках Киотского протокола возникает рынок торговли воздухом. Сертификаты и деривативы, создаваемые на основе квот, могут сформировать рынок фиктивного капитала, жить своей жизнью, надувая новый финансовый пузырь.

Итоги деятельности по Киотскому протоколу должны быть подведены в 2012 году. А копенгагенские решения вступят в силу в 2013-м. Но сегодня, перед Копенгагеном, развитые страны в основном говорят о видах на будущее. В частности, ставится задача к 2020 году повысить энергоэффективность экономики на 40 процентов. При этом все как-то «по-тихому» уходят от обсуждения «киотских итогов». А они неутешительны. Скажем, Испания обязалась снизить выбросы на 8 процентов. А на деле они возросли на 40 процентов. Германии удалось уменьшить выбросы только за счёт реструктуризации промышленности бывшей ГДР. Польша выбросы не сократила, ибо её основной энергоноситель – уголь… Что касается России, то мы взяли на себя здравые обязательства: к 2020 году сократить выбросы на 10–15 процентов по сравнению с 1990 годом. Но следует иметь в виду, что Россия – это «лёгкие» планеты, наши колоссальные лесные массивы поглощают парниковый газ. И мы стремимся повысить влияние фактора лесов в будущем договоре.

На Копенгагенской конференции любое соглашение должно носить универсальный характер, быть равнозначным для развитых и развивающихся стран. Нужны гибкие решения, учитывающие национальные планы развития каждой страны. Важную роль должно играть международное признание национальных усилий по борьбе с изменением климата. Скажем, увеличение лесопосадок, эффективность землепользования и т.д. Очень осторожно надо подходить к механизму санкций – во всяком случае, говорить о новых санкциях можно лишь после подведения итогов деятельности по Киотскому протоколу.

И хотя в Копенгагене предстоят острые дискуссии, лобовых столкновений, видимо, не будет, все понимают особую важность вопроса для судеб человечества. Но пока нет единства даже в экспертных оценках факторов угрозы. В частности, на Западе главным загрязнителем атмосферы называют углекислый газ. Но наши специалисты парниковым «газом» считают и пар. Это весьма важное различие. В общем, проблем немало. Но все надеются, что соображения эгоистические, конкурентные на сей раз уступят место общим принципиальным подходам.

Анатолий САЛУЦКИЙ, НЬЮ-ЙОРК

03.12.2009 12:35:04 - Татьяна Яковлева пишет:

САМЫЙ СИЛЬНЫЙ МАТЕРИАЛ НОМЕРА.