Русский вопрос

Переосмыслить себя

ИДЕИ И ИДЕАЛЫ

Мы сами уже другие. И дома, куда можно вернуться, давно нет

Леонтий БЫЗОВ, ведущий научный сотрудник нститута социологии РАН

ЕСТЬ ЛИ ТАКАЯ НАЦИЯ?

Говоря о необходимости и даже неизбежности формирования в России полноценного национального государства, мы не всегда обращаем внимание на качественное состояние современной русской нации, без чего попытка подобного строительства превращается в фикцию.

Мы даже не знаем окончательного ответа на самый главный вопрос: есть ли такая нация? Не как социально-биологическая популяция, а как носитель цивилизационной идентичности, в которую включаются и «кровь», т.е. выработанный веками в России генофонд, и «почва», включающая в себя культуру, традиции, архетипы. Что, собственно говоря, представляет собой тот самый человеческий материал, так туго складывающийся в современную нацию?

Казалось бы, что может быть приоритетнее, чем возвращение к истокам, к традициям, к той России, «которую мы потеряли». Но возвращаться-то, по сути, некуда: мы уже далеко не те, и того дома, куда возвращаться, давно не существует.

«Русский мир» разрушен если не до основания, то настолько сильно, что от него остались одни фрагменты. Какие-то из них можно приспособить к нашей современной жизни, какие-то нет, но целостную картину сегодняшних русских из этих фрагментов не сложить.

Тот самый «русский путь», находящийся где-то посерёдке между полярными призывами – «полный вперёд к вершинам современной цивилизации» и «полный назад к русским истокам», – этот путь ещё не нащупан.

Мы до сих пор не можем ответить на вопрос, кто же такие мы, русские, на рубеже ХХ и ХХI веков. Что нас объединяет, и объединяет ли вообще что-то. Даже в сравнении с некоторыми нашими ближайшими соседями, согражданами по советским временам, у которых тоже далеко не всё идёт гладко, мы зачастую выглядим какими-то потерянными, не способными ни осознать, ни тем более воплотить свои национальные интересы и цели. Мы напоминаем временщиков, сосредоточенных на решении сиюминутных задач, но не способных выстроить внятную перспективу на будущее.

Перед нами стоит очень непростая задача: сохранив основы русской цивилизации, её исторической и культурной идентичности, сделать её одновременно жизнеспособной, современной, соответствующей ментальности и образу жизни нынешней генерации русских. Обе крайности – выжить, но перестать быть русскими, или умереть либо уйти на обочину современного мира – в равной степени неприемлемы.

Сможет ли нынешнее поколение сохранить идентичность русской цивилизации? Однозначного ответа на этот вопрос нет ни у социологов, ни у футурологов. Уж больно противоречивая картина сочетания «архаики» и «модерна» проступает при внимательном взгляде на нашу жизнь, в которой ментальность и ценностные установки формируются под воздействием двух тенденций, зачастую противоречащих друг другу.

СТАРОЕ И НОВОЕ – ЧЬЯ ВОЗЬМЁТ?

С одной стороны, для современного российского общества характерно усиление консервативных тенденций и в политике, и в массовом сознании. С другой стороны, по очень значимым характеристикам российское общество всё сильнее отдаляется от традиционной культуры и традиционных ценностей. Если можно так выразиться, движение идёт как бы по спирали: приближаясь в чём-то к ранее прошедшей фазе, мы одновременно от неё и отдаляемся. Проступающие в нашем сегодняшнем менталитете вековые архетипы сочетаются с окончательным и бесповоротным разрушением традиционного уклада жизни.

Впрочем, глядя на наш современный социум непредвзятым глазом, следов «архаики» и «почвы» видишь гораздо меньше, чем хотелось бы. Последние десятилетия, когда огромная часть нашего населения переориентировалась на ценности общества массового потребления, оказались разрушительными для русской культуры едва ли не в большей степени, чем вся советская история с её дистанцированием от «старого мира». Современному обществу больше подходит такая характеристика, как «кризис беспочвенности», нежели торжество архаики и традиций. А это означает, что внешний, лежащий на поверхности, политический и социальный консерватизм, «новый русский порядок», о котором мечтают наши граждане, – это что угодно, но только не возвращение к истокам, не регенерация русской цивилизации. Более того, вполне возможно, что это, как ни печально, её окончательные похороны.

