Что происходит?

Я дошлепал до кровати и включил телевизор.

Всю стену заполнило лицо президента. Постаревшее.

– … Ясным и недвусмысленным свидетельством нашей готовности снова идти в бой. Сегодня вечером мы закатываем рукава и говорим: «Мы будем драться». При вашей поддержке, участии и благодаря вашим молитвам мы придем к неминуемому торжеству победы. Всем спасибо, желаю вам спокойной ночи.

Ее изображение медленно исчезло, и на экране появился комментатор.

– Мы передавали заявление президента Соединенных Штатов, сделанное пятнадцать минут назад. Для тех, кто, возможно, только что подключился, мы будем повторять заявление президента в течение всего вечера.

Я поднял телефон – и остановился. Мне некому звонить. Я отложил телефон.

Президентскую печать на экране вновь сменило изображение лица президента.

– Мои сограждане американцы, двадцать восемь месяцев тому назад, когда я вошла в этот кабинет – при трагических обстоятельствах, – я знала, что принимаю на себя огромную ответственность. Мы – самая великая нация на планете Земля, и мы переживаем самый опасный момент нашей истории.

Человечество застигнуто войной, сути которой мы почти не понимаем. Даже наши лучшие умы не могут постичь цель этого вторжения, этой глобальной экологической инвазии. Наша страна, Соединенные Штаты Америки, является, возможно, последней надеждой человечества на победу.

Принимая на себя ответственность, я знала, что передо мной – и всеми нами – стоит задача потрясающих размеров. Я не уклонилась от этой ответственности. И ни один американец, я думаю, не уклонится от ответственности, которая нам еще предстоит. Мы все полны решимости. Все, что необходимо сделать, будет сделано.

С того момента, как я принесла присягу в этом кабинете, не прошло ни дня, чтобы я заново не осознала того святого доверия, которое вы оказали мне. Предстоит принять трудные решения. Я должна выбрать направление действий, лучше всего служащих не только одной нации, но и всему человечеству в целом.

Я отдаю себе отчет, что действую от вашего имени и для вашего блага. Это нелегкий груз. В данный кризисный момент я знаю, что снова должна обратиться к вам, чтобы черпать у вас доверие и поддержку. Сегодня вечером я должна просить вас поддержать меня в самом трудном решении.

Позвольте мне кратко ввести вас в курс дела. В задачи нашей администрации входит разработка глобального плана военных действий против внеземного заражения. Для этой цели мы собрали вместе лучших специалистов по выживанию на этой планете. Консультативный совет постоянно держит нас в курсе относительно заражения и последствий наших ответных действий.

Я получаю ежедневные отчеты совета и уделяю им самое пристальное внимание. Разрешите мне подчеркнуть ту тщательность, с которой совет собирает и анализирует факты. Позвольте заверить вас во взвешенности его выводов. Все варианты, предлагаемые нами, тщательно продуманы.

В определенное время мы поняли, что заражение в отдельных частях страны – в силу географических условий – неконтролируемо. Эти площади, в особенности очаги в районе Скалистых гор, функционируют как резервуары заражения для остальной территории. Они должны быть нейтрализованы, стерилизованы и уничтожены любыми доступными средствами и как можно скорее.

На них мы затратили значительное время, энергию и материальные ресурсы. Да, наши усилия были успешными, но не в той мере, чтобы обеспечить безопасность американского народа, проживающего вблизи зараженных зон.

Это было тяжкой обязанностью для Консультативного совета – проинформировать меня, что обычным оружием мы не в силах добиться результатов. Даже при самых благоприятных обстоятельствах таким способом нельзя сдержать или контролировать распространение заражения из района Скалистых гор, не говоря уже о том, чтобы остановить его. Даже если бы это стало возможно благодаря значительному расширению и активизации наших усилий, все равно их не хватило бы, чтобы противостоять экологическому императиву хторран на зараженных площадях. Исходя из всего этого, мы искали альтернативные варианты борьбы.

Наши исследовательские подразделения достигли большого прогресса в разработке специального биологического оружия. К сожалению, ни одно из этих средств не находится в той стадии готовности, чтобы помочь нам справиться с проблемой. Ждать дальше мы не можем. Мы обязаны действовать.

В связи с этим Консультативный совет Соединенных Штатов по экологическому заражению вынужден рекомендовать применение ядерного оружия малой и средней мощности на ограниченных территориях в следующих районах…

– Что?!

Я вылетел из кровати как реактивный снаряд и остановился перед телевизором, с трудом веря своим ушам. Она все-таки решилась!

– … Западном Колорадо, Северной Калифорнии и частично в Орегоне, Вашингтоне, Миссисипи, Алабаме и Флориде. Консультативный совет предложил также предоставить специальное ядерное оружие правительствам Мексики, Канады, Центральной и Южной Америки – если от них поступят соответствующие просьбы.

Я приняла отчет Консультативного совета и с большой неохотой вынуждена согласиться с его выводами. Поэтому я подписала приказ, разрешающий армии Соединенных Штатов применить ядерное оружие в тех зонах, которые определены как «критически зараженные». В то время, когда я говорю с вами, наши бомбардировщики уже в воздухе – на пути к целям.

О мой Бог, так вот куда отправилась Лиз!..

Я присел на край кровати и тупо уставился на экран.

– Позвольте мне подчеркнуть, – продолжала президент, – что это не беспорядочная бомбардировка. Скорее это строго прицельная контратака против особенно плотных очагов заражения гастроподами. Гастроподы – ударная сила агрессора. Сегодня вечером мы уничтожим самые крупные их скопления.

Данная акция не является и не может явиться окончательным решением проблемы, но она задержит распространение заражения на срок, необходимый нашим ученым для изготовления более совершенных биологически избирательных контрсредств. Эта акция даст нам время подготовить следующий уровень сопротивления. В ней нужно видеть знак не отчаяния, а, наоборот, нашей решимости.

Президент остановилась и посмотрела на нас. Я узнал этот взгляд. Сейчас она перейдет к серьезным вещам.

– Консультативный совет по экологическому заражению представил мне на рассмотрение еще одну рекомендацию.

Как вам известно, наша столица находится в опасной близости от одного из крупнейших очагов заражения. Хотя непосредственной угрозы городу Денверу нет, нецелесообразно держать большое количество ключевых государственных учреждений в пределах досягаемости для столь серьезной опасности. Консультативный совет рекомендовал снова перенести столицу государства.

Существует множество соображений, связанных со сложностью такого шага, равно как и негативных последствий в случае отказа от него. Мы не можем позволить себе рисковать. Ваши избранники в Конгрессе и Сенате придерживаются того же мнения.

Таким образом, действуя в соответствии с рекомендациями Консультативного совета, сегодня вечером я подписала указ о временном переносе столицы государства в единственный штат, до сих пор не подвергшийся заражению. Это штат Гавайи. Город Гонолулу любезно предоставит необходимые для этого средства. Основная часть правительства Соединенных Штатов будет переведена на остров Оаху в течение тридцати суток. Этот шаг будет гарантировать функционирование всех правительственных служб в трудные дни, которые нам предстоят.

Она сняла очки и посмотрела в камеру. Судя по всему, она отрепетировала выступление. Дальше читать по бумажке было нельзя.

– Мои сограждане американцы! Разрешите мне закончить на этой ноте. Наша администрация сегодня вечером снова подтвердила свою решимость отдать все для победы. Пусть этот нелегкий выбор воспринимается как гарантия того, что будет сделано все необходимое не только для нашего выживания, но и для окончательной победы над агрессором. Пусть наши шаги, предпринятые сейчас, по нашей воле, а не потом – по необходимости, – будут ясным и недвусмысленным свидетельством нашей готовности снова идти в бой. Сегодня вечером мы закатываем рукава и говорим: «Мы будем драться».

При вашей поддержке, участии и благодаря вашим молитвам мы придем к неминуемому торжеству победы. Всем спасибо, желаю вам спокойной ночи.

Я сидел, не в силах отвести глаз от экрана. Вновь появился комментатор и что-то сказал, потом снова начали повторять президентское заявление.

– Другие программы, – распорядился я. Президент выступала по всем каналам – возможно, это продлится всю ночь.

Я стал натягивать комбинезон. Сегодняшняя ночь может оказаться сумасшедшей. Где ботинки?

Надо прикинуть: Лиз, наверное, уже на аэродроме, а возможно, и в воздухе.

Очаг заражения в Скалистых горах примерно в четырехстах километрах к северу. Если она делает тысячу километров в час…

Я вышел на балкон и посмотрел на горы. Вспышка будет видна и отсюда. Перегнувшись через перила, я посмотрел вниз. Я был не единственным, кто ждал на балконе. Из всех окон несся голос президента. В гостинице, должно быть, работал каждый телевизор. Ее слова многократно повторяло эхо на площади.

– В ней нужно видеть не знак отчаяния, – снова и снова повторяла она, – а, наоборот, знак нашей решимости.

Она приказала применить ядерное оружие против хторран и эвакуировала правительство на Гавайи – и при этом хотела, чтобы мы поверили, будто это свидетельство решимости? Более отчаянный шаг трудно придумать! Не стоило даже надеяться, что публика купится на это.

Я знал эту леди. Она – трезвый политик. Нам повезло с президентом, но на этот раз она, похоже, допустила промах.

Усевшись в шезлонг на балконе, я попытался собраться, с мыслями. Окликнул робота: «Эй, лупоглазый!» Он торопливо подкатил ко мне, вращая глазами на стебельках и подтверждая свое присутствие свистом, прозвучавшим как вопрос.

– Виски. Чистое. Двойное, нет – тройное. И будь готов долить.

Он утвердительно бибикнул и укатил. Лиз явно не любит, чтобы ее роботы болтали. Некоторым это нравится. Мой отец однажды сказал, что о степени эмоционального голода людей можно судить по тому, насколько они очеловечивают своих роботов.

Я разглядывал неясные очертания гор, чернеющие на фоне звездного неба. Интересно, где сейчас Лиз? Сколько еще осталось горам, прежде чем их сожгут?

Сколько осталось ночи, прежде чем ее пожрет взрыв?

Хотел бы я знать, что президент спустила с цепи сегодня вечером?

Что она в действительности хотела сказать о вторжении и наших шансах противостоять ему?

Это было более чем просто заявление о нашей решимости. Это было признание масштабов агрессора. Масштабов войны.

Вернулся робот с моей выпивкой, ехавшей у него на голове; он придерживал ее клешней и походил на португальскую прачку.

Я взял стакан и снова стал глядеть на горы. Чувство было такое, будто я ожидаю конца света.

Я не хотел в это верить.

И желал этого.

Я гадал, как будут реагировать люди.

И что произойдет потом?

Что буду делать я? Мне некуда идти. Я искал смерти, когда Лиз подобрала меня.

Должен ли я теперь идти с ней?

Лиз. О Боже!

Я вспомнил, как сказал ей: «Понадобится все ядерное оружие, чтобы выкурить меня из твоей постели».

Я вспомнил, каким стало ее лицо. Как она побледнела.

Этого она и боялась – буду ли я по-прежнему любить ее?

О Боже…

Я подумал о месте, куда нацелены ракеты.

Там люди.

Возможно, дети.

И черви.

Множество червей.

Их испепелит. Всех до одного. Ослепит, размозжит, сожжет. Будет гореть небо. Я знал, что произойдет. Я видел записи. Все видели. Мы снова вернулись к временам двадцатилетнего Апокалипсиса. Считалось, что та война должна напоминать нам, что произойдет, если мы не сохраним мир.

Я знал этот ужас. Свет. Удар. Огненный смерч. Радиация. Смерть.

Я подумал о земле, над которой мы пролетали.

Сотни тысяч червей умрут сегодня ночью.

А сколько людей?

Я вспомнил Марси. И Деландро.

И Алека, и Томми, и Холли.

Будь прокляты ренегаты! Они заслуживали того, что им предстояло получить.

Как бы то ни было, ни одного человека, достойного этого звания, нет в лагере червей.

Убить всех! Пусть Господь рассортирует их сам!

Небо на западе вдруг вспыхнуло белым. Ярко-белым. Похоже на грозу, только это не молния.

Я встал.

Долгое время сохранялась тишина.

А потом с гор скатился звук. Внезапный приглушенный удар, а потом раскаты и грохот, длившиеся целую вечность. Дребезжали окна, и пробирало до костей, Дрожал пол, и подгибались колени.

Откуда-то снизу донеслись ликующие вопли.

Я сел и откинулся на спинку стула.

Так я сидел, пока не вернулась Лиз. Небо на западе стало розовым. Кое-где на склонах горел лес. Это было похоже на закат.