Джейн снова проснулась. На этот раз ее пробуждение проищошло беспричинно, она не ощущала необычных запахов и не слышала пугающих звуков. Она лежала на полу материнской пещеры, на мягком и удобном ложе, вполне достойом первой леди племени. Рядом лежали, погруженные в сон, Яна и Кристина, дальше спали женщины, с которыми Джейн так и не успела познакомиться – матери нового племени, того, что станет родным для сыновей и дочерей Дуайта и Джейн. Все было спокойно, из коридора доносился негромкий успокаивающий шум, но почему сердце бьется так сильно, что кажется, что оно вот-вот выпрыгнет из головы? Джейн не понимала этого.

Она распрямила руки, кровь наполнила мышцы, одряхлевшие от долгого сна и столь же долгого голодания. Закружилась голова, но это длилось совсем недолго, всего-то несколько секунд. А потом Джейн почувствовала себя бодрой и готовой… к чему, кстати, готовой?

Ее жабры ритмично пульсировали, наполняя кровь жизненной силой. Сердце передавало жизненную силу в мозг, и когда мозг Джейн наполнился ей в достаточной степени, растерянность отступила. Как она могла забыть об этом! Если мать, не успевшая отложить яйца, пробуждается от сна без видимых причин, это может означать только одно.

Она вышла в коридор, какая-то девушка заступила ей путь, глупо пискнув:

– Ты что? Куда? Тебе сюда нельзя!

– Прочь с дороги, дура, – ответила ей Джейн спокойно и величественно, не повышая голоса и не нарушая спокойствия, естественного для матери даже в такой необычной ситуации.

– Делай, что она говорит, – произнес какой-то другой женский голос, незнакомый Джейн. – Не стой на пути пророчества, дура.

– Ой! – пискнула девушка, дважды названная дурой, и прижалась к стене, уступая дорогу.

Джейн торжественно прошествовала мимо. Именно прошествовала, а не проплыла, хотя ширина и высота коридора вполне позволяли плыть. Пророчествующие матери не плавают – яйца, зреющие в чреве, затрудняют движения материнской мантии.

Джейн приблизилась к развилке коридора, и ее ноздрей коснулся запах крови, смешанный с тем запахом, что издает извлеченный из умирающего тела мужской сперматофор.

– Дураки! – воскликнула Джейн. – Печально мне, что детям моим придется жить в стране дураков! О глупый Хасан и дважды глупый Сакральбар, почему вы не вняли моим словам? Разве не говорила я вам, что Роланд – сильнейший и величайший из всех героев, вылуплявшихся в океане, а его меч не знает пощады и никто не в силах противостоять ему?

Внутренний голос подсказал Джейн, что про меч Роланда она ничего не говорила, но Джейн не стала поправлять свою речь. Через антенну пророчествующей матери вещает сам Джа, и если он решил исказить правду, значит, у него есть на то основания.

Она огляделась. Снаружи, у самого входа в пещеру, прямо на кусте сторожевых актиний вяло подергивалась чья-то рука, срезанная мечом Роланда под корень. Рука уже лишилась крови и жизни, источником ее подергиваний были актинии, чьи безмозглые тела никак не могли решить, что делать с этим куском плоти – съесть или отбросить прочь.

– Вот! – провозгласила Джейн, указав на отрезанную руку. – Вот к чему привело ваше скудоумие и бестолковая гордость! Вы отвергли героя, решили, что восемь восьмерок червей одолеют единственного ортоцераса, так не ропщите теперь, когда справедливая кара обрушится на ваши головы и расчленит ваши тела! Роланд – великий король, Роланд – господь! Склоните головы перед ним и молите о прощении, и будет оно даровано, ибо Роланд милостив и справедлив!

Взгляд Джейн, рассеянно блуждавший по сторонам, уткнулся в знакомое лицо, и она поняла, что видит Дейкстру. Мудрец сидел на выступе скалы, его костяной меч не покинул веревочного чехла, а лицо мудреца было печальным и отчего-то виноватым.

– Дейкстра! – воскликнула Джейн. – Разве ты не рассказал этим глупцам о доблести и благородстве Роланда? Ответь мне, Дейкстра!

– Рассказал, – ответил Дейкстра. – Но они не стали меня слушать.

– Глупцы! – рявкнула Джейн. – Истинно сказано, что незачем антенна тому, чей мозг слеп и глух. Истинно вам говорю, излейте дерьмо из своих мозгов и наполните их живительной кровью! Слушайте меня, рыцари и дамы! Нет в океане рыцаря, более достойного стать вашим королем, чем Роланд из рода Теодора! Истинно свидетельствую, что Сакральбар, приказам которого вы повинуетесь – презренный червь с дерьмом в башке вместо мозга! Отриньте его и повинуйтесь Роланду, и да пребудет с вами счастье и милость Джа!

Пока Джейн произносила эти слова, Дейкстра смотрел куда-то вверх, а когда Джейн закончила говорить, он улыбнулся, спрыгнул со скалы и подплыл к ней.

– Хорошее пророчество, Джейн, – сказал он, приблизившись. – Ты почти спасла жизни Роланду и мне. Осталось совсем чуть-чуть. Поплыли.

– Я не могу плыть, – сказала Джейн. – Разве ты забыл, что я мать? Матери не плавают.

Дейкстра задумчиво посмотрел вверх и сказал:

– Придется попробовать. Дай мне руки, я попытаюсь тебя отбускировать. По такому крутому склону тебе не взобраться.

– А зачем мне туда взбираться? – удивилась Джейн. – Что там происходит? Почему ты все время смотришь туда?

– Там Роланд, – ответил Дейкстра. – Он отважно сражался храбро, но глупые рыцари сумели его ранить. Он спрятался в расщелине, а они ждут, когда он истечет кровью. Помоги ему, тебя они не осмелятся тронуть.