Я знаю, о чем вы думаете. Похитители тел! Трупокрады вновь принялись за дело в старом добром Лондоне! Неужели профессора (и его давнего коллегу – а поиск в склепе Саша на следующий день привел к таким же результатам) похитили пропахшие виски косоглазые анатомы, чтобы разделывать напоказ в больнице Уайтчепела. Да вроде нет. Скорее всего – нет. По крайней мере, мне так не кажется. В конце концов, на дворе двадцатый век.

Нет, судя по всему, за этим странным делом скорее стоял Том Котелокс, эсквайр. Здание в Белсайз-Парке тут же было обыскано, но каким-то образом веселому гробовщику удалось избежать Домработников и скрыться в ночи, подобно беспризорнику. Я был полностью уверен в том, что знаю, где его искать, и купил билет на ближайшее судно до Неаполя, не дожидаясь вестей о том, удалось ли Чудоу обаять старого Софисма. Я уеду сразу. Ну, почти сразу. Было еще кое-что – летний бал У Чудоу. Разумеется, это деловой визит, мне нужно было подтвердить с Чудоу свою встречу. Ну и немного удовольствия.

Вечеринки моего друга уже стали легендой. На самом-то деле именно великолепный дом Чудоу в Белгрейвии выступил в прошлом декабре сценой для соблазнения Авриль Мопсер. В конце концов, Рождество – время давать. Я вдруг понял, что с нетерпением жду этого бала. С одной стороны, это станет вожделенным отдыхом от проблем, с другой – я буду сопровождать на бал очаровательную Беллу Пок и смогу произвести на нее впечатление фразами вроде «боюсь, я вынужден нынче же вечером отбыть на Континент».

Времени для еще одного урока рисования не нашлось, но мы постоянно общались при помощи писем и телеграфа. Я рассказал ей про бал, и она с радостью приняла приглашение. Будет ли мне позволено заехать за ней? Нет, она предпочтет сама зайти на Даунинг-стрит. Восемь часов – удобно?

Большую часть второй половины дня я провел, выбирая цветок в петлицу. Джо Чемберлен сделал выращивание орхидей невероятно модным, и нежный фиолетовый цветок, который я выбрал как бутоньерку, самым выгодным образом оттенял мою бледность. Я пока не был готов признать, что все еще живу без слуги, поэтому лично открыл Белле дверь – восхитительное видение в алом, – тут же развернул ее и помог сесть обратно в кэб.

Пока мы ехали, я отметил, насколько она взволнована предстоящим балом. У нее сверкали глаза, а выражение лица, когда он повернулась ко мне, было почти хищным.

– Не буду ли я там совершенно не к месту, мистер Бокс?

Я взял ее руку в перчатке.

– Моя дорогая, вы затмите их всех.

– А мистер Чудоу. Какой он? Говорят, весьма привлекателен.

– Еще бы не говорили. Он вам понравится, я в этом убежден.

Однако, что любопытно, когда мы появились в доме Чудоу, нашего хозяина нигде не было видно. Казалось, вечеринка проходит под руководством леди Констанс Тутт-Хаффеншаффт, подруги Чудоу с богатым опытом в делах подобного сорта.

Леди Констанс – из австрияков, вдова кого-то очень важного в трансатлантическом телеграфе. Необычайно душевная и приятная старушенция, пережившая катастрофу на мосту через Тей, вследствие чего у нее развилась патологическая боязнь паровозов. К всеобщему постоянному замешательству, у нее появилась привычка изображать эти паровозы в самые неподходящие моменты. Похоже, Чудоу, которому всегда было наплевать на условности, взял ее под свое крыло, когда остальное общество стало ее избегать.

Сверкая драгоценностями, леди Констанс, замотанная в тафту, подлетела к нам.

– Ах! Как приятно видеть тебя, Люцифер! – возопила она. – А не знаешь ли, где прячется молодой Чудоу? Его тут нет. Чух! Чух! Я приехала пораньше, да? Чтобы помочь с приготовлениями, но где же мальчик? Я не знаю. Так что – чух! чух! – мне приходится отвечать за все! Но кто это? Что за прелестный цветок?

– Леди Констанс Тутт-Хаффеншаффт, – сказал я. – Мисс Белла Пок.

– Мисс Пок! Я очарована. О-чух-чух-рована.

