Глава 7

Китайцы прорвались сквозь огненные заслоны и подобрались к окраине города. Одни только китайские боги знают, какими потерями им это далось, и до сих пор давалось, потому что стреляли по ним из всего что только могло стрелять и сеять смерть. Реактивные системы залпового огня, все виды ствольной артиллерии, танки, вплоть до того что били прямой наводкой по людским рекам стекавших с восточных гор, но ничто их не могло остановить. Это оказалось не под силу даже пушкам стреляющих ядерными снарядами прозванные "Большими Матронами". То и дело где-то за горами поднимались шапки небольших ядерных грибов.

Впрочем, как выяснилось чуть позже, никто и не предполагал держать врага на высотах до последнего, потому как в подобном случае очень трудно что либо контролировать. Командующий Колдунов прекрасно это понимая, сознательно открыл четыре направления удобных для обстрела и труднопроходимых для противника, и китайцы повелись – хлынули в образовавшиеся бреши под постоянным огнем.

— Во лезут, во лезут, а! — ошалело качал головой Бурый. — Сколько же их там уже положили?! Снарядов на них не напасешься!

Бурый глухо истерично захохотал. Вадим его понимал, зрелище действительно подавляло в первую очередь осознанием того, что их скоро захлестнет эта неистощимая живая река, которой не будет конца. Так оно собственно и есть, если учесть какое население в Китае и все это надо сдержать, не дать пройти через последний рубеж обороны.

Первый натиск китайской атаки на город предстояло отражать не штрафникам, несмотря на всю его яростность, а обычным войскам. Штрафникам предстояло выполнять совсем другие задачи, гораздо более опасные и кровавые чем обыкновенное сдерживание противника.

Штрафной батальон Заречного стоял на некотором отдалении от окраины, напротив одного такого открытого Колдуновым участка, и солдаты в мощные бинокли хорошо видели, как по обгоревшим трупам погибших идут следующие подразделения КНА. И кому-то удавалось проскочить, прежде чем по маршруту их следования нанесут поражающий удар. И чем дольше шел бой, ведь по РСЗО также работали вражеские самолеты и нет-нет, но то одна установка то другая выходила из строя, тем большему количеству солдат противника удавалось проскочить опасную черту.

Стекая с гор эта живая масса точно лава начала плотно охватывать городские окраины и вскоре последовало проникновение. Сразу же завязались первые бои. Каждый дом превратился в крепость. Из каждого окна по китайским солдатам обрушивалось лавина огня, но это не останавливало противника и он продолжал медленное, но верное движение вперед и обороняющимся не оставалось ничего другого как так же медленно, но верно отступать под этим неудержимым натиском.

— Батальон! Равняйсь, смирна, на! — скомандовал в своей неповторимой манере только что прибывший из штаба комбат Заречный. — Сегодня в три часа дня на нашем участке, на, произойдет прорыв обороны китайскими войсками. Задача, на: по приказу командования ликвидировать прорыв.

Батальон недоуменно зашумел. Никто ничего не понял.

Вадим посмотрел на часы. Уже половина второго, значит прорыв начнется через полтора часа.

— Тихо, на! Батальон должен не выдавить противника обратно как вы все тупоголовые подумали, ведь прорыв как вы уже надеюсь, на, поняли полностью контролируемый, а отсечь прорвавшегося противника от основных сил, чтобы он больше не получил подкрепления, на. Тех кто прорвется, уничтожат уже в городе, на. В нашу задачу также входит отражение всех атак противника, что поспешат на помощь попавшим в ловушку китайцев.

— А если они попытаются вырваться и ударят нам в спину?

— Не ударят, на. Во-первых, за спиной у нас заградотряд, глядишь реально заградит и потом нас прикроют войсковые части. Они не дадут попавшим в капкан из этого капкана вырваться, на. Так что нам, на, нужно сосредоточиться только на своей задаче. Выполнить ее будет трудно, но такова наша роль, на. Всем ясна наша боевая задача? Вопросы есть, на?

— Как долго их планируют уничтожать? — спросил кто-то.

— Столько, сколько потребуется, на. А теперь напра-во! И бегом марш на исходные позиции, на!

Солдаты нагруженные оружием и боеприпасами побежали на юго-восток преодолевая глубокий снег скопившийся от шедшего последние несколько дней снегопадов. Может еще и потому китайцы смогли подобраться к городу крупными силами, ведь видимость во время снегопадов падает до нуля и беспилотные летательные аппараты становятся практически бесполезными. Немногим больше могут дать живые разведчики и корректировщики огня, но последних очень мало.

Китайцев решили пропустить через район Торгашино. Он словно полип выступал из тела города и китайцы хотели захватить его и выпрямить линию вторжения. Бои шли уже где-то в центре, в районе площади Труда, и всю восточную половину района китайцам уже удалось подмять под себя.

Комбат собрал вокруг себя ротных и взводных для более детального объяснения и постановки задач конкретным подразделениям. Тут же оказались незнакомые Вадиму и остальным командиры взводов и роты. Заречный их представил:

— Коллеги из отдельной Двести первой штрафроты. Даны нам на усиление, на…

Называть кого-то по именам он не счел необходимым и действительно ни к чему забивать голову пустой информацией. Расстелив карту города, комбат стал показывать и комментировать:

— Противника решили пропустить прямо по центру района улице Тургенева, на. Отсекать будем встречными ударами, на, по перпендикулярным ей улицам Второй Калининской и Васнецова. Итак, на, первая и вторая рота отходят южнее по Калининской за Делегатскую улицу, то есть сюда, третья и приданная нам отдельная двести первая штрафная рота уходят севернее по Васнецова, вот сюда… По моему приказу, его продублируют три красные ракеты, мы должны отрезать прорвавшегося противника, как щипцы, на, перекусить этот поток. Все, на, расходимся, первая и вторая роты – на юг, на, третья и двести первая – на север.

Подразделения стали расходиться на указанные исходные позиции в сопровождении крайне нервных солдат внутренних войск. Но бежать отсюда бессмысленно, просто потому что район буквально кишел войсками, коим предстояло уничтожать попавших в капкан китайцев, а их будет многие тысячи, десятки тысяч с тяжелой техникой, так что разобраться с несколькими сотнями взбунтовавшихся штрафников им бы не составило труда. Штрафники и не чудили, даже чичики.

* * *

На передовую подходили все новые подразделения тяжело груженые оружием и боеприпасами, боеприпасы также подвозили на различном автотранспорте, а с передовой в тыл уходили те же машины груженые уже ранеными и убитыми если последних было время грузить.

Грохот боя не смолкал ни на минуту. Стреляли автоматы, пулеметы, взрывались снаряды, гранаты, свистели над головами мины и ракеты. На особенно сложных участках бухали танки, именно они являлись основной сдерживающей силой. Но на все это уже практически не обращалось внимание. Все внимание было сосредоточено к улице Тургенева.

— Три часа, — сказал Бурый, посмотрев на свой хронометр.

И несколько мгновений спустя что-то неуловимо изменилось в шуме боя. Он приблизился, но стал более редким что ли. Китайцы прорвались и пытались расширить зону прорыва, но сделать этого им не позволили. Милости просим двигаться вперед, но ни влево, ни вправо. И китайцы клюнули. Все новые и новые подразделения противника втягивались в открытый проход, в эту горловину ведущее в огненный мешок.

Вадим невольно представлял их движение. Вот китайцы вышли к трамвайной линии, практически не встретив сопротивления, может разве что слабое, случайное и разрозненное, к тому же плотность застройки тут по разным причинам невелика, встречаются настоящие пустыри, что позволяет скопиться большому количеству народа.

Они уверились в своих силах и движутся дальше, делая соответствующие победные доклады своему командованию, и командованием в места прорыва направляются все новые и новые войска, чтобы закрепить успех, расширить взятый плацдарм и укрепиться на нем.

Но вот китайцы продвинулись вперед еще на несколько сотен метров до железной дороги. Дальше начинается плотный жилой массив домов и тут-то их встретили более плотным огнем. Но китайцы пока ничего не понимают и списывают усилившееся сопротивление тем, что русские успели перебросить часть войск для блокирования прорыва. Но этого русским не удается и китайцы продолжают накапливать силы чтобы смять русских могучим ударом и разрезать город для захвата его по частям, тем более что юго-восточную часть, примерно четверть Свердловского района до реки Базаиха, они уже полностью взяли и пытаются дальше форсировать речку, но пока неудачно.

К тому же в соседнем Кировском районе произошел схожий прорыв. Русские явно слабеют и значит нужно усилить натиск и он усиливается и происходит очередной прорыв дальше на севере в Ленинском районе, даже два, через микрорайон Черемушки к микрорайону Энергетиком и Новая Базаиха.

Китайское командование явно вознамерилось создать свои "мешки" окружения защитников прорвавшимися силами и отщипывать городские кварталы точно щипцами.

— Что же они так долго-то… час уже прошел, — нервничал Бурый. — Это сколько их там уже скопилось за час?..

— Много… — кивнул Вадим, также как и остальные вслушиваясь в звуки боя и вглядываясь в небо в ожидании трех красных ракет.

— То-то и оно… Как бы не лопнуть от натуги.

— Не лопнем… В конце-концов ситуацией надо воспользоваться по максимуму, вот и заманиваем как можно больше китаез. А то ведь второй раз такая западня может и не удастся.

— Скорее всего… Если эта вообще удастся и мы не потеряем всю восточную часть города.

— Должна…

Бурый нервно закурил новую сигарету и глубоко затянулся скурив одной продолжительной затяжкой аж целую треть.

— Ненавижу ждать… — добавил он, выдыхая сизый дым. — Лучше сразу в дело…

Куликов кивнул. Действительно, ждать неизбежного очень погано. Ноги становятся ватными, в груди словно пропасть какая-то появляется и давит, и рвет и одновременно легко. Мозг едва справляется с противоречивыми чувствами. А у кого-то нет. Кого-то уже блюет, кто-то непроизвольно обмочился или того хуже – обделался. Кто-то из новичков кончил от эмоционального перенапряжения и чувствует себя вообще препогано.

— Рота! — кричит ротный, оборачиваясь на своих бойцов. — Вперед!

Вадим увидел красные ракеты.

— Вперед! — кричат взводные и Куликов в том числе и ноги сами несут к цели.

Впереди в опасной близости бухают взрывы тяжелых минометных мин, слышится свист подлетающих снарядов.

"Прореживают плотный поток китайцев, — догадался Куликов. — Иначе нам их действительно не одолеть, не рассечь".

Минометный огонь прекратился и за дело вновь взялись бойцы удерживающие "бутылочное горлышко". С командиром такого отряда вышедшего из дома встретились ротные.

— Где они? — спросил один из них.

— Засели вот в этом ряду пятиэтажек, — показал майор на частично разрушенные минами дома. — За ними дорога.

— Ясно. Прикройте нас.

— С этим не беспокойтесь, сделаем все как надо. Но вам надо поторопиться, китайцы быстро очухаются и вновь полезут и если не успеете, минометный огонь придется уже по вам вперемешку с китайцами.

— Знаю.

Ротные переговорив между собой, распределив цели бегом вернулись к своим подчиненным.

— Рота, наша цель, вот эти два дома. Цель второй роты еще два соседних здания. Мы должны их взять, во что бы то ни стало и создать из их окон перекрестный обстрел улицы с противоположной стороны зданий. Это ясно? Отлично. Тогда Партизан, Кук и Якорь, ваша цель тот что справа, соответственно первый, второй и третий подъезд, для остальных – левый дом. Он наполовину разрушен, так что хватит всего двух взводов.

Ротные переглянулись между собой, синхронно кивнули, показав друг другу что готовы и махнули ожидавшего сигнала майору чтобы тот начинал интенсивный прикрывающий огонь. Когда стрельба значительно усилилась, вновь часто загрохотали взрывы, ротные скомандовали атаку.

Штрафники устремились вперед по открытому пространству внутреннего двора между домами. Китайцы не могли оставить такое без внимания и попытались их обстрелять, но тщетно, огонь прикрытия из домов напротив сделал свое дело и обороняющиеся даже не смогли носа выказать из окон, не говоря уже о том, чтобы прицельно стрелять. Сами штрафники добавляли на ходу если прикрывающие пропускали какую-то огневую точку.

Но китайцам практически ничто не мешало вслепую бросать гранаты. Когда их много, а китайцы постарались, это создает настоящую стену из осколков. Штрафники тут же попадали, кто сраженный осколками, кто прячась за скудные укрытия – растущие деревья и редкие воронки.

Куликов сам спрятался за пеньком поваленного близким взрывом тополя, но быстро понял что это никакое не укрытие. Нужно идти вперед и захватывать это проклятое здание.

Прикрывающие подсобили из гранатометов и из окон занятого китайцами здания вырвались снопы огня. Добавили сами штрафники из подствольников, и в квартирах затрещали резкие хлопки.

— Не лежать! Вперед! — услышал он свой голос и когда частота взрывов своих и чужих несколько упала.

Вадим снял с плеча одноразовый гранатомет "шмель" и всадил заряд в закрытую подъездную дверь. Она хоть и железная, с кодовым замком, но взрыва не выдержала, деформировалась и открылась. Кто-то добавил уже внутрь из подствольника. Первые штрафники стали проникать внутрь здания. Тут же затрещали автоматные выстрелы и раздались взрывы выбивавшие из прохода тучи пыли.

Южную сторону дома после такого обстрела и стремительного штурма можно было считать зачищенной, но оставалась еще северная.

Двери квартир были выбиты еще китайцами, а то и вовсе еще до них мародерами, так что на их вскрытие ни времени ни сил с боеприпасами тратить не пришлось. Дальше оставалось действовать по давно отработанной схеме: граната в коридор, после взрыва шквальный обстрел в запыленное пространство и рывок в комнаты.

Но китайцы в надежде на скорую подмогу оборонялись отчаянно. Большие трудности возникли со штурмов верхних этажей. Узкие лестницы легко защищать, то и дело прыгая по ступенькам скатывались гранаты. Но штрафники веже поднимались этаж за этажом зачищая квартиры. В конце-концов ни сил ни боеприпасов китайцам катастрофически не хватало для удержания своих позиций. Об этом говорило хотя бы то, что кое-где дело доходило до рукопашных.

— Китайцы поперли! — прибежал с докладом Бурый.

Рев танковых дизелей и звонкий стрекот гусеничных траков тут же долетел до ушей Куликова. Вадим выругался. У него не взято еще два верхних этажа, но делать нечего, нужно удерживать занятые позиции.

— Первому, второму и третьему отделениям рассредоточиться на занятых рубежах и начать вести перекрестный обстрел противника.

— Есть!

— Кстати, наши товарищи из третьей и отдельной Двести первой рот уже взяли свои рубежи?

— Без понятия!

Вадим пробрался в ближайшую квартиру, что окнами выходила на Делегатскую улицу, и осторожно выглянул в окно. В домах напротив шли активные бои. В общем, все то же самое: первые этажи под контролем штрафников, верхние – китайцев.

С нижних этажей бойцы открыли перекрестный огонь по продвигающемуся противнику, но мешали китайцы засевшие на верхних этажах стреляя по противоположным нижним.

Вадиму эта ситуация что-то напомнила. Память секунды две сопротивлялась, а потом выдала все до мельчайших подробностей: расстрел эшелонов с войсками китайцами засевших в горах и штурм занятых противником высот. Китайские пулеметчики тогда прижали их к склонам, так что не подняться, тем более куда-то двинуться. Вадим тогда додумался скооперироваться с подразделением попавшее в схожую ситуацию на противоположном склоне. Они обстреляли огневые точки противника друг друга и только это дало им возможность занять высоты.

"Почему бы не попробовать то же самое?" – подумал Вадим.

— Ротного видел?

— Мельком где-то…

— Найди. Пусть он свяжется с кем-нибудь из третьей или двести первой роты и пусть они нам подмогнут: обстреляют четвертые и пятые этажи нашего дома, а мы соответственно выкурим их противников.

— Понял!

Бурый исчез в поиске ротного, а Вадим приостановил дальнейший штурм приказав держать пролет под контролем.

Появился ротный с рацией. Куликову пришлось повторить свою задумку и командир понятливо кивнув, сначала предупредив остальных взводных, чтобы не лезли дальше наверх, стал договариваться об размене услугами с кем-то из третьей или двести первой роты.

— Давай, — кивнул он. — Они отработают после нас.

— Четвертое отделение, приготовить тяжелое вооружение. Открыть огонь по огневым точками противника в противоположных домах на четвертом и пятом этажах.

Бойцы разрядили одноразовые гранатометы по окнам соседних домов, что через дорогу, по одному заряду на квартиру, этого вполне достаточно, и буквально через пару мгновений загромыхало над головами у авторов идеи. Да так что дрогнули перекрытия и посыпалась штукатурка с мелкими осколками бетона. Как бы не рухнуло все…

— За мной! — призвал за собой солдат Вадим и первым ринулся наверх.

Нужно ковать железо пока горячо, а точнее пока солдаты противника оглушены и дезорганизованы.

— Четверо на четвертом, остальные на пятый!

Вадим сам поднялся на пятый этаж и после взрыва гранаты, ворвался в одну из квартир. Первого китайца что пытался встать, Вадим изрешетил из автомата, а второго, поскольку патроны закончились и менять рожок некогда, пригвоздил штыком в горло.

Бойцы что шли за ним проверили соседние комнаты, кухню и уборную.

— Чисто.

— И у нас…

На четвертом этаже зачистка также прошла без проблем.

Как только дома полностью оказались под контролем штрафников, эффективность обстрела продвигающегося противника значительно улучшилась. Потом подошли солдаты, что их прикрывали, подтащив боеприпасы и "затяжные ремешки" на горловине "мешка" затянулись. Подразделения противника, что прорвались вглубь Свердловского района, до тех рубежей, до которых их пустили, оказались в полной западне. Они не могли ни выйти, ни получить помощь извне, а потом на них обрушился шквал огня: точечно отработали РСЗО, добавили минометы и после этого огненного вала район пошли зачищать солдаты под прикрытием танков и своих БТРов и БМП. Зачистку территории планировали закончить за сутки и все это время требовалось стоять стеной, ни шагу назад, не пускать китайцев, а они естественно лезли со всех сторон с удивительной настырностью.

* * *

Подкатившие танки облегчили штрафникам их работу. Каждый выстрел Т-134 разрушал огневую точку противника, обрушивая целую секцию дома. После нескольких таких выстрелов дом и вовсе обрушивался превращаясь в груду мусора, но китайцы прятались и за этими кучами бетона и кирпича.

Подкатили китайские танки и вот тогда штрафники в полной мере прочувствовали, что ощущали китайские солдаты. И хотя принцип стрельбы у пушек китайских танков несколько другой – электромагнитный, опасность была не меньшей, а то и большей.

Считается, что обороняться легче, чем наступать. Так вот, ничего подобного. Китайцы использовали свою излюбленную тактику: забрасывали все дымовыми гранатами и под защитой этой непроницаемой разноцветной пелены кидались в атаку. В безветренную погоду, да и ветер бы ничего практически не изменил бы, они подбирались чуть ли не на расстояние вытянутой руки.

Штрафники уже дважды откатывались под такими атаками. Еще один отход и они оставят микрорайон Торгашино. Это последний ряд домов, за спинами широкая улица и микрорайон Цементников. Но там же за спинами все еще идет ожесточенный бой: добивают отчаянно сопротивляющихся китайцев. Тои дело слышатся чудовищные взрывы, когда места сосредоточения групп китайских солдат подвергаются бомбардировке тяжелыми бомбами, от которых рушится не только здание-цель, но и соседние уже получившие повреждения обваливаются.

