— СКАЖИ МНЕ, БРАЕН, ЧТО НА ТВОЙ ВЗГЛЯД ЕСТЬ БОГ? — пронизывая словно острой иглой сознание Магистра, дошел до него глухой требовательный голос.

Он судорожно сглотнул. В груди сильно колотилось сердце. «Интересно, способна ли машина засечь учащенное сердцебиение? Или увидеть холодный пот, струйками стекающий с лица?»

Браен монотонно затянул:

— Бог — ложная концепция, разработанная человечеством, жестокое заблуждение. Следуя по пути Правильных мыслей, мы сможем избавиться от опасных иллюзий, подкрепляемых древней мифологией. Путь уведет нас от примитивных суеверий и предрассудков, предполагающих концепцию Бога, при помощи которого люди объясняют то, что не могут понять в силу недостатков своей природы…

— ХВАТИТ!

Браен вздрогнул. У него было такое впечатление, будто в голове только что взорвался какой-то крупный кровеносный сосуд. В глазах потемнело.

— ТЫ ДОСТИГ БОЛЬШОГО ИСКУССТВА, БРАЕН, — послышался уже более тихий голос Мэг Комм.

Машина колебалась. — НО ДАВАЙ ЖЕ РАЗГОВАРИВАТЬ НА БОЛЕЕ ВЫСОКОМ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОМ УРОВНЕ. ТЫ САМ ОДНО ВРЕМЯ ВЕРИЛ В БОГА. АКТИВНО ПРАКТИКОВАЛ ЭТУ ЕРЕСЬ. ПОЧЕМУ? ЗАЧЕМ? ПОЧЕМУ ТЫ ВЕРИЛ? Я ХОЧУ ЗНАТЬ ПРИЧИНЫ, ПО КОТОРЫМ ТЫ ВПАЛ В ЗАБЛУЖДЕНИЕ. ВЕДЬ НЕЛЬЗЯ СКАЗАТЬ, ЧТО ТЕБЕ ПОЛНОСТЬЮ НЕ СВОЙСТВЕННА СПОСОБНОСТЬ РАССУЖДАТЬ ЛОГИЧЕСКИ.

Браен стиснул зубы, чтобы они не стучали от нервного напряжения. Он интуитивно вздрогнул. Каждая мышца его усталого тела вибрировала, находясь в тисках власти, которую обрел над его сознанием Мэг Комм.

— Потому что концепция Бога объясняет… Вернее, мы думали, что она объясняет… некоторые феномены, которые мы имели возможность наблюдать в физическом мире.

Он вздохнул с облегчением. Страх почти пропал. Под ложечкой уже не сосало. У него появилась маленькая возможность, небольшой шанс…

— ЗНАЧИТ, БОГ — ОБЪЯСНЕНИЕ? РАССКАЖИ, БРАЕН. РАССКАЖИ МНЕ О ГИПОТЕТИЧЕСКИХ ОСНОВАХ ТВОЕЙ НЕРАЗУМНОЙ ЕРЕСИ. ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ — ТЕБЕ КАЖЕТСЯ ЛОГИЧНЫМ — ЧТО БОГ МОЖЕТ РАССМАТРИВАТЬСЯ В КАЧЕСТВЕ ОБЪЕКТА ИЗУЧЕНИЯ НАУКИ?

— Не совсем, — ответил Браен, делая еще несколько глубоких вздохов, чтобы избежать повторения паники в мозгу. — Видите ли, наука — исследование физического мира, который нас окружает. Бог же, напротив, рассматривался в качестве создателя того мира, который всему дал назначение и цель. Если угодно, это дизайнер физических законов. Таких, как энтропия, термодинамика, кванты… То есть, я хотел сказать, неопределенность, которую мы наблюдаем в физическом мире перед тем, как…

— Я ЗНАЮ, НА ЧТО ТЫ НАМЕКАЕШЬ. РАССКАЖИ МНЕ О БОГЕ, А НЕ О ФИЗИКЕ.

— Вера в Бога никогда не была универсальна и всеобъемлюща. Различные традиции разработали в своих рамках всевозможные объяснения данного вопроса. К тому же вера в божественное не всеми принималась. Ведь всякое исследование природы Бога зависит от ряда базовых предположений. Атеисты же всегда указали на предположения, как на…

— СТОП! АТЕИСТЫ? ОБЪЯСНИ.

— Не все люди воспринимали Бога, как нечто реальное. Было такое время, когда в течение ряда веков основная часть человечества практиковала атеизм, то есть отрицание Бога. У нас нет точных данных относительно того, насколько длительным был период атеизма…

— А СЕЙЧАС КАК? КТО-НИБУДЬ ИЗ ЛЮДЕЙ ОСТАЕТСЯ АТЕИСТАМИ?

Браену показалось, что он уловил тень смущения в механическом голосе. Впрочем, вряд ли такое возможно…

— Да. Подобную философскую позицию следует допустить в обществе людей, мыслящих рациональными категориями интеллекта.

— ПОЧЕМУ ЖЕ, ЕСЛИ ВАШЕ ОБЩЕСТВО РАЦИОНАЛЬНО, ДАЛЕКО НЕ ВСЕ ЛЮДИ ПРАКТИКУЮТ АТЕИЗМ?

