Они еще долго говорили о разном. Путешественники рассказывали Виктории о своих странах, уроборос — о прекрасных далеких Карпатах. Потом наконец брат Лэльдо решился задать мучивший его вопрос:

— Твое величество, почему все твои лорды считают телепатию неприличной, а ты сама прекрасно владеешь искусством мысленного разговора? Как это сочетать одно с другим?

— Да очень просто, — улыбнулась Виктория. — Если монарх не способен заглянуть в умы подданных, он недолго удержится на троне. А если владетельные подданные умеют читать мысли — правителю с ними не справиться.

— Это не объяснение по сути, это лишь политическая сторона дела, — возразил брат Лэльдо. — Но как все это организовать чисто технически? Неужели твои лорды не понимают, что ты — телепат?

— Нет, конечно, — спокойно ответила королева. — Если бы понимали — давно бы сбросили меня с престола.

— Но простые люди в твоей стране — телепаты! — напомнила иир'ова.

— Не слишком сильные, — пояснила Виктория. — А я умею хорошо закрываться. Не забывайте, королевская власть — наследная. А значит, и дар телепатии сохраняется в нашей семье, и даже усиливается из поколения в поколение…

Королева вдруг уставилась в пространство перед собой и надолго замолчала. Видно было, что ее посетила какая-то очень невеселая мысль…

Гости терпеливо ждали.

Степная охотница осторожно протянула руку к корзине с разноцветными бананами и взяла один, ярко-красный. Но, едва начав чистить необычный фрукт, иир'ова вдруг насторожилась, присмотрелась к банану, понюхала его… отщипнула кусочек мякоти, растерла между пальцами, лизнула… и молча протянула банан молодому эливенеру. Тот вопросительно посмотрел на кошку, но она показала глазами на королеву — не мешай, дескать, человеку думать о своем. И брат Лэльдо просто принялся рассматривать красный фрукт. В следующую минуту он повторил все действия Лэсы, и выражение его лица становилось все более и более растерянным.

Королева встряхнула головой, отбрасывая одолевшие ее тяжелые мысли, и, едва глянув на гостей, спросила:

— Что случилось?

— Давно в твоей стране выращивают эти фрукты? — вместо ответа спросил опытный американский целитель.

Виктория ответила сразу и с полной уверенностью:

— Они появились в Англии шестьдесят восемь лет назад, как раз в год моего рождения.

— И откуда?..

— Их семена принесло смерчем вместе с несколькими лисицами, — улыбнулась королева. — Но вообще этот фрукт у нас известен испокон веков, он всегда рос на наших землях.

— Нет-нет, меня интересуют именно цветные… — пробормотал брат Лэльдо. — Интересно… значит, вместе с лисицами?

— А до того смерчи не приносили ничего подобного? — спросила иир'ова.

— А до того у нас и смерчей-то не случалось, тот был первым, — развела руками королева. — Впрочем, они ведь все равно угасают над лесом, так что у нас из-за них проблем не возникает.

— Две проблемы у вас из-за них все-таки возникли, — возразил эливенер. — Первая — лисицы. Вторая — вот эти самые фрукты.

— Кстати, — заметила королева, — если им не обрезать усы, они будут простыми желто-зелеными бананами, к тому же хищными.

— Что?! — разом воскликнули трое друзей.

Королева обвела их внимательным взглядом и, помедлив несколько мгновений, пояснила:

— Изначально это хищные растения, вроде волосатого подорожника или желтого паслёна. Они отращивают длинные вьющиеся усы и с их помощью ловят любое теплокровное существо, оказавшееся поблизости. И высасывают его, как подорожник жуков. Если же эти усы обстригать сразу, как только они проклевываются, — получается отличный нарядный фрукт. Растет хорошо, но требует больших трудов, в смысле постоянного присмотра за усами, они из него так и лезут. Поэтому объявлен королевским деревом. Я оплачиваю расходы по его выращиванию из своих личных средств.

— Зачем? — коротко спросил эливенер.

— Наши лисицы практически только ими и питаются, — пожала пышными плечами Виктория.

— А зачем вам лисицы? — задала свой вопрос степная охотница.

— Ну, это уже вопрос традиции, — отмахнулась королева. — Может быть, вы все-таки объясните, что вас так насторожило в бананах?