Как показывают социологические исследования, массовым сознанием выделяется в качестве самой важной такая триада ценностей, как порядок, справедливость и стабильность. К этим базовым ценностям тяготеют практически все группы, электораты всех основных политических партий, различия между которыми с точки зрения их идеологии становятся всё менее выраженными. Политические же ценности, в том числе такие, как ценности демократии, отошли на задний план. Причём нельзя сказать, что общество их отрицает: теоретически общество за демократию – за выборы, за политически свободные СМИ (цензуру, правда, желают вводить, но не политическую, а нравственную), за свободу передвижений, против вмешательства государства в частную жизнь. Но актуальность демократических ценностей снижена, это сегодня ценности второй, третьей, четвёртой очереди.

Чтобы осознать, что консервативные ценности порядка и справедливости отнюдь не являются запросом со стороны традиционных слоёв общества, достаточно взглянуть на нашу социальную структуру.

Кто сегодня является носителем идей порядка и справедливости? Как показывают исследования, это как раз «средний класс», точнее его российский аналог, потому что европейского среднего класса с его независимостью от государства и способностью самому «заказывать музыку» у нас нет и не предвидится. По сути, это новая, социально очень молодая генерация русских, которая формируется на месте сохранявшихся даже в позднесоветские времена традиционных или полутрадиционных структур. Например, та же советская интеллигенция, как бы её ни обзывали в сердцах «образованщиной», всё же многое унаследовала от старой русской интеллигенции. Сегодня такой уже нет и, скорее всего, никогда не будет.

Есть ли в нашем обществе ещё какие-то слои – носители традиционализма, русской ментальности, русских идеалов? Да, и они сохранялись, протянулись через весь советский период, – это кроме интеллигенции ещё крестьянство, военнослужащие, государственная бюрократия (хотя и в меньшей мере).

Но сейчас крестьянство добито окончательно, добито как образ жизни и менталитет, а не только как производитель сельхозтоваров.

О «моральном облике» нынешнего служивого класса вообще всерьёз и говорить нельзя. Надежды путинской эпохи, сделавшей ставку именно на всемерное укрепление бюрократии как главного класса в расчёте на пробуждение в ней «государственнических инстинктов», явно не оправдались. И уж, конечно, эти новые группы общества вряд ли готовы «лечь костьми» за русскую традицию и русскую духовность.

На месте сегментов традиционного общества происходит формирование общества современной массовой культуры, глубоко оторванного от своих традиционных исторических корней.

КРИЗИС ДУХОВНЫЙ

Проводя социологические исследования, мы убеждаемся, что в нашем обществе существуют весьма значительные и даже порядковые различия в описании базовых ценностей русского народа. В качестве таких базовых ценностей нашей цивилизации, на которые часто делают упор и философы, и простые граждане, выступают соборность, коллективизм, духовность, бескорыстие.

Одним из важнейших компонентов социокультурного кода, определяющего поведение нации, этноса, социальной группы, является представление о себе, некий образ народа, в данном случае русских, представление об их недостатках и достоинствах (так называемый автостереотип). Так, согласно данным ВЦИОМа, в 2008 г. среди положительных качеств, присущих русскому народу, отмечались такие, как доброта, честность, искренность – 40,6% опрошенных; душевность, благородство, порядочность – 26,1%; взаимовыручка, товарищество – 13,1%; терпимость, безотказность – 12,4%; трудолюбие – 12,1%; гостеприимство – 10,2%. Среди же отрицательных на первые места вышли пристрастие к алкоголю, наркотикам – 43,2%; надежда на «авось», лень, безынициативность, вялость – 23,2%; бескультурье – 10,9%.

