Могучий акул по имени Буцефал рассекал холодные воды длинным обтекаемым телом, его раздвоенный хвост равномерно изгибался, а плавники слегка трепетали, реагируя на малейшие изменения в структуре течений. Боевые актинии, прикрепленные к грудным плавникам Буцефала, находились в походном режиме, они свернули свои щупальца, чтобы не нарушать обтекаемость тела, и мирно спали, накапливая яд. Еще одна актиния спала на голове Буцефала, между ноздрями и антенной, и еще одна снизу под челюстями.

На спине Буцефала в веревочном седле сидел рыцарь по имени Дуайт, славный охотник, по праву носящий звание короля. Его передние руки охватывали тело акула сзади грудных плавников, а остальные руки были собраны сзади, чтобы не мешать акулу плыть. Справа к седлу был приторочен набор каменных ножей и костяных игл для разделки большой и достойной добычи, слева – веревочный сачок для ловли добычи мелкой и недостойной. Однако Дуайту никогда не доводилось извлекать сачок из веревочной петли, потому что Дуайт был силен, ловок, умен и удачлив, и не было случая, чтобы он вернулся из охотничьего похода, а его вьючные акулы не были нагружены до предела сочными тушами тунца и лосося. Сзади седла размещалась пленка для упаковки добычи, нарезанная на одинаковые квадраты и свернутая в тугой рулон. Слева под сачком был приторочен единственный в племени меч, который Теодор Великий лично вырезал из плавника протосфирены. Меч был упакован в веревочный чехол, на охоте Дуайт никогда не обнажал этот меч, потому что он предназначен не для охоты, а для ритуалов во славу Джа и еще для самозащиты на тот маловероятный случай, если охотника вдруг атакует длиннорукий великан. Однако Джа милостив, и таких случаев с Дуайтом пока не происходило.

Вокруг простирались холодные верхние воды, далеко внизу-слева-сзади угадывалось смутное белесое марево, источаемое жерлом вулкана. Слева двойной фиолетовой точкой мерцали антенны королевского брата Роланда и его акула Росинанта. Справа такой же двойной точкой мерцали антенны рыцаря Джулиана и акула Моргенштерна. Сзади-сверху посверкивала тусклая россыпь барракуд, их стая обычно увязывается за рыцарями, чтобы попировать на отходах людской охоты. Барракуды мерзки и неприятны, злы и бестолковы, их слова неразумны и отвратительны, а мясо невкусно.

Однако пора бы уже появиться какой-нибудь добыче. На памяти Дуайта эти воды были так пустынны лишь однажды, в тот день, когда случился предпоследний небесный разлом. Тогда к земле пришла очень сильная волна, хорошо, что она ударила в холодную пустошь, и никто от нее не пострадал, даже травоеды. Карл тогда говорил, что видел протосфирену, занесенную волной в теплые воды, но, скорее всего, он просто обознался. А может, и не обознался, вид у него был испуганный донельзя.

Впереди замаячило большое черное пятно, настолько черное, что выделялось на фоне обычной океанской тьмы. Неужели великая амеба? Дуайт всегда думал, что это просто сказка.

В следующую секунду Дуайт понял, что перед ним, и рассмеялся. Это просто косяк бродячих пескарей, они поймали дуговое течение и построились в тесную группу, чтобы соседи помогали плыть друг другу. Если смотреть издали, кажется, что перед тобой гигантское бесформенное тело, а на самом деле это большая рыбья стая. Очень большая… Может, расчехлить-таки сачок в виде исключения? Это ж сколько мяса можно насобирать…