Хорошо то, что накал боя все же постепенно спадает, значит зачистка со значительным опережением подходит к концу. Мелкие группы, по три-четыре человека, конечно не вытравить и за неделю, но они не так страшны, так как у них почти нет боеприпасов и как-то повлиять на ситуацию в принципе не могут. Но плохо другое – наступает ночь, стемнело уже изрядно и основная наступающая сила может этим воспользоваться.

— Ну вот, опять… — буркнул Бурый, вместе со всеми наблюдая как перед ними и за ними прилетая со стороны китайцев, вновь начинают падать дымовые гранаты. — Интересно, все-таки, почему в городе они используют разноцветный дым?

Вадим пожал плечами. Лично ему это до фонаря. Он лишь обернулся, чтобы посмотреть путь отступления, потому что после каждой такой атаки приходилось откатываться назад. Противопоставить туману, под прикрытием которого китайцы подбираются вплотную практически ничего невозможно. Как невозможно остановить волну китайцев. Это все равно, что пытаться остановить селевый поток. Все сметает.

Командование на удивление довольно спокойно относилось к подобным откатам и даже санкционировало их. Видимо все делалось для того чтобы спрямить линию обороны. Уж очень тяжело давалась защита этого выступа из тела города. Но вот дальше вряд ли позволят отступать так же легко.

Именно эта легкость отступления пока что сохраняла их жизни. Батальон с начала операции потерял на удивление немного людей, всего треть от своего состава. Хотя тут еще дело возможно в том что чичики показали себя хорошими бойцами, отступать все равно некуда и хошь не хошь приходится воевать, это ведь не наркоманы, уклонисты, симулянты и прочее отребье, обделывающееся от одного вида врага и подыхающее в самых глупых ситуациях.

На этот раз китайцам подготовили сюрприз. Минеры-саперы провозившись на удивление долго только-только отошли с обороняемой позиции. В подвалах они заложили тонны карьерной взрывчатки. Этого хватит чтобы снести с лица земли всю улицу. Собственно так и собирались поступить.

— Можно подумать, китайские саперы не проверят подвалы, и не разминируют их, — недовольно сказал Бурый. — А взрывать только их да еще таким количеством взрывчатки, на мой взгляд, глупо.

Вадим снова пожал плечами. Наверху не дураки, наверняка все это понимают и раз все же сделали, так как сделали, значит так надо.

Дымовая завеса наконец достигла своей максимальной плотности. Осветительные шашки из-за разноцветности дыма оказались бесполезными, они просто не пробивали такую плотность, а где все же пробивали, создавались сюрреалистические тени.

— У меня идея, — прошептал Куликов, доставая оборонительную гранату.

Рычагом она задела моток лески и колышки – приспособления для установки растяжек и вытащила все это за собой из кармана. Такой самодельный набор имелся у каждого уважающего себя штрафника.

— Да? И в чем она заключается? — поинтересовался Бурый.

— Времени мало объяснять… Взвод, слушай мою команду! Взять по гранате, выдвинуться на десять метров вперед и установить растяжки! Пошли!

— Забавно! — устремляясь вслед за Вадимом, хохотнул Бурый. — Использовать дым китайцев против них самих. Как мы только раньше не додумались?!

Вслед за Куликовым и Бурым, быстро оценив задумку взводного выскочили остальные его бойцы и также стали быстро готовить растяжки.

Установить растяжку, дело пяти секунд. Вбить колышки в мерзлую землю конечно та еще проблема, но повсюду валяются битые кирпичи, куски бетона и прочий мусор, которым можно воспользоваться как молотом и еще как маскировочным материалом. Куликов так и вовсе замаскировал свою растяжку все еще источающей дым дымовой шашкой.

Пока Вадим готовил сюрприз, он связался с обеспокоенным странным поведением ротным и объяснил свою задумку.

— Отличная идея Партизан, но сначала нужно посоветоваться, а уже потом делать.

— Виноват. В следующий раз именно так и поступлю.

Но ротный уж его не слышал, переключившись на общий канал. По его приказу остальные штрафники его роты также выскочили устанавливать преграду. А там и весь батальон по всей длине свой зоны ответственности, после того как ротный связался уже с комбатом.

— Приготовиться!

Штрафники, вернувшиеся после вылазки на свои позиции, замерли, напряженно вглядываясь в туман в ожидании появления врага. Пальцы застыли на курках и в кольцах гранат. Все знали что китайцы уже идут, но стрелять в белый свет как в копеечку тоже не имело смысла, только боеприпасы впустую расходовать.

Вадим как и остальные бойцы подготовил две ручных гранаты, плюс граната в подствольнике. Именно такой взрывно-осколочной стеной нужно задерживать противника, а уже потом лупить из автоматов и пулеметов.

Впереди бухнул взрыв, вспышка окрасила дымовой шлейф в кроваво-красный цвет. Вслед за первым взрывом грохнуло еще три. Атакующие закричали, поняв что обнаружены командиры прокричали команды и не скрываясь рванули в атаку, и взрывы загрохотали с пулеметной скоростью. Потом уже добавили защитники, забросав китайцев гранатами и открыли огонь из всего своего стрелкового арсенала.

Первая атака китайцев захлебнулась, но натиск не ослабевал. На позиции штрафников также полетели гранаты, обрушился шквал огня, забили из гранатометов.

Уже в который раз Куликов убеждался в правоте комбата Заречного, когда он говорил что выжившие после первых боев станут спецами в деле выживания. И правда, словно какой-то ангел хранил Вадима от смерти. Ничем иным это объяснить было невозможно.

А как еще можно объяснить то что он выходил из зоны поражения за мгновение до того как то место где он находился, накрывала очередью из крупнокалиберного пулемета, взрывало гранатой или даже серией гранат из автоматического гранатомета и все что ему доставалось это взрывная волна сбивающая с ног и на худой конец мелкие осколки не опасные для жизни и вообще не чувствующиеся до конца боя.

Впрочем то что они не чувствовали боли от попадания осколков объяснялось просто. До начала сражения каждый вкалывал себе обезболивающее и мелкие ранения не мешали действовать с прежней скоростью, а само обезболивающее не только не замедляло реакцию, но вроде даже как ускоряло ее, совсем чуть-чуть, но и это чуть-чуть многое стоит в том кромешном аду, в котором штрафникам приходилось действовать.

Конечно от такой тактики наркоманом недолго стать, но тут уже приходится выбирать: жизнь или зависимость.

Стрельба велась во всех направлениях. Китайцы выныривали из дымовой завесы точно призраки. К счастью для штрафников пули, осколки гранат валили этих "призраков", но на их место вставали другие и приходилось хорошенько маневрировать и уклоняться чтобы не попасть под удар.

— Отступаем! — прозвучал по рации приказ комбата.

Командиры продублировали приказ своим бойцам.

Штрафникам не надо долго себя уговаривать. Они отстреливаясь стали спешно выходить из зоны боя, ставя позади себя растяжки, чтобы противник преследовал их не так резво. В довершение позиции обстреляли неуправляемыми ракетами пролетевшие над головами вертолеты.

 

Глава 8

— Уф-ф… вырвались, — облегченно выдохнул Бурый.

— Командирам отделений посчитать личный состав, — приказом, напомнил в первую очередь Бурому, Куликов.

— У меня пятеро вместе со мной… Двое легко ранены.

— Четверо, — доложился командир второго отделения. — Один легко раненый.

— Шестеро. Трое ранены, один тяжело.

— Трое, — доложился одни из бойцов четвертого отделения. Все ясно: командир отделения погиб. — Все легкораненые.

— Нормально…

Куликов огляделся. Раненым оказывали медицинскую помощь заключавшуюся исключительно в перевязки ран и уколах обезболивающего. Пока их не отведут на переформирование, это все что они могут себе позволить. Только тяжелораненого забрали бойцы из медроты. Тяжелораненых как правило мало, не в последнюю очередь из-за того что они из-за своих ран не успевают отступить вместе со всеми и попадают в руки китайцев. А возиться с ними остальные штрафники не желают, самим бы спастись, потому как стоит только начать помогать тяжелораненым и ты сам становишься пленником китайцев. Кому это надо?

Вадим связался с ротным по рации и доложил ему о своих потерях и состоянии выживших, поинтересовавшись:

— Известно уже, когда нас отведут?

— Завтра утром обещали. Так что нам еще нужно ночь продержаться.

В этом Вадим как раз не был уверен. Что он может сделать с семнадцатью бойцами, из которых половина ранены? Под первым же напором отступят или что еще вероятнее – полягут. О чем и сказал ротному.

— Ну а я что могу сделать Партизан? Обещали еще правда свежую роту подогнать. Так что ждем…

— Понял. Конец связи…

— Ночь, это еще терпимо, особенно если подкрепление действительно подойдет, — кивнул Бурый, слышавший, что сказал ротный и тут же без перехода, добавил, махнув в сторону оставленных позиций: – Ну что я говорил? Стоило ли только понапрасну тратить такую чертову тучу взрывчатки и минировать?..

Куликов осторожно выглянул из-за угла. От дымовой завесы уже практически ничего не осталось и благодаря регулярно запускаемым осветительным шашкам все хорошо просматривалось. Только у самой земли еще клубился туман, точно саванном укрывая тела убитых. А видно было что китайцы и впрямь разминировали заложенные в подвале фугасы и вытаскивали мешки, оттаскивая их куда-то подальше от передовой.

— Ничего не поделаешь. Не сработала чья-то задумка.

— Дурацкая задумка потому что…

Несколько бойцов попытались подстрелить мелькавшие фигурки вражеских солдат, но расстояние оказалось слишком велико и последовали приказы ротных прекратить огонь.

Впрочем, снайперов из благонадежных войск засевших где-то на верхних этажах окрестных домов позади них, это не касалось и они продолжали щелкать. Насколько успешно никто не знал, и узнать не спешил, потому как лишний раз выглядывать это значит самому подставляться под снайперскую пулю противника.

Подошла обещанная рота. Тоже из штрафников и тоже на восемьдесят процентов состоящая из уроженцев Северного Кавказа.

Подкатили грузовики с боеприпасами и вскоре штрафники вновь оказались вооружены до зубов.

Остатки взвода Кука ротный передал Куликову, потому как сам Кук получил тяжелое ранение, оторвало руку, и его забрали медики.

"Повезло…" – подумал Вадим, но как-то отстраненно, без эмоций.

Яркость эмоций куда-то давно ушла, лишь во время боя они вновь обострялись, но это скорее инстинкты. А сейчас, в минуту передышки он отдыхал телом и разумом прислонившись спиной к стене дома, отрешаясь от всего что могло его взволновать, а значит заставить потратить лишнюю долю энергии на пустые переживания.

Может именно потому он уже давно не думал о том, как бы и куда свалить. Как и куда? Зачем теперь об этом вообще думать, если желание в принципе невозможно осуществить? Оставалось только жить по принципу: будь что будет, и пусть все идет так, как есть. Авось кривая где-то да вынесет? Но надежд на такой желанный поворот судьбы-злодейки мягко говоря мало. Вадим это прекрасно понимал и не трепыхался ни телом, ни духом.

— Опять двадцать-пять… не прошло и часа…

Что началось опять, даже и гадать не приходилось. Свист падающих мин, взрывы и шипение дымовых шашек что также прилетали вперемешку с минами говорило об одном – китайцы скопили достаточно сил на этом участке и сейчас предпримут очередную атаку. Странно только что разведка проморгала скопление сил противника и его не постарались уничтожить как раньше хотя бы минометным обстрелом не говоря уже об авиационном налете, а то и вовсе работой РСЗО, тем более что они что-то давно не давали о себе знать.

Но кто знает почему? Может именно сейчас происходит передислокация артсистем? С авиацией тоже вечные трудности. Мало того что ее мало, так она еще и неповоротлива. Аэродромы черт-те где, опять же синхронизировать все надо.

На этот раз произвести установку растяжек китайцы, усвоив прежний урок, штрафникам не дали, ведя непрерывный слепой обстрел из пулеметов и автоматических гранатометов.

— Щас полезут…

Но вместо ожидаемого штурма произошло неожиданное. Китайские позиции потонули во взрывах по всей длине. Всю дымовую завесу тут же сдуло ударными волнами, но разобрать что-то все равно не представлялось возможными. Все заволокло пылью от оседающих домов, складывавшихся как карточные домики. Куски кирпича, бетона и всего прочего разлетелись на многие десятки, даже сотни метров вокруг, нередко залетая в окна квартир в которых укрылись штрафники.

— Хренасе… Это что сейчас тут черт возьми произошло? — ошалело спросил Бурый тряхнув головой.

— Сработали мины…

— Это я понял… Но какие? Ведь китайцы все вынесли…

— Значит вынесли все что им предложили вынести, а настоящие мины спрятали понадежнее. Видимо в вентиляционные шахты или еще куда…

* * *

После такого взрыва, мало что оставившего от штурмовых подразделений, китайцы этой ночью атаковать больше не стали. Более того, накал боя на других направлениях также значительно спал, а то и вовсе стихло. Видимо китайское командование остановило наступление, чтобы разработать новую тактику.

После паузы вновь заработала ствольная и реактивная артиллерия, накрывая китайские отряды в местах сосредоточения и на марше. Так что китайскому командованию стоило торопиться с выработкой новой стратегией, потому как солдаты гибли зазря. Впрочем, никто особо и не сомневался, что китайцы станут тянуть резину.

Обороняющиеся также не теряли время даром перегруппировывая войска, для успешного отражения вскоре последующего штурма.

Штрафники занялись своими делами. Большинство быстро перекусывала что-то из сухпайков, Вадим предпочел сначала почистить изрядно закопченное пороховой гарью оружие, чтобы не отказало в ответственный момент и только потом, поесть.

— И чего мы все тут дохнем? — пробурчал Бурый. — Ведь ясно же что китайцы нас задавят…

— А что ты предлагаешь? — поинтересовался один из бойцов второго взвода Кука по кличке Штырь. — Лечь на спину, раздвинуть ноги и получать удовольствие? Боюсь не получится браток. Китацев слишком много…

Бойцы невесело засмеялись.

— Ну…

— Вот тебе и ну. Затрахают до смерти и никакого удовольствия, разве что китайцам.

— Но и это тоже не дело…

— Может, мы выигрываем время для ученых, что придумывают какое-то новое оружие? — включился в разговор третий солдат в очках из числа симулянтов.

Вадим не помнил ни его имени ни прозвища. Зачем? Такие как он погибают одними из первых. Даже удивительно что этот бой пережил. Для себя прозвал его Очкариком.

— Держи карман шире… Фашисты тоже сто лет назад надеялись на то что ученые придумают абсолютное оружие и чем все это закончилось для них.

— Но мы не фашисты… — возразил Очкарик. — Мы на своей земле… защищаем…

— Только в этом и заключается отличие, — согласился Штырь. — В остальном все один к одному. А то что ученые что-то придумают и это разом повернет китайскую армию вспять, так такая вероятность приближается к нулю и больше походит на голливудский сюжет третьесортного боевика, где главный герой убивает бейсбольной битой главного злодея.

— Но что же нам тогда остается?!

— Подохнуть.

— Надо было китайцам отдать то что они требовали… все равно оно нам без надобности, — вклинился в разговор очередной участник из числа пораженцев по кличке Слизняк.

Куликов хмуро взглянул на него. За подобные речи уже можно получить по шее от особистов и командир взвода вполне может получить за компанию, за то что не пресек. Но Вадим не пресек. После таких потерь каждый человек на счету, чтобы кого-то из них расстреливать из-за пораженческих речей. Сами подохнут.

— Думаешь, китайцы на этом бы остановились? — только спросил Куликов.

— А что, им мало?

— Вопрос даже не в том что им мало территории до Урала, а то что нам будет мало оставленной нам по доброте душевной китайцев территории. Сто миллионов человек на европейской части России. Вряд ли мы бы смогли на ней прожить. Пахотных земель там почти. Весь юг практически пустыня, где уже давно ничего не выращивают. На севере для земледелия несмотря на глобальное потепление все же еще довольно холодно и болотисто. Остаются только центральные области, а их на сто миллионов не хватит, слишком уж эти земли истощены. Погодные условия тоже оставляют желать лучшего. Ведь неурожай на данной территории, что раньше компенсировался урожаем в других регионах, станет критичным. Так что вопрос о территориях от Урала и дальше на восток это вопрос не только выживания китайцев, но и нас самих. Я уже не говорю о том что мы теряем всю сырьевую базу для промышленности. Газ, нефть, сталь, минералы и т. д. и т. п. все окажется в руках китайцев. Все это прикажешь у них покупать? А на что? Запасов золота надолго не хватит. Кроме того китайцам самим мало… Так что пройдет еще совсем немного времени и мы быстренько сократимся до каких-нибудь десяти-двадцати миллионов человек. Спросишь почему? Отвечу. Возникновение конфликтов неизбежно, ведь выселенным людям жить негде, работы тоже нет, а скученность всегда ведет к агрессии. Всегда найдется враг… все это нас подкосит. И стоит китайцам захотеть, а они захотят в этом можно быть уверенным, ведь они в отличии от нас быстро восстановят и даже увеличат свою численность, то им даже напрягаться не придется чтобы взять оставшуюся территорию в свои руки, а нас окончательно вывести под ноль. В итоге мы как народ, этнос просто исчезнем точно мамонты. А те группки, что сумеют эмигрировать за бугор, быстро растворятся, причем сами же постараются вытравить из себя все русское, даже имена сменят. Были Иванами, а станут Эванами.

— Зачем?

— Чтобы каждый встречный и поперечный не тыкал в них пальцем и не говорил: вот еще один трусливый русский, который свою страну просрал, сбежал вместо того чтобы защитить. Эти ублюдки даже сами постараются забыть, что они русские и детям своим не скажут, кто они, где их корни…

"Корни…" – эхом прозвучало в голове Вадима.

— Тебя послушать так просто удивляешься тому, что ты тут вообще делаешь. Говоришь прямо как какой-то политрук!

Бойцы согласно тихонько засмеялись. Куликов тоже усмехнулся, но с горечью, разом вспоминая все причины, что привели его в штрафбат.

— Тем не менее, это так. Можно конечно сказать, что я несколько перегибаю палку, но согласись, мой прогноз недалек от истины. Этого ли будущего ты хочешь своему народу?

— Нет, но что меняет эта война, наши жертвы, если исход заранее известен?!

— Ничего. Ну разве что мы заставим себя уважать и останемся в памяти других людей как народ бившийся до конца и не преклонивший колени перед врагом. А те что успеют избежать гибели и осядут там за бугром, будут гордо говорить что они русские, потому как сражались до конца с врагом в двадцать раз превосходившего их по численности. Да, они побеждены, но чести не уронили. А потомки, не превратятся в Иванов родства не помнящих. Нет, они будут помнить кто они, откуда и кто лишил их родины и будут всячески бороться с врагом при помощи экономики, политики, даже диверсионно. И кто знает, может однажды они найдут способ вернуть ее себе.

— Какая глупость…

"Хм-м… раньше я тоже так же сказал бы, — подумал Вадим. — А сейчас… а сейчас я сам почти верю в то что сказал".

* * *

Слизняк еще хотел что-то добавить, но со стороны китайцев послышались странные звуки. Вадим сразу идентифицировал их: кто-то проверял работу динамиков ударом пальца по микрофону.

Штрафники тут же зашевелились, откладывая еду и хватая оружие спешили к боевым постам.

— Что это китаезы еще придумали?

Бойцы напряженно вглядывались из-за укрытий в освещаемую осветительными ракетами темноту, но ничего разглядеть не могли.

Из динамиков тем временем донеслось на довольно чистом русском языке:

— Китайское командование, правительство и народ обращается к вам, коренным жителям Сибири, севера и Кавказа!

— Пропаганда…

Вадим же вслушался более внимательно, но не к тому, что говорил оратор, а к голосу.

