Мы звали его Бедуином. Мы — это ученики сто двенадцатой школы, где этот удивительный кадр, смахивающий на чудака-профессора Паганеля из романа Жюля Верна «Дети капитана Гранта», преподавал историю и географию. Он был длинным, как жердь, и черным, словно галка. В его жилах текла испанская кровь. Отец Бедуина, летчик, воевал в Испании и после поражения республиканцев его вместе с будущей женой-испанкой вывезли в Союз.

Бедуин был фанатом. Фанатом всего, за что брался. Свое прозвище он получил, когда наконец исполнил мечту детства — проехался на верблюде по пустыне Сахара. Зачем это было ему нужно, он и сам не мог толком объяснить. Попутешествовал почти месяц по раскаленным пескам — и все дела. Из Египта Мартин Викторович (так звали нашего Паганеля) привез много фотографий, а одну, большую, в красивой рамке, где он в национальной одежде кочевников гордо восседает на дромадере, наш учитель повесил в кабинете географии. После этого его и прозвали Бедуином.

У него было много разных увлечений, о которых он рассказывал нам на уроках. А мы разинув рот благоговейно внимали его речам — оратором Бедуин был потрясающим. Наверное, поэтому я и полюбил историю — это была одна из немногих дисциплин, по которой у меня в табеле красовалась уверенная пятерка.

Мартином, как он рассказывал, его назвала мать. Наверное, мамаше Бедуина очень нравилось кликать его в детстве Мартинито. Это ласкательное имя служило ей постоянным напоминанием о далекой и недосягаемой родине. Мать нашего учителя знала много языков и передала эти знания своему сыну. Казалось бы, ему самое место в институте иностранных языков, но Мартинито закусил удила и ударился в историю с географией.

Когда СССР распался и открылись шлюзы, Бедуин ринулся в заграничные путешествия, которыми раньше буквально бредил. До этого, пока кордоны были закрыты, он объездил весь Советский Союз и почти все соцстраны. Но постепенно его исследовательский пыл угас, и ближе к пенсии он ударился в другую крайность — стал ревностным христианином.

Но и это еще не все: Бедуин начал бороться с засильем сект. Он даже вел передачу на местном телевидении по этой теме, но спустя два или три года ее благополучно прикрыли. Это, знаете ли, недемократично — наезжать на свободу вероисповедания. Но Бедуин на этом не успокоился, а еще больше ожесточился и продолжал вести борьбу с новыми мракобесами всеми доступными ему методами.

Сектанты даже пытались несколько раз закопать его на два метра ниже уровня пола, но Бедуин, несмотря на возраст, был мужчиной сильным и крепким, как сталь, и у них вышел облом. А потом к нему подтянулись еще люди, исповедующие его принципы, весьма серьезные, как мне говорили, ребятки, и от Бедуина отстали.

Я вызвал такси. Мне не хотелось платить мзду гайцам, если попадусь со спиртным запахом. Раньше я, несмотря на то что был слегка подшофе, точно сел бы за руль, но сейчас не рискнул. Денег стало жалко. Верно говорят, что чем человек богаче, тем он прижимистее и жаднее. А я ведь теперь миллионер…

Дверь квартиры Бедуина распахнулась очень быстро, словно меня ждали. Тем не менее он сильно удивился, увидев мою физиономию.

— Богданов, ты?!

— Так точно, Мартин Викторович! Здравия желаю!

— Вырос, вырос… — Бедуин критическим взглядом осмотрел меня с головы до ног. — Знаю, знаю, что служил в армии, воевал. Защита родины — благородное дело. По-прежнему покуриваешь?

— Да. Никак не брошу.

— Скверная привычка. Гробишь свое здоровье. Ладно, это все не суть важно… Ты по делу?

Узнаю Бедуина. Все четко и конкретно. Никаких ути-пути. Лишь по взгляду, который сильно потеплел, можно было определить, что он рад встрече со своим лучшим учеником. Увы, я так и не оправдал его надежд…

— По делу, Мартин Викторович.

— Тогда прошу в мой кабинет… — Он широким жестом указал на дверь гостиной.

