Город Сараево, столица Боснии. 28 июня 1914 года. По оживленной улице неторопливо движется автомобиль, в котором находятся австрийский эрцгерцог Франц Фердинанд и его морганатическая супруга София, герцогиня Гогенбергская. Неподалеку от перекрестка автомобиль замедляет ход. К нему приближается болезненного вида молодой человек (как выяснилось вскоре, студент Гавриил Принцип) и стреляет из револьвера в пассажиров. София умирает сразу же. Эрцгерцог — через час.

Террорист, как выяснилось, был не одиночкой, а членом тайного сообщества под названием «Черная рука», которое боролось против династии Габсбургов.

Проще простого было бы выдать пойманного террориста, а заодно и всю его шайку обиженной стороне — Австро-Венгрии, и на том завершить эту неприглядную историю, но Белград отказался поступать столь сурово со своими «народными героями» и в ответ на жесткие требования выдать убийц объявил мобилизацию.

Российский Императорский совет принимает решение поддержать Сербию, даже не поставив об этом в известность своих союзников Великобританию и Францию. Решил и все тут…

Австро-Венгрия после этого объявляет войну Сербии, Германия — Франции и России. Началось…

А ведь проблема яйца выеденного не стоила. Да, собственно, о ней вообще забыли, потому что не в ней дело и не в союзнических обязательствах, которые вовсе не были такими уж категоричными. Здесь сработали такие факторы, как извечное желание попользоваться тем, что плохо лежит, и столь же извечное неумение правительств строить свою политику на созидании, а не на разрушении. Вести войну гораздо проще, чем налаживать экономику. И веселее. И, по сути, чужими руками, а к своим-то рукам, глядишь, что-нибудь да прилипнет. И прилипало, как продолжает прилипать до самого настоящего времени, и немало, ох как немало… Так стоит ли заниматься этим неблагодарным трудом-созиданием, если разрушение гораздо прибыльнее и почетнее?

Мало того, вся эта гнусь ярко окрашивается народным энтузиазмом. Русские свято поверили в то, что «истекающие кровью балканские братья» с надеждой смотрят на восток, где должно взойти солнце истинной свободы. Французы так же свято поверили в возможность реванша за все обиды, нанесенные им немцами, осквернившими Париж в 1870-м. Австрийцы поверили в угрозу славянского ига и в необходимость спасения от него европейской цивилизации. Немцы не очень-то верили в славянское иго, но были не прочь поставить на место зарвавшуюся Российскую империю — на востоке, а на западе — зарвавшихся французишек, которые, видно, забыли уроки недавней истории. Англичане же свято поверили в свою миссию блюстителей порядка в Европе и в Божье благословение на такой умиротворяющий милитаризм…

Короче говоря, все они запылали желанием показать кому-то «кузькину мать».

Эта война несерьезностью своих мотивов и совершенно неожиданной тяжестью своих последствий весьма напоминает пьяную драку каких-то подзаборников, в результате которой одни из них погибли, а другие, оставшиеся в живых, получили очень серьезные сроки тюремного заключения, так и не поняв, что, собственно, произошло и из-за чего возникло.

В полном соответствии с законами жанра такая драка, имея достаточно небольшое количество зачинщиков (в данном случае — пять стран), начавшись, быстро обрастает новыми участниками (свыше тридцати), которым уже в принципе все равно, из-за чего возникла эта потасовка…

Вначале все ее участники и зрители думали, что она будет короткой — три-четыре месяца, до Рождества, в крайнем случае — до Пасхи следующего 1915 года, но на самом-то деле она длилась 4 года и 3,5 месяца, причем закончилась она так же по-дурацки, как и началась, а вернее, так и не закончилась, тлея, как искорка огня в торфяных залежах, до 1939 года, до своего второго этапа.

Она резко отличалась от всех предыдущих войн своей патологической жестокостью, когда во главу угла ставится не капитуляция противника, а его физическое уничтожение, и когда полководческое искусство подменяется применением быстродействующих средств массового поражения.

Кроме автоматического оружия, с его огромной убойной эффективностью, широко применялись разрывные пули «Дум-Дум» и совершенно дьявольское изобретение — отравляющие газы. А фоном всему этому служили невиданные ранее бомбардировки с воздуха, артиллерийская шрапнель, танки, подводные лодки и прочие плоды инженерно-научной мысли в то время, когда человечество было беззащитно перед холерой, не говоря уже о банальном триппере.

Научный поиск средств уничтожения себе подобных всегда был приоритетным, но вызывающее неприличие своего размаха он продемонстрировал именно во время Первой мировой, которая со всей наглядностью показала, что так называемый нравственный прогресс — это блеф, выдумка прекраснодушных интеллигентов, которые и сами не знали, зачем взялись лакировать колючую проволоку (кстати, еще одно сатанинское нововведение Первой мировой).

Первая мировая продемонстрировала массовое зверство такого уровня, что все теории социального совершенствования были быстро сведены на нет, а вот теории социальных революций, напротив, получили очень весомые подтверждения своих стратегических положений.

Античеловеческие методики ведения военных действий очень удачно сочетались с массовой жестокостью воинов, которые не понимали, за что и почему они воюют, но использовали создавшуюся ситуацию с максимальной эффективностью хотя бы в плане удовлетворения низменных инстинктов, хотя бы так…

Но через весьма непродолжительное время наступило отрезвление, в особенности у русских солдат, столкнувшихся с вопиющими фактами полнейшего равнодушия к ним со стороны державы, пославшей их в залитые ледяной водой окопы и при этом снабжая некондиционными патронами и испорченной тушенкой.

Об атмосфере, царящей на фронте, свидетельствуют беспристрастные факты, согласно которым на каждую сотню павших российских солдат приходилось три сотни сдавшихся в плен, в то время как в британской армии эта цифра составляла 20 человек, во французской — 24, а в германской — 26. И это свидетельствует отнюдь не о трусости солдат, а о том, что они попросту не желали отдавать свои жизни во имя неизвестно чего, да еще при таком отношении к ним государства.

Армейские интенданты во все времена и во всех странах не отличались особой щепетильностью, но то, что позволяли себе российские во время Первой мировой, выходит за пределы не только всевозможных норм, но и элементарного правдоподобия: так не бывает. Но было, и никто этот беспредел не пресекал, по крайней мере так, как это положено делать.

Не подлежит даже малейшему сомнению то, что император Николай Второй не имел никакого отношения к этим преступлениям, но он имел отношение к державе, интересы которой защищают ограбленные солдаты, и его прямым долгом было распорядиться о том, чтобы на разных участках фронта перед строем были расстреляны уличенные в воровстве интенданты и их подельники-поставщики. И одновременно с этим требовалось коренное улучшение снабжения действующих армий, не говоря уже о решении остальных важнейших проблем.

Николай Второй, бесспорно, был светлой личностью, как характеризовала его моя бабушка, но этого свойства было явно недостаточно для успешного исполнения роли, с которой в этих условиях, наверное, лучше бы справился Николай Первый, но…

А в огромной стране царил беспредел. Коррупция должностных лиц достигла немыслимых высот. Экономика билась в агонии. Политические партии левого толка совершенно неприкрыто выступали за поражение России в войне и некому было дать определение их деятельности и судить по законам военного времени, некому было пресечь антигосударственную пропаганду всеми доступными средствами, увы…

Осадок, поднявшийся с общественного дна, быстро освоился с новым для него статусом, осмелел и начал входить в роль нового хозяина жизни.

Известный писатель и журналист Николай Брешко-Брешковский так описывал реалии окружающего его бытия образца 1915 года:

«Наживались громадные деньги. Наживались и на том, что Икс познакомил Игрека с Зетом в каком-нибудь кабаке. В дорогие рестораны — к „Медведю“, „Контану“, „Кобе“, „Донону“, где раньше собиралась изысканная публика, хлынул новый посетитель, чумазый, в считанные часы набивший бумажник, со своим особым хамством, со своими женщинами — вульгарными, не умеющими есть, но богато одетыми и с крупными бриллиантами в невымытых ушах.

Сам чумазый успел приодеться у лучших портных, но платье на нем сидит, как на холуе, а духи, купленные в «Жокей-клубе», все равно не могут заглушить годами впитавшийся запах трущобных меблирашек, где в тесной комнате рядом с кроватью-логовом плавали в мыльной воде окурки дешевых папирос.

Он хотел, чтобы от него воняло деньгами. Он требовал самые дорогие вина, закуски, швырял направо и налево чаевые. Но лакеи все равно служили ему нехотя, презирая его…»

До боли знакомая картина начала девяностых годов того же века…

И в довершение ко всему Николай Второй принимает решение лично командовать своими войсками, что войскам не очень-то помогло, а вот внутреннее положение в стране явно ухудшило.

КСТАТИ:

«Не наблюдать за работниками —значит оставить им открытым свой кошелек».

Бенджамин Франклин

Несмотря на большое количество действующих лиц этого эпизода Истории, тем не менее центральными в нем стали лишь двое, причем те, которые начали воевать как бы за компанию, из солидарности к столкнувшимся лбами Сербии и Австро-Венгрии. Россия и Германия задавали тон этой жуткой и бессмысленной бойне, и каждая из этих стран зашла уже так далеко, что… впрочем, всегда можно остановиться при наличии конструктивного разума, но имперское мышление и конструктивный разум, как правило, несовместимы. Они просто не хотели остановиться на этом пути, который неумолимо вел их к таким испытаниям и бедам, которых еще не знала планета и в сравнении с которыми кровопролитнейшая Первая мировая — рождественская сказка, не более…

 

Проклятьем заклейменный

Это слова из «Интернационала» — коммунистического гимна. «Вставай, проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов…» и так далее. Помнится, я еще в отрочестве задумывался о том, кто и за что проклял этих людей, а когда через какое-то время на каком-то собрании увидел отнюдь не голодных, а довольно-таки упитанных мужичков, старательно поющих о том, что они очень проголодались, и о том, что «кто был никем, тот станет всем», пришел к выводу о том, что этот гимн явно аморален.

Выросший на убеждении, что человек должен всего в жизни добиваться только собственным трудом, я довольно отчетливо понимал, что тот, кто был никем, а в одночасье стал всем, — преступник, то есть грабитель, бандит, разбойник. Можно, конечно, разбогатеть в течение получаса, но для этого нужно ограбить банк. Или выиграть в лотерею.

Ну касательно лотерей я все понял, когда в «нагрузку» к законной и унизительно малой зарплате требовалось купить несколько билетов государственной лотереи. Все, что связано с грубым насилием, — преступление, и здесь уже не имеет значения, выигрывал ли кто-нибудь по этим билетам или нет.

И любое быстрое обогащение — тоже. Потом я прочитал это у Бальзака. А спустя долгие годы наткнулся на совершенно потрясающее изречение Леонардо да Винчи: «Кто хочет разбогатеть в течение дня, будет повешен в течение года».

Ну те, которые разбогатели в течение 25 октября (7 ноября) 1917 года, не были повешены в течение года. Только лет через семь-восемь их начал методически ликвидировать Сталин, так что у них было время вкусить прелести своего нового положения.

А «голодных и рабов» никто в общем-то и не проклинал, потому что совсем не в них заключался корень происшедшего зла, а в тех сытых и, к сожалению, свободных в своих действиях полугосподах, которые уж очень цинично и подло использовали сложившуюся ситуацию для решения своих личных проблем. Их поначалу никто не принимал всерьез, а когда они уже сделали свое дело, начали проклинать и сожалеть о том, что не повесили, но это уже, как говорится, «остроумие на лестнице»…

До сих пор не утихают жаркие дискуссии на тему: «Был ли Ленин немецким шпионом?» Несмотря на самые убедительные аргументы в пользу того, что «несомненно был», и, в частности, неоспоримые данные о том, как его переправляли те же немцы на территорию России в опломбированном дипломатическом вагоне, находятся историки (из бывших преподавателей истории КПСС), которые, мастерски просимулировав глухоту, когда звучали аргументы их оппонентов, с издевательской полуулыбочкой говорят: «Мы, ученые (помилуй Бог!), оперируем только фактами, и ничем иным. Покажите расписку Ленина в получении вышеуказанных сумм от германского командования, и тогда…» Кто бы говорил… Уж им-то, — если и не всем, то каждому второму, хорошо известно как агентам КГБ, что все письменные контакты с «центром» осуществляются от имени вымышленного лица, т.е. всякого рода рапорты, донесения (доносы) и соответственно расписки в получении гонораров подписываются от лица псевдонима. Сорок пять рублей на «представительские расходы» получил, конечно же, не преподаватель университета такой-то, а, скажем, «Илья Муромец» (Господи, грех-то какой!), и никто никогда не узнает, кто такой этот «Илья Муромец», если, конечно, не всплывет заявление того, кто «будет отныне именоваться…» Такие заявления, как правило, не всплывают, и вовсе не потому, как я полагаю, что спецслужба так уж дорожит этим «Муромцем», а потому, что нельзя создавать прецедент, вследствие которого все остальные агенты не будут доверять «центру».

