– Да что этот вонючий латинос о себе возомнил? – бушевал Патрик Логан. Губа его была разбита, нос распух, на шее багровели следы, оставленные удавкой Пеньи. – Является ко мне в дом, унижает меня на глазах моих же людей! Он кого из себя корчит?

Рики видал босса в ярости, но на сей раз тот превзошел себя. За час до этого Карлос Ортега со своим громилой Хесусом Пеньей, вооруженные до зубов, ворвались в кабинет Логана, и Рики не сумел их остановить.

– Ты, Логан, идиот, – сказал Карлос, нависая над столом Логана. – Тупой, никчемный кретин. Ты что, не понимаешь, почему нам удалось так быстро добиться успеха? Да потому, что люди меня боятся, потому, что знают, без меня они ничто. Я им и ООН, и профсоюз. Мы свои дела ведем по правилам, а с теми, кто этих правил не соблюдает, разговор короткий. Это ведь тебе известно, так? А ну, отвечай, известно?

Логан, хватая ртом воздух, судорожно кивнул – Пенья потуже затянул у него на шее тонкий капроновый шнур. Да, он все понял.

– Вот и хорошо. Хорошо, что ты понял. Если пойдут слухи, что человек, который работает на меня, терроризирует двухлетних младенцев, думаешь, полиция так и будет на все смотреть сквозь пальцы? Думаешь, местные жители, когда узнают, что ты можешь за пару долларов пришить их детишек, так и будут с нами дружить?

На сей раз судорожный вздох означал «нет».

– Согласен. И поэтому ты немедленно свяжешься с тем своим дружком, который прячет мальчишку, и велишь доставить ребенка домой. Сегодня же вечером.

– Не могу, – прохрипел Логан. – Сегодня не получится. Он слишком далеко. Завтра. Домой его привезут завтра.

– Где он? – сурово спросил Карлос.

– Где-то в горах.

– В горах? В каких таких горах?

– В з-з-западной Виргинии. Я… я н-не хотел, чтобы тело нашли. Если до этого дойдет, – поспешно добавил Логан.

Карлос со всей силы ударил его, разбив ирландцу губу.

– Ты псих! – прорычал он. Следующим ударом он расквасил Логану нос. – Даю тебе восемнадцать часов. Восемнадцать! Завтра утром, в десять, ребенок, целый и невредимый, должен оказаться дома, с мамочкой. Иначе, клянусь тебе, ты пожалеешь, что не умер сегодня.

– Рики, черт бы тебя подрал! Я, кажется, задал вопрос! – вопил теперь Логан. – Он кем себя считает?

– Не знаю. Он, думаю, считает себя Карлосом. Боссом.

– Боссом? У него хватает наглости считать себя и моим боссом?

Рики промолчал – он боялся даже подумать, к чему приведут подобные рассуждения. В Питтсбурге Карлос Ортега был боссом всех и вся.

Буря внезапно стихла. Но наступившее молчание показалось Рики страшнее бушевавшей только что грозы.

– По-моему, настала пора перемен. Ты как считаешь, Рики? По-моему, настало время сменить власть.

Рики прикрыл глаза. Вот оно, неизбежное. Больше всего он боялся, что к этому Логан и ведет.

– Рики, дружище, это отличный шанс. Шанс взять все в свои руки.

– Отличный шанс сдохнуть и потерять то, что имеем.

Улыбка сползла с лица Логана:

– Ты, Рики, боишься Карлоса?

Неужели Логан не понимает? Карлоса боятся все, потому что Карлос окружил себя людьми, бесконечно ему преданными. Да если что, любой наркоман за него горой. Но Логану Рики этого говорить не стал.

– Я считаю, что всему свое время и место. Ты сейчас психуешь потому, что он пришел сюда со своим дружком-головорезом и тебя уделал. А ты подумай про весь город. Ты готов, всерьез, по-настоящему готов биться за него, за каждый квартал? Ты правда, этого хочешь?

Логан уставился на своего подручного. Глаза его горели адским огнем.

– Хочу я одного, – произнес он медленно, дрожащим от ярости голосом, – чтобы этот сукин сын подох. Хочу, чтобы понял: тому, кто подымет руку на Патрика Логана, это даром не пройдет. Хочу, чтобы все это поняли.