— Объясним, — кивнул эливенер. — Но это первой заметила Лэса, пусть она и скажет.

Виктория перевела вопросительный взгляд на зеленоглазую красавицу. Но Лэса снова начала с вопроса:

— Как у вас обстоят дела с рождаемостью в последнее время?

— Неважно, — удивленно вскинула брови королева. — А почему ты об этом спросила?

— Это напрямую связано с вашими дивными фруктами, — пояснила иир'ова. — В них есть некое вещество… ну, я в биохимии не сильна, как оно называется, не знаю, но оно влияет на способность к деторождению. И оно, судя по всему, должно накапливаться в организме. То есть с каждым годом будет действовать все сильнее и сильнее.

Королева Виктория побледнела, ее темные глаза расширились, недоверчиво и почти с ужасом уставившись на американскую колдунью. Ее величество не желала верить в чудовищную правду… но, поскольку она была женщиной чрезвычайно умной и, как истинная монархиня, обладала высоким чувством ответственности, она не стала отметать предположение, не рассмотрев его как следует.

К тому же, как выяснилось, у нее были причины верить кошке.

Помолчав, Виктория неторопливо заговорила:

— У меня четверо детей, два сына и две дочери. Но у старшего из наследных принцев до сих пор нет потомства. Сначала я думала, что виной тому — его супруга. Но он не сумел смастерить ребенка и своим любовницам, а их у него было уже семь. У младшего принца родилась одна дочь — и все. А это опасно для династии. И для государства в целом. У благородных лордов дела обстоят примерно так же.

— А простонародье благополучно плодится? — догадался вдруг эливенер. — Оно не ест королевских бананов?

Виктория кивнула.

— Мне кажется, — задумчиво передала иир'ова, — начинать нужно с лисиц.

— Но почему? — тихо спросила королева. — Ты так и не объяснила, что в них странного.

— Ящеры правы. Лисы — не те, за кого они себя выдают, — ответила колдунья.

* * *

Друзьям не пришлось снимать для себя дом. Королева Виктория пригласила их поселиться в ее дворце.

Когда ошеломленный Бэрк привез из дома сэра Дональда их скромные пожитки, троица уже устроилась в трех скромных маленьких комнатах в правом флигеле Вестминстерского дворца, рядом с кухнями и черным ходом. Правда, королева Виктория пыталась поместить друзей поближе к собственным апартаментам, но они отказались наотрез. Им необходима была свобода передвижения, чтобы потихоньку заниматься своими делами, а вокруг королевы постоянно толпилось слишком много народу — и придворные, и прислуга разного рода… нет, там каждый человек оказывался уж слишком на виду.

Зато птенцы ничуть не возражали против того, чтобы находиться в центре внимания. Они решили, что их постоянное место — на большом лугу, отделявшем дворец от парка. Тем более, что в центре этого луга красовалась искусственная горка, покрытая лианами и цветами. На этой горке и восседали молодые птервусы, когда им надоедало парить над Лондоном и его окрестностями. И всегда пользовались большим успехом. Придворные не упускали случая угостить чем-нибудь вкусным любимцев королевы и ее гостя сэра Лэльдо, эсквайра. Эливенер уже через день начал всерьез опасаться, что детки могут заболеть ожирением… и уж во всяком случае, им грозила полная потеря самостоятельности. Впрочем, их ведь никто и не гнал отсюда, не заставлял самостоятельно добывать себе пропитание.

* * *

…Занявшись изучением ситуации, друзья первым делом обнаружили, что подлинная численность огненно-рыжих лисиц, проживающих на территории доброй старой Англии, раз в двадцать превышает официальное число. И одно это уже могло вызвать подозрения. Зачем было рыжим тварям таиться и скрываться? Ведь англичане относились к ним — лучше не придумаешь. Взяв странный факт на заметку, иир'ова и эливенер занялись дальнейшим расследованием. То есть внешняя сторона работы лежала, конечно, на брате Лэльдо, — ведь степная охотница не могла приставать к людям с вопросами. Но она шныряла вокруг, подслушивала и подсматривала, заглядывала в чужие умы, собирая слухи и сплетни своими методами. Уроборос тоже не дремал. Его забавная с точки зрения англичан внешность позволяла малышу совать нос, куда ему вздумается, — ему везде были рады. А он тоже держал ушки на макушке, слушал, впитывал, запоминал…

Для обсуждений у них оставалась только ночь, поскольку вечера им приходилось проводить в покоях королевы Виктории. Но и там можно было услышать много интересного… тем более, что старушка Викки, посвященная в планы друзей, знала, какие темы для бесед предлагать своим послушным придворным.