— Знакомый голос… где-то я его уже слышал… — прошептал Куликов, смутно припоминая, где именно он его слышал, а когда вспомнил, ничуть не удивился. Это определенно был тот самый старый знакомый что его допрашивал в плену в Забайкалье.

— Русские, оккупировавшие ваши земли, заставляют вас воевать за себя, за то, чтобы ваша земля и дальше находилась под их властью! — продолжал ораторствовать китайский оратор. — Но мало того что они заставляют вас воевать за себя, так они же вам еще не доверяют и гонят на убой загоняя в штрафные подразделения! Они сознательно уничтожают вас, нашими руками, но поверьте, мы этого не хотим и постараемся избежать в дальнейшем! Ведь вы наши братья! А что касается народов Кавказа, по сути граждан Кавказкой Конфедерации, то к вам мы не имеем никаких претензий!

— Вот суки, а!

Куликов осторожно осмотрелся по сторонам. Уроженцы Кавказа переглядывались между собой и эти взгляды Вадиму чертовски сильно не понравились.

— Бурый…

— Что?

— Носороги…

— М-мать… — все правильно понял Бурый и незаметно передернул затвор автомата.

Его действие так же незаметно повторил Куликов. Сейчас могло произойти все что угодно, ведь кавказцы хотят вернуться к себе на историческую или правильнее сказать малую родину, и к этому лучше быть готовым.

— Переходите к нам братья! И вы граждане Кавказской Конфедерации тоже можете идти к нам. Мы обещаем, что сделаем все возможное чтобы вы попали домой к своим семьям: женам и детям!

Вадим спешно связался с ротным.

— Чего тебе Партизан? — нервно отозвался ротный.

— Неплохо было бы чтобы наш заградотряд к нам поближе подошел и одним своим присутствием удержал некоторые горячие головы от необдуманных шагов…

— Ты не один такой умный. Комбат этим уже занимается…

— Понял. Конец связи.

— Мы предлагаем вам перейти прямо сейчас. Мы понимаем что вы по сути невольники и ваши поработители держат вас на коротком поводке, потому мы поможем вам. Прямо сейчас ваши позиции забросают дымовыми шашками. Воспользуйтесь дымовой завесой и переходите к нам, мы позаботимся о вас.

И правда, послышался приближающийся свист минометных снарядов. Они стали падать тут и там источая клубы разноцветного дыма. Позиции и простреливаемое пространство стало заволакивать дымом. А мины все падали и падали.

— Отвести подразделения на запасную линию, на! — раздался приказ комбата.

— Взвод… отойти на запасную линию обороны, — повторил приказ Куликов.

Но бойцы из числа уроженцев Кавказа выполнять приказ не спешили. Но и в открытое противостояние вступать тоже не решались, понимая, что в бою многие из них погибнут и тогда на родину им с помощью китайцев не попасть… разве что в пластиковом мешке. Но этим они вряд ли станут заниматься.

— Идите же! — подстегивал их китайский оратор. — Плотность дымовой завесы достаточна и русские не смогут в ней вас разглядеть!

— Мы уходим, — сказал некто Ибрагим, с которым у Вадима уже был разговор. — Не советую вам нас останавливать и как-то мешать. Нас больше…

— Не делайте этого. Вас не отпустят… неужели ты не понимаешь, что китайцы как раз и добиваются того, чтобы у нас тут возникла неслабая перестрелка? Чтобы мы поубивали друг друга и они взяли бы практически пустые позиции без особых хлопот?

— Возможно… Но это единственный для нас шанс выжить в этой войне. Ты не можешь не признать что это так.

Куликов мысленно согласился. Что ж, кавказцев и "китайских братьев" действительно поставили в безвыходную ситуацию и вот ее плоды – мятеж.

— И мы этим шансом воспользуемся. Так что лучше отпусти нас и не доводи до беды… всем мало не покажется.

"Да черт с ними, пусть валят… — подумал Вадим. — Все равно это ничего не изменит. Только целее будем".

— Это последние дымовые шашки, — продолжал давить китайский оратор, подталкивая мятежников к определенным действиям.

И действительно, упало еще несколько мин и свист прекратился. Упавшие ранее мины еще источали дым, но надолго их не хватит, тем более что поднялся ветерок и тем кто решил перебежать линию фронта следовало спешить. А спешка как правило приводит к ошибкам, дорого обходящимся как самим спешащим, так и окружающим.

Все находились во взведенном состоянии. Не хватало только искры чтобы произошла катастрофа. Вадим посмотрел на запад, откуда должны появиться солдаты внутренних войск, что состоят в заградительном отряде, но дым что напустили китайцы, не давал увидеть дальше двадцати-тридцати метров и неизвестно как далеко они находятся и идут ли вообще. А нервы кое у кого вот-вот сдадут и тогда начнется такая веселуха…

— Хорошо… проваливайте.

Ибрагим недоверчиво уставился на Вадима.

— Чего смотришь. Мне моя шкура тоже дорога, чтобы терять ее так по-идиотски.

Несколько мятежников тут же бросились наутек в сторону китайцев. Остальные стали отходить гораздо степеннее, не подставляя спины, чтобы не дать русским соблазна.

Раздалось несколько выстрелов и один из беглецов что уже скрылся из вида Куликова и остальных, но по прихоти розы ветров и разбросу дымовых мин оказался виден для неизвестного стрелка, дико закричал что-то на своем родном языке.

Тут еще из дыма показались вэвэшники.

— Стоять! — приказал кто-то из их офицеров.

Тут же раздалась суматошная стрельба, крики, взрывы…

* * *

Вадим, быстро осознав, что сейчас начнется с появлением солдат ВВ, упал еще до того как раздался первый выстрел. Очередь из автомата пронеслась над его головой. Стрелять начали все во всех, и что-либо разобрать не представлялось возможным, нужно было спасать свою жизнь. А сделать это очень непросто учитывая в каком переплете он оказался. Ситуацию можно охарактеризовать как молот и наковальня. С одной стороны уроженцы Кавказа, а с другой вэвэшники.

Чичики стреляли по всем: в своих бывших боевых товарищей-штрафников если они русские и в вэвэшников. И вэвэшники стреляли по всем штрафникам, хотя знали что их клиенты кавказцы. Но как солдатам из заградительного отряда в этом проклятом дыму различить, где чичик, а где свой брат славянин? Вот они и валили всех, кто оказывался у них в перекресте прицела одетый в старую советскую форму песчаного цвета. Так что приходилось проявлять не дюжую изворотливость чтобы не получить пулю, что называется ни спереди ни с тыла. Та еще задачка.

Пока дымовая завеса еще окончательно не рассеялась кавказцы пытались отступить под его прикрытие, но вэвэшники не отпускали. В то же время солдат из заградотряда было слишком мало чтобы сходу раздавить мятежных штрафников и вооружены для таких задач слишком легко в то время как у штрафников имелось все необходимое, пусть и предназначалось это изначально для отражения китайских атак.

Разгорелся нешуточный бой. Мятежники стали скрываться в доме, чтобы преодолев его насквозь, выйти с другой стороны и выскочив из окон драпануть к китайцам.

На этом бы все и закончилось, по крайней мере на данном участке, но тут на позиции первой роты стали подтягиваться кавказцы из только что подошедшего подкрепления. Основные силы ВВ были направлены как раз против них – свежих сил. Заградотряд сумел там отрезать путь отступления мятежникам и кавказцы пошли по пути наименьшего сопротивления и приперлись сюда, смяв и заставив отступить взвод ВВ что держал первую роту.

Они шли такой толпой, что отсиживаться дальше в укрытии среди развалин не представлялось возможным. Просто затоптали бы, но еще раньше обнаружив пристрелили бы.

— Бурый! — позвал Вадим и указал на новую опасность.

— Проклятье!

Отступать куда-то уже поздно, да и просто глупо. Чем больше мельтешишь, тем больше шансов схлопотать пулю и неважно от кого, пуля она и от союзника смертельна. Пришлось принимать бой.

Вадим, Бурый, а потом и остальные кто выжил из штрафников кого китайцы к себе в гости не пригласили, их оказалось меньше дюжины, открыли шквальный огонь по мятежникам и бросили гранаты.

Кавказцы потеряв несколько человек убитыми и ранеными тут же залегли и открыли ответный огонь. Но лежать они долго не могли, сзади подпирали солдаты внутренних войск, трещали очереди из автоматов и пулеметов, грохотали и хлопали взрывы ручных и подствольных гранат отнимая жизни мятежников. Дымовая завеса уже редела давая все меньше шансов на отход и кавказцы решились на отчаянный рывок, понимая что путь к спасению преграждает им всего десяток бывших товарищей по несчастью. Тут им еще помог ветер принесший плотное облако дыма, под его прикрытием они и рванули вперед.

Десяток штрафников титульной нации отстреливался отчаянно и повалил немало врагов, сам неся потери, но спасти это их не могло, разве что чудо. Их вот-вот должны были просто задавить массой.

Но помощь пришла откуда не ждали – с востока. Плотный автоматный и пулеметный огонь скосил первые ряды просившихся на прорыв кавказцев. Стали рваться гранаты…

— Что за черт?! — воскликнул Бурый.

Куликов то же очень захотел узнать ответ на этот вопрос и обернулся.

"Забавно", — только и подумал он.

На позициях появились китайцы и видимо решив сгоряча, что их атакуют, открыли огонь по своим обретенным союзникам. Дым все же сослужи плохую службу кавказцам, и помешал атакующим их идентифицировать, хоти не факт что китайцы смогли бы отличить кавказца от русского даже в менее плотном дыму. Тут мятежникам нужно было как-то себя выделить, например повязками на руках, впрочем это тоже ничего бы не дало, поскольку способ идентификации следовало предложить китайцам, но они об этом похоже вообще не подумали. И оттого закрутилась совсем уж крутая карусель.

Кавказцам, после безуспешных попыток докричаться до китайцев, дескать они свои, потеряв несколько крикунов и уже не разобрать от чьего огня: китайцев или вэвэшников, не осталось ничего другого как открыть огонь по сминающим их китайцам.

Надеяться мятежникам уже было не на что, и они в угаре боя, в котором уже просто невозможно было что-либо разобрать, объяснить, просто дрались на два фронта, продавая свои жизни как можно дороже. С наступающими китайцами у них после того как закончились боеприпасы даже вспыхнуло несколько рукопашных схваток. Кавказцы тут показали себя с лучшей стороны, но китайцев было слишком много и их задавили массой, расстреливая в упор.

Китайцы словно вода во время наводнения переливающаяся через все преграды продолжали прибывать пробираясь во все щели. Солдаты ВВ куда-то подевались, что мимоходом отметил Вадим и почувствовав неладное, приказал своим:

— Отходим…

Бурый согласно кивнул головой и помахал кому-то из уцелевших, дескать, давай за мной, пополз за Куликовым.

Но китайцы не дали им этого сделать. Они быстро заняли позиции и штрафникам вновь пришлось принять бой отстреливаясь от выскакивавших из дыма солдат во вражеском камуфляже. Им даже пару раз помогли кавказцы, думавшие, что помогают своим, ведь теперь их форма песчаного цвета стала идентификационным признаком свой-чужой, потому как китайцы для них в таких обстоятельствах вновь стали чужими, лиц не разобрать, вот они и помогали. А китайцам стало пофигу кого уничтожать, у них одна задача, взять укрепления русских и они их брали несмотря ни на что.

В воздухе угрожающе засвистело. А потом позиции погрузились в огонь разрывов минометных мин и артиллеристских снарядов. В воздух взлетели комья мерзлой земли. Сверху посыпались обломки бетонных плит и кирпича от зданий по которым попадали снаряды. Половина одного из домов так и вовсе осыпалась, погребая под собой китайцев и кавказцев. Летали ошметки разорванных на части тел, оружие, осколки усеивали все вокруг.

Вадима, Бурого и Очкарика спасало только то что они успели свалиться в свежую воронку и жались на сомам дне, все без исключения надеясь, что поговорка о том, что снаряд дважды в одну и туже воронку не падает, истинна в последней инстанции и в ней как в правиле нет исключений.

Казалось мины падали бесконечно долго, хотя вряд ли обстрел длился дольше пяти минут, но для тех кто находится под обстрелом даже одна минута превращается в вечность.

Несколько раз мины падали в опасной близости и чуть не опровергали верность поговорки, но она в данном случае все же оказалась верна и трое штрафников оказались целы. Их разве что хорошенько осыпало землей, так что пришлось откапываться даже. А поскольку она мерзлая то получалось довольно больно, но это все же лучше чем осколок.

Но вот обстрел прекратился. В ушах звенело, в глазах мутило. Куликов чуть придя в себя, осторожно выглянул из воронки и не узнал местность. Все перепахало взрывами. Окрестные дома наполовину разрушились, а уцелевшие стены сплошь покрыло выбоинами от удара осколкам. Повсюду валялись истерзанные куски плоти в различном обмундировании. Дымило и парило.

Бурый что-то сказал, но Вадим его не услышал и тогда он повторил громче, почти крича:

— Хорошо еще, что нас не накрыли напалмом и кассетками!

Куликов рассеянно кивнул. Да, тогда бы из них вообще никто не выжил. Хвала судьбе.

— Уходим…

Тройка штрафников в изодранных бушлатах, грязные, пошатываясь, совсем не скрываясь ни от своих, ни от врагов, ни тех ни других в округе не наблюдалось, поплелись на запад, к своим.

Вэвэшники смотрели на них с удивлением оттого, что там после такого моря огня вообще кто-то выжил и даже с состраданием.

Кто-то протянул сигареты, кто-то фляжки с водой и даже с чем покрепче. Впрочем, водка шла в горло как вода и ничуть не пьянила.

Куликов оперся спиной о стену, у которой присел на ящике от боеприпасов, закрыл глаза и мгновенно уснул, да так что его не смогли разбудить даже сильными пощечинами когда пришло время уходить с линии фронта на левый берег.

Не проснулся он во время транспортировки. Когда его погрузили в кузов грузовика и даже на операционном столе, где ему все тот же доктор не то под мухой не то под кайфом, а может просто уставший, без наркоза вытащил мелкие осколки, а ассистент зашивал раны. Только потом, еще через пару часов отдыха он открыл глаза и обнаружил себя в переполненной ранеными, воняющей потом, испражнениями и хлоркой палате на голой кушетке с иглой от уже пустой капельницы в руке.

 

Глава 9

От всего штрафного батальона и приданных ему на усиление двух отдельных штрафных рот после разборок с кавказцами, атаки китайцев и обстрела своими же осталось всего сорок три человека. Один жалкий взвод израненных бойцов, половину из которых получивших тяжелые ранения в том числе с потерей конечностей отправили лечиться в нормальные госпиталя находящиеся далеко за линией фронта, в безопасности.

Так же, выжило некоторое количество мятежных кавказцев, но с ними возиться не стали и без лишних разбирательств сразу же кончали на месте.

— Партизан, теперь ты ротный, на, — "обрадовал" Куликова после его возвращении в строй, комбат Заречный.

"Вот кого по-настоящему берегут ангелы-хранители, — подумал Вадим, глядя на командира. — Ни царапины".

— Ясно…

Встретив Бурого, Вадим в свою очередь обрадовал его:

— Теперь ты взводный.

— А вот мой взвод, — хмыкнул Бурый, указав на хмуро обедающего Очкарика.

— А вы двое – моя рота.

— Еще веселее.

Сделав затяжку и словно это прояснило ему мозги, Бурый с какой-то неподдельной радостью, со смехом в голосе спросил:

— Кстати, ты в курсе из чего нас тогда накрыли?!

— Минометов… Гаубиц… — пожав плечами ответил Вадим и только сейчас окончательно понял, что взрывы раздавались слишком часто и очень плотно, по всей длине линии соприкосновения.

Но для этого пришлось бы работать всем минометным и артиллерийским батареям по одной цели, открыв другие направления. На такое командование вряд ли бы пошло. Хотя кто знает, ведь там мог случиться прорыв…

— Черта с два! Из "катюш"!

— В смысле?

— Ага! В том самом! Из тех самых, что сто лет назад воевали с фашистами. Хотя я думаю, что это новые изделия на основе старой конструкции с небольшими доработками естественно.

— Что ж, вполне оправдано. На малых дистанциях они весьма эффективны, достаточная кучность и мощность. Не говоря уже о том, что дешевы и просты в производстве.

— Вот именно…

Вскоре стало поступать пополнение, но очень небольшими партиями, по десять-пятьдесят человек в день. Так что чтобы собрать полноценный батальон пришлось подождать, чему штрафники были только рады. В безопасности ведь. Кайф.

— Похоже командование все же сделало вывод из прошлого случая, — сказал Бурый глядя на очередную партию прибывших штрафников-новичков, разбиравших из общей кучи себе броню и оружие. — Чурок, чичиков и прочих засранцев самый минимум. Проблем не будет.

— Верно, — согласился Куликов. — Присылают столько, сколько сможем держать под полным контролем. А вообще теперь защита России удел только русских. И сие есть печально.

— Да уж… все нас продали и предали…

— Все не все, но надеяться по большому счету действительно больше не на кого.

— О чем и речь…

Над головами что-то легонько бухнуло, все удивленно посмотрели наверх. С неба посыпалась разноцветная бумага, видимо для того чтобы на снегу было лучше видно.

— Это еще что за дерьмо? Откуда?

— Ветер от китайцев дует, значит на воздушных шариках прилетели, что над заданным районом лопнули от подрыва минизаряда, — предположил Вадим.

Листовки наконец достигли земли. Несколько бойцов в том числе и Бурый решили поднять листовки, чтобы прочесть что на них написано.

— Спасибо китайцам, — с усмешкой произнес он, нагибаясь. — А то у нас в последнее время дефицит туалетной бумаги наблюдается, как и всего прочего. Подтереться даже нечем…

— В руки не брать! — приказал Вадим, поспешно выстрелив в воздух, привлекая тем самым к себе внимание.

Многие удивились даже не тому, что он приказал и выстрелил, а тому, что он напялил на себя маску противогаза.

— Да ты чего?!

— Ничего! Листовки могут быть заражены химией или бактериологическим средством массового поражения. Подтерешься, а через день вся жопа в язвах будет.

Бойцы кто уже нагнулся, но не успел взять листовки, резко отпрянули назад и поспешили также облачиться в противогазы. Те кто успели взять, поспешно бросили бумагу и постарались обтереться и разойтись как ни в чем не бывало, но Вадим всех их засек и приказал:

— Вы, все кто соприкасался с листовками, отойти в сторону! Вон туда! Живо! Никому с ними не общаться! Ближе десяти метров не подходить! Кто ослушается, сам к ним присоединится!

— Да ты чего раскомандовался?! — возмутился кто-то из "зараженных".

— Партизан дело говорит, на! Всем выполнять его распоряжения, как мои, на!

Против комбата переть никто не решился и все команды были выполнены. Вадим также приказал всем собрать листовки с помощью палок и сжечь в костре, что развели поодаль от лагеря.

— Хорошо сработал, на, — похвалил Заречный, когда все было сделано и противогазы можно было снять. — Будешь моим непосредственным заместителем.

— Хорошо бы еще собственное воздушное наблюдение установить. А то ведь вместо листовок действительно могли какое-нибудь дерьмо сбросить, не так ярко выраженное. Если раньше не сбросили, да только мы об этом пока не догадываемся…

— Делай, — кивнул комбат.

Предосторожность Вадима оказалась нелишней. Через трое суток из установленного Куликовым десятидневного карантина, Восемь человек из дюжины, что контактировали с листовками, слегли со знакомыми ему еще по партизанству в Забайкалье, а точнее с завершением партизанского движения, симптомами. А еще через пару дней загнулись все остальные.