Согласно результатам специального исследования базовых ценностей россиян, проведённого нами в 2001–2002 гг., в целом присутствует представление о том, что русские смелы (3,87 по пятибалльной шкале); отзывчивы (3,87); душевны (3,85); доверчивы (3,82); умны (3,76); жизнерадостны (3,74), щедры (3,66) и простодушны (3,64). В меньшей степени им присущи такие положительные качества, как основательность (3,22); активность (3,13); религиозность (3,08); уравновешенность (3,06); независимость в суждениях (3,00); законопослушность (3,00).

Однако, когда мы исследуем современную генерацию по всем этим же параметрам, выясняется, что эти ценности уже занимают место, прямо противоположное ожидаемому. Опрошенные отмечают доминирование в окружающих их людях таких качеств, как чёрствость, жадность, готовность ради денег перешагнуть через нормы морали, хамство и цинизм. Те, кто занимается сравнительными социологическими исследованиями России и стран Европы, говорят, что более индивидуалистического общества, чем современная Россия, в Европе просто не существует.

Ценности «Святой Руси», таким образом, присутствуют скорее в качестве тоски по идеалу, а в жизни мы чаще наблюдаем их противоположность.

Это же касается и очень многих иных характеристик русской нации в наши дни. Как показывают специальные исследования, сегодняшние россияне очень бедны «сверхидеями», подсознанием, «подкоркой коллективного бессознательного», выражаясь языком немецкого философа ХХ века Карла Юнга. Они очень прагматичны, сориентированы на практические формы жизненного успеха. И если в нашем обществе всё-таки есть поддерживающие мобилизацию ценности, то они требуют каких-то особых изысканий, недоступных для классической социологии.

Что касается идеи русской духовности – нынешняя генерация россиян очень сильно дистанцирована от традиционной русской культуры. Эта культура осталась частью «наследия прошлого». Наши соотечественники сегодня смотрят на неё примерно так же, как современные греки – на развалины антич­ных Афин. То есть это нечто, что уже ушло и никоим образом не затрагивает нынешнюю жизнь.

Следуя мудрости «узнавать дерево по плодам его», оценим культурное состояние нашего общества по изуродованным и фактически уничтоженным историческим городам страны, по содержанию основных телеканалов, по проникшей во все поры общества попсе, по тому, какие здания возводят представители новой генерации русских, как они себя держат, что читают и на каком языке говорят.

ДВА ЛОЖНЫХ МИФА

Мнимая традиционность русских сегодня служит основой сразу для двух, внешне противоположных, мифов, но оба не выдерживают критики при внимательном рассмотрении.

С одной стороны, некоторые либеральные исследователи пытаются увидеть в современном плачевном положении жителей России усиление антидемократических, деспотических черт политической системы – последствия дурного русского характера. Возникает контрмиф о народе, который является источником собственных бед, неким объективным фактором, который вызывает неудачи любой реформы. Народ объявляется беспробудным пьяницей, варваром, которому недоступны ценности цивилизации, дух предпринимательства, трудолюбие. Отмечается при этом, что «феномен современного западничества отягощён деструктивным комплексом, в основе которого лежит резкое неприятие российской действительности». Надо ли говорить о злостной недобросовестности мифа?

С другой стороны, представители нашей патриотической общественности с самыми, вероятно, лучшими намерениями призывают нас вернуться к патриархальному образу жизни, земледелию, многодетным семьям, православной духовности и коллективизму, ошибочно полагая, что эти ценности сохранили свою актуальность в стране, почти бесповоротно порвавшей уже со своими традициями и историей. Однако цитировавшееся выше исследование показало, что такие русские мифы, как «для русского человека важно не материальное преуспеяние, не карьера, а жизнь по правде и справедливости», «русский человек стремится делать добро не только для себя, а для всего человечества», «русский человек не может не быть честным», «русские честнее других народов», являются в современной России ценностями лишь традиционалистского сегмента общества, который стремительно сокращается.