Квартира у Бедуина была трехкомнатной. Но жил он один, и не потому, что был бобылем. Семью он имел — жену, троих детей и кучу внуков. Но все они перебрались на родину матери — в Испанию. Туда же уехала и жена — чтобы нянчить малышей. Лишь Бедуин наотрез отказался покинуть Россию. Конечно, жена и дети навещали его, но большей частью он жил в гордом одиночестве.

И только борьба против сект скрашивала его жизнь, придавала ей смысл. В этом вопросе он был настоящим Торквемадой, создателем инквизиции. И нужно сказать, благодаря его настойчивости и кропотливой работе по сбору фактического материала нескольким проповедникам пришлось убраться из города, а одного даже посадили.

Гостиная в квартире Бедуина была очень просторной. Наверное, поэтому он и отвел ей роль кабинета — все стены помещения были заставлены стеллажами, на которых теснились религиозные книги на разных языках и многочисленные папки с бумагами. Рабочее место Бедуина — кресло-вертушка и просторный стол с компьютером, двумя принтерами (лазерным и цветным, струйным) и стационарным телефоном — находилось возле двери на балкон. Там же стоял небольшой кожаный диванчик. На него я и уселся, повинуясь приглашению хозяина квартиры.

— Вижу по твоему озабоченному лицу, что проблема у тебя серьезная, — сказал Бедуин, глядя на меня проницательным взглядом.

Он и впрямь был большим умником. При его способностях и знании иностранных языков быть бы ему по меньшей мере доктором исторических наук. Но Бедуин посвятил жизнь своим сногсшибательным теориям, самой простенькой из которых был расчет даты конца света. Ради этого он и путешествовал, собирая материалы.

Благодаря ему все мы, его ученики, вздохнули свободно: если не грянет ядерная война (что грозило бы упадком цивилизации), то полный армагеддец наступит лишь через триста лет. Бедуин доказал, что календарь майя не имеет к этой дате никакого отношения.

— Именно так, Мартин Викторович. И она связана с сектой некоего господина Воловика.

Едва я назвал фамилию, Бедуин вздрогнул и принял стойку — ну точно как легавый пес, почуявший в камышах утицу и селезня.

— Ну-ну! — нетерпеливо потребовал он, когда я умолк.

— Всего рассказать вам не могу, но вкратце дело обстоит так…

И я рассказал ему о событиях, которые начались со снайперского выстрела по вороне. Рассказал многое — Бедуину можно было верить, чужие тайны он хранил гораздо лучше, чем свои, — но не все. Некоторые моменты я бы не озвучил и под пыткой.

— Вон какая цепочка вяжется… — задумчиво пробормотал Бедуин. — А я и не туда…

Было заметно, что мой рассказ произвел на него большое впечатление.

— О чем вы, Мартин Викторович?

— Долго рассказывать… но это необходимо. Чтобы ты понял, в какую попал историю. Начнем аb оvо — от яйца, сначала, как говорили древние римляне. В эпосе и фольклоре любой страны отражены попытки людей обрести бессмертие. Почти все по этой теме, дошедшее до нас из глубины веков, не похоже на сказки и имеет приметы исторических хроник. Так, зафиксированы факты, когда в разные эпохи и в разных местах Земли, самопроизвольно или благодаря особым тайным методикам, китайцы, даосские монахи или индийские отшельники жили от ста с лишним лет до четырехсот и более. Один наш престарелый соотечественник, обратившийся в начале двадцатого века в томскую больницу, представил вполне достоверные документы, из которых, как и из его рассказов, следовало, что ему больше двухсот лет. Максимум, который не решилась превзойти даже самая волшебная сказка, — это возраст в 5000 лет! Его засвидетельствовал долгожитель индийского происхождения Тапасвиджи (если, конечно, он не сильно приврал — все-таки на этот счет есть сомнения), сам проживший более 180 лет. У подножия Гималаев он однажды встретил отшельника, говорящего только на древнеиндийском санскрите. Достичь старцу столь долгого и здорового пребывания в нашем мире помогла суровая диета и знание состава снадобья, секрет которого он хранил.

Бедуин от волнения вскочил на ноги и стал расхаживать по кабинету с менторским видом — точно так, как это было, когда он преподавал нам историю.