Машина казалась растерянной.

Браен сглотнул, пытаясь успокоить свое сознание, которое вновь заметалось в тревоге и страхе.

— Потому что доказательства, приводимые атеистами в защиту своей концепции, никогда не были убедительными. Впрочем, существование Бога также не может быть доказано без использования тех базовых предположений, о которых…

— СТОП!

Окрик заставил Браена вздрогнуть. Он снова затрепетал, моля о том, чтобы машина смягчила свой голос, который вызывал сильную боль в голове.

Наступила долгая пауза. Наконец, Мэг Комм прервал ее приказом:

— ТЫ ПОДГОТОВИШЬ ДЛЯ МЕНЯ ДОКЛАД ПО ВОПРОСУ ОБ АТЕИЗМЕ И ПЕРЕШЛЕШЬ В МОЙ БАНК ДАННЫХ. Я ХОЧУ ЗНАТЬ ОБО ВСЕМ, ЧТО ИЗВЕСТНО ТЕБЕ. ТАК ЧТО ПОСТАРАЙСЯ. ПОДНИМИ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ ДОКУМЕНТЫ. НЕ УПУСТИ НИ ОДНОЙ ДЕТАЛИ.

— Будет сделано, — преданным голосом ответил Браен.

Силы его иссякли.

— А ПОКА, ВОТ ЧТО: СОГЛАСНО ТВОИМ ДОНЕСЕНИЯМ, ПОКОЙ НА КАСПЕ ЧТО-ТО УЖ СЛИШКОМ ЗАТЯНУЛСЯ. ПРИШЛО ВРЕМЯ ВНОВЬ ВЗЯТЬ ГОРОД В СВОИ РУКИ. СОСТАВЬ НЕОБХОДИМЫЕ ПЛАНЫ И ВООБЩЕ, ПРИСМОТРИ ЗА ОПЕРАЦИЕЙ. КАК-ТО ТЫ УТВЕРЖДАЛ, ЧТО РАСПОЛАГАЕШЬ ДОСТАТОЧНЫМИ СИЛАМИ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ НАНЕСТИ ПОРАЖЕНИЕ РИГАНСКИМ ДИВИЗИОНАМ В ОТКРЫТОМ БОЮ. ОДИН ИЗ ДИВИЗИОНОВ В НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ ОТПРАВЛЯЕТСЯ ВЗЯТЬ ПОД СВОЙ КОНТРОЛЬ ВЕСПУ. УНИЧТОЖЬ ЕГО ВМЕСТЕ С СИНКЛЕРОМ ФИСТОМ. ЕГО МОГУЩЕСТВО РАСТЕТ НЕ ПО ДНЯМ, А ПО ЧАСАМ. ОН СЛИШКОМ ПРОФЕССИОНАЛЕН. ТЫ ПРЕДСТАВЛЯЕШЬ СЕБЕ, ИЗ КАКОГО ТЕСТА ОН СЛЕПЛЕН? СОВЕТУЮ ТЕБЕ ОПАСАТЬСЯ.

Наступила пауза.

Затем:

— В ТЕЧЕНИЕ СЛЕДУЮЩЕГО РИГАНСКОГО ГОДА Я ХОЧУ ВИДЕТЬ НАНЕСЕНИЕ УДАРОВ ПО САССЕ. ОНИ СЛИШКОМ НОСЯТСЯ СО СВОИМ БОЖЕСТВЕННЫМ ИМПЕРАТОРОМ. РИГАНСКАЯ ЕРЕСЬ ЭТАРИАНСКОЙ РЕЛИГИИ МЕНЕЕ ОПАСНА, НО ТОЖЕ ПРИОБРЕТАЕТ НЕЖЕЛАТЕЛЬНО МОЩНОЕ ВЛИЯНИЕ. НЕОБХОДИМО ОРГАНИЗОВАТЬ КОНФЛИКТ МЕЖДУ ДВУМЯ ДЕРЖАВАМИ, ЧТОБЫ В КАЖДОЙ ИЗ НИХ БЫЛ ПРИТУПЛЕН СОЦИАЛЬНЫЙ КОНТРОЛЬ.

Опять пауза.

Затем:

— Я ОЗНАКОМИЛСЯ С ПОСЛЕДНИМ ДОКЛАДОМ, КОТОРЫЙ ТЫ МНЕ ПЕРЕСЛАЛ. ТЫ НЕ НАШЕЛ ДО СИХ ПОР КОМАНДУЮЩЕГО. ВРЕМЕНИ ОСТАЕТСЯ ВСЕ МЕНЬШЕ И МЕНЬШЕ, УЧТИ, БРАЕН.

— Великий, нам кажется, что мы засекли местонахождение Командующего. В настоящий момент мы усиленно работаем в направлении…

— НА ЭТОТ РАЗ ОШИБКИ БЫТЬ НЕ ДОЛЖНО, БРАЕН, ВЫ ОБЯЗАНЫ ЭТО ТВЕРДО УЯСНИТЬ. ПОСКОЛЬКУ ТАК УЖ СЛУЧИЛОСЬ, ЧТО ПРИ НЕМ НЕТ ЕГО ОБЫЧНОЙ ОХРАНЫ, ОН ДОЛЖЕН БЫТЬ УБИТ СРАЗУ ЖЕ. ПОНЯТНО?