– Это не ответ на…

– К чертям всех остальных, Рики! – проревел Логан. – Уберем Ортегу – все остальные как шелковые станут.

Плечи Рики устало поникли – из него словно воздух выпустили. Логан продолжал:

– Если мы не нанесем удар первыми, Ортега нас достанет.

– А ребенок? – спросил Рики. – Ты что, не собираешься его возвращать?

– Верну, а как же! Кости в одном мешке, кишки в другом.

– Ты что! Слышал же, Ортега сказал…

– Да заткнись ты со своим Ортегой! Считай, он уже мертв.

– А эта сучка Симпсон…

– И она мертва. И ее муженек. Все семейство.

– Многовато трупов получается. Копы с нас не слезут.

– Боишься, нас поймают? – спросил Логан.

Рики, вдруг смутившись, пожал плечами:

– Нет. Но я лично на ребенка руку поднимать не хочу.

– А тебе и не придется. О нем другие позаботятся, ясно? Так что на тебе Симпсоны, на мне Ортега, договорились? Всего делов-то, к девяти дома будем.

Рики вздохнул. Похоже, Логан считает это делом решенным.

Тим Берроуз наблюдал за тем, как Генри Паркер обрабатывает собранные за день улики. Все они были переписаны в реестр, рассортированы и разложены по разным контейнерам: часть отправляли в Чарлстонское отделение, часть – в штаб-квартиру, в Вашингтон.

– Агенту Берроузу привет! – раздался сзади чей-то зычный голос.

Тим обернулся и увидел Гомера Ларю, поднимавшегося в гору с тоненькой папкой в руках. Тим пошел навстречу представителю полиции штата.

– Вот, взгляните, – сказал Ларю. – Мы выяснили, чей это труп.

Тим открыл папку, которую дал ему Гомер, и начал читать, а тот тем временем рассказывал:

– Компьютер попыхтел, но установил личность по отпечаткам – похоже, этот парень не раз пытался их свести. Выдал имя Джейкоба Стэннса, из округа Уэтцель, это на границе с Пенсильванией. Подростком он постоянно во что-то ухитрялся вляпаться, и так лет до двадцати с лишним. Имел пристрастие к травке, машины угонял. Лет пятнадцать назад был арестован по подозрению в убийстве, но прокурор штата его отпустил – за недостатком улик.

Тут Тим насторожился. Обвинение в убийстве – это заслуживает внимания.

– Женат?

Гомер покачал головой:

– Вроде нет. Тут говорится, что живет он со своим братом Сэмюэлом на собственной ферме. Сэмюэл, судя по всему, малость заторможенный. Это была одна из причин, почему Джейкоба не стали судить за убийство. Попади он в тюрьму, было бы некому позаботиться о брате.

– Что еще известно про брата, кроме того, что он не вполне нормален?

– Да ничего. Досье на него нет.

Гомер рассказал о результатах вскрытия, подробно – о времени смерти и расположении ран, но Тим поймал себя на том, что возвращается мыслями к тем следам в лесу, которые нашли поодаль: ну, точно кто-то стоял и наблюдал за происходящим.

– Агент Берроуз, вы меня слушаете?

Тим вздрогнул и смущенно улыбнулся:

– Прошу прощения, лейтенант. Я думал про следы в лесу, не принадлежат ли они тому самому брату.

Гомер недоверчиво поморщился:

– Ну кто, по-вашему, будет стоять и смотреть, как убивают родного брата?

– Не знаю. Было бы интересно узнать.

Гомер снова заглянул в бумаги.

– Мы выяснили, откуда поступил звонок в службу спасения. Оказывается, звонили из телефона-автомата у придорожного магазинчика на бензоколонке под Уинчестером, штат Виргиния. Продавец вспомнил только, что парень был не из тех, кто часто заглядывает туда за полночь. Сказал, что тот заправился и купил подгузники.

В голове у Тима что-то щелкнуло:

– Подгузники? Какие младенцам надевают?

– Ну да, вроде памперсов. Этот парень еще удивился, что они такие дорогие.

– Ну порадуйте меня. Скажите, что он расплатился кредитной карточкой.

Гомер покачал головой:

– Увы! Наличными.

– Памперсы наводят на мысль о тех детских следах, да?