В. Ульянов (Ленин)

Так что расписок Ленина в получении каких-то сумм от немцев не существует в природе. Деньги на «пролетарскую революцию» в России получал какой-нибудь «Фридрих Барбаросса» или «Вильгельм Телль», и конечно же, не Ульянов, он же Ленин, в чем не сомневаются полугоспода-полуисторики, требующие его расписок в измене Отечеству.

Когда же в России сложилась действительно критическая ситуация, его, т.е. «Фридриха Барбароссу» (или еще кого там), немцы усадили в вагон с надписью «Дипломатический», опломбировали и отправили в Петербург (тогда уже Петроград) в роли детонатора, способного взорвать российское общество.

Он был известен в определенных кругах воинствующих и честолюбивых недоучек, мечтающих о ниспровержении основ того бытия, в котором им не улыбалось быть кем-то иным, кроме репетиторов в домах непритязательных лабазников или, в самом лучшем случае, корреспондентов бульварной прессы. Пожалуй, лишь они в ту пору и являлись читателями его многочисленных трактатов, сплошь компилятивных и построенных на нигилистической демагогии. Читая то, что он писал, приходишь к однозначному выводу о том, что такое не мог написать человек, хоть мало-мальски способный к анализу исторических событий, законов экономики и Природы вообще. Эта безапелляционная подмена действительного желаемым была рассчитана на поддержку людей, кровно заинтересованных именно в такой подмене.

КСТАТИ:

«Надо побольше небылиц, чтобы производить впечатление на толпу. Чем меньше она понимает, тем больше восхищается».

Григорий Назианзинский. IV век

Это было штукарство чистой воды, весьма напоминающее общение Остапа Бендера с шахматистами-любителями из города Васюки, с обещаниями самого светлого будущего, благополучия, мирового признания и т.п. Ну это касалось «шахматистов-любителей», то есть революционеров и сексуально озабоченных курсисток, посещавших их сборища, а вот общаясь с люмпенским отребьем, на которое более всего рассчитывали большевики во всей этой истории, можно было не строить из себя гроссмейстера, а просто надеть кепку вместо изящного венского котелка и сказать: «Можно! Можно все!», подкрепив эти скупые слова энергичным жестом. Ну а всем другим нужно было пообещать все, чего бы им хотелось, просто пообещать, без каких бы то ни было гарантий, да, собственно, и без каких бы то ни было прав давать такие обещания. Так, солдатам было обещано прекратить войну. Просто взять и прекратить, только и всего… И не нашлось же неподалеку двух дюжих санитаров…. Крестьянам было обещано подарить землю, пока близлежащую, а потом и весь глобус…

Рабочим — подарить заводы, конечно, без администрации, без этих мерзавцев инженеров, которые требуют качества продукции, и без такого антинародного понятия, как «трудовая дисциплина».

Нечего и говорить о том, что эти посулы могли найти отклик лишь у людей определенной категории, склонных к анархии и тунеядству, а таких всегда хватало, в особенности в смутные времена… Время было действительно смутным, о чем, кроме всех прочих признаков, можно было судить хотя бы по немыслимому количеству гадалок, экстрасенсов, духовных наставников (гуру), астрологов, белых и прочих колдунов и т.п.

Квинтэссенцией этого явления было откровенное манипулирование императорской семьей, а через нее — и политикой государства юродивым мужиком Григорием Распутиным, «божьим человеком», перед которым заискивали министры и боевые генералы.

Такое просто невозможно представить себе при… да при любом из российских государей, при любом, кроме Николая Второго, который, уехав на фронт, оставил державу без реальной власти, нет, реальной-то существующая власть была, но вот законной ли… И позитивной ли, что, пожалуй, еще важнее.

И вот на такую благодатную почву попадает пропаганда вседозволенности в сочетании с евангельским «…и последние станут первыми». Беспорядки на улицах Петрограда, организуемые пристрастными толкователями Евангелия, возникновение Петроградского Совета, который рассылает по воинским частям приказ об учреждении советов в армии, а также решение об аннулировании государственной полиции и замене ее народной милицией…

А гарант мира, спокойствия, процветания и безопасности державы — император — вместо того чтобы ввести в столицу гвардейские части и казаков, объявить военное положение и перевешать всех членов Совета и их пособников, не находит ничего лучшего, чем отречься от престола.

Я понимаю, что давать советы проще, чем их исполнять, но в любом случае отречение императора от престола, да еще не в чью-то пользу, а просто так, с ликвидацией института императорской власти, было и крайне безответственным, убийственным шагом, приведшим к глобальной катастрофе.

Прекраснодушные интеллектуалы из Временного правительства заявили о своем намерении созвать Учредительное собрание, которое должно было бы узаконить основы российской демократии, не понимая, что уже имеют дело с силой, которой никак не нужна, даже враждебна эта самая демократия, которая нагло лжет о самоопределении народов, населяющих Российскую империю, и вообще обо всем лжет, что бы ни обсуждалось с нею, что им, большевикам, нужна та же империя и то же самодержавие, только с ними во главе, вот и все, за что они готовы были пожертвовать жизнями миллионов и миллионов.

Ленин честно отработал вложенные в него деньги, что да то да.

При откровенно преступном попустительстве государственного аппарата, не нашедшем в себе сил и воли подавить этот наглый мятеж, власть перешла в руки тех, кого еще год назад никто всерьез не воспринимал и в упор не видел. А зря…

Власть им досталась, можно сказать, без боя. Так называемый «штурм Зимнего дворца» — не более чем миф, призванный хоть как-то героизировать акты остервенелой жестокости и вандализма, имевшие место при вступлении большевиков во власть, которую они лицемерно называли «народной».

По идее, Зимний дворец охранялся пулеметной ротой и подразделением женского батальона (!). Если опустить все эпитеты, которые непременно сорвутся в адрес власти, так «добросовестно» охраняющей свою цитадель, то можно беспристрастно оценить факты, которые заключаются в том, что во время так красиво опоэтизированного штурма погибло всего 6 (шесть) человек, идущих (опять-таки, по идее) в лобовую атаку по совершенно открытой Дворцовой площади. И это при том, что очередь одного лишь пулемета способна скосить в десятки раз больше людей, так беспечно идущих отбирать власть у ее законных обладателей, которые и действительно могли сделать то, что требуется делать в таких случаях.

А воспетый залп носового орудия крейсера «Аврора» был холостым, сигнальным, и его могла произвести любая пушка, хотя бы та, что отбивает полдень в Петропавловской крепости. Но потребовалась «Аврора» — должно быть для того, чтобы впоследствии иметь дополнительный экскурсионный объект. Да ладно, чего там… Ну, взяли власть, которая плохо лежала, потому что нормальную власть так просто не возьмешь, но… все было гораздо сложнее. Казалось бы, зачем стрелять, если тебе сдаются добровольно? Разумеется, но если исходить из нормальной логики, а вот у тех, на кого опирался в своих «великих преобразованиях» вождь мирового пролетариата Ленин, была особая логика, присущая людям, которых никак не затронуло развитие цивилизации, руки которых не приспособлены к производительному труду, а мозги — к восприятию таких понятий, как «совесть», «честь», «гуманизм» или хотя бы «целесообразность» на худой конец. Вот почему, захватив не оказавший им никакого сопротивления Зимний дворец, они делали там то, что вызвало справедливый гнев у всех нормальных людей не только в России, но и во всем цивилизованном мире.

С осуждением вопиющих фактов изуверской жестокости и вандализма решительно выступил Максим Горький, горячий сторонник Ленина на умозрительно-мечтательном этапе его деятельности, а теперь пришедший в ужас от методов, которые этот «мечтатель» применяет для реализации своих фантазий. И Горький был не одинок в своей резкой оценке происшедшего.

Всех их «взяли на карандаш», тех, кто вознегодовал против того, что имело место в ту Богом проклятую ночь, и они частью были замучены в застенках ЧК, а частью высланы из страны.

В числе чудом спасшихся свидетелей этих зверств был и ученый-социолог Питирим Сорокин, впоследствии приобретший мировую известность как отец-основатель американской социологии. Вот его свидетельство:

«Осажденные министры не были убиты, их лишь загнали в Петропавловскую крепость, где томились царские министры. Участь, постигшая женщин, была куда страшнее, чем вообще способно представить себе наше воображение. Многие из них были убиты; те же, кого избежала милосердная смерть, были варварски изнасилованы. Они были обесчещены столь отвратительным способом, что вскоре скончались в ужасающих агониях. Многие из официальных лиц Временного правительства также были умерщвлены с садистским зверством».

А ко всему этому — масса уничтоженных шедевров искусства, загаженные вазы, зеркала, мебель, взломанный паркет и прочие результаты контакта цивилизации с порождениями хаоса.

Под утро растерянная власть не нашла ничего лучшего, чем вывести из казарм кадетов — пятнадцатилетних мальчишек, которых воспитывали на примерах воинской чести и доблести. Понятное дело, когда им встретился на Невском проспекте вооруженный отряд под белой наволочкой вместо знамени, они опустили винтовки, так как их учили, что нельзя стрелять в белый флаг, — и попали в ловушку. Их не только убивали, им еще распарывали животы и отрезали гениталии…

Этот случай далеко не единичный, и находятся же историки, которые при упоминании о подобных случаях невозмутимо говорят: «Что ж, революция должна была защищаться». Ну как же так, неужели они все — потомки тех, кто встретился кадетам на Невском? Да нет, вроде…

Одно можно сказать вполне уверенно: эти события продемонстрировали как бы квинтэссенцию мирового зла, что-то доселе невиданное в такой концентрации, по крайней мере.

КСТАТИ:

Мне Маркса жаль: его наследство

свалилось в русскую купель;

здесь цель оправдывала средства,

а средства обосрали цель.

Игорь Губерман

Цель… Встречаются на просторах Истории случаи, когда благородная, прогрессивная цель, не найдя должной поддержки, вынуждена преодолевать стену непонимания при помощи весьма жестких и непопулярных мер. Такая цель может оправдать эти меры только своей бесспорной прогрессивностью, позитивностью, ориентированностью на добро.

Не будем уподобляться тем героически-несчастным кадетам,

которые поверили в искренность намерений революционных бандитов, а посему не задержим внимания на цели этого переворота,

задекларированные Лениным, а рассмотрим такой вот аспект: кого вождь считал «врагами революции»? То есть скажи, кого ты считаешь врагом, и я скажу, чего ты в конечном итоге добиваешься. Ну, императорский двор, дворянство, буржуазия, помещики, фабриканты, банкиры — с этими все ясно: ограбленные никогда не простят грабителям того, что они с ними сделали. Добавим сюда царских офицеров, которые по природе своей не могут служить такой власти и терпеть такие порядки. Кого еще считал Ленин врагами?

ФАКТЫ:

В декабре 1917 года Ленин в своей записке Дзержинскому о мерах борьбы с контрреволюцией указывал, по каким критериям можно определить «члена буржуазного класса». Этими критериями были: 1) ежемесячный доход в сумме 500 рублей; 2) владение любой городской недвижимостью; 3) владение денежной суммой, превышающей одну тысячу рублей; 4) служба в банках, акционерных предприятиях, государственных и общественных учреждениях.

Врагами Ленин считал всех служащих органов местного самоуправления, духовенство всех уровней, преподавателей высших учебных заведений, ученых, писателей, инженеров, самостоятельных ремесленников, зажиточных крестьян, короче говоря, всех тех, которые олицетворяют собой производительные силы общества. А кто же остается?

ФАКТЫ:

Ленин — Горькому:

«И вы договариваетесь до „вывода“, что революцию нельзя делать при помощи воров, нельзя делать без интеллигенции!»

Записка от 31 июля 1919 г.

«Интеллектуальные силы рабочих и крестьян растут и крепнут в борьбе за свержение буржуазии и ее пособников, интеллигентиков, лакеев капитала, мнящих себя мозгом нации. На деле это не мозг, а говно.»

Записка от 15 сентября 1918 г.

«Изобретатели — чужие люди, но мы должны использовать их».

