1
…. Позвонив Евгению Викторовичу узнал, когда заказан пропуск.
Снова проходная и длинный коридор с рядами одинаковых дверей. Евгений Викторович начал без предисловий:
… — По порядку: Еремин с напарником — поджигателем совершили побег несколько месяцев назад. Извещение о побеге было отправлено, как положено. Поиск велся сначала персоналом, затем присоединилась местная милиция. Вскоре в одном из ближайших дачных участков произошел пожар. Был обнаружен обгоревший труп, опознанный персоналом как Серегин, после чего тот и был похоронен на больничном кладбище.
— Опознан? Обгоревший? По зубной формуле, что ли?
— Вопросы к Вашим коллегам. Кстати, сбежавшие были примерно одной комплекции и без особых примет. Напарник до сих пор в розыске.
— Дальше. Дело о гибели сотрудника коллекторского агентства закрыто. Несчастный случай. По заключению судмедэкспертизы, причина смерти — массивная политравма, несовместимая с жизнью.
— А следов посторонней помощи этой «политравме» на вскрытии не нашли?
— Нет. В документации покойного Вы значились среди прочих должников…
— Я уже погасил задолженность!
— Это мы тоже выяснили. Вопросов к Вам нет. Пока.
— Теперь — Смирнова Евгения Александровна. С работы была уволена за прогулы. Хотя человек просто пошел с работы и исчез. Была зарегистрирована в области в одном из «резиновых» домов. Снимала комнату. Одна. Имела много поклонников, помимо Вас. Но с заявлением об ее исчезновении никто не обратился. Запрос о родственниках по месту прежней регистрации — отрицательный. Фото — только из личного дела в отделе кадров больницы. Сейчас в центральном судебно-медицинском отделении находится несколько похожих трупов…
- Предлагаете опознание?
— Это была Ваша инициатива.
— Ладно. Поехали.
2
В секционной стоял тяжелый специфический запах.
Виктор Сергеевич сразу узнал ее. Подошел на всякий случай поближе. Посмотрел еще раз. На шее отчетливо проступала странгуляционная борозда.
— Прижизненная? — указав на нее, спросил он судмедэксперта
Тот подошел поближе, обдав запахом табака и свежего перегара:
— Да, похоже. Мягкая скользящая петля.
— А что еще при наружном осмотре?
— В общем, больше ничего. Следов насильственных действий сексуального характера, других видимых телесных повреждений не обнаружено.
Виктор Сергеевич раздвинул пальцы ее кистей, внимательно осмотрел.
— А это? — указал он на едва заметную точку в одном из межпальцевых промежутков.
— Что?
— Гляньте сюда, пожалуйста.
Эксперт подошел и посмотрел.
— Да, действительно. Похоже на след иньекции. Возьмем ткани и биологические жидкости на исследование, посмотрим.
— На вскрытии присутствовать можно?
Судмедэксперт посмотрел на Евгения Викторовича. Тот кивнул.
Стиснув зубы, Виктор Сергеевич смотрел, как санитар распиливал череп, снимал скальп. Затем раздалось чавканье, и эксперт поднес мозг к его лицу.
— Приступим, коллега?
— Вы хозяин.
— Так… петехии… посмотрим здесь… здесь… А вот это интересно! Гипофиз практически отсутствует… Хотя макроскопических данных за инсульт или опухоль нет… Продолжим… Брюшная полость… печень… Теперь — сердце. Как видим — здорового человека. Вот коронарные сосуды, миокард… ничего. Легкие … как и у всех курильщиков… гиперемия… Матка — беременности нет… Берем ткани на исследование… Следов хирургических манипуляций нет, все внутренние органы на месте. Дальше…
— Спасибо, мне достаточно.
- Я могу теперь идти? — спросил он у следователя.
— Пойдемте вместе. Ну и что обо всем этом скажете? — уже выйдя на свежий воздух, спросил он.
— Эксперт все сказал, остальное напишет. Наверное, все не так просто, как кажется.
— Хотите сказать: сначала ввели что-то, сделали что-то, а для отвода глаз задушили?
— Это Вы сказали.
— А сами что думаете?
— Оставлю свои соображения пока при себе. А сейчас — домой хочется. И кофе покрепче. До свидания.
— До встречи! Могу Вас подвезти!
— Нет, спасибо. Я пешком.
Евгений Викторович уехал. Постоял немного. Запах секционной все еще ощущался. Его отвлек зажужжавший телефон. На дисплее высветилось — «Ирина».
— Да?
— Где ты пропадал? Я так скучала!
— Только что из морга.
— Не смешно.
— Не смешно. Я тебе перезвоню, пока занят.
Подумав, отправился обратно. Эксперт сидел за компьютером, курил и что-то печатал. Увидев его, приветливо улыбнулся:
— Проходите! Места достаточно!
— Надеюсь, пока не для меня.
— Кофе?
— Нет, спасибо. Я по тому случаю…
— Ваша знакомая?
— Была. Что же все-таки произошло?
— Причина смерти, хотите сказать? Предварительно — смерть от механической асфиксии. Окончательное заключение — после исследования тканей и биосред.
— Часто приходилось видеть такой гипофиз?
— Что-то не припомню.
— А идеи на этот счет есть?
— Появятся, когда получу результаты из лаборатории.
— Его тоже отослали?
— Конечно.
— А изменения? Были прижизненными?
— Похоже на то… Постойте, к чему Вы клоните?
— Ни к чему. Просто хотел уточнить для себя кое-что.
— А оно Вам нужно, коллега?
- До свидания. Спасибо за информацию.
— Пожалуйста.
Выйдя, он снова глубоко вдохнул свежий воздух. Шел не спеша. Уже стемнело. Прохожих и машин было немного. Снова зажужжал телефон. Сообщение от Иры — «Жду на станции метро…». Перечитал еще раз. Не позвонила. Да и в метро свиданий раньше не назначала. Что-то не так. Позвонив по ее номеру, услышал, что «абонент в настоящее время недоступен». В метро это бывает. Оглянувшись, не заметил ничего подозрительного. Уточнить все придется на месте.
3
Сошел на указанной станции метро. И снова возникло знакомое давящее ощущение — кто-то идет за ним, совсем рядом. Замедлил шаг, быстро оглянулся — все те же спешащие и безразличные пассажиры. Он продолжал медленно идти вдоль тронувшегося состава. Кто-то шел совсем рядом с ним, не отставая. Стук колес, свист, грохот. Почувствовав движение за левым плечом, быстро сжал руки в замок и, не глядя, резко ударил локтем назад, попав во что-то мягкое. Тут же отступил в сторону. Не оглядываясь, пошел прочь от остановки, слыша за спиной — «Человеку плохо! Помогите!». Теперь за спиной уже никого не было. Пройдя переход, сел в поезд и несколько раз сделал глубокий вдох — выдох. Пульс стал ровнее. Вытер выступивший пот. Сошел на следующей остановке, снова набрал номер Иры. Бесстрастный голос автомата опять сообщил о недоступности абонента. Он помедлил немного, потом удалил номер из списка контактов. Выйдя на улицу, позвонил жене из телефона-автомата:
— Привет! Узнала?
— Узнала. Что случилось?
— Ты не могла бы детей на время увезти куда-нибудь?
— А что случилось?
— Пока ничего. Если уедешь с ними, надеюсь, и не случится. Деньги переведу на счет как обычно. Сделаешь?
— Да уж… Не хочешь ничего сказать?
— Все серьезно.
— Ну, тогда придется.
— Спасибо. На сотовый не звони, перезвоню сам. Старайся звонить только по автомату. Куда поедешь — никому не говори.
— А…
— И ему тоже. Уехала в гости к матери. Ненадолго.
— Хорошо.
— До связи.
Придя домой, включил компьютер. Ссылок на «болезни гипофиза» в сети хватало. Опухоли исключил сразу — при них он увеличивался в объеме. Осталось «пустое турецкое седло» — уменьшение гипофиза при тяжелых родовых кровотечениях. Но она не рожала. Лучевая терапия? Отпадает. Операция с доступом через основную пазуху при опухолях… Операция? Тогда почему эксперт ничего не сказал? Если просто пунктировали, то для чего?
Машинально передвигая курсор, перешел на ссылку «Сообщество больных с патологией гипофиза». Рекламное объявление на сайте предлагало «эффективное средство при общем ослаблении организма, истощении иммунитета, половой слабости и гипофизарной недостаточности». Из координат — лишь адрес электронной почты. Туда предлагалось высылать заявки на препарат и обращаться за консультациями. Их даст «квалифицированный специалист». На всякий случай, послал туда письмо с просьбой подробнее рассказать о препарате и цене.
Перешел на форум. Там — тоже ничего конкретного, кроме «очень высокой цены и длительного курса лечения». Спросом препарат пользовался, и немалым. В основном, многих интересовало действие «при половой слабости». И это были явно не те, кто «страдал тяжелыми заболеваниями, вызванными патологией гипоталамо-гипофизарной сферы».
Ответов на свои вопросы в сети он так и не нашел. Может, не там искал? Осталось ждать заключения эксперта.
Прием на следующий день начался молодой пациенткой с округлыми формами и печальным лицом. Декольте и длина юбки формы оставляли максимально открытыми. Влажные глаза часто закрывались мигающими ресницами. Глубокие вдохи еще выше поднимали пышную грудь.
— Здравствуйте, доктор, — опустив глаза, тихо поздоровалась она.
— Здравствуйте. Присаживайтесь, пожалуйста.
— Спасибо. Знаете, из-за чего я пришла?
— Нет.
— Ах да, конечно… Только не думайте, что я Ваша пациентка.
— Я и не думаю. Просто слушаю Вас.
— Дело в том, что я не могу уснуть…
— Продолжайте, слушаю.