– Я тоже о них подумал, – кивнул Гомер.

Тим приподнял фуражку, почесал в затылке:

– Вот что я вам скажу, лейтенант. Не проехаться ли нам в округ Уэтцель? Надо нанести визит Сэмюэлу Стэннсу.

– Может, я просто пошлю за ним полицейского?

Тим сделал вид, что обдумывает предложение, а уж потом покачал головой. Незачем рассказывать этому провинциалу, что он вовсе не желает делить успех с местными пинкертонами. Поэтому он сказал лишь:

– Я бы хотел сам взглянуть на это место.

Никогда не трогай маленький телефон.

Эта мысль разбудила дремавшего Сэмюэла. Когда он наконец выкосил лужайку, глаза сами собой стали слипаться – ночью-то совсем не до сна было.

Снова зачирикал сотовый телефон. Телефон Джейкоба, по которому всегда звонил Босс и который Сэмюэлу было строго-настрого запрещено трогать.

Телефон опять чирикнул.

Вот черт, отвечать-то нельзя.

Телефон чирикал.

Выбора же нет. Надо ответить. Сэмюэл встал с дивана, медленно подошел к аппарату:

– Алло!

Голос на другом конце был противный.

– Посылку надо уничтожить.

Сэмюэл нахмурился:

– Какую посылку? Вы – Босс?

Голос ответил не сразу – будто что-то заподозрил:

– Это Совместитель?

Совместитель? Сэмюэл слышал это имя от Джейкоба.

– Да нет. Это брат его.

– Мне нужен Совместитель.

Сэмюэлу стало трудно дышать. Теперь придется сказать, да?

– Джейкоб… то есть, я хотел сказать, Совместитель, он умер.

Новая пауза.

– Так, а с посылкой что?

– С какой посылкой? Я не понимаю, о чем вы говорите.

Мужчина в телефоне вздохнул:

– Помнишь, вы прошлой ночью что-то забирали? Такое, лет трех?

– Вы о мальчике?

– Язык попридержи, кретин. Линия не защищена.

Сэмюэл промолчал. Незачем отвечать тому, кто так с ним разговаривает.

– Ты там был, когда это забирали, или нет?

– Да, был.

– Знаешь, куда Совместитель его дел?

Сэмюэл стоял, переминаясь с ноги на ногу, и чувствовал, что краснеет. Вот оно, самое трудное.

– Я знаю, куда он пытался его деть.

– Что значит «пытался»?

Сэмюэл, придерживая телефон подбородком, сунул руки в карманы.

– Он вроде как убежал.

– Это как, черт подери, убежал?

Сэмюэл судорожно пытался придумать, как бы так сказать, чтобы Босс не слишком сердился.

– Ну… он… он был у нас, а потом… ну, убежал. В лес. Мы его хотели поймать, и тогда вот Джейкоб, то есть Совместитель, он стал с этими людьми драться, и его убили.

– Значит, ты не знаешь, где посылка?

Сэмюэл нашарил в кармане скомканный листок бумаги. На этом листочке были имя и адрес. Там было написано «Бобби и Сьюзен Мартин», и Сэмюэл вспомнил, что те, кто совал свой нос куда не надо, так друг друга и называли. А еще на листочке был адрес в Клинтоне, Виргиния.

– Я знаю, где он, – торжествующе сказал Сэмюэл. – Я могу его забрать.

В трубке сначала была тишина – Босс думал, а потом он сказал:

– Вот что. Ты должен забрать посылку, а потом встретишься со мной в полночь в том месте, где ты ее потерял. Найти его сможешь? Ты как, не совсем глупый?

– Я не глупый! – закричал Сэмюэл. – Я оттуда до дому сам доехал, один. И место это найду.

– Хорошо. – Голос у Босса стал не такой суровый. – Значит, жди меня в полночь.

Что-то в его тоне Сэмюэла насторожило

– Вы ведь ему ничего плохого не сделаете? Мы его не обижали. Это просто игра такая. Мне Джейкоб объяснял.

Босс рассмеялся:

– Объяснял, значит, Джейкоб? Ну, ладно. Никого мы не обидим. Ты только приезжай к полуночи.

– Приеду, – сказал Сэмюэл, но разговор уже прервался.