И в конце концов стала вырисовываться некая картина.

* * *

…Около семидесяти лет назад откуда-то с юга примчался гигантский черный смерч, к счастью, не достигший населенных районов, а почему-то растаявший над лесом, тянувшимся бесконечной полосой с востока на запад довольно далеко от Лондона. В тот момент в лесу находилась группа охотников. И именно они, а точнее, их собаки, нашли пять потрепанных лисиц, принесенных смерчем невесть откуда. На одной из лисиц был ошейник, из чего благородные джентльмены сделали вполне естественный вывод: лисица кому-то принадлежала, была «другом человека».

Но искать ее хозяев на бескрайних болотах юга никто не собирался. Зверюшек доставили в Лондон. При более внимательном осмотре обнаружилось, что к ошейнику привязан крошечный кожаный мешочек с семенами банана. Это несколько удивило сэра Грэя, в чьем доме очутились две из найденных лисиц (так как их поймали именно его охотничьи собаки). Из чистого любопытства сэр Грэй приказал садовнику высадить доставшиеся ему столь необычным образом семена, хотя бананов в его саду и без того хватало.

Семена проросли на удивление быстро, и вообще это растение тянулось вверх со скоростью, вовсе не свойственной обычным бананам, хотя и те и росли совсем не медленно.

И почти сразу на концах их листьев появились закрученные спиралями усики. Сначала старший садовник сэра Грэя не трогал эти забавные отростки, но когда один из помощников младшего садовника пострадал из-за них (усики присосались к его руке, в результате чего на коже появились долго не заживавшие язвы), старший садовник, ни слова ни говоря хозяину, распорядился усики обрезать сразу же, как только они появятся. А поскольку усики лезли беспрерывно, новый банан требовал постоянного внимания. Но старший садовник сэра Грэя не сдался…

А в результате родился королевский банан.

Но с момента высадки семян до момента созревания первой грозди ярких плодов прошло все же немного больше четырех месяцев. И за это время пять лисиц, подобранных в лесу, едва не зачахли вконец. Они отказывались от пищи, несмотря на то, что их новые владельцы предлагали бедным зверюшкам все, что только можно было найти в старой доброй Англии.

Лисы лишь изредка выпивали понемногу молока — и все. Но когда на стройном, рослом банане запестрела первая гроздь плодов, все пять лисиц собрались в саду сэра Грэя и уселись под деревом, жалобно подвывая.

Они выглядели ужасно: тощие, с облезшей шерстью, с потускневшими глазами…

Сэр Грэй, выслушав доклад дворецкого, немедленно отправился в сад, и, увидев тягостную картину, приказал сорвать гроздь и предложить лисицам. Именно так и выяснилось, что цветные бананы — основа питания милых животных.

…За прошедшие годы бананы размножились, лисицы расплодились, и все вроде бы шло прекрасно в этом прекраснейшем из миров, вот только в семьях благородных сэров почему-то с каждым годом рождалось все меньше и меньше детей, а простолюдины ненавидели огненно-рыжих пушистых «друзей человека»…

* * *

И еще гости королевы Виктории сумели услышать множество историй о загадочной гибели благородных сэров. То один, то другой глава рода, не имеющий прямых наследников, умирал самым таинственным образом. Сыщики Скотланд-Ярда сбились с ног, пытаясь отыскать неуловимых убийц, но даже малейшего следа на местах преступлений найти им не удавалось. Зато всегда где-то поблизости оказывалась одна из рыжих лисиц… а к вдове убитого, как правило, вскоре сватался какой-нибудь знатный иностранец. И большая часть состояния рода переходило в его руки.

* * *

— …Не знаю, к тем наукам, что мне известны, это никакого отношения не имеет, — молодой эливенер пожал плечами, растерянно глядя на своих друзей. — Тут скорее что-то по части магии, так что вся надежда на тебя, Лэса.