— Как только ложусь спать, у меня появляется такое чувство… что-то покалывает между лопаток, сдавливает грудь… становится трудно дышать… появляется чувство жара. Потом с трудом засыпаю. Но скоро опять просыпаюсь от сердцебиения, тревоги. Сердце еще долго колотится, уснуть я уже не могу. И так до утра. А днем — ощущение полной разбитости.
— Извините, что прерываю. Как давно это началось? Из-за чего?
— Даже не знаю… Не хотелось бы все это вспоминать…
— Вспоминать — что?
— Понимаете… У меня был… друг. Мне казалось, у нас все хорошо… Отношения были достаточно долгими, устраивали нас обоих…
— Извините еще раз. Семейный статус — Ваш и Вашего друга? И возраст?
— У него семья, дети, и даже внуки. Что касается возраста… Разница, конечно была. О своем возрасте, сами понимаете, я бы говорить не хотела… Но я намного моложе и узами брака не связана. Детей у меня нет. Я все ждала, что вот, наконец, он появится…
— Кто?
— То единственный, с которым я бы могла создать семью. Кто был бы отцом моих детей… Кто обожал бы меня, дарил цветы… Но жизнь и мечты, к сожалению, не часто пересекаются. Когда я поняла это, стала обращать внимание на тех мужчин, кто совсем рядом… В соседнем подъезде… Так появился он… Я понимаю, конечно, со мной он просто отдыхал от семейных будней… Но меня и это устраивало…
— Поддерживал Вас материально…
— Не хотелось бы касаться этой темы… Но, в общем, да… Так сложились обстоятельства, что я временно осталась без работы…
— Понятно. И что же произошло?
— Он стал появляться у меня все реже… Находил всякие отговорки — то устал, то занят по работе, то поднялось давление… И в постели стал совсем другим…
— Каким?
— Ну… Мне неудобно…
— Неудобно — что?
— Говорить об этом…
— А для чего Вы тогда сюда пришли?
— Да, Вы правы… Ну… он хотел, чтобы я взяла в рот это…
— Его член?
— Да…, - тут она заметно покраснела;
— Традиционные позы в Вашем исполнении перестали его удовлетворять?
— Понимаете… Конечно, он уже в годах… Наверное, для стимуляции ему понадобилось что-то новое… Я пыталась сделать, что он просил… Но… извините … Так не хочется все это вспоминать…
— Не получилось?
— В общем, да. Меня вырвало. В постели, прямо на него…
— Вообще-то, эта история — больше по части сексопатолога.
— Но мне посоветовали обратиться именно к Вам.
— Кто?
— Не хотелось бы называть… И скоро я все поняла. Просто у него уже была другая…
— Как Вы это узнали?
— Случайно увидела их на улице вместе… Она — намного моложе меня. Совсем девчонка! Вульгарная, выглядит как…
— Как проститутка?
— Да!
— Ну, побеждает молодость. И, видимо, он получил от нее то, что не смог получить от Вас.
— Я пыталась… смотреть эти фильмы… Кроме тошноты, они ничего у меня не вызывали. А знаете, что самое обидное?
— Нет.
— Он подарил ей цветы. Такой большой букет… От меня отделывался безделушками… А цветов не дарил никогда. Когда я увидала ее с цветами… что-то перевернулось внутри… Я поняла, что он уже не вернется… Может, если бы я смогла тогда сделать то, что он хотел… Все было бы по- другому… Но как только начинала все вспоминать, снова появлялись эти ощущения… жара, тошноты, сердцебиения… Потом они начали появляться и просто так, сами по себе. Я измучилась, не знала, куда обратиться. Посоветовали — к Вам. И вот, я пришла.
— А не пытались найти кого-нибудь? В качестве замены?
— Думаете, так просто найти в наше время джентльмена?
— А нужен обязательно джентльмен? Или — просто спонсор?
— Ну, зачем Вы так? Сейчас я работаю, с этим он мне помог. Денег, конечно, не так много, как хотелось бы. Но на жизнь хватает. А эти приступы… они меня просто измучили.
— Пытались что-то принимать?
— Да… Ничего не помогло. Я так надеюсь, что Вы мне поможете. Может быть, в частном порядке? Я заплачу, сколько надо…
— Мне государство платит. Похоже, у Вас панические атаки. Здесь помогают антидепрессанты.
— А к ним появляется привыкание? И, наверное, есть побочные действия?
— Побочными действиями обладают даже витамины. Все зависит от конкретного организма, от дозы, от многих других причин. А прием антидепрессантов должен быть длительным. Месяцами, может быть — годами. Это такой «фармакологический костыль» для организма. То, что с вами произошло — нарушение обмена нейромедиаторов из-за стресса. Когда все придет в норму — неизвестно. К тому же, причину эти лекарства не лечат. В Вашем случае, это, похоже — одиночество. И кроме Вас самой, эту проблему никто не решит.
— Да, доктор. Вы так правы… — тут она начала всхлипывать, достала платочек и отвернулась, чтобы вытереть лицо. Успокоившись, повернулась и продолжила:
— Я, конечно, пробовала… Но ничего не получалось. К тому же, я боюсь оказаться слишком назойливой. Ведь обо мне могут подумать неизвестно что… Если бы Вы все-таки могли позаниматься со мной … Я слышала, Вы владеете гипнозом, многим раньше помогли… Можно попробовать у меня дома… Я так надеюсь, что Вы и мне поможете… Вы ведь доктор, от Вас зависит наше здоровье. А мне сейчас так нужна помощь! Не могли бы Вы придти ко мне? Прямо сегодня? Вот мой телефон, я буду ждать Вашего звонка! Я чувствую, что Вы — тот, кто мне нужен и сможет помочь!
— Неожиданное предложение! Я…
— Не говорите сейчас ничего! Я буду ждать Вас! Сегодня! До свидания! — она еще раз вытерла платочком глаза и глубоко вздохнула, еще раз продемонстрировав пышную грудь. Потом встала, застенчиво одернув юбку, и вышла из кабинета.
— До свидания, — задумчиво сказал он, рассматривая бумажку с номером мобильного телефона.
Следующей пациенткой снова оказалась женщина. Одета была скромнее, чем предыдущая. Однако, начала, почему-то, с того же вопроса:
— Знаете, зачем я к Вам пришла?
— Нет.
— Ах да, конечно. У меня проблемы… Я не могу уснуть, все время плачу. У меня бизнес, несколько торговых точек. Но я не могу ни о чем думать, кроме того, что произошло…
— Что именно?
— Мой муж… он мне изменяет! — тут ее глаза наполнились слезами, она всхлипнула, отвернулась. По вздрагивающим плечам было понятно, что она плачет.
Видимо, сегодня был день покинутых женщин.
— Когда успокоитесь, продолжим, — сказал он.
— Да, извините. Все в порядке.
— Пока нет. Вот я гляжу на Вас со стороны. Не как врач, как мужчина. Сильная волевая женщина. Симпатичная. Сумевшая многого добиться. Думаю, для успешного ведения бизнеса пришлось преодолеть много препятствий. И это было непросто.
— Да, Вы правы, — подумав, ответила она.
— И что же происходит теперь? Ваш муж сам-то работал?
— Ну… он помогал мне…
— Что это значит — помогал? Находил более выгодных поставщиков? Открывал новые торговые точки, нанимал продавцов, проверял их? Вел отчетность? Я не знаю, что он там еще делал, не знаком со спецификой Вашей работы.
— Ну, вообще-то все приходилось делать мне самой.
— А он что? Обед вам разогревал?
— Был моим шофером.
— И когда он последний раз выполнял свои профессиональные обязанности?
— Ну… последнее время я предпочитаю ездить на такси.
— А что так?
— Видите ли… Он стал чаще выпивать. И даже когда садился за руль, от него попахивало спиртным. Хотя мне говорил, что выпил совсем немного пива, и это было вчера.
— А что насчет супружеских обязанностей?
— Он… вообще-то уже не ночует дома. Ушел к ней…
— К кому?
— Она работала в моем магазине! Продавщицей! Что он в ней нашел? Ведь я все делала для него! Создала все условия!
— Условия для чего?
— Как для чего? Для счастливой семейной жизни!
— Может, у Вас с ним были разные представления о ней? Он сейчас-то работает?
— Нет. Недавно приходил ко мне, просил денег…
— Дали?
— Да…
— Дети у Вас есть?
— Не получилось. Все откладывала. Думал, бизнес окрепнет и тогда…
— Я не совсем понимаю, из-за чего Вы переживаете. Мужчина, который был Вашим мужем и которого Вы содержите до сих пор, ушел к другой женщине. Живет с ней, деньги получает от Вас. Я думаю, он не плачет, а всем доволен. Пришла Ваша очередь делать выводы.
— Какие?
— Фактически Вы — в состоянии развода. Может, есть смысл оформить его юридически и перевернуть эту страницу семейной жизни? Ведь сама жизнь на этом не заканчивается — просто открывается новая страница книги. Может, там встретится мужчина, который будет достоин Вас. Станет не только Вашим спутником, но и помощником. Вспомните! Наверняка раньше в бизнесе были такие ситуации, когда казалось, что все рухнуло, нанесен непоправимый ущерб. Но Вы смогли сосредоточить свои внутренние ресурсы. Может, даже незаметно для себя. И тогда это помогало. Иначе, бизнеса у Вас уже бы не было. Я не прав?
— Правы, наверное…
— Тогда просто надо еще раз все переосмыслить. Ревизию провести, проще говоря. А когда составите баланс, самой станет все ясно.
Некоторое время она, не мигая, смотрела в окно. Затем перевела взгляд на него.
— И как я могла связать свою жизнь с этим слизняком! Спасибо! Теперь я все поняла!
Сказав это, она решительно поднялась. И, не попрощавшись, вышла.
Обманутые женщины сегодня больше не обращались — до конца дня шел обычный прием.
