Было уже одиннадцать часов, когда Флориан вернулся на улицу Мармеландер. У фрёкен Миниатюр все еще горел свет, поэтому он смело позвонил в дверь. Минна тотчас же открыла и показала ему на спящую Мелину. Странно, но он вовсе не удивился, увидев ее здесь. Казалось, он уже знал, что произошло! Минна с любопытством взглянула на него, но произнесла только:

— Можно предложить нам чашечку чая?

И Флориан с радостью поблагодарил. А когда он увидел свои цветы рядом со сверкающей стеклянной птичкой, он настолько приободрился, что сделал несколько па вальса по полосатому тряпичному коврику и поклонился птичке, как доброй знакомой. А она дружески подмигнула ему. Или это свет лампы блеснул в маленьких черных глазках?

Флориана ждали — это было сразу заметно. Минна уже поставила на кухонный стол хлеб, масло и джем, а сейчас наливала воду в чайник. И Флориан рассказал ей, как его беспокоит судьба их грушевого дерева и всей улицы Мармеландер.

— Мы должны помогать друг другу, — закончил он. — Иначе нам не справиться. Завтра я собираюсь поговорить со всеми нашими соседями. Я чувствую, тут назревают события!

Минне казалось, что он знает больше, чем хочет сказать. Она удивилась, что, не найдя девочку, он вел себя так спокойно, словно знал, что она уже дома. Но Минна не показывала виду. Она чувствовала себя так хорошо, когда говорила с ним, будто они давно были знакомы…

Он поднялся и вежливым поклоном поблагодарил за чай. Они пожелали друг другу доброй ночи. На улице он остановился и вдохнул ночной воздух. Ветерок слегка шевелил огромную крону грушевого дерева. Время от времени слышался слабый звон одной из семи бутылочек. Он подошел к плетеному стулу. Вероятно, его забыла здесь Бедда — фрёкен Сильвия Сирень обращалась со своими вещами бережливее. Флориан сел и прислушался к шуму листвы и еле слышному перезвону бутылочек. Издали доносился гул улицы Новой Заставы.

Флориан погрузился в свои мысли. Он смотрел на четыре дома, стоящие на маленькой улице, и думал о людях, живущих здесь. Их мир не должен исчезнуть. Чтобы спасти и дерево и улицу, они должны сплотиться против наглых чиновников и отнять у них власть.

Когда-то простые люди и чиновники могли говорить друг с другом, они жили на тех же улицах, в тех же домах, пользовались теми же дорогами, лестницами, дворами. Поэтому у них были одинаковые желания и потребности. Их стремления тоже были одинаковыми. Простые люди могли положиться на чиновников, они сами просили их взять на себя управление большим городом…

Но это было давно. Когда Флориан возвратился сюда после своих долгих путешествий, Гнуллинг уже много лет управлял городом. Его слово, даже не внесенное в Большой свод законов, становилось законом. А поскольку Гнуллинг считал, что он все делает для людей наилучшим образом, протестовать было бессмысленно. В этом случае он ужасно сердился.

Все чиновники хотели быть точно такими, как он. Они скучились в высоких домах вокруг Большого дворца, где жили в тяжелом тумане, повисшем между сверкающими стенами. Все стерлось из их памяти, только жизнь всесильного Гнуллинга имела значение. А сам чиновнейший чиновник думал только о белой копилке в виде поросенка. Туда стекались деньги на постройку домов из стекла, на покупку инструментов и на жалованье чиновникам. Но копилка, сделанная из мрамора и латуни, ничуть не вырастала, а город становился все больше…

Флориан тяжело вздохнул, когда подумал о том, какой скверной стала жизнь. Простых людей гораздо больше, чем чиновников, но почему-то все решают именно чиновники, хотя город принадлежит всем. Как видно, произошла ужасная ошибка! Он поднялся и медленно пошел домой. Там было тихо и пусто: ему недоставало Мелины.

* * *

Когда на следующее утро Флориан вышел на балкон, он увидел во дворе Линуса: тот перевернул свой велосипед колесами вверх и занимался починкой. Он окунал надутую красную камеру в таз с водой, чтобы обнаружить, откуда выходит воздух.

— Алло! — крикнул Флориан, просунув лицо сквозь зеленые листья.

— Привет! — ответил Линус. — Есть новости! Бегу!

— Не надо! — закричал Флориан; он не любил, чтобы его беспокоили по утрам. — Лучше иди в мастерскую! Я скоро туда приду!