Он надеялся, что сумеет доехать до Клинтона и к полуночи

вернуться в парк, однако полностью уверен в этом не был.

Сэмюэл любил карты. Он умел в них разбираться, как умел запоминать цифры – шифры замков, телефонные номера. Он снял с полки атлас, нашел Виргинию. Вот он, Клинтон, совсем рядом с Вашингтоном. Езды туда часа четыре.

Сэмюэл взглянул на часы. Если не рассиживаться, легко успеет и туда, и в Западную Виргинию. К полуночи будет на месте как штык.

Расселл, ругнувшись, выключил печку в салоне. Ну вот, опять. С этими арендованными машинами вечно что-нибудь не так. На этот раз дурила печка – работала только в двух режимах, и в машине была то жара, то адский холод. Слава богу, он почти приехал.

Расселл вел арендованный «крайслер» по извилистой дороге, по обеим сторонам которой высились огромные особняки, сейчас, похоже, пустовавшие. Их хозяева еще потели на работе, где-нибудь в столице. На дорогу они тратят, прикинул Расселл, час, а то и полтора в один конец. Вот она, жизнь в третьем тысячелетии, подумал он. Сам он предпочел бы квартиру с двумя спальнями в хорошем доме, тысячи за три в месяц.

Расселл нутром чуял, Мартины могут ответить на все его вопросы, только, скорее всего, лишь после того, как им будут зачитаны их права. Да, мотива он еще не выяснил, но надежда на успех есть, тем более что только что ему по сотовому сообщили, что у них имеется «форд-эксплорер» последней модели.

Он чуть не проехал нужный дом, номер 7844, и резко нажал на тормоза. С дороги самого дома видно не было, только столбик с почтовым ящиком, а за ним начиналась длинная аллея, уходившая в гору и терявшаяся за деревьями.

Расселл еще раз проверил адрес и поехал к дому Мартинов.

Бобби никак не мог сосредоточиться. Куда эти проклятые ключи запропастились? Две минуты назад были на месте. А, вот они, в правом кармане.

Он все напоминал себе, о чем говорила Барбара Деттрик: если они его найдут, он может предоставить убедительные объяснения случившегося. Кроме того, он ведь сообщил о трупе. А это тоже что-нибудь да значит.

Подойдя к «эксплореру», он вдруг заметил едущий к дому «крайслер». Судя по выражению лица, мужчина за рулем вряд ли был коммивояжером или приехавшим познакомиться соседом. Можно смело ставить десять баксов против двадцати, этот тип – полицейский.

Есть на свете прирожденные преступники. Расселл встречал таких: человек совершил кошмарное преступление, а побеседуй с ним – ну просто деревенский священник. Расселл был убежден: величайшие преступники все непревзойденные лжецы.

Роберт Мартин был не из таких. По виду – дитятко, которое застали за поеданием варенья. Подъехав к дому, Расселл застал птичку еще в клетке – тот был в гараже, явно собрался куда-то. И именно на «эксплорере». Увидев машину Расселла, бедняга чуть не обмочился от испуга.

Рассел с нарочитой неторопливостью вылез из машины. Так, парень навстречу ему не кинулся. Но и не убежал. Просто стоял и смотрел. Интересно, что это значит, подумал Рассел, и еще: почему у него все лицо в синяках?

Наконец Расселл подошел к Бобби:

– День добрый! Дом у вас замечательный.

Бобби то ли поморщился, то ли улыбнулся.

– Спасибо.

– Вы – Роберт Мартин? – Расстояние между ними было не больше метра, Расселл специально теснил его к гаражу.

Бобби обошел незваного гостя и шагнул на дорогу.

– Да, я – Бобби Мартин.

Расселл повернулся к нему спиной – окинул взглядом гараж. Затем, развернувшись к Мартину, полез в карман пальто и достал кожаный бумажник с удостоверением.

– Я – Расселл Коутс из ФБР.

Впервые за все годы службы нашелся человек, который взял его удостоверение и внимательно его изучил.

– Да, действительно. Что вас сюда привело?

Мартин, поначалу явно испугавшийся, теперь держался настороженно, из чего Расселл сделал вывод: его приезд не был неожиданностью.

– Я расследую убийство.

– Понятно, – кивнул Бобби. – Ужасный случай. Я, собственно говоря, ожидал вашего визита.

