7.1. Квартира Димы оказалась на первом этаже, и это облегчило Андрею задачу. Когда Дима в раздражении выскочил из подъезда разбираться со сработавшей сигнализацией, Андрей схватил его за грудки и впихнул обратно в прохладную темноту.
Дима не был напуган – лишь удивление мелькнуло на его лице. Он рванулся, но Андрей держал его одной рукой за кадык. Другая сжимала кастет и была отведена для удара. Дима оценил обстановку и перестал вырываться.
– Нет денег, – выдавил Дима.
– В квартиру! – приказал Андрей. – А то – по ребрам! Будет больно, обещаю.
Он подтолкнул Диму по ступеням, и тот нехотя поплелся. Дима оказался ростом выше Андрея, а под его рубашкой Андрей ощутил солидные мускулы. Он мог бы оказать Андрею серьезное сопротивление, и еще неизвестно, кто бы победил… но Дима покорно вошел в маленькую неухоженную квартирку.
Обычная «однушка» с дряхлой мебелью одинокого парня, чисто функциональная, чтоб переночевать, а поутру снова бежать покорять мегаполис. Они прошли в комнату.
– Нет у меня бабла, – проговорил Дима, косясь на кастет Андрея. – И дома брать нечего.
– Клоунаду кончай, – сказал Андрей. – Я задаю вопросы – ты отвечаешь.
– Я тебя не понимаю, мужик… Ты кто такой?
У Андрея внутри мгновенно поднялась волна злобы. Он с трудом подавил ее и произнес сквозь зубы:
– Вы, парни, круто ошиблись. Наехать на меня – себе дороже! И тем более пытаться у меня что-то отнять. Я за это глотку перегрызаю и головы откусываю. А угрозы на меня в принципе не действуют. Зато разозлить – раз плюнуть. Мой квест простой. Не ответишь на вопросы – буду бить. Понял, тварь? – Дима молчал. – Скажи: «Я все понял, сэр».
– Ты, видать, меня с кем-то спутал… – сказал Дима.
Андрей прыгнул к нему, но Дима отскочил, словно ждал нападения. Андрей прыгнул снова, схватил Диму за руку, рванул к себе, делая подсечку ногой. Дима начал падать вперед, и Андрей врезал ему кастетом по ребрам. Дима взвыл, упал на колени и схватился за бок.
– С-сука… – застонал он. – Ты дебил совсем?!
Андрей замахнулся еще раз, но Дима вдруг резко ударил его головой в голень и толкнул в живот. От боли у Андрея потемнело в глазах, он взревел, пошатнулся, упал спиной на диван. Дима вскочил и навис над ним всей своей громадой, более сотни килограммов веса. Андрей врезал ему ногой в пах, Дима вскрикнул, скрючился. Андрей вскочил, хватая его за волосы, вытянув руку и держа на расстоянии, чтобы Дима не мог до него дотянуться. Андрей уже отвел руку с кастетом для удара сокрушающего, в челюсть, непременно свалившего бы Диму на пол… но Дима вдруг воскликнул:
– Стой!.. Харе! Ну все-все!
Андрей остановился, но не торопился выпускать его шевелюру.
– Пусти… – Дима тяжело дышал. – Правда, все…
Андрей отпустил его волосы, следя за его движениями. Дима, отшатнувшись, попятился, сморщившись, ощупал бок и пах.
– Следующий – в голову, – предупредил Андрей. – Теперь поговорим?
Дима посмотрел на него с каким-то странным выражением, стал вращать глазами, молча кивая головой куда-то по углам комнатушки, потом приложил палец к губам. Андрей стал бросать взгляды по углам, по потолку, по мебели, но ничего не заметил.
– Несерьезно, – осклабился Андрей. – Они же читают мысли. Подсознание читают. Я ничего не путаю?
Дима тут же закивал с напряженным лицом, не отнимая пальца от губ.
«Придуривается или нет? – мелькнула у Андрея мысль. – Продолжает шоу умалишенных или правда и сам у них под колпаком?» Было неясно, как же узнать чертову истину, отчего ему еще сильнее захотелось врезать Диме так, чтобы тот выплюнул на пол зубы.
– Пойдем в коридор, – сипло произнес Дима.
Андрей пропустил его первым, и они оказались в узкой прихожей. Дима прикрыл дверь в комнату.
– Мужик, не обижайся, – заговорил Дима приглушенно. – Меня заставили.
