Бодхисаттва, мой идеал

Моя личность монаха

Я охотно называю себя простым буддистским монахом, потому что мои личность и индивидуальность сложились на основе выбранного мною монашеского пути. Даже если мне случается иногда почувствовать очень сильную кармическую связь с предшествовавшими мне Далай Ламами, я считаю себя прежде всего монахом. Изначально я монах, а затем уже Далай Лама!

Эта убежденность настолько ясно и четко запечатлена в моем мозгу, что я помню об этом даже во сне. Даже в самом страшном кошмаре помню, что я ― монах. Но никогда во сне я не ощущал себя Далай Ламой.

Мне кажется, что подобная реакция на неконтролируемом сознанием уровне доказывает, что в глубине моего сердца находится неизгладимый отпечаток моего монашеского призвания. Я очень живо ощущаю свой статус простого буддистского монаха.

Мои монашеские обеты

В тибетском монашестве существует двести пятьдесят три правила для монахов и триста шестьдесят четыре ― для монахинь. Соблюдая эти правила со всей возможной тщательностью, я освобождаю себя от большого количества ненужных развлечений и житейских забот. Некоторые из этих правил носят протокольный характер, например, есть предписание, на каком расстоянии монах должен идти позади настоятеля своего монастыря. Другие правила относятся к поведению.

Четыре основополагающих обета устанавливают четыре простых запрета: монах не должен ни убивать, ни красть, ни лгать по поводу своих духовных достижений. Он должен также соблюдать обет безбрачия. Если он нарушит один из этих обетов, он больше не монах.

Иногда мне задают вопрос, стоит ли на самом продолжать придерживаться обета безбрачия и легко ли соблюдать подобный обет. Позволю себе разъяснить, что эта практика не сводится к подавлению сексуального желания. Наоборот, необходимо принять существование такого желания и научиться его преодолевать, упражняя разум. Когда это удается, появляется благотворная способность управлять своим сознанием. Сексуальное желание слепо, что создает проблемы. Когда человек говорит себе: «Я желаю иметь сексуальные отношения с данной персоной», он выражает желание, не управляемое рассудком. И наоборот, если человек думает: «Я желаю искоренить в мире бедность», то это желание подчиняется разуму. Кроме этого, сексуальное удовольствие ― это преходящее чувство удовлетворения. Как сказал великий индийский мудрец Нагарджуна: «Когда у человека зуд, он чешется. Но вовсе не иметь зуда лучше, чем постоянно чесаться».

Ежедневные медитации буддистского монаха

Я провожу не менее пяти с половиной часов в день за молитвами, медитациями или чтением. Кроме этого, я молюсь в любой свободный промежуток времени, во время еды или в дороге. Для меня, буддистского монаха, не существует разницы между религиозной и повседневной жизнью. Религиозная жизнь занимает у меня двадцать четыре часа в сутки. Тем более что каждое занятие обязательно предваряют молитвы, начиная с пробуждения, утреннего туалета, еды и так вплоть до самого сна. Для тех, кто практикует тантру, упражнения, совершаемые во время глубокого сна и сновидения, самые важные, так как они готовят к смерти.

Моя главная медитация направлена на пустоту и заключается в концентрации, сосредоточенности на тончайшем уровне взаимозависимости. Одна из составляющих эту практику частей включает «йогу божества», во время которой я использую различные мандалы, визуально представляя себя в форме чередующихся божеств (я не подразумеваю под этим существ, бытующих внешним и независимым образом). Во время этой практики я сосредоточиваю мысль на каком-либо объекте, и моему разуму не требуется информация, которую дают нам органы чувств. Речь идет не о трансе, это, скорее, упражнение чистого сознания.

Мне очень трудно выразить то, что я хочу этим сказать, так же трудно ученому объяснить простыми словами, что он подразумевает под выражением пространство-время. Ни язык, ни наш обыденный опыт не могут объяснить состояние чистого сознания, которое достигается долгими годами упражнений.