Когда Флориан спустился в мастерскую, Линус уже стоял в дверях. Минна только что открыла свой магазинчик напротив. Едва увидев Баретта, она тут же прибежала.

— Мелина все еще спит, — прошептала Минна, прижав палец к губам.

— Ведь отсюда не слышно! — улыбнулся Линус.

— Спасибо за вчерашнее угощение! — сказал Флориан. — Было очень приятно. Я собираюсь послушать, что мне расскажет Линус. А сегодня вечером думаю устроить собрание. Под грушевым деревом, да?

— Конечно, — сказала Минна. — Я обязательно приду!

И она поспешила обратно, посмотреть, не проснулась ли Мелина. Флорин и Линус говорили долго. Когда Линус рассказывал, как они истыкали всю карту точками, восхищенный Флориан засмеялся. Но сразу стал серьезен, как только услышал о Гнуллинге, охранниках и собаках. А когда Линус закончил свой рассказ, сказал:

— Здорово у тебя все получилось! Теперь им нужно делать новую карту. Это даст нам время. Город большой, а им придется снова разыскивать все деревья. Великолепно!

Он хлопнул мальчика по плечу.

— Нам обязательно нужно что-нибудь делать! — сказал Линус.

— Попроси свою маму, Кноппингов и сестер Сирень прийти под грушевое дерево часов в восемь. А теперь, пока есть время, мне нужно сделать покупки, — сказал Флориан.

Все обещали прийти. Вечер был чудесный, и к восьми соседи собрались. Линус и Мелина вынесли стулья, чтобы было на чем сидеть. Кноппинги устроились чуть-чуть в стороне. Фру Кноппинг в красивой белой шляпе с большими полями и в белых туфлях и ее муж в новом светло-сером костюме, при галстуке в синюю и белую крапинку — оба выглядели очень важно.

Минна была не в своей тарелке. Узнав, что Кноппинги тоже придут, она сердито пробормотала что-то себе под нос. А теперь уселась удобно, но ее маленькие ножки в черных ботиках болтались на довольно большом расстоянии от земли. В результате она не чувствовала себя достаточно важной. В обществе Кноппингов ей хотелось бы казаться солиднее.

Аманда Лундин села на опрокинутую вверх дном бельевую корзину, которая прогибалась под ее тяжестью. Передник у нее был еще мокрый после работы, от нее пахло мылом. Она внимательно изучала собравшихся. Кругленькая и веселая Бедда Сирень и ее высокая молчаливая сестра Сильвия сидели на своих плетеных стульях. Как всегда, на них были платья в мелких цветочках и с белыми вязаными воротничками. Бедда предложила Сильвии угостить всех кофе. И старшая сестра согласилась: неплохо бы это сделать.

Линус расположился на грушевом дереве как раз над их головами. Он услышал разговор и подумал: лучше бы ему и Мелине дали сока.

Мелина, которая только что спрыгнула на землю, уселась рядом с Минной. Целый день они провели вместе во фруктовой лавке, и им обеим было очень хорошо. Минна рассказывала о том, какой была улица Мармеландер в годы ее детства, о мальчике со стеклянной птичкой и о многом другом. А Мелина, слушая, до отвала наелась разных фруктов и сластей. Ей даже разрешили постоять на скамеечке, подавать пакеты и получать деньги, пока Минна сидела за драпировкой и ела.

Не хватало только Флориана Баретта. Но вот он вышел из мастерской и поспешил к грушевому дереву. Его серебряные волосы распушились, словно одуванчик, а полы темно-синего пиджака развевались на ходу. Он приветливо со всеми поздоровался и начал:

— Дорогие друзья! Я понимаю, что вы удивлены тем, что я собрал вас всех вместе. Сейчас я все расскажу. Вы, вероятно, слышали о планах перестройки города и о секретной карте? Благодаря этим детям теперь я знаю, что слухи эти соответствуют действительности. Чиновники уже начали уничтожать деревья! Великий Гнуллинг не любит деревьев, а все чиновники во всем ему подражают!

Он посмотрел на их единственное грушевое дерево с беспокойством во взгляде.

— Мы должны его оберегать, — продолжал он. — Днем и ночью! Ни одной минуты нельзя оставлять его на волю случая, на произвол чиновников! И мы должны помогать другим! Всем горожанам нужно знать правду, нужно беречь и защищать свои деревья. Нас уже много, всюду в городе есть наши друзья…

Мелина вздрогнула и посмотрела на Линуса. Где она слышала это раньше? Ну конечно, те же самые слова произнесла та таинственная девушка! Линус тоже их помнил. Он сделал многозначительную гримасу и подмигнул Мелине.