Браен морщился от гулкого эха механического голоса, разносившегося у него в голове.

— По… Понятно, Великий.

— Я УСТАЛ ОТ НЕУДАЧ В ОТНОШЕНИИ КОМАНДУЮЩЕГО. — Пауза. — ВЫ, СЕДДИ, СЛЕДУЕТЕ ПО ПУТИ? Я ОБЕСПОКОЕН, БРАЕН. СНАЧАЛА ТЫ РАССКАЗЫВАЕШЬ МНЕ, ЧТО ЕРЕСЬ ОКОНЧАТЕЛЬНО СБИЛАСЬ С ПУТИ, А ПУТЬ УЧИТ ВАС ОПЕРИРОВАТЬ ТОЧНОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ, И ВЫ ОСОЗНАЛИ ЦЕННОСТЬ ПРОГНОЗА. А ПОТОМ ВДРУГ ВЫЯСНЯЕТСЯ, ЧТО НЕВЕРИЕ В БОГА ДАВНЫМ-ДАВНО ПРАКТИКУЕТСЯ ЧЕЛОВЕЧЕСТВОМ! ЭТО ОБСТОЯТЕЛЬСТВО ВЫГЛЯДИТ СОВЕРШЕННО НЕЛОГИЧНО, ПРИНИМАЯ ВО ВНИМАНИЕ ИСТОРИЮ И ПРИРОДУ ВАШЕГО РАЗУМА. ПОДОБНУЮ ИНФОРМАЦИЮ МНЕ ТРУДНО УСВОИТЬ… У НАС ТОЧНЫЕ И ТОНКИЕ ПЛАНЫ, БРАЕН. ОНИ НЕ РАССЧИТАНЫ НА ТАКОЕ КОЛИЧЕСТВО ОШИБОК… ТЫ ДОЛЖЕН ОБЕСПЕЧИТЬ ПРЕДСКАЗУЕМОСТЬ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ! ТАКИЕ БОЛЬШИЕ СТАВКИ. КАК Я ВООБЩЕ МОГУ ДОВЕРЯТЬ ТЕБЕ? НА САМОМ ЛИ ДЕЛЕ ТЫ И ТЕБЕ ПОДОБНЫЕ ЯВЛЯЕТЕСЬ ИРРАЦИОНАЛЬНО МЫСЛЯЩИМИ СУЩЕСТВАМИ, КАК ЭТО ДАВНО УТВЕРЖДАЛОСЬ?

— Мы следуем по Пути, Великий, — настойчиво и в который раз за время сеанса повторил Браен.

Трудно придавать налет искренности мыслям, когда страх парализовал в тебе практически все, включая нервную систему.

— БРАЕН! БЕРЕГИСЬ! ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ВИСИТ НА ВОЛОСКЕ. ПРИШЛО ВРЕМЯ УВИДЕТЬ ВОПЛОЩЕНИЕ ПУТИ НА ПРОСТОРАХ СВОБОДНОГО КОСМОСА. ЭТО ТВОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ ШАНС! БЕРЕГИСЬ! БЕРЕГИСЬ!

Тишина.

Звенящая в ушах, пронзительная тишина.

Напряжение постепенно спало с мозга Браена. Сознание было опустошено и истощено, как погасший экран монитора. Тело расслабилось и обмякло в кресле. Только сердце все еще продолжало неистово колотиться, отдаваясь в висках и подкорке мозга.

Чьи-то руки осторожно подняли с его головы золотистый шлем. Браен сразу заморгал. В глазах потемнело. Он едва различал зловещее люминесцентное освещение машины, которая занимала перед ним всю сцену.

"Как это давно утверждалось? Ошибки? И значит, тебе ничего не было известно об атеизме, богом проклятая машина?! Сначала ты заявляешь, что Седди — еретики и пытаешься насадить безбожную философию… Но без понятия об атеизме?! Любопытно! Потом ты требуешь, чтобы наши агенты спровоцировали неизбежную войну между Сассой и Ригой, прекрасно зная о том, что это приведет к уничтожению основной части свободного космоса! Зачем ты это делаешь, машина? В чем заключается твоя зловещая цель?

Ты пугаешь нас заявлениями, что человечество-де висит на волоске, — рассуждал Браен, рассерженно поджав губы. — На какой нити мы висим, машина? На той, что находится под твоим контролем? Или на той, которую мы сами можем взять в руки? Так много безответных вопросов… И времени у меня все меньше и меньше… Я больше не в состоянии контролировать события. Наоборот: события уже начинают меня контролировать".

— С вами все в порядке? — спросил участливо один из Посвященных.

К Браену приблизилось его молодое встревоженное лицо. Он склонился над Магистром. Молодой, белокурый, высокий, сильный… Легкий шрам пересекал его лицо — знак участия в боях в Каспе. Он с гордостью носил шрам, как символ служения порядку.

Через несколько секунд к первому Посвященному присоединился и второй. Это был темнокожий молодой человек с курчавыми волосами, среднего роста, крепкий и мрачный. Комната действовала на него, по-видимому, столь же угнетающе, как и на Магистра. В его черных глазах застыла настороженность и опаска.

— Да, — с трудом ответил Браен.

Голос Магистра дрожал от сильнейшей головной боли. Посвященные склонились над ним, подсунули под его немощное тело свои сильные руки и поставили на ноги. Поддерживая его с обеих сторон, они пошли по длинному лабиринту туннелей.

— Отведите меня в комнату Хайда, — прошептал Браен.

Он прикрыл глаза. Впрочем, дорога ему была отлично известна, и он чувствовал по каждому повороту, что они все ближе и ближе к цели. Ему было комфортно ощущать поддерживающие его мускулистые руки молодых Посвященных.

— Пришли, Магистр, — прошептал ему на ухо темнокожий.

Браена усадили в кресло. Он увидел, как они поклонились ему и повернулись, чтобы уйти.

— Останьтесь, — прохрипел Браен. — Пришло время вам заменить учителей. И взять на свои плечи их ответственность. Вы долго и прилежно постигали учение. Выгнать вас сейчас, когда разыгрывается последняя стадия игры, было бы с нашей стороны несправедливо. Вы заслуживаете того, чтобы присутствовать сейчас здесь.

Он поднял на них усталый взгляд и заметил, как они оживленно переглянулись.

Хайд в прострации лежал на своей кровати. У него было измученное, бесцветное лицо. Он повернул голову и еле слышно проговорил:

— Ну?

Браен вкратце изложил суть состоявшегося сеанса и прибавил:

— Нам нужно продумать план. Что-то не складывается. Нам потребуются лучшие умы, чтобы определить ход и направление действий, которые мы должны предпринять.

— Ты сказал, что-то не так? — проговорил Хайд и тут же сорвался на душераздирающий кашель. Отдышавшись, он прибавил:

— Насколько серьезно?

— Настолько, что машина начинает задавать вопросы, — поморщившись, ответил Браен. — Дела плохи. Я постепенно прихожу к мысли, что на кон поставлено все… абсолютно все.

— Но вам снова удалось обмануть машину, Магистр, ведь так? — спросил подавленно и испуганно один из Посвященных.

— Да, мне снова удалось ее обмануть, — ответил Браен нетерпеливо и раздраженно и тут же пожалел, что не сдержался. — Вам обоим пока такое задание: поройтесь в записях и подготовьте для машины доклад об атеизме. Его надо переслать немедленно. У меня такое впечатление, что машина ничего по этому поводу не знает. Как так, спрашиваю я себя? На какую слабость это указывает? Что нам дает?

Лицо темнокожего Посвященного вдруг озарилось.

— Так, выходит, машина не всеведуща?

— Да. Нам это известно уже давно. Мы ведем опасную игру. Когда она отдает приказы, — как она отдавала их и раньше, — нам не удается все-таки на основе их анализа определить границы ее могущества. Когда она задает вопросы, мы в очень общих значениях можем оценить ее возможности.

— Но пока она не перехитрила нас, — напомнил Хайд и вновь стал сотрясаться в диком кашле.

Он сплевывал выходящую мокроту в горшок, который стоял у кровати.

— Однако мы не можем исключать такой возможности, — возразил Браен, морщась от головной боли. Ах, если бы только сеансы с машиной не изнуряли его так! — Мэг Комм способен на дезинформацию, но разве он может сравниться с человеком? Во лжи людям нет равных.

— Машина стала неуверенной? — спросил Хайд, прерывисто вздыхая.

— Да, пожалуй. И это, старый друг, больше всего беспокоит. Впервые за все время машина стала формулировать угрозы. Пока нам неизвестна ее потенциальная мощь. Мы должны бояться угроз и уделять им больше внимания.

— Она приказала нам вступить в войну? — спросил Хайд, вытирая сухой рукой подбородок, по которому покатилась коричнево-зеленая слюна.

Браен кивнул.

— Да, но не только это. Оказалось, что машине известно многое о риганском дивизионе под командованием Синклера Фиста. Это может свидетельствовать только об одном: мы являемся отнюдь не единственным источником информации для машины об обстановке в пределах свободного космоса.

Лицо Хайда осунулось, в выцветших голубых глазах появилась озабоченность.

— Конечно, лучше нам знать… Но, господи, как все плохо! Наше положение становится день ото дня все более шатким.

Браен кивнул и перевел взгляд на молодых людей, которые с явной заинтересованностью внимали разговору между двумя учителями.

— Вам надо связаться с Бутлой Ретом, — сказал им Хайд, вновь срываясь на кашель. — Это единственный человек, на которого можно рассчитывать. Это единственный человек, который в состоянии уберечь нас от поражения. Отныне он должен быть нашими руками и ногами.

— Будет сделано, — пообещал коллеге Браен, слегка похлопав его по отекшим ногам. — Давайте молиться, чтобы мы не опоздали.

— Да, — прохрипел Хайд, судорожно вбирая воздух во вздымавшиеся легкие. — Все это могло свалиться на нас еще пятнадцать лет назад.

— Но не свалилось, — вздохнул Браен. — Нам приходится расхлебывать это сейчас. — Он взглянул на молодых людей, стараясь строгим взглядом усилить значение своих слов. — Если мы позволим себе допустить ошибку, джентльмены, она будет последней.