Дуайт оборвал недостойную мысль, устыдившись. Рыцарь расчехляет сачок лишь тогда, когда приходит время голодного отчаяния, а в другое время оружие рыцаря – боевые актинии, ножи, собственные руки, да могучий хвост акула-товарища. Недостойно рыцаря плыть простым путем, так и до травоедства недолго доплыть. Смысл охоты не только в том, чтобы накормить женщин и детей и наесться самому, но и в том, чтобы сделать еще один шаг на пути к совершенству. Еще раз доказать себе и друзьям-соратникам, что нет во всем племени рыцаря более славного, чем король Дуайт, и только брат короля Роланд может потягаться с ним, но пока не очень убедительно. Путь рыцаря состоит в том, чтобы не унижаться до тупого механического труда, но вплыть в холодные воды смерти, бросить ей вызов и выплыть победителем из честного единоборства с матерым тунцом или диким акулом. Или с меч-рыбой, если повезет догнать ее, но это недостижимая мечта, такой подвиг не удался даже Хайнцу быстрорукому. А хороший, наверное, меч растет на морде меч-рыбы, куда до него протосфиреновым…

Пескари все прибывают, вот уже все видимое пространство заполнено их тщедушными тельцами. Здесь верхняя точка дуги, течение замедляется, вода отдает тепло и напитывается холодом, чтобы устремиться вниз, в холодные пустоши, и растечься по дну почти неощутимыми ручейками. Некоторые из них приведут к вулкану, а другие так и будут вечно вихриться по пустошам, обтекая потухшие жерла, окруженные мертвыми скалами, где никто не живет.

– Сбавь ход, Буцефал, – повелел Дуайт.

– Строй нарушится, – отозвался Буцефал оранжево-красным басом, и его спина завибрировала.

– Всем сбавить ход! – закричал Дуайт зычно-желтым командирским голосом, пронзающим воды и слышимым издалека.

От неожиданности Буцефал вздрогнул и взмахнул хвостом не в ту сторону, Дуайту пришлось распрямить две руки, чтобы акул не сбился с курса и не создал тормозящее завихрение. Хороший акул Буцефал, быстрый, могучий, храбрый, но, к сожалению, глуповатый. Не бывает идеальных акулов, хотя бы один изъян найдется у каждого. Вот если бы можно было вывести у акулов рыцарскую породу… Нет, это пустые мечтания. Если бы Джа хотел, чтобы акулы размножались как люди, он сотворил бы их иными, а раз акулы такие, какие есть, значит, такова была воля Джа, и не дело человека, пусть даже короля, оценивать и критиковать ее.

Стая пескарей, только что казавшаяся бесконечной, неожиданно закончилась, последние рыбки промелькнули в верхней точке дуги, и лопасти их хвостовых плавников искрились красными точками, отражая… Отражая?

Дуайт направил антенну вверх и увидел, что небо светится неярким багровым светом. Близится небесный разлом, а предводитель охотников чуть было не пропустил момент его начала, отвлеченный ничтожными пескарями. Надо определить направление разлома, прикинуть, куда пойдет волна, рассчитать маршрут отхода и оценить, стоит ли срочно возвращаться к родным пещерам или есть смысл развернуть над охотничьей цепью купол наблюдения и продолжить охоту. Если родная скала не пострадает, лучше продолжить охоту, потому что сразу после разлома велики шансы встретить обитателей высоких и холодных вод, не заплывающих в обычное время туда, где проходят пути охотников.

Однако что-то не получается определить направление разлома. Багровое пятно не вытянулось по небосводу ломаной линией, а образовало правильный круг, который плавно и неуклонно сжимается в центральную точку, одновременно наращивая яркость. Можно подумать, что Джа никак не может решиться, в каком направлении разломить небо в этот раз.

И вдруг точка разлома вспыхнула нестерпимо ярким светом, переливающимся всеми цветами радуги, и вспухла расширяющимся куполом ударной волны. Нет, не куполом, а фронтом, в этот раз волна почему-то идет только в одном направлении, и это направление указывает на… Нет, не на рыцарскую скалу, волна пройдет мимо и ударит в жилые лабиринты травоедов. Ничего страшного.

Дуайт напряг антенну изо всех сил и закричал зычным командирским голосом:

– Продолжаем охоту! Разворот на обратный курс! Резервным акулам построить купол наблюдения, дистанция пол-видимости, угол подъема четверть прямого! Выполнять!