— Обратимся к Библии, сюжеты которой, на наш взгляд, являются естественной историей человечества «с самого начала». Не случайно первая из книг Ветхого Завета (Первая книга Моисеева) называется «Бытие». Из нее мы узнаем, что Адам назвал свою жену Ева, что означает если не вечная, то все-таки «жизнь». В славянском варианте это имя собственное трансформировалось в слово «дева». Там же сказано, что Адам жил 930 лет, его сын Сиф — 912, сын Сифа и внук Адама Енос жил 905 лет и так далее. Причем сын Сиф родился у Адама, когда тому было 130 лет. У Сифа сын Енос родился в 105 лет, а Енос стал отцом в 90 лет и так далее. У стариков дети не рождаются. Значит, в столетнем возрасте в ветхозаветные времена люди были молоды. Мы ищем иносказания там, где их нет. Очевидно, раньше люди действительно жили почти тысячу лет, в отличие от наших неполных ста. Наша жизненная сила явно иссякает. Может быть, и впрямь скоро наступит Конец Времен и мои расчеты верны? Кстати, есть мнение, что средний возраст человеческой жизни зависит от количества землян. Сейчас нас почти семь миллиардов. Будь нас меньше, мы жили бы дольше (и лучше). А так должны прожить сколько сможем и поскорее уступить место под солнцем «очередным стучащимся».

Тут Бедуин умолк и начал раскочегаривать кальян. После своих путешествий на Ближний Восток этот курительный прибор стал для него фетишем. Наверное, посасывая трубку кальяна, он мыслил себя восточным мудрецом. Бедуин и сейчас был одет в зеленый атласный халат с замысловатой вышивкой ручной работы. Не хватало лишь чалмы и вышитых жемчугом туфель с загнутыми носками. Затянувшись несколько раз, он продолжил свой «урок»:

— Легендарный граф Калиостро был вполне конкретным человеком. И во второй половине восемнадцатого века вместе с супругой даже посетил Петербург. Вслед за газетами и устной молвой, которая всегда бежала впереди артистичного авантюриста или великого адепта, светская публика получила косвенное подтверждение того, что могущественный граф владеет если не тайной вечной жизни, то очень долгой молодости. Жена графа, красавица Лоренца, мать взрослого сына-капитана, была так юна для своих сорока с лишним лет, что даже не отрицала заслуги в этом своего мужа. Известна не только дата рождения — 1743 год, но и дата смерти загадочного графа Калиостро — 1795 год. Увы и ах, обладавший мистическим могуществом и завораживающей всех тайной, любимец короля Людовика Шестнадцатого, по приказу которого непочтительность к графу Калиостро приравнивалась к оскорблению августейшей особы, мученически закончил жизнь в застенках инквизиции. Sic transit gloria mundi — так проходит мирская слава. По правилам того времени бумаги странного графа были сожжены как нечистые. Но кое-что Ватикан все же сохранил. Например, запись (копию) о «регенерации по Калиостро». Правда, в ней описан только процесс (судороги, сон, выпадение волос и зубов, рост новых и так далее), длящийся сорок дней, но не рецепт пилюль, дающих такой эффект. Сохранился также и записанный судом инквизиции рассказ Александра Калиостро о том, что он посещал графа Сен-Жермена (того самого, чья слава была сродни славе самого Калиостро) и видел сосуд, в котором хозяин хранил свой таинственный эликсир бессмертия.

Бедуин настолько увлекся, что снова принялся ходить туда-сюда по кабинету и едва не оторвал длинную гибкую трубку от мундштука кальяна. Вовремя спохватившись, он вернулся на свое место и снова начал витийствовать:

— Суть интриги лучше всего иллюстрирует случай в Дрездене. Кто-то спросил графского кучера, правда ли, что Сен-Жермену четыре сотни лет. Тот ответил, что не знает, но за те 130 лет, что он у него служит, хозяин совсем не изменился. Конечно, все это могло быть и мистификацией. Но современников поражало такое подробное знание Сен-Жерменом прошлого, которое могло быть только у участника, очевидца событий. Пожилые люди узнавали этого человека, так как видели раньше, в дни своей молодости. Только он, в отличие от них, не старел. Его знали в разных городах и странах под разными псевдонимами. Одно время он даже был «в образе» русского генерала, только фамилия была несколько искажена — Солтыков (через «о»). У таинственного графа словно не было прошлого. Никто его не знал, не помнил ребенком и так далее. Даже смерть Сен-Жермена в Голштинии в 1784 году один из его знакомых назвал «мнимой». И немудрено: нигде в округе не появилось надгробия с соответствующей фамилией. К тому же сам «покойный» много раз после своей «смерти» появлялся на людях (в последний раз в Париже зимой 1939 года) и вообще жил полной жизнью. Может, он до сих пор живет рядом с нами, отягощенный таким количеством воспоминаний, какого нет у большинства из нас. И может быть, не он один…

Я на минутку представил, что могу прожить четыреста лет, и мне стало нехорошо. На хрен нужна такая длинная жизнь?! Какая в ней ценность, чтобы цепляться за нее руками и ногами? По-моему, за четыре столетия все надоест до чертиков. Взять хотя бы долгожителя Африкана. Что было хорошего, светлого в жизни старика последние двадцать лет — то время, которое я хорошо помню? Ползал, как жук-скарабей, из дому в магазин и обратно, шоркая лаптями. Ни родных, ни близких, жил как монах. Никаких памятных событий и радостей. Вот лафа-то человеку выпала…

— Но все ли хотят бесконечно долго задержаться в этом мире? — Бедуин словно подслушал мои мысли. — Нет. Предание гласит, что сам царь Соломон отверг эликсир, дарующий бессмертие, потому что не видел счастья в жизни без тех, кого любил. Калиостро, владеющий тайной регенерации, не воспользовался имеющейся возможностью. Это наводит некоторых на мысль о том, что он блефовал, ведь граф был сказочно богат и наверняка мог подкупить стражников, чтобы те передали ему заветные пилюли. Но зачем ему была нужна еще одна «порция» жизни и молодости? Чтобы продолжать гнить в мрачном и зловонном каменном мешке на цепи? Вполне вероятно, он, владеющий тайной продления жизни, сознательно предпочел смерть в пятьдесят с небольшим. Как избавление от земных мучений. А предание о Вечном жиде? Человек по имени Агасфер оказался среди прочих на пути Христа к Голгофе. Изнемогший под тяжестью креста осужденный хотел немного отдохнуть у дома Агасфера, но тот грубо прогнал Христа. И Христос сказал Агасферу, что он будет идти всю жизнь, скитаться, не зная смерти. Так и случилось. Тысячу с лишним лет спустя его видели люди, чьи свидетельства заслуживают доверия. Так, в тринадцатом веке Агасфер был в Армении и беседовал с армянским архиепископом. Позже его видели, с ним говорили на всех языках Земли другие епископы, папские легаты, историки, бургомистры. В конце шестнадцатого века Вечный жид собирается в Москву и вскоре посещает ее. Век спустя профессура престижных английских университетов Кембриджа и Оксфорда даже протестировала, проэкзаменовала Агасфера, но не смогла уличить в незнании истории, обычаев, культуры и географии древней Земли, которую за годы скитаний он обошел всю. В первой трети девятнадцатого века некоторые англичане имели случай убедиться, что Агасфер все еще скитается в ставшем чуждым ему мире. Наконец, возьмем характерников-запорожцев…

Тут я вспомнил рассказ Георгия Кузьмича о характерниках-джанийцах и еще больше навострил уши.