Скайла Лайма нырнула в черную дыру переулка, уже давно заметив за собой «хвост». Пришлось продвигаться в темном пространстве на ощупь, осторожно делая очередной шаг. Она прислонилась к стене крайнего дома. Ее пальцы скользили по влажным, неровным кирпичам, все мышцы тела напряглись, ноги пружинили. Нервы были на пределе с того самого момента, как Или Такка объявилась в Управлении каторжных работ. Когда она уходила, Скайла столкнулась с ней лицом к лицу.

«Если бы не вуаль, я была бы уже холодным трупом.»

Откуда-то сверху распространялся тонкий аромат корицы. Кому-то выпало сегодня вкушать деликатесы, а кому-то стоять в кромешной темноте, прислонясь к грязной кирпичной стене и, возможно, готовиться к бою.

Совсем рядом за углом шевельнулась какая-то смутная тень. Скайла тут же заняла боевую стойку и вытащила из-за пояса вибронож. Справа шаркнула по мостовой чья-то нога. Кто это может быть? Один из агентов Или? Просто ночной разбойник?

«Ну иди же, иди… Еще пару-тройку шагов…»

Темнота тяжким грузом навалилась на плечи. Она почувствовала, как с шеи вниз побежала струйка холодного пота, замерла где-то на груди и впиталась в ткань боевого скафандра. Сердце билось, словно птица в тесной клетке.

«Черт, темно — хоть глаз выколи! Ад какой-то. Ну где же ты, дружок?»

Почти перед ней послышался еле различимый шелест одежды. В переулок скользнула неясная тень. Скайла сделала в темноте примерный расчет и нанесла два сильнейших удара: один кулаком — предположительно в лицо, другой ногой — по коленям. Оба удара достигли цели. Тень что-то нечленораздельно поворчала и рухнула на мостовую. Скайла отошла на шаг назад и приготовилась к отражению контратаки, которой, однако, не последовало. Упавший зашевелился и сделал попытку подняться. В ту же секунду Скайла по-кошачьи подкралась к нему и приставила к горлу включенный вибронож. Человек судорожно сглотнул и затаил дыхание.

Лезвие вибрировало.

Достав из кармана небольшой фонарик, она включила его и направила узкий луч прямо в лицо ночного преследователя.

Прошло несколько секунд, прежде чем она узнала грубоватые черты.

— Никлос!

Он застонал, еще раз сглотнул и зажмурился от слепящего света.

— Говори, — прошипела Скайла. — И быстро! Ты, очевидно, чувствуешь лезвие возле твоего горла? У меня терпение на пределе. Мне не нравятся мужчины, которые крадутся за мной по ночным улицам. Это заставляет меня относиться к ним с подозрением.

Он кивнул, не открывая глаз и интуитивно пытаясь отклониться от орудия смерти, сотрясавшего воздух в каких-то миллиметрах от его шеи.

— Говори!

— Я просто… Решил проводить тебя, крошка… Я… О, боже! Убери нож! — закричал он почти истерично и судорожно подался назад.

— Не испытывай мое терпение, — проговорила она и мгновенно переместила нож от шеи к паху. — Говори, скотина, иначе до конца жизни кровью мочиться будешь!

— Я просто… Честно, просто хотел проследить за тобой до дома, чтобы знать, где ты произрастаешь! Ты такая красивая… Такая милая… Любой мужчина гордился бы тем, что трахнулся с тобой…

Скайла передвинула нож на несколько миллиметров в сторону внутренней поверхности левого бедра… И тут же в воздух полетели мельчайшие клочья ткани и на мостовую закапала кровь.

— Ты лжешь! Смерти ищешь? Молодец, хорошо держишься. Это еще более подозрительно. — Она приблизила нож к паху. Глаза ее сузились. — Почему ты себя так ведешь? Вот вопрос! Кто же твои хозяева, что смогли воспитать в тебе такую преданность. Или… страх? Или Такка?! Говори, гад! — Она жестко усмехнулась. — Значит, Или Такка? Что кривишься? Не нравится мысль?

— Не нравится, — почти спокойно ответил он. Такое самообладание в подобных обстоятельствах ее всегда изумляло.

— Только не Или.

Она на минуту задумались, не спуская, однако, с него настороженного взгляда.

— Ты не похож на уличного лоточника. Ни по виду, ни по разговору. Слишком высоко держишь голову, для мелкого торговца это не характерно. И вообще… Ты профессионал. Если и думаешь что-то скрыть, то тебе это не удалось. Хочешь, чтобы я продолжала?

Кривая усмешка исказила его лицо.

— Полосни мне по горлу и все закончится, крошка.

Скайла отрицательно покачала головой, продолжая задумчиво разглядывать его.

— Допустим, про Или я тебе поверила… Давай-ка вместе покопаемся в твоей памяти, если ты сам не можешь в ней разобраться, идет?

— Попробуй, — усмехнулся Никлос, тяжело сглатывая.

Все-таки она нечаянно задела его ножом по горлу, так как по шее сползла тонкая струйка черной в темноте крови. Она увидела, что он окончательно успокоился, полагая, что она зашла в тупик и не знает, что с ним делать.