ЦЕРКОВЬ СПАСЁТ?

Много говорится про объединяющую роль православия, которая может превратить наше общество в дееспособную нацию. С одной стороны, это так. Более того, РПЦ как организация, общественный институт в последнее время демонстрирует активность, которой могут позавидовать другие институты российского государства.

Трудно переоценить роль РПЦ в поддержании единства и национальной идентичности русских, но рассчитывать на православие как институт возрождения традиционной русской духовности всё же не приходится.

Желающих окропиться «крещен­ской водой», отстояв часовую очередь, или приложиться к мощам того или иного святителя у нас полным-полно, но вот с заповедью «возлюби ближнего своего» что-то никак не получается. Всем нам известны люди с высокой христианской моралью, но их слишком мало в общем потоке.

Как показали результаты исследования «Базовые ценности», формально отождествляющих себя с православием верующих можно разделить на «старых» и «новых». И если «старые православные» сохраняют в себе соборно-коллективистский менталитет, в чём-то, правда, очень сходный с советской традицией, то «новые православные» – это в основном носители индивидуалистического типа сознания, ориентированные на индивидуальный успех и, по-видимому, на индивидуальное спасение души. Для современных новорусских консерваторов характерны прагматизация и рационализация сознания, достаточно ироничное и секуляризованное отношение к религии, а их коллективизм основан скорее на корпоративистской этике, чем на сакральной соборности.

Социологи отмечают в этой связи: то, что идеологи почвенничества считают в русском народе самобытно-ценным, самим народом таковым не воспринимается. Так, «духовное» воспринимается не как альтернатива высоким жизненным стандартам, а как их следствие. «Духовность» перестала быть монополией народа как целостной общности, а стала в первую очередь прерогативой личности. Произошла девальвация таких ценностей, как долготерпение и непритязательность, которые стали восприниматься современной частью общества со знаком минус. Образ воина как собирательный образ народа заменился образом работника и в ещё большей степени – частного потребителя. Нынешнее рационально-позитивное отношение к религии вообще и к православию в частности противостоит в равной степени как православному фундаментализму, так и советскому атеизму.

Вот высказывания о религии, поддерживаемые новорусскими консерваторами:

– «обряды, посты – всё это не столь уж важно, главное – жить по нравственным законам»;

– «церковь должна заниматься только духовной сферой, не вмешиваясь в политику и повседневную жизнь общества»;

– «важно во что-то верить, а конкретная форма веры не столь важна»;

– «религия – это то, что привязывает человека к его истокам, к вере и обычаям предков».

В связи с этим даже некоторые православные философы признают, что «религиозный миф перестаёт быть живым и превращается в иносказание, этнографическую диковинку или даже в примитивный бытовой ритуал, который сам по себе не порождает никаких чувств сверх тех, которые прихожанин приносит в Церковь. В Церкви уже нет глубокого переживания бессознательного».

Антифундаментализм современного массового сознания, причём не только россиян, но и, по-видимому, всего западного мира, может быть с известной мерой условности охарактеризован как кризис монотеизма. Действительно, монотеистическое мировосприятие предполагает признание единой правды, абсолютной истины. Между тем более 55% опрошенных в ходе исследования согласились с утверждением, что «единой правды вообще не существует, у каждого она своя».

Соответственно, православное мироощущение всё больше приобретает функцию национально-исторической идентичности, его «экзотерические» стороны (связанные с обрядами, ритуалами) становятся более актуальными, нежели эзотерические (связанные с поиском сокровенного смысла бытия). Как отмечает современный религиовед С. Филатов, «совершенно не случайно на вопрос: «Что такое в вашем понимании религия?» – люди отвечают: культура, верность национальным традициям, мораль. И лишь один из десяти – «личное спасение», «отношения человека с Богом».