Расселл удивленно вскинул брови:

– Да? Почему?

– Вы ведь насчет убийства в заповеднике?

– Вам о нем известно?

– Мы с женой вчера вечером там останавливались, и когда я услышал об этом в новостях, понял, что власти наверняка захотят побеседовать и с нами. Что ж, могу облегчить вам задачу. Мне сообщить нечего.

– Может, вы хотя бы расскажете то, что вам известно?

Бобби пожал плечами:

– Известно мне лишь то, что вчера вечером там было совершено убийство.

Расселл достал блокнот:

– С кем вы были в заповеднике?

– С женой.

– И только?

– Мы живем вдвоем.

Расселл взглянул на пол, на пачку памперсов, лежавших в пакете из «Кей-марта». Бобби поймал его взгляд.

– Несколько недель назад мы потеряли ребенка, – объяснил он, глядя в землю. – Мы…

Он не договорил, и Расселл не стал настаивать. Этот парень, Мартин, либо потрясающий актер, либо действительно страдает.

– Как зовут вашу жену? – спросил Расселл. Хочешь вернуть человека к интересующей тебя теме, задай сначала какой-нибудь нейтральный вопрос

– Сьюзен.

Расселл это записал

– Так значит, ничего не слышали, ничего не видели?

– Только темноту да холод, – усмехнулся Бобби.

Что-то этот подозреваемый чересчур боек.

– Может быть, вы видели или слышали что-нибудь связанное с убийством?

– Например?

Парень отлично держится. Это Расселл должен загонять противника в угол, а не наоборот.

– Знаете что? – Расселл захлопнул блокнот. – Здесь как-то прохладно. Может, зайдем в дом? Я вас не задержу.

В глазах Бобби снова мелькнул испуг.

– Я бы предпочел остаться здесь, – покачал головой он.

– Почему?

– Я что, обязан объяснять, почему не хочу приглашать вас в дом? – произнес Бобби таким тоном, словно он никогда прежде с такой наглостью не сталкивался.

– Вы всегда принимаете гостей на дороге?

– Вы – не гость, – ответил Бобби. – Вы агент ФБР, и я отлично понимаю: вы подозреваете, что я имею какое-то отношение к трагедии в заповеднике.

– Своим поведением вы меня к этому вынуждаете.

Бобби пожал плечами:

– Теперь вы окончательно отбили у меня охоту с вами беседовать. – Он развернулся и направился к дому.

Расселл едва сдерживал смех – до того абсурдная складывалась ситуация.

– Знаете, нам вовсе необязательно идти по простому пути. Я могу забрать вас в участок и допрашивать там в качестве свидетеля хоть до утра.

Бобби остановился и повернулся к агенту Коутсу. На сей раз он ответил, тщательно взвешивая слова.

– Не думаю, что вы собирались действовать именно так, – сказал он. – Иначе явились бы сюда с целым отрядом, причем вооруженным. А вы приехали один – на разведку.

Расселл позволил себе улыбнуться:

– И обнаружил подозреваемого, который ведет себя так, будто именно он и есть виновный.

Бобби, склонив голову набок, взвешивал сказанное.

– Думаю, мы с вами разберемся и здесь, агент Коутс. Если у вас есть на то веские основания, вы можете меня арестовать, в противном случае – я иду в дом, хочу телевизор посмотреть.

– А как же ваша поездка? – удивился Расселл. – Когда я подъехал к дому, вы как раз направлялись к машине. По-видимому, куда-то собрались?

Бобби хотел было возразить, но передумал:

– Всего вам хорошего, агент Коутс.

Бобби неспешно направился к дому, нажал на кнопку, ворота медленно, с шумом опустились. Расселл крикнул:

– У вас, похоже, такие же шины, как на отпечатках, найденных нами на Поуайт-трейл. – Приятно было увидеть, что слова попали в цель. – Мы с вами очень скоро увидимся, – крикнул Расселл, но ворота гаража уже закрылись.

Бобби с трудом добрался до прихожей и там, цепляясь рукой за стену, соскользнул на пол. Чтобы не потерять сознание, он сел скрестив ноги, сделал глубокий вдох и, сидя с закрытыми глазами, собрался с силами.