Они сидели в комнате брата Лэльдо. Стояла глубокая ночь, Вестминстер давно спал, и лишь стражники вышагивали вокруг дворца, охраняя покой ее величества королевы Англии. Уже много дней подряд друзья следили за лисицами, и были твердо убеждены в том, что убийства знатных лордов — их лап дело. Но поймать хвостатых на месте преступления не удавалось. Впрочем, последнее убийство произошло на следующий день после их поселения во дворце, и друзья просто были еще не готовы вести собственное расследование. Но они договорились с королевой Викторией, что если произойдет еще нечто в этом роде, их известят сразу же, и они вместе с сыщиками Скотланд-Ярда первыми окажутся на месте преступления. Друзья рассчитывали на булатный посох с хрустальным шариком в рукоятке — ведь однажды этот посох уже продемонстрировал им свою способность проявлять картину недавно случившихся событий… а значит, мог показать им преступника. И даже если это не могло бы послужить доказательством для закона, это вполне убедило бы королеву.

Но лисы почуяли в друзьях врагов — и вели себя крайне осторожно, стараясь вообще не попадаться на глаза чужакам, в особенности брату Лэльдо.

Иир'ова, рассеянно слушая эливенера, рылась в своем заплечном мешке, перебирая пакетики с сухими травами. Лэльдо видел, что степная охотница о чем-то напряженно размышляет, и в конце концов осторожно спросил:

— Думаешь, с помощью трав можно их вывести на чистую воду?

— Не знаю, не уверена, — задумчиво ответила иир'ова. — Но попробовать не мешает. Беда в том, что я не понимаю, как именно составить смесь, чтобы она подействовала… мне не за что зацепиться.

— А ты сыпь на них все подряд! — посоветовал уроборос. — Правда, их для этого еще догнать надо… эй, а это что?

Лэса как раз достала из бокового кармана мешка крохотный сверток.

— Тут несколько семян чеснока, — ответила она. — Случайно остались.

Эливенер внимательно посмотрел на малыша Дзз. Тот как-то странно подобрался, принюхиваясь к пакетику.

— В чем дело, малыш? — спросил брат Лэльдо.

— Не знаю… что-то мне показалось… Лэса, а ведь у нас есть еще и сушеный чеснок, в порошке, правда?

— Есть, — кивнула зеленоглазая и принялась искать нужный мешочек. — Чеснок… ну, можно попробовать…

И в этот момент кто-то тихо постучал в дверь.

— Сэр Лэльдо, — послышался голос первого камергера двора ее величества, — сэр Лэльдо, проснись! Убит сэр Оливер Куин!..

* * *

Коляска ждала сэра Лэльдо у служебного хода дворца. Эливенер, торопливо накинув на плечи камзол, сбежал по ступеням, держа в руке булатный посох с хрустальным шариком. Следом за братом Лэльдо бежали степная охотница и уроборос. Эливенер видел, что камергер, ждавший его за порогом, с трудом скрывает удивление — ведь эсквайру предстояло заняться серьезным делом, а он почему-то тащит с собой домашних животных! Ну, впрочем, что взять с иностранца…

Кони зацокали копытами по мостовой, нарушая покой ночного Лондона. Огромные часы на башне рядом с Вестминстером, почему-то прозванные англичанами Великим Беном, тяжело вздохнув, отбили два удара. Над городом висел тощий юный полумесяц, неспособный даже приглушить свет огромных звезд, ветерок разносил по улицам аромат цветов-полуночников, желтый фонарь, укрепленный на дуге коренника, бросал по сторонам длинные нервные тени…

Путь оказался недолгим. Городской дом сэра Оливера находился совсем недалеко от Вестминстера. Коляска повернула с центрального проспекта — и сразу же навстречу ей полыхнул огонь факелов, метнулись черные силуэты людей… но, рассмотрев на дверцах коляски королевские гербы, полицейские уступили дорогу экипажу.

Брат Лэльдо соскочил на землю и бегом бросился в дом. Иир'ова и уроборос, не обращая ни на кого внимания, мчались за ним. Но на широких ступенях, ведущих к распахнутым дверям трехэтажного особняка, кошка обогнала всех и первой скрылась в доме.