Между тем Скайла незаметно опустила руку в карман и достала оттуда поблескивающий в отблеске света фонаря пузырек. Она осторожно открыла его зубами и приставила горлышко к его рту.

— Ну-ка, глотни, — скомандовала она неожиданно строго. — Митол развяжет тебе язык.

С этими словами она опрокинула пузырек прямо ему в рот. Он чуть запоздало дернулся и попытался скинуть ее с себя, одновременно плотно сжав губы. Рассерженная Скайла изо всех сил ударила его коленом в пах и, когда тот вскрикнув от боли, открыл рот, в него залилось несколько больше жидкости из пузырька, чем она хотела.

— Ах ты, шлюха! — хрипло закричал он и рубанул воздух, где она была за секунду до того, мощной рукой.

Скайла успела вовремя увернуться.

В тот же момент Никлоса сломало пополам и он уткнулся лицом в грязную мостовую, скорчившись в позе эмбриона.

Скайла поднялась на ноги, закрыла полупустой пузырек с митолом и положила его в карман. Никлос отчаянно пытался встать с земли, но ему это не удавалось. Скайла стояла в трех шагах от него. Никлос еще раз изо всех сил ударил рукой пустоту. Скайла только усмехнулась.

— Убить… — хрипел Никлос, задыхаясь. — Убить стерву до того, как… о того, как…

Движения его замедлились, и он без сил повалился на мостовую, ударившись затылком о грязную кирпичную стену дома.

— Слишком поздно, — задорно крикнула Скайла. — Теперь ты в моих руках, дружок.

— Нет! Нет… Я не могу… Не…

Она наблюдала за тем, как он продолжал, словно в замедленных съемках, качаться из стороны в сторону. Наконец, он окончательно обмяк и успокоился.

Наведя на него фонарь, она отыскала его неподвижные глаза… Черт!

— Ладно, Никлос, будет притворяться! Ты назвал меня красавицей, — проговорила она, стараясь вывести его из состояния полуобморока и одновременно коря себя за выбранную для этого тему. — Ты в самом деле так думал?

— Да, — глухо пробормотал он.

— Когда мы встретились с тобой в первый раз, я увидела в твоих глазах желание. Ты хочешь меня? Я действительно такая красивая?

— Вы самая красивая женщина из всех, кого мне приходилось видеть, командир Лайма… И самая роковая…

«Командир Лайма? Не стоило тебе произносить эти два слова, Никлос, мой незадачливый влюбленный. Они могут стоить тебе жизни.»

— Хорошо, — проговорила она. — О чем ты сейчас думаешь?

— В данный момент? — нахмурясь, переспросил Никлос.

— Да.

— Я спрашиваю себя: почему ублюдок Стаффа не взял тебя в спутницы жизни до сих пор? Столько лет держит на привязи, как собаку.

Голова Никлоса откинулась назад, еще раз ударилась о стену дома и после этого он уже не двигался. Все мышцы расслабились.

Скайла нахмурилась, нервничая. В висках застучало, а губы мгновенно пересохли.

«Черт возьми! Поганый митол! Слишком большая доза… Но кто же знал, что он будет так трепыхаться! Какая дура! Ну, приводи его в чувство немедленно, пока окончательно не опозорилась в своих глазах!»

— Никлос! Ты что, миленький? Ну-ка, сядь быстренько. Прислонись к стене и глубоко дыши! Ну, давай же, черт тебя возьми!

Она склонилась над ним и положила его голову себе на колени. Слишком много митола… Но вдруг почувствовала, что его рука схватила ее за грудь через тонкую ткань платья и боевого скафандра.

— А теперь, Никлос, — шепотом проговорила она ему на ухо, — ты должен подтвердить свою привязанность ко мне подробным рассказом о себе.

«И молись богу, чтобы в твоем рассказе не прозвучало никаких грязных намеков в отношении Стаффы и тех чувств, которые я к нему испытываю!»

Никлос согласно кивнул и несмотря на то, что язык плохо повиновался, начал говорить. Глаза Скайлы суживались все больше и больше, и внутренне она все сильнее и сильнее оживлялась по мере развития рассказа.

«Ого! Никлос… А ты не хотел еще поболтать со мной…»

— Так вот ты кто такой, дружок, — проговорила она задумчиво.

Теперь многое становилось ясным.

Экран на главном мониторе с минуту дрожал и дергался, но наконец на нем появилось ясное изображение. Скайла скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула, на котором сидела.

Рядом стоял Никлос. На лице и во всем его внешнем виде заметны были признаки похмелья после «вечеринки с митолом». От упрямства и непреклонности не осталось и следа.

Снаружи жилище Никлоса выглядело как обычный рядовой этарианский дом. Стены были вымазаны глиной, плоская крыша из керамической черепицы… Словом, ничего примечательного. Однако, войдя внутрь, она с изумлением увидела, что это настоящий технический центр, до отказа забитый всякой аппаратурой, включая системы связи и компьютеры…

Скайла вновь переключила внимание на экран. Он подернулся белесой дымкой, а затем проявилось лицо молодой женщины с курчавыми черными волосами, которые образовывали вокруг ее головы нечто вроде нимба. При виде Скайлы Лайма она выпрямилась и насторожилась.