Очень важное направление моей ежедневной практики относится к мыслям о смерти. Я считаю, что в жизни возможно выработать только два взгляда на смерть. Первый ― игнорировать ее: В таком случае, возможно, вам повезет и на какое-то время вы выбросите из головы мысли о ней. Второй ― рассматривать перспективу смерти, стараться обдумать ее, при этом человек пытается уменьшить неизбежную боль, которую она вызывает. И тот, и другой метод ― не лучшее решение.

Будучи буддистом, я принимаю смерть как естественный процесс жизни. Я принимаю ее как реальность, которая будет длиться всё время, пока я буду находиться в сансаре. Зная, что я не могу избежать смерти, я не вижу, почему мне надо озабочиваться по этому поводу. Я полагаю, что умереть ― это как освободиться от старых изношенных одежд. Но это не полный конец.

Как буддист я также верю, что опыт смерти ― важнейший наш опыт. Именно в этот момент могут проявить себя глубинные и благотворные духовные постижения. По этой причине многие великие мудрецы прощаются с земной жизнью в медитациях. Если происходит так, их тела начинают разлагаться много позже клинической смерти.

Жить как бодхисаттва

Что касается моей личной религиозной практики, то я стараюсь жить, следуя принципу, который я называю «идеал бодхисаттвы». В буддистской концепции бодхисаттва ― это существо, решившее стать Буддой, существо, которое полностью посвящает себя задаче спасти всех нуждающихся от страданий. Слово «бодхисаттва» легче понять, если перевести отдельно составляющие его слова бодхи и саттва. Бодхи означает «мудрость, постигшая глубинную суть реальности», а саттва ― «человек, ведомый всеобщим состраданием». Идеал бодхисаттвы соотносится, таким образом, со стремлением практиковать всеобщее сострадание с бесконечной мудростью.

Духовная практика, чтобы люди стали лучше

Не ждите от меня сверхъестественных вещей, каких-нибудь необыкновенных благословений, которые чудесным образом немедленно преобразят вашу жизнь. Подобные мысли ошибочны, они не имеют ничего общего с реальностью. Я ― простой буддистский монах, практикующий с десяти лет и старающийся жить согласно учению Будды.

Я, простой монах, только истолковываю мысли этого величайшего учителя, перед которым я смиренно простираюсь. Будда при жизни вел себя и одевался, как простой монах, ходил пешком с нищенской кружкой в руке. По его примеру многие великие духовные учителя выглядели так же; некоторые люди с презрением смотрели на них, обращая внимание лишь на внешность.

Будда и мы, остальные люди, имеем общую черту ― способность к доброте и просветлению. Но мы не всегда это понимаем и иногда можем разрушить сразу и чужое счастье, и свой внутренний покой. Мы все хотим избавиться от страданий и быть счастливыми. О счастье и страдании мы знаем по собственному опыту; это знание всех живущих.

Я делю с вами свой жизненный опыт, основанный на буддистском учении и практике, но тем не менее не имею желания распространять буддизм и обращать в мою веру новичков. Великие духовные традиции, существующие на пяти континентах, отражают разнообразные чаяния народов мира. Они определяют моральные основы и принципы, которые позволяют нам совершенствоваться, воспитывать в себе такие человеческие качества, как любовь, терпение, терпимость, преодолевая наши чрезмерные желания.

Самое лучшее ― придерживаться своих исконных духовных традиций. Это самый верный путь. Я всегда нахожусь в некотором сомнении, когда мне приходится проповедовать буддизм в таких странах, как Франция, стране с христианскими (в большинстве своем католическими) традициями. Ибо я полагаю, что куда вернее сохранять и углублять веру предков. Западному человеку необязательно становиться буддистом.

Если присмотреться к великим мировым религиям, то в каждой можно выделить философские и метафизические воззрения, с одной стороны, и ежедневные духовные практики ― с другой. И если философские воззрения различаются, а иногда и противоречат друг другу, то в духовной практике все религии сходятся. Они зовут к внутреннему преображению нашего сознания, которое должно сделать нас лучше, духовнее.

