Я стала робкой в годы эти,— Чужая молвь невнятна мне. Так непохоже все на свете На то, что снилось мне во сне. Мои движения нечетки, Живу и вижу все сквозь сон. И речи неуместно кротки, И старомодно вежлив тон. Я ночью забрела незваной В чужой, неведомый мне сад, И далеко — в стране тумана Зарыт ненужный, милый клад. А здесь я нищая. И надо Труды покорные нести. Чему же сердце смутно радо? Горит пред образом лампада И главный Гость еще в пути.

Зима 1923–1924

Симферополь