Я уложила Якоба в папином кабинете. Бой беспокойно кружила вокруг него, и Газета благословил ее, президента Соединенных Штатов и Черчилля. Потом лег на кушетку со своим старым транзистором в обнимку и закрыл глаза. Я опустила жалюзи, хотя снаружи и так уже было темно. Дождя еще не было, но он назревал в воздухе со всей очевидностью.
Я сложила в кабинете газеты, собранные по всей квартире, поставила на письменный стол коробку с печеньем, бутылку сока и стакан. Хотела погасить свет — мне показалось, что Якоб заснул.
— Ты не должна беспокоиться о Максе, — сказал он вдруг, не открывая глаз.
Я смотрела на него, потрясенная. Он открыл глаза — это был спокойный синий взгляд. Еще одно из редких мгновений ясности. Глубоко вздохнув, я спросила:
— Кто такая Вера Курт?
— Кто?
— Вера-Леа Курт. Помнишь, ты о ней говорил. Ты сказал, что она плохая. Что она ищет твоих девочек… — он сразу как-то потух. Закрыл глаза и напрягся, как будто я покусилась на что-то запретное.
Ночью мне снилось, что царица Эстер принесла к нашему дому афганский молитвенный коврик. Она сидела в гамаке, который папа повесил во дворе для той, что была когда-то моей матерью, и ела арбуз, жадно терзая зубами его мякоть. Красный сок стекал по ее подбородку на живот и по ногам, и под гамаком собралась красноватая лужа. Вдруг зубы царицы Эстер стали быстро расти. Они торчали у нее изо рта, длинные и острые, вгрызались в кресла, диваны, обои, картины. Ее зубы кусали кухонные шкафчики, ковры и неуклонно приближались ко мне. Я проснулась в холодном поту. Господи! Интересно, что сказала бы по этому поводу скромница-психоаналитик Меира Гурвич, к которой папа по совету школьного психолога отправил меня, когда та, что была моей матерью, уехала, и я сделалась неуправляемой.
«Ты переживаешь душевный кризис, тебя бросили и нужно помочь тебе побороть гнев, — с пугающим сочувствием объясняла мне госпожа Гурвич, когда меня поймали на воровстве из школьных портфелей. — Ты должна извлечь на свет лучшее, что в тебе есть, и сделать гнев помощником, а не разрушителем…» Это не помогло. В тридцать лет гнев всё еще продолжает бушевать во мне. Факт! Даже ночью нет мне покоя — царица из свитка пришла ко мне во сне и безжалостно сожрала мой дом.
За окном начиналось осеннее серое утро. Стоя у запертой двери, Бой пыталась меня гипнотизировать.
— Ладно, пошли, — сказала я, открывая входную дверь. За ней, будто всю ночь там ждал, стоял мой приятель Шамир.
— Какая неожиданность!
— Вы проснулись?
— А как вы думаете?
— Вы не отвечаете на телефонные звонки.
— Как вы узнали, что я здесь?
— Ваш друг — тот, что вчера держал за руку вашего дедушку — сказал, что вы либо на Ахад а-Ам, либо здесь. Джейми поехал на Ахад а-Ам, а я сюда. Мне повезло больше.
— Хорошо. Но сейчас я иду гулять с собакой.
— Нет, Габи. Собака подождет. Это не займет много времени. Четверть часа, не больше.
Мы вошли в дом. Шамир вслед за мной прошел на кухню.
— Вам не следовало пугать дедушку. Я же предупреждала, чтобы вы были с ним поосторожнее.
— Мы сделали всё, что могли. Мы не собирались на него давить. И всё же — речь идет об убийстве! Ничего не поделаешь, Габи Райхенштейн.
— Габи Амит!
— Пусть будет Амит… — он улыбнулся. — У меня есть к вам несколько вопросов, и чашечка кофе нам не помешает.
— Сахар на стойке, кофе в шкафчике.
— Предлагаете мне приготовить?!
— Вам, — кивнула я. У меня аллергия на всё, что напоминает фразу «Дорогая, приготовь кофе».
