Мак Рейнолдс оставил машину на стоянке за территорией посольства и направился к проходной. Пропуск на его имя был уже заказан и Алек оценил это как знак того, что сотрудничество с русскими может быть успешным. То, что его никто не встретил, выглядело уже менее обнадеживающе, но в российском посольстве ему бывать уже приходилось и он уверенно направился к цели, заранее настраивая себя на любые возможные осложнения. Общение с русскими было чревато сюрпризами и в более предсказуемые времена, а ныне тем паче. Сейчас, он например, совершенно бы не удивился, если приказ отданный в Москве прямо или косвенно саботируется на месте. Такие факты ЦРУ были известны, хотя дать им всем общее, исчерпывающее объяснение ещё никому не удавалось. „Хотя в данном случае“ — успокаивал себя он — „это чисто русская проблема и в успешном её решении они должны быть сами на всех уровнях заинтересованы.“ Мак Рейнолдс беспрепятственно достиг нужного этажа посольства и толкнул дверь в приемную 2 секретаря. Помещение оказалось пустым и вообще вокруг не было ни души. Внимательно осмотревшись, он постучал в кабинет. Внутри послышался какой-то шорох, но никто не отозвался. Алек придвинулся поближе к косяку и освободив запястье от цепочки дипломата расстегнул верхнюю пуговицу пиджака. Для того, чтобы выхватить оружие теперь достаточно было лишь секунды. Он постучал вторично.

— Войдите! — незнакомый голос прозвучал по-испански с заметным акцентом.

Мак Рейнолдс медленно растворил дверь, заранее готовя себя к любой реакции.

— Буэнос диас.

Люди, находящиеся в комнате, производили странное впечатление. Их лица напоминали таковые у марафонцев, только что закончивших дистанцию. Стресс, напряжение, усталость и какое-то отчаяние. То, что ему придется нелегко, Алек понял сразу. Хозяина кабинета он знал; странным образом тот сидел сейчас на полу, облокотившись спиной о стену кабинета. Кожа у него была бледная, глаза полузакрыты и более всего он казался похожим на человека, переживающего сердечный приступ. Культурного атташе Мак Рейнолдс тоже встречал пару раз в своей жизни, но ещё никогда в столь растерянном виде. Остатки его седых волос стояли дыбом, и очки на носу сидели криво. Когда Алек вошел, тот вскочил с места и взглянул на него с надеждой. Третий человек в кабинете, единственный Алеку незнакомый и именно поэтому притягивающий к себе наибольшее внимание, выглядел довольно спокойно и, вероятно, в иных условиях ничем бы не привлек к себе интерес, если бы не распухший нос и залитая кровью рубашка. Кроме того, прикрытый газетой на его коленях лежал пистолет, что Мак Рейнолдсу совершенно не понравилось. По долгу службы Алек должен был быть готов к любым переделкам, но уже многие годы он занимался исключительно аналитической работой и его главным оружием являлась авторучка. Иногда он со средними баллами сдавал контрольные стрельбы, на этом практика применения оружия и заканчивалась. Если бы он знал, что террорист не имеет даже того, то немного бы успокоился, но пока ничего об этом не говорило. Было ясно, что недавно в кабинете что-то произошло, но также не вызывало сомнений, что кризис миновал. По крайней мере сейчас все заинтересованные лица пребывали в состоянии относительного спокойствия, хотя может быть и вынужденного.

Американец сделал несколько шагов и опустился на свободный стул. Его приветствие осталось без ответа, но глаза всех присутствующих созерцали Алека внимательно и неотрывно.

— Господа, правительство вашей страны обратилось к Соединенным Штатам с просьбой содействовать разрешению сложившейся ситуации. Позицию Соединенных Штатов поручено представлять мне. Не стану скрывать, мы очень заинтересованы в скорейшем завершении конфликта как по общим гуманным соображениям, так и в связи с тем, что на борту рейса „САС 3314“ находятся американские граждане. Соединенные Штаты приложат все усилия для их спасения — подчеркнул Алек последнюю фразу.

Казанцев удовлетворенно кивнул. Позиция правительства США устраивала его намного больше, чем своего собственного.

Моргунов, казалось, окаменел. Откуда ни возьмись взявшийся на его голову американец никак не вписывался в заранее разработанный план, а менять планы на ходу Василий Петрович не любил. Дело получало огласку, международную огласку, которой он так тщательно старался избежать. Означало ли это, что при любом исходе операции террористов начнут искать по всему миру? Очевидно, так. К тому же, если пострадают американские граждане, это вовлечет их в конфликт с могущественной державой, которая защищая свои интересы не останавливается ни перед чем, уж нравится сие кому-то или нет. Василий Петрович почувствовал, что нити управления задуманным уходят у него из рук.

— Вы нарушили мои условия — обратился он к Казанцеву с кривой усмешкой — я просил о конфиденциальности, чего вы не соблюли. Полагаю, что лайнер уже ничто не спасет.

Казанцев молча отвернулся.

— Я повторяю — Мак Рейнолдс смотрел на террориста, как будто хотел вложить в него свои мысли — моя миссия в спасении самолета. Любыми средствами.

— Ну и как же вы собираетесь исполнить свою миссию? — Моргунов постарался, чтобы испытываемые сомнения не отражались на лице.

— Я уверен, что есть вариант, устраивающий всех — уклончиво ответил Алек. Указания из Вашингтона вряд ли могли ему помочь, а сам он ещё не чувствовал, что полностью владеет ситуацией.

„Дипломат херов!“ — со злостью подумал Василий Петрович.

— На кону жизнь сотен людей — откашлявшись начал Казанцев — и мы должны предпринять всё возможное для их спасения. Однако инструкции моего правительства не допускают идти на уступки террористам.