Эливенер, никого ни о чем не спрашивая, нашел кабинет хозяина дома, просто слушая громкие, взволнованные мысли окружающих, которые невольно указывали ему, куда повернуть. И вот он шагнул через порог большой комнаты, освещенной множеством свечей и масляных ламп.

Сэр Оливер Куин, дальний родственник покойного супруга королевы, лежал рядом с письменным столом, сжимая что-то в скрюченных пальцах правой руки. Над телом наклонились два сыщика в форменных мундирах Скотланд-Ярда — черные кафтаны, черные бриджи, черные сапоги, серые рубашки и черные шейные платки. Сыщики тихо переговаривались, но к осмотру тела пока не приступали, дожидаясь прибытия сэра Лэльдо, эсквайра, — таков был приказ королевы.

Когда эливенер, держа посох наготове, вошел в кабинет, сыщики выпрямились и один из них, постарше, сказал:

— Опять то же самое. Окна заперты изнутри на задвижки. Войти в кабинет можно только через эту дверь, — он кивком головы показал на дверь за спиной брата Лэльдо. — Кто мог сюда пробраться? Как?

Эливенер огляделся. Лэсы не было видно, уробороса тоже. Он мысленно окликнул кошку:

— Лэса, лисица в доме есть?

— А как же! — откликнулась иир'ова. — Действуй посохом, я уверена — он покажет рыжую!

Брат Лэльдо спросил, обращаясь к сыщикам:

— Он задушен?

— Похоже на то, — ответил старший. — Хотя на шее заметных следов нет. Мне кажется, его удавили подушкой.

— Подушкой? — переспросил эливенер, оглядываясь. — Которой?

Подушка лежала в трех шагах от убитого, под столом, — видимо, убийца отшвырнул ее туда в последний момент перед бегством с места преступления. Эливенер, присев на корточки, осторожно зацепил ее рукояткой посоха и подтащил поближе к телу. А потом, дав окружающим знак помалкивать, сосредоточился и поднес хрустальный шарик к голове убитого.

В воздухе рядом с трупом возник легкий комок прозрачного тумана, и в его глубине шевельнулась темная гибкая фигура, прижимавшая подушку к лицу лежавшего на полу сэра Оливера… но это была фигура человека!..

* * *

— Я лично уже вообще ничего не понимаю, — пожаловался уроборос, когда они сели в коляску, чтобы вернуться во дворец. — Как туда мог попасть человек? Кто он такой? В доме полно собак, слуг, две лисицы… постороннему туда не пролезть!

— Я тоже ничего не понимаю, малыш, — тяжело вздохнул брат Лэльдо. — Но посох дважды показал человека. Человека без лица. И этот человек не оставил ни малейшего ментального следа… впрочем, он и физических следов умудрился не оставить. Кроме одного.

Он имел в виду зажатый в кулаке убитого сэра клочок темно-синей ткани. Похоже было на то, что сэр Оливер оторвал его от одежды убийцы. Лоскуток отвезли в Скотланд-Ярд для исследования, но вряд ли это могло дать желаемые результаты. Уж конечно же, убийца не станет хранить разорванную рубаху или другой предмет одежды.

Они долго молчали, обдумывая последние события. Кони влекли экипаж к Вестминстеру. Великий Беня пробил три часа, и звон его колоколов разнесся над молчаливым Лондоном. Заметно похолодало, ветер усилился, над головами друзей то и дело со свистом проносились ночные твари — белые летучие мыши, длиннохвостые бражники, еще какие-то существа, незнакомые путешественникам и уроженцу Карпат. Но вот наконец кучер мягко остановил коней возле служебного флигеля дворца.

Никому не хотелось спать. Лэса сбегала на дворцовую кухню и стащила там кувшин молока для себя, бутыль с каким-то ягодным соком для эливенера и несколько холодных котлет для них обоих. А уроборосу и собственного хвоста было достаточно.

Трое друзей и так, и эдак перебирали все известные им факты, пытаясь сложить их в более или менее отчетливую картину, но у них ничего не получалось. Уже рассветало, когда они ненадолго прилегли отдохнуть. А в восемь утра за ними пришел посыльный ее величества. Королева хотела знать мнение сэра Лэльдо о ночном происшествии.

Войдя в кабинет Виктории, эливенер поразился бледному, измученному виду ее величества. Похоже, старушка тоже не спала ночь… Она сидела перед гигантским письменным столом, по которому были разбросаны старинные рукописи и пожелтевшие книги. Свечи в больших развесистых канделябрах догорели до самого конца. Королева была в свободном синем пеньюаре, без парика, и седые волосы свисали на лоб Виктории жидкими прядями.

— Ну, что скажешь? — без лишних церемоний обратилась королева к гостю, одновременно указывая ему на кресло напротив себя. — Кто это сделал?

— Не знаю, — сердито ответил брат Лэльдо. — Мой посох показал человека.

— Человека? — изумилась Виктория. — Но ты, кажется, предполагал, что это дело лисьих лап!

— Я и сейчас так предполагаю, — огрызнулся эливенер. — Человек был очень странный. Слишком гибкий, как будто у него суставов нет, да к тому же без лица. Или эти чертовы лисицы вызывают каких-то существ себе на подмогу, или…

Он вдруг замолчал, уставясь на королеву.

Виктория пристально всмотрелась в его лицо, потом перевела взгляд на иир'ову.

— Оборотни? — коротко спросила она.

Эливенер растерянно пожал плечами. Степная колдунья уставила зеленые глаза в ковер на полу и явно перестала замечать окружающее.

Оборотни? Брат Лэльдо слышал, конечно, легенды о существах, способных менять облик, пребывая то в теле человека, то в теле зверя… но он всегда полагал, что это просто сказки, которыми южане пугают заезжих. На севере же американского континента даже и легенд о подобных тварях не бытовало.

Оборотни… Молодой эливенер был ученым. Он отлично разбирался в законах эволюционной биологии, генетики, он знал физику и математику… и он никак не мог поверить в возможность таких метаморфоз.

Но степная колдунья, похоже, отнеслась к догадке Виктории серьезно.

Брат Лэльдо посмотрел на юного уробороса. Тот таращил на королеву круглые синие глаза, в глубине которых светилось нечто…

— Малыш, в Карпатах есть оборотни? Настоящие оборотни? — спросил брат Лэльдо.

— Есть, конечно, — спокойно ответил уроборос. — А как же иначе?

* * *

После долгого, очень долгого разговора с королевой трое друзей вышли во двор Вестминстера. Им нужно было кое о чем расспросить хищных деток. Но ящеров на их любимой горке не оказалось. И куда их унесло некстати, сердито подумал эливенер, оглядывая небо. Птервусов нигде не было видно. Друзья принялись звать их в три мысленных голоса:

— Детки! Сиси! Мими! Додо! Где вы? Вы нам нужны!

Вскоре издалека, со стороны парка, донесся мысленный визг трех голосов:

— Мы поймали гадость! Она плохая! Ай! Ай…

И все.

Друзья со всех ног помчались в парк. Уроборос сразу определил направление: по центральной аллее до большой поляны, затем по боковой дорожке на северо-восток.

На бегу он продолжал сканировать местность, но никого рядом с птенцами обнаружить не мог. С кем бы ни пришлось сцепиться деткам, этот кто-то уже исчез. Но ведь «какой» детки называли только лисиц…

Через пять-шесть минут птервусы были найдены.

Они валялись без памяти в тени под деревьями, распластав перепончатые крылья по пышной парковой траве. Здоровенный малиновый махаон уже успел устроиться на голове Сиси, и бедняжка выглядела так, словно ей зачем-то повязали яркий праздничный бант. Шуганув нахальную бабочку, брат Лэльдо и степная колдунья занялись птенцами, приводя их в чувство, и одновременно пытались уловить поблизости хоть какой-нибудь ментальный след того, кто напал на глупых ящеров. Уроборос, не забывший прихватить булатный посох с хрустальным шариком, тем временем попытался рассмотреть негодяя. Но он увидел то же самое, что и ночью возле тела сэра Оливера: темную гибкую фигуру без лица…

Теперь уже малыш Дзз не сомневался, что они имеют дело с оборотнями.