Не следует выстраивать иерархию религий, надо понимать, что они приспособлены к разнообразным склонностям людей. Кстати, в буддизме можно отметить множественность поучений Будды, который проповедовал доктрину, которую называют «восемьдесят четыре тысячи дверей». Мы сами должны понять необходимость существования различных философских взглядов, признать, что каждая духовная традиция хороша по-своему, поскольку она помогает миллионам людей совершенствоваться и этим уменьшать свои страдания. Каждый избирает единственный путь и одну истину, которую он будет постигать, но тем не менее надо принять истинность и других религий. Даже если они не согласуются с нашими убеждениями, они имеет право на существование благодаря благу, которое несут многим людям. Так давайте хранить собственные убеждения, но будем открыты и терпимы к тем, кто их не разделяет.

Храмы доброты в наших сердцах

За братские встречи между конфессиями

Чрезвычайно печально, что многие конфликты в истории человечества возникали на религиозной почве. Даже сегодня убивают людей, уничтожают общины, вносят нестабильность в жизнь некоторых стран из-за религиозной нетерпимости, фарисейства и ненависти. По моему личному опыту, лучший путь к преодолению религиозных расхождений, мешающих установлению гармонии, ― это диалог с представителями иных традиций, который способствует взаимопониманию. Меня, например, очень вдохновили наши встречи с покойным Томасом Мертоном, монахом-траппистом, состоявшиеся в конце шестидесятых годов; они внушили мне искреннее восхищение христианским учением.

По-моему, большую пользу приносят совместные молитвы верховных представителей разных религий, как это было, например, в 1986 году в Ассизи, в Италии. Такие инициативы надо развивать. За последние тридцать лет я встречался со многими религиозными деятелями и обсуждал с ними вопрос взаимопонимание между нашими конфессиями. Во время этих встреч последователи одной религии открывали для себя в другой источник совершенствования ― как духовного, так и морального. Несмотря на разницу в доктринах, главные мировые религии помогают людям измениться к лучшему. Все религии ставят во главу угла любовь, милосердие, терпение, терпимость, прощение, смирение и умение владеть собой. Следовательно, надо признать плюрализм на религиозном пространстве.

Политические деятели нуждаются в религии больше, чем отшельники

У меня было много захватывающих бесед с архиепископом Кентерберийским доктором Робертом Ранси (замечательного посланца которого Терри Уэйта я постоянно поминаю в своих молитвах). Мы оба сошлись во мнении, что религия и политика эффективно взаимодействуют, и согласились, что очевидная задача религии ― служить человечеству. Религия не должна закрываться от реальности. Если священник только и делает, что молится, ― этого недостаточно. Они морально обязаны всеми силами содействовать решению мировых проблем.

Я вспоминаю одного индийского политического деятеля, который вызвал меня на дискуссию по этому вопросу. Он мне сказал с искренним смирением: «О! Но мы-то политики, а не священники!» На что я ответил: «Политические деятели нуждаются в религии больше, чем устранившиеся от мира отшельники. Если отшельник действует под влиянием дурных мотивов, он навредит лишь себе самому. Но если под влиянием дурных мотивов действует политик, который обладает властью над целым обществом, то от последствий его деятельности пострадает большое количество людей».

Я не усматриваю никакого противостояния между политикой и религией. Ведь что такое религия? Лично я любое действие, совершенное с благими намерениями, рассматриваю как религиозное. И наоборот, люди, собравшиеся в храме для общей молитвы, но не имеющие добрых побуждений, ведут себя нерелигиозно.

Мои паломничества от Лурда до Иерусалима

Я твердо убежден, что мы можем продвигаться вперед на пути понимания и гармонии между религиями и таким образом бороться за мир во всем мире. Чтобы достичь его, я содействую межконфессиональным обменам, и в частности паломничествам. Именно так я посетил Лурд: не как турист, а как паломник. Я пил святую воду, я стоял перед статуей Девы Марии и осознавал, что миллионы людей получают в этом месте благословение и утешение. Глядя на Деву Марию, я почувствовал, как во мне зреет искреннее восхищение и подлинное уважение к христианству, которое так благотворно для большого количества людей. Конечно, христианская религия ― философия, отличающаяся от моей, но помощь, которую она оказывает, и конкретные благие дела, которые она совершает, неоспоримы.