Белла слегка отступила назад и удивленно моргнула. На лице леди Констанс промелькнула улыбка.

– Вы крайне удачно выбрали себе компанию на сегодняшний вечер, мой дорогой Люцифер, – восторженно прокаркала она.

– Так же, как и я, – сказала Белла, глядя на меня.

Я буквально засиял от удовольствия.

– Понятия не имела, что ты будешь со спутницей, – сообщила леди К., сверкая зубами. – Пок. Необычное имя. Чух! Чух! Вы издалека?

– Сегодня – нет. Но по происхождению я датчанка.

– Надеюсь, вы прибыли в Лондон не на одном из этих жутких паровозов?

Белла покачала головой:

– Нет. На корабле.

– Слава богу! Поезд – игрушка дьявола! Я слышу их даже сейчас! Чух! Чух!

Леди Констанс на мгновение прижала руку ко лбу, затем выдохнула, будто пар рвался наружу из ее больших ноздрей. Еще мгновение – и все вроде бы прошло.

– Простите меня. А теперь идите и налейте себе выпить. Боюсь, мне надо пообщаться с мистером Боксом тет-а-тет.

Я кивнул Белле, и она, удивленно улыбаясь, прошла в бальный зал, где вскоре затерялась среди миазмов шелковых платьев и черных визиток.

– А ты шалун, – сказала леди Констанс, ущипнув меня за руку.

– Я?

– Ты же знаешь, что такое количество одиноких девушек появляется на вечеринках Кристофера лишь из-за того, что ты – один из самых очаровательных лондонских холостяков. Чух! Ты должен быть один.

Она хихикнула, и ее дородное тело заколыхалось.

Я снисходительно погладил старую свиноматку по руке.

– Я все еще весьма свободен, дорогая моя леди Констанс, и к тому же вы знаете, что во всем мире для меня существует всего одна женщина. – И я одарил ее нахальным взглядом, который должен был очаровать ее еще на год.

Она, смущенно хлопая ресницами, легонько ударила меня веером по шелковым лацканам костюма.

– Ах ты льстец! Чух! Чух! Ты знаешь, я купила себе великолепное новое платье. Может быть, я снова тебе попозирую?…

Это была хорошая новость. Я писал ее уже, наверное, десяток раз – за весьма щедрое вознаграждение. На наших сеансах ее железнодорожная мания почему-то исчезала, и леди сидела в восхитительной блаженной тишине.

Глядя на толпу в бальном зале, леди Констанс взяла меня под руку и повела внутрь.

– Но ты сделал отличный выбор, Люцифер. Эта девушка, Пок. Она – как пламя. Так красива!

– Тут я должен с вами согласиться.

– И она тебе действительно нравится, так ведь? Я это сразу заметила, когда увидела вас вдвоем. Я должна узнать все в деталях! Я истосковалась по слухам! Фуф-ф! А теперь мы должны поторопиться и освободить твою мисс Беллу от этих старых козлов, пока ее добродетель… чух!.. не скомпрометирована полностью.

Бальный зал был украшен бумажными фонариками и летними цветами. Лица светских болтунов, размноженные до бесконечности огромным количеством зеркал в позолоте, смотрели на меня, пока я медленно шел к Белле. Что эти вежливые и респектабельные люди знали обо мне? Могли они увидеть, что под моими идеально белыми перчатками ногти, которые не так давно копались в кладбищенской грязи? Могли они предположить хоть на мгновение, что я собираюсь отправиться на выполнение задания, которое, возможно, сохранит весь уклад их жизни? Конечно нет, но какое это имеет значение? В тот момент наслаждение от того, что я веду двойную жизнь, смешанное с легкими муками совести, курсировало в моем организме, как нюхательные соли.

Я снова заметил в толпе Беллу.

Она сидела: великолепный красный шелк и меховая накидка из песца. Уродливый юнец с грязными волосами, свисающими на воротничок, стоял справа от нее и докучал разговорами.

Когда я возник перед ними и щелкнул каблуками, она слегка вздрогнула.

– Белла, – сказал я. Юнец с жирными волосами озадаченно повернулся ко мне. – Простите великодушно, – вымолвил я. – Люцифер Бокс. Я пришел, чтобы спасти свою подругу мисс Пок от ваших докучливых притязаний. Пойдемте, дорогая?