Пройдя в регистратуру, взял карточку первой пациентки. Перелистал. Фамилия, имя, отчество, Адрес. Выписал все, положил в карман.
Ближе к вечеру позвонил Евгений Викторович.
— У нас опять труп. И опять нужны Вы.
— Эксперт уволился?
— Все шутите. Похоже, труп Еремина. Нужно официальное опознание.
— А Вы?
— Я вел его дело, действующий сотрудник МВД. Вы — лицо нейтральное. К тому же, последний, кто видел его живым.
— Обстоятельства?
— Тело обнаружено на станции метро. Работники «скорой» констатировали смерть. Предположительно — от острой сердечной недостаточности. За Вами заедут.
Вскоре спортивного вида молодой человек, постучавшись, вскоре вошел в кабинет.
— Виктор Сергеевич? Я за Вами.
— Удостоверение покажите, пожалуйста.
— Пожалуйста, — он подошел ближе. Улыбнувшись, достал удостоверение и раскрыл перед его лицом.
— Сейчас, только предупрежу регистратуру.
— Машина на улице.
— Хорошо.
Гость вышел. Посетителей больше не было. Он открыл сейф, достал упаковку с нейролептиком, шприц, латексные перчатки. Подумав, достал ватный тампон и смочил его спиртом. Все это положил в герметичный пакет, убрав в потайной карман. Потом закрыл сейф.
Выйдя, увидел неприметный «Форд» со включенным двигателем. Сел на заднее сиденье. Ехали молча. Так же молча прошли в отделение.
…Снова тот же запах. Эксперт приветливо улыбнулся. Евгений Викторович кивнул.
— Что-то Вы к нам зачастили, коллега, — протянув руку для рукопожатия, поздоровался эксперт
Виктор Сергеевич уловил отчетливую смесь сладковатого запаха свежего спирта и табака.
— Главное, чтобы не Вы к нам, коллега, — пожав влажную ладонь, ответил он.
— Н-да… Приступим?
— Да, это он.
— Подтверждаете? — спросил Евгений Викторович.
— Подтверждаю.
— Протокол составим позже, Вас вызовут. Что по наружному осмотру и предположительной причине смерти?
— В области правого подреберья — свежая гематома три на четыре. В области лица — поверхностные ссадины. Все.
— Механизм?
— Возможно, получил при падении. Вскрытие покажет. Желаете присутствовать?
— Начинайте.
Санитар снова быстро сделал распил, снял скальп. Эксперт монотонно начал:
— Так. Ничего особенного. Пойдем дальше. Сердце — в порядке. Ага! Разрыв капсулы печени… Кровь в брюшной полости… Вот и вероятная причина смерти.
— Печень?
— Увеличена. Это не цирроз, похоже — гепатит. Возьмем на гистологию. Посмотрим.
— Что с разрывом?
— Удар тупым твердым предметом.
— При падении?
— Может быть. А может, нет. Подробности — в акте.
— А по предыдущему случаю готово?
— Нет заключения по биосредам. Непосредственная причина смерти — механическая асфиксия. Гипофиз пунктировали прижизненно. Доступ — стандартный, через основную пазуху. В результате — запустение передней доли с отсутствием гормонопродуцирующих клеток. И пустое турецкое седло.
— Я могу идти? — спросил он Евгения Викторовича,
— Пойдемте. И, может, поясните, что он сейчас сказал?
— Кто-то грамотный под наркозом взял из гипофиза то, что было нужно. Человека потом задушил.
— Зачем?
— Так причина смерти — налицо. И копаться не надо. Так он, во всяком случае, думал.
— Зачем в мозг залезал?
— Я же сказал — взял клетки, которые запускают продукцию основных гормонов человека.
— Для чего?
— Понадобилось кому-нибудь.
— Вроде донорских органов?
— Вроде.
— А у этого?
— Все на месте.
— Ладно, объяснили. Спасибо. Вас обратно подвезти, или Вы на своем авто?
— Пользуюсь общественным транспортом.
— Метро?
— Метро.
— А знаете, видеокамеры зафиксировали рядом с Серегиным какого-то мужчину в момент падения. Похожего на Вас.
— А может на Вас?
— У меня машина — и своя, и служебная. На метро не передвигаюсь. Кстати, где Вы были сегодня днем? По часам?
— Вызывайте повесткой. И под протокол. Я — подозреваемый?
— Пока свидетель. Но слишком много трупов рядом с Вами.
— Бывает.
— Бывает. Постарайтесь пока из города не уезжать. Если соберетесь, ставьте меня в известность.
— Может, подписку о невыезде еще возьмете?
— Пока нет необходимости. До скорой встречи.
— Лучше прощайте.
Торопиться было некуда. Нащупав в кармане листок бумаги, достал и прочитал адрес. Решил не звонить.
Через полчаса ходьбы уже был на месте. Ничего подозрительного рядом не заметил. Если кто и шел следом, тоже давно бы почувствовал. Ну что ж, пациентка ждет и должна будет даже обрадоваться! Дверь после звонка открылась сразу.
— Ой, это Вы! Что же не позвонили! Я бы приготовилась! А то в таком виде, даже неудобно!
Она глубоко задышала. Халатик, и без того короткий, распахивался все больше.
— А, по-моему, очень неплохо!
— Ой, что же мы в дверях! Проходите, пожалуйста, я сейчас! Раздевайтесь, тапочки на полке. И проходите на кухню! Я сейчас, только приведу себя в порядок!
Небольшая однокомнатная квартира выглядела ухоженно и уютно. Он обул тапки и пошел в указанном ею направлении. Кухня была совсем маленькой, но для двоих места за столом хватало. Оставив тапки на кухне, быстро и неслышно подошел к двери, ведущей в комнату, и прислушался:
— Да, уже приехал… Нет, не позвонил, а я не знала… Хорошо, как договорились… Буду ждать… — услышал он торопливый шепот.
Значит, все, как и думал. А ведь хотел ошибиться!
Так же быстро и незаметно успел вернуться на кухню и сесть за стол.
Переодетая в отрытую легкую блузку и обтягивающую короткую юбку хозяйка долго ждать себя не заставила. Лицо у нее раскраснелось, глаза блестели.
— Я так рада! Я ведь ждала Вашего звонка, а Вы так неожиданно…
— Так получилось.
— Вот и хорошо. Сейчас будем ужинать. У меня есть курица, сейчас разогрею…
— Мне только чая, если можно. И без сахара.
— И все?
— Да. Я в это время уже не ем.
— Какой Вы! Следите за собой! Такой стройный, подтянутый! Вот бы и мне тоже!
— Вы и так стройная. И все у Вас на месте.
— Это Вы мне так говорите, чтобы не обидеть. Я знаю, у меня избыточный вес. Пыталась сидеть на всяких диетах, но получалось только хуже! А Вы можете так загипнотизировать, чтобы я ела поменьше?
— Давайте сначала попьем чай, а потом попробуем решать Ваши проблемы. По мере их поступления.
— Ой, конечно. Вот печенье, конфеты. Как же можно пить чай без всего?
— Можно. Извините, я отлучусь на минуту.
— Да, конечно. Туалет в коридоре, увидите. Там на двери — писающий мальчик.
— Ну, тогда точно не ошибусь.
Выйдя в прихожую, он потянул за ручку входную дверь. Та была не заперта. Закрыл на замок как можно тише. Войдя в туалет, задвинул задвижку. Достал ампулы из упаковки. Пилкой, вложенной в упаковку, вскрыл одну, потом другую. Втянул раствор в шприц. Подумав немного, добавил еще ампулу. Максимальная разовая доза. На ее массу должно хватить. Аккуратно убрал стеклянные осколки в пакет и положил в карман. Снял колпачок с иглы. Сжал в руке шприц, сложив ладонь «лодочкой» и вернулся на кухню.
— Извините. Все, теперь давайте пить чай.
— Может все-таки, покушаете что-нибудь? Вы, наверное, совсем голодный!
— Да. Я голодный. Очень.
С этими словами он медленно приблизился к ней. Свободной рукой обнял за талию и прижал к себе. Она часто задышала, закрыла глаза и приблизила свое лицо, вытянув губы для поцелуя. Его рука со шприцем скользнула по бедрам. Быстро воткнув иглу в бедро, большим пальцем он сильно нажал на поршень. Успел ввести почти все. Хозяйка громко вскрикнула:
— Ой, что Вы сделали! Мне больно! Ой, мне плохо! Закружилась голова!
- Прилягьте! Можно прямо здесь. А то и правда, плохо станет. И я ведь не спрашиваю, чем Вы меня потчевали. И кого еще ждете в гости.
— Ой! Ой! Мне плохо, все кружится! Что со мной? Что Вы сделали?
— Вы же хотели, чтобы я помог. Вот и помогаю. По мере возможностей.
— Я умираю! Помогите, сделайте же что-нибудь! — уже шептала она. Речь становилась невнятной. Глаза закрывались. Она лежала на полу, пытаясь поднять голову, но и это уже не получалось.
— Не хотите рассказать, по чьей просьбе меня пригласили?
— Я… Я… не знаю… ничего, — ее глаза закрылись и она мерно и шумно задышала.
Он надел перчатки, протер тампоном место инъекции. Потом протер все, к чему мог прикоснуться, подвернувшимся кухонным полотенцем. Аккуратно повесил его на место. Быстро подошел к двери, отпер ее. Свет в прихожей выключил. Встал возле входа. Ждать пришлось недолго. Дверь тихо открылась, в нее боком начал проскальзывать мужчина довольно крупного сложения. Дождавшись, когда шея незнакомца окажется поближе, он взмахнул сложенными в замок руками и со всей силы ударил. Метил в шею. Но гость, почувствовав что-то, резко обернулся. Удар пришелся уже в горло. Что-то хрустнуло, он захрипел, схватившись за горло руками. И рухнул.
Включив свет, приподнял веко. Зрачок так и оставался широким. Пульсации на сонной артерии не было. Из угла рта вытекала тонкая струйка крови.