Одной из важнейших составляющих этики современного молодого преуспевающего русского является культ жизненного успеха. Поэтому неслучайно лишь 18% опрошенных россиян готовы согласиться с православным тезисом, будто «судьба посылает страдания наиболее достойным людям, страдания просветляют и очищают духовно», тогда как более 40% разделяют протестантистский тезис о том, что «судьба наказывает нас страданиями за грехи, а успехами и достатком вознаграждает за праведную и добродетельную жизнь».

ГОСУДАРСТВО: УТРАТА ДОВЕРИЯ

Вопреки расхожим представлениям о неизменной склонности русских к этатизму, культу государства как высшей силы, дающей народу смысл жизни, нынешние русские неоконсерваторы относятся к государству достаточно прагматично. По их мнению, «государство существует ради своих граждан; оно должно быть сильным, чтобы эффективно защищать их интересы» (68%), тогда как с традиционным взглядом на государство («государство олицетворяет высший смысл деятельности отдельных граждан; жить ради государства, самозабвенно служить ему – нравственный идеал русского человека») готовы согласиться только 9,5% опрошенных.

Приведённые данные убедительно свидетельствуют о том, что в современной России государство перестало быть экзистенциальной ценностью, превратившись в сугубо инструментальную. И в этом нам представляется главный разрыв с так называемой русской традицией. Именно поэтому «западофобию» в сегодняшней России далеко не во всём следует интерпретировать буквально. По своей социально-культурной составляющей Россия является сегодня страной индивидуализированной и во многом вестернизированной. Восток с его культом коллектива, подавлением личности, патриархальной семьёй, в отличие от Запада, становится и культурно, и социально всё более чужд современному россиянину.

Итак, понятно, что русские традиции, память о которых стала скорее составляющей частью «парадного пласта» массового сознания, сами по себе сегодня уже не способны консолидировать общество и превратить русских в нацию.

Может быть, таким консолидирующим фактором смогла бы стать идея этничности, «голоса крови»? Представляется, однако, что она тоже явно недостаточна – во всяком случае, в том виде, в каком она существует в нынешних умах. Вся кухонная болтовня на тему засилья инородцев – это лишь компенсация за неумение отстоять свои этнические, и не только этнические, интересы в реальной жизни, за неспособность самоорганизоваться. Идея общности по крови сегодня – это скорее идея консолидации малых социальных групп в условиях, когда общество испытывает крайний недостаток социальных связей. Но системный кризис в стране связан отнюдь не с присутствием инородцев, в том числе и во властных структурах, а с глубоким кризисом самих русских, тех идей и ценностей, которые мы по привычке называем русскими.

НА ПАРАДНЫХ ЦЕННОСТЯХ ДАЛЕКО НЕ УЕДЕШЬ

О каком же «новом русском порядке» мечтают современные консерваторы? В какую сторону они хотели бы изменить то состояние общества, которое мы привычно уже называем «путинской стабильностью»? Эта самая «стабильность» кажется им довольно обманчивой и зыбкой. При всей видимой безальтернативности российской политики новый порядок, который бы устроил основные слои россий­ского общества, особенно те, которые, собственно, и порождены последним витком трансформационного процесса, ещё не создан, более того, проблема его отсутствия переживается обществом всё более остро в последние годы. Мечта о порядке, когда под словом «порядок» понимается отнюдь не установление репрессивного режима и «закручивание гаек», а формирование такого общественного строя, который признаётся большинством справедливым и эффективным, всё ещё остаётся далёкой от своего воплощения. Несмотря на общую социально-политическую стабильность в стране, по данным ВЦИОМа, в 2008 году только 17,1%, то есть меньшинство, признавали справедливость и эффективность нынешнего социального строя.

Наблюдается огромный разрыв между системой парадных ценностей и системой реальных ценностей, мотивирующих трудовую и социальную активность. С одной стороны, на уровне парадных ценностей общество стремится к «новому единству», оно очень патриотично, оно собирается «в кучу» вокруг национальных интересов, вокруг государства, вокруг образа будущего. Во всех опросах, связанных с поисками новой национальной идеи, на первое место выходит идея возрождения России как великой державы. С другой стороны, в своей реальной жизни постсоветский гражданин ничем не готов поступиться – не то что проливать кровь за «великую Россию», но даже самым малым.  Консервативные ценности во многом повисают в воздухе и остаются не более чем парадными декларациями.