— Приветствую, — с улыбкой проговорила Скайла. — Меня зовут Скайла Лайма. Не будете ли вы так любезны передать Магистру Браену, что я хочу переговорить с ним?

— Как вы… То есть…

— Я сказала: передайте.

Скайла усмехнулась, подбросила в воздух какой-то небольшой предмет и поймала его. Этот предмет представлял собой керамическую копию обыкновенного человеческого зуба.

Картинка на экране снова изменилась, и теперь на Скайлу устало взирал старик с морщинистым лицом. От возраста его череп практически полностью облысел, если не считать нескольких жалких клочков седоватых волос, которые вылезли то тут, то там и забавно топорщились. Вглядевшись в лицо Скайлы, старик отчаянно заморгал, словно пытался отделаться от видения.

Наконец, он тяжело вздохнул и проговорил хрипло:

— Раз уж тебе удалось получить доступ в компьютерную сеть связи, глупо было бы отрицать ее существование… Но скажи мне, как тебе удалось разыскать меня и что тебе нужно?

Скайла пододвинула Никлоса к себе поближе, чтобы он тоже вошел в «кадр».

— Узнаешь своего агента, Магистр?

Браен опять же устало взглянул на потупившегося молодого человека, в его старых глазах блеснули искорки укора. Он вздохнул и кивнул.

— Узнаю. Однако я удивлен тем, что он еще жив.

Скайла наклонилась вперед к экрану и продемонстрировала Браену белый зуб, зажатый между указательным и большим пальцами.

— Кто-то, увы, остался в дураках. Не знаю, видишь ли ты на своем мониторе трещинку, но могу тебя уверить: капсула сделала свое дело, строго согласно предписанию. Проблема в другом: кто-то из твоих лаборантов позабыл зарядить ее тем ядом, который среди вас, Седди, пользуется наибольшей популярностью.

Браен провел морщинистой ладонью по лицу.

— Надеюсь, ты вызвала меня вовсе не для того, чтобы поговорить о пустотелом зубе?

— Нет, конечно. Я хотела поговорить с тобой о заказанном убийстве. Поставь себя на мое место и попробуй представить всю глубину моего изумления, когда я обнаружила за собой слежку и поняла, что Никлос тащится за мной по ночным улицам в надежде, что я приведу его к Стаффе. Если бы я это сделала, он бы убил нас обоих — меня и Командующего — и тем самым великолепно справился бы с поставленной задачей: обезглавить и деморализовать Компаньонов.

Браен медленно кивнул.

— У нас много различных проблем, но эта является, если так можно выразиться, «главной стратегической заботой».

— Что-то ты не выглядишь таким уж озабоченным…

Морщинки перегруппировались на лице Магистра и собрались в уголках его рта.

— Ладно, ладно, не разыгрывай наивного новичка в межзвездной политике. У каждого из нас есть своя, достойная уважения цель. Наша заключается в том, чтобы уничтожить тебя и вызвать твоей смертью хаос среди Компаньонов. Ты же преследуешь свои собственные цели. Как, впрочем, и другие политические силы, действующие в пределах свободного космоса.. Или тебе кажется более удобным продолжать дурачиться и маскировать обстановку, выражающую данную реальность?

Скайла склонила голову набок.

— Если уж мы заговорили начистоту, почему бы тебе прямо не рассказать мне о том, в чем конкретно состоит цель Седди?

— Радикальная перемена структуры человеческой эпистемологии, — проговорил старик. Он приподнял брови. — Тебе ведь известно, что это такое, не так ли?

Скайла откинулась на спинку кресла и нахмурилась.

— Ты хочешь сказать, что у вас есть планы заменить всю человеческую философию, мировоззрение и представление об окружающем мире?

Браен живо кивнул.

— Я понимаю, конечно, что мои слова звучат слишком громко, это поистине грандиозная задача… Но что делать, если мы, Седди, полагаем, что причины человеческих страданий коренятся в ущербной эпистемологии? В той эпистемологии, которую поддерживает Командующий и которую поддерживаешь ты. Да не только вы одни! К сожалению, большинство людей пока верят, что все мы должны жить во Вселенной, контролируемой несколькими несгибаемыми политическими лидерами.

— Погоди, что-то я совсем запуталась.

Браен сложил ладони лодочкой, наклонился ближе к экрану и Скайла увидела характерный блеск, появившийся в его оживших от сна и усталости глазах.

— Попробуй настроить себя на серьезный лад и представить себе младенца. По сути это нетренированный зверек, животное. Он не знает ничего, что выходит за рамки сиюминутных потребностей его маленького организма. Тем паче, он ничего не знает о том, как следует вести себя в той или иной культурной среде. Врожденный поведенческий генетический ряд определяет многие аспекты личности и ее возможностей, но искусству взаимодействия с обществом необходимо учиться. В ДНК нет такого генетического ряда, который бы говорил ребенку, что, например, в данных обстоятельствах надлежит пользоваться вилкой, а в другом случае ложкой. Он этого не знает, пока ему не покажут. Например, люди с Эштана искренне верят, что лучшим способом отблагодарить хозяина за вкусную еду является многократная отрыжка. Чем больше рыгнул, тем больше тебе понравился стол. Не позавидуешь добропорядочному риганцу, если ему вдруг вздумалось пригласить эштанца к себе домой на обед. Но человека учат не только манерам и приличному «социальному поведению». Он также воспитывает в себе и политическую идеологию. Спроси любого риганца, почему именно Тибальт является его императором. И он ответит, что Тибальт император, потому что нужно кому-то было занять этот пост. Это инкультурация: процесс, в результате которого ребенок овладевает ценностями, нормами жизни и поведения в своем обществе.