На вопросы он уже не ответит. А хотелось побеседовать. В карманах незнакомца, кроме удавки, ничего не оказалось.
С трудом втащив его на кухню, положил на продолжавшую мерно похрапывать хозяйку. Та даже не пошевелилась. Осмотрев напоследок все, вышел. Замок поставил на предохранитель и тихо закрыл дверь. На лестничной площадке никого не было. Быстро спустился по лестнице, вышел на улицу. Там тоже никого — значит, гость был без напарника. Но в следующий раз может и не повезти. Кто же этот доброжелатель, который никак не хочет оставить его в покое?
4
Следующий рабочий день начался жеманной пациенткой лет шестидесяти пяти. Она с трудом, боком протиснулась в дверь.
— Здравствуйте, доктор. Я пришла к Вам по очень важному делу.
— Здравствуйте. Присаживайтесь. Слушаю.
— Доктор, что Вы знаете о диабете?
— Это болезнь, вызванная недостатком гормона поджелудочной железы — инсулина.
— Нет. Все дело в недостатке ферментов. Вы знаете, мы ведь с Вами коллеги.
— Неужели?
— Да. Я занимаюсь лечением по методу Бадмаева.
— И у Вас есть медицинское образование?
— При чем тут это? Ведь Бадмаев лечил абсолютно все болезни, но записи пропали. Я собираю травы, ферменты, и достигла положительных результатов в лечении диабета. Медицина расписалась в своем бессилии. У меня уже есть успешно вылеченные пациенты. Вы могли бы зарегистрировать патент и делать на этом большие деньги. Вам надо только сотрудничать со мной.
— Каким образом?
— Вот моя визитка. Вы могли бы рекомендовать меня Вашим пациентам. Часть моего вознаграждения будет перечисляться Вам. Это будет плодотворное сотрудничество!
— Спасибо за предложение. Я работаю в другой области.
— Я, почему-то, по Вашему взгляду сразу поняла, что Вы предвзято относитесь ко мне.
— Не к Вам. К лечению диабета только травами и ферментами. Хотя к самой фитотерапии отношусь с большим уважением. К сожалению, способностей к этой области медицины у меня нет. Травником надо родиться, чтобы травы знать и чувствовать их.
— Как Вы правы! Вот, моя бабушка…
— Вы меня извините. Там, за дверью, уже, наверное, очередь. Если это все, что Вы хотели мне сообщить…
— Очень жаль. У метода Бадмаева большое будущее. До сих пор многие пациенты…
— Спасибо за информацию. К сожалению, нет времени, чтобы выслушать ее всю. Да и люди ждут. До свидания.
— До свидания. Но Вы все-таки подумайте…
— До свидания.
Через четыре часа поток пациентов, казалось, иссяк. Виктор Сергеевич отодвинулся от монитора и собрался уже приготовить кофе. Тут в кабинет вошел еще один посетитель. Седой, тщательно выбритый, в дорогом костюме. С портфелем из натуральной кожи. Он неторопливо подошел к столу, отодвинул стул. Прежде, чем сесть, спросил:
— Разрешите?
— Пожалуйста. Слушаю Вас.
- Здравствуйте. У меня к Вам деловое предложение.
— Еще одно?
Тут он улыбнулся:
— Я не пациент, а почти Ваш коллега. Фармаколог. Меня зовут Михаил Николаевич. Представляю Международный инновационный центр — «Медицина 22 века». Мы проводим большую диагностическую, лечебную и внедренческую работу в области неврологии и психиатрии.
— Какую именно?
— Изучаем патологию головного мозга, ее влияние на гормональную регуляцию, поведенческую сферу, психическую деятельность — во всех ее аспектах. Проводим коррекцию выявленных нарушений. Внедряем новейшие методики терапии и профилактики…
— Достаточно. При чем…
— Ряд Ваших пациентов для уточнения диагноза нуждаются в диагностике современными методами — магнитно-резонансной, позитронно-эмиссионной компьютерной томографии. Круг таких заболеваний, как Вы знаете, широк — последствия черепно-мозговых травм, сосудистые поражения, опухоли мозга и подозрения на них, болезнь Альцгеймера…
— Многие мои пациенты не при деньгах. Ведь обследование наверняка дорогостоящее.
- Не совсем так. Мы предоставляем льготы для инвалидов, при повторном обследовании. К тому же, наши расценки ниже, чем в аналогичных центрах. А вот качество несравненно выше. И когда дело касается собственного здоровья, а то и жизни, деньги находят все! Сотрудничество с врачами построено по следующей схеме: двадцать процентов от стоимости обследования каждого пациента. Наличными. Без налогов. Мы знаем, труд врача государством оценивается не всегда по достоинству. У Вас будет возможность поправить свое материальное положение. А также пройти стажировку в одной из зарубежных фармацевтических фирм, с которыми мы тесно сотрудничаем.
— Спасибо за предложение. Вряд ли будет возможность им воспользоваться.
— Ах, молодежь! Вечно вы все куда-то торопитесь! Вот и он тоже, наверное, торопился! — и, достав из портфеля пачку газет, помахал одной из них.
— Ведь что делают, что делают, а? — сокрушенно проговорил он, разворачивая ее. — Вот, посмотрите: «Отважная домохозяйка»! Вот: «… дала отпор ворвавшемуся в квартиру грабителю, в результате чего тот погиб на месте! Был обнаружен соседями мертвым, лежащим на хозяйке квартиры… Та находилась в бессознательном состоянии… Проводится расследование… всех, кто что- либо знает о человеке — на этой вот фотографии… — тут он развернул газету и продемонстрировал фото вчерашнего типа, которого так и не удалось расспросить, — просят сообщить по этим телефонам… Вам, например, нечего сообщить?
— Нет.
— А вот и зарубежная пресса, — продолжал он, раскрывая следующую газету на английском языке. — Вот, посмотрите: «Блади трэкс оф рашн моб!». Перевести? Наверное, знаете английский? Нет? Молчите? Ну, хорошо, переведу! «Кровавые следы русской мафии! В автомобильном тоннеле возле паромного терминала Стокгольма под колесами погиб выходец из России. Личность установлена. При нем находился билет на паром из Хельсинки. Очевидцы сообщают о втором человеке, который скрылся из тоннеля сразу после происшествия. Русская мафия уже в Стокгольме?». Вот ведь, что творят! А Вы — что скажете?
— Ничего.
— Хорошо. А вот еще одна газета. На финском. Его Вы наверняка не знаете. А я некоторое время жил в этой спокойной и благополучной стране. Могу похвастаться знанием языка. Трудный, между прочим. Ну, так вот: «Страшная находка!»- все выдержки он читал громко, с выражением.
— В центре Хельсинки, на месте, где обычно останавливаются туристические автобусы из России, обнаружен труп молодой девушки. Он был упакован в дорожный мешок и обратил внимание прохожих подозрительным запахом и потеками. Вначале страшную находку обследовали саперы. Затем была вызвана полиция. Как нам удалось выяснить, это была уроженка России, с финским гражданством. В Хельсинки прибыла паромом из Стокгольма. Есть ли связь между этой смертью и другим несчастным случаем, произошедшим накануне в Стокгольме? Там тоже погиб русский пассажир с того же парома. Русская мафия уже раскинула свою сеть по всей Скандинавии?» Ну и дальше, как обычно: фото, призывы звонить всем, кто может что-то сообщить о несчастной… А Вам, кстати, нечего о ней сообщить? Вот телефончики. Газетку я оставлю, так и быть.
Виктор Сергеевич не ответил.
— Молчите? А вот еще один номерок. Сейчас, переведу… Ага… В связи с недавним несчастным случаем — смертью молодой девушки, труп которой обнаружен в центре Хельсинки, разыскивается… да вот, взгляните!
Тут он развернул газету. Рядом с фото Тамары был напечатан портрет мужчины, видимо — снимок с видеокамеры. Короткая стрижка. Лицо наполовину скрыто козырьком бейсболки.
— Каков! И вроде — похож на Вас!
— Мне это уже недавно говорили.
— Кто?
— Один следователь.
— И по какому случаю?
— Тоже труп нашли.
— Вот ведь какие совпадения! Как Вы — сразу труп!
— А может, у Вас паранойя?
— Хорошо, давайте поговорим серьезно. Как работают наши правоохранительные органы, мы с Вами и так прекрасно знаем. Хотя недооценивать их тоже нельзя. А вот Интерпол? Думаете, им будет трудно выйти на Вас? Насколько я знаю, Вы тоже побывали в Финляндии, в этой прекрасной стране. Путешествовали. В Стокгольм, на пароме. Паспорта всех пассажиров регистрируются. А если еще и анонимный звонок? Представляете, какие серьезные… даже, неразрешимые проблемы могут у Вас возникнуть?
— Все. Перерыв на кофе-брейк. Если Вы не против.
— С удовольствием.
Виктор Сергеевич открыл сейф. Стоя спиной к гостю, в одну из чашек добавил содержимое уже из другой упаковки. Достал чашки, банку с растворимым кофе, сахар. Подумав, достал бутылку коньяка.
— Каплю для запаха?
— А Вы?
— Я на службе.
— А я за рулем.
— Значит, с сахаром.
— Да.
Кофе пили молча. Через несколько минут Михаил Николаевич начал открывать рот. Он глубоко вдыхал воздух, высовывал язык и судорожно глотал слюну. Потом схватился за горло. Виктор Сергеевич с интересом наблюдал.
— Что… что Вы сделали?
— Никогда не пейте с психиатром. Даже кофе. Если только сами не психиатр.
— Прекратите сейчас же! Вы за это ответите! Я задыхаюсь! Не могу глотать!
— Это побочные эффекты высокой дозы нейролептика, который Вы проглотили вместе с кофе. Я сниму их после откровенного рассказа о Вашей конторе. И о том, что там решено насчет меня.