Он спокойно поднялся, налил воды в кофеварку и зажег газ, а когда закипело, всыпал туда три полные ложечки черного кофе. Кухню заполнил насыщенный аромат. Крепкий кофе — такой, как я люблю!
Поставив на стол две полных чашки, он сосредоточенно уставился на меня.
— Теперь по-серьезному, Габи. Я думаю, что ваш дедушка знал убитую женщину.
Черт! Я тоже так думала, но не собиралась посвящать Шамира в свои догадки.
— Мой дедушка? — удивленно сказала я. — Дедушка Макс знал проститутку? Вы, наверное, смеетесь надо мной…
— А кто сказал, что она проститутка?
— Ой, Шамир! Вы же лучше меня знаете этот район. Кто там бродит по ночам? Поэтессы?
— Она не проститутка. Мы думаем, что ваш дедушка кого-то ждал.
Разумеется. Это объясняет, почему он надел пиджак.
— Но дедушка сказал, что никогда ее не видел, — изобразила я наивную внучку.
— Не уверен, что это правда, — он внимательно изучал мое лицо, пытаясь уловить какой-нибудь знак. Забыл, что имеет дело с учительницей актерского мастерства.
— Вы хотите сказать, что мой дедушка убил эту женщину? — сердито спросила я.
— Я ничего не хочу сказать. Я только спрашиваю, не кажется ли вам, что эта женщина приехала, чтобы получить что-то у вашего дедушки. К примеру, его формулу алмазного порошка. Вы говорили, что он специалист по алмазным порошкам. Предположим, она пыталась хитростью выманить у него формулу, и ваш дедушка рассердился, схватил ее и… — он пристально посмотрел на меня. — Как вы думаете, Габи? Могло так быть?
Я пожала плечами.
— Мне это кажется невероятным.
Он немного помолчал, потом сказал:
— Знаете, Габи, сказать по правде, мне тоже. Но ваш дедушка что-то от нас скрывает. Он не сказал правды. Или, по крайней мере, сказал не всю правду. А актер он, к сожалению, довольно посредственный. Его сердечный приступ меня тоже не очень-то убедил.
— Шамир! — вспылила я. У этого сыщика слишком тонкий нюх! — Дед всё еще в больнице. Думаете, его там просто так оставили?
— Перестраховка! Кстати, вам известно экономическое положение господина Райхенштейна?
— Нет. Это тоже относится к делу?
— Всё относится к делу. Я понял, что он поддерживает вашего отца.
— А если и так? Какое это имеет отношение к той женщине? По-моему, вы ищете монетку не под тем фонарем. Разберитесь, наконец, кто была эта женщина!
— Мы нашли таксиста, который привез ее во двор вашего дедушки.
— Вот! Может, это он помог несчастной превратиться в труп? Знаете — женщина, ночь, темнота, толстый кошелек — неслабое искушение…
— Не похоже. Таксист прочитал об убийстве в газете, и сам пришел в участок. Он говорит, что возил эту женщину из гостиницы «А-Шарон» в Герцлии на проспект Ицхака в Хайфе, а оттуда — обратно в центр страны — в эту дыру в Герцлии, и пообещал приехать за ней через час…
Проспект Ицхака в Хайфе! Там жили бабушка Аллегра и дедушка Аврум. У дедушки был овощной магазин на углу. Он до блеска отчищал каждый лист салата и каждый помидор для своих важных клиенток. Бабушка гладила белые льняные простыни для своих богатых соседок. Теперь их маленькая квартира принадлежит той…
— О чем задумались, Габи? — Этот Шамир слишком проницателен!
— Да так…
— Мне известно, что там жили родители вашей мамы.
— Верно.
— Когда мама приезжает, она живет в их квартире?
— У меня нет мамы, капитан. Она умерла. При родах.
Он спокойно взглянул на меня.
— Хорошо. Не будем об этом сейчас. Вернемся к нашему таксисту. Он рассказал, что пассажирка очень нервничала. Просила ехать побыстрее, говорила, что у нее важная деловая встреча с партнером. Что ей нельзя опаздывать. Он высадил ее у дедушкиного дома. Они договорились, что он заедет за ней через час. Она хотела вернуться в гостиницу. Но таксист опоздал и, когда приехал, женщины не было. Он был уверен, что кто-то перехватил у него клиентку, и уехал рассерженный…
— Занятная история, но я так и не поняла, кто эта женщина.