Современное российское общество (как и общество 90-х) антимобилизационно, оно поддерживает власть ровно до того момента, пока власть лишь рассуждает о величии, но не требует от граждан никаких активных действий. Мы сами по себе – вы сами по себе.

В то же время стремление общества к национальному единству, запрос на формирование дееспособной нации, безусловно, существует. Это некий идеал, который пока только греет, но не мотивирует. Идёт попытка формирования современной нации в России, поиск её базового смысла, но попытка эта сопряжена с большими сложностями и проблемами.

Ясно одно: идеи восстановления традиционного уклада жизни, многодетных семей, русского коллективизма (являющегося своего рода экспортным брендом «русского характера»), патриархального быта в целом не имеют сегодня своих социально значимых носителей. Современная генерация россиян – в основном представляющих городской универсальный, унифицированный образ жизни – очень далека от каких-либо глубинных корней.

05.12.2009 13:50:32 - Дмитрий Александрович Ивашинцов пишет:

новые мифы

Автор очень доходчиво развенчивает мифы о русской нации. Многое из написанного справедливо. Однако опора на социологию не всегда дает правильные ответы. Так, с коллективизмом крестьян, которых как бы и нет. Уже 20 лет провожу много времени в глухом углу Псковщины. Там, в условиях бездорожья, безденежья, отсутствия какой-либо социальной структуры люди просто не могут выжить поодиночке. Собственно коллективизм русских изначально задан нашим климатом, инфраструктурой государства (ее отсутствием). И все это ни куда не делось. Второй миф, предлагаемый автором статьи, отсутствие интеллигенции. Не востребованность ее властными элитами, да. Отсутствие - нет! Я, как главный редактор альманаха "Русский мiръ" (www.russkymir.org) постоянно сталкиваюсь с людьми творческими, бескорыстными, нравственными. Они не нужны сегодняшней власти, но они есть. В своей статье "Нужна ли России интеллигенция" я обосновываю свое утверждение, что она есть и нужна.(http://base.spbric.org/f/viewtopic.php?id=20). Не все с этим согласны, но списывать интеллигенцию с корабля истории рановато.

04.12.2009 22:18:46 - Владислав Альбертович Мамченко пишет:

Ох, уж зти социологи, сотрудники "нститутов": то пытаются цифирью измерить духовное, то линейкой - бесконечное, то сиюминутное выдают за вечное! Что есть эти цифры - малоточный срез мгновенного настроения. И только. Латинская гордыня и преклонение пред статистикой - русскости уже до 49% менее! Да, усталое общество нынче неуравновешено, истерично. И не без причин. Но что значит эта нынешнесть, эти двадцать или даже восемьдесят лет на фоне нашей истории? Русскость живёт в каждом из нас, просто мы порой об этом и не догадываемся. Но приходит нужное время и она всплывает сама собой, неожиданно. В войну, в критические моменты. Последний пример - поведение пассажиров "Невского экспресса".

04.12.2009 19:47:53 - Владимир Павлович Козырьков пишет:

Дополнение

Прощу прощения: потерялось заключение и никак не хочет добавиться к предыдущему тексту. Дополнение И возвращаться никуда не надо. Надо идти вперед. И не надо хоронить русский народ. Ностальгические настроения сами по себе хороши, когда они проявляются вдалеке от Родины. Но когда они на самой родине, то это уже, простите за выражение, «культурное самоликвидаторство». Удивительно то, что на возвеличенном либералами Западе нас почему-то не хоронят и для них все, что у нас делается, является русским. Пусть «новым русским», но все же русским. Что касается живущих в России просто русских, то они еще не собираются отказываться от своей, простите еще раз за выражение, «национальной идентичности», то бишь от национального самосознания, – для русских говоря. Для таких русских «русский мир» не разрушен, как не был он разрушен в другие исторические эпохи, когда России угрожали гибелью. А таких лет в истории России было немало, начиная от набегов половцев и печенегов и нашествий татаро-монгол, нашествий польских, шведских, немецких, французских, английских, американских, чешских, японских и прочих и прочих полчищ интервентов и захватчиков. Но Русь выстояла, хотя плакальщиков в каждую трудную ситуацию всегда было немало. И не нужно складывать что-то из фрагментов, поскольку если что-то разбилось, то туда ему и дорога. Значит, было непрочное, значит, это была не русская культура, а ее имитация, лубок, симулякр. Особенность русского характера состоит в том, что в трудную ситуацию русский человек долго не может собраться с силами и ответить адекватно. Так было всегда, включая 1812 год, о чем прекрасно написал Л. Н. Толстой, и в последнюю Отечественную войну. Но ведь собрался народ и ответил так, что до сих пор Запад не может понять, как наш народ сумел противостоять всей вооруженной Гитлером Европе. Сейчас не могут понять и наши отечественные интеллигенты новой волны. Они не могут понять, что «русские не сдаются». Они могут долго и много терпеть. Но никогда не сдаются. Если сдаются, то, значит, это не русские.

04.12.2009 19:45:15 - Владимир Павлович Козырьков пишет:

Дополнение

04.12.2009 19:42:12 - Валентин Иванович Колесов пишет:

А был ли мальчик? Вот что осенило меня после долгих раздумий над статьей Бызова, известного мне по серьезным ис-следованиям. Надо ли столь восторженно носиться с особостью русского народа. (Я чистокровный русский и даже патриот). Прожив много лет при разных режимах, начиная от Сталина, я всегда удивлялся разнице между официальным и бытовом представлениях о народе. Все то отрицательное, что отмечает Бызов в современном народе, было всегда. Но и положительное тоже: в дозах и в меньшинстве. Пока меньшинству руководило и направляло, был и патриотизм, и некоторая духов-ность, да и деловитость и трудолюбие. Но собственные интересы никогда не забывались. Кстати, автор судил и судит о народе по опросам: сомнительный метод. Просто теперь народ более откровенен. Наверно, автор не опрашивает алкоголиков и наркоманов, воров и коррупционеров и др. Да, у русских есть особость: земля наша обширна и холодна. Для выживания требуется коллективизм, солидарность. Это и было в русской общине, переросшей в трудовые коллективы в городе. Эта общинность разрушена. Народ деградировал. Не из-за особости, а из-за дикого капитализма. Народом управляют по научному: методами манипуляции сознанием. Хорошо получается. Народ безмолствует. Бызов пишет, что только 17% признают справедливость нынешнего социального строя. Но голосуют «за» 40% из приходящих на выборы 40%, плюс 20% подтасовки. Плюс 60% не участвующих в выборах, то есть не протестующих, согласных. 20 лет назад протестовали против ничтожных привилегий номенклатуры. http ://lit.lib.ru/k/kolesow_w_i/text_0010.shtml Теперь терпят путинскую «стабилизацию»: http ://lit.lib.ru/o/osxkin_i_w/ Очень удачное сравнение с греками, будем жить как они – обслуживая туристов, а мы – обслуживая газом и нефтью.

04.12.2009 11:25:56 - Владимир Павлович Козырьков пишет:

Не надо торопиться с выводами.