— Я… не понимаю, что Вы говорите… Вы — врач! Это — преступление! Мне нужна помощь! Вы нарушили клятву Гиппократа!
- В ближайшее время спазм мышц глотки и гортани будут усиливаться. Вдох — становиться все труднее. Слюна, скапливающаяся во рту, начнет вытекать из него по той же причине. Шевелить языком и членораздельно говорить тоже не сможете. Произвольные движения будут затруднены или даже невозможны из-за сильной мышечной скованности. Без медикаментозного купирования все это будет продолжаться очень долго. Есть и отдаленные побочные эффекты. То есть, на всю оставшуюся жизнь. Видели когда-нибудь больных паркинсонизмом? Постоянное дрожание конечностей. Неимоверно трудно не то, что поднять, а пошевелить рукой. Или сделать несколько шагов. Вы мало чем будете от них отличаться. Освежил познания в фармакотерапии нейролептиков?
— Ах ты…
— А хотел бы услышать, чем на самом деле занимается Ваш Международный Центр.
— Вы сумасшедший! Не понимаю, что Вам от меня нужно!
— Взаимности, как писали классики. Подождем. Мне торопиться некуда. В отличие от Вас. Глаза закатываются? Извините, об этом рассказать забыл.
— Я ничего не знаю. Хотел обратиться с предложением о сотрудничестве, а меня … просто отравили.
— Ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Если откажетесь от откровенного рассказа, есть вариант — Ваша госпитализация в психиатрический стационар по неотложным показаниям. Обратился пациент на прием, а у него развились побочные эффекты от проводимой терапии. И помочь ему можно только там! Ваше мычание и мотание головой расценят как согласие на госпитализацию. Ну, будем говорить?
— Хорошо. Потом сами пожалеете… Сделайте что-нибудь, у меня язык не шевелится… И рот перекосило.
— Возьмите эту таблетку и держите под языком. Скоро сможете нормально говорить.
— Да… уже легче. Спасибо… Это началось еще тогда, при социализме… Я действительно фармаколог. Уже во время учебы в институте заинтересовался деятельностью гипоталамо-гипофизарной системы. Вы ведь имеете представление о рилизинг-факторах и вообще — о роли этого отдела мозга? Особенно — гонадотропного гормона и гормона роста? Они творят просто чудеса! Увеличение мышечной и уменьшение жировой массы! Улучшение обмена всех веществ — белков, жиров, углеводов. Снижение уровня холестерина. Повышение общего тонуса, жизненной активности. Усиление сперматогенеза у мужчин, а значит — и либидо, половой активности. Повышение порога физических нагрузок. Стать мачо, суперменом! Получить молодость без старости! Мечта каждого, не так ли? На деле все оказалось не просто. Годы кропотливой работы в лаборатории по выделению активного вещества. Потом — по синтезу препарата. Опыты на животных… Субстанция была нестойкой, быстро распадалась. Снова опыты, работа по созданию стабилизатора… Меня заметили… После института пригласили на работу в одну из закрытых лабораторий…
Помолчав, видимо вспоминая, он продолжил:
— Вы этого, наверное, уже не помните… Тогда была эпоха престарелых вождей. Наше подразделение занималось гормональными эффектами омоложения. Вначале гормонопродуцирующие клетки, о которых я говорил, брали от трупов. Из них пытались готовить препарат. Его испытывали на подопытных. Уже на людях. Что за люди, спросите Вы? Заключенные. Опытной группе сообщали о проведении исследования. Говорили, что препарат повышает устойчивость организма к болезням. Они соглашались на иньекции. Другие — думали, что получают профилактические прививки. От туберкулеза, столбняка. Контрольная группа. Слышали что-нибудь про двойное слепое исследование? На Западе тогда этот метод только начал внедряться. Так что, и мы тоже — были вполне на уровне!
Он снова замолчал. Дышал, собирался с мыслями. Похоже, ему даже нравилось это — вспоминать и рассказывать.
Да… Так вот, препарат, полученный при переработке трупных клеток, к сожалению, оказался малоэффективным. А синтезировать гормоны тогда не представлялось возможным. Пришла идея — брать клетки от живых. От тех же заключенных, осужденных на длительные сроки. Потом их актировали — по состоянию здоровья. Или у приговоренных к высшей мере …Мне тяжело говорить… сводит язык, во рту пересохло… Можно воды?
— Только мелкими глотками. — Виктор Сергеевич поднес ему стакан ко рту, дал отпить.
— Да. Итак, препарат стал стабильным. Была необходима такая его имплантация в человеческий организм, чтобы тот смог сохранять способность к выработке гормонов. Вам, наверное, известна эта закономерность — при поступлении гормонов извне, их синтез прекращается…
… Материала хватало. Наконец, появились первые обнадеживающие результаты в опытной группе. Некоторых даже пришлось изолировать из-за чрезмерной агрессии, сексуальной активности. Иньекции делались ежедневно. Тогда же, видимо, начали их применять и тем, ради кого все это затевалось. Подробностей нам не сообщали, но премии стали чаще и крупнее. Так что, результат, видимо, был. Наши кураторы тоже заинтересовались препаратом. Он, как Вы понимаете, строго учитывался. Поступило предложение — изготовить дополнительную партию за отдельное вознаграждение. От таких предложений не отказываются. Поставку дополнительного материала они обеспечили. Сначала — не очень качественного: бомжи, алкоголики. Потом — обычные люди. Желающих получать препарат становилось все больше, клеток на всех не хватало. По истечении некоторого времени начали появляться и побочные действия. Боли в суставах, мышцах. У мужчин — увеличение молочных желез. И препарат… на него подсаживались. Как на наркотик. Требовалась все большая доза, ведь собственные гормоны организмом так и не вырабатывались. Эту проблему преодолеть не удалось.
…Тогда… начали брать клетки у детей… Мы уже давно работали не одни. Ведь желающих добровольно отдать такие органы, конечно, не было. Это то же самое, что отдать часть своего мозга… Даже хуже. Вместе с нами работал отдел, занимавшийся разными методами воздействия на психику. Электромагнитное излучение. Новые нейролептики, транквилизаторы. Внушение. Еще что-то. Людей и для них, и для нас поставляли «охотники». Так мы их называли. Они набирались из уголовников. Или подозреваемых в серийных изнасилованиях, убийствах. Люди пропадали. Пропавших без вести становилось все больше. Об этом начали писать в газетах. Показывать по телевизору. Кого-то задерживали. Чаще не тех. А если и тех — от них все равно ничего было не добиться. Ведь всех предварительно обрабатывали в этом самом отделе… А мы уже начали работу над пролонгированной формой. Клетки надо было имплантировать на продолжительное время. Чтобы они работали как свои. Долго, без ежедневных иньекций… Это была бы форма, близкая к серийному выпуску… А потом все пошло не так. Сначала стали пропадать кураторы, проводившие отбор «охотников». Потом — смерть наших главных пациентов. Ведь препарат — это не эликсир бессмертия. Скорее наоборот — мощный стимулятор, заставляющий организм работать на пределе. После — истощение, осложнения со стороны сердечно — сосудистой системы. Мы, конечно, об этом предупреждали, но что толку? Требовался только быстрый результат. Ну а дальше… катаклизмы… Сокращение, затем — прекращение финансирования. И это когда я был близок к созданию идеальной формы препарата! Остался без работы, кое-как перебивался. Но исследования все равно продолжал. Тратил на них последнее. Семьей — так и не обзавелся. А одному — много ли надо! И еще. Я знал — все равно рано или поздно, кто — то им заинтересуется. И вот тогда! Но когда услышал цену за дозу … Это было сверх всяких ожиданий. Тот, кто ко мне обратился, знал все. И о самом препарате. И о ситуации с «охотниками», которая вышла из-под контроля. Оказывается, после обработки они становились необычайно изворотливыми и жестокими. Использовали все новые способы похищений, убийств. Детей, взрослых. А в первую очередь — начинали уничтожать тех, кто с ними контактировал… Новые кураторы пошли другим путем. Они создали сеть лечебно — диагностических центров. Находили медиков, которым пациенты доверяли. Те рекомендовали им туда обращаться, или — напрямую направляли. Получали за это процент от стоимости обследования с каждого. А мы уже могли визуализировать головной мозг с помощью современной аппаратуры. Томографии … Ну, что Вам объяснять… Осложнений при пункциях стало меньше. Некачественные объекты отсеивались. Без ущерба для них самих. Тем, у кого все было в порядке, наркоз вводился дополнительно к контрастному веществу. Пунктировали основную пазуху опытные специалисты. Так что материала было достаточно, и осложнений гораздо меньше.
— А с людьми как? И неужели до сих пор нет синтетических аналогов?
— Ну… кто-то сразу погибал от осложнений — кровотечение… инфекция. У кого-то развивалась амнезия — тоже вскоре погибали, или, если повезло, попадали в психиатрические больницы. Наверное, во всех случаях развивалась гормональная недостаточность, нарушения обмена. Тоже преждевременная смерть. Старались отслеживать, чтобы выглядело все как смерть от естественных причин. Или насильственных. Но никто и не копался. Конечно, пытались использовать и синтетические аналоги. Но синтетика — это не то. Пациенты сразу ощущали разницу. Им нужен был именно наш препарат. Из живых клеток человеческого гипофиза.
— Кто и где его вводит?
— Не интересовался. Я — звено цепи. Обрабатывал сырье. Готовил, чтобы понятнее было, полуфабрикат. Сам препарат производился в другом месте. Все шло хорошо. Пока не появились Вы!
— И что?
— Мы уже знали, что Еремин совершил побег. И что он здесь. Логично было бы предположить, что он попытается встретиться с Вами.
— Зачем?