– Кто?!
– Я вообще не догоняю. Но они повсюду. Следят…
Андрей поднял руку с кастетом.
– Э, э! Але! – выпалил Дима. – Не знаю я, кто они! Мне давали указания – я делал… Я не виноват!
– Виноват! – прорычал Андрей. – В чем твои задачи?
– Тише ты! Задачи… За тобой следить. Докладывать. Вот и все.
Андрей взял его за горло.
– Не верю! Где Маша?
– Да откуда я… знаю… – сглотнул Дима. – Маша это кто? Да убери руки! На фига тогда спрашивать, если не веришь?
Андрей отпустил его, Дима покрутил шеей.
– Как подстроили отравление? – спросил Андрей. Дима молчал, пожимая плечами. – Как контакты мои взломали? Ноутбук у Ярцева? Кто камеру установил? Кто мышь подкинул? Отвечай, твою мать!
– Я ни при чем… не знаю я! – выпалил Дима. – Сказал же!.. Я следил за тобой, и все. Ну книжку еще тетке привез. Чего ты до меня докопался?
– Не-не, – произнес Андрей. – Несвязуха, чувак. Контора-то на твое имя открыта! Все ты знаешь! Или Дима не настоящее имя? – Дима хлопал глазами. – Лучше отвечай, – с угрозой сказал Андрей. Он взял Диму за ворот рубашки и размахнулся. – Или попрощайся с зубами. Кто у вас главный? Кто «кукловод»? Сколько всего человек?
Дима с опаской смотрел на кастет и облизывался.
– Зачем нужно мое задание в ТРЦ? Оно – для отвода глаз?
– Нет… вроде настоящее.
– Тогда в чем его смысл?
– Не знаю… Правда не знаю!
– Лена в этом дерьме замешана?
Дима вздохнул и пожал плечами. Андрей не понял: то ли он боится раскрыться, то ли боится, что получит в морду, если не ответит.
– Чего они добиваются? Зачем все эти аварии, угрозы моим сотрудникам?
– Задолбал. Не знаю.
«Может, он и правда не знает, – подумал Андрей. – Но если и так, разве это его оправдывает? Черта с два! На войне как на войне».
– Паспорт сюда! Живо!
– Он в сумке.
– Неси сумку.
Дима шагнул в глубь прихожей, поднял с пола наплечную сумку, сунул внутрь руку. Это была ошибка Андрея – надо было взять сумку самому.
Дима выдернул руку из сумки, и, прежде чем Андрей успел среагировать, в солнечное сплетение ему словно вонзили лом. Его затрясло, резкая боль пронзила все тело, и, казалось, разом сжались все мышцы. Конечности вмиг отключились, и Андрей рухнул на пол. Последнее, что он видел, перед тем как потерять сознание, – склонившийся над ним Дима с хищной ухмылкой и электрошокером в руке.
Когда Андрей очнулся, тело его трясло мелкой дрожью, а голова раскалывалась. Стояла тишина, дверь в комнату была распахнута. Входная дверь была полуприкрыта, и в квартиру уже залетело несколько клочков тополиного пуха. Он посмотрел на часы – в обмороке он провалялся около десяти минут.
Шатаясь и опираясь о дверной косяк, он поднялся, ощупал карманы. Ключи от машины, телефон и бумажник были на месте. Не было только кастета. Он взял телефон и вялыми, непослушными пальцами набрал Павла. Тот ответил не сразу, и голос его был недовольный.
– Какие люди! Что тебе, старшенький?
– Паша, это срочно… В какой ты гостинице?
7.2. – Все равно не понимаю, что ты хочешь… – Павел встал из кресла, прошел к столику и налил себе виски. – Почему я должен из-за этой твоей дряни менять свои планы?
– Потому, – сказал Андрей. Он начинал терять терпение. – Так складываются обстоятельства, Паша.
– Это твои обстоятельства! – бросил Павел, опустился обратно в кресло, продолжая наблюдать, как Андрей расхаживает по номеру.
– И твои! – выпалил Андрей. – Не по моему желанию и не по моей вине! Но сейчас перевес на их стороне! Мне нужно время, чтобы их переиграть. Я прошу о простой осторожности, Паша. Держи меня в курсе дел, звони, если что, следи за окружением… Ч-черт!.. – махнул он рукой раздраженно. – Не будешь ты ни фига следить, знаю я тебя.