И это были самые маленькие потери, можно даже сказать совсем никакие, потому как некоторые подразделения потеряли по нескольку сот человек. Кто-то ведь и впрямь воспользовался листовками как туалетной бумагой…

Подобная атака воздушными шариками повторилась еще несколько раз, но к ней уже были готовы. Наблюдатели засекали визуально то, что не могли засечь радары и солдаты быстро облачались в химзащиту, а потом расстреливали шарики из автоматов.

Тоже то еще развлечение.

* * *

Колдунов так грамотно организовал сопротивление в городе, что китайцы брали его правую сторону до конца апреля, потеряв при штурме в районе трех миллионов человек. И это только непосредственно в городе, а ведь пушки с ядерными снарядами и РСЗО стреляли практически, не переставая по колоннам вражеских солдат двигающихся к линии фронта. "Катюши" с их супердешевыми снарядами опять же вовсю старались, стреляя залпами по площадям.

Но и потери обороняющихся были немаленькими, перевалив за сто тысяч человек. Соотношение конечно впечатляющее, но потенциал в живой силе обороняющихся и наступающих впечатлял еще больше.

Собственно у России такого потенциала уже практически не осталось. Под ружье ставили всех кого можно и нельзя. Как показатель безнадежности положения с живой силой могло говорить то, что в штрафбаты отправляли даже психов, до определенной степени вменяемости конечно…

Потери штрафников из-за своей специфики и необученности бойцов лишь немногим превышали потери обычных подразделений воевавших с ними бок о бок. Но тут все дело даже не в том что штрафники были хуже обучены. Просто их бросали на самые сложные участки, туда откуда нужно было выбить непозволительно глубоко прорвавшегося противника и они стояли дольше всех. Пока готовилась следующая оборонительная линия.

Подразделения отступали под напором китайцев только когда оборонять уже по сути было нечего, когда дома, каждый из которых становился крепостью, превращались в груду битого бетона и кирпича.

Окончательно оставив правую сторону Красноярска обороняющиеся войска, отступили за Енисей, в его левую западную половину взорвав за собой все мосты.

— Вот теперь китаезам действительно придется постараться, — хохотнул Бурый, наблюдая, как обрушивается в воду самый большой Коммунальный мост в центре города. Тот самый, который какое-то время назад он украшал десятирублевую купюру, пока ее не вывели из обращения.

— Это – да, — поддержали его. — Настреляем желтомордых столько, что они пройдут по реке аки посуху!

Преодолеть водное хорошо простреливаемое пространство шириной от ста до двухсот метров представлялась задачей поистине невыполнимой. Но кто знает, какие тузы у китайцев запрятаны в рукавах? Ведь форсировали же реки под огнем фашистов советские войска и брали города… Да, потери при этом огромные, но китайцы себе могут это позволить.

Как только последние секции моста с грохотом рухнули в воду, на город опустилась тишина, словно выключили звук, или напала внезапная глухота. Не слышно ни выстрела, ни взрыва. Это оказалось настолько неожиданно, даже внезапно, после более чем месячного непрекращающегося грохота стрельбы и взрывов даже ночью, что все без исключения замолчали, словно пыльным мешком стукнутые, даже будто стали меньше размерами. Ставшей непривычной тишина, буквально звенела в ушах.

И только лишь когда казалось через бесконечный долгий промежуток оглушающей безмолвия над головой пронесся знакомый рев ракет от "урагана" или может "буратино" и где-то там вдалеке глухо грохнуло, бойцы немного ожили, сбрасывая с себя охватившее их противное оцепенение, даже какое-то облегчение почувствовали, будто тяжесть с плеч сняли.

Вадим, посмотрел в окно одного из огромных панельных домов, что стоит на набережной в котором разместилась его рота. Покинутая ими часть города перестала быть городом, его в непрекращающемся сражении просто сровняло с землей. Картина Армагеддона. На тех местах, где еще совсем недавно стояли высокие дома теперь лишь возвышались груды мусора из битого кирпича и панелей.

"Как холмики на кладбище… — невольно подумал Куликов и поежился. — Не к ночи такие мысли, не к ночи…"

Очень немногим зданиям посчастливилось уцелеть, да и те изрядно побило, разрушило. Они осыпавшись, будто их срезали гигантским ножом наискосок, зияли пробоины и выбоины точно какой-то монстр вроде годзилы покусал их с боков. Тут и там горели многочисленные пожары, застилая дымом безобразные руины.

Вадим невольно вспомнил те красиво расцвеченные иллюминацией улицы, по которым он ездил по своим делам. Вспомнил красивые фонтаны, парки с гуляющими под ручку парочками влюбленных, памятники, дома в которых жили люди. Все это создавалось местными жителями десятилетиями, даже столетиями и вот обратилось в пепел… Сколько трудов скольких поколений кануло в лету… Почему? Кто виноват? Зачем?!

Куликов скрипнул зубами, чувствуя, как внутри поднимается распирающая злоба, способная дать столько силы, что можно разорвать врага пополам голыми руками. И он бы разорвал его, окажись он у него сейчас в руках. На одну ногу встал бы, а другую вырвал. Ведь они разрушили его город. Пришли на его землю…

"Девчонка права, — подумал он, вспомнив Елену Акжал, когда столь сильная эмоция чуть схлынула, оставив дрожь во всем теле. — Как бы жестоко не обошлась со мной жизнь, кому бы какие богатства ни принадлежали, но это… моя земля. Земля, данная нам предками и никто не смеет на нее посягать".

Бурый хотевший было предложить перекинутся в картишки, увидев метаморфозы с лицом Куликова, засунул колоду обратно в карман и отвалил в поиске других партнеров.

* * *

Кто-то нашел расстроенную гитару и безбожно фальшивя выводя аккорды, пел для всех весьма проникновенную песню:

"А день сегодня действительно солнечный, ослепительно яркий", — подумал Вадим и в этот момент мелодию прервал звук взрыва.

— Ну зачем вы испортили этот день?.. — прошептал он разочарованно и с ненавистью.

А потом прозвучала целая серия взрывов, дом содрогнулся, где-то чего-то с грохотом отвалилось. Так закончились неполные сутки без войны.

— Воздух!!! — прозвучал истошный голос наблюдателя по радио.

— Желаю удачи братва! Улицы уже заждались отпечатков наших ног! — привычно напяливая противогаз выкрикнул Бурый, и солдаты стали разбегаться по своим местам с опаской поглядывая в небо.

На востоке действительно появлялись множественные метки самолетов. Они словно выскакивали откуда-то из-за горизонта словно из земли. Но тут все понятно, истребители подобрались на предельно малой высоте, чтобы до самого последнего момента оставаться незамеченными системами ПВО потому и сработали они с большим запозданием. Зенитные ракеты только-только начинали стартовать навстречу целям.

Самолеты тем временем волна за волной обрушивались на город и по целям вокруг него в первую очередь уничтожая системы залпового огня и зенитные комплексы. А также обрабатывая какие-то цели непосредственно в городе.

Часть самолетов стали падать сбитые зенитными ракетами, но это погоды не сделало, китайских самолетов оставалось еще слишком много и они продолжали работать по своим целям.

Прилетели самолеты с бело-сине-красными флагами на хвостах и в воздухе завязались бои. Частота падений воздушных машин значительно увеличилась, правда не только за счет китайских самолетов. Забелели купола катапультировавшихся.

— Ну и на фиг они предприняли эту атаку? — удивлялся Бурый.

— Хотел бы я это знать, — согласился Вадим. — Думаю это только начало, так сказать цветочки. Ягодки будут впереди.

— Думаешь отвлекающий маневр?

— Уверен. Наши все комплексы ПВО разрядили, перезарядить быстро не успеют, все самолеты в бой пустили и большинство из них сейчас рухнут в неравном сражении. Так что нужно ждать выхода на сцену главного героя.

— Я уже его вижу, точнее их…

Вадим проследил за взглядом Бурого и нервно кивнул. На востоке вновь появились самолеты, но уже не маленькие "МиГи" и "Су", а большие бомбардировщики. Больше десятка.

— Что и требовалось доказать.

— И кажется они сейчас нас будут мочить, — выдохнул Бурый, наблюдая за тем как бомбардировщики стали расходиться в стороны явно для того чтобы зайти со стороны юга и севера, то есть вдоль русла реки.

— Сваливаем, на! — раздался приказ комбата по рации, до которого тоже дошло, что им сейчас предстоит пережить.

Солдаты ломанулись прочь с верхних этажей, пониже, в подвалы, под землю. Бежать куда-то дальше бессмысленно, все равно уже не успеть. Только подставишься зря под осколки.

Наверху утробно загрохотало, задрожала земля и чем ближе подходили самолеты, тем сильнее становилась дрожь земли.

— Ох завалит нас… — запричитал кто-то. — Мы же все тут сдохнем… Это же как братская могила…

— Заткнись…

Бомбардировщики ковровой бомбардировкой начали сравнивать левобережье с землей. Длинный панельный дом в котором штрафники провели ночь после взрыва над самой головой с треском стал осыпаться.

— Пронесло… северное крыло обрушило, — определил Бурый. — Значит выберемся без проблем.

— Если щас по нам не добавят…

Не добавили. Прошлись где-то рядом, по соседним пустым кварталам. Когда солдаты выбрались из запыленных укрытий, выяснилось что китайцы в дополнение применили химию, и все пространство оказалось сильно загазовано. Впрочем, к этому все были готовы и носили противогазы.

Непроницаемый для взгляда газ пополам с пылью от рухнувших зданий застилал все вокруг не давая ничего разглядеть. Только слышно как ревут моторы бомбардировщиков и как над головами проносятся ракеты комплексов ПВО, а потом на востоке раздаются глухие взрывы. Ясно что далеко не всем бомберам удало уйти от возмездия. Каждый такой далекий взрыв рождал вспышку не то чтобы радости, но удовлетворения.

Солдаты прислушивались и озирались по сторонам готовые ко всем неожиданностям, вплоть до того что прямо на их головы сейчас посыплется китайский воздушный десант. Все понимали, что с этим налетом что-то нечисто. Но все оставалось тихо и это настораживало еще больше.

— И что это было? — удивился Бурый.

— Действительно странно, — согласился Куликов. — Отбомбились и улетели… Стоило только ради этого терять столько самолетов?

Но ничего не происходило. Китайцы как раньше не стремились воспользоваться дымовой завесой, что без дополнительной подпитки уже начала сильно редеть сдуваемая ветром, и начать штурм. Хотя могли бы, ведь река закрыта от наблюдения. Но и водного десанта тоже не дождались. Это выбивало из колеи больше чем очередная атака.

* * *

Мало-помалу, штрафники вернулись к своим прежним занятиям: в основном к пустой болтовне, еде и игре в карты. Вадим тоже чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых мыслей засел за партию покера с желающими испытать счастья с ротным.

Играли в основном на сигаретки, потому как у штрафников в принципе ничего не было своего. Никто даже не мародерил по большому счету. Во-первых взять в пустых квартирах нечего, хозяева вывези все что могли, а что не смогли разворовали в более спокойное время гражданские мародеры. А во-вторых, зачем им этот хлам с собой таскать? На тот свет все равно ничего не взять.

По позициям противника не переставая работали минометы, различная артиллерия: пушки и гаубицы всех калибров, где-то поблизости после каждого залпа меняя позиции, ревели "катюши" буквально погружая какие-то и без того перепаханные участки правого берега в огонь.

Китайцы отвечали. Но к счастью для штрафников они пытались поразить не живую силу, а подавить огневые точки так сильно им досаждающие. Впрочем, этим "подавителям" тоже приходилось несладко, когда начинали подавлять уже их. В общем, все шло своим чередом.

— Думаю скоро начнется, — сказал один из бойцов, в очередной раз сдавая карты.

Все согласно кивнули. Интенсивный обстрел, а точнее то, что разрывы все ближе подбирались к побережью, означало, что китайцы накапливают силы для форсирования реки. Ну и ждать они естественно долго не станут, потому как каждая лишняя минута ожидания это сотни погибших и раненых солдат выходящих из строя без всякой пользы. К тому же вечерело, а не воспользоваться темнотой для атаки просто грешно.

— Вот только чего они сразу после бомбардировки возникшей возможностью не воспользовались? Мы же ни черта не видели…

— Значит, еще раз забросают… ставлю две… и мы снова ничего не увидим пока они у нас под самым носом не окажутся. Долго им что ли?

— Верно, им это как два пальца… отвечаю…

— Реку туманом заволакивает… — сказал Очкарик, выглянув в окно.

Вадим и Бурый как единственные в роте местные жители посмотрели друг на друга и мгновение спустя бросив карты, рванули к окну, чтобы все увидеть своими глазами.

— Эй! Вы чего?! — возмутился один из игроков, считавший, что он должен выиграть эту партию.

— Никакой это не туман, — однозначно определил Бурый.

— Верно, — кивнул Куликов. — Все по местам!

Солдаты стали поспешно выбирать позиции на кучах битого бетона, панелей и проемах окон в уцелевшей части здания. Кто-то в тщетной надежде что-то разглядеть запустил осветительную шашку, но это не помогло. Дым висел плотной завесой.

Вадим связался с комбатом и доложил о своих наблюдениях. Весь батальон поднялся по боевой тревоге, а потом и все остальные подразделения по всей линии обороны.

Дымовая завеса густела, вот она плотно скрыла даже побережье левого берега, но по-прежнему ничего не происходило.

— Как же они ее возвели?

— Да черт их знает, — пожал плечами Вадим. — Какие-нибудь реагенты вверху по течению в воду бросили, вои и дымит.

Пауза затягивалась, солдаты нервничали, напряженно вглядываясь "туман", но разглядеть что либо не представлялось возможным.

— Слышишь? — повернулся Вадим к Бурому.

— Не-а… После сегодняшней бомбардировки я вообще ничего не слышу кроме звона в ушах. А ты чего слышишь-то?

— Да будто гул какой-то впереди.

— Не слышу… — повторил Бурый. — И не видно ни черта… Хоть глаз коли е-мое.

Бурый специальным внутренним "дворником" почистил запотевшее лицевое стекло противогаза. Но это не помогло.

— Похоже на подвесные лодочные моторы, — с сомнением произнес один из бойцов. — Да, определенно это моторы…

Внезапно река загудела. Звук моторов слышался повсюду. К счастью ветерок покрепчал, он немного рассеял туман задымления, всего чуть-чуть, но этого хватило чтобы увидеть хоть что-то, зыбко, словно мираж. И то что солдаты увидели их поразило до глубины души. Прямо перед ними появились десятки быстрых лодок с десантом состоящий из десяти-пятнадцати человек. Но конечно лодок было больше, просто основную их массу все еще скрывала дымовая завеса.

— М-мать мою! — выкрикнул штрафник по соседству и все без исключения открыли огонь из всего что было в наличии: автоматов, пулеметов, автоматических и ручных гранатометов.

Несколько ближайших лодок полыхнули взрывами, сбрасывая свой десант в ледяную воду. Другие, по которым били из автоматического оружия, пытались маневрировать, двигаясь зигзагом, но помогало мало, стрелки сопровождали их и китайские солдаты продолжали гибнуть и получать ранения, многие также падали в воду и тонули под весом брони и оружия с боеприпасами.

Китайцы пытались отстреливаться, но лодки на волнах хорошо трясло их точность была совсем никакой, только впустую тратили боеприпасы.

Из-за домов используемых в качестве укрытия спешно выехали танки, БТРы, БМП и БМД, и открыли огонь по китайскому десанту прямой наводкой. Хватало близкого попадания, чтобы лодку подбрасывало на десяток метров, переворачивало и раскидывало всех ее пассажиров.

Но какой бы плотный огненный шквал не создали защитники, китайский десант был слишком многочисленен и лодки то тут, то там поодиночке или даже целыми группами приставали к берегу. Сбросив десант, тут же вступающий в бой, средства доставки сразу же поворачивали обратно, явно, для того чтобы взять еще одну десантную группу.

Комбат вызывал минометную поддержку, и она отозвалась с похвальной быстротой, только жаль, что с точностью оказались проблемы. Более того, минометчики били по своим.

"Скорее это китайские минометчики работают, — понял Вадим. — Ведь их работу корректируют высадившиеся группы…"

Что-то попытались сделать подлетевшие вертолеты Ка-52 и Ми-28, но китайцы согнали их с правого берега зенитными ракетами. Потеряв три машины только на глазах у Куликова "аллигаторы" и "крокодилы" улетели. Хорошо только что они все же успели отработать по целям неуправляемыми ракетами. Но и этого было недостаточно.

Китайцы накатывались на берег волна за волной. Неся чудовищные потери они понемногу расширяли плацдарм и уже превратились в серьезную силу работая по своему противнику из гранатометов что прихватили с собой в изрядном количестве.

"Кто бы мог подумать, что они переберутся через реку так быстро?.. — невольно подумал Куликов, уже не веря в то, что их можно будет отбросить назад. — Если уж они вцепятся, то согнать их дело чертовки трудное… Как клещи".

— Аллилуйя!!! Слава тебе Господи!!! — воскликнул Бурый и Вадим мысленно столь же горячо присоединился к его хвалам Всевышнему, хотя чуть сам не отправился к нему.

Командование решило отработать по противнику из дорогостоящих ракет РСЗО с начинкой из кассетных зарядов.

Полоса огня прошлась широкой полосой по побережью и осколки от мин залетали в окна домов, из которых стреляли штрафники.

— Отбились… — выдохнул кто-то.

 

Глава 10

— Черта с два! — с диким смехом засмеялся другой штрафник в паузе смены патронного короба к своему пулемету и продолжил длинными очередями поливать противника свинцовым дождем.

И правда, атаки китайского водного десанта продолжалась. Но не это оказалось самым страшным. Страшнее оказалось то, что штрафники увидели, после того как часть дымовой завесы снесло ударной волной. А увидели они то, что левый берег и остров напротив соединил понтонный мост и не один.

— Мать их за ногу! Как же они умудрились-то, а?!! Ведь еще десять минут назад тут ничего же не было!!! — вскричал Бурый.

Устье реки Енисей в районе города Красноярск вообще отличается наличием большого количества островов от больших, вроде острова Отдыха, Посадный, Молокова, даже одного огромного острова Татышева стоившего всех прочих вместе взятых, до маленьких у коих вовсе названий нет. Все эти острова и островки служили своеобразными кочками в широком ручье, по которым, перескакивая с одного на другой можно перебраться на другую сторону.

Но Енисей конечно не ручей и чтобы воспользоваться этими островами-кочками, нужно возвести между ними мосты, что китайцы и сделали. Оставался только вопрос: как они умудрились это проделать за столь короткий срок. Хотя Вадим уже начал догадываться как именно они этого добились.

Тем не менее, факт оставался фактом, понтонные мосты есть и по ним с другого берега уже наверняка бегут солдаты. Тысячи солдат.

С правого берега активно посыпались дымовые мины. Китайцы в экстренном порядке пытались восстановить дымовую завесу и скрыть мосты от наводчиков танков и бронемашин, и корректировщиков минометных батарей. Иначе они расчихвостят и потопят эти мосты в считанные минуты и тогда все пойдет насмарку.

Дымовая завеса действительно быстро восстановилась и помешала вести прицельную стрельбу по мостам по которым уже побежали первые подразделения китайских солдат.

Наводчики мазали совсем немного, иногда жалкие метры. Мосты от близких взрывов опасно выгибались, вражеских солдат окатывало водой, иных вовсе десятками сбивало с мостов, но другие занимали их место и продолжали бежать вперед.

Конечно, некоторое количество переправ удалось повредить, но большой роли из-за общего количества это не сыграло. Сотни солдат уже вступили на левый берег, и поскольку их поток был очень плотным и непрерывным они сумели укрепиться на пятачках земли, что потом слились в один большой полноценный плацдарм, продолжая его расширять метр за метром щедро поливая взятую землю своей кровью.

— Батальон, на, на выход! — прозвучала команда Заречного. — Сгруппироваться на следующей параллельной набережной улице, на!