— Чтобы рассказать обо всем…
— Он и так все уже рассказал. Тогда, на экспертизе…
— Ну… Тогда… Ведь все это укладывалось в рамки психиатрического диагноза, который, в конечном счете, был установлен. Да и сам он признан невменяемым. Следовательно, все, что он рассказывал — бред! Кто же серьезно будет принимать это?
— А что изменилось? Ну, совершил он побег. Так диагноза никто не снимал. Сам он, в конце концов, все равно бы попал обратно.
— Изменились обстоятельства. Слишком много вложено денег в проект, чтобы надеяться на случайности. Решили, что их быть не должно.
— Я — тоже случайность?
— И Вы тоже.
— И что же произошло?
— Вначале была надежда, что он решит проблему с Вами. Но все пошло не так. Похоже, что после встречи с ним, Вы стали очень осторожным. К тому же, эти контакты с правоохранительными органами…
— И об этом известно?
— Не будьте наивным. Это раньше кадры решали все. А сейчас — деньги!
— Весь вопрос только в их количестве…
— Вот именно! Кто мог подумать, что так все обернется… Что Вы превратитесь в такую проблему. Как уже поняли, радикально ее решить не удалось… Может, договориться проще было бы с самого начала… Называйте Вашу цену!
— Сейчас поедем к Вам домой. Там и договоримся.
— Нет! Ведите лекарство немедленно! Да и не смогу я вести машину!
— Поведу сам. Корректор захвачу с собой. Беседу нашу я записал на диктофон. Остались формальности — файлы с Вашего компьютера, которые подтвердят слова.
— У меня там ничего нет!
— Посмотрим. Поехали.
Взяв из сейфа все необходимое и придерживая гостя, они вышли из кабинета. Внимания на них никто не обратил.
5
…. Закрыв лицо козырьком бейсболки, он быстро вошел в подъезд следом за своим спутником. Поднимался по ступеням Михаил Николаевич медленно, с трудом. Часто останавливался передохнуть. Дыхание у него было хриплым, в горле клокотала мокрота. Он долго вставлял ключ в скважину, мешала дрожь в руках. Наконец, дверь была открыта. Виктор Сергеевич, старался ни к чему не прикасаться. Сразу надел взятые с собой латексные перчатки. Подошел к компьютеру и попытался его загрузить. Без пароля не получилось.
- Пароль!
Вместо ответа — учащенное дыхание, хрипы и кашель. Видимо, доза нейролептика оказалась велика. Начались побочные эффекты — сдавало сердце. Наконец, отдышавшись, он снова начал предъявлять жалобы:
— Мне плохо… Разве, вы не видите… Колотится сердце, трудно дышать… Снова начинает сводить! И глаза закатываются! Помогите!
— Вы что, на прием пришли? Или делом собираетесь заниматься? Пароль!
— Мы с Вами интеллигентные люди! Неужели не сможем договориться? Возьмите деньги — они здесь, в секретере. И помогите мне, наконец!
Открыв секретер, он взял несколько пачек с евро.
— Это компенсация морального ущерба. Пароль!
— Нет! Больше ничего не получите!
— Колись, гнида! — посоветовал он, достав заполненный шприц и поднеся к его локтевому сгибу.
Михаил Николаевич прошептал пароль. Он оказался верным и компьютер, наконец, загрузился. Открыв файлы в папке «Мои документы», увидел списки, даты, цифры.
— Это?
— Помогите, мне плохо… Там все… имена… даты…
Файлы скопировались быстро.
— Пароль от почты!
— Зачем?
— Отправлю на сайты МВД, ФСБ; в газеты. С Вашего компьютера.
— Вы не убьете меня?
— Виртуально не убивают.
Почтовый ящик открылся, прикрепленные файлы — отправлены.
— Сейчас введу кардиотоник, потом — обещанный корректор. Затем вызову «скорую» — доставая другой шприц и блистерную упаковку, предупредил Виктор Сергеевич.
— Нет! Вы хотите убить меня! Я понял! Убирайтесь немедленно! И никуда не звоните! Я знаю, придет ликвидатор!
— Шнур телефона я выдерну. Сим-карту из сотового удалил. Так что, какое-то время помощь вызвать не сможете. Зря отказываетесь.
— Вы еще ответите за это… Вас все равно найдут, не спрячетесь… Уходите…,- одышка стала сильнее, он уже с трудом откашливал подступавшую мокроту. Синева с губ начала переходить на лицо. С сомнением посмотрев на него, ответил:
— Как знаете. Удачи!
И закрыл за собой входную дверь.
6
Уже стемнело. У подъезда никого не было. Он неспешным, но решительным шагом все дальше удалялся от дома. Шел рядом с дорогой. Мимо проезжали редкие машины, троллейбус. Прошел мимо остановки, решив, что пешком доберется до метро быстрее. И тут услышал за спиной:
— Витя! Витя!
Обернувшись, увидел женщину, машущую рукой и бегущую ему навстречу.
— Это ты! Я так и знала! Я тебя еще из троллейбуса увидела! Думала, что ошиблась, но решила сойти. На всякий случай. Здравствуй!
Тут она бросилась к нему, крепко обняла и расцеловала в обе щеки.
— Здравствуйте.
— Ты меня не узнаешь?
— А должен был? — ответил он, внимательно ее разглядывая. Миловидное, уставшее лицо. Мелкие морщинки возле глаз. Короткая стрижка. Крашеные волосы, сквозь которые все равно проступала седина. Скромный легкий плащ, сумочка.
— Я же Таня! С твоего курса!
— Да, вроде бы знакомое лицо.
— Мы ведь врачебную практику в одной больнице проходили!
— Давно это было.
— Да. Ты тогда был таким… грубым… Девушки тебя побаивались…
— В чем же эта грубость проявлялась? И за что меня надо было бояться? Что-то не припоминаю.
— Ну… Ты был… слишком настойчивым…
— То есть, не ухаживал, не дарил цветов, не водил в ресторан, а сразу предлагал переспать? А тех, кто на это предложение не соглашался, посылал подальше?
— В общем, да…
— Ну, так чего же было бояться? Все конкретно и откровенно! Безо всяких скрытых садистических и прочих извращений!
— Ну… ты говорил такие слова… и был таким… решительным… Это отпугивало…
— Слова? Пойдем со мной в постель? Сейчас говорят еще проще — «давай трахнемся»! Да и вообще, чего бояться слов? Дел надо бояться, которые часто следуют за совсем другими словами! А тут — все конкретно! Вздохи, романтические встречи и признания при луне — это и тогда было не для меня! А лихорадочные поиски мужей среди однокурсников уже на последних курсах? Это вообще, сурово! «Грубость», я думаю, ни при чем!
— Ни при чем?
— Конечно!
— А что же тогда при чем?
— Говоря «такими словами» — стремление вовремя и выгоднее продать себя по максимальной цене.
— А как же любовь?
— Любовь? Не знаю… Вообще, что это такое? Может, разновидность навязчивостей?
— Ты ведь пошел в психиатрию?
— Да. Закончил интернатуру после института. Так психиатром и работаю.
— Похоже. Пытаешься рассуждать о любви как о психической патологии.
— Не я первый.
— Вы, психиатры…
— Все немного — «того»?
— Ну…
— А куда же деться? Профвредность! Ну ладно, не будем о печальном!
— А ты вообще — можешь о чем — нибудь хорошем?
— Конечно! О вас, женщины! А ты как, что здесь делаешь?
— Тебя это интересует?
— Конечно!
— Приехала на учебу. Вот сейчас из театра. Хочу все успеть. Здесь столько всего! У меня целая культурная программа. Музеи, концерты, театры. Ведь работаю в такой глуши, в участковой больнице.
— А интернет?
— Какой там интернет! Весной дороги такие — на машине не проехать! С однокурсниками встречалась только на вечере встречи — лет пять назад. Тебя, по — моему, там не было.
— А что там было делать?
— Ну… вспоминали… Фильм даже сняли. О нашем курсе, об институте. Танцевали. Весело было…
— А чего веселого? И что хорошего в реминесценциях?
— А что это такое?
— Воспоминания.
Они медленно шли по уже ночному городу. Станция метро была рядом.
— Да. Так что хорошего в воспоминаниях? Что было, то прошло. Глядеть на полысевших однокурсников и обрюзгших поседевших однокурсниц? К присутствующей, это, конечно, не относится. Занятие из малоприятных. Да и что вспоминать-то?
— А ты не очень-то изменился, — тихим голосом сказала она.
— Обиделась? Я же сказал — к присутствующей мои высказывания не относятся! Кстати, ты где остановилась? В общаге?
— Да. В комнате еще двое.
— Поехали ко мне?
— И в постель?
— Почему нет? Устроим вечер персональных воспоминаний!
— О чем?
— О тех возможностях, что упустили.
— Это из-за того, что тогда не переспали?
— Ну да!
— А ты женат?
— Был. Ты и так это поняла.
— Как?
— Я, может, и груб, но не настолько, чтобы приглашать тебя переспать в присутствии жены.
— Сейчас чего только не бывает! Разведутся, а продолжают жить в одной квартире. Потом снова сходятся. Спят вместе, а в паспорте — штамп о разводе.
— Это не для меня. Я привык решать проблемы радикально.
— А что, жена — это была проблема?
— Бывает, что супруги становятся друг для друга проблемой.
— Когда?
— Слушай, беседа затянулась. Давай продолжим ее у меня. Отвечу, как смогу, на все интересующие вопросы. У меня сегодня был тяжелый день. Устал, проголодался. Посидим. Если захочешь — повспоминаем. Но сначала поем и выпью горячего чая. В твоей компании.
— Смотри, здесь рядом кафе! Может, зайдем?
— Мне мое здоровье дорого, как память о родном доме!
— Ты не очень — то изменился… А почему не спросил — замужем ли я?
— А надо было?
— Ну, как… Тебе, наверное, должно быть интересно…
— Нет. Это мне не интересно. Ну? Поехали?