Павел оторвал ягоду от виноградной кисти, лежащей в тарелке на журнальном столике, и бросил в рот. Заговорил задумчиво:
– Ну почему всегда все через заднепроходное отверстие? Я когда на похороны прилетел, подумал: раз приехал – поживу чуток на родине, дела недоделанные доделаю. Заодно вдохну аромат чахлых березок, грязных дорог… Все равно собирался, ну и… – он вздохнул и сделал глоток из стакана, – …опять все коту под хвост. Опять ты отравляешь мне существование.
– При чем тут я?! – крикнул Андрей.
– Какая разница…
– Паша, – Андрей смягчился. – А ты можешь уехать? Ну, временно, а? Пойми, если эти суки что-нибудь с тобой сделают, я же… Я себе…
– Ой, – сказал Павел. – Что «ты себе»? Вот рассмешил, заботливый братец.
– Что смешного?
– Ты не обо мне печешься. Тебе просто стремно, что у тебя появился «кукловод». А у тебя руки коротки его достать.
Андрей остановился, лицо его вспыхнуло.
– Разве не так, Энди? – невозмутимо сказал Павел. – Уж я-то тебя знаю. Бесишься, что не ты, а тебя кто-то контролирует. Тебя, великого и могучего! Ну признайся же.
– Давай без психотерапии, – сказал Андрей. – Можешь уехать на несколько дней? Не подождут твои дела?
– Не могу! – Павел даже подался в кресле вперед. – Я и так тут полтора года не был. Извини, но я никуда не уеду.
– Паша, ты не понимаешь – «кукловод» реальный псих. Я понятия не имею, какими ресурсами он располагает!
– Ну вот и займись выяснением, – отмахнулся Павел. – А не выпроваживай меня из родимой альма-матер! Из гнездышка-гнезда… Я, может, тут соками напитываюсь, энергетикой своих корней, да… Не веришь?
– Да иди ты! – буркнул Андрей. – Упертый баран.
– Ах, кто бы говорил, – хмыкнул Павел и бросил в рот еще одну виноградину.
Андрей сел в кресло напротив Павла и задумался. Нужно было что-то делать, как-то убедить этого тощего упрямого осла. Нельзя уйти и оставить этот участок своей территории незащищенным. Ведь эта сволочь сразу же туда ударит…
Зазвонил телефон Павла. Он снял трубку, сказал: «Але. А кто это?..» Потом умолк, брови его поползли вверх. Он открыл рот, но молчал, продолжая слушать собеседника. Взглянул на Андрея, и взгляд его был странный, дикий какой-то, и чем дольше он слушал, тем сильнее на лице его проступало выражение сначала ошеломления, а затем – страха.
Андрей замер, медленно вставая с кресла. Послышались гудки, Павел отнял телефон от уха, рука его бессильно упала на колено. Телефон выскользнул на ковер, и Андрей успел увидеть на экране, что номер был не из числа контактов Павла. Младший брат какое-то время сидел с каменным лицом, словно его ударили мешком по голове, потом скользнул взглядом по Андрею и уставился в угол номера в совершенной прострации.
– Что?.. – одними губами произнес Андрей.
Павел облизнулся и сказал каким-то извиняющимся тоном:
– Мама звонила…
Андрей хотел что-то выкрикнуть, но в рот словно вбили кляп. Мгновенно стало душно. В животе возник спазм.
– Мама… звонила… – повторил Павел и посмотрел на Андрея затравленно.
Андрей вновь обрел силы и заорал:
– Ты что несешь?! Какая еще мама?
Павел съежился и забормотал:
– Она сказала, что скучает… – Глаза его стали округляться. – Спросила, как я… как ты… столько лет… Сказала, что любит… Энди!!! – вдруг заорал он. – Мне страшно!
– Заткнись! – рявкнул Андрей и встряхнул брата так, что у того клацнула челюсть. – Дурак… Это все он, сука, он!.. Какая еще мама! С ума ты совсем сошел?!
– Это был ее голос! Я же помню ее голос!
– Это имитация!
Павел вырвался из хватки Андрея, замахал на него длинными своими руками, вжавшись в кресло.
– Откуда он… все знал? Как это так?!
– Я сказал, успокойся!
– Она назвала меня «мой бурундучок»… она всегда меня так называла… Помнишь, у меня была такая полосатая пижама? – забормотал Павел. – Еще сказала: «Пашка-Чебурашка…» Откуда?! – снова заорал он. – Откуда он это может знать?!