— …О воинском искусстве характерников ходили самые невероятные легенды. Их не брала пуля и не рубила сабля. Так, Мартин Бельский, описывая в своей «Хронике» битву казаков под Яссами в 1577 году, упоминает, что среди запорожцев был воин, заговаривающий ружейные пули. Легенды о неуязвимости запорожцев были настолько распространены, что даже спустя столетия все еще ходили среди жителей края за Днепровскими порогами и были записаны многими исследователями. Наткнувшись в степи на превосходящего в количестве врага, отряд казаков благодаря характернику «прятался». Как это можно сделать посреди голой степи? Ставших в круг запорожцев характерник окружал стеной из копий. Каким-то непонятным образом «нехристи» принимали импровизированную изгородь за не стоящую внимания рощицу. А прицельную стрельбу запорожцев отмечали даже иностранцы — современники казаков. Так, один из них уверял, что лично видел, как казаки гасят выстрелами свечки, снимая с них нагар, будто щипцами. Породила легенды и искусность запорожцев в морских походах. Многие свидетели отмечали оригинальность подводных маневров казаков. С длинной трубкой-камышинкой сечевики могли пребывать под водой огромное количество времени. Используемые для маскировки бочки и даже челны породили слухи о том, что именно казаки изобрели подводную лодку. Огромную магическую силу народная молва приписывала и казацким предводителям. Поговаривают, что тем достаточно было заглянуть в особое зеркало — «верцадло», чтобы узнать о всем происходящем в стане врага. Характерниками считались многие казацкие гетманы, кошевые атаманы и знаменитые полковники. Что из того правда, а что вымысел, сложно сказать. Казаки всегда стремились окружить себя тайной. Но то, что характерники обладали завидным здоровьем и долголетием, это факт. Я имею в виду «простых» характерников. Люди известные, в особенности обладающие властью, в те времена долго не жили, даже будучи колдунами-характерниками. У них чересчур много было сильных и грозных врагов, от которых не могла уберечь никакая защита. Да, — спохватился Бедуин, — что же это я кормлю баснями голодного соловья? Пойдем на кухню. Выпьем кофе и чего-нибудь пожуем.

Кухня в квартире Бедуина не впечатляла размерами. Обычный советский стандарт. Правда, кухонная мебель и прочие навороты были новыми. Наверное, дети подсуетились. Самому Бедуину прелести цивилизации были до лампочки. Он мог спокойно жить в шатре на центральной площади города, лишь бы ему не мешали работать.

Кофе, как и следовало ждать, был растворимым. Эту гадость я не пью уже лет пять. Все эти суррогатные напитки — настоящая отрава: что кофе, что так называемые соки, в которых больше наполнителей, красителей и ароматизаторов, нежели продукта, указанного на этикетке.

Впрочем, Бедуин подсластил пилюлю — добавил в кофе ложечку меда и немного ликера, что спасло мои вкусовые рецепторы от революции. Я прихлебывал кофе и грыз сладкие сухарики, а учитель продолжал рассказывать:

— Так вот, Воловик — сатанист. Но с чисто русской изюминкой. Если остальные тоталитарные секты делают упор на материализм и гедонизм — то есть направление в этике, утверждающее удовольствие в качестве основного мотива и цели человеческого поведения, — то Воловик создал секту, в которой, кроме земных удовольствий (в том числе и разврата), много места уделяется совершенствованию человека, только не духовному, а физическому. Но самое главное — он утверждает, что благодаря поклонению темным силам и мантрам, выдуманным им самим, его адепты обретут доселе невиданное долголетие. Поэтому Воловик имеет много друзей и приятелей (в том числе и среди высших чиновников), у которых водятся большие денежки и которые хотят жить вечно, до конца света, чтобы успеть потратить все наворованное у народа.

— И что, они ему верят?

— А как не верить, если под всю эту пакость подведена теоретическая база, точнее — псевдотеоретическая. Не исключено, что Воловик использует во время своих «проповедей» и наркотики. Между прочим, он очень неглупый человек. Даже защитил кандидатскую диссертацию по химии, еще в советские времена. Так что она точно не купленная, как сейчас нередко практикуется. За деньги можно все. А за большие деньги — больше, чем все.

— Но ведь слово к делу не пришьешь, как гласит поговорка. Я так понимаю, люди к Воловику хаживают непростые, их на мякине, как простых обывателей, не проведешь. И одними словесами не убедишь.

— Ты подметил верно. Именно так — проповедями сыт не будешь. Воловик на деньги спонсоров организовал лабораторию, которая занимается поиском «элексира жизни». Между прочим, привлек очень известных ученых. Да-да, не удивляйся. Не только в Москве произрастает цвет науки. И в наших палестинах немало талантов.