Записка от 7 июня 1921 г.

Преображенскому:

«Надо выработать приемы ловли спецов и наказания их».

Записка от 19 апреля 1921 г.

Председателю Петроградского исполкома:

«Знаменитый физиолог Павлов просится за границу ввиду его тяжелого в материальном плане положения. Отпускать за границу Павлова вряд ли рационально, так как он раньше высказывался в том смысле, что, будучи правдивым человеком, не сможет, в случае возникновения соответственных разговоров, не высказаться против Советской власти и коммунизма в России».

Господи, Боже мой… Павлов, великий ум человечества, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине… Ну почему никто не догадался облить керосином тот опломбированный вагон и поджечь его?..

Он люто ненавидел интеллектуалов, в чем, собственно, нет ничего удивительного: он отлично понимал, что они, да, впрочем, не только они, а и любой нормальный человек, не отребье и не закомплексованные представители национальных меньшинств, которыми он окружил себя, никогда не признают законными его действия, как не признают шедеврами философской мысли его писанину, насквозь пронизанную ненавистью к самодостаточной человеческой личности.

Основное его окружение составляли евреи. Они, крайне обособленные, практически не поддающиеся ассимиляции, жаждущие социального реванша, закомплексованные, страдающие от душевного разлада, вызванного резким несоответствием между жизненными притязаниями и возможностями их удовлетворения, как нельзя более подходили на роли сокрушителей основ бытия.

Речь идет, конечно, не о евреях вообще, не о портных, сапожниках или парикмахерах, нашедших свою стезю и отнюдь не изнывающих от неудовлетворенных желаний занять место губернатора или премьер-министра, а о тех недоучках-полуинтеллигентах, которые уверовали в свои уникальные знания и способности, а потому возненавидели мир, который якобы мешает им достичь того высокого положения, которого они, бесспорно, достойны.

Такие полуинтеллигенты, о которых подробно писал Ле Бон, сами по себе очень опасны для общества, а в еврейском варианте эта опасность резко возрастает.

Но Ленину нужны были именно такие соратники.

По уровню жестокости и пренебрежению такими понятиями, как «человеческая личность» и «человеческая жизнь», Октябрьский переворот превзошел все предыдущие события подобного рода, оставив далеко позади даже Французскую революцию с ее массовым садизмом. Пытки, расстрелы заложников, потопления людей на баржах (по 500—600 одновременно), разгон Учредительного собрания, где большевики набрали всего лишь 24% голосов, тогда как эсэры — 40,4%, наглый обман всех, кого только удалось втянуть в орбиту переворота, концлагеря, о которых наивные французы конца XVIII века и представления не имели, и тотальный террор, которому не было равных в Истории.

КСТАТИ:

«Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную.

Это не-воз-мож-но!

Надо поощрять энергию и массовидность террора».

Записка Ленина от 26 ноября 1918 г.

«Расстреливать, никого не спрашивая и не допуская идиотской волокиты».

Телеграмма Ленина в Саратов. 22 августа 1918 г.

И так далее.

Он, бесспорно, был садистом. Причем харизматическим садистом, способным пробуждать это свойство в окружающих. Развязанная большевиками гражданская война выявила немыслимую доселе массовость садистских и некрофильских проявлений, так что возникает естественный вопрос: откуда в такой истово религиозной стране взялось в одночасье столько палачей, мучителей, насильников и т.п? Откуда? Или религиозная мораль — пустой звук, нормы сугубо внешних проявлений личности, никак не затрагивающих человеческую душу? Тогда почему религиозная сфера претендует на столь значимое место в социуме? Перипетии гражданской войны в России с особой наглядностью продемонстрировали неспособность Церкви позитивно влиять на реалии бытия, ну а если так, тогда почему бы не определиться с социальными приоритетами и перестать в конце концов выдавать желаемое за действительное?

Им, победителям-реваншистам, мало было просто расстреливать массы людей по групповому признаку (учебное пособие для будущих нацистов), мало было топить их, жечь живьем, им требовалась еще и атмосфера тотального террора, чтобы все, абсолютно все граждане бывшей Российской империи поняли, «кто в доме хозяин», да не просто хозяин, а полновластный вершитель судеб. Для этого была создана Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и т.д. (ЧК), во многом напоминающая опричнину Ивана Грозного. Она набиралась из такого же отребья и при этом имела в принципе неограниченные полномочия.

Один из традиционных методов их работы заключался в том, что поздним вечером к гаражу на окраине города подъезжал грузовик с наглухо закрытым тентом. Он привозил тех, кого местные чекисты сочли бесполезными для «молодой республики, уверенно шагающей к светлому будущему» (согласно фразеологии того времени). Грузовик въезжал во двор. Приговоренных заводили в гараж и под рев мотора грузовика расстреливали. Затем их бросали в кузов и увозили, чтобы похоронить в каком-нибудь загородном яру…

За ночь совершалось пять-шесть таких «мероприятий».

И это же не в одном отдельно взятом городе…

Прославились чекисты и дьявольской изобретательностью по части пыток. По свидетельству очевидцев, в Киевской ЧК в начале двадцатых годов широко применялось такое «творческое наследие» палачей Древнего Китая: «Пытаемого привязывали к стене или столбу, потом к нему крепко привязывали одним концом железную трубу в несколько дюймов шириной… Через другое отверстие в трубу сажалась крыса, затем оно тут же закрывалось проволочной сеткой, к которой подносился огонь. Приведенное жаром в отчаяние животное начинало въедаться в тело несчастного, чтобы найти выход. Такая пытка продолжалась часами, порой до следующего дня, пока жертва не умирала…»

Это, между прочим, называется «преступление против человечества», это и все прочее, что делали чекисты. В отношении всего подобного понятие «срок давности» не применяется. В связи с этим напрашивается вполне естественный вопрос: «Чем все это отличается от действий нацистов, осужденных в 1946 году в Нюрнберге?» Ничем. И если ту мразь осудили за преступления против чужих народов, то почему мы не осуждаем свою мразь за то же самое, только направленное против собственного народа?

Я понимаю, что уже нет на этом свете чекистских палачей и судить практически некого, но есть что осудить, а самое главное — добиться хотя бы того, чтобы впредь никто не гордился тем, чего следует стыдиться и что проклято Господом и людьми.

Да и преступления-то они совершали как-то подленько, по-воровски. Взять хотя бы убийство императорской семьи в 1918 году… ночью, в подвале, трусливо. Видимо, это отребье так боялось заглянуть в глаза своим жертвам, что после стрельбы практически в упор они еще и добивали их штыками…

Все-таки английские парламентарии, в 1649 году казнившие на площади своего короля, поступили гораздо честнее, порядочнее, чем эта шпана, занявшая кремлевские кабинеты, откуда поступил приказ ликвидировать Романовых. Да что там английские парламентарии… французские люмпены в 1793 году повели себя в сравнении с большевиками подлинными аристократами духа, устроив хотя бы какое-то подобие суда над Людовиком XVI, но эти…

КСТАТИ:

«Для нас нравственность подчинена интересам классовой борьбы пролетариата».

Владимир Ленин

Без комментариев.

Но становится понятно, как это можно было провозгласит!) право народов на самоопределение, а затем, получив с их помощью реальную власть, отпять это право силой оружия. Большевикам требовалось сохранить империю в ее прежнем виде, а еще лучше — расширить существующие границы, поэтому они распалили очаги гражданского противостояния на всей территории Российской империи, которую они же ранее называли «тюрьмой народов». Только теперь народы поняли, что такое настоящая тюрьма, только теперь, когда после объявления суверенитета большевистские войска начали захват их территорий.

Украина в такой ситуации обратилась за помощью к Германии, затем ее территория стала ареной ожесточенной борьбы между российскими революционными армиями, войсками Украинской республики, Польши, Добровольческой армией Деникина, армией барона Врангеля, Крестьянской армией Нестора Махно и множеством отрядов самой разной политической ориентации.

В течение 1919—1920 гг. Киев пятнадцать раз переходил из рук в руки.

В ходе этих событий имел место трагический эпизод, достойный уровня славы битвы при Фермопилах. На станции Круты, неподалеку от Киева, путь красным войскам, идущим на украинскую столицу, преградил отряд из трех сотен гимназистов и студентов. Они стояли насмерть.

Этот эпизод отличается от фермопильского прежде всего тем, что победившие персы оказали самые высокие воинские почести трем сотням погибших в борьбе с ними спартанцев, а вот победившие красные лишь вволю поиздевались над юношескими трупами. Прогресс, будь он неладен…

Красные побеждали не столько благодаря своей силе, сколько вследствие несогласованности действий и политических платформ их многочисленных противников, будто бы специально собравшихся затем, чтобы инсценировать известную басню Крылова о лебеде, раке и щуке. Например, в ноябре 1919 года возникла уникальная возможность покончить с большевиками, когда Деникин подошел к Туле, что в 160 километрах от Москвы, а поляки во главе с маршалом Юзефом Пилсудским стояли под Смоленском, т.е. примерно на таком же расстоянии от столицы. Их согласованный удар поставил бы жирную точку на истории Октябрьского переворота, но… Деникин вследствие консервативности своего имперского мышления не поддержал идею независимости Польши, вернее, высказался крайне туманно по этому вопросу, что не понравилось Пилсудскому, который вступил в переговоры на эту же тему с Лениным. А в это время Деникина отбросили на юг красные части, победившие белых под Царицыным.

Пилсудский очень скоро пожалел о том, что начал переговоры с Лениным, который оказался на поверку самым ярым колонизатором среди всех русских самодержцев. Пока велись эти переговоры, красные войска готовились к захвату Польши и дальнейшему захвату Германии, где уже начали тлеть очаги возможной революции.

В мае-июне 1920 года красные вытеснили поляков с территории Украины, а затем командующий красной кавалерией Михаил Тухачевский, получив соответствующий приказ из Кремля, скомандовал: «Вперед на Запад! Через труп Белопольши — к мировому пожару!»

И после такого поворачивался же язык что-то там вякать относительно миролюбивой политики «молодого пролетарского государства»! В основе политики большевистской Российской империи однозначно лежала агрессия, борьба за мировое господство. Да, собственно, по-другому и быть не могло, потому что большевики хорошо отдавали себе отчет в незаконности своей власти и одиозности ее характера, посредством которого огромная страна отбрасывалась на века и века назад в своем развитии, а следовательно, требовалось все остальные страны довести до такого же уровня, чтобы случившееся в России воспринималось не как дьявольская аномалия, а как некая норма.

КСТАТИ:

«Преступнику приятно, когда его окружает много преступных людей. Ибо он ищет соучастника, не нуждаясь в судье. Преступник хочет устранить из мира судью, т.е. добро, и придать вид реальности только хаотическому ничто. Вот почему он не чувствует в себе тяжести противоречий, освобожден от них, если находит другого человека, подобного себе».

Отто Вейнингер

Они мчались на Запад, уже готовясь установить в разгромленной Польше свою власть, уже планировали акции ЧК в Берлине, но увы… Пилсудский хорошо подготовился к встрече незваных гостей. В грандиозной кавалерийской битве с участием 20 000 всадников, последней битве такого характера в Истории человечества, красная конница была разбита наголову.

Западные обозреватели отмечали, что в случае поражения Пилсудского в этой битве вся европейская цивилизация оказалась бы под угрозой уничтожения. Значит, понимали все-таки, что происходит! И тем не менее газеты европейских стран пестрели заголовками: «Руки прочь от России!» Такая зашоренность потом оборачивается трагическими открытиями.

А ведь большевики даже не брали на себя труд скрывать свои истинные намерения. Они говорили о мировой революции, как о деле решенном и вполне реальном, исходя, конечно же, из того, что подонки есть везде, и услышав это магическое «можно», они тут же возьмут в руки оружие, перебьют всех, кто не такой, как они, и на каком-нибудь своем съезде проголосуют за вхождение в состав всемирно-пролетарской России.

Клевета? А вот это как понимать? Пьяный бред? Да нет…

Владимир Маяковский

Или вот такой перл:

Эдуард Багрицкий

Это вовсе не метафора. Они этим жили, они в это верили. Однако, как говорил Достоевский, порядочный человек не тот, кто следует своим убеждениям, а тот, у кого эти убеждения порядочны. Такие же убеждения непорядочны, если их уж очень мягко характеризовать.