— Простите, — произнес господин Кноппинг. — Но разве можно всерьез относиться к тому, что болтают дети? На них вообще не слишком-то можно полагаться!

Минна так рассердилась, что невольно дрыгнула ногой. Ботик соскочил и полетел в сторону господина Кноппинга. Мелина покраснела и сердито уставилась в землю. Линус, державший в руке неспелую грушу, вдруг прицелился в голову Кноппинга. Впрочем, он быстро опустил руку, так как его строгая мама угрожающе кашлянула.

— Дети говорят правду, — сказал Флориан веско. — В этом не может быть никаких сомнений. Я предлагаю считать дерево нашей общей собственностью. Мы будем помогать друг другу охранять его, а урожай поделим. Пользуюсь случаем, чтобы упомянуть о бутылочках, которые я повесил весной: надеюсь, что они там и останутся. Моей долей урожая будем считать эти груши. Что вы на это скажете?

Все решили, что это весьма благоразумное предложение. Минна, посчитавшая, что семь груш — слишком мало, быстро решила предложить Флориану часть своих.

— Если кто-нибудь не хочет принять в этом участие, пускай откажется. Я понимаю, может быть, у кого-то нет времени, а возможно, не все считают, что сберечь дерево так важно…

Флориан вопросительно посмотрел в сторону Кноппингов.

— Хм-м-м, — замялся господин Кноппинг. — Я хотел бы подумать. Дерево находится от нашего магазина на самом большом расстоянии…

— Да, его едва видно из нашего окна, — вступила в разговор госпожа Кноппинг.

Но она тут же замолчала под строгим взглядом мужа.

— Ну, что ж, хорошо, — произнес Флориан. — А что скажут другие?

— О, я буду участвовать! — закричала Минна и от возбуждения спрыгнула со стула.

Она воспользовалась возможностью схватить свой ботик, а затем снова уселась на стул.

— Я тоже, — сказала Сильвия Сирень. — И моя сестра, конечно.

— Конечно, — радостно сказала Бедда. — Мы охотно будем помогать. К тому же у меня есть великолепный рецепт компота из груш!

— Можете на меня положиться, — сказала Аманда Лундин.

— Прекрасно, — произнес Флориан. — А вас мне, вероятно, не нужно спрашивать?

Он повернулся к Линусу и Мелине, которые ответили «да», перебивая друг друга.

— Я представляю себе дело так, — продолжал Флориан. — Самое опасное время с десяти вечера до шести утра — на улицах мало народа и больше всего шансов пробраться к дереву незамеченным. Это — восемь часов, и если разделить их на два дежурства, то будет по четыре часа. Как вы думаете, это не слишком долго? Может быть, сделать три дежурства?

— Все зависит от того, сколько нас будет, — сказала Аманда. — Но я за то, чтобы сидеть ночью возможно дольше. Так что я голосую за четырехчасовое дежурство.

Остальные с ней согласились.

— Фрёкен Миниатюр и мне пришлось этой ночью спать не так много, поэтому было бы хорошо, если бы начал кто-нибудь другой, — сказал Флориан.

— Я хочу! — сказала Бедда. — Я только что получила интереснейшую книгу. Будет очень приятно бодрствовать и читать!

Она беспокойно покосилась на Сильвию.

— А я возьму утреннюю смену, — решительно сказала Аманда.

Так и порешили.

— Линус и Мелина будут отвечать за дневное время, когда мы работаем, — сказал Флориан. — Я не думаю, что мы можем ожидать нападения именно днем, но иметь информацию обо всем подозрительном нам важно и ценно.

Пока говорили другие, Кноппинги перешептывались между собой. Даже казалось, что они из-за чего-то ссорятся. Но в конце концов они пришли к согласию.

— Мы присоединяемся, — произнес господин Кноппинг. — Но мы решили взять на себя только одно дежурство, сменяя друг друга. Ведь наша дверь дальше всех от дерева. Следует принять это во внимание, и станет ясно, что наше решение вполне справедливо.

— Да, его даже не видно из наших окон, так что, если… — сказала фру Кноппинг.

Минна презрительно фыркнула, а Линус и Мелина перемигнулись. Заметив это, Флориан поморщился. Но сказал вот что:

— Вот и отлично. Значит, нас будет шестеро, каждый будет дежурить через две ночи в третью. Фрекен Миниатюр и я примем на себя завтрашнюю ночь, а фрёкен Сильвия и господин или госпожа Кноппинг следующую. Согласны?

С этим все согласились.