Когда птервусы наконец очнулись, они ничего не могли вспомнить, — они не знали, за кем охотились в парке, кого поймали, кто напал на них… Но ни путешественников, ни уроженца Карпат это нисколько не удивило. Ведь если рыжие лисицы действительно были существами, способными менять свой физический облик, то это, скорее всего, значило, что они обладают и большой магической силой. Так что им ничего не стоило заставить хищных деток забыть обо всем.

Друзья, подбадривая ящеров, проводили их до горки на лугу. Откуда-то сразу же возник Билли — слуга, приставленный королевой к сэру Лэльдо, — державший в руках поднос с угощением для птервусов. Эливенер машинально поблагодарил слугу и занялся детками.

Когда хищные детки, ублаженные рыбкой и их любимой кровяной колбасой, окончательно успокоились, трое друзей принялись расспрашивать их, и при этом иир'ова и эливенер потихоньку заглядывали в умы ящеров, изучая возникавшие в них образы.

— Сиси, а почему вы называете этих лисиц гадкими? — поинтересовался брат Лэльдо. — Что в них такого плохого?

— Плохие! — жалобно откликнулась Сиси. Но ее ответ не сопровождался никакой «картинкой».

— Почему — плохие? — настаивал эливенер.

— Гадкие! — объяснила Сиси.

Иир'ова попыталась зайти с другой стороны.

— Они что, плохо пахнут? А, Додо?

— Плохо! — согласился Додо.

— А чем они пахнут? — продолжала допытываться Лэса.

— Гадостью! — твердо заявил Додо. И снова — никакого образа.

Мими помалкивала, сидела, полузакрыв глаза, и вроде бы просто грелась на солнышке, но когда прозвучал следующий вопрос, заданный на этот раз малышом Дзз, в ее маленьком уме проскользнул некий смутный образ…

Уроборос спросил:

— Может быть, у них плохие мысли?

И тут Мими неотчетливо вообразила нечто вроде двух расплывчатых фигур, наложенных одна на другую. Но ответила детка просто:

— Плохие!

Трое друзей переглянулись.

Кажется, все было ясно. Хищные детки видели истинную сущность оборотней. К сожалению, пользы для дела от этого никакой не было.

Строго-настрого приказав деткам больше не пытаться поймать какую-нибудь лисицу, друзья возвратились во дворец.

* * *

…Весь этот день сэр Лэльдо, эсквайр, в сопровождении своих любимцев бродил по Лондону, то заходя в какое-нибудь кафе, то присаживаясь на скамейку в сквере… и весь этот день брат Лэльдо и его друзья слушали, слушали, слушали, что говорят и думают лондонцы об очередном ужасном убийстве благородного сэра.

Основная масса слухов циркулировала, естественно, среди простого народа. Люди предполагали разное. Кто думал, что сэра удавила жена, потому что он ей надоел, кто полагал, что это работа кого-нибудь из слуг, обиженных хозяином… но по большей части те, кто владел телепатией, обсуждали случившееся очень осторожно, и даже в мыслях старались не упоминать о рыжих пушистых зверьках, живущих в каждом из богатых домов Лондона.

Простые люди не только ненавидели лисиц, но и боялись их.

Вернувшись во дворец, друзья стали собираться на ежевечерний прием к королеве. Им предстояло отправиться в апартаменты ее величества в восемь часов вечера.

Но сначала брат Лэльдо решил выпить чайку, а степная охотница — молока. Пойти на кухню сами они не могли, приличия не допускали этого, ведь сейчас на кухне было полным-полно поваров и прочей публики, — королева Виктория ужинала.

Лэса дернула за шнур звонка, и почти мгновенно в комнату, предварительно постучав, вошел слуга Билли. Молодой эливенер вдруг сообразил, что они до сих пор не слышали от слуги ни слова, кроме «Да, сэр», и тут же решил поговорить с парнем в серой одежде.

— Билли, — начал он, сразу беря быка за рога, — как ты думаешь, кто мог убить несчастного сэра Оливера? Ведь не могла же это сделать его супруга? Я слышал, они были дружной парой.