Андрей чувствовал, что ноги предательски немеют. Он не знал, что сказать Павлу. Брат схватил дрожащей рукой бутылку и налил с полстакана виски, махом выпил, стуча зубами по стеклу. Нужно было что-то сказать – и Пашке, и себе, чтобы не дать липкому, холодному страху завладеть ими и лишить их здравого смысла. Не дать, не дать…
– Может, я схожу с ума? – прошептал Павел. – Опухоль мозга или что там бывает… Вдруг я жертва галлюцинаций? Энди, тебе было слышно?
Андрей замотал головой.
– Я не знаю, как он это сделал! – выдохнул он. – Эта тварь бьет по самому больному! Но он заплатит!
Павел молчал, он уже откинулся на спинку, закрыв глаза и обхватив себя руками, словно замерзал. Андрей присел на подлокотник кресла, встряхнул Павла.
– Ну что ты? Не раскисай, прорвемся… – сказал он. – Подумай здраво. Ты же не веришь в мистику?
Павел вздохнул, открыл глаза, отхлебнул еще виски. Кажется, он стал успокаиваться.
– Действительно, Энди… Это же бред, правда? – Он с надеждой посмотрел на Андрея, и тот кивнул. – Я таких звонков больше не вынесу… Все долбаные нервы… Экология… Отчего я не уехал сразу, болван?
Павел тяжело, протяжно вздохнул, помял лицо, взял со стола сигареты и закурил. Поднялся, прошел к окну, постоял возле пыльного стекла, пуская дым в жалюзи. Поежился, взглянул на часы.
– Мне пора… ехать… – пробормотал он. – Давай позже созвонимся?
– Один момент. – Андрей помолчал, подумал. Перед глазами возник образ лысого Осипова. – Ты должен мне сказать…
– Что еще? – Павел продолжал смотреть в окно.
– Эта скотина дает понять, что вся его скотская игра связана с моим… с нашим прошлым. Это очевидно.
– И что это значит? – Павел развернулся и нахмурился.
– Пока не знаю, но узнаю. – Андрей пристально посмотрел на брата. – Скажи правду. Что случилось с мамой на самом деле? Это не был несчастный случай?
– Не понял, – холодно сказал Павел.
– Паша, не надо. Ты мне тогда сказал, что ничего не помнил из-за шока. Это потому, что папа так заставил? Ведь ты же должен помнить!
Павел смотрел на него не мигая.
– Я ничего не должен. Особенно тебе.
– Чего ты боишься? – давил Андрей. – Папы больше нет. Никто тебя не осудит за правду. Хотя бы через двадцать лет найди смелость. Я имею право это знать, слышишь?! – крикнул он. – Это не был несчастный случай?
– Это не был несчастный случай, – бесцветным голосом повторил Павел. – Полегчало?
– Это было самоубийство?
– Не знаю, – ответил Павел, Андрей скривился недоверчиво. – Да не знаю я! – закричал Павел. – Я правда мало что помню! Почему никто не верит… никогда и никто мне патологически не верит!.. Это какое-то проклятие небес!
– Паша! – осадил его Андрей. – Что именно ты видел?
– Ничего я не видел! – огрызнулся Павел.
Он потушил окурок, обхватил себя руками и стал раскачиваться с пятки на носок, уставившись под ноги.
– Ничего нового я не скажу, – буркнул он. – Вышел из комнаты… на кухню спустился, там кровь… Огромная лужа… – Он покусал губу. – Стало так страшно, что обратно побежал. Забрался к себе под стол, там и сидел… Потом папа приехал. Он же тебя увез к тетке сразу, забыл?
– И он знал, что мама не поскользнулась и не ударилась головой о столешницу?
– Знал.
Что-то сжалось в горле Андрея. «Двадцать лет, – подумал он тоскливо. – Целых двадцать лет…»
– А что это было? – спросил он мрачно. – Самоубийство? Убийство?
– Мы с отцом не обсуждали эту тему. Ты сам-то как думаешь?! – внезапно взвился Павел. – Если он с тобой не хотел про смерть мамы говорить – со мной, что ли, стал бы? С двенадцатилетним сосунком? Энди, ты голову-то включи!
– Хватит орать, Паша. Почему папа не хотел, чтобы я знал правду?