— Ну, продолжительностью жизни многие ученые занимаются, притом во всем мире. Это не новость. И никакой тайны в этом нет.

— Точно так. Однако у нас опять-таки существует некая специфика. Воловик ищет по бывшему Союзу долгожителей, привозит их в наш город и проводит с ними какие-то эксперименты. Живут эти старики с полным удовольствием, в бывшем санатории машиностроительного завода, который находится в сосновом бору, у них все есть, даже с излишком, они ни в чем не нуждаются. Это факт — органы проверяли. Говорили, что по заявлению граждан. Но я в это не очень верю. Скорее всего, Воловик подстраховался и сам накатал на себя телегу.

— Зачем?

— А затем, чтобы больше его не тревожили. Пришли, проверили, убедились, что подопытным кроликам в человеческом обличье жить гораздо лучше, чем в доме престарелых, и на том успокоились. А дальше хоть трава не расти. То, что почти каждый день у стариков берут пункцию и проводят разные эксперименты, весьма странные с медицинской точки зрения, никого больше не волнует и не интересует. Как и то, что некоторые старики — так сказать, «отработанный материал» — бесследно исчезают.

— Как это?

— Очень просто. Им покупают билет на поезд и отправляют домой, но в родные пенаты они не добираются. Все чин чином — есть свидетели их прибытия на вокзал (в основном таксисты) и посадки в вагон (проводники), которые потом разводят руками: престарелые пассажиры обычно исчезают ночью, ближе к утру, когда все крепко спят.

— И что, милиция этим фактом до сих пор не заинтересовалась?

— У Воловика там все схвачено, я же тебе говорил. Тем более что все происходит далеко не только от нашего города, но и области. А поезда в основном проходящие.

— А откуда вам известно про опыты и прочая?

Бедуин немного помялся, а затем тихо, словно нас могли подслушать, сказал:

— Знаком я… с одним человечком. Он, как и ты, мой бывший ученик. Работает на Воловика.

— Я знаю его?

— Нет. Он старше тебя.

— Он в охране? — высказал я предположение.

— Ну… вроде того.

Бедуин явно не горел желанием продолжать разговор на эту тему. И я оставил его в покое, перевел беседу в иное русло. То, что он собирал компрометирующий материал на секты, не было для меня тайной. Видимо, одним из его «секретных агентов», внедренных в секту Воловика, и стал его бывший ученик. Что, в общем, понятно — Бедуина многие из нас любили и уважали. И это уважение сохранилось на всю жизнь.

Однако он не был донкихотом, и у него хватало благоразумия не сражаться с ветряными мельницами. В наше время, если у тебя нет больших денег или в кармане не лежит депутатский мандат, ты никто, ничто и звать никак. Даже если ты академик или заслуженный фронтовик. А уж простой учитель — это вообще щепка, которую притопчут походя и даже не оглянутся.

— Так вы считаете, что Воловик мог заинтересоваться Брюсовым? — спросил я, ополаскивая чашки под краном.

— Не то слово… Если все рассказанное тобой правда — что покойнику было за сто лет, — то я очень удивляюсь, почему Воловик не занялся стариком раньше. Уникальный долгожитель находился у него буквально под боком, а он ни сном ни духом… Странно.

— Да как сказать… — Я замялся, но все-таки продолжил: — Дело в том, что покойник, судя по всему, был потомком джанийцев. Естественно, он старался как можно дольше сохранять это в тайне.

— А это что за птички? — удивился Бедуин.

О как! А я думал, что он все знает. Что ж, век живи — век учись. И я рассказал ему то, что поведал мне Георгий Кузьмич.

— Так что Брюсов был не просто долгожителем, а скорее всего, характерником, — закончил я свой рассказ.

— Ах ты, мать честная! — Сильно взволнованный Бедуин вскочил с намерением побегать (так ему лучше думалось), но зацепился за ножку стола, и, если бы не моя реакция, он точно рухнул бы на пол.

Я подхватил его, поддержал, помог сесть на стул и сказал:

— Осторожней, Мартин Викторович. А не то поломаете свою дорогую импортную мебель.