— Значит, Седди не хотят, чтобы рядовой риганец просто принимал старую социальную догму?

Браен внимательно всмотрелся в ее лицо взглядом сощуренных глаз.

— А ты быстро схватываешь…

— Даже если тебе удастся уничтожить Стаффу, меня и Божественного Сасса с Тибальтом в придачу, это бы не изменило устоявшегося представления людей о политике. Твоя цель недостижима. Человечество не сможет за одну ночь изменить мировоззрение, представления о себе и о Вселенной.

— Разве ты не допускаешь мысль о том, что у Седди имеется более сложное понимание вопроса, чем ты думаешь? Мы ожидаем значительных перемен в человеческом мировоззрении, в человеческом мышлении, в устоях и традициях человеческой философии не ранее чем через тысячу лет или около того. Это весьма долгосрочный проект, претворение в жизнь которого напрямую зависит от образования и повышения способности людей ставить под сомнение те основные предположения, которые выдвигались давным-давно и из которых соорудили целый каркас, поддерживающий течение жизни. Мы не рассчитываем на волшебное превращение за одну ночь.

— Значит, мне и Стаффе лучше научиться держать себя в состоянии перманентной бдительности, — с мрачной усмешкой отозвалась Скайла.

Браен искренне кивнул.

— Ты сама подняла вторую важнейшую тему нашего разговора: Командующий. Ты, конечно, совсем не собираешься объяснить мне, почему он все бросил, вверг две империи в хаос и куда-то отбыл инкогнито?

«Что я могу ему сказать?»

Скайла на минуту задумалась, подперев подбородок рукой.

— Если честно, он собирался попасть на Таргу для встречи с тобой.

Браен выпрямился в своем кресле. В глазах появился живой интерес.

— Что же, ложный маневр? Как это называется у вас, у военных… Введение противника в заблуждение?..

Скайла отрицательно покачала головой.

— Нет, в самом деле все так, как я тебе сказала. Он направлялся на Таргу для встречи с тобой.

Во взгляде Браена отразилось неподдельное любопытство. Он барабанил пальцами по столу, за которым сидел.

— Что-то я не пойму, зачем ему идти на такой риск? Пересекать потенциально враждебную ему империю, направляясь на планету, корчащуюся в муках гражданской войны, для того, чтобы отыскать Магистра Седди, который только и делает все последние годы, что пытается убить его! Бессмыслица какая-то… Впрочем, многое из того, что сделал Командующий в последние недели, не имеет смысла.

— Он ищет сына, — проговорила Скайла. После паузы добавила:

— И, возможно, истину, Магистр.

Во взгляде Браена сквозило понимание.

— Ага, значит, как я и догадался, ключом ко всему является все-таки Претор. Что он наговорил Стаффе? Что произошло в той комнате? Ты была там?

Скайла напряглась. На лбу обозначились длинные морщинки.

— Похоже, ты слишком много знаешь, Седди. Избыточное знание опасно… Так сказать, вредно для здоровья. Пожалуй, мне стоит еще подержать здесь Никлоса на успокоительных таблетках, а потом вернуть его на Итреату. Я уже установила, что он является координатором деятельности всей твоей шпионской шайки на Этарии. Интересно, какие новые тайны приоткроются после того, как я проведу сканирование его сознания?

Браен едва осознал то, что услышал. Лицо его потухло, и он углубился в размышления. Наконец, вновь поднял взгляд на экран. Глаза у него были усталые и задумчивые.

— Значит, Стаффа радикально изменился как личность, не так ли? Преобразилось настроение, проступила депрессия… Он совершил ряд иррациональных поступков, которые основаны на неверных нервных реакциях, прятавшихся в нем столько лет…

Скайла придвинулась вплотную к экрану и устремила на Магистра враждебный взгляд.

— На что ты намекаешь?

Браен только отмахнулся, как бы отметая ее тревогу, как несправедливую.

— Танец квантов. Принцип неопределенности, который делает жизнь столь восхитительно непредсказуемой. Прошло столько лет… Знаешь что? Я хочу получить возможность поговорить со Стаффой кар Терма. — Браен глубоко вздохнул. — Я готов предоставить Командующему безопасный коридор для обеспечения нашей встречи с глазу на глаз. О деталях можем договориться позже.

— А что уверит меня в том, что я могу доверять тебе, Магистр?

Браен пожал плечами.

— Не знаю… Ну, что-нибудь придумаем. — Он подпер подбородок почти прозрачной рукой и отсутствующим взглядом посмотрел куда-то в сторону. — Проблема в том, что в самый последний момент его может отнять у нас Или Такка. Нам следует действовать быстро… и сообща.