— Поехали…, - опустив голову и взяв его под руку, тихо ответила она.
Возле дома уже привычно оглянулся по сторонам. Никого. Хотя, кто-то мог и прятаться в темноте. По лестнице поднимались, уже тесно прижавшись друг к другу. Перед дверью он ее обнял и поцеловал. Та, закрыв глаза, ответила. Открывая дверь одной рукой, другой продолжал прижимать ее к себе и целовать. Так вдвоем они и вошли. В прихожей он начал снимать с нее плащ, платье, расстегивать лифчик. Тут же попытался раздеться и сам.
— Подожди, не торопись, — отодвинувшись и тяжело дыша, сказала она.
— Я не тороплюсь. Я всегда такой.
— Ну не в прихожей же!
— Нет, конечно! Пойдем!
Прошли в комнату. Он быстро разделся на ходу. Она оглянулась, хотела еще что-то сказать. Он снова прижал ее к себе, губы закрыл поцелуем. Снял, наконец, лифчик. И все остальное. До постели они так и не добрались. Любимый палас еще раз сослужил добрую службу…
Проснувшись, некоторое время вспоминал — кто это рядом с ним? Вспомнив, начал гладить спину, ягодицы. Она сонно пошевелилась, но продолжала лежать с закрытыми глазами. Опустив ладонь ниже, начал гладить бедра. Расправленной ладонью, плотно прижимая ее и медленно проводя, как при массаже. Только снизу вверх и по внутренней стороне. Она задышала чаще, ресницы задрожали. Он продолжал гладить. Все медленнее, прижимая ладонь все плотнее. Она повернулась на спину, открыла глаза и обняла его…
Когда снова проснулся, было еще темно. Уснуть еще раз он так и не смог. Накрыв гостью, которая крепко спала, покрывалом, тихо встал и включил ноутбук.
Начал просматривать файлы. Таблицы. Фамилия, имя, отчество, пол, год рождения, перенесенные заболевания и — число, месяц, год. Видимо, изъятия материла. Формулы, смутно знакомые из курса биохимии. Может быть, активной субстанции? Малопонятное описание технологического процесса. Рекламные ссылки. Во многих приглашение «пройти лечение и реабилитацию в одной из лучших клиник Израиля». Клиники в России или других странах не предлагались. Израиль… Значит, Израиль.
Попытался найти координаты клиники. Но ничего, кроме уже знакомого почтового ящика в файлах не обнаружил.
В сети было множество ссылок. Клиники университетские, частные… Некоторые имели свои сайты. Последовал по ссылкам, но знакомого почтового ящика не обнаружил. Страна, конечно, небольшая. Но разъезжать по ней, отыскивая неизвестно где находящуюся клинику по фотографии?
И тут он вспомнил Степаныча… Начинали вместе в интернатуре. Сейчас — в Израиле, сумел сдать все экзамены и устроиться ординатором по специальности. Несколько лет назад нашли друг друга через общих знакомых. Открыл «Скайп» — он как раз был в сети.
— Шалом!
— Привет!
— Гостя примешь?
— Клиент останется доволен!
— Гость — это я.
— Усе будет в лучшем виде!
— Все ностальгируешь? Как из Бен-Гуриона до тебя добираться?
— А когда прилетишь? Встречу!
— Еще не знаю. Все зависит. Скинь свои координаты.
— Уже. До нас прямо из аэропорта — электричка. Доберешься до места — свяжешься. Свои координаты скинешь?
— Свяжусь сам. Как только смогу.
— Ну, смотри. А то бы встретил — прямо в аэропорту.
— Ты ведь меня знаешь. Не люблю, когда встречают. И провожают.
— Да. Ты не меняешься.
— Ты уже второй, кто сегодня мне это говорит.
— А первый кто?
— Спит сейчас. Ты ее, наверное, помнишь. Татьяна с нашего курса.
— Мне тут не до воспоминаний. Неделю дежурю по клинике. На дому.
— Так это хорошо! Есть работа — есть деньги!
— Если бы еще и здоровье прилагалось!
— Это — как повезет! Ну, ладно. Увидимся — поговорим!
— Литраот!
— Бай!
Оглядев внимательно комнату в поисках какого-нибудь сувенира для Степаныча. Ничего более подходящего, чем набор матрешек, не обнаружил. Вздохнув, положил их в походный «дипломат».
- С кем это ты сейчас разговаривал?
От неожиданности он вздрогнул. Таня плотно прижалась к нему сзади, обняв за шею.
— С турагентом.
— И куда собрался?
— На Средиземное море. Хочешь составить компанию?
— Да!!!
— А загранпаспорт есть?
— Нет.
— Тогда не получится. Выправляй, в следующий раз — обязательно.
— Какой ты…
— Какой?
— Я обиделась…
— Снова? Ну, тогда держись! Начинаю исправляться! — и опять повалил ее на палас…
Когда они оторвались друг от друга, уже светало.
— Кто-то обещал меня накормить. И напоить чаем, — сонно сказала Татьяна.
— Обещанное надо выполнять. Сейчас что-нибудь приготовлю, потом приглашу к столу.
— Мне мужчина еще никогда завтрак не готовил…
— Значит, тебе повезло, что меня вчера встретила.
— Может быть… Давай, я все сделаю сама!
— Ты гостья. А гостей угощает хозяин. И не чем-нибудь.
— А все-таки?
— Ты уже точно проголодалась. Потерпи немного, увидишь.
Он прошел на кухню, открыл холодильник. Достал упаковку соленой семги, овощи, оливки, сыр. Быстро приготовил салат, разложил нарезанную семгу с сыром на тарелки. После этого крикнул:
— Прошу к столу!
Она вошла одетая, успев наложить тушь и губную помаду. Внимательно осмотрелась.
— Так ты здесь живешь?
— Да.
— А…
— Ипотека. Выплатил меньше половины. Свою квартиру оставил жене и детям.
— Сколько их у тебя?
— Двое.
— Развелись?
- Живем каждый сам по себе. Ее, да и детей тоже, вижу редко.
— А что так?
— Так.
— А разошлись — из-за чего?
— Я тебе говорил — не люблю копаться в прошлом. Давай сменим тему. Поговорим лучше о тебе.
— Ну, что обо мне… Замуж вышла сразу после института…
— За молодого специалиста?
— За молодого… тракториста… Других там, в общем-то, и не было… А что?
— Да нет, ничего. Главное, чтобы человек был хороший.
— Я тоже так думала. Жилье получила сразу. Коттедж. Родилась дочь. Все, вроде, было хорошо… А потом…
— Начал пить?
— А ты откуда знаешь?
— Я ведь психиатр. Обычная история на селе.
— Я пыталась что-то сделать. Сначала сама. Травы… потом возила в областной центр… «кодироваться»… Бесполезно. Даже стало хуже… Он стал совсем неконтролируемым … Злым… Мог даже ударить… Я начала бояться за дочь… Развели нас быстро…
— А жилье?
— Оно тогда еще было служебным. Да я его там и не прописывала… Наверное, чувствовала что-то… Осталась одна с дочерью…
— Повторно выйти замуж не пыталась?
— Нет, хватило и первого раза… Дочь взрослая, замужем. А я — уже бабушка.
— С чем тебя и поздравляю.
По ходу беседы он подкладывал гостье куски семги, салат. Та ела с удовольствием. Потом вдруг запаниковала:
— Ты меня закормишь! Я с тобой и так всю диету нарушила!
— Успеешь еще похудеть. Да и калорий здесь совсем немного. Сейчас кофе приготовлю.
— Я кофе не пью. Только зеленый чай.
— Найдем.
Кофе он пил, уже поглядывая на часы.
— Торопишься?
— Работа.
— А я — опять на учебу. Потом — общага… Стараюсь приезжать туда позже. Но все равно…
— Соседки мужиков водят?
— Все-то ты знаешь… Слушай… я все хотела спросить… только ты не подумай…
— У меня хочешь остаться?
— Если у тебя кто-то есть…
— Уже нет.
— А что так?
— Видишь ли, Таня… Моим спутницам последнее время не везет. Одну — опознавал в морге. Другую — нашли задушенной. Третья — исчезла…
— Да что ты такое говоришь? Совсем, видно, заработался! Со своими психами…
— Все обстоит так, как я тебе сказал. К сожалению.
— Ужас!.. А из-за чего?
— Я узнал то, чего не должен был. А люди, которые не хотят, чтобы эта информация стала кому-то известна, устраняют ее носителей. И реальных. И потенциальных.
— А ты?
— Жив, как видишь.
— Как же тебе это удалось?
— Везение… стечение обстоятельств… осторожность… не знаю… Все вместе, наверное.
— А что это за информация?
— Меньше знаешь — лучше спишь. Ты же видела — я почти всю ночь так и не спал.
— Так ты ничего не расскажешь?
— Нет.
— Даже не намекнешь?
— Нет.
— Ну, хотя бы одним словом! Это что, большие взятки? Махинации с квартирами?
— Таня! Ты, оказывается, очень любопытная! Тебе что — там, в деревне, приключений не хватает? Ведь любопытство погубило кошку. Извини, ничего я тебе не скажу. Пока. Для твоей же безопасности.
— Так ты собрался уезжать…
— Из-за этого тоже.
— А квартира?
— Здесь никого не остается. Можешь жить, если хочешь. Но если пожалуют гости, у тебя будут серьезные проблемы. И это приключение будет последним в твоей жизни. А мне бы этого не хотелось.
— Но ведь я ничего не знаю! Скажу, что просто снимаю здесь квартиру!
— Боюсь, эти ребята тебе не поверят. Допросят с пристрастием. А потом ликвидируют.
— Какие страшные вещи ты говоришь!.. Нет, я, конечно, читала и слышала, что тут у вас происходит. Убийства. Разборки всякие. Но чтобы такое — да еще с тобой!