— Проклятье, — ругнулся Бурый. — Чувствую я, жопа будет…

Солдаты оставив свои позиции поспешили на выход. Штрафники мелким группками, сливаясь в общий поток добежали до соседней улицы как и приказывал командир батальона. Немного поредевший батальон смог уместиться за одним домом. Комбат, выглядывал из окна первого этажа чтобы его видели все и использовал его как трибуну.

— Нам, на, приказано выбить китайцев, — сказал Заречный. — Любой ценой, на.

— Другого приказа мы и не ждали, — хмыкнул кто-то из взводных.

— Наша цель, квартал напротив острова Посадный. Исходная позиция для контрудара пересечение улиц Карла-Маркса и Кирова. Ротным уточнить направление по карте, потому как будем выдвигаться поротно чтобы не кучковаться слишком уж сильно. Всем все ясно?

Ответа не последовало, ротные только кивнули.

— Тогда марш на исходную, на!

Штрафники разделившись, точно рыжие муравьи-солдаты змеистыми колоннами по два-три человека в ряд, стали приближаться к месту сосредоточения. Они остановились за беспрестанно стреляющей пехотой, танками и снова затаились за домами небольшими группами по одному-два взвода. Враг засел буквально через два-три дома.

— Примкнуть штыки тем кто этого еще не сделал, на, — прозвучал голос комбата по рации. — Сейчас минометчики забросают все дымшашками, на, и мы пойдем под прикрытием дыма.

"Можно подумать дыма и так мало", — усмехнулся Куликов.

Впрочем, дыма и вправду было маловато для тех целей, что задумало командование. Штрафников решили бросить в самую гущу подразделений противника, так что там и впрямь могут понадобиться штыки.

"Плохо дело…" – подумал по этому поводу Вадим.

— Приготовиться!

Действительно вскоре над их головами засвистели снаряды и на площади какого-то театра, среди его развалин, а также обломков соседних строений стали падать дымовые шашки, только неизвестно с простым дымом или для надежности с ОВ.

Вадим вдруг ощутил, как стали подкашиваться ноги. Все-то есть разница между тем чтобы стоять насмерть и сдерживать противника находясь хоть в каком-то укрытии и между тем чтобы самому переть на врага с автоматом на перевес – это удел китайцев.

Чтобы привести себя в норму он несколько раз с силой ударил кулаком по своей каске "встряхивая мозги". По щекам было бы действеннее, но на лице маска. Не снять. Задохнешься.

— Что, похерело?! — усмехнулся Бурый.

— Да, — не стал отрицать Вадим.

Слабость никак не проходила, начало крутить в животе. Более того, казалось еще немного и он просто кончит. Позорно.

— Но ты сам смотрю не лучше…

— Это верно, — легко согласился Бурый и встряхнулся точно собака стряхивающая с себя воду после купания. — Это бледная с косой рядом с нами носится! Жертвы выбирает…

Вадим от этих слов невольно мелко вздрогнул, как от холода. А Бурый от этого вообще расхохотался особенно заливисто, точно сумасшедший.

Вадим ничего не сказал, только мысленно вопросил: "Ты здесь мой ангел-хранитель? Прикроешь меня и на этот раз от костлявой или тебе приглянулся кто-то другой?"

Ангел хранитель промолчал. Как всегда впрочем.

— Я не пойду! — вдруг раздался чей-то истеричный голос позади.

"Снова-заново…" – поморщился Вадим.

Куликов узнал одного из новичков, цыгана. Кажется, у того начался приступ неконтролируемой паники. Случается. Особенно в такой момент.

— Впрочем, старушка смерть в качестве аванса решила взять себе другую жертву, — прокомментировал Бурый. — И мы ей ее преподнесем на блюдечке с голубой каемочкой. В качестве приношения…

— Я не пойду!

Боец бросил автомат и стал отползать от стены дома, за которым укрывались солдаты.

В ситуацию еще до того как успел среагировать Куликов, вмешался сам Заречный, находившийся поблизости пытаясь что-то разглядеть в дыму. Перед такой ответственной операцией, да и вообще в любых других боевых условиях он особо не разбирался что к чему. Вынув из кобуры пистолет, комбат только спросил:

— Точно не пойдешь, на?

— Нет!!!

— Нет проблем, на, оставайся здесь…

Заречный выстрелил паникеру в лицо. После чего развернулся и пристрелил второго бойца дернувшегося в строю.

— А этого за что? — удивился кто-то.

— Тоже цыган, на. Не хватало еще, чтобы меня в спину подстрелили. Ну что, на, кто еще идти не хочет? Только поднимите руку…

Таковых естественно не оказалось. Точнее идти, само собой разумеется, не хотел никто, но в атаке хоть у кого-то имелся хоть какой-то шанс выжить, а тут без вариантов принесут в жертву старушке Смерти.

Вадим посмотрел на психов своей роты, но эти бойцы в основном шизофреники вели себя нормально, хотя он был уверен, что никто из них этого боя не переживет. Слишком заторможены у них для выживания реакции. Все из-за сильнодействующих таблеток, что позволяли держать их в приемлемом состоянии и выполнять приказы. Но с другой стороны если бы не таблетки…

— Отлично, на. Тогда вперед!

Штрафники молча побежали в туман. Никто не кричал, подбадривая себя боевым кличем, все знают, что кричащих убивают первыми, новичкам это объясняли в первый же день. Может на звук. А может просто из-за того, что кричащий из-за своего крика просто не слышит приближающейся опасности и не успевает реагировать.

Из-за этого их молчаливого манера вести бой штрафников все чаще называли тенями войны.

Движение в этом искусственном мареве сюрреалистично. Двигаешься словно ежик в тумане шарахаясь от каждой тени что возникает от вспышек света. Страшно. Ничего не видно дальше вытянутой руки. Где-то стреляют, взрывается гранаты и мины, но надо бежать вперед, не останавливаться.

То и дело возникают просветы продутые ветром или ударной волной от взрыва и тогда можно увидеть соседей. Это немного обнадеживает. Значит, ты еще не один одинешенек, бежишь на тьму врагов в гордом одиночестве, как какой-то былинный богатырь вроде Ильи Муромца на всю орду татаро-монголов. Или Алеша Попович? Или Добрыня Никитич? Не важно…

То, что произошло дальше, когда они добежали до рубежа противника, нельзя было назвать никак иначе кроме как мочиловом. Собственно это то ради чего и создавались штрафбаты и Вадиму довелось на своей шкуре испытать то, что так красочно расписал Заречный при их первой встрече в "загоне". Сейчас они острие штыка.

Впереди в самой непосредственной близости возникла тень, словно просто материализовалась из ничего. Потребовалась бесконечно малая доля секунды, чтобы определить, что это враг. Китайцу на это потребовалось и того меньше. Только его ошибка заключалась в том, что он решил убить противника очередью из автомата.

Как ни странно, но на это нужно, на целое мгновение больше, чем для того чтобы сблизиться вплотную и воткнуть штык, ведь противнику еще нужно вскинуть оружие, банально прицелиться, нажать на курок, для чего нужно стоять ровно иначе не попасть. Отбив автомат китайца в сторону, как бесконечно давно учил его инструктор Коржаков, Вадим обратным скользящим движением полоснул противника штыком по горлу.

Дальнейшие действия также исполнялись на автомате. Газ несколько рассеялся, стало видно чуть дальше, и заварилась такая каша что уже и не разобрать кто где. Стреляли все и всюду, стрелял и он пробираясь вместе со всеми вперед сквозь завалы порушенных зданий. Рядом то и дело бухали взрывы обдавая землей и камнями.

Вот вздрогнул и упал Очкарик…

Отлетел от взрыва гранаты Бурый…

Перекачанные наркотой нарки казалось, вообще не обращали внимания на раны, для обычного человека смертельные. Сбитые пулей или осколком, они вставали и уже не скрываясь с криком бросались вперед на врага. Даже очереди в упор не оказывали на них действия. Нарки успевали добраться до своих убийц и убивали их кто как, кто тоже очередью в упор, кто штыком, а кто отбросив автомат, душил противника голыми руками.

"Им явно что-то постороннее в героин добавляют", — невольно подумал Вадим, наблюдая одну из таких сумасшедших сцен превращения нарка в безбашенного берсеркера.

Штрафники, неся потери, продолжали наседать, метр за метром, метр за метром, пядь за пятью отвоевывая захваченную землю назад… Останавливаться ни в коем случае нельзя.

Над головой застрекотали Ка-52 и Ми-28 взбивая дымовую завесу лопастями и зафигачивая по только им непонятно в каком режиме виденному противнику, серии неуправляемых ракет, а также строча из автоматических пушек и пулеметов. Хорошая поддержка. А главное – вовремя. Очень уж много китайцев. Движение застопорилось…

"Хорошо бы "катюши" поработали, — мимолетно помечтал Куликов, — но увы, мешают дома. Могут помочь только минометы, да артиллерия на колесах и гусеницах, ну и воздушная кавалерия".

Штрафники воспользовавшись поддержкой с воздуха предприняли очередной рывок и вновь закрутилась карусель смерти, только и успевай стрелять, бросать гранаты, уклоняться от ответного огня и подарков в виде гранат.

Но в какой-то момент движение вперед все равно застопорилось. Участок который штрафникам требовалось преодолеть интенсивно обстреливался минометчиками. Вопрос только в том чьими? Потому как взрывы рвались как среди противника, так и на занятой территории.

Мина разорвалась совсем рядом осыпав солдат щебнем и мусором. Совсем рядом с головой Куликова приземлилось хвостовое оперение минометной мины, так что он сперва шарахнулся в сторону подумав что эта какая-то граната. Вадим подобрал ее и перебросил Заречному, неожиданно оказавшегося рядом.

— Спасибо, — поблагодарил комбат.

Маркировка говорила, что мина русская и комбат начал отчаянно с кем-то ругаться по рации:

— Переведите огонь на сто метров севернее, на! Китайцы как раз там засели, на! А сейчас, на, вы бьете по своим, уроды!!! Но сначала бросьте на это же место, по которому вы без толку как долбанутые дятлы долбите, на, несколько дымовых серий! И китайцам дымку подбросить не забудьте, на!

Корректировки сработали и на изрытое взрывами пространство стали падать газовые шашки, а потом огонь переместился в указанную комбатом сторону.

— Вперед, за мной, на!

И снова штрафной батальон, а точнее то что от него осталось, подпираемый "благонадежными" солдатами, пошел в атаку, и снова разгорелся кошмарный в своей жестокости и беспощадности бой вплоть до рукопашных схваток, особенно когда приходилось брать здания, а гранаты уже давно все вышли.

* * *

В этот день смерть не забрала его с собой, как пугал Бурый, дескать, примеривалась к нему.

Сам он каким-то чудом уцелел после столь близкого взрыва гранаты. Контузия, конечно, есть, и бронежилет посекло, но маску противогаза даже не задело и других ран не наблюдалось. Бывает же.

"Видимо наши ангелы-хранители все еще с нами…" – подумал Куликов.

Штрафники в жестоком бою оттеснили-таки китайцев к самой воде и сейчас их добивали танкисты на своих Т-134, эскадрильи вертолетов и пехотинцы, предварительно разметав понтонные мосты, отсекая противнику подход подкрепления, ну и отступления тоже. А на катерах коих потопили без меры, много не подвезешь. Да и не пытались, понимая, что первая попытка штурма не удалась и все нужно начинать по новой.

Большая часть оставшихся в живых штрафников засели в подвале театра оперы и балета, ими же и занятого в ожесточенном штурме. Трупы своих и китайцев снесли и уложили у входа по разные стороны.

На сегодня для них война закончилось. Оставшуюся работу доделают другие.

— Похоже, тут располагался передовой штаб, — предположил Куликов, показывая на стол с запыленными картами и радиостанцией на полу сбитой и продырявленной автоматной очередью во время боя.

— Похоже на то, на, — согласился Заречный.

В углу, в куче хлама что-то зашевелилось. Все тут же резко развернулись и чуть не открыли огонь, но комбат среагировал быстрее, отдав приказ:

— Не стрелять!

— Да на кой он нам нужен? — удивился кто-то. — Хороший китаец – мертвый китаец.

— Вытащите его, на.

Китайца в звании капитана вытащили из груды хлама.

— Ранений нет, видать оглушило только…

— Ну и что нам теперь с ним делать? Пристрелить? — спросил у комбата Бурый.

— Не стреляйте!.. — слабо запротестовал китаец. — Не нужно…

— О! Да он по-нашему бренчит?! Вот только что нам это дает?

Заречный еще не успел ничего ответить, как китаец уставившись на Куликова забормотал:

— Демон… Демон….

Вадим вздрогнул и пристальнее посмотрел на пленника.

— Видать глюки к китаезы начались… — хохотнул Бурый. — Демонов зырит…

— Если глюки, то почему он глючит на русском, а не на китайском? — возразили ему.

— Да кто его знает…

— Демон… ведь это ты… — продолжал бурчать пленник, протянув руку в сторону Куликова.

Куликов удивился, наверное, больше чем кто бы то ни было.

— Ты его знаешь Партизан? — спросил Заречный, начиная что-то подозревать. — И почему он называет тебя Демоном?

— Это мое прозвище-позывной… по партизанству в Забайкалье еще. Ну и раз он знает меня, значит и я должен знать его, — не стал сразу отнекиваться от знакомства с китайцем Вадим. Тем более что он уже начал догадываться кто перед ним. — Сейчас уточним наверняка, знаю я его или нет…

Вадим подошел к пленнику и протерев от пыли его маску противогаза внимательно всмотрелся в открывшееся взору лицо.

— Ну?

— Знаю…

— Откуда?

— Некоторое время назад я побывал у него в пену, когда партизанил.

— Вот как?..

Вадим кивнул.

— Я вам рассказывал.

— Про плен ничего не говорил.

— Это что-то меняет?

— В принципе ничего, — согласился Заречный.

— Мне всегда казалось, что враги встречаются только в книжках да кино и выясняют отношения тет-а-тет, обязательно в рукопашном бою, — подсев к китайцы поближе, произнес Куликов. — Впрочем, у нас последнее явно не получится. Дохловат ты.

Китаец не то закашлялся, не то засмеялся сквозь кашель, все же произнеся:

— Я тоже так считал… Но как видно, встречи все же случаются.

— Значит вы действительно знакомы? — удивился Бурый.

— Да. Не думал его встретить здесь… вообще не думал его встретить, хотя и мечтал какое-то время. Он ведь из контрразведки… Допросами занимался.

— Тогда понятно, почему ты мечтал его встретить, — усмехнулся кто-то за спиной.

— Ну и что нам с ним делать? — спросил Бурый, повернувшись к комбату. — Вряд ли он что-то знает. Он всего-навсего капитан. Пусть контрразведчик, но если контрразведчика погнали в бой как обычное пушечное мясо, то он во всех смыслах бесполезен. Не брать же его в плен в самом деле?

— Да, пожалуй ты прав, — согласился Заречный соглашаясь с доводами Бурого, и махнул рукой, словно делая отмашку к расстрелу. — К остальным его, на…

— Нет, вы не правы, я много что знаю… — сказал китаец, когда его поволокли к трупам китайских солдат чтобы пристрелить уже на месте.

— Например, на? — заинтересовался Заречный. — Только не лепи горбатого, на, чтобы шкуру свою желтую спасти.

— Не буду.

— Тогда говори, на. Мы внимательно слушаем. И как тебя зовут-то хоть, на?

— Уси Нанкин… Если позволите, то я начну издалека…

— Давай, на, нам все равно в принципе делать нечего, так что можно и издалека, на.

— Все знают о погодной установке? — вопросом начал китаец и когда солдаты закивали в ответ, продолжил: – Так вот, похоже это никакая не погодная установка.

— А что же?!

— Чуть позже… Кто-нибудь, когда-нибудь, где-нибудь видел смуглолицых китайцев?

На этот раз солдаты недоуменно переглянулись.

— О чем ты говоришь, на?

— Демон знает… о чем я говорю… он подтвердит…

Куликов кивнул.

— Вы в самом начале могли видеть серолицего китайца по телеку. Помощника представителя Китая в Совбезе ООН. Наш бурят еще очень удивился его необычной внешности. Есть и другие свидетельства существования этих странных китайцев с сероватым оттенком кожи…

— Допустим, на, мы поверили в их существование, — кивнул Заречный. — Что из этого следует?

— То что даже я китаец, не знаю откуда они взялись. И появились они относительно недавно… Более того эти смуглолицые находятся во всех управляющих структурах, по крайней мере армии точно, а значит и в остальных структурах тоже, и нигде и никогда я не видел ни одного из них в качестве рядового или рабочего. Более того, они не имеют высших званий, и вообще ведут себя как советники, но их слово – закон. То что ими посоветовано, должно быть исполнено…

— Вот как, на? Они вроде надзорного органа? Комиссары, а-ля серые кардиналы, на?

— Очень точное определение, — кивнул Нанкин. — Серые кардиналы…

— Говори дальше, на. Чего замолчал?

— Я… я считаю что они и эта якобы погодная установка связаны между собой.

— Вот как, на? Так что же это за установка, на?!

— Точно не знаю, но есть подозрение, правда очень уж оно фантастично.

— И в чем же оно заключается, на?

— Хм-м… — стушевался пленник. — Я много думал об этом, сопоставлял, анализировал… Помните странные магнитные аномалии, что пронеслись несколько лет назад по планете?

— При чем здесь магнитные аномалии, на?

— При том, что с окончанием аномалий появился этот проект… Нет… не проект, а Проект с большой буквы. Потому что эта погодная установка, кстати тоже порождающая схожую магнитную аномалию, только ширма, маскировка… На самом деле, эта установка, этот Проект, есть ни что иное как… врата.

— Врата?! — ухмыльнулся Бурый, переглянувшись с остальными, как бы говоря: горбатого лепит. — Чего ты нам тут гонишь?!

— Да! Врата! Ведь магнитные аномалии прекратились везде, но только не в пустыне Алашань, где стоит погодная установка! Вспомните новости! — начал горячиться Уси Нанкин. — Она поддерживает проход открывшийся между ближайшими параллельными мирами во время смены эпох.

— Параллельные миры?! — уже откровенно смеялся Бурый. — Боюсь столько лапши мои уши не выдержат! Оторвутся!

— Поймите же, нам истинным желтомордым китайцам, не нужна эта война, — заторопился пленник, понимая что веры его словам немного, этой веры вообще нет. — Если уж на то пошло, то мы могли взять половину всей вашей земли без единого выстрела, просто еще немного подождав. Ведь средств что потратили на установку хвалило бы для поддержания нормального уровня жизни еще довольно долго… Нам этого хватило бы за глаза. Но они эти серолицые что пришли в наш мир ждать не хотят… Они не могут ждать и им не нужна часть, им нужно все!

— Вот как?..

— Да! Более того… мы для них расходный материал… Мы прокладываем им дорогу. Демон подтвердит… есть целые армии серолицых, но они пока себя никак не проявили, продолжая накапливаться в местах сосредоточения в Монголии и пустынных районах Китая… Посмотрите на наши потери и подумайте, неужели бы мы стали их нести ради уже зараженной в результате войны земли?!

— А им значит, на, нужна грязная территория?

— Нет, но частью можно пожертвовать, используя в качестве плацдарма. Им нужна планета Земля!

— Да он реально спятил, — махнул на китайца рукой Бурый. — Врата… параллельные миры…

— Похоже на то, на, — согласился Заречный.

— А я ему верю, — произнес Куликов и сам удивился, что произнес это вслух.

— Что? Ты это серьезно?!! — опешил Бурый.