А у Александра Блока:

Ну и, конечно, знаменитая «Гренада» Михаила Светлова:

Как тут не вспомнить бессмертное и мудрейшее «Собачье сердце» великого Булгакова:

«Двум богам служить нельзя! Невозможно в одно и то же время подметать трамвайные пути и устраивать судьбы каких-то испанских оборванцев! Это никому не удается, доктор, и тем более — людям, которые, вообще отстав в развитии от европейцев лет на 200, до сих пор еще не совсем уверенно застегивают свои собственные штаны!»

Вот почему они и мечтали о том, чтобы весь мир состоял сплошь из оборванцев…

Но для начала не мешало бы подучить географию, а то ведь получалось совсем, как в известной пролетарской песне о матросе-Железняке:

«Он шел на Одессу, а вышел к Херсону…»

Что ж, бывает.

А статистики утверждают, что гражданская война в России, унесла столько же человеческих жизней, сколько и Первая мировая. То есть — 13,6 миллиона.

Сумма, конечно, страшная, но суть происшедшего еще страшнее.

Считается, что худой мир лучше доброй ссоры. Считается, что можно все стерпеть, лишь бы не было войны. Война, бесспорно, страшное зло, источник неисчислимых страданий и трагедий, однако бывают случаи, когда война подобна хирургической операции, болезненной, кровавой, опасной для жизни больного, но дающей ему реальный и единственный шанс избавиться от прогрессирующей болезни, сжирающей все новые и новые участки его тела.

В мире многие понимали, что Советская Россия — это раковая опухоль, которая никогда не ограничится собственными владениями, и в силу своих особых свойств неизбежно будет стремиться к заглатыванию все новых и новых территорий. Такова природа подобного образования, возникшего в «одной, отдельно взятой стране», но имеющего стойкую тенденцию к разбуханию.

И во время гражданской войны, и после разгрома Красной Армии под Варшавой возникали благоприятные моменты, которые при наличии политической воли можно было использовать для решения этой проблемы, для проведения хирургической операции, способной избавить мир от угрозы заражения. Но эти моменты не сочли нужным использовать, кто из соображения относительно того, что худой мир лучше доброй ссоры, а кто из самой низменной корысти, вступив в торговые и прочие контакты с властью, которая, пылая жгучей ненавистью к своему народу, обратила его в бессловесных рабов, предварительно истребив и изгнав из страны самые продуктивные его силы.

Когда нечто подобное происходило во Франции, европейское сообщество все-таки нашло в себе решимость отреагировать на это, но тогда военную коалицию возглавила Россия в лице Александра Первого, а сейчас в этой роли выступить было некому…

И они все дружно сделали вид, будто ничего угрожающего не произошло на шестой части земного шара, будто имеют дело с обычной страной, с которой лучше все-таки жить в мире, потому что тут дай Бог оправиться после Первой мировой, а этот их Ленин… ну что ж, интеллигентный человек, не Аттила же какой…

КСТАТИ:

Из служебной записки Ленина Чичерину:

«Нашу ноту по поводу отсрочки Генуэзской конференции следует составить в самом наглом и издевательском тоне, так, чтобы в Генуе почувствовали пощечину. Действительное впечатление можно произвести только сверхнаглостью».

25 февраля 1922 г.

Пока все они занимались переделом развалившейся Османской империи, наметилось активное сближение Советского Союза и Германии, униженной поражением в войне, репарациями и аннексиями. Примерно в одно и то же время Германия начала всячески уклоняться от выплат репараций, а Советская Россия заявила о своем отказе возвращать царские долги. И эту двойную наглость европейское сообщество сочло за лучшее не воспринимать как явный вызов: худой мир лучше доброй ссоры.

В России сложилась уже достаточно окрепшая тоталитарная система, а в Германии она только пускала ростки, но обе эти системы были обречены на тесное взаимодействие и трансформацию в глобальные структуры, чего опять-таки никто из соседей не счел достойным пристального внимания, по меньшей мере.

В одной из пивных Мюнхена стал часто появляться молодой человек с резкими манерами, общительный, любящий поспорить и покричать. Он был участником минувшей войны, ефрейтором, имевшим два ранения и проблемы с легкими вследствие пребывания в зоне газовой атаки, а также два Железных креста. Зарабатывал он себе на жизнь рисованием открыток, которые сбывал посетителям пивной, а то и просто прохожим на улицах. Он предлагал свои творения евреям-торговцам произведениями искусства, и они покупали их у него иногда, но даже не находя нужным скрывать насмешливо-снисходительную улыбку, что не ускользало от внимательного взгляда молодого художника. Потом, через некоторое время, он им отомстит и за это тоже, как и за то, что его дед покоился на еврейском кладбище, и за многое другое, о чем у него пока что не было времени детально поразмыслить, потому что нужно было как-то выживать в этом послевоенном мире, не менее жестоком, чем породившая его война…

Звали молодого человека Адольфом. Детство и юность он провел под фамилией Шикльгрубер, но потом принял фамилию отчима — Гитлер, которая напоминала ему древнегерманские саги и более подходила той роли, к которой он себя готовил, — сначала подспудно, на уровне томления мятежной души, а со временем и вполне сознательно.

Он начал митинговать в мюнхенских пивных, собирая вокруг себя недовольных и обиженных сложившимися жизненными реалиями, а таких было немало: кроме всех прочих, шесть миллионов безработных. Вот тогда-то, пожалуй, и возникла формация, называемая партией, которую Освальд Шпенглер, автор знаменитого «Заката Европы», охарактеризует как проявление того, как «бездельники руководят безработными».

Но получилось, и еще как!

Уже в начале двадцатых Немецкая национал-социалистическая рабочая партия стала реальной политической силой, по крайней мере, на территории Баварии. И вот 8 ноября 1923 года Адольф Гитлер, выступая на митинге в мюнхенской пивной «Бюргербраукелер», провозгласил начало национальной революции и призвал к свержению правительства в Берлине.

А. Гитлер

Баварские власти решили поддержать эту «народную инициативу». Поздним вечером штурмовые отряды партии начали занимать административные здания, однако утром следующего дня на центральной площади Мюнхена по ним открыли огонь части регулярной армии.

Этот эпизод вошел в историю Германии под названием «пивной путч». Суд приговорил Гитлера к пяти годам тюрьмы, однако уже через девять месяцев (симптоматично!) он выходит на свободу.

Значит, он был кому-то нужен. Да не «кому-то», а очень и очень многим. Он заполнил вакуум. Идеология, вначале интересная лишь посетителям мюнхенской пивной, очень оперативно приобрела огромную популярность, импонируя толпе симбиозом примитивного расизма, агрессивного национализма и социализма. Последний, пожалуй, наиболее опасен своими теоретическими выкладками, главный тезис которых — торжество посредственности, что более всего приветствуется толпой.

Вопреки существующему стереотипу, толпе на самом деле чужда демократия, о чем в самом начале XX века предупреждал Ле Бон: «Демократия, по самой сущности своих принципов, благоприятствует свободе и конкуренции, которые неизбежно служат торжеству наиболее способных, между тем как социализм мечтает, наоборот, об уничтожении конкуренции, исчезновении свободы и общем уравнении. Таким образом, между принципами социалистическими и демократическими существует очевидное и непримиримое противоречие».

Но он еще и владел искусством подачи текста, где говоря вполголоса, где переходя на крик, где представляясь оскорбленной добродетелью, а где и этаким простецким парнем, который не умеет говорить так красиво, как эти интеллигенты, но зато он искренне болеет за народ и готов отдать за него все, что имеет, — жизнь. Нате, берите! И толпа ревела в экстазе, и готова была… впрочем, толпа всегда и на все готова…

А в Советской России уже положил руку на штурвал власти будущий оппонент (соратник, друг, враг, завистник, победитель) Гитлера — Иосиф Сталин (Джугашвили), который со временем займет первое место в рубрике «Массовые убийцы» Книги рекордов Гиннеса.

КСТАТИ:

«Если ты хочешь понравиться людям, обращайся к их чувствам: умей ослепить их взгляды, усладить и смягчить слух, привлечь сердце, и пусть тогда их разум попробует сделать что-нибудь тебе во вред!»

Филипп Честерфилд

Сын сельского сапожника. Учился в духовном училище города Гори, затем в Тифлисской духовной семинарии, где приобщился к революционной идеологии, за что был исключен.

Он примыкает к большевикам и приносит им немалую пользу прежде всего своими криминальными способностями. В справочных изданиях даже последнего времени упоминается о неких «экспроприациях» в пользу партийной кассы, которые этот человек проводил со свойственной ему энергичностью. В действительности это были ограбления банков и весьма резонансное, как принято нынче говорить, преступление, которое заключалось в вооруженном нападении на тифлисский почтовый дилижанс и похищении большого количества золота. Нужно называть вещи своими именами, а то — «экспроприации».

Его неоднократно арестовывали и ссылали в Сибирь, откуда он благополучно бежал, но почему-то не был объявлен в розыск. Это и другие обстоятельства биографии «отца народов» дали определенные основания предполагать его сотрудничество с тайной полицией.

Далее — Петроград, встреча с Лениным, революция, должность комиссара по делам национальностей, ну и вершина притязаний (по крайней мере, на этом этапе) — кресло генерального секретаря партии.

Он подошел к этому креслу как-то нехотя, бочком, только, вроде бы, потому, что «более достойные товарищи», то есть Бухарин, Троцкий, Каменев, Зиновьев — не захотели оставлять свои участки партийной работы ради исполнения обязанностей секретаря. Эту должность они почему-то воспринимали как второстепенную и сугубо техническую, что-то вроде писарчука, что ли.

А когда он уселся в этом кресле, локти кусать уже можно было, только вот незачем. Этот «писарчук» мгновенно прибрал к рукам все силовые ведомства, в том числе и ЧК, а также весь исполнительный аппарат партии.

Затем он избавился от них, своих коллег, соратников, сотрудников, оппонентов, да вообще от всех, кто виделся, казался, представлялся ему сильным соперником.

По мнению Троцкого, он отравил Ленина, чтобы поскорее стать полновластным диктатором. Собственно, он и так уже обладал всей полнотой власти, так что смерть Ленина мало что изменила.

КСТАТИ:

Когда Ленин умер, было решено не хоронить его, а выставить набальзамированное тело «вождя» в специальном сооружении — мавзолее. Такое сооружение было спешно построено на Красной площади (временно — из дерева). Когда же туда поместили тело, неожиданно в том самом месте прорвало канализационную трубу — со всеми естественными последствиями. Аварию быстро устранили, помещение отмыли от нечистот и снова открыли для посещений. Патриарх Русской Православной Церкви Тихон так отозвался о происшедшем: «По мощам и елей».

Оказалось, что должность генерального секретаря партии — всего лишь старт, начало большого пути Сталина к его дерзким целям, настолько дерзким, что в сравнении с ними утратили всякую ценность и не так давно провозглашенные идеалы, и огромная страна, и населяющие ее люди, причем все до единого.

Его, говорят, обследовал Бехтерев, знаменитый российский психиатр и психолог. Результат обследования выразился в сложном диагнозе, смысл которого сводился к слову «паранойя». После такого диагноза Бехтерев прожил уж очень недолго…

И. Сталин

Экономика страны была разрушена революцией и двумя войнами. Ленинская Новая Экономическая Политика (НЭП) немного оживила торговлю и легкую промышленность (как в начале девяностых), но все остальные отрасли продолжали агонизировать. Из создавшегося положения можно было найти выход, даже два. Первый, естественный, заключался в том, чтобы вернуть экономику на путь, по которому она шла до революции, что, конечно же, было абсолютно неприемлемо для большевиков. Впрочем, о большевиках речь уже не шла. Это было неприемлемо для Сталина, которому никак не хотелось возвращаться на стезю грабителя почтовых дилижансов, а раз было неприемлемо, то отпадало напрочь, и без обсуждений.

Второй выход был гораздо более оригинален, но немыслим не только в XX веке, но даже на заре средневековья… Ну и что? А когда-нибудь мыслима ли была люмпенская революция такого размаха?

А куда они все денутся?! Второй выход заключался в том, чтобы ввести на всей территории СССР рабство, но не как в древности, когда население делилось на рабов и их хозяев, а рабство тотальное, всеобщее, когда все будут равны в своем бесправии перед лицом Хозяина, и тогда железный порядок, воцарившись в державе, заставит ее работать с точностью часового механизма, где каждый винтик и каждая шестеренка занимают положенное место и работают на единую цель…

Сделать все это не просто, но можно. Потребуется, правда, еще одна революция, но это не проблема. При соответствующей подготовке…

И он начал готовиться…

КСТАТИ:

«Пожарный в это время смотрел на город, освещенный одними звездами, и предполагал, что было бы, если б весь город сразу загорелся? Пошла бы потом голая земля мужикам на землеустройство, а пожарная команда превратилась бы в сельскую дружину, а в дружине бы служба спокойней была».

