Отмечтав — и виват! — чем-то мы дики: гики, дым — игру пурги, метель плетем! Мир окурим и мир укорим, мишуря, уходим и до *** рушим; дел сих арт-страх и след, и ига мира дар и магии — манит к тинам ада, и чёрту глаза лгут речи оговору сурового, которыми наго поганим мы роток, и чёрта морали мил аромат речи.

— Такси искать? Ведь мода — на дом дев… — Она: — Да, но… Мм… гмм… А та ль плата? — Я: — А какая такса ласкать? — Кир и чирик. А на улице дам за грош — оргазма децилу. Я: — О моя Медея, едем! — О, едем, Амедео! А ты-то от кого, кто? — Я лично камикадзе в законе Цоя оценок, а звезда Кима. Кончил я кафефак. — Фак-шлак! А факал шкаф? Как? Мебель ль ****? — Эхх-кххе… — На мотор! Элите в сером юморе светил, эротоман? — Ахх-кхха… — А Ким около сатиры потуг, и фигу топырит, а соло — комика. — Ну, «фиат» — тайфун! Езда — Кима кадр, орда камикадзе! (У дивана, на виду — залазь. О, к ноге легонько!..) Она: — Рано, цыц! Шевро порвешь. А дома дам, о да!.. —

… О вине лениво. А дама: — Ты тамада! — Еще? — А цаца алела: — О, да не надо! — Ей не претило ли терпение? Аха-ха! На вид ангел, а лег на диван — мечта! Дал бог обладать чем, и игрой оргии ее честь отсечь — девчонка как ночь ведь! Вот, на: блеск аксельбантов — тело пери, мир эполет, а ноги пери — мир эпигона, и с репу перси, и мак — сосками, а руки пери — пир Эпикура! Ну, чара — карачун! — А? Да-да, Лукулла, да-да… — О видео-ню, о юное диво! — Эххк-ххе… Милашка, как шалим? — Мода задом. — (Ого, и ей о моде ведомо!) Но Дадон — еле-еле… О лихолетье — тело хило! Напречь силы — пыл исчерпан. И гений неги силился… Слились…

— Еще! Еще! —

… Еле-еле. Тела шок — ошалеть! Но свились, осилив сон. Тел переплет. А мед Эдема течет, а сор Эроса летел — жарко, мокр, аж как лето потел. — Тише, псих! Ох и спешит! — Эрогения бес, я и дев учу, мучу ведь и я себя — и не горе! — Ах, херогений! Не горе, ха! — А хер гнал план греха, ох и лихо! Он не опух упоенно — жалил и пилил, аж ад укорял, ахал яро, куда

синепенис лазил и лизал у дна манду. Ишь, ударила лира души! Ишь, оргазм за гроши! Отлично кончил-то!

Еще силились… Хо, мечтатель, а летать чем? Ох, деводум-деводёр-бредовед-мудовед! Мечтать чем? Мечен, а нечем! Но вон, ага: наг рот — орган целок, — колоколец «ала-ла-ла». Там оралисток и чёрта мат, речь икот — сила, аромат! — А, кунак? А ну-ка, усосу! — О видео-мисс, о соси мое диво!

Немота. Томен рот. А рот — оратор. Да рот от трепа заперт — то-то рад!

Акт — сила! Рот — органа грот: оралистка.

Конец сценок. Утро. Во рту солило, скисал классик. Солилось ему в уме: на вот — огуляв ее, вял, уготован к Олимпу — томен и немо туп, милок — лингвист сив, гнил. Он вял явно. Он нем, томен, нем отменно, он нем, именно. Шабаш! Акт-осечка — как чесотка.