Я предложил ей руку. Она взяла меня под локоть и встала, слегка улыбнувшись и оставив своего кавалера визжать от ярости.

– А вы страшный человек, Люцифер, – сказала она.

– Сегодня вы уже второй человек, который говорит мне об этом.

– И наверняка плохо кончите, – добавила она.

– Это все из-за того, что я плохо начал. Вас не нужно было спасать?

– Разумеется, нужно. Он такой скучный и сопит, как спаниель.

– Ну, это был мой долг. И мое право. В конце концов, сегодня вечером вы со мной.

Она посмотрела на меня, и в ее фиалковых глазах отразился свет люстр.

– В самом деле.

– Так что пригубим шампанского и – танцевать. Поспешим, я вижу, как в нашу сторону движется леди Чух-чух, а оркестр как раз начал играть польку.

И вот так, в сладкой жаре вечера, мы провели весьма приятный час или около того, «Мумм» заставлял кровь и разговоры течь быстрее. Пока мы с Беллой легко кружили по залу, ее взгляд не отрывался от моего, и мне очень хотелось освободиться от всяких обязанностей. Неужели жуткое бремя спасения Империи всегда должно возлагаться на меня?

Я стоял спиной к залу, когда заметил, что Белла смотрит куда-то через мое плечо. У меня по позвоночнику пробежали мурашки, я оглянулся и увидел странного человека, стоявшего у камина.

То был очень высокий широкогрудый мужчина в безупречном вечернем костюме; он стоял, расставив ноги и засунув пальцы в карманы белого жилета, кивая и время от времени натянуто улыбаясь каким-то шуткам. На массивной голове произрастали крупные жирные локоны с проседью. На выдающемся носу красовались весьма необычные очки цвета индиго. Казалось, ему не по себе, и он постоянно доставал из жилетного кармана часы.

Он как будто почувствовал мой взгляд – его массивная голова дернулась вверх, очки вспыхнули белым, отражая свет.

– Господь милосердный, – спросил я. – Кто это?

– Это дуче Тьеполо, – ответила леди Констанс, появляясь обок меня с очередным шампанским. – Прежде я лишь однажды встречалась с ним – в Биаррице. Я слышала, что он в городе.

– Кто? – Я почти украдкой посмотрел на импозантную фигуру у камина.

– Итальянский герцог, – сказала Белла. – Я читала о нем в светской хронике.

– Одно из открытий – чуух! – нашего дорогого мистера Чудоу, – прощебетала леди Констанс. – Он ведь без ума от бродячих собак, вроде нас.

– И правда, – сказал я. – Именно поэтому я так ему нравлюсь. Однако этот не похож на бродячего пса.

– Но для Кристофера он таков, ведь он член королевской семьи, мой мальчик. Тьеполо – последний в исчезающем роде. В шестидесятых его народ храбро сражался с Гарибальди – чу ух! – но всю его семью отправили в изгнание, когда началось это… как оно называется… Рисоль… Рисорган…

– Рисорджименто, – мягко поправила Белла.

– Да, – сказала леди Констанс. – Когда пришли эти.

– Он производит впечатление весьма благородного человека, не так ли? – заметила моя спутница.

– О боже, – пробормотал я. – Еще одна любительница жертв нелегкой судьбы.

– Вы бы хотели познакомиться с ним, не так ли?

– Почему бы и нет, – ответил я.

Таким образом, мы предстали пред светлы очи этого великого человека.

– Ваша Светлость…

Дуче медленно повернулся к нам, и морщины в уголках его глаз стали еще глубже.

– А! Леди Констанс! Какая приятная встреча!

Наша поездофобка была весьма довольна, что ее помнят. После обмена любезностями я сделал шаг вперед; он при виде меня слегка наклонил голову. Как будто бы меня разглядывала какая-то большая и терпеливая змея. Стекла его очков цвета индиго не позволяли разглядеть даже намека на эмоции.

– Мистер Люцифер Бокс, – сказала леди Констанс. – Знаменитый художник.

– О, вы мне льстите, – растаял я. – Ваша Светлость. – Я поклонился и щелкнул каблуками. Он проделал то же самое. – Тьеполо? – сказал я. – Боюсь, не знаю такой провинции…

– Одно из самых древних герцогств, – ответил он с улыбкой. У него был тихий, но очень уверенный голос – словно большой механизм в отличном состоянии, который используется лишь на сотую часть своей настоящей мощности.