— Предоставьте это нам. Мы же, в свою очередь, пытаемся узнать, какова была цель этой встречи, и почему всё происходило в такой тайне. А главное — почему в такое позднее время и в таком заброшенном месте, как дедушкин двор…
— Я рассказала вам всё, что видела. Разве закон обязывает меня знать подробности тайной жизни моего дедушки?
Он не ответил. Его телефон разразился музыкальной фразой из фильма «Хороший, плохой, злой», он что-то пробормотал в аппарат и, довольный, завершил разговор словом «Молодец!»
— Информация продолжает поступать… — сказал он как бы про себя и встал из-за стола. — Я еду в дом вашего дедушки. Где вас можно будет найти в течение дня? Вы можете мне понадобиться, Габи.
— Первым делом, я выведу на прогулку собаку, потом поеду к дедушке, а оттуда — в Культурный Центр в Яффо… Я очень прошу, капитан Шамир, не пугайте дедушку, в следующий раз это может плохо кончиться.
— Хорошо. Не будем зря рисковать… — он улыбнулся. — И не волнуйтесь — это расследование скоро закончится. Через неделю я уезжаю в Лондон. Я обязан оставить стол пустым…
Я осталась сидеть за кухонным столом, глядя на пустые чашки. Я не рассказала Шамиру ни о Вере Курт, ни о Газете, который дрых в другой комнате. Так же, как и сыщик, я понимала, что дедушка что-то скрывает, но не хотела помогать ему в раскрытии этой тайны.
Я с усилием поднялась из-за стола. Какого черта я делаю во всей этой заварухе?! Побрела в ванную и пустила воду. Бой еще немного подождет. Мне нужно было успокоиться, а горячая ванна — лучшее средство для снятия напряжения. На низенькую табуретку я положила сигареты и потрепанный детектив, который пару дней назад отыскала в магазине подержанной книги. «Женщина с пятого этажа». На длинной стеклянной полке, готовые к употреблению, всё так же стояли ее флакончики, как будто она могла в любую минуту вернуться домой и привычно наполнить ванну горячей душистой водой. Я открыла флакон с желтоватым ароматическим маслом и вылила его содержимое в наполняющуюся ванну. Потом, порывшись среди пыльных бутылочек, добавила горсть синей соли для ванны. Не помешает…
Горячая вода укачивала меня, и мир вдруг стал не таким хаотичным. Я закурила сигарету и глубоко затянулась. Какое блаженство! Взяла с табуретки книгу «Женщина с пятого этажа» и позволила себе погрузиться в ее тайну. Первая глава начиналась так, как начинаются все детективы. Темень, занавеску колышет ветер, голоса, шепот, труп, орудие убийства и остров — детали, без сомнения призванные запутать читателя. Нужно обратить внимание на цвет ногтей свидетельницы, сказала я себе, потому что через несколько глав станет ясно, что это она и есть убийца, или что-нибудь в этом роде…
Из комнаты донесся звонок мобильника. Шамир не дает мне покоя! Я вылезла из воды и завернулась в старый папин халат. Пока дошла до телефона, он замолчал. Кто-то оставил мне сообщение. Это был не Шамир.
«Привет, Габи! Топаз, Мики Топаз. Как дела? Я слышал о вашем дедушке. Это ужасно… Надеюсь, он поправится. Дорогая, вы меня очень заинтриговали. Не могли бы мы вместе позавтракать в «Манта Рей»? Это вам по пути на работу, не так ли? Перезвоните мне. Пока».
Я насторожилась. Откуда этот слизняк узнал, что дедушка в больнице? Душка разболтал? Но, прежде чем я успела это обдумать, мобильник опять затрезвонил, и Шамир выпалил «Габи…» и сообщил, что он возвращается, что личность убитой установлена, и в связи с этим ему безотлагательно нужно прояснить пару вопросов.