„Ах вот даже как!“ — Моргунов откинулся на спинку своего кресла, предоставляя собеседникам решать проблему без него. Сейчас он отчетливо увидел слабо забрезживший свет, увидел свой шанс. Великие державы явно не собирались действовать сообща и он надеялся на этом сыграть.

— Господин Казанцев, могу я поговорить с вами наедине? Надеюсь, вы ничего не имеете против? — спохватившись, обратился Алек к террористу.

Тот равнодушно пожал плечами. Операция может пройти успешно или нет, но главного козыря никто не выбьет у него из рук. И все они не могут этого не учитывать…

2 секретарь тяжело поднялся и проследовал за американцем в приемную.

— Скажите, ваше правительство действительно категорически отказывается выдать картины?

— Мне очень — Казанцев прямо взглянул в глаза собеседнику — очень жаль, но именно так звучат мои инструкции.

— Вы понимаете, чем рискуете?

— Я понимаю. Но мне не известны соображения, которыми руководствуются несущие ответственность люди в Москве.

2 секретарю было крайне неприятно хотя бы косвенно критиковать своё начальство перед этим янки, в конце-концов, он всю сознательную жизнь был кадровым военным и разведчиком, бесприкословно исполняющим приказы, но то, что творилось наверху отдавало полным безумием, от которого он чувствовал острую потребность дистанцироваться.

„А этот тип не так прост“ — мелькнуло в голове Мак Рейнолдса, но вслух он сказал:

— В нашем распоряжении остались жалкие четыре-пять часов…

— Террорист заявил, что уже через четыре он должен покинуть Испанию. Сигнал на уход истребителя должен дать его сообщник, когда картины будут надежно в их руках и они убедятся в отсутствии слежки — перебил его Казанцев.

— Тем более. Собственно говоря, каких действий ожидает от вас ваше начальство? — Алек заметил, что выдержка временами начала ему изменять и приказал себе избегать этого.

Казанцев грустно пожал плечами:

— Похоже, Москва занята только картинами, по крайней мере ни о чем ином речи не было. Если они в ближайшее время ничего не сообщат, то согласно обычной практике, убедившись, что террорист на уступки не идет, я должен арестовать его и ждать дальнейших указаний.

Вся преступная бессмысленность такого поведения бросилась Казанцеву в глаза особенно отчетливо, когда он заговорил об этом вслух. Инструкции предстояло выполнить, но скрывать своё к ним отношение? Какой смысл? Чем те, кто принимает решения в Москве лучше этого бандита? Ещё хуже! Тот требует не принадлежащие ему картины, а эти хотят заполучить чужие жизни.

— Вы намерены соблюдать эти инструкции?

Сергей Иванович ответил собеседнику внимательным взглядом:

— А как бы вы поступили на моем месте?

Это был самый сильный аргумент, который и Мак Рейнолдса ставил в тупик. Военный или разведчик имеет определенную свободу действий лишь до той поры, когда получает ясный и недвусмысленный приказ. Отказ выполнять такой приказ в состоянии военного времени карается расстрелом на месте, в прочих условиях отстранением со службы или судом. Казанцев получил свой приказ и Мак Рейнолдс знал, что не имеет морального права требовать от собеседника преступить его; сам Алек подозревал, что на его месте поступил бы также. Или во всяком случае, испытывал бы к тому огромный соблазн. Нарушить подобный приказ означало не только поставить крест на собственной карьере и благосостоянии семьи, означало также лишиться в своей среде друзей и уважения, поскольку в любой структуре имеющей принцип военной организации, к неисполняющим приказ относятся одинаково — с презрением. Мог ли он требовать этого от Казанцева? Совесть подсказывала — нет.

— Хорошо. Помимо удовлетворения требований террориста, у вас есть иные предложения для спасения самолета?

Казанцев на секунду задумался.

— Можно обезоружить его и попытаться допросить, так сказать, с пристрастием. Может быть он врет и сигнал на уход истребителя может дать сам. Во всяком случае, радиотелефон у него в левом внутреннем кармане пиджака имеется. Возможно, нам бы и повезло.

— А если нет? Если террорист не врет или под вашим допросом с пристрастием не расколется? Где в таком случае гарантии, что он выполнит свои условия, даже если получит желаемое? Может распорядиться сбить лайнер хотя бы из мести. Не исключено?

— Пожалуй. Тогда остается только одно: свяжитесь с вашим руководством и доложите об условиях Москвы. Вы же в состоянии оказать давление по дипломатическим каналам!

Казанцев знал, что не должен этого говорить, что это дистанцирует его от той системы, которую он здесь представляет и в какой-то частичке сознания Сергей Иванович ощущал себя сейчас предателем. Одно дело, сквозь зубы проклинать собственное начальство и совсем другое, советовать какому-то американцу, как лучше приказы этого самого начальства обойти! Казанцев всегда был лоялен системе в своих действиях. И, по крайней мере, старался быть ей лояльным в своих мыслях. Иногда это не удавалось, но то, что он сейчас сказал он не должен был говорить, нет…

— Я это несомненно сделаю. И вот ещё что: у меня в компьютере есть некоторые данные на людей, которые чисто теоритически могут выступать в роли заказчика для шантажистов. Я попытаюсь что-нибудь найти, но — Мак Рейнолдс пожал плечами — времени мало. Вы же пока присматривайте за этим типом.

— Прекрасно. Я всегда завидовал информационной и технической оснащенности американцев — на лице 2 секретаря мелькнул слабый отблеск надежды и впервые за долгое время он улыбнулся, направляясь обратно в кабинет.

Алек задумчиво проводил его взглядом.