— Не повезло.
— Знаешь что? Я все равно тебе не верю! Если не хочешь, чтобы я у тебя оставалась — мог бы так и сказать. Молчишь? Значит, я права… а я-то уже думала…
— Что?
— Ничего. Прощай.
Она вышла в прихожую, оделась. Постояла перед зеркалом. Провожать ее он не пошел. Так и сидел за столом, потягивая успевший остыть кофе. Наконец, дверь захлопнулась.
Он убрал на столе, вымыл посуду, переоделся. Взял «дипломат» с уже готовым «походным набором», все деньги, что были, оба паспорта. Осмотрел квартиру и вышел. Закрыл оба замка на два оборота. На работу еще не опаздывал. Заявление на оставшуюся часть отпуска надо было подать уже сегодня…
7
Первым посетителем в этот день оказался лейтенант милиции в форме, протянувший ему повестку — «в качестве свидетеля». Номер кабинета и фамилия следователя были уже знакомы.
— Распишитесь, пожалуйста.
— Сегодня в девять утра? А как же пациенты?
— О последствиях неявки там написано. До свидания.
— До свидания.
С повесткой и заявлением об отпуске пошел сразу к главному. Он был в кабинете один.
— Здравствуйте.
— Здравствуй. Проходи. Что там у тебя?
— Повестка на сегодня. И заявление об отпуске.
— Что за дело?
— Не сказали.
— В отпуск — не вовремя. Работать некому.
— Потому сам к Вам и пришел.
— Очень нужно?
— Нужно.
— Ладно. Давай. Подпишу.
— Спасибо.
Отдав заявление в отдел кадров, он снова поехал уже привычным маршрутом.
Опять — проходная, пропуск, череда одинаковых дверей.
— Присаживайтесь, — предложил Евгений Викторович. Покосившись на «дипломат», добавил:
— Уже собрались?
— Надеюсь, не к Вам.
— Ну… На Руси от тюрьмы да от сумы…
— Знаю.
— Ну, ладно. Давайте приступим.
— Давайте.
Ответы на формальные вопросы — фамилия, имя, отчество, место и год рождения, адрес, место работы, специальность… После повторного рассказа о Серегине и Евгении, начался разговор по существу.
— Где Вы были вчера с восемнадцати до двадцати двух часов?
— Добирался до дома. И остался там
— Кто-нибудь может это подтвердить?
— Некому.
— По нашим данным, Вы находились в это время в квартире по адресу … у некоего Михаила Николаевича Круглова, ученого консультанта фирмы «Медицина 22 века». После этого он был обнаружен там мертвым.
— И что же это за данные? И причина смерти? Если не секрет.
— Данные с видеомонитора. Показания свидетелей. Причина — официального заключения еще нет. А предварительный результат исследования биосред — сильнодействующий психотропный препарат из группы нейролептиков.
— А надписи «Здесь был Витя» с моим автографом в его квартире случайно не нашли?
— Прекратите паясничать! Я жду правдивых ответов на свой вопрос.
— А я ответил. О покойном первый раз слышу. В квартире по указанному Вами адресу не был. Что касается нейролептика … Может быть, сам себе его назначил… раз он — ученый консультант. А может — принимал по назначению врача. Высылайте запросы в психиатрический диспансер по месту регистрации. В психиатрические больницы. Хотя, он мог лечиться и у частнопрактикующего психиатра.
— А у Вас?
— Есть его фото?
— Пожалуйста.
Фотография, похоже, была из паспорта.
— Нет, не припоминаю такого, — взяв в руки фото и делая вид, что рассматривает, через несколько секунд ответил он.
— А можно и мне вопрос? Что это за фирма — «Медицина 22 века»? Чем занималась она и ее покойный консультант, если дело ведет не рядовой следователь, а именно Вы?
— Вы свободны. Пока, — процедил Евгений Викторович, подписывая пропуск.
Перевел дыхание Виктор Сергеевич только после выхода из заведения. И пошел прочь — все быстрее и быстрее. Вывеска — «Авиабилеты в Израиль по минимальным ценам» в туристическом офисе привлекла его внимание.
— Здравствуйте, — обратился он к молодому человеку, сидевшему за стойкой с рекламными надписями различных авиакомпаний.
— Здравствуйте.
— Мне нужен билет в Израиль. На сегодня, на ближайший рейс.
— Сейчас посмотрим, — ответил он, щелкая клавиатурой. Затем, глянув на монитор, ответил:
— Есть ночные рейсы компаний «Эль-аль» и «Трансаэро» до Тель-Авива. Примерно в одно время.
— А цена?
— Тоже почти одинаковая… У «Эль-аль» даже немного дешевле…
— Один билет на «Эль-аль». На сегодня.
— А обратно?
— Только туда.
— Вот цена, в рублях, — протянул он бумажку с выписанными на ней цифрами. — И ваш паспорт, пожалуйста.
Посмотрев на цифры и покачав головой, отсчитал нужное количество тысячных купюр. Протянул их вместе с паспортом. Тоскливо смотрел, как открыв его, молодой человек старательно заносил данные в компьютер, уверенно щелкая клавишами. Его оппоненты, наверное, получат их в режиме «он-лайн».
Вместе с паспортом и билетом он получил еще и квиток, «гарантирующий пятипроцентную скидку при повторном приобретении билета в нашей компании».
В аэропорт решил поехать сразу. Долго бродил по огромному зданию, рассматривая пассажиров, табло. Все деловито сновали, паковали багаж, взвешивали, брали тележки, чтобы куда-то его отвезти. Взвесив свой и посмотрев на билет, увидел, что его можно брать с собой — как ручную кладь. Обошел еще раз все вокруг, поднялся наверх на эскалаторе, спустился вниз. Ничего подозрительного не заметил.
Взглянул на табло — задержек и отмен рейсов не было. Время шло незаметно. На его рейс уже можно было регистрироваться.
Под подозрительным взглядом таможенника положил дипломат на транспортер. Видимо, не удовлетворенный показаниями сканера, тот попросил его открыть.
— Пожалуйста, — ответил Виктор Сергеевич, открыв свой немудреный багаж.
— Достаньте все, пожалуйста.
Пожав плечами, он начал разбирать «дорожный набор». Таможенник внимательно наблюдал, ни к чему не прикасаясь. Очередь дошла до матрешек.
— Разобрать?
— Да.
В собранном виде они стояли уже давно. Когда начал откручивать верхнюю, раздался пронзительный скрип. Привлеченные звуком пассажиры начали оглядываться. Наконец, открутил и положил перед таможенником.
— Продолжить?
— Да.
От остальных матрешек скрипа было не меньше. Наконец, разобрал все. Таможенник молчал.
— Собирать?
Тот ничего не ответил и вышел. Через минуту появился снова и кивнул:
— Собирайте.
Собрав все, запихнул в «дипломат». На паспортном контроле девушка в пограничной форме ничего не спрашивала. Взглянула на него, фотографию в паспорте. Пощелкав клавиатурой, заглянула в монитор. Поставила штамп и протянула паспорт.
Для пассажиров «Эль-Аль» был отгорожен отдельный проход с логотипом авиакомпании. Вдоль него стояло несколько человек — мужчин со смуглыми лицами, «бейджиками», в темных костюмах с гарнитурой «наушник-микрофон». Служба безопасности.
Просить открыть снова «дипломат» и рассматривать его содержимое не стали. Зато пришлось отвечать на вежливые и подробные вопросы. Где живет. Кем работает. Был ли в Израиле раньше. Есть ли там родственники. К кому, куда, зачем и надолго ли летит. Что в багаже. Нет ли оружия, наркотиков, взрывчатых веществ. Был ли с ним багаж все время, или кому-то его отдавал. Если отдавал — кому? Были ли это люди, которым можно доверять? С собой ли у него внутренний паспорт? Просьба открыть страницы — с регистрацией, записью о детях.
Сотрудник безопасности был вежлив, несколько раз извинился. Весь разговор шел на русском. Наконец, на посадочном талоне появилась его запись от руки на иврите. Продемонстрировав его смуглой девушке все с тем же «бейджиком» службы безопасности, прошел в зал ожидания терминала. Он тоже был отгорожен от остальных. И там стоял закрытый плотной тканью непонятный прибор с неровными очертаниями, выше человеческого роста. Рассмотрев прибывших пассажиров и не найдя ничего особенного, вышел, чтобы побродить по аэропорту. Зашел в «Дьюти-фри». Цены, как и везде в подобных заведениях, были действительно свободные. Потом снова зал, из которого миловидная девушка вскоре попросила всех выйти. Затем в зале появились несколько человек. Одни осматривали все, даже под креслами. Доставали весь мусор, внимательно рассматривали и откладывали в сторону. Другие расчехляли прибор, протирали какие-то детали, затем по нескольку раз подносили к прибору отобранный мусор.
Пассажиров разделили на две группы. Первых в зал пропускали по предъявлению паспорта и талона. Вторые проходили в огороженную часть зала по одному и скрывались за ширмой. Затем сотрудники подносили к прибору их обувь, одежду, кошельки, даже паспорта. Вся первая группа была уже в зале, а из второй — только несколько человек, закончивших одеваться. Кто-то негромко произнес — «Слышали? Двоих не пропустили!».
Сотрудники безопасности начали о чем-то переговариваться на иврите. Очередь из второй группы на некоторое время остановилась. Его внимание привлек молодой человек с небольшой бородкой. Из багажа у него была одна «барсетка». После того, как тот исчез за ширмой, к прибору начали последовательно подносить ремень, «барсетку», кроссовки, носки, куртку, паспорт, рубаху… Через некоторое время тот, покрасневший, появился в зале. Волосы были растрепаны, он качал головой и шептал по-русски очень знакомые выражения.
Вылет запоздал часа на полтора. Самолет долго разгонялся, затем набрал скорость и плавно оторвался от земли…