С теми же помыслами в 1993 году я побывал в Иерусалиме, месте, священном для трех великих мировых религий. Я предавался размышлениям у Стены плача со своими еврейскими друзьями, затем в местах христианского культа я молился со своими христианскими друзьями. Потом я посетил места, святые для наших мусульманских друзей, молился вместе с ними.

Я также посещал разные индуистские храмы, джайнские и сикхские, священные зороастрийские места в Индии и других странах. Я молился или предавался молчаливой медитации вместе с верующими этих конфессий.

Позже я присоединился к руководителям христианской и буддистской церквей, совершавшим паломничество в Бодхгая, в Индии. Каждое утро мы садились под дерево Бодхи для совместной медитации. Мне кажется, что с тех пор, как две с половиной тысячи лет назад в мир пришел Будда и две тысячи лет назад ― Иисус Христос, такая встреча состоялась впервые.

Есть еще одно место, которое я давно мечтаю посетить, но это желание пока не осуществилось. Это By Тай Шан, гора Пяти Террас, которую почитают в Китае, так как она посвящена Манджушри, бодхисаттве Мудрости. Мой предшественник, Далай Лама Тринадцатый, побывал там, чтобы оказать ему уважение и почтение. Во время своего первого путешествия в Китай в 1954 году я высказал желание пройти по его стопам. В то время китайские власти отклонили мою просьбу под предлогом того, что дороги там якобы непроходимые.

Жизнь в созерцании любви

Однажды в крупном испанском монастыре Монсеррат рядом с Барселоной я повстречался с монахом-бенедиктинцем, который провел пять лет в отшельничестве. Он специально приехал во время моего визита, чтобы поговорить со мной. Его английский был плох, еще хуже, чем мой. Мы немногое могли сказать друг другу, но я смотрел на него, а он ― на меня. Это были счастливые мгновения, я чувствовал, как между нами проходят искры. Эта встреча помогла мне понять истинный смысл христианских практик. Методы, традиции и философия христианства отличаются от буддизма, но оно способно рождать таких людей, как этот монах. Я спросил у него:

― На что вы направляли свое созерцание во время ваших лет одиночества?

― Любовь, любовь, любовь, ― ответил он.

Какое чудо! В течение этих лет он просто медитировал на любви. И он не только медитировал на этом слове. В его глазах я видел доказательство его духовности и глубочайшей любви.

Храмы внутри

Цель всех главных религий заключается не в строительстве грандиозных храмов снаружи, а в возведении храмов любви и сострадания внутри, в наших сердцах.

Некоторые люди полагают, что самое разумное ― установление универсальной религии. Я же всегда думал, что нам нужны разнообразные религии, потому что наше мышление устроено по-разному и единственная религия не может удовлетворить всех. Следовательно, лучше поддерживать плюрализм, несмотря на большое количество конфликтов на религиозной почве. Разнообразие лучше приспособлено к большому количеству духовных запросов человечества, но, к несчастью, оно по природе своей ― источник разногласий и конфликтов. Именно поэтому представители всех религиозных традиций должны удвоить усилия, чтобы в поисках гармонии перешагнуть через нетерпимость и непонимание.

Изменить наше сознание

Анализ сознания предваряет духовную практику

Чтобы избавиться от страданий, надо понять, что произошло до того, как они возникли. Ничто не возникает без причины и определенных условий. Следует выяснить, какие причины усугубляют страдания или уменьшают их. Это входит в анализ сознания, который обязательно предваряет духовную практику.

Наше сознание подвержено давлению обстоятельств, оно постоянно приспосабливается к ним и реагирует на внешние сигналы, улавливаемые органами чувств. Материальное благополучие, комфорт и повышение уровня жизни благотворно действуют на физическое здоровье, но не ведут к изменению сознания; однако только оно способно обеспечить мