— «Я больше с места не двинусь».

— Ты это о чем? — удивился Сейлор.

— Я просто читаю. В «Таймс-Пикчн», — сказала Лула. — Про Малышку Еву, которая пела эту песенку «Движение», она была хитом, еще когда нас и на свете не было.

— Неплохая песенка, — отозвался Сейлор. — И что там пишут?

— «Малышка Ева придумала новый танец», — прочитала Лула. — «Я больше не хочу никуда двигаться, — заявила Ева Бойд, протирая стойку в „Ганцис гриль“, негритянском ресторане в Кингстоне. Двадцать пять лет прошло с тех пор, как юная Малышка Ева заняла верхнюю строчку в хитпарадах с песенкой „Движение“. „Я не пою для желторотых юнцов“, — сказала сорокатрехлетняя Бойд в последнем интервью. Она все еще поет гимны в церковном хоре и собирается выпустить пластинку. „Голос у нее по-прежнему как у соловья, — сказала официантка Лорейн Джексон“».

— Приятно слышать, что она не завязала с пением, — заметил Сейлор, — это ведь дар.

Они с Лулой сидели на скамейки у Миссисипи, глядя, как баржи и грузовые суда скользят по воде. Был уже поздний вечер, но небо еще багряно пылало, яркое и нежное.

— Не стоит нам слишком долго ошиваться в Орлеане, — сказал Сейлор. — Наверняка они первым делом сюда сунутся.

Лула свернула газету и положила ее рядом с собой на скамейку.

— Не представляю, что мама может с нами сделать, — вздохнула она. — Ей остается только похитить меня, иначе нас с тобой не разлучить. А тебя прищучат за нарушение правил досрочного освобождения. Небогатый выбор.

— Ты знаешь Придурка Тейлора, что ошивается у магазинчика «Береги монету»?

— Такой беззубый? Он еще улыбается так по-уродски и все время повторяет: «Если у человека есть собака, он не одинок». Только у него нет никакой собаки.

— Он самый.

— И что с ним?

— Тебе случалось с ним разговаривать?

— Да нет, с чего бы. У него такой вид, точно он только что из помойки выполз. И воняет примерно так же.

— Когда-то он был профессиональным бейсболистом. Играл в основном в провинциальных командах юга. Он мне рассказал, как лет сорок назад в Алабаме он играл против черной команды из Бирмингема, у них был потрясающий молодой центровой, любой мяч мог поймать. На поле, где они играли, не было загородки, и никто из команды Придурка не мог перебросить мяч через голову того парнишки. Он носился как заводной, подскакивал и хватал мяч в воздухе, словно пушинку. После игры Придурок поговорил с ним и выяснил, что ему всего пятнадцать лет.

— И какое отношение это имеет к нашему бегству?

— А вот какое, — продолжил Сейлор. — Придурок спросил паренька, откуда он знает, куда именно полетит мяч, так что ловит его раньше, чем он коснется земли. А мальчишка ответил: «Я рву на оттяг и беру на первой». Придурок сказал, что парнишка был очень способный и пробился в высшую лигу.

— Так ты считаешь, что ты тоже рвешь на оттяг?

Сейлор рассмеялся:

— Конечно, глупышка. Я в себя верю. И у меня есть сила и скорость.

Лула подвинулась поближе к Сейлору и положила голову ему на грудь.

— Мне нравится, как ты говоришь, Сейлор. И знаешь что? Я верю тебе, правда верю.