Андрей Платонов. «Чевенгур».

А в это время в Италии разрабатывал в чем-то схожие планы другой политический авантюрист — Бенито Муссолини, подвизавшийся одно время в роли издателя социалистической газеты, организатора политических стачек и главаря отрядов хулиганствующих молодчиков.

Он, твердо решив стать хозяином Италии, создал полувоенную организацию «Боевой союз». Члены этой организации назвали себя фашистами (классический фашизм — это совсем иное, но для них это не имело значения) и начали носить — в виде униформы — черные рубашки (отсюда — «чернорубашечники»).

Их количество стремительно увеличивалось, и вскоре они позволили себе открытые выступления против существующего государственного строя, который на это почти никак не отреагировал, вследствие чего и был устранен.

Просто так. Должность короля Италии, правда, пока не была упразднена, но только лишь потому, что он был пустым местом. Пусть сидит себе, ладно уж…

Что и говорить, странное было время.

Одна лишь сторона деятельности Муссолини заслуживает аплодисментов: решение проблемы мафии.

В 1924 году Бенито Муссолини, диктатор («дуче»), решает предпринять поездку на Сицилию. Естественно, его сопровождает довольно многочисленная охрана. И вот, когда кортеж диктатора въехал в небольшой городок Пьяна-дей-Гречи, мэр после формального приветствия обронил и такую фразу:

— Никак в толк не возьму, зачем вашей милости потребовалась такая сильная охрана. Когда я рядом, дуче может чувствовать себя в полнейшей безопасности!

Этот простодушный мафиозо, конечно, не собирался оскорблять главу государства, он просто объяснил, что к чему…

Муссолини хорошо понимал, что фашизм и мафия несовместимы, и не собирался делить власть с ее главарями, а посему решил проблему просто и эффективно: через несколько дней мэр Пьяна-дей-Гречи был арестован, и на всю итальянскую мафию обрушилась волна таких кровавых репрессий, что об этом «Уважаемом обществе» (как называли себя члены мафии) в течение двадцати последующих лет никто не слышал и не решался упоминать даже в частных разговорах.

Оказывается, с организованной преступностью можно бороться, что бы на эту тему там ни лепетали министры внутренних дел разных стран…

КСТАТИ:

«Величайшее поощрение преступления — безнаказанность».

Марк Туллий Цицерон

Но флагманом преступного процесса тоталиризации мира был, бесспорно, Сталин.

Он ввел жесткое планирование всего хозяйства страны. Одновременно с этим ввел и систему наказаний за невыполнение плана. Если учесть тот факт, что после свертывания НЭПа единственным работодателем было государство, то у работающих практически не оставалось выбора, трудиться или не трудиться на таких условиях, ничем не отличающихся от режима исправительной колонии.

В системе ГУЛАГа, этого огромного архипелага, по выражению Александра Солженицына, насчитывалось немыслимое количество исправительных учреждений, которые служили сферами применения рабского труда в его каторжном варианте. По большей части это были концлагеря, по образцу которых гитлеровцы создавали свои печально знаменитые лагеря смерти с их непосильными нормами трудовой выработки, отсутствием элементарных условий физического выживания, унижениями, издевательствами и обесцениванием человеческой жизни до… практически полного отсутствия какой бы то ни было ее цены.

Попасть в лагерь можно было за любого характера проступок или просто так, по плану (опять-таки) или по доносу соседа, желающего завладеть так называемой жилплощадью (не квартирой, а именно жилплощадью) обвиненного… да в чем угодно, это не имело никакого значения, впрочем, предпочтительнее было обвинять не в уголовщине, а в каких-либо морально-идеологических преступлениях, например, в положительном отзыве о, скажем, швейцарских часах («низкопоклонство перед Западом», «охаивание всего советского», «связи с иностранцами») или в так называемом «бытовом разложении», что означало внебрачную связь или что-то подобного уровня. А вот за гомосексуализм, между прочим, расстреливали и в СССР, и в гитлеровской Германии. За мастурбацию можно было лишиться работы, а то и — туда же, в лагерь… А вот уголовники были довольно уважаемыми людьми, и отношение к ним наблюдалось совсем не такое, как ко всем прочим. Их официально называли «социально-близкими». Каково?!

КСТАТИ:

«Как высоко должно быть благосостояние государства, которое может позволить себе из половины населения организовать полицию, а вторую половину держать на казенных хлебах в тюрьмах».

Станислав Ежи Лец

Как же-с… «На казенных хлебах». Да они не то что не сидели на казенных хлебах, они сами кормили страну своим до неправдоподобности дешевым трудом!

А вместо нормальной конкуренции, стимулирующей всякий прогресс, и трудовой в том числе, было придумано «социалистическое соревнование». Победитель в такого рода соревновании отличался от побежденных тем, что ему вручался вымпел с профилем Ленина и соответствующим текстом.

Зачастую таких «победителей» определяли заранее, еще до соревнования, а потом им создавали необходимые условия для «победы». А то, глядишь, победит кто-то нежелательный…

КСТАТИ:

В 1935 году забойщик одной из шахт Донбасса прославился тем, что добыл за смену 102 тонны угля вместо семи тонн по норме. Фамилия этого забойщика стала известна всей стране и дала название массовому движению среди рабочих разных отраслей промышленности.

Это был Алексей Стаханов.

Через три недели все газеты облетела весть о его новом, еще более впечатляющем рекорде: уже не 102, а 127 тонн, то есть тридцать две нормы.

После таких ошеломляющих достижений Стаханова послали учиться в Москву, избрали в Верховный Совет СССР и предоставили уютный кабинет в Министерстве угольной промышленности.

Почему-то никто не задумался о том (я имею в виду режиссеров этого шоу), что такого рода достижения свидетельствуют о вопиющем несовершенстве планирования, потому что работник, даже очень высокой квалификации, может перевыполнить план на 10, на 15 процентов, в каком-то особом случае — на 30 процентов, но чтобы в тридцать два раза, то есть на 3200 процентов… Что же это за планирование такое? Ну, понятное дело, этого не могло быть в природе. Тогда зачем устраивать такой дешевый балаган?

Ведь во времена Хрущева выяснилось, что вместо Стаханова в забое работала целая бригада…

Недалекие они все-таки, ох недалекие…

Да и цинизм тоже должен иметь какие-то пределы, иначе это уже не цинизм, а мания, Из музеев в те годы вывозилось множество шедевров искусства для продажи их за рубежом. Понятное дело, исполнителями таких операций были чекисты, выполнявшие задания вождя. Наивный человек может подумать, что это была мера, вызванная тяжелейшими экономическими обстоятельствами, когда требовалось спасти безвыходное положение. Нет. При всей действительной безвыходности многих положений внутренней жизни страны, деньги за проданные шедевры и буквально чемоданы драгоценностей отправлялись в разные регионы планеты, по большей части — в Северную Африку для субсидирования восстаний местных жителей против английских, французских и итальянских колониальных властей!

«Я хату покинул, пошел воевать, чтоб землю в Гренаде…» Ну не мания все это? Ладно бы еще при полном изобилии, а так…

КСТАТИ:

«У рабства есть и свои положительные стороны. Тиран не может утверждать, что он правит свободными людьми».

Станислав Ежи Лец

А этот мог. Запросто. Попробовал бы кто-нибудь сказать, что он не свободен…

Моральный страх, порожденный тотальным террором, превратившимся из средства в цель.

Сталин всерьез занялся прополкой общественного «огорода», что само по себе если не в моральном плане, то хотя бы в плане формальной логики вполне объяснимо: для осуществления задуманного требовалось элементарное единство… (хотел написать — «народа», да как-то неудобно… народ — это ведь не однородная масса, не сумма, а произведение).

Те, кого называют обычно «цветом нации», были либо истреблены в ходе переворота и гражданской войны, либо принуждены бежать за границу. Небольшая часть оставшихся, как говорится, погоды не делала. Великий Павлов умер, так и не дождавшись разрешения выехать туда, где чужбина, но никто не издевается над тобой только лишь потому, что у тебя на голове шляпа, а в руке — трость, где ученый — не какая-то особь третьего сорта и где невозможно было бы прочитать идиотские предписания такого содержания: «Сообщите в Научно-пищевой институт, что через три месяца они должны представить точные и полные данные о практических успехах выработки сахара из опилок».

Предписание датировано, 20 августа 1919 года. Подпись: Ульянов (Ленин).

Уже умерли Василий Розанов, написавший на прощание «Апокалипсис нашего времени», эссе о большевистском перевороте, Владимир Короленко, задававший неуместные вопросы наркому Луначарскому относительно истребления интеллектуалов, Александр Блок, написавший революционную поэму «Двенадцать», а потом проклявший себя за это, Владимир Бехтерев, слишком хорошо разбиравшийся в психических аномалиях… Многие из нежелательных ушли туда, где они уже не смогут иронически пожимать плечами и качать своими гениальными головами…

А тут подоспели и Есенин, да и другие на подходе. Лишние… Ну совсем без поэтов как-то нехорошо, но смотря каких… вон есть Демьян Бедный — плоть от плоти пролетарский поэт, потому что отними слово «пролетарский», и никакой он не поэт, а так… грамотей, умеющий рифмовать «пальто» и «полупальто».

Но даже если самым надежным образом избавиться от абсолютно всех дворян, купцов, фабрикантов, офицеров, священников, от всех кому было хорошо раньше, все равно найдутся умники, которые будут в кухнях поливать грязью «великие свершения», потому что слишком много знают, а вот и возомнили…

Видимо, именно с тех пор и пошла мода философствовать в кухнях.

На кухонных философов обрушилась система всеобщего доносительства, и пошли они кто в лагеря, а кто и в застенки НКВД, откуда крючьями — и в яму.

Был еще один враг у Сталина, самый, пожалуй, многочисленный и грозный самой сутью своего способа бытия, способа добычи хлеба насущного, который никак не вписывался в сталинскую модель.

Крестьянство, получившее после гражданской войны землю и способное существовать автономно, независимо, будь то над ним советская или какая другая власть.

Да, все так, но это касается лишь тех крестьян, которые способны быть хозяевами на своей земле, а не гостями, да еще постоянно готовыми стибрить все, что на ней плохо лежит. Вот они-то, хозяева, и сами никогда не бедствуют, и других способны прокормить. Как писал когда-то мудрейший Сюнь-цзы, «если человек старательно занимается сельским хозяйством и бережет добро, то Небо не в состоянии ввергнуть его в нищету».

Вот они-то, хозяева, не были нужны Сталину, а нужны ему были те, которые были так талантливо описаны Андреем Платоновым в его запрещенном до самого конца 80-х романе «Чевенгур». Вот они:

«Все взрослые члены коммуны — семь мужчин, пять женщин и четыре девки занимали в коммуне определенные должности.

Поименный перечень должностей висел на стене. Все люди, согласно перечню и распорядку, были заняты целый день обслуживанием самих себя; названия их должностей изменились в сторону большего уважения к труду, как-то — была заведующаякоммунальным питанием, начальник живой тяги, железный мастер — он же надзиратель мертвого инвентаря и строительного имущества (должно быть, кузнец, плотник и прочее — в одной и той же личности), заведующий пропагандой коммунизма в неорганизованных деревнях, коммунальная воспитательница поколения — и другие обслуживающие должности.

Копенкин долго читал бумагу и что-то соображал, а потом спросил председателя, подписывающего ордера на ужин:

— Ну а как пашете-то?

Председатель ответил, не останавливаясь подписывать:

— В этом году не пахали.

— Почему так?

— Нельзя было внутреннего порядка нарушать: пришлось бы всех от должностей отнять — какая же коммуна тогда осталась? И так еле наладили, а потом — в имении хлеб еще был…

— Ну тогда так, раз хлеб был, — оставил сомнения Копенкин.

— Был, был, — сказал председатель, — мы его на учет сразу и взяли — для общественной сытости.

— Это, товарищ, правильно».

Когда истинные хозяева и труженики земли были частью расстреляны, а частью сосланы в Сибирь, вот такое отребье было «избрано» в сельские советы, а затем оно образовало ядро четверти миллиона государственных колхозов, куда были согнаны все оставшиеся после «прополки» сельские жители.

Таким образом через семьдесят с лишним лет после упразднения в России крепостного права было вновь возрождено рабство, да еще в таком жесточайшем его варианте, что царское самодержавие представилось неосуществимой мечтой о земном рае.