— Да… Они действительно могли взять значительную территорию России без войны, да еще таких больших и ненужных потерь, нужно было только еще немного подождать. Это надо признать. И потом у них появились технологические новинки, которые и у нас-то в странах лидерах находятся в опытных, еще несовершенных единичных экземплярах. Откуда? Ведь китайцы мало что разрабатывают сами, они больше воруют. Взять хотя бы их непробиваемую противоракетную защиту. Ни одна баллистическая ракета так и не добралась до Китая. И вряд ли это все чем они располагают… Только самый минимум без которого не обойтись.

— Почему же не применяют остальное?

— Зачем? Чтобы остальные государства что-то заподозрили и всполошились раньше времени? И навалились на Китай всей гурьбой? Как говорится, всему свое время. Это кстати объясняет, почему китайцы спровоцировали нас на уничтожение вообще всех космических спутников. Им не нужны лишние глаза в космосе. Никто теперь не видит, что происходит в Китае и Монголии. Есть и другие тревожные моменты…

— Все это слова не стоящие и ломаного гроша. Нужны твердые доказательства.

— Как на счет одного такого смуглолицего китайца в качестве пленника? — предложил Уси Нанкин.

— Что? — оживился Заречный. — Ты готов сдать нам своего начальника, на?

— Да. Он не самый главный среди серых кардиналов, просто координатор с правом принятия решений, но он наверняка почти все знает и что важнее, он близко… до него при желании можно добраться.

— И где же он находится? — пододвинул Нанкину карту комбат.

— Примерно здесь… В подвале развалин торгового центра. Я могу незаметно провести группу почти вплотную.

— Хм-м… Торгашино… мы там были, на… мед, пиво пили, по усам текло на, в рот не попало…

Бойцы переглянулись. Раньше они комбата в таком состоянии еще не видели. Тем более декламирующего стихи. Значит Заречный что-то рассчитывает и явно всерьез. Что подтвердилось его следующими словами:

— Что ж все может прокатить, на, если все точно рассчитать… Подойдем… вызовем огневую поддержку… подойдем и возьмем штаб штурмом… снова огневая поддержка и эвакуируемся. Да, на, может прокатить…

— Да вы что, совсем крышей потекли?! — вскричал Бурый, почувствовав, куда клонит комбат. — Повелись как лохи на ту лапшу, что он вам на уши тоннами развесил?! Да ему шкуру свою спасти хочется вот и плетет чушню всякую! Вы только вспомните о чем он тут только что плел!!!

— Что скажешь Партизан? Или как тебя правильнее теперь называть – Демон? — повернулся к Вадиму Заречный. — Ты его знаешь, на. Правду он нам говорит или лапшу вешает?

— Он мне не родственник и не друг, чтобы я его знал. Так что все может быть. Может быть и чушня. И даже если все что он наплел – чушня, то ценный пленник нам никак не помешает. Но в его пользу говорит именно излишняя фантастичность. Хотел бы вывернуться любым способом, придумал бы более реалистичную сказку.

— Логично, на.

— И еще что я хочу сказать… — невольно встал перед заключительной речью Вадим. — Если есть хоть один шанс, что он сказал правду, если есть хоть один шанс, что мы сможем захватить этого смуглолицего действительно располагающего важной информацией, если есть хоть один шанс, что этим мы приблизим победу, уменьшим жертвы и прочее, то я готов рискнуть.

— Офуеть… — осел на лавку ошалевший Бурый.

— Что ж, один доброволец есть, — подвел итог Заречный, кивнув на Куликова. — Еще волонтеры будут? Мне нужен десяток. Всего десяток бойцов.

Штрафники промолчали с хмурыми лицами. Никто из них не торопился добровольно лезть в пасть дракону. Их и так постоянно посылают к черту на рога. А теперь самим лезть?

— В конце-концов братва, что нам терять, на, кроме своих никчемных жизней, на, которые мы в любом случае потеряем в этой бесконечной мясорубке, не сегодня так завтра, на? — продолжил агитировать Заречный. — А так, на, хоть какой-то шанс появляется. Не просто шанс, а шанс выбраться из штрафбата с помощью захвата ценного пленника, тут Партизан, то бишь Демон прав, на. Штаб-то мы будем брать реальный. Ну а китаец, если он соврал, на, всегда пулю от нас словить успеет. Так что думайте… до следующей ночи время еще есть, на.

 

Глава 11

Наступило утро. Небо заволокло тяжелыми кучевыми облаками. Подул порывистый холодный северный ветер. Казалось, зима предприняла еще одну, заведомо обреченную на провал попытку, вернуть власть над погодой в свои руки.

— Хорошо бы, на, дождик пошел, — глянув в небеса произнес Заречный. — А еще лучше снег…

Вадим его понял. За стеной дождя или снега действительно легче добраться до соседнего берега. Хорошие осадки укроют их от китайских наблюдателей до самой высадки.

— Но надеяться на него и тем более ждать милости от небесной канцелярии, на, не станем, — добавил комбат.

Развернувшись к своим бойцам, он спросил:

— Ну что, на, есть еще добровольцы или нам с Демоном вдвоем идти?

В свете наступающего дня, затея пробраться на захваченную китайцами сторону города и тем более попытаться выкрасть кого-то из передового штаба казалась еще более дикой и неосуществимой, чем ночью. И почему только ночью все кажется реальным и достижимым? А наступает день и все планы кажутся глупыми и неосуществимыми.

Темнее менее желающие нашлись, еще аж двенадцать человек.

— К черту все, — сказал первый вышедший из строя по прозвищу Локоть. — Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Я иду.

— И я, — кивнул очередной доброволец с позывным Атом. — Подыхать так с музыкой

— Ну раз пошла такая пляска, записывайте и меня… — шагнул из строя третий, коротышка прозванного Гномом.

Удивительно то, что в отряд добровольцев "записался" Бурый, самый ярый противник похода. Но желание выбраться из штрафбата оказалось сильнее.

Вслед за первым десятком добровольцев, состоящий из одних "стариков" вышли еще желающие в том числе и новички, но комбат от них сразу отказался.

— Отлично, на. Остальные, на, разойтись. Ну и естественно кто лишнее кому брякнет, останется без яиц и языка, на. Это всем ясно, на?!

Заречный подождал, пока его бойцы разбредутся по своим делам, повернулся к добровольцам.

— Я сейчас на пару тройку часов исчезну, на… Демон на этот срок остается за меня… Ну и подготовьтесь к операции, на, то есть подберите китайскую униформу, ее тут выше крыши, на… трофейное оружие, защитные средства… ну все всё сами поняли, на, что надо сделать.

Добровольцы почти синхронно кивнули.

— Тогда бывайте, на…

Заречный развернулся и куда-то побежал.

— Куда это он? — поинтересовался Бурый.

Но ответ на этот вопрос интересовал не только его и ответа ни у кого не нашлось.

Бойцы посмотрев вслед скрывшемуся за развалинами дома комбату повернулись и пошли обратно в подвал Театра оперы и балеты, где сидел неучтенный пленник. Вадим развязал ему руки и дал китайский сухпаек что имелся у каждого китайского солдата.

— Подкрепись.

— Вы пойдете за серолицым?

— Да, — кивнул Вадим вместе с остальными вороша груду тел убитых китайских солдат, выбирая тех, что примерно соответствуют их комплекции и форма не слишком сильно повреждена во время боя осколками и пулями, не заляпана кровью и отходами жизнедеятельности.

Тела таких жмуриков оттаскивались в сторону и раздевались до нижнего белья. Форма складывалась в вещмешок. В него же складывали все прочее необходимое: противогазы с комплектами химзащиты, гранаты, рожки к автоматам. Сами автоматы после проверки и чистки складировались в темном уголке подальше от любопытных глаз.

— За что тебя из контрразведки в пушечное мясо поперли? — спросил Куликов пленного, после того как закончил неприятные приготовления с раздеванием трупов.

— Да я и в контрразведке не на своем месте был. Только как дознаватель, за счет хорошего знания русского языка.

— А язык наш откуда так хорошо знаешь? Жил в России?

Уси Нанкин кивнул.

— Потом мои услуги, после того как сгорела армия ловившая партизан в Забайкалье стали не нужны, в качестве наказания отправили в действующую армию. Впрочем тут меня опять за знание языка определили в агитаторы…

— Сам-то в параллельные миры веришь? А то честно сказать, то что ты этой ночью наплел…

— Верю. Не знаю, как бы я отнесся к подобной информации если бы мне о ней кто-то рассказал, но я сам пришел к этим выводам, после многих дней и недель размышления. Самые именитые ученые кстати не отрицают возможность существования параллельных миров. Более того есть различные свидетельства их существования.

— Да чего только после бутылки паленой водки не привидится… — буркнул проходивший мимо Бурый.

— Конечно, к большинству из них можно отнестись без доверия, но некоторые истории стоят того чтобы рассмотреть их серьез. И потом… дыма без огня не бывает.

— А может все проще? — размышляя вслух, сказал Куликов. — И эти серолицые результат генетических программ по выращиванию суперсолдат?

— Я думал об этом, — кивнул пленный китаец. — Поначалу эта версия была главной для меня. Но тогда встает вопрос, почему первым эшелоном в бой идем мы, а не суперсолдаты? Ведь логика выращивания суперсолдат как раз заключается в том, чтобы обычные люди на войну не попали. А у нас все наоборот, суперсолдат берегут, а тех за кого они должны воевать и защищать, гонят на убой. Так что, тут что-то другое. Впрочем это можно было принять даже в таких условиях, если бы не серые кардиналы, что по сути командуют нами.

— Верно…

— А то что они из параллельного мира, я утвердился после нескольких обмолвок, что я услышал когда серолицые разговаривали между собой, думая что их не слышат.

— И какие же это обмолвки?

— Начать хотя бы с того, что они разговаривали на очень странном диалекте… я их едва понимал. Для вас это все равно как если бы кто-то вместо того чтобы говорить на русском говорил по-украински или по-белорусски. Общий смысл понятен, а вот частности ускользают. Это странно, ведь правительство потратило очень много сил и средств чтобы все народы Китая говорили на одной версии китайского языка. А если они все же генетический проект, то зачем им другой диалект отличный от стандарта?

— Ну да, незачем. А еще?

— Они нас китайцев назвали аборигенами… Кстати, думаю, то что я их подслушал и стало причиной того, что меня во второй раз уже из агитаторов определили в пушечное мясо… в надежде, что меня быстро убьет. И ведь чуть не убили…

— Как же они узнали что ты их подслушал?

— Меня вызвали в штаб, для дачи очередного задания… но мой начальник оказался занят и чтобы не мучаться в приемной в которой и без того яблоку негде было упасть, решил чуть пройтись по коридору, размять ноги. А там, в соседнем кабинете как раз шел подслушанный мною разговор. Ну какие двери в полевых штабах? Фанера. Все слышно. Эти двое серолицых явно были приятелями, которые долго не виделись, вот и разговорились больше и громче чем следовало, уже у самой двери, так как один из них уже выходил. Ну, я невольно остановился и прислушался. Услышал немного, но мне хватило. Тут дверь открылась, я сделал вид, что спешу по своим делам, но меня все же засекли и заподозрили. Исчезнуть я просто так в тылу не мог, да и не так это просто организовать убийство, я ведь тоже подстраховаться мог на случай своей внезапной смерти от фатального падения с лестницы с переломом шеи в трех местах, но вот перевод на передовую, под благовидным предлогом, они мне устроить смогли с легкостью. Тут уже не подкопаться.

— Понятно. Избавились от возможного свидетеля.

— Вот именно.

* * *

— Ну что, идущие на смерть, на, приготовились? — с усмешкой поинтересовался вернувшийся неизвестно куда ходивший комбат Заречный.

Только вернулся он с мешком за спиной, в котором что-то глухо постукивало.

Штрафники от такого обращения командира поморщились как от кислого. Давно он их так не называл, а как назвал все вновь осознали в какую кашу добровольно лезут. Они действительно идут на смерть.

— Так точно, — ответил Вадим за всех.

— Отлично, на.

— А что у вас там?

— Дополнительное вооружение.

С этими словами комбат грохнул мешок на стол, раскрыл его и вытащил шесть единиц компактных пистолет-пулеметов "ВАЛ", что имел на вооружении спецназ, дополнительные магазины к ним и глушители.

— Пули бронебойные.

— Откуда у вас это?! — изумился Куликов.

— От верблюда, на.

— Всего шесть на двенадцать человек?

— Да, на, считаешь ты правильно, — кивнул с усмешкой Заречный. — В школе по математике пятерка была, на? Собственно, на, больше нам и не нужно.

Вслед за "ВАЛами" комбат выложил из мешка десяток гранат с радиоуправляемыми детонаторами и пультами управления к ним.

— Вы явно какой-то склад с боеприпасами грабанули.

— Почти угадал, на. Но пусть это вас не колышет, на.

— А нас и не колышет, — кивнул Бурый.

— Вот и отлично, на. Так, "ВАЛы" возьмут… — произнес комбат задумчиво оглядывая свой отряд. — "ВАЛы" возьму я, Демон, Бурый, Локоть, Гном, Атом. Остальные прикрывают нас при высадке, выходя вперед. Все ясно, на?

Штрафники кивнули.

Заречный вытащил из кармана горсть каких-то черных цилиндриков похожих на брелки-фонарики, но только побольше и положил на стол.

— Каждому по одному.

— Что это? — спросил Бурый.

— Стробоскопы…

Комбат взял один такой цилиндрик и включил, направив вспыхнувший мерцающий ярко синий свет в глаза Бурому.

— Ай! Уберите! — поспешно отвернулся тот, дополнительно закрывая глаза рукой.

Остальным тоже немного досталось, так что зайчики в глазах забегали.

— Хорошая штука, на, — сказал Заречный, выключая приборчик. — В темноте отлично ослепляет противника.

Все согласно кивнули.

— Так, на, с оружием и спецоснащением все. Что, мало, на?

Взгляды штрафников говорили, что так оно и есть. Хотелось всего побольше и помощнее.

— Много нам и не надо, на. Мы должны проскользнуть по вражеской территории тенями, на, а не терминаторами крушащими все вокруг. А если вляпаемся, то нам уже ничего не поможет, на…

Штрафники снова понятливо кивнули.

— Так, на, теперь вопрос, как будем добираться на тот берег, на? И каким маршрутом будем следовать к цели, на?

Вадим несколько удивился. Зачем комбат спрашивает их? Ведь наверняка уже все спланировал. Не мог не спланировать. Это видно сразу.

"Может хочет, чтобы мы почувствовали свою сопричастность к операции?" – подумал он.

— Ну не вплавь, это точно, — хохотнул Бурый. — Водичка холодновата для подобных забав, а моржей среди нас я подозреваю, нет.

— Понадобится, доберемся и вплавь, на. Но это на крайний случай.

— На трофейной лодке, а еще лучше на двух, — предложил Вадим. — Можем прикинуться вернувшимися выжившими китайскими солдатами. Это не поднимет тревоги у наблюдателей.

— Предлагаешь высадиться прямо под носом у китайцев? — изумился Бурый.

Вадим кивнул.

— Да ну, на… — невольно повторил присказку комбата Бурый. — Лучше где-нибудь за городом…

— Демон прав, на, — сказал свое слово Заречный. — Если где-то за городом высадиться, то потом придется добираться до штаба через весь город, а это чертова куча времени, на, не говоря уже о незаметности. Мы должны управиться за одну ночь. К тому же, на, в город будет войти значительно труднее, чем вот так с легендой, что предложил Демон.

— Мы и в моем случае можем прикинуться отступившими солдатами…

— Время, на, — напомнил важный фактор комбат. — Мы потеряем много времени.

— Ну да…

— Теперь ты, на, — повернулся Заречный к пленнику. — Ты все еще хочешь нам помочь, на?

— Да… — кивнул Уси Нанкин. — Я помогу провести вас к штабу.

— Тебя не смущает, на, что пока мы дойдем до штаба, может погибнуть не один десяток китайских солдат, на?

— Смущает, но это цена, которую я заплачу… В конце-концов они так или иначе обречены на гибель в этой бойне… Эти несколько десятков солдат станут той ценой, что возможно как-то помогут остановить войну и дальнейшую гибель китайских граждан… Более того, избавить нас от внешнего управления этих серолицых. По крайней мере, я на это очень надеюсь. Поймите, мой народ обречен, так же как и ваш и прочие, но еще не догадывающиеся о своей судьбе. Мы лишь расходный материал…

— Ладно, на, мы помним твою точку зрения по поводу этих серолицых… Теперь конкретно по штабу. Сколько там человек ошивается в среднем? Какова охрана?

— В штабе в основном высший офицерский состав ответственный за взятие города и обслуживающий персонал. Генерал Хунь Джон…

— Численность, на, — напомнил комбат. — Имена нам не важны.

— Около тридцати человек.

— Нормально, на. Охрана?

— Непосредственно в штабе ее нет. Поблизости тоже. Иначе это может демаскировать штаб.

— Логично, на. А где они, на?

— Располагаются небольшими группами по десять-двадцать человек, через несколько зданий от штаба, в подвалах. В непосредственной близости ходят патрули от трех до пяти человек.

Заречный снова обернулся к штрафникам.

— Ну что, на, все ясно, ложитесь отдыхать, ночью нам потребуются силы. До завтра, как я узнал, на, нас точно никто с места не сдвинет. Сначала, как всегда, первыми перегруппируются благонадежные, на, а потом уже мы.

Никто спорить не стал. Дюжина добровольцев, идущих на смерть, тут же стала укладываться спать во все том же подвале разрушенного Театра оперы и балета. Рев ракет "катюш" и более тяжелых РСЗО, стрельба из пушек, гул далеких и даже близких взрывов доносившихся до ушей уже давно никому не мешал быстро засыпать. Даже беруши не требовались.

Сны не снились, ни плохие, ни хорошие. И это хорошо в любом случае. Хорошие сны не будоражили разум, заставляя особенно остро чувствовать диссонанс между благостными сновидениями и жестокой явью. Ну а кошмары вряд ли кто-то хочет видеть каждый раз закрывая глаза и… открывая их.

* * *

— Подъем, на…

Комбат сказал негромко, гораздо тише чем гомонило несколько штрафников за столом, поедая сухпайки и играя в карты, что группе спящих добровльцев нисколько не мешало, но с командой бойцы почти одновременно открыли глаза и начали подниматься.

— Сейчас девять часов вечера, на, стемнело и более того, пробрасывает снежок. Он скроет нас как от своих, на, так и от чужих. Напоминаю, на, что операция командованием не санкционирована, потому можем огрести по самые помидоры от обеих сторон, на. Взяли все необходимое и на выход.

Штрафники подхватили мешки с трофейным обмундированием, оружие и поспешили за комбатом на воздух.

С неба действительно пробрасывала снежная крупа, укрывая и подмораживая месиво из грязи, различного строительного мусора, осколков от снарядов и гильз.

— А вы пробовали получить санкцию от командования? — спросил Бурый.

— Даже не пытался, на, — признался Заречный. — Кто мы такие, на? Штрафникам в принципе не могут санкционировать ничего подобного, на, ведь мы неблагонадежные. Преступники.

— Тогда…

— Но победителей как говорится, не судят, на. Если нам удастся все, что мы задумали, на, то нас вынуждены будут реабилитировать. А если не удастся… то судить будет просто некого, на.

"Умеет он приободрить… на", — с горечью подумал Куликов.

— Запасайтесь по пути досками, чтобы было чем грести. на… Не автоматным же прикладами в самом деле это делать, на.

Бойцы стали запасаться всяким хламом. Что можно пользоваться в качестве весел.

Отряд скрытый снежной пеленой, никем не замеченный добрался до реки.

— Как бы нам не нарваться на их очередную атаку… — сказал кто-то.

— Не нарвемся, на. Китайцы еще не скопили достаточно сил и средств для нового штурма, на.

— Откуда вы знаете?

— Знаю на. Сам можешь послушать, на, как редко обстреливают противоположный берег… Штурм конечно состоится, на, но только через пару тройку дней. Ищите лучше лодки…

Штрафники нашли две лодки в приличном состоянии. Большинство из них конечно смыло течением, но часть выскочили на берег, да так и остались на нем. Пластиковое днище обрамляла жесткая на ощупь подушка.

— Теперь понятно, почему они не сдувались и не тонули…

Один из бойцов колупнул простреленную резину, и под ней показался пенопластовый наполнитель желтого цвета.

— Строительную пену вместо воздуха закачали… Оригинально.

Моторы сбросили, труп водителя и пару солдат так и оставшихся лежать в лодке – тоже.

Лодки спустили в воду и бойцы погрузились на борт. Вадим опасался, что днище даст течь, но к счастью оно оказалось цело. Тела китайских солдат приняли на себя большинство пуль и ни одна не добралась до днища.

— Погребли…

Загруженные лодки отчалили от берега. Плыли недолго. Сначала нужно было переодеться. Для чего пристали к острову Посадный. Переодевшись в китайскую форму они поплыли дальше. Течение в центре русла оказалось достаточно сильным, легкие пластиковые лодки стало быстро уносить, так что пришлось хорошенько налечь на весла.

По прямой они проплыли от силы метров пятьдесят, но этого хватило, чтобы не промахнуться и добраться до следующей остановки на острове Молокова, что в полукилометре от Посадного вниз по течению. Если бы промахнулись, то их прибило бы к острову Татышева и продолжили бы кочевать от острова к острову пока в конечном счете не оказались бы на окраине города, а это считай провал всей операции.

Передохнув маленько на Молокова, чье побережье было буквально забито телами китайских солдат успевших избавиться от бронежилетов, но все равно не сумевших спастись, что вынесло сюда течение, отряд отправился дальше.

— Эх-х… снежок кончается…

— Оно и к лучшему…

— Теперь ни слова, на, ни звука, тем более матерного, на, — предупредил всех комбат. — Если что, говорить будет он, на.

Штрафники вновь ожесточенно заработали псевдовеслами и их вынесло на песчаную косу. Протащив по ней лодки они снова, очень осторожно, поплыли по уже спокойной воде к нормальному берегу.

Комбат, нагнулся к пленнику и что-то ему зашептал на ухо:

— Предупреди своих согласно нашей легенде… только тихо… и без шуток, понял, на? А это тебе подарок, — добавил Заречный, закладывая активированную гранату с радиодетонатором за шиворот Нанкину. — Если мне что-то не понравится в твоих действиях, то стоит мне нажать кнопочку на этой пипочке, на, и тебя порвет пополам. Усек, на?

Уси Нанкин понятливо кивнул.

— Тогда действуй…

Спустя пару мгновений, пленник стал негромко звать по-китайски. Раз, потом второй, постепенно усиливая громкость и требовательность.

Наконец ему ответили. Завязались переговоры и все это время лодки приближались к берегу. Наконец пластиковые днища заскребли по гальке. Напротив показались настороженные китайские солдаты с автоматами наперевес. Их становилось все больше, пока не достигло десятка.

Уси Нанкин продолжал что-то эмоционально говорить. О чем он говорил, естественно никто не понимал, и это по определению не могло не нервировать бойцов. А ну как сейчас всех сдает с потрохами, призывая при этом не выказывать настороженности, не стрелять сразу, иначе его разорвет напополам?

Но вроде все шло по плану, пленник их не сдал иначе, китайцам ничего не мешало бы их всех порешить на месте, плюнув на пленника.

Бойцы с приборами ночного видения осторожно осматривались на предмет, не наблюдает ли еще кто за ними? Но в непосредственной близости вроде никого нет. Но что если за ними наблюдают издалека в такой же прибор ночного видения? Тут уже ничего не поделать, придется положиться на извечно русское авось.

Солдаты кажется успокоились и чуть опустили оружие, потеряли концентрацию. Этого только и ждали штрафники.

— Работаем, — буркнул Заречный.

Группа прикрытия с обычными автоматами болтавшиеся за спинами резко села, а шестеро бойцов что скрывались в центре группы, вскинули "ВАЛы" и открыли беглый огонь, короткими очередями целясь в головы. "ВАЛы" глухо лязгали, скупо и бесшумно выплевывая смерть.

Китайские солдаты успели только удивиться странному поведению и ничего более, потому как попадали с пробитыми навылет головами.

— Вперед!

 

Глава 12

Штрафники устремились вслед за своим командиром. Естественно что им как можно скорее требовалось скрыться из зоны высадки, где они уже успели засветиться. Все ждали, что вот-вот поднимется тревога, ведь несколько солдат ушло и не вернулось, но пока все оставалось тихо.

— Всем замереть, на, — приказал Заречный и отряд остановился среди каких-то развалин.

Комбат достал рацию, и стал кого-то запрашивать:

— Жнец, здесь Сокол-два… Жнец, здесь Сокол-два…

— Сокол-два, здесь Жнец.

— Жнец, наблюдается крупная группа противника до двух сотен человек… — старательно произнес Заречный, "споткнувшись" там, где он обычно добавляет "на". — Даю координаты

— Вас понял Сокол-два, — ответил Жнец и повторил координаты.

— Верно.

— Сейчас обработаем… конец связи Сокол-два.

— Конец связи Жнец.

Бойцы удивленно уставились на Заречного, спрятавшего рацию в разгрузку.

— И после этого вы говорите, что операция не санкционирована командованием?

— Нет, не санкционирована, на. А позывные что я сейчас использовал, принадлежат нерадивому наблюдателю, на.

— Как же вы получили эти данные?

— Да очень просто, на, — хохотнул комбат. — Пока он в сортире, на, не без моей помощи мучался, я быстренько ознакомился с его кодовой книжкой и всеми частотами. Все это нужно брать с собой, даже если нужно всего лишь в сортир, на пару минут, на. А теперь все пригнулись, на, у стрелков случаются иногда досадные промашки, на… особенно когда работают "катюши".

До ушей действительно долетел звук падающих мин и через мгновение район, где высадился отряд штрафников, потонул в огне частых разрывов.

Захрипела рация.

— Сокол-два, здесь Жнец.

— Жнец, здесь Сокол-два.

— Как я отработал Сокол-два?

— Выше всяких похвал Жнец…

— Что за черт?!! — вклинился в разговор третий участник. — Кто на моей частоте?!! Я – Сокол-два!! Кто назвался моим позывным?!!

— Что происходит? — непонимающе буркнул Жнец, но догадываясь, что происходит полная жопа, он только разрядил полный залп неизвестно куда, неизвестно по чьей наводке.

— Не нервничай Сокол-два и ты тоже Жнец не дергайся, — сказал Заречный. — Промолчите об этом инциденте и никто из вас не пострадает, на. Особенно ты Сокол-два. Знайте только, что вы оба сделали важное дело и ваш залп не пропал даром.

— Кто ты?

— Не важно, на… Прошу только не менять частоту связи, возможно и даже скорее всего мне еще потребуется огневая поддержка. Ну а если поменяете, то пеняйте на себя, на. Можете считать это грязным шантажом, на. Все, конец связи, на… мне с вами некогда лясы точить

Заречный снова убрал рацию в карман, полностью ее отключив.

— Двигаемся дальше.

Отряд сделал еще несколько осторожных перебежек, а потом двинулся практически не скрываясь, в полный рост. Теперь они должны выглядеть "своими", а своим тут пригибаться и петлять особо незачем. Теперь никто уже не поднимет тревоги, просто причин для этого нет, даже если трупы будут найдены. Они ведь просто попали под удар противника.

Отряд двигался уверенно, но естественно, что старался держаться обособленно и не встречаться с другими группами "своих" спешащих куда-то по своим делам. Несколько раз они в непосредственной близости все же разминулись с другими группами, даже настоящими подразделениями до полной роты, но никто друг другом не заинтересовался, а темнота скрыла их европейские черты лиц.

То и дело, то тут, то там гремели взрывы минометных и артиллерийских ударов. Вспышки света озаряли окрестности и при несчастливом стечении обстоятельств они могли с головой выдать отряд. Кто-то мог увидеть что идут вовсе не китайцы, а русские. Но пока все проходило без эксцессов.

"Как же они тут прячутся от обстрелов среди этих развалин, а главное, накапливают силы для нового штурма? — в недоумении подумал Вадим, озираясь по сторонам. — Разве что в подвалах? Но большинство из них разрушены и много они вместить не могут. Тогда где остальные? Ведь чувствуется же, что китайцев здесь пруд пруди. Повсюду ощущается их присутствие. Движение тут и там, шорох, говор…"

Но темнота не давала ничего разглядеть. А вспышки от разрывов только делали картину еще более рваной и мрачной.

Вадим вдруг напрягся, еще не зная, чем вызвано его беспокойство, а комбат уже резко но приглушенно скомандовал:

— Рассредоточиться и залечь!

Едва бойцы успели разбежаться и распластаться на земле, как всего в двух десятках метров прямо по курсу рванула первая мина. Потом вторая, третья… Мины сыпались с небес окончательно ровняя с землей все то немногое что осталось от кирпичной пятиэтажки. Рухнул уцелевший после прошлых боев угол в два этажа, опала стена, удачным попаданием пробило перекрытие первого этажа и врыв раздался в подвальном помещении.

Обстрел прекратился так же внезапно, как и начался.

Где-то впереди громко кричал тяжело раненый китайский солдат.

После обстрела загорелся различный хлам и отряд собравшись вновь, к счастью никого не потеряв, даже без раненых обошлось, поспешил уйти прочь.

Но ровный огонь небольших пожаров позволил разглядеть китайские укрытия, точнее то что от него осталось после обстрела. Китайцы из того что осталось от здания строили стены вплотную примыкавшую к фундаментам. Сверху создавался настил из досок, веток и всего прочего что было под рукой, и забрасывался различным мусором, чтобы укрытие трудно было заметить с воздуха, дескать это ничем непримечательная куча мусора. В этих рукотворных пещерах и отсиживались китайцы, почти без движения, в полной темноте, холоде, ожидая приказа на штурм.

Но этим ребятам не повезло. Операторы беспилотного разведчика сумели их как-то обнаружить, и по ним был немедленно нанесен удар.

Те кто уцелел, вытаскивали из-под завалов своих раненых товарищей, складывая их друг с другом. Кто-то из медиков пытался оказать им первую медицинскую помощь, вкалывая обезболивающие и перевязывая раны. Трупы же сбрасывались в только что образовавшиеся воронки.

Глядя на эти кучи трупов, страдающих раненых Вадим ничего не чувствовал, ни злорадства и удовлетворения, ни тем более жалости. Жалеть их не за что – это враг.

"А почему нет удовлетворения? — спросил он себя. — Вон сколько их на тот свет отправили… Ведь чем больше мы их прихлопнем, тем лучше".

Но ответа не было. Лишь несколько минут спустя после автономной работы мозга над данным вопросом появились первые ответы.

Эти китайские солдаты находятся на положении тупого скота. Их гонят в бой на убой, как какую-то скотину, стадо голодных баранов, обещая, что как только они добьются победы, у них будет все: много плодородной земли, вода, а значит пища. Не говоря уже о том, что их наверняка хорошенько обработали пропагандой.

Оттого и нет злорадства с удовлетворением, им действительно дома трудно. Но и жалости нет, потому что позволили зомбировать себя и вторглись на чужую землю, чтобы взять ее себе, согнав и уничтожив прежних хозяев.

* * *

Правду говорят: наглость – сестра победы.

Отряд штрафников двигался по занятому китайцами правому берегу средь развалин с каждым шагом углубляясь в их позиции и никто этого не знал. Китайцы наверное даже в принципе не могли допустить что враг может проникнуть к ним и идти вот так почти не скрываясь.

Квартал оставался за кварталом. Продолжали сыпаться и рваться снаряды вспышками освещая разрушения и старые воронки, часть из которых были заполнены телами.

"Пройдет еще неделя-две и все это чудовищно засмердит, — невольно подумал Куликов. — Хорошо еще что мы идем сейчас, а не две недели спустя".

Вадим даже мысленно не мог представить как сильно будет вонять разлагающейся плотью. Тошнотворный ком подобрался к горлу.

"Разве что когда все это начнет гнить, китайцы все же засыплют воронки", — предположил он, и тошнота отступила.

Отряд по сигналу комбата остановился.

За час что они крались, штрафники преодолели две трети пути. Собственно они остановились перед микрорайоном Торгашино – наиболее уцелевший район города, за исключением совсем уж крохотного микрорайона Металлистов, состоящего из пары-тройки кварталов, бои за который вообще не велись.

Вадим узнал местность. Именно здесь их предали сманенные посулами китайцев уроженцы Кавказа. А потом случился обстрел из катюш по всем без разбора.

— Дальше нам не пройти, — тихо сказал китаец. — Посторонним там делать нечего. Ходят патрули которых так просто не провести. Там даже солдаты не укрываются.

— Чтобы наши артиллерийский огонь не вели и случайно по штабу не шандарахнули, на? — скорее констатировал, чем спросил Заречный.

— Да.

— Что ж, на, я это ожидал…

— Как же нам быть? — спросил кто-то.

— Раз нельзя добраться до противника по земле, на, пойдем под землей. Ищите люки колодцев, на. Бои здесь велись не так интенсивно как в остальной части города, на, так что думаю подземная инфраструктура хоть частично, да уцелела, на.

Штрафники разбрелись в стороны в поиске колодцев. Один из бойцов нашел такой люк, не заваленный обломками рухнувшего дома.

— Отлично, на, спускаемся…

В коллекторах оказалось на удивление чисто на сколько может быть чисто в коллекторе. По крайней мере никаких завалов действительно не было и трупы в другие уцелевшие по ходу движения колодцы не сбрасывали, для этого хватало наземных ям. Так что ничего разгребать не пришлось.

"Странно что китайцы оставили подземные коммуникации без внимания", — подумал Куликов и уже хотел доложит о своей тревоге Заречному, как тот остановил отряд.

— Ну-ка Атом, посмотри что там, на. Ты у нас вроде сапером был, кажется там по твоей части, на…

Боец по прозвищу Атом протиснулся вперед и осторожно приблизился к указанному комбатом препятствию.

— Да, это мина, — подтвердил он.

— Разминировать можешь, на?

— Вполне.

— Тогда тебе и карты в руки, на. Приступай…

Атом поколдовав с минуту, встал.

— Ну?

— Все в порядке. Раз-минировано.

— Тогда идем дальше, на. Атом, ведущий.

Отряд останавливался еще несколько раз. Какие-то мины он деактивировал, к иным даже не прикасался и опасный участок проходили высоко поднимая ноги чтобы не прервать лазерный луч и обыкновенную растяжку. Слава богу, ничего более сложного и хитрого под землей не поставили, вроде датчиков объема иначе им никакая удача не помогла бы.

Странно, почему коллекторную сеть вообще не подорвали? Объяснение могло быть только одно: китайцы и не думали что сюда могут сунуться русские, а если что, эти трубы могут быть использованы для скрытого отхода, потому и мины стоят примитивные, чтобы самим долго не возиться.

— Ну, вроде бы пришли, на, — произнес в некоторой задумчивости Заречный, стоя под очередным колодцем. — Но определить точно, можно только посмотрев собственными глазами, на. Давай, на, полезай наверх…

Пленник тал карабкаться наверх, а вслед за ним комбат.

Сверху противно скрипнуло. Казалось, звук отодвигаемой чугунной крышки слышали все за километр в округе, не меньше. Бойцы аж инстинктивно присели и большинство сквозь зубы выматерилось.

— Я этого китаезу за ноги подвешу… — добавил кто-то отчетливо.

Прошло совсем немного времени, китаец и комбат огляделись, после чего Заречный приказал:

— Выходим, на, быстро.

Штрафники, выбравшись из-под земли, затаились среди развалин, вжимаясь в битый бетон. Затаиться успели вовремя потому как буквально через минуту прижимаясь к развалинам по улице прошел патруль. Один из патрульной тройки носил прибор ночного видения.

После того как патруль прошел, пленник провел их чуть кружным путем к цели. Отряд затаился в избитом снарядами доме.

— Вон то место где располагается штаб, — указал комбату Уси Нанкин в окно.

Торговый центр сложился внутрь и заподозрить что в нем, а точнее в его подвальных помещениях, находится передовой штаб противника, было трудно. Где угодно, только не здесь.

— Где вход, на?

— Вон там… Видите, там бетонная балка выбирает из земли? Вот сразу за ней находится вход в подвальные помещения.

— Ясно, на…

Заречный еще с минуту понаблюдал за развалинами торгового центра и повернулся к своему отряду.

— Ну что братва, вперед, на?!

— Вот так просто возьмем и пойдем?

— А чего тут, на мудрствовать лукаво? Вот так возьмем и пойдем, на… Точнее наоборот: пойдем и возьмем, что нам надо. Чего мудрить-то, на?! Ведь чем хитрожопей план, тем больше вероятности, что он провалится. Так, короче, на, со мной пойдут… Демон, Бурый, Локоть, Гном, Атом и Токарь с Зявой… Остальные прикрывают. Вы двое: Шершавый и Хохол, идете вон в то здание, а вы: Атос и Бабай, остаетесь здесь, на. В случае чего, на, вы четверо создадите перекрестный обстрел. Всем всё ясно, на?

Штрафники кивнули.

— Тогда работаем, на. Группа захвата, за мной. Ты тоже, на, — утянул комбат за собой Уси Нанкина. — Покажешь, где там, что, на…

* * *

Отряд из восьми человек, вооруженных бесшумным оружием, плюс пленный проводник, выскочив из полуразрушенного дома, быстро перебежал пустую улицу по направлению к вражескому штабу.

Вплотную приблизившись к входу в подвал разрушенного торгового центра, группа замедлила шаг и пошла ровно, как будто их тут только и ждут.

Из черной темноты входа вышел младший офицер, поднимая руку и по всей видимости требуя остановиться и предъявить какие-то документы. Но вместо документов офицер получил две пули в лицо, после чего Заречный (только он имел реальный опыт стрельбы с использованием прибора ночного видения) сделал еще две коротких очереди, слившиеся в одну, в темноту и вслед за падением офицера послышалось еще два звука падающих тела, стук оружия о камни.

— Убрать тела, на!

Тела быстро оттащили в сторону. Их обнаружение сразу же приведет к объявлению тревоги. В то время как полное отсутствие проверяющей группы на входе, заставит начать расследование произошедшего. А пока то да сё, они успеют управиться с работой.

Дальше по коридору показалась железные ворота с дверцей для людей в центре.

Уси Нанкин после немого требования комбата, снявшего ночник и уже привыкшего к темноте, постучал в дверь и что-то произнес по-китайски. Дверь лязгнула примитивным засовным замком и приоткрылась. Вадим рванул ее на себя, полностью открывая, а Заречный уже сделал короткую очередь внутрь.

— Вперед!

Отряд штрафников ворвался внутрь, и раздались частые лязгающие хлопки. Все кто оказался в зоне видимости, даже не успев толком сообразить, что собственно произошло, попадали на пол.

Складской подвал обычно представляет собой просторное пространство, разве что опоры нарушают его простор, но этот подвал оказался переоборудован. Пространство подвала разделили на комнаты из подручного материала: досок, различных щитов, шифера… Итак прямо напротив входа простирался Т-образный коридор. "Ножка" шла вперед, а "перекладина" уходила в стороны от двери.

— Куда, на?! — спросил комбат у пленника.

"Хоть бы этот серолицый оказался на месте…" – взмолился Вадим.

Ведь вполне вероятно что "серый кардинал" мог давно убраться восвояси. Но что-то подсказывало, что наблюдатель от серолицых и советник в одном лице должен оставаться и контролировать ситуацию на месте постоянно.