Билли, уставясь в пол, неловко переминался с ноги на ногу и молчал, и брат Лэльдо тут же бесцеремонно заглянул в мысли парня. Тот явно не отличался особо развитым умом, но все же и дураком его никто не назвал бы. И думал он примерно следующее: «Жена-то тут при чем… вот еще, жена! Лучше бы на ту тварь посмотрели как следует… шкуру-т ей сэр Оливер попортил…»

Наконец Билли промямлил:

— Нет, сэр… я так не думаю. Ты что-то хотел, сэр?

— Да, принеси, пожалуйста, чаю и молока, хорошо? — попросил эливенер, видя, что ничего он от слуги не добьется. Во всяком случае, сейчас. Но вообще-то где-то в глубине ума Билли назревала потребность высказаться…

— Да, сэр.

Билли вышел, аккуратно притворив за собой дверь, и Лэса тут же мысленно воскликнула:

— Надо сказать Виктории! Если и в самом деле одна из лисиц пострадала в момент убийства — это может послужить доказательством!

— Никакой суд такого доказательства не примет, — отмахнулся брат Лэльдо. — Но сказать, конечно же, надо. И еще… малыш, у тебя ведь возникла какая-то идея, помнится… только нас тогда прервали. Вы с Лэсой заговорили о чесноке…

— Да, — кивнул юный уроборос. — Чеснок суртов мне кажется достаточно сильным растением, возможно, он сумеет выявить этих оборотней. Ну, во всяком случае, у нас в Карпатах примерно так и поступают.

— Как именно? — не понял брат Лэльдо.

— Посыпают оборотня порошком сушеных трав, — пояснил уроборос. — Там особый состав, но есть и наш местный чеснок. Он другой немного, ну, тут уж ничего не поделаешь. Я думаю, надо попытаться.

— Ага, — согласилась иир'ова, — если нам удастся поймать хотя бы одну из этих вертихвосток. Они же к нам и близко не подходят, чуют, заразы, что мы их вычислили!

— Ну, поймать-то поймаем, — отмахнулся эливенер. — Только надо сначала старушку Викки предупредить. Без ее ведома лучше не экспериментировать.

— Вот сейчас и предупредим, когда будем с ней разговаривать.

Раздался стук в дверь, вошел Билли с подносом в руках. Едва взглянув на слугу, брат Лэльдо понял, что у того есть какая-то новость, но парень не решается поделиться ею с гостем королевы.

Однако новость была явно очень важной… и Лэльдо решился использовать одну из своих способностей, чтобы проломить барьер между собой и Билли.

Он осторожно, очень осторожно вторгся в ум парня и снял паутину настороженности и недоверия с сознания Билли. А потом спросил:

— Ты ничего интересного не слышал на кухне?

Слуга, поставив поднос на стол, выпрямился и посмотрел прямо в глаза эсквайру.

— Слышал, сэр Лэльдо. Говорят, твои драконы сегодня подрали какую-то лисицу… это правда?

— Правда, — подтвердил эливенер, сразу насторожившись. — И что дальше?

— А дальше заболел один иностранец, недавно женившийся на вдове убитого сэра… — задумчиво проговорил Билли. — Убили-то сэра так же, как вчера лорда Оливера… никто ничего не видел, не слышал… а потом к его вдове и присватался этот итальяшка. Ну, вот и говорят, что сегодня он вроде бы упал с лестницы, что ли… только слуг к нему не допускают, а он весь перебинтованный с головы до ног. Вот прямо среди бела дня — взял и свалился. И никто не заметил, как это случилось. Вот такая новость.

И Билли снова посмотрел прямо в глаза эливенеру.

Брат Лэльдо слышал, как тот мысленно твердит: «Ну скажи ты об этом ее величеству! Пускай бы она всех этих рыжих тварей приказала выгнать из Англии! Нельзя же оборотням рядом с людьми жить, добром это не кончится! Они же всех изведут!»

— Спасибо, Билли, — неторопливо произнес брат Лэльдо. — Спасибо… я думаю, даже королеве будет интересно такое услышать. Странная новость, очень странная. Если это не слух, конечно. Если это на самом деле произошло.

— Да ведь проверить-то нетрудно… — пробормотал Билли и вышел за дверь.

Но эливенер видел радость, мелькнувшую в глазах парня, а уж светлая эмоциональная волна, выброшенная его мозгом в окружающее ментальное пространство, не осталась бы незамеченной даже носорогом.