– Боялся, что старший сынок не доучится нормально. Травмировать тебя не хотел.
– Вы такие заботливые оба!
– Ко мне какие претензии, брателло?
– Ты мог мне сказать позднее! Когда с отцом разругался и жил сам по себе!
– Да какая разница? – Павел махнул рукой. – Что бы это изменило? Ну, узнал ты сейчас! И куда теперь это знание положишь? Замаринуешь?
Они стояли друг напротив друга и смотрели глаза в глаза. Павел уже был совсем спокоен и даже обрел способность язвить. Андрей пытался унять раздражение, но получалось плохо. Осознание, что двадцать лет его водили за нос, было противным, сосущим, тягостным. Кто-то должен был заплатить за это, но кто? Он не знал.
– Что ты так на меня смотришь? – спросил Павел.
– Твою мать, Паша… – простонал Андрей. – Я двадцать лет проклинал себя!.. За тот пролитый сок у холодильника. А вдруг, думал, она… из-за меня… Двадцать долгих лет!
Павел выдержал паузу и сказал прохладно:
– Мы все чем-то заплатили. Видимо, всякой правде приходит свой черед, а цена ее – страдания. Таковы прописи небесные.
– Да пошел ты со своими прописями, – глухо произнес Андрей. – Я все равно все узнаю! Я этого так не оставлю.
– Удачи, Энди. Лично я не вижу смысла копаться в прошлом, когда в настоящем такая задница.
– Связаны они, как ты еще не понял? Прошлое с настоящим! И человека по игре я ищу из прошлого! Нет… тут все не просто так.
– Ладно, ищи правду, ковыряй прошлое, – буркнул Павел. – Я только прошу: без ошметков дерьма в мою сторону.
– А пострадать? – съязвил Андрей. – Все, пойду я. Не забудь: бдительность, Паша! Если что, сразу звони. Але, слышишь, неженка?
Павел скривился, но кивнул, помолчал, вытаскивая новую сигарету. Андрей направился к выходу, но остановился. Прошлое цепко держало его и не хотело отпускать.
– А ты знаешь, чем родители занимались? – спросил он. – Я помню, что какие-то эксперименты, сплошные пробирки и микроскопы…
– Восхитительно! – осклабился Павел. – Это спрашивает человек на пять лет меня старше и постоянно общавшийся с папаней. Великолепно пошутил.
– Не говорили мы про его работу! Я как из института свалил, так мне не до генетики стало. Знаешь… словно табу у нас с ним было на эти темы.
Андрей задумался.
– А Светлана Корнеева кто такая, не в курсе?
– Подруга… мамина… – Павел посмотрел на Андрея как-то странно. – Мама меня часто к ней домой привозила, когда они куда-нибудь с папой уезжали. Пирожки у нее были с капустой, я тебе доложу! До сих пор вкус помню, это божественно. Ты разве ее не знал? Странно. А что не так с Корнеевой?
– Пока ничего, – сказал Андрей. – Вспоминай, где она живет!
7.3. Гостиница минут двадцать как осталась позади. Андрей уже мчал по трассе, когда позвонил Михаил.
– Говори! – приказал Андрей, слыша в трубке, как мнется Михаил.
– Это… Андрюха… – сказал Михаил. – Наш урод, похоже, организовал информационную атаку на «Альбу» в соцсетях.
Андрей молчал, а Михаил продолжал:
– Может, «кукловод» это какой-то наш конкурент? Может, он нас из бизнеса вытурить хочет? Или хотя бы из ТРЦ, нет?
– А давно конкуренты стали так маньячить?
– Странно, согласен. Но нельзя исключать эту версию.
– Не трать время на домыслы.
Михаил недовольно засопел.
– Еще новости? – спросил Андрей. – Маша?
– Тихо все. Я бы сообщил тебе.
– Тогда отбой.
Андрей завершил вызов, но в следующую секунду ему пришло сообщение. Номер «кукловод» снова поменял. «Ты готов принести в жертву человека? Готов испачкать руки в крови? Все еще не веришь в могущество фиафидов, глупец? Чем больше ты уклоняешься, тем сильнее прошлое нападает».
– Пшел вон, – процедил Андрей.
Он набрал этот номер, впрочем, ни на что не надеясь. «Кукловод» тактику не изменил – на вызов не ответили. «Эх Маша, Маша, – подумал Андрей. – Что же ты так попалась?» Он поискал в журнале вызовов утренний звонок Ивана Николаевича и позвонил. Номер оказался отключен. Подозрительно.