— Туда… — указал Уси Нанки. — Вперед. Там координационный центр, а рядом комнаты генерала и серолицего…

— Понял, на! Токарь, Зява, держите боковые коридоры! Гном, Атом, прикрывайте спины! Вперед!

Кто-то из обслуживающего персонала и офицеров штаба все же выглянули из своих комнат и тут же получили пули.

Забухали сзади автоматы Токаря и Зявы, не имевшие бесшумок. Начался откровенный переполох, но непосредственная группа захвата уже была на месте. Заречный толкнул дверь координационного центра, где за столом от мини-тенниса застеленного картой стояло несколько человек с пистолетами наголо. Они тут же открыли частый огонь.

Штрафники попадали на пол и пули свистели над головами, за то их огонь через хлипкие стены покосил всех кто вздумал оказать им сопротивление. Стреляли безбоязненно, справедливо пологая что командующий и "серый кардинал" наверняка схоронятся в каком-нибудь уголке подальше от опасности.

Пистолетная стрельба смолкла и Заречный первым вбежал в главную комнату штаба.

Так и оказалось, генерал и серолицый уцелели затаившись в дальнем углу.

Комбат выбил прикладом пистолет из рук серолицего и повалив его на землю, с силой затолкал какую-то тряпку ему в рот, только что выуженную из кармана.

Штрафники разобрались с генералом, быстро его спеленав пластиковыми наручниками и помогли комбату захомутать его жертву.

— Уходим, на!

Все происходило так стремительно, что даже не верилось что все получилось так легко. Что так вообще возможно. Но результат говорил сам за себя. Они пришли и взяли кого хотели.

"Теперь только нужно уйти, — подумал Вадим, все еще находясь в ошалелом состоянии. — Вот с этим как раз и возникнут основные проблемы".

* * *

Проблемы и вправду возникли сразу на выходе.

Естественно что при нападении на штаб, кто-то успел подать сигнал тревоги и теперь к атакованному штабу стекались патрули и более крупные отряды со всех сторон.

Один из таких отрядов в десяток человек усиленный парой патрулей оказался непосредственно возле выхода из штаба и штрафникам пришлось столкнуться с ними лоб в лоб. Завязалась перестрелка. Возможно этот отряд китайцев зажал и задержал бы штрафников на выходе до подхода помощи, если бы не четверка штрафников оставленная Заречным снаружи. Они практически синхронно ударили в спины китайцам. Тем замешкались, заметались ничего не понимая и были перебиты перекрестным огнем в считанные секунды.

— Живее сваливаем, на!

Штрафники побежали за своим командиром. Но тут возникли трудности. Если китайский генерал еще выполнял простейшие команды отдаваемые посредством тумаков и бежал вместе со всеми, то серолицый всячески саботировал движение, он слег и не желал двигаться, несмотря на удары и угрозы.

— Вот сука, на… Но ничего, Бурый, Локоть, хватайте его под руки и волоките.

— А он не сдох часом? — поинтересовался Атом.

— Не, на… глазки так и бегают…

Отряд убегал в темноту, но помочь это не могло, противник пользовался приборами ночного видения и вполне их наблюдал, другое дело что пока не спешил открывать огонь, уже зная что в руках противника два высших офицера штаба. Видимо они еще надеялись получить их обратно живыми.

Впереди появилась еще одна группа противника. Штрафники юркнули в переулок, чтобы затеряться во дворах. Заречный бросил назад гранту с радиодетонатором. И когда преследователи оказались в ее районе нажал на пульт дистанционного подрыва. Кого-то из преследователей безусловно ранило, в подтверждение тому раздались крики, но главное они обеспечили себе несколько секунд форы. Чтобы скрыться за еще одной грудой развалин.

Впрочем это все равно не могло спасти штрафников. Китайцы стянули в район огромное количество солдат и прорваться сквозь это кольцо не представлялось возможным. Пометавшись из стороны в сторону, они вынуждены были засесть в одном из относительно уцелевших зданий.

— Не получилось, на… Что поделать, залезть на гору всегда легче, чем слезть с нее, на.

— А я вообще не понимаю, на что мы понадеялись, добровольно сунувшись в пасть дракону, — буркнул Бурый. — Чем мы вообще думали?!

Все промолчали, но мысленно наверняка согласились с Бурым. Сейчас сидя в западне, и немного подумав, что называется задним умом, они действительно не могли понять, на что они собственно надеялись, ввязываясь в эту в высшей степени авантюрную авантюру?

И ведь не просто пошли, а просто слепо последовали за своим командиром, понадеявшись на его специальные знания и опыт в данной области спецопераций. Ведь никто даже не поинтересовался, а как они собственно будут отходить с пленными, если тех удастся взять? А сейчас думать уже поздно. Остается только как раньше верить своему командиру. Ничего другого им не остается.

— Занять круговую оборону, на. А кто каким местом думал, будете потом выяснять, на, если это думающее место сумеете сохранить. А чтобы его сохранить, на, вы должны быстро выполнять мои приказы, на. Возможность выхода еще есть, на…

— Какие?!

— Сыть, на! Занять боевую позицию и не отсвечивать, на!

Бурый подчинился и прильнул к окну, зло передернув затвор автомата.

Заречный оставшись один вынул из кармана рацию и покрутив настройки стал вызывать уже знакомого Жнеца:

— Жнец, здесь Сокол-два, прием… Жнец, Жнец, здесь Сокол-два, прием…

Но в ответ рация лишь издавала пощелкивающее шипение. Комбат не сдавался и перепробовал еще несколько частот, пытаясь вызвать не только Жнеца, но и штаб, но результат оставался тот же. Рация издавала лишь помехи.

— Глушат суки, на… — ругнулся Заречный, оставляя рацию в покое. — План "Б" также полетел коту под хвост, на…

— А в чем он заключался? — поинтересовался Вадим.

— В вызове огня на себя, на…

Куликов вздрогнул, но согласился, что этот вариант мог бы сработать. В свое время, когда он подвязался в разведчики и китайцы их зажали в горах, вызванный огонь на себя, позволил отряду унести ноги.

— А плана "В" случайно нет?

Комбат не ответил, только зло сплюнул. Вадим отвязался, понимая, что на Заречном как на командире отряда, сейчас лежит вся ответственность за операцию, точнее ее провал. Это нелегко. Нужно что-то придумать, а в голову похоже ничего не лезет.

* * *

Китайцы, окружив здание, в котором спрятались штрафники, пока не предпринимали попыток штурма. Их медлительность скоро прояснилась. Через минуту раздался усиленный мегафоном голос. Оратор с сильным акцентом, так что его едва можно было понят, потребовал:

— Рюсские… отпистити плинникоф и вам соханят зисть… Пофторию… сдафайтись и ви останитись живи…

— Ага, так я и поверил.

— Даем вам минута на расмысшлиния…

— Время тянут, суки, на…

— Что будем делать командир? — глухо спросил Гном. — Их там как грязи… Даже если все пули что у нас есть попадут точно в цель и ни одна не пропадет, а каждая граната убьет десяток китаез, их там все равно останутся сотни.

— Ну не сдаваться же, на? Или ты предпочел бы этот вариант, на?

— Нет… они не сдержат слово. Мы им не нужны, разве что для своих целей…

— Они боятся шума и света что неизбежно появится в случае боя, на, — задумчиво сказал комбат. — Пожалуй, только в этом наше спасение.

— Что ты задумал, комбат? — удивился Шершавый.

— Так, пока они там ждут, быстренько найдите что-нибудь, что может гореть: доски, пластик, пенопласт…

Бойцы, примерно уяснив, что именно хочет сделать комбат, быстро осмотрелись и стали выламывать доски из местами разбитого пола, сбивать косяки и разрушать деревянную мебель. Вскоре в центре комнаты валялась целая груда дров.

— Хохол, Атос, Бабай, тащим все на верхний этаж и разводим костер. Остальные прикрывают.

Подхватив доски, бойцы побежали наверх.

— Минута расмисшлиния прошла, — донеслось снаружи.

— Какие гарантии?! — крикнул Вадим, понимая что нужно потянуть время, пока комбат доведет начатое до конца или по крайней мере успеет сделать хоть что-то из задуманного. — Что вам помешает нас шлепнуть сразу как только мы отпустим пленников и сдадимся?!

— Ми даем слофо.

— Слово – пустой звук! Каждый хозяин своему слову, то есть слово дал, слово взял и все дела. Тут нужно что-то другое!

— Что? Какие фаши услофия?

— Вы опустите нас вместе с пленниками, до какого-нибудь острова! Мы на острове отдаем вам пленников и расходимся! Как вам такое предложение?!

Переговорщик замолчал, видимо доводя предложение русских до командира.

"А ведь действительно неплохое условие для расставания", — подумал Вадим и стал с надеждой жать ответа.

— Нит… ни пойдит…

— Почему?!

Вместо ответа раздался шквал автоматного огня. Казалось, стреляли тысячи стволов. Хотя, может так оно и было на самом деле… Пули влетали в открытые зевы окон и выбивая от стен облачка пыли, кирпичную крошку, рикошетили внутри комнат.

"Это ответ на сигнальный костер", — догадался Куликов.

Молнией пронеслась мысль, что запусти китайцы в каждое окно по паре подствольных гранат и уже никого из них не было бы в живых, по крайней мере дееспособных точно. Впрочем то что китайцы не использовали карманную артиллерию тоже было понятно, они все еще надеялись что генерала и серолицего советника еще можно спасти, а потому использовали "тонкое оружие".

— Они поперли! — крикнул кто-то осмелившийся выглянуть в окно.

Плотность огня действительно чуток снизилась, но ненамного.

Вадим так рисковать не стал, и просто высунув ствол автомата, вслепую выдал короткую очередь наискосок.

Спустя пару десятков секунд плотность китайского огня снизилась на порядок.

"Они подобрались вплотную и теперь боятся задеть своих", — понял Вадим.

— Бросай гранаты! — приказал он, сам дергая за чеку своей "лимонки" и выбрасывая смертельный посланец в окно. А

Захлопали взрывы, раздались крики раненых.

Повторный выброс гранат произошел гораздо прицельнее и потому он снял гораздо лучший урожай.

Обстрел после такого выпада усилился и штрафникам вновь пришлось укрыться за стены, пережидая свинцовый град. Но сразу стало ясно что большинство пуль бьются о стены.

"С чего такая неточность? — спросил себя Вадим и сам же ответил: – Только если оружие в руках ходуном ходит из-за… движения".

— Клади стробоскопы! Кажись они ломанулись всей толпой!

Бойцы положили на подоконники черные приборчики и включили их. В глаза китайцам ударил яркий часто мерцающий синий цвет. Многие невольно отвернулись и зажмурились, как совсем недавно сделал Бурый. Темп наступления тут же сбился, утихла стрельба, а та что продолжалась стала еще более неточной чем прежде…

Только этого и ждали штрафники. Выглянув из укрытий они открыли стрельбу в упор по хорошо освещенным вспышками китайским солдатам, которые уже успели подобраться к зданию на каких-то двадцать метров. Противник заметался, вражеские солдаты ничего не видели впереди кроме ослепляющих вспышек, а пули штрафников продолжали их косить без всякой жалости с убийственной точностью, только успевай менять магазины. В самую гущу полетели подствольные и ручные гранаты.

Не выдержав такого напора, китайские солдаты, понеся тяжелые, просто чудовищные потери, особенно если учитывать сколько штрафников им противостояло, отступили.

— Выключить стробоскопы. Потери есть? — спросил Вадим оглядываясь. — Раненые? Убитые?

— Меня рикошетом в ногу задело, — ответил Локоть. — Терпимо.

— Интересно, что они сейчас придумают? — проворчал Хохол, осторожно выглядывая.

— Хорошо сработали, на! — похвалил бойцов вернувшийся с верхних этажей Заречный.

— Как ваш план? — спросил Куликов.

— Не знаю, на… Теперь нам остается только ждать.

— То есть? — не понял Бурый.

— А то и есть, на… не видеть наших сигналов они не могли, на… Поскольку ситуация не типичная, на, то потребуется какое-то время, что уйдут на доклады и принятие решений…

— Понятно. Бюрократический бардак.

— Ну вот, на, сам все понимаешь… А пока давайте живенько на второй этаж поднимемся. Его оборонять легче чем первый.

Штрафники согласившись с командиром, подхватив пленников быстро поднялись на этаж выше и даже на третий. Китайцы, что не могли долго ждать и раскачиваться, спустя несколько мгновений, начали вторую атаку.

* * *

Полетели дымовые гранаты, несколько штук влетели в окна и все пространство начало быстро погружаться в белесую пелену густого тумана. Китайцы вновь начали штурм в надежде спасти генерала и советника.

Применять стробоскопы в таких условиях стало невозможно, свет от них будет приглушенным, не ослепляющим, только лишь укажет район для ведения огня.

— Огня не открывать, на, по стене они все равно не залезут на… — приказал Заречный. — Гранаты беречь. Боеприпасы нам еще могут пригодиться, на. Держать только лестницу…

Китайцы попытались сходу взять лестничный пролет, но плотный огонь штрафников свел все их попытки на нет. Оставив несколько трупов на ступенях китайцы откатились назад. В следующий раз они попытались забросить гранаты, но бывалые штрафники со всеми этими фокусами были знакомы, сами в свое время брали здания подобным образом, и дождавшись когда гранаты рванут снова обрушивали шквал огня на врага.

"Ну, чего они ждут?! — зло подумал Куликов о командовании. — Могли бы уже принять хоть какое-то решение и привести его в исполнение? Что им стоит сделать по нам несколько залпов из тех же "катюш"? В конце-концов они ничего не теряют…"

Стена что отделала одну квартиру от другой в которую вел отдельный подъезд, вдруг лопнула от взрыва. Ударная волна и град кирпичных обломков смел находящихся в комнате двух штрафников. Зяву погребло под осыпавшейся стеной, а Токаря так и вовсе выбросило в окно у которого он стоял.

Вадим находился в соседней комнате, он почувствовал как дрогнуло здание. Сначала он подумал что командование наконец решило нанести удар, но потом он понял что произошло и поспешил к пробоине в свою очередь активируя гранату. Понимая, что сейчас в пролом ворвутся десятки китайских солдат.

— Бурый, со мной!

Куликов успел бросить гранату, его товарищ тоже сделал бросок, как раз в тот момент когда появились первые китайские солдаты. Взрывы смяли первую волну, а вот вторую пришлось сдерживать длинными автоматными очередями засев по обе стороны от двери.

Но сдержать атакующую волну хорошо вооруженных солдат противника было невозможно. Их огненный шквал легко перевесил то, что могли противопоставить им два штрафника. Куликову и Бурому невольно пришлось укрыться от свинцового дождя, после чего натиск только усилился.

Штрафники бросили по последней гранате, но и китайцы сделали аналогичный ход и в комнату, которую удерживали штрафники влетело несколько рубчатых шариков.

"Вот и все… — с щемящей душу тоской подумал Куликов глядя на ближайшего к себе посланца смерти. — Отпрыгался".

Спасения не было. Он зажат в углу и уже не успевал, как Бурый одним рывком рвануть в коридор, для этого ему нужно сделать слишком много действий, слишком много времени, слишком много усилий, ему слишком далеко и он слишком тяжел. Собственно даже Бурый не успевал, Вадим видел это совершенно отчетливо. Видел и осознавал все как в замедленной съемке.

Рванули за стеной гранаты, что бросили они четыре секунды назад и какое-то мгновение спустя придет черед китайских "хлопушек".

Разум понимал, что спасения нет, но инстинктам логичные доводы сознания не указ, они действуют до самого конца, самого последнего момента. Повинуясь древнему чувству Вадим все же рванул в ближайший угол комнаты, отворачиваясь от осколков что сейчас брызнут во все стороны и сжимаясь в комок. Бронежилет еще мог выдержать удар, нужно только как-то уберечь мягкие ткани, то есть руки и ноги, задницу наконец. Руки не проблема, чего не скажешь про ноги с седалищным местом…

Рванули китайские гранаты. Осколки мгновенно заполнили весь объем комнаты, они рикошетили от стен, пола и потолка. Выбитая крошка, сгоревшая взрывчатка, поднятая пыль в одни момент смешались, окутав весь объем помещения непроницаемой завесой.

Близкие взрывы в очередной раз контузили Куликова, отправив его в беспамятство. Наверное все это вместе: его неподвижность, плохая видимость сделали его незаметным для первых ворвавшихся в комнату китайских солдат. Они развивали успех и первые из них мало смотрели по сторонам. Только лишь телу Бурого валявшегося в проходе у них под ногами досталось несколько очередей в упор.

А вот последующие, наверное из второго десятка, оглядывались внимательнее. Один из китайских солдат остановился возле неподвижного тела Вадима и поднял автомат, чтобы добить контрольным выстрелом, даже очередью, ненавистного русского.

Но тут земля и дом задрожали от взрывов. Пара мин ударили непосредственно в дом, обрушивая стены и перекрытия. Вспышки огня от частых взрывов осветили все вокруг и можно было увидеть как рвало на части и поднимало высоко в воздух десятки китайских солдат, что штурмовали засевших в доме штрафников.

Палец китайского солдата все же нажал на курок скорее уже непроизвольно чем осмысленно, но очередь вместо того чтобы превратить голову Вадима в месиво из кости и мозгов прошла далеко от цели, скользнув по бронежилету и по без того израненным осколками ногам, разбивая в щепу кости и суставы.

Вадим очнулся от сильного рывка. Все ощущения его были смутными, смазанными, он ничего не понимал, да и не пытался что-либо понимать. Наверное к счастью, потому что наверняка бы почувствовал чудовищную боль в ногах, превратившиеся в безвольные, болтающиеся во все стороны истерзанные и окровавленные куски мяса.

— Держись, на…

Беспамятство вновь забрало его себе. Он еще несколько раз то приходил в себя, то отключался. В сознании отпечатывались рваные, мутные картины увиденного и прочувствованного.

Два укола в ноги, и боль в израненных конечностях, что вырвала его из царства Морфея спустя какое-то время притупилась. Земля продолжала дрожать, в небо поднимались сотни килограмм грунта, обрушивались здания, слепили вспышки…

Тряска… Кто-то несет его, подхватив под руки. Ничего не видно. Всюду стелется дым…

Снова разрывы. Стрельба. Что-то остервенело кричит в рацию комбат Заречный. Вяло протекла мысль, что значит им все же удалось выйти из зоны глушения.

Его снова хватают и куда-то бегут. Сколько их? Кто они?

Вспышки разрывов выхватывают в небе хищные силуэты боевых вертолетов. Вот они делают залпы и десятки неуправляемых ракет, оставляя хвосты ударили по позициям врага. То и дело на бортах винтокрылых машин вспыхивают искры. Вертолеты отвечают злобным лаем своих пушек.

Ураганный ветер закрывает обзор поднятым в воздух хламом, пылью, дымом. Вадима снова подхватывают, куда-то несут.

В следующий раз он приходит в себя от чувствительного удара спиной и головой. Пол вибрирует, заходил ходуном как палуба лодки в шторм.

"Я в вертолете", — осмыслил Куликов.

Но радости от спасения нет. Нет вообще никаких эмоций ни положительных, ни отрицательных. Их словно отбило взрывом гранаты. Собственно даже нет понимания того что он спасен, что они вот-вот вырвутся из ловушки в которую сами влезли.

Сильный удар. Огонь над головой. Надсадный рев турбин проникает в уши. Салон заполняется едким черным дымом…

Снова удар. Вадима как мешок с картошкой бесцеремонно вытягивают из вертолета, и волоком тащат по земле. Волочащиеся ноги дают о себе знать чудовищной болью, но вместо крика что так и рвется из груди, из горла вырывается только хрип.

Сам десантный вертолет горит. Взрыв. Огонь обдает сильным жаром.

Тот кто его тащит, падает сам и роняет его…