Остроконечные каменные глыбы ограждали маленький лагерь, уходя в холодное ночное небо. В трещинах росли небольшие кусты;

Листья их серебрились в звездном свете. Пятеро высоких, длинноногих мужчин, одетых в шкуры, прогуливались между скалами. Капюшоны их плащей украшали белесые глаза волков, лисиц и орлов. Они были подпоясаны широкими ремнями, вырезанными из шкур, мамонта. В руках они держали длинные копья, украшенные орлиными перьями. Глаза их блестели, как у охотников, высматривающих добычу.

Они не видели Вороньего Ловчего и других юношей спрятавшихся за выступами скал. Эти воины были могучи, но беспечны и расхаживали ничего не боясь, высоко подняв головы.

Сердце Вороньего Ловчего напряженно билось, каждая жилка его трепетала от ожидания. Сейчас, сейчас… Еще совсем немного. Первый из пяти мужчин идет прямиком в ловушку… Еще немного. Никто из них не уйдет.

Рот Вороньего Ловчего пересох от страха, пульс его колотился, как бешеный, но он испытывал радостное возбуждение. Перед ним были враги его Народа, жестокие убийцы, Другие. Сейчас, по крайней мере, им удастся отомстить. Если все завершится благополучно, Народ утвердит себя, но под его, Вороньего Ловчего, властью. Он еще совсем молод, но уже вступает в мир власти, мир могущества, для которого он предназначен. Чувство собственной непобедимости, предчувствие побед воспламеняли его грудь.

— Ш-шш! — прошипел он Прыгающему Зайцу, неосторожно ступившему на щербатый камень.

Последний Другой вошел в теснину, где расположилась засада.

Вороний Ловчий напряг мускулы и вскочил на ноги. А уж метать копье он умел — опыт у него был немалый. Острый наконечник вошел прямо в грудь врага. Тот повернулся, закричал «нет!», затем поежился, уронил свой атлатл и с растерянным лицом свалился на землю.

Четверо остальных растерянно зашептались и, прячась друг за друга, похватали оружие.

— Вон там они! — воскликнул один, указав на скалу. Вороний Ловчий метнул другое копье и безошибочно попал в грудь второго Другого. Сидевшие рядом с ним Прыгающий Заяц, Удар Молнии, Три Беды и Орлиный Клич вскочили на ноги, копья их мелькнули в воздухе.

Закончилось все это быстро. Все пятеро Других лежали на земле. Они стонали, их могучие тела истекали кровью. Вороний Ловчий легким движением спрыгнул с камня. Двое! Он убил двоих! Одним рывком он извлек копье из груди первого; при взгляде на капли загустевающей крови, просочившиеся из открытой раны, он испытал искреннюю радость.

— Нет! Нет! — шептал человек. Перед смертью он встретился глазами с Вороньим Ловчим. И тут же взгляд его помутнел, а на губах выступила кровавая пена.

— Грязный убийца! — крикнул ему Вороний Ловчий и плюнул в лицо убитого врага, а потом подошел ко второму Другому и ударил его дротиком в сердце.

Остальные победители стояли поодаль, склонившись над телами убитых, сами не веря тому, что сделали. А Вороний Ловчий хладнокровно добивал Других точно отмеренными ударами копья.

Прыгающий Заяц растерянно покачал годовой. Вороний Ловчий с любопытством поглядел на него:

— Мертвыми они не так уж страшны, а? Больше им не прогнать нас с дедовских земель — земли эти дарованы нам самим Отцом Солнцем! Новый день настал, мы — Народ!

Удар Молнии гордо усмехнулся.

— Народ, — повторил он. Восторг охватил его. Он высоко подпрыгнул и издал радостный клич.

Постепенно это настроение передалось остальным. Вороний Ловчий расхаживал среди них, похлопывая каждого по спине, подбадривая и подзадоривая.

— И подумать только, мы бежали! Бежали от таких, как эти! — Он поднял кулак и потряс им в воздухе. — Теперь ни шагу назад, друзья мои, а? Конечно нет! Вместе мы сможем отбросить этих людишек далеко на север! — Он издал победный вопль. — Мы не позволим им гнать нас, как стадо испуганных карибу, с земель, где кости наших отцов и дедов почиют в мире!

Орлиный Клич, сжав губы, шепнул:

— Больше никогда…

— Идите за мной, — заговорщическим тоном прошептал Вороний Ловчий. — За мной — и мы прогоним Других с наших земель.

Орлиный Клич стал тихонько напевать:

— Вороний Ловчий, Вороний Ловчий, Вороний Ловчий! Другие подхватили его пение. Голоса их звучали все громче, и наконец их повторило и разнесло горное эхо.

Ледяной Огонь позволил своей душе раствориться в песню — старинную песню Рода Белого Бивня. Старейший, Красный Кремень, начинал, и вслед за ним в хор вступали молодые. Эта песня представляла души животных и вызывала их обратно в мир, дабы они и впредь были досягаемы для оружия Народа Мамонта.

Лето стояло в зените. Солнце висело на небе огромным золотым шаром — благословенный дар Великой Тайны! Кругом стояли чумы Рода Белого Бивня. В это время года их надстраивали повыше: ветры были слабы и не грозили обрушить человеческое жилище. Ледяной Огонь вдыхал запахи жарящегося мяса буйволов и карибу. Он вспомнил вкус мяса со спины молодого оленя — изысканнейшего лакомства на пирах их народа.