— К дьяволу мебель! Какой интересный материал! Потрясающе! Выходит, Воловик и к этому уважаемому человеку пытался подбить клинья. А тот уклонился, за что и получил пулю. Как это похоже на Воловика… Сукин сын!

— Вам еще не все известно. Пуля, которой убили старика, была серебряной.

— Серебряной? Это же надо… — Бедуин был потрясен. — Похоже, мы наблюдаем исторический момент, когда мифы становятся реальностью! Конечно же колдуна-характерника можно убить только серебряным оружием. Так говорится в старинных книгах по этому вопросу. Но все-таки странно…

— Что именно?

— Зачем был убит старик? Я ведь не думаю, что Воловик (если зло и впрямь сотворили по его указке) сделал это ради забавы. Он весьма прагматичный негодяй. То, что старик отказался быть подопытным животным, еще не повод для расправы. Судя по твоему рассказу, он не нуждался ни в чем, поэтому и не повелся на посулы вербовщиков. Ну разве что у него был дефицит общения. Но для многих стариков это не главное. Значит, у Воловика был веский повод расправиться со старым характерником.

— Вы думаете, что… — осенила меня догадка.

— Именно! Пока Брюсов был жив, Воловик не мог воспользоваться каким-то артефактом, находившимся в распоряжении старика. Ведь не секрет, что характерники носили специальные талисманы-обереги. А голыми руками их нельзя было взять, даже в столь почтенном возрасте. Не исключено, что к старику уже подсылали убийц… или просто отморозков, дабы они что-то отобрали у него силой.

Чирик! А ведь так оно и было! Этот хмырь, конечно, говорил потом, что он с братвой хотел разжиться сотней рубликов на опохмел, да, похоже, врал. Как обычно. Интересно было бы посмотреть, как столетний дед Африкан метелил трех молодых и здоровых негодяев…

— Конечно, — продолжал по-прежнему сильно возбужденный Бедуин, — все это мои домыслы, но ведь в них, как в мякине, вполне может находиться золотое зернышко истины. Как ты считаешь?

— Я с вами вполне согласен. Однако есть одно но.

— И как оно выглядит?

— Убийца тщательно обыскал квартиру Африкана, и если там что-то было — например, упомянутый вами артефакт, — то, похоже, он уже нашел, что искал.

— Не обязательно! — возразил Бедуин. — У характерников была очень развита интуиция. Уверен, что твой Африкан, как ты называешь Брюсова, предчувствовал свою смерть.

Тут я вспомнил, как выглядел Африкан, когда принес мне гробик с вороной, и мысленно согласился с Бедуином. Похоже, старик уже знал, что его ожидает. Но почему он не обратился за помощью? Хотя бы ко мне, если не хотел тревожить своими страхами и подозрениями нашу доблестную милицию. Которая, естественно, послала бы его по самому короткому адресу, состоящему из трех букв.

— Может быть, — сказал я мрачно и засобирался. — Пойду я, Мартин Викторович. Я и так отнял у вас слишком много времени.

— А куда мне его девать, это время? Напротив — я очень рад возможности пообщаться с тобой. Тем более что тема, которую ты принес в клювике, мне отнюдь не безразлична…

Попрощавшись со своим бывшим учителем, я оказался на улице с ворохом проблем и дурных мыслей. Если за всеми этими делами стоит Воловик, то мне точно не поздоровится. Судя по тому, что я услышал, этот господин страшнее вурдалака. Да, теперь мне следует ходить по городу и оглядываться, это и ежу понятно. Но что ему от меня нужно? Я ведь не характерник. Видимо, Воловик хочет оттяпать квартирку Африкана, вспомнил я Милку с ее подходцем на предмет продажи наследства.

Возможно, возможно… Видимо, убийца не нашел то, что искал, — времени было маловато, — и Воловик (или кто там) решил купить квартиру старика, чтобы потом в спокойной обстановке все осмотреть как следует. Вплоть до разрушения стен и перемычек под видом капитального ремонта…

Я вызвал такси по телефону и ждал его, не выходя из подъезда. Все мои чувства были обострены до предела, и я оборачивался на малейший шорох. Меня мучили дурные предчувствия.