Процесс коллективизации сельского хозяйства забрал жизни 15 миллионов человек.

Страшная рукотворная трагедия обрушилась в 1932—1933 гг. на Украину, откуда в принудительном порядке был вывезен подчистую весь урожай хлеба, границы блокированы войсками, а сельское население совершенно сознательно обречено на голодную смерть.

Люди умирали целыми улицами, селами, по которым курсировали телеги, нагруженные трупами, а среди чудом остававшихся в живых, обезумевших от физических и нравственных мук, вспыхнула эпидемия каннибализма, сам факт которой служит бесспорным основанием для того, чтобы большевизм был на вечные времена проклят человечеством как самая сатанинская из всех античеловеческих идеологий.

История не знала ничего подобного. Всякое бывало, и массовый голод тоже, но чтобы массовый голод был создан искусственно, чтобы он был актом государственного геноцида — нет, такого свет не видел!

Голодомор забрал жизни семи миллионов украинцев. Это на миллион больше числа евреев, погибших в результате организованного гитлеровцами холокоста. Гитлеровцев за это осудили со всей суровостью, но почему-то никаких карательных мер, хотя бы морального порядка, не принято мировой общественностью в отношении организаторов голодомора.

Опять двойная бухгалтерия. Не установив единые критерии оценок добра и зла, человечество никогда не достигнет ни мира, ни благополучия.

Как-то я разговаривал на эту тему с одним церковным функционером.

— Не заостряйте, — проговорил он, брезгливо поморщившись. — Надо же учитывать конкретные условия, фактор времени, в конце концов…

— Почему же тогда гитлеровцам на тему холокоста не засчитали ни конкретные условия, ни фактор времени?

— Сравнили… Гитлеровцы и…

— И кто?

— Знаете, такая злопамятность идет вразрез с христианской моралью.

— Что ж, вам, святой отец, лучше знать тонкости христианской морали, и если все в ней обстоит именно так, как вы говорите, тогда мне понятны причины всех ужасов последнего тысячелетия…

КСТАТИ:

«Те же самые руки, которые завинчивали наши наручники, теперь примирительно выставляют, ладони: „Не надо!.. Не надо ворошить прошлое!.. Кто старое помянет — тому глаз вон!.. Однако доканчивает пословица: «А кто забудет, тому два!“

Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»

Есть еще один аспект проблемы коллективизации. Когда начались массовые репрессии над командирами Красной Армии в тридцатых годах, на места репрессированных зачастую выдвигались представители сельских люмпенов, что, к сожалению, правда. В немалой степени это послужило причиной бесславного отступления Красной Армии в 1941 году, но есть и еще кое-что… Их сыновья стали потомственными военными (не все, конечно, но значительная часть), ну а затем пришла очередь и внуков. А вот, когда в девяностых годах приключились громкие скандалы с некоторыми генералами, запачкавшими руки самыми банальными кражами войскового имущества, генеалогические корни целого ряда таких преступников обнаружились именно там, в «комитетах сельской бедноты» начала 30-х годов.

КСТАТИ:

«Привычки отцов, и дурные, и хорошие, превращаются в пороки детей».

Василий Ключевский

Перед тем как совершить новую революцию, Сталин ликвидировал всех профессиональных революционеров, так называемых «старых большевиков», тем самым спалив мосты, соединявшие его с Октябрьским переворотом и его идеями.

К тому времени сформировалась и новая идеология, построенная на мифах настолько противоречащих реальной жизни, что они даже не вызывали ощущения дисгармонии. Они были чем-то наподобие ритуальных текстов, в смысл которых, как правило, никто не вдумывается. Например: «Сталин — продолжатель дела великого Ленина». Какого именно дела? В чем заключается его деятельность «продолжателя»? Об этом никто не размышлял. Или — «Партия — авангард народа». Ну и пусть себе… «СССР — оплот мира», «Народ и партия едины» и т.д.

Но вершиной мифотворчества было воспевание «отца народов». Поэмы, песни, кинофильмы, романы, пьесы…

1929 год, названный «годом великого перелома», стал годом сталинской революции, когда фактически была учреждена классическая восточная деспотия образца XII—XIII веков. Учреждена не просто с молчаливого согласия всех граждан Страны Советов, а под радостный вопль многих миллионов энтузиастов-мазохистов, которые с одинаковым рвением славили своего нового бога и требовали самой лютой смерти всем, кто не то чтобы не хотел этого делать, а просто славил недостаточно истерично…

Существует древнее правило, согласно которому власть должна постоянно демонстрировать свою способность к жестокому насилию над своими подданными. Сталин неукоснительно следовал этому правилу, проводя регулярные чистки и репрессии против явных или вероятных оппонентов, располагающихся на самых разных ступенях социальной пирамиды. Впрочем, при таком государственном строе ступени уже не имели особого значения.

Начиная с конца двадцатых в Москве активно проводились взрывные работы: сносили культовые сооружения. Как-то Сталину доложили, что люди выражают недовольство таким кощунством среди бела дня. «В таком случае, — невозмутимо ответил вождь, — взрывайте по ночам».

18 июля 1931 года газета «Правда» поместила заметку о том, что на берегу Москвы-реки планируется возведение Дворца Советов высотой в 415 метров (Эйфелева башня достигает 300 метров). Это сооружение так никогда и не было построено, но место для него подготовили, взорвав Храм Христа Спасителя.

Они заработали двадцать Нюрнбергов…

КСТАТИ:

«Кто делает цель средством, а следствие рассматривает как причину, тот выворачивает время; обратное течение времени есть зло».

Отто Вейнингер

С октября 1929 года Соединенные Штаты охватила экономическая депрессия, которая перебросилась и на страны Европы, торговавшие с США. Германия, естественно, не была исключением из общего правила, и лихорадка, охватившая ее, была, пожалуй, гораздо более изнуряющей, чем такая же болезнь Франции или Великобритании.

А тут еще Советский Союз демонстрирует всему миру стремительное процветание, основанное на том, что ГУЛАГ в начале тридцатых стал главным работодателем и сферой народного хозяйства, обладающей фантастической рентабельностью. Германские коммунисты, воодушевленные примером «восточных братьев», начали рваться к власти. И вот тут-то правительству понадобились нацисты как противовес коммунистам. Адольф Гитлер на этой вот волне взлетает до кресла канцлера Германии.

Ну а дальше все было делом техники. За неделю до парламентских выборов кто-то поджигает здание рейхстага, нацисты уверенно обвиняют в этом коммунистов и, воспользовавшись народным гневом, обращенным на коварных поджигателей, получают 44% голосов избирателей. А дальше — плебисцит, который утверждает в Германии диктатуру национал-социалистов.

При этом не была нарушена ни одна из статей конституции, не произведено ни одного выстрела и не предпринято вообще никаких акций силового характера.

Воля народа — это далеко не всегда синоним добра, справедливости и прогресса.

У Гитлера не было никакой теоретической платформы, кроме им же написанной книжки «Майн Кампф» — слишком сумбурной и пристрастно-эмоциональной, для того чтобы стать наукообразной политической программой. Его окружение проявило завидную активность в этом направлении, но сразу, немедленно можно было воспользоваться только опытом сталинской диктатуры, у которой к тому времени уже были довольно солидные наработки, тем более, что существовало немало точек соприкосновения между национал-большевистской, как ее называли на Западе, идеологией и национал-социалистической. В Европе коммунистов называли «красными фашистами», а национал-социалистов — «коричневымикоммунистами».

Советский режим стал для Гитлера и методическим кабинетом, и источником самой действенной помощи в обустройстве той Германии, которая так стремительно поднялась к вершинам своего грозного величия и так бесславно скатилась к самому подножию, совсем как тот камень, который катил в гору мифический Сизиф…

КСТАТИ:

«Я хочу выпить за Гитлера — авторитетного вождя немецкого народа, заслуженно пользующегося его любовью. Я пью за осуществление всех планов вождя немецкого народа».

Иосиф Сталин

Он не только пил за Гитлера, он по-свойски помогал ему, чем мог, заметно обрадовавшись тому, что в Европе появился родственный режим, а тем более в Германии, с которой после войны возникло так много общего. Собственно, почему «возникло»? Так было всегда, а в такое славное время, как нынешнее, тем более…

Советская Россия к тому времени успела накопить опыт организации концлагерей, немалый опыт проведения показательных политических процессов, устранения оппонентов, внутреннего и международного терроризма, управления деятельностью спецслужб и карательных органов и т.д. Короче, было чему поучиться и что перенять, разумеется, адаптировав к местным условиям. Была бы архитектура, а внутренняя отделка — это уж как-нибудь приложится…

X. Сораяма. Пин-ап № 44

Два тоталитарных режима. Оба построены по принципу «вождь — народ» (или «отец — дети»). Общая идея исключительности: в одном случае — классовой, в другом — расовой, но принцип один. Терроризм как одно из ведущих средств внутренней и внешней политики. Милитаризм. Правовой нигилизм. Коллективизм, нивелирование личности. Культ рабочих рук как часть культа силы как таковой. Идея мирового господства. Нагнетание страха перед «враждебным окружением» с тем, чтобы страх трансформировался в желание избавиться от его гнета путем вооруженного подавления врага. Подчеркнутая целомудренность искусства. Жесткая цензура и т.п.

Этого с лихвой хватает для признания идентичности.

Кроме того, в СССР еще до прихода к власти Гитлера велась подготовка высшего командного состава вермахта. Например, известный гитлеровский военачальник Хайнц Вильгельм Гудериан был выпускником советской военной академии, а сотрудники гестапо и СД проходили стажировку в Москве вплоть до начала Великой Отечественной войны.

КСТАТИ:

Разговор в песочнице.

— Светка, давай дружить!

— А против кого?

За этим дело не станет…

Тем более, что Европу продолжает лихорадить от экономического кризиса. В Германии же и в СССР — резкий подъем экономики. Правда, все силы бросаются на ее быстрейшую милитаризацию, но это уже подробности.

Как говаривал Антон Павлович Чехов, если в первом акте на сцене висит ружье, то в третьем оно должно выстрелить. Гонка вооружений не может быть самоцелью, не может хотя бы по природе изготавливаемой продукции. В этом аспекте репрессии против интеллигентов, военачальников, режиссеров, художников, гомосексуалистов и прочих «попутчиков» также не могли служить сферой реализации милитаристского потенциала.

И тут возникла гражданская война в Испании (1936—1939 гг.), где представилась реальная возможность, как говорится, и людей посмотреть, и себя показать, правда, не афишируя своего участия в чужих делах, однако хоть в какой-то мере сделать былью мечты о Гренаде…

Вот именно — «вместо сердца»… Но в основном песни были посвящены грядущим войнам и героическим подвигам.

Песня из довоенного кинофильма «Остров сокровищ». В знаменитом романе Стивенсона ни о какой войне и речь не идет, но в советском фильме герой ищет сокровища лишь затем, чтобы субсидировать какую-то войну, в которой кровно заинтересован он сам и его подруга Дженни…

В 1938 году германская армия оккупировала Австрию. Вскоре после окончания этой операции, на которую мировая общественность посмотрела сквозь пальцы, Гитлер приказал провести артиллерийские учения, использовав в качестве полигона селение Долерсгайм. Приказы фюрера не обсуждались. Жители селения были эвакуированы, а само оно сметено с лица земли бравым артиллерийским огнем. Вместе с селением уничтожено и местное кладбище, на котором были похоронены отец Гитлера и бабушка по отцу — Мария-Анна Шикльгрубер. Этот акт вандализма был вызван тем, что незадолго до вступления в Австрию Гитлеру стало известно, что в юности бабушка забеременела его отцом, будучи незамужней домработницей в доме богатого еврея…

Затем Гитлер вошел в Чехословакию, проигнорировав протесты ее союзницы Великобритании. Как сказал по этому поводу Уинстон Черчилль, «мы потерпели поражение без войны».

Сталин в принципе завершил процесс прополки своего «огорода» и тоже мог приступить к проведению «зарубежных гастролей».

Между прочим, для тоталитарных режимов характерен групповой принцип взаимоотношений. Это вождь (фюрер) — один, «он», а вот все, кто бы то ни был, — «мы» или «они». Все достоинства, достижения, изобретения — это «наши» свершения, а вот недостатки, пороки, просчеты — это «их» проявления. «Мы» изобрели гвардейский миномет «Катюша», «мы» отсняли фильм «Иван Грозный», «мы» раскрыли очередной заговор «врагов народа» и т.д., а вот «они» окружили нас и хотят завоевать (ну Германию еще, по идее, можно окружить, а вот Советский Союз…), «они» ставят нам палки в колеса (все те, о ком напишет в этом ключе газета «Правда»), «они» все потенциальные предатели (украинцы, белоруссы, казахи, узбеки, татары, впрочем, все равно), «они» много о себе мнят (русская интеллигенция даже в таком усеченном и приглаженном асфальтовым катком варианте) и т.д.