Он повернулся к Белле.

– Мисс Белла Пок, – представила ее леди Констанс.

Он без тени сомнения взял ее ручку в свою огромную лапищу.

– – Боюсь, Ваша Светлость, – проворковала она, – что я совсем мало знаю историю вашей страны.

– О, моя несчастная страна! – сказал дуче, дурашливо воздел руки и изобразил горькую улыбку. – Но не будем здесь и сейчас вспоминать былые горести. Возможно, вы окажете мне честь и отужинаете со мной?…

Глаза Беллы сверкнули.

Я начал двигаться со скоростью ревнивой пантеры. Если вы когда-нибудь такую видели, вы поймете.

– Ваша Светлость, – перебил я. – Я бы счел большой честью, если б вы согласились позировать мне для портрета.

Дуче недовольно сжал губы.

– Увы, это невозможно. Я вскорости отбываю на Континент. К тому же живопись… – Он слегка пожал плечами. – Я говорил нашему другу Чудоу – кстати, где он? – что живопись это весьма… старомодно?

Леди Констанс наклонилась вперед.

– Дуче поклонник фотографии.

– Неужели, во имя Георга? – раздраженно спросил я. – В таком случае мне стоит ненавидеть себя за то, что я пристаю к нему с такими пустяками, как картина маслом.

Белла кинула на меня странный взгляд.

– Ваша Светлость, вы сказали, что возвращаетесь на Континент? – беспечно спросил я.

– Да.

– Обратно в Италию?

Лицо великого человека омрачилось. Я приложил пальцы к губам, как будто заставляя себя молчать.

– Ну конечно же нет! Какая глупость с моей стороны! Они вряд ли будут рады видеть кого-то из старых времен, не так ли? Так куда же вас все-таки изгнали?

– Э, если вы позволите, леди Констанс, – начал он. – Мисс Пок…

– Я сам мало знаю о тех днях, – перебил я. Боюсь, начало сказываться шампанское. – Мне об этом рассказывал отец. Белла, тогда Италия была ужасной страной. Если честно, Италии как таковой и не существовало. Ею правили лягушатники, испанцы, даже проклятые австрийцы – при всем уважении к вам, леди К.

Дуче невозмутимо посмотрел на меня.

– Это было неспокойное время. Но нам удалось его пережить и остаться собой. Если бы не синьор Джузеппе Гарибальди…

– Возможно, вы знаете этого типа, – сказал я Белле вполголоса. – Он объединил страну под властью короля как-его-там. Да. Кстати, завтра я туда отплываю. Мне передать им ваши пожелания, хм-м?

Губы Дуче вытянулись в ровную линию.

– Простите меня. Я должен… то есть я…

Он был явно выбит из колеи. Слегка поклонившись дамам, он растаял в толпе.

– Однако! – сказала Белла.

– Хм-м?

– Мне показалось, что вы были весьма грубы с этим бедным скитальцем.

Я адресовал дерзкую улыбку леди Констанс, и та, хихикнув, как девчонка, помахала мне в ответ. Потом я взял Беллу под локоть и повел ее к балкону.

– Моя дорогая Белла, все эти напыщенные, с позволения сказать, аристократы похожи как две капли воды. Ему не причинит особого вреда напоминание о том, что он является экс-герцогом экс-герцогства. Он поедет домой и, вероятнее всего, отвесит пинка своему слуге, но это уже не наша забота. А теперь я предлагаю подышать воздухом, чтобы развеять духоту этого спора. Кроме того, я обнаружил, что мне отнюдь не импонирует мысль о том, что с вами будет ужинать кто-то, кроме меня.

Она наклонила голову набок и одарила меня своей самой сногсшибательной улыбкой.

Мы прошли через двустворчатые двери на теплую террасу. По обеим ее сторонам балюстрады спускались в огромный сад Чудоу.

– Он прекрасен в лунном свете, – сказала Белла, глядя на живые изгороди и фонтаны.

– М-м, – согласился я. – Днем это место являет собой буйство цвета. Как-то я писал портрет леди Констанс на фоне бугенвиллии, вон там.

– Ей понравилось?

– Она была очухчухнута.

Белла хихикнула, потом поежилась, и я снял с себя фрак.

– Позвольте.

Она взяла фрак и накинула его на плечи.

– Может, когда-нибудь вы напишете и мой портрет.

– Вы разве не предпочтете, чтобы герцог вас сфотографировал?

– В химикатах и бумаге нет красоты, Люцифер, – пробормотала она.

– Действительно, никакой. Я… Я счел бы огромной честью для себя написать ваш портрет, Белла. Какой сюжет вы бы предпочли?

– Может, я могла бы стать Жанной д'Арк… или Еленой, – ответила она, расправляя плечи и подняв прекрасную величавую голову.

– В Трое? Или похищенную Зевсом? Или нет, это была Леда, не так ли?

Я подвинулся к ней еще немного. На ее горле билась тоненькая жилка.

– Я думаю, мне бы это понравилось, – тихо сказала она.

– Чтобы вас нарисовали или…

– Похитили? – Она рассмеялась своим прелестным звенящим смехом. И не отодвинулась, когда моя рука коснулась ее. – Зевсу все это нравилось, не так ли? Он постоянно появлялся то в виде лебедя, то как золотой дождь…

– Я так мало знаю о вас, – неожиданно сказал я. – Но не хочу быть излишне любопытным.

– Полюбопытствуйте.

– Вы действительно мисс Пок?

– Действительно. Когда-то я была помолвлена. С графом. Можете в это поверить?

Я посмотрел на нее при свете звезд. Глаза ее сияли, как два осколка аметиста. Я вполне верил, что принцы, короли и императоры могли потерять из-за нее голову.

– Должна признаться, когда-то я уже позировала для портрета.

– Неужели?

– Да. Граф. Он заплатил за портрет.

– И как получилось?

– Мне безразлично.

– А что с графом?

– Столь же безразличен.

– Моя дорогая, – начал я, взяв ее руку, – я безмерно огорчен тем фактом, что мне нужно уезжать.

– В Италию? – Я кивнул. – По делу или для удовольствия?

Я опустил глаза и посмотрел на ее нежную руку в перчатке.

– Нет, исключительно по делу. В данный момент лишь только самые важные дела могут отнять меня у вас.

– Вы бы лучше остались в Лондоне?

– Я бы лучше остался с вами, – тихо сказал я. – И продолжил ваше… обучение.

Я взял ее руку в свою. Она повернулась, очертания ее щеки напоминали серп луны. Ее губы разжались, и я почувствовал тепло ее дыхания.

Вдруг раздался хруст шагов по гравию, как будто кто-то бежал, – к террасе вприпрыжку неслась чья-то фигура. Мы оба повернулись в ту сторону: миловидное лицо человека покраснело, галстук съехал набок. Это был Кристофер Чудоу! Он шумно взбежал по ступенькам, остановился, слегка пошатываясь, и лишь тогда заметил нас.

– Бокс! – вскричал он.

– Чудоу! Где, черт побери, ты был? Леди Констанс мужественно держала оборону…

– Слава богу, ты здесь! Ты должен помочь мне! Господь всемогущий, это ужасно! Ужасно!

Я положил руку ему на плечо.

– Мой дорогой Кристофер! В чем дело? Что случилось? Он выразительно посмотрел на Беллу.

– Мисс Пок, – спокойно сказал я, – может, будет лучше, если вы вернетесь на праздник…

Она покачала головой:

– Я бы хотела быть чем-нибудь полезной, если это возможно.

Чудоу схватил меня за руку.

– Она исчезла, и они думают, я каким-то образом к этому причастен!

– Кто исчез? – спросила Белла, озабоченно нахмурившись.

– Пойдем, Кристофер. Давай напоим тебя чем-нибудь согревающим. Белла, вы могли бы проследить, чтобы нас никто не заметил?

Мы провели его через бальную залу и, держась поближе к тяжелым шторам, смогли незаметно выскользнуть в обшитый панелями коридор.

Я открыл какую-то дверь, и мы оказались в темном кабинете.

Белла зажгла лампу, а я усадил Чудоу в кресло и буквально впихнул в его трясущиеся руки бокал скотча.

Его зубы клацнули о стакан.

– Они сказали, что я последний, кто ее видел. А теперь она пропала – полиция этого не говорит, но они считают, что это убийство, я уверен!

– Чудоу! Успокойся! Кто пропал?

Он озадаченно посмотрел на меня:

– А я разве не сказал? Боже, конечно же миссис Ноуч. Миссис Летни Ноуч.

– Кто?

– Женщина, о которой я тебе рассказывал. Помнишь? Ты должен помнить.

– Что, это создание под вуалью?

Чудоу кивнул, понурил голову и опустил плечи.

– Ну же, сэр, – мягко сказала Белла. – Выпейте и расскажите нам все.

Чудоу кивнул и потер усталое лицо.

– Вчера. Перед моим уроком. Я приехал пораньше, и миссис Ноуч впервые тоже явилась рано. Этот ее призрак-муж как раз помогал ей выйти из экипажа.

Я кивнул:

– Что потом?

– Я проводил по ступенькам к Институту. Она сказала, что у ее мужа срочные дела за городом, поэтому он привез ее раньше обычного, и приемлемо ли это? Я ответил, конечно же, если, разумеется, она сможет чем-то занять себя до появления остальных дам.

– В какое время это было?

– Девять тридцать. Едва мы зашли внутрь, она извинилась и исчезла в… э-э… комнате удобств. И это был последний раз, когда я ее видел, клянусь!

– В класс она не вернулась?

– Я продолжил работу и совершенно забыл о ней! В десять пришли остальные дамы. Эти мисс Любвеобилль вцепились друг другу в глотки. Я думал совершенно о другом…

– И никто не заметил ее отсутствия? – спросил я.

Он покачал головой:

– Нет. По крайней мере, никто из них об этом не упомянул.

– И когда это дело приняло более зловещий оборот? – спросила Белла.

– Нуда – в конце урока, когда появился муж. Он устроил чудовищный скандал и вызвал полицию. А потом они нашли перчатку, которая, бесспорно, принадлежала миссис Ноуч. В пятнах крови, Люцифер! В дамской уборной!

– А пилеры решили, что это убийство?

– Мы были одни в здании полчаса, пока не пришли остальные. И Ноуч видел нас на ступенях Института. Не знаю, куда она запропастилась, черт побери, но я не имею к этому никакого отношения. Помоги мне господь! Я поклялся честью не уезжать из города.

Я шумно выдохнул.

– Да, неприятная ситуация.

– Они допрашивали меня снова и снова, только недавно отпустили. А мне нечего им сказать!

– Но они тебя не арестовали!

– Пока нет. Но может быть…

В коридоре за нашими спинами раздался какой-то шум. Мы услышали негодующее чух-чуханье леди Констанс, потом раздался топот по ковру. Мы услышали, как одна за другой открываются и захлопываются двери, и Белла испуганно посмотрела на меня.

Чудоу бросило в дрожь, его глаза расширились от ужаса.

Дверь в кабинет открылась, впустив внутрь энергичного круглого человечка с пучками волос в носу и ушах – словно оттуда торчали кисточки для бритья. Остальное лицо было скрыто под котелком и старомодными пышными бакенбардами.

– Прошу простить за вторжение, сэр, – сказал он, глядя на меня, а затем на Беллу. – Мисс. Инспектор Слифф. Скотланд-Ярд. – Он снял шляпу и очень серьезно посмотрел на моего друга Кристофера. – Мистер Чудоу, боюсь, я буду вынужден попросить вас проследовать за мной в Скотланд-Ярд. Выяснились определенные… обстоятельства.

– Обстоятельства?

Я поднял руку:

– Минуточку, инспектор. Прежде чем предъявлять моему другу надуманные обвинения, может, мы приведем в порядок факты? Мистер Чудоу сейчас рассказывал нам, что произошло. Вы могли бы оказать ему любезность, позволив закончить рассказ.

Слифф пожал плечами, продемонстрировав тройной подбородок.

– Я с удовольствием окажу ему эту любезность – в участке.

– Какие обстоятельства? – резко спросил Чудоу.

Несколько более драматично, чем требовалось (он мне тут же понравился), Слифф снял котелок и прижал его к груди.

– Мы обнаружили пропавшую женщину.

– Надеюсь, она жива и здорова, – сказала Белла.

– Нет, мисс, – ответил инспектор. – Мертва.