Кто это «мы», которые называются временщиками? Народ не может быть временщиком. Значит, его нынешние лидеры, или те, кто называют себя таковыми. Но это и хорошо, если они «позиционируют» себя» (вот такое я выражение знаю) в качестве временщиков, следовательно, долго не задержатся. Немного надо подождать. И копить силы. Однако автор пишет: «Перед нами стоит очень непростая задача: сохранив основы русской цивилизации, её исторической и культурной идентичности, сделать её одновременно жизнеспособной, современной, соответствующей ментальности и образу жизни нынешней генерации русских. Обе крайности – выжить, но перестать быть русскими, или умереть либо уйти на обочину современного мира – в равной степени неприемлемы». Задача, действительно, не простая, когда автор уверяет нас, что русский мир разрушен. Правда, сохранились какие-то таинственные «основы русской цивилизации», что не может не радовать. Но лучше бы понять, что это такое. Хотя дальше автор пишет, что важно было бы еще сохранить «историческую и культурную идентичность», что, видимо, и есть эти самые основы. Но ведь если есть все же основы, то чего же так бояться за судьбу русской цивилизации и русского народа? Я бы только не согласился с тем, что при этом нужно похоронить старое поколение русских и сохранять русскую цивилизации только «соответствующей ментальности и образу жизни нынешней генерации русских». Ведь это было бы как раз уничтожением русской культуры, поскольку «нынешняя генерация русских» и подставила под удар русскую цивилизацию. Как утверждал еще Л. Петражицкий, в русской культура важна особенная деятельность – деятельность воздержания от действия. С ним одно время соглашался П. Сорокин. На языке механики такая энергия называется потенциальной. Сейчас она накапливается и народ, не раз и очень сурово обманутый своими вождями, теперь не будет бросаться на амбразуру, увлекшись очередной утопической идеей. Как говорили мудрые люди еще в 19 веке, история еще не смолола той муки, из которой можно выпечь хлеб. Но это совершенно не значит, что если народ сейчас молчит, то он не проявляет активности. Он просто спасает себя, свой рассудок, свои силы. Это тоже высокая историческая миссия, без выполнения которой ничего другого не будет. В этом и состоит мобилизационность народа в данный исторический момент. С этой точки зрения и власть поддерживает. В этом и патриотизм сейчас, чтобы спасти себя и свою культуру. И нужно благодарить бога, что народ сейчас, такой деморализованный и расколотый, воздерживается от кинетической социальной активности. Что касается другой какой-то активности, то все это сейчас суета, нужная для самоутверждения политиков, для освещения в СМИ, для раскручивания пиар-акций. Всерьез к этому относиться не надо. Поэтому делать социологические замеры этой пиаровской реальности не имеет смысла. Поэтому не надо торопиться с выводами.

03.12.2009 05:41:34 - Сергей Иванович Иванов пишет:

Есть ли такая нация?

Попробую высказать свое мнение по теме. Обобщенно можно сказать так - быть русским стало непристижно. Уже писали в ЛГ, что этнические русские издавна сделались главным тягловым скотом великой татарской империи. С якобы "малосильных" инородцев (а это все мелкие части большого татарского народа) и налоги не брали и к исполнению "почетного долга" не привлекали, зачем - для этого русские есть! Но русский хоть и полагается "скотиной", однако не настолько глуп, чтобы не отметить для себя, что вот различные татарские соседи (а это и татары и евреи и "чуреки", а в последнее время и черномазые африканские татары потянулись, почуяв кормушку, а заодно и расейские немцы и даже латыши и преступные цигане) - все они живут как-то и легче и проще и работают где-то в непонятных "хлебных" местах и вообще явно имеются какие-то тайные вроде законы такие, что инородцу проще "всплыть" в любой ситуации... Вот и призадумался русский человек - а мне это надо!? Обойдусь и без "русскости", стану "безродным космополитом". И быстро начинает отмечать, что так вроде проще прожить... А есть и более узкие аспекты темы. Взять вот русскую кухню. Обстоятельства жизни таковы, что вкус щей уже забылся... Как и пирогов. Денег едва хватает на скудное питание тибетского типа. Ясно, что содержание половых гормонов в крови уже не то, чтобы ощущать себя русским героем, уже вместо героического православия все больше привлекает тихий и мирный буддизм... Уже как-то и не совсем симпатичным кажется палестинский прохиндей, непонятно за что приколоченный на крест цивилизованными римлянами... С его непонятными призывами бороться за какое-то непонятное дело пославшего его якобы отца... Вообще ни за что бороться больше не хочется...