– Какого черта? – рыкнул Андрей, и что-то прохладное скользнуло по спине. Он набрал Михаила.
– Майкл, срочно скинь адрес Маши.
– Я не помню.
– Ты же у нее был, и не ври, что не был!
– Да не помню я номер дома.
– Ну так вспомни! Карты «Яндекса» тебе в помощь. Пытаюсь дозвониться до отца ее, Ивана Николаевича, а мобильник, зараза, не отвечает.
Он сбросил Михаила и позвонил Ольге. Ее негромкий, обрадованный голос был единственным приятным событием за сегодня.
– Привет, а я скучала.
– Оля, прости, пытался звонить… в бегах весь день.
– А ты скучал?
– Оля, слушай меня внимательно, – торопливо заговорил он. – Сейчас уходишь с работы под любым предлогом. Едешь домой и собираешь самые необходимые вещи. Возьми пару сумок, чтобы в мой багажник поместились.
– Что случилось? – В ее голосе засквозил испуг.
– Пока ничего. Но я не хочу, чтобы случилось. Поэтому, Оля… Вечером ты переедешь ко мне! Не спорь, сейчас не до этого.
– Я и не спорю…
– Супер! Сиди на чемоданах, жди меня. Никому не открывай и отвечай только на мои звонки. Все поняла?
– Поняла…
– Будешь дома – набери. Прием!
Он снова отключился, бросил телефон на сиденье. Интуиция Андрея проснулась и подсказывала ему, что откладывать визит к Корнеевой не стоит. Женщина наверняка на пенсии и должна быть дома. Адрес Корнеевой, если верить Павлу, был в получасе езды, и Андрей поддал газу. Он впился взглядом в серое полотно за лобовым стеклом, а перед глазами почему-то опять замелькали мерзкие видения…
Дверь корнеевской квартиры открывается сама, едва он дотрагивается до облупленной краски. С замиранием сердца он входит внутрь, переступает через раскиданные шлепанцы, раздавленные очки с толстыми линзами, через молоток с налипшими седыми волосами… Он входит в гостиную, где, вытянувшись по струнке на диване лицом вниз, лежит женщина с кровавым месивом вместо затылка. В гробовой тишине раздается бой настенных часов с кукушкой…
Видения прервались звонком Володина.
– Андрейка, ты где? – сказал Володин, голос его был мрачный.
– На трассе, – ответил Андрей. – Случилось что?
Володин ответил не сразу, и Андрей почувствовал, как заколотилось сердце.
– Мои источники сообщили, – сказал Володин. – Валуй умер. Полчаса назад.
Словно темная пелена ударила по глазам, стало жарко. «Ауди» вильнула, но Андрей умудрился ее выровнять.
– Как?! – выкрикнул он, цепенея.
– Попой об косяк, – отозвался Володин. – Остановка дыхания. В охраняемой палате, под надзором врачей. Такие дела.
Внутри все сжималось и сжималось. Андрей стал сбрасывать скорость и перестраиваться в правый ряд.
– Никто не понимает, как это произошло, – продолжил Володин. – Информация пока не растеклась, но это вопрос времени, сам понимаешь.
– Сука… – прошептал Андрей, прижимая машину к обочине. Сердце ухало, будто молот по наковальне.
– Что? – не расслышал Володин.
– Игорь Ефимович, мы уже заказали экспертизу… Все проверки, какие надо, проведем. Я докажу, что ресторан тут ни при чем!
– Да не в этом дело. Лично мне на Валуя чихать. Я боюсь, у тебя сейчас начнутся проблемы с его бандюками. Этим отморозкам на твою экспертизу наплевать. В общем, появишься – сразу ко мне!
Володин отключился. Андрей остановил машину и обессиленно уронил голову на руль. Сердце постепенно умерило свой ритм, но в голове была странная звенящая пустота. Он впервые за последние дни ощутил ступор. Нужно было что-то делать, а он не понимал что. «Спокойно, это совпадение, – твердил он себе, монотонно колотясь лбом о руки. – Ну это же очевидно, мать вашу! Или я просто схожу с ума? Кто-нибудь, ответьте: у меня едет крыша?!»
Но никто не отвечал Андрею, молчал даже его внутренний голос. Только жужжа проносились мимо машины да медленно плыл в придорожной пыли тополиный пух.