Все кончено. Чего и следовало ожидать. Шины – это же ключ к разгадке. Скоро здесь появятся толпы полицейских с ордером на обыск. Пройдет сколько – пара часов? – и все будет кончено. А потом – какой позор! – фотографии в фас и профиль, журналисты с телекамерами.

Ну почему он не признался? Надо было пустить агента Коутса в дом, усадить в гостиной и рассказать все без утайки. Тогда правда хотя бы в протокол попала. Теперь что бы и кому бы он ни сказал, мимоходом или под присягой, все будет воспринято как очередная ложь загнанного в угол преступника.

Бобби встал, добрел до кухни, налил себе стакан апельсинового сока. Вот как, оказывается, во рту пересохло. Холодный сок – вот что было нужно, хоть желудок отказывался принимать даже его.

– Ты сам знаешь, что нужно делать, – сказал он вслух. – Пора звонить.

Судя по голосу секретарши, Барбара Деттрик велела соединить ее с ним немедленно. Трубку она сняла после первого же звонка.

– Бобби?

– Агент ФБР только что ушел. По-моему, он знает, что это сделал я.

– Что он знает, значения не имеет, – жестко сказала Барбара. – И что он думает – тоже. Важно, что он сможет доказать. Давай, рассказывай, о чем он спрашивал, как ты ему отвечал.

Бобби насколько мог подробно пересказал разговор.

– Только слишком уж собой не гордись, – осадила его Барбара. – Это тебе не какой-нибудь деревенщина полицейский. Он из ФБР и отлично понимает, когда ему лгут. А как насчет пропуска, о котором ты так беспокоился? Он о нем упоминал?

– Нет. Как ты думаешь, это о чем-то говорит?

– Надеюсь, лишь о том, что он этой чертовой бумажки просто не нашел. Будь у него на руках такая улика, тебя бы уже арестовали. А насчет обыска? Этот фэбээровец говорил, что вернется с ордером?

– Так прямо – нет. Однако сказал, что узор шин моего «эксплорера» такой же, как и обнаруженный на месте преступления.

– Я думала, ты оставлял машину ниже по склону.

– Ну да, километрах в полутора.

Барбара немного повеселела.

– В полутора километрах! Значит, блефует. Полтора километра – это расстояние, считай, в световой год. К тому же почти на всех «эксплорерах» одинаковые шины. Не думаю, что этим можно тебя обличить.

– И что дальше будет?

– Это зависит от обстоятельств. В любом случае ход не наш. Мы должны сидеть и ждать.

Бобби замолчал. Это как-то чересчур. Ждать, пока они придут и его арестуют? У него нервы не выдержат.

– Хочу сам к ним пойти. Расскажу, как все было, посмотрю, что из этого выйдет.

– Не советую. У фэбээровцев на руках дело, которое тянет на смертный приговор, они только и ищут, на кого все повесить. Пока я точно не узнаю, что именно им известно, думаю, тебе надо сидеть тихо и рот держать на замке.

– Сколько это может тянуться? Не знаю, выдержу ли.

– Выдержишь. Придется. А теперь давай побеседуем о ребенке, который на вас свалился.

– Здесь я пока что ничего не сделал. Пока я к тебе ездил, Сьюзен утащила его по магазинам.

– По магазинам? Где их могут увидеть? Она что, не в себе?

– В настоящий момент – думаю, да. И я понятия не имею, что с этим делать.

Когда зазвонил сотовый, Расселл Коутс пробирался по узкой дороге, ведшей от поселка, где жили Мартины. Только на третьем звонке он вытащил телефон из кармана куртки.

– Коутс слушает.

– Расселл, привет! Это Тим. Спешу сообщить новые подробности. Труп наконец опознан. Звали его Джейкоб Стэннс, он из Западной Виргинии, жил там с братом Сэмюэлом. Еду туда, попробую братца разговорить.

– Так, неплохо. Еще что-нибудь есть?

– Немного. По девять-один-один звонили из придорожного магазинчика неподалеку от Уинчестера. Местные полицейские побеседовали с парнем, работавшим вчера ночью. Фотографий ему никаких не показывали, но парень описал звонившего. Это может быть и Мартин.

– Что он покупал в магазине? – спросил Расселл.

– Заправился бензином и купил пачку подгузников.