Этот же принцип группового подхода применялся и для оправдания внешней агрессии. Предположим, в Польше попадает за решетку какой-то грабитель, русский по национальности. Тут же разжигается газетная истерия на тему «наших бьют!», вследствие чего массы, конечно же, оправдают ввод в эту враждебную нашим братьям (браткам) Польшу воинского контингента.

Трудно сказать, чем было оправдано вторжение в Монголию, где состоялся достаточно масштабный боевой контакт между японской и советской армиями, но чем-то было. Может быть, японцы рыли туннель из Монголии прямо под Кремль, но их подрывную деятельность вовремя раскрыл бывший красноармеец Сухов, который, ликвидировав 64 самурая, успел сообщить о вражеской агрессии куда следует…

И Сталин, и Гитлер понимали, что окружающий их мир очень плохо лежит, а потому нуждается в усовершенствовании. Он не так уж мал, поэтому его можно поделить пополам — пока, а там видно будет…

Понятное дело, что за этим «видно будет» маячила мировая бойня.

КСТАТИ:

«Война — отец всех вещей, отец всего».

Гераклит

 

Мировая ссора

Исторически сложившееся отношение Российской империи к Польше можно определить как маниакально-агрессивный психоз, потому что в международных отношениях просто не может присутствовать принцип, близкий к биологическому, ибо в таком случае это уже компетенция биолога, а не правоведа.

Германия всегда относилась к Польше более ровно, без психоза. Она попросту считала, что Польша не должна фигурировать на карте мира. Не должна и все тут.

На союзнические связи Польши и Великобритании обе социалистические державы решили вообще не обращать внимания.

23 августа 1939 года в Москве был подписан пакт о ненападении между СССР и Германией. Мадам Клио зафиксировала этот документ как «Пакт Молотова-Риббентропа». К основной части этого пакта прилагалось дополнение, как бы подводная часть айсберга. Вот оно-то и было главным документом, разумеется, тщательно засекреченным. Но… все секретное когда-нибудь становится общеизвестным, и после 1945 года весь мир (кроме, естественно, граждан СССР) имел возможность ознакомиться с полным текстом секретного протокола, подписанного Молотовым и Риббентропом, о переделе Восточной Европы. Фактически пакт о ненападении был пактом о нападении — на Польшу, на Финляндию, Латвию, Литву, Эстонию и Бессарабию.

КСТАТИ:

«Русские очень милы. Я чувствовал себя среди них как среди старых национал-социалистов».

Запись в дневнике Риббентропа после обеда в Кремле, 1939

А Сталин высказался более поэтично: «Гитлер — ледокол революции».

Через восемь дней отряд немецких заключенных, одетых в польскую военную форму, штурмовал приграничную радиостанцию в городке Глейвиц, в германской Силезии. После успешного штурма все заключенные были расстреляны из пулеметов эсэсовцами, а их трупы послужили вещественным доказательством польской агрессии.

Затем, естественно, гитлеровские войска напали на Польшу.

Через 17 дней с противоположной стороны, с востока, на Польшу напала Красная Армия.

Таким было фактическое начало Второй мировой войны.

Существуют (и были показаны по телевидению) документальные кинокадры совместного парада в Польше гитлеровских и советских войск. Кинокадры подлинные, так что защитникам мифа о том, что СССР никогда и ни на кого не нападал, остается лишь признать очевидное.

Правда, Сталину удалось в этом случае выйти сухим из воды, преподнеся свою агрессию на Польшу благородным стремлением способствовать воссоединению украинского и белорусского народов со своими братьями, ранее «изнывавшими под польским ярмом». И прошло! Гитлеру за такие же «художества» западные державы объявили войну, а Сталину… выразили одобрение. Ну как можно симпатизировать западному миру при такой устойчивой проституционной политике? Если бы только этот случай.

Сталин под предлогом «избавления от ярма» захватил Западную Украину, Западную Белоруссию и прибалтийские страны. От кого он их «освобождал» — непонятно, да никто и не интересовался такими тонкостями.

ФАКТЫ:

В 1939 году из районов, прилегающих к польской границе, было выслано туда, где «Макар телят не пас», 36 045 поляков.

Всего же депортировано туда же из «освобожденных» Советским Союзом областей 2 000 000 человек.

5 марта 1940 года Сталин подписал приказ, согласно которому НКВД предписывалось расстрелять свыше 26 000 польских офицеров-резервистов, захваченных в плен во время советско-германских операций по захвату Польши в сентябре 1939 года. Эти резервисты были, по сути, сугубо штатскими людьми, в основном врачами, инженерами, юристами, учителями… Понятное дело, это уж никак не «социально-близкие» уголовники…

Они были расстреляны.

Я все думаю о том, что для всех подобных операций требовалось огромное число палачей, огромное, немыслимое. А это ведь были довольно молодые люди, которые оставили потомство. Да и не только эти палачи. Они ведь были ценными кадрами для режима, а посему не гибли в окопах под Сталинградом или при штурме Берлина, так что потомства произвели предостаточно…

Когда в сорок первом произошло то, что должно было произойти, и Сталин начал дружить с польским правительством в изгнании, его спросили поляки, куда подевались двадцать шесть тысяч их соотечественников. Сталин ответил со свойственным ему цинизмом: «Они сбежали» — «Куда?» — оторопели польские дипломаты. «Куда? — слегка призадумался „отец народов“. — Ну, скажем, в Манчжурию…»

Весь цивилизованный мир долгие годы добивался ответа на этот простой вопрос. В 1946 году на Нюрнбергском процессе советские обвинители предпринимали неуклюжую попытку «повесить» эти 26 000 жертв на гитлеровцев, но это обвинение было настолько нелепым, что его пришлось снять, сохраняя вид оскорбленной добродетели.

И только в 1991 году президент Горбачев частично, а президент Ельцин полностью признали вину советских палачей.

Но это потом, а в 1940 году о таком и речи, и мысли даже не могло быть.

14 июня 1940 года гитлеровцы оккупировали Париж. По поручению Сталина Молотов поздравил фюрера с успехом.

20 апреля 1941 года Сталин лично поздравил Гитлера с днем рождения. Но противоречия между этими двумя медведями в одной европейской берлоге все росли и росли, как этого и следовало ожидать, и очень скоро их военное противостояние стало делом очень недалекого будущего.

18 декабря 1940 года Гитлер отдает приказ готовить операцию «Барбаросса» — поход на Советский Союз.

Советский Генеральный штаб разрабатывает операцию обратного порядка. Весной 1941 года начинается передислокация огромных контингентов советских вооруженных сил в западные приграничные районы. Там не создавалось укрепрайонов, как это делается обычно для организации линий обороны. Войска готовились к наступлению.

По ту сторону границы происходило в точности то же самое.

Сталин боялся начинать войну, хотя предпринял все, что требовалось для наступления на Запад. Его смущало многое: и недавнее позорное поражение Красной Армии в Финляндии, и недостаточно высокая техническая оснащенность войск, и простоватость высшего командного состава, сменившего прежний, непростой, а потому репрессированный, и рабская, тупая покорность солдат, не предвещающая того победного азарта, который ценится гораздо выше, чем любые технические новшества… Он, наверное, хорошо понимал, что войны не избежать, но рабы, которые очень хороши на «трудовом фронте», плохое подспорье в сражении, а кто у него есть в распоряжении, кроме рабов?

Гитлер опередил его, начав массированное наступление 22 июня 1941 года.

Красная Армия, как и следовало ожидать в этом случае, отступала, бросая технику, оружие и сдавалась в плен тысячами, десятками тысяч. Рабы, действительно, плохое подспорье в сражении…

Первые десять дней войны Сталин пребывал в прострации и в ожидании ареста за свои феноменальные просчеты, но затем оклемался и здраво рассудил, что, во-первых, им все равно придется защищать от пришельцев свои семьи, дома, жизни, все равно придется, и прострация, которая сейчас отпустила его, так же отпустит и их, и они будут действовать… а во-вторых, когда схлынет волна этой самой прострации, которая на время заглушила массовый мазохизм, он вернется, и тогда они будут с радостью умирать с его именем на устах, а их вполне достаточно, чтобы завалить их же телами все амбразуры, все подступы к тому, что он назовет святым…

КСТАТИ:

Спасибо вам, что в годы испытаний

Вы помогли нам устоять в борьбе.

Мы так вам верили, товарищ Сталин,

Как, может быть, не верили себе.

Михаил Исаковский

И он победил, он заставил гитлеровцев захлебнуться морями крови советских солдат, действительно умиравших с его именем на устах, он довел свои армии до Берлина, не смущаясь ценой, которая составляла, как потом выяснилось, свыше 8 миллионов солдатских жизней и около 19 миллионов жизней просто граждан. Победителей не судят… Потом был Нюрнбергский процесс, на котором судили побежденных. Бесспорно, гитлеровские главари заслужили то, что получили по приговору международного суда, но вот сам по себе суд вызывает лишь негативное к себе отношение. Прежде всего, конечно, бросается в глаза его заангажированность: победители судят побежденных, то есть истец судит ответчика. Недаром же Черчилль и Моргентау, министр финансов США, были против такого суда и предлагали просто-напросто расстрелять негодяев и таким образом поставить точку в этом вопросе, но Сталин и Рузвельт настаивали именно на показательном процессе и отстояли свою точку зрения.

Но кто бы настаивал! Ведь почти по всем пунктам обвинения (если уж судить за совершенные преступления, а не за поражение в войне), будь то преступный сговор, преступления против мира, военные преступления, преступления против человечества и т.д., вина Сталина была настолько очевидна, что у всякого логически мыслящего человека неизбежно должна была возникнуть мысль о том, что его повесят первым из всей компании… м-да…

Короче говоря, этот процесс лишь послужил иллюстрацией к латинскому выражению «Горе побежденным».

Совершенно отвратительна роль американцев во всех коллизиях триумфа победителей, и прежде всего в том, что они с какой-то заискивающей готовностью выдали сталинским палачам всех узников гитлеровских концлагерей (советского происхождения), всех солдат, просивших политического убежища или хотя бы возможности на свой страх и риск искать пристанище на Западе, всех славян, воевавших против сталинского режима (а их было, вместе с армией генерала Андрея Власова, более полутора миллионов. Полтора миллиона предателей — это нонсенс), всех русских эмигрантов…

Величайшая подлость, которую невозможно оправдать никакими обстоятельствами, никакими соображениями. Тем более, что они знали, какая судьба ждет в России тех, кого они швыряют в руки энкаведистов.

КСТАТИ:

«В 1941 немцы так быстро обошли и отрезали Таганрог, что на станции в товарных вагонах остались заключенные, подготовленные к эвакуации. Что делать? Не освобождать же, не отдавать немцам. Подвезли цистерны с нефтью, полили вагоны, а потом подожгли. Все сгорели заживо».

Александр Солженицын. «Архипелаг ГУЛАГ»

А они еще кого-то судили за «преступления против человечества»…

А может быть, человечество само спровоцировало все это?

Ведь сколько миллионов людей погибло в период с 1917-го по 1945-й! За что? Во имя исполнения какой миссии? Чтобы кучка аферистов ощутила себя вершителями судеб этих миллионов? Неужели наша планета — действительно полигон для жутких испытаний, смысл которых понятен только ТОМУ-КТО-ТВОРИТ? Похоже на то…

Ю. Ш. фон Карольсфельд. День покоя

 

Палата №6

С легкой руки изысканнейшего Антона Павловича Чехова сочетание «Палата №6» означает «сумасшедший дом».

Как ни печально, но другим определениям вторая половина XX века не соответствует, что бы там ни говорили те, которые в силу своих психических аномалий склонны выдавать хорошую эрекцию за справедливое общественное устройство.

И наоборот.

1945 год. Контрразведка «Смерш» Третьего Украинского фронта проводит спецоперацию по захвату некоей Марии Коппенштайнер, 1899 года рождения. При аресте при ней обнаружены: 1) плетенная из прутьев корзина; 2) эмалированный бидон; 3) нательный крест, медный. Муж — Игнац, мелкий фермер. Дети: Франц, 11 лет, Адольф, 5 лет, Леопольдина, 15 лет, и Мария, 16 лет. Все они также арестованы.