Танцоров окружили девушки. Они улыбались и хлопали в ладоши. Собаки обнюхивали все кругом в поисках объедков, временами задирая лапки прямо по углам чумов. А новые счастливые голоса присоединились к пению Красного Кремня.

Здесь все излучало довольство. Дети — круглолицые, упитанные, с прямыми руками и ногами, не искривленными рахитом. Сильные, мускулистые люди, одетые наново, с иголочки… Над сушащимся мясом вились мухи. Так выглядел торжественный летний лагерь Рода Белого Бивня. Но особенно славно, что ни одна коротко остриженная вдова не смотрела на этот праздник, печально сидя в сторонке. Да, зима была страшная, зато и лето выдалось на славу — спасибо Великой Тайне, совсем уж, казалось, покинувшей их в эти тяжкие зимние дни.

Перед Ледяным Огнем плясали молодые женщины, их пятки мелькали в такт пению. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул дым сгорающих ивовых веток. Ива — священное растение; его запах возвышает и очищает душу, смягчает страдания. Не зря именно иву жгут каждый год на празднике Рода.

Ледяной Огонь снова открыл глаза и поглядел на костер, чувствуя гармонию открывающейся перед ним жизни. Пламя росло и ветвилось, повсюду ложились желтоватые отблески, сыпались искры. Ледяной Огонь на мгновение отвлекся от своих тревожных мыслей и проникся безмятежным весельем этого вечера.

И тут он увидел в углях костра какие-то менявшиеся с каждым мгновением образы. Вот в огненном вихре появился чей-то сверкающий глаз; он смутно почуял Силу — и мгновение спустя уже не сомневался в ней. Из струек пламени сложилось лицо. И лицо глядело на него.

— Кто ты? — спросил он. Танец Рода вокруг него как будто внезапно остановился, только пение все продолжалось.

— Ты спрашиваешь меня, отец?

Ледяной Огонь ударил себя в грудь кулаком:

— Кто…

— Это я показал тебе тогда радугу. Этого довольно?

— Отец? Ты назвал меня отцом?

— Ты изнасиловал мою мать. Сейчас идешь за остальными? Уходи. Оставь нам наши земли, которые даровал нам Отец Солнце. Дай нам… — И внезапно этот человек в огне заплакал.

Вдруг Ледяной Огонь почувствовал боль в груди — туда будто входил острый наконечник копья.

— Смерть, — прошептал незнакомец из пламени. — Мой брат убил Других. Видишь их? Видишь их тела, брошенные, истекающие кровью?

В сознании Ледяного Огня, на самом дне, возникло видение — пять трупов в ущелье. Жирные мухи откладывают свои бледные личинки в их раны…

— Метатель Обруча, Пять Звезд, Мышиный Хвост… — Ледяной Огонь один за другим называл их имена. Он с ужасом посмотрел на лицо в огне. — Это ты сделал?

— Это сделал Вороний Ловчий, мой брат… твой сын. Я — Волчий Сновидец… я рожден от твоего семени, о человек из Других. Вы пожинаете урожай, который посеяла ваша алчность и похоть. Семя проросло на каменистой почве Народа. Вороний Ловчий несет вам боль, беды и несчастья.

Ледяной Огонь покачал головой:

— Мы перебьем вас. Теперь это вопрос чести. Наш народ силен и могуч. Ваш — труслив, как детеныши карибу. Мои воины не дадут вам больше уйти от нас. Мы перебьем вас всех.

— Слушай, отец: тебе выбирать. Твой сын, дитя Тьмы, идет на тебя с войной. Твой сын, дитя Света, ждет. Каков твой выбор?

— Выбор? Что ты имеешь в виду? Волчий Сновидец, что ты хочешь сказать? — Он встал и вытянулся вперед. — Что?

— Смерть… или жизнь. А разве есть еще что-то другое, отец? — И пламя стало гаснуть, малиновые искры разлетелись в ночную тьму.

— Волчий Сновидец! Волчий Сновидец! Но только остатки пламени мерцали перед ним, только шипели горящие ивовые ветки, только вился священный дым.

Ледяной Огонь огляделся, моргая, чувствуя, как Сила видения покидает его.

— Старый приятель? — беспокойно, с натянутой беспечностью спросил его Красный Кремень.

Ледяной Огонь потер свое окостеневшее, похожее на маску лицо. Он обернулся. Танец все еще продолжался. Но многие глаза были обращены к нему.

— Что… что случилось?

Красный Кремень поймал его взгляд. В глазах его Ледяной Огонь заметил глубокую тревогу.

— Ты стоял и обращался к кому-то внутри костра. Словно видел там кого-то. Но когда я подошел, я не увидел там ничего, кроме сверкающих углей.

Ледяной Огонь поежился. Образы мертвых охотников в ущелье вновь встали перед ним. Даже жужжание мух над телами отдавалось в его ушах.

— Смерть. Он сказал — приходит смерть. Идет мой сын. А он был рожден в крови.

И Ледяной Огонь прошел сквозь ряды танцующих священный танец, словно не видя их озабоченных взглядов.