Обвинены в кровном родстве (Каково? Середина XX столетия, как-никак!) с Адольфом Гитлером: Мария Коппенштайнер — двоюродная сестра (для особо начитанных — кузина) немецкого диктатора. Мария на допросах показала, что видела своего «кузена» всего дважды в жизни, в детстве. В дальнейшем — никаких контактов, и прежде всего потому, что Гитлер демонстративно игнорировал любые родственные связи.

Тем не менее ретивые следователи терзали Марию одним и тем же: «Расскажите о вражеской (!) деятельности вашего родственника Адольфа Гитлера». В конце концов измученная ночными допросами женщина подписалась под следующим: «Мой брат Адольф Гитлер вел подготовку агрессивных войн, захватил много стран, разрушал города, истреблял мирное население…»

Приговор — 25 лет строгого режима. Муж Марии погиб при невыясненных обстоятельствах, дети, возможно, попали в разные приюты под вымышленными, естественно, фамилиями. Сама Мария умерла в 1953 году в тюремной камере при, как водится, невыясненных обстоятельствах.

КСТАТИ:

Джордж входит в палату, где лежит его жена с новорожденным. Он обнимает ее, целует, затем подходит к кроватке, где спит младенец и замирает от ужаса: ребенок черный!

Жена не растерялась.

— Грязная свинья! — закричала она. — Теперь-то ты уже не станешь отрицать, что трахал нашу черномазую служанку!

6 августа 1945 года американцы сбросили на японские города Хиросиму и Нагасаки ядерные бомбы. Никакой стратегической необходимости в таком акте, больше подобающем не цивилизованным людям, а дикарям, случайно выдернувшим чеку из гранаты, не было, да и не могло быть. Япония к тому времени была лишь гипотетическим противником.

Если уж так хотелось изменить ход Истории, логичней было бы сделать то же самое с Москвой. Конечно, предварительно надо было бы под каким-то предлогом эвакуировать оттуда всех беспартийных.

КСТАТИ:

Палуба военного корабля. Боцман развлекает фокусами свободную смену матросов.

— Смотрите внимательно на эти два яйца, — говорит он. — Сейчас я хрясну одно о другое и…

Не успевает он сделать это, как в борт корабля попадает торпеда и раздается страшный взрыв.

Барахтаясь среди корабельных обломков, один из матросов бормочет:

— Мудак ты, боцман, и шутки у тебя мудацкие!

В 1948 году мир содрогнулся, прочитав роман Джорджа Оруэлла «1984», мрачную утопию на темы советской власти в Англии. В особенности, естественно, волновались англичане, ожидая наступления 1984 года, и облегченно вздохнули лишь тогда, когда ужасное пророчество не сбылось.

В начале января 1959 года на острове Куба, известном во всем мире как экзотический бордель среди морских просторов, произошла революция. Одиозный диктатор Батиста был свергнут не менее одиозным революционером Фиделем Кастро, установившим на Кубе столь же деспотическую власть, но под другими лозунгами. Назвать Кастро неуравновешенным — все равно что назвать дождь «слегка влажным». Еще будучи школьником, он бегал с пистолетом, угрожая всем, кто осмелился ссориться с ним, а спустя годы он как-то раз остановил машину, в которой ехал с друзьями, выхватил пистолет и начал палить по мирно пасущимся на лугу коровам.

Кастро всегда относился с величайшим презрением к человеческой жизни (чужой, разумеется), считая примерами для подражания Гитлера и Сталина. Себя же он берег и продолжает беречь со всем тщанием. По общему мнению, Кастро представляет собой очень интересный материал для наблюдений психопатологов, да и не только для них…

Естественно, этот человек привлек заинтересованное внимание советского руководства, которое в условиях им же развязанной «холодной войны» было очень не прочь половить рыбку в столь мутной воде. Кастро охотно пошел на сближение с Никитой Хрущевым, возглавлявшим партию и страну, не замедлив, правда, обвинить его в нерешительности за то, что тот, дескать, недостаточно активно поддерживает революционные движения во всем мире.

Вскоре на Кубе уже стояли советские ракеты, нацеленные на Соединенные Штаты, которые располагались всего лишь в каких-то 90 милях от Кубы, советские солдаты, переодетые ради конспирации в одинаковые серые брюки и столь же одинаковые цветастые рубашки навыпуск (гениально придумано!), бродили по Гаване, дегустируя знаменитый кубинский ром и чернокожих красоток в не менее знаменитых кубинских борделях (для «советских друзей» плата была до смешного символической), а Советский Союз начал закупать кубинский тростниковый сахар по цене столь высокой, что она сама по себе могла заинтересовать психиатров.

Ни один торжественный концерт в СССР не обходился без массового танца, исполнители которого были наряжены в кубинскую форму цвета хаки и потрясали над головами деревянными десантными автоматами под мелодию очень популярного кубинского марша «Куба — любовь моя».

А в это время нормальные люди, собравшись пофилософствовать на кухне, любили петь на тот же навязший в зубах мотив:

А ракеты пришлось-таки забрать назад, не добровольно, конечно, но под сильнейшим давлением международной общественности, которой в конце концов надоела эта агрессивная шизофрения, которая могла обойтись человечеству дороже, чем все предыдущие войны вместе взятые.

Кастро, который всерьез рассчитывал на то, что Советский Союз нанесет упреждающей ядерный удар по Штатам, узнав о решении Хрущева забрать ракеты, разбил зеркало, швырял во всех, кто попадал в поле зрения, стаканы и орал: «Сукин сын! Негодяй! Задница!»

КСТАТИ:

Фидель Кастро входит в кабинет Хрущева крайне взволнованный, срывает с себя накладные усы и бороду и кричит:

— Все! Не могу больше, Никита Сергеевич! Баста!

Хрущев: Надо, Федя… Надо!

Хрущев был популярнейшим героем анекдотов, чему давал немало поводов, то стуча ботинком по трибуне Генеральной Ассамблеи ООН, то обещая показать американцам «мать какого-то Кузьмы» и т.п.

Как-то он проговорил в контексте очередного доклада: «А зачем советскому человеку автомобиль?»

Действительно…

А вот зачем советскому человеку, средняя зарплата которого позволяет лишь более или менее сносно питаться и покупать время от времени скоропортящиеся и казарменного дизайна «товары народного потребления», опекаться насущными проблемами сомалийских, эфиопских, ангольских, чилийских или ливийских оборванцев, которым не давали покоя лавры Ленина, Сталина, Кастро и т.п.? А ведь при Генсеке Брежневе это было своеобразной идеей-фикс государственной политики, этому посвящались большие программы, на специальных базах готовились террористы, откомандированные в СССР из тех стран, где, по донесениям парней из внешней разведки, «уже назрела революционная ситуация», так что если подготовить сотню-полторы «верных людей» (набранных в каких-то трущобах хулиганов) и не пожалеть тысяч тридцать-сорок долларов (которые они разделят между собой и местным «активом»), то социалистический лагерь расширится еще на одну страну… Неплохой бизнес придумали тогда себе парни из внешней разведки, ничего не скажешь…

Между прочим, парни из ЦРУ вешали такую же лапшу на уши своим боссам. Разница состояла лишь в порядке цифр.

Но последствия таких вот «забав» просто ужасающи. В своем параноидальном стремлении завоевать окружающий мир обе сверхдержавы бездумно сеяли где попало зубы дракона — то есть людей, которые в своем социальном развитии отстали от современного уровня лет на 200, но при этом в совершенстве владеют необходимым набором навыков бойцов спецназа. К настоящему времени таких вот «идеальных солдат» расплодилось очень и очень много, что чревато последствиями самого печального свойства…

КСТАТИ:

В одной из экзотических стран съели французского посла. Франция, естественно, немедленно отреагировала на случившееся нотой протеста.

Ответ экзотической стороны был таким:

«Сожалеем о недоразумении. Во имя сохранения дружбы и сотрудничества между нашими странами предлагаем адекватную меру: правительство Франции может съесть нашего посла в Париже».

Советский Союз принимал самое активное участие в проведении коммунистического эксперимента над народом Чили, а когда эксперимент благополучно сорвался, вызвав множество проблем, в том числе и продовольственных, а лидер чилийской компартии Луис Корвалан оказался за решеткой, Советский Союз вызволил его путем обмена.

На кухнях в те времена исполнялась частушка:

КСТАТИ:

Брежнев: Товарищи члены… Политбюро! Дело в том, что в наших рядах начал распространяться… склероз… да-да, я не оговорился… Вчера, на похоронах товарища Гречко… кстати, что-то я его здесь не вижу… Да… Так вот, когда заиграла музыка, только я один и догадался даму пригласить.

А середина восьмидесятых ознаменована потрясающей своим идиотизмом (скорее всего хорошо оплаченным) антиалкогольной кампании, когда новый Генсек Горбачев ратовал за уничтожение виноградников и проведение безалкогольных свадеб.

На кухнях говорили, что безалкогольная свадьба — прямой путь к непорочному зачатию.

Объявленная Горбачевым перестройка, несомненно, спасла КПСС от расплаты за ее самоотверженную борьбу с перенаселенностью в СССР и с пережитками «проклятого капиталистического прошлого» в виде экспорта зерна (вместо уже ставшего привычным импорта), гражданских свобод, права собственности, уважения к квалифицированному труду вообще и к интеллектуальному, в частности, и т.д.

Фантастической силы удар по мифу о несокрушимой военной мощи СССР нанес Матиас Руст, 19-летний парень из Гамбурга, который 28 мая 1987 года провел свой спортивный самолетик сквозь все линии советской ПВО и приземлился возле Красной площади, которую отныне на кухнях прозвали «Шереметьево—3».

Система, конечно же, не сдалась, не рухнула, как это декларировалось, хотя довольно убедительно симулировала свое падение, но тем не менее можно было сказать, цитируя Горбачева, что «процесс пошел»…

На кухнях говорили, что перестройка — это когда дети наших начальников становятся начальниками наших детей.

КСТАТИ:

«Политика есть дело грязное:

Ей надо

Людей практических,

Не брезгующих кровью,

Торговлей трупами

И скупкой нечистот…

Но избиратели доселе верят

В возможность из трех сотен негодяев

Построить честное

Правительство стране».

Максимиллиан Волошин

А потом был совершенно опереточный Августовский путч 1991 года, деятели которого почему-то не были наказаны так, как это необходимо делать с путчистами во все времена, особенно памятуя о «пивном путче» Гитлера, который почему-то просидел девять месяцев вместо пяти лет.

Что и говорить, система лишь притворилась, что упала. Она просто залегла, а это ведь не одно и то же, никак…

И Советский Союз только сделал вид, что развалился (исключая Прибалтику), посмеиваясь над пограничными столбами и таможнями на своей традиционно неделимой территории.

В 1993 году российский парламент возомнил себя коллективным Кромвелем, который в очередной раз отчекрыжит голову королю. В результате несколько танков ударили из своих орудий по штаб-квартире парламента и несостоявшиеся Кромвели вышли оттуда с поднятыми руками.

Нормальные люди могли всерьез рассчитывать на такой финал этого балаганного действа?

На кухнях, правда, огорчалась по поводу подпорченного пушечными залпами здания, тем более что искомого результата могла бы гарантированно достичь рота спецназа, но — танками гораздо эффектнее, и с этим нельзя не согласиться.

КСТАТИ:

Учительница: Вовочка, почему тебя вчера не было в школе?

Вовочка: Я водил бычка к корове.

Учительница: А что, папа не мог это сделать?

Вовочка: Мог, но бычок лучше.

А потом начались ужасы Чеченской войны, которую развязали люди, преследующие исключительно коммерческий интерес, замешенный на горе, крови, изломанных судьбах, жизнях тысяч и тысяч вольных или невольных участников этой войны. И все это только лишь для того, чтобы какая-то мразь спокойно подсчитывала дивиденды с этой трагедии?

Можно понять сложнейшее положение президента Владимира Путина, который не может остановить эту войну, развязанную совсем другими людьми, и при этом отлично понимает всю бессмысленность ее продолжения…

Да будут прокляты на веки вечные авторы и акционеры этой войны.

События 11 сентября. Правая башня

Как пусть покарает Бог тех ученых и бизнесменов, которые продают террористам стратегические технологии и оружие.

Когда 11 сентября 2001 года по телевизору показывали одновременно трагедию и позор цивилизованного человечества, на кухнях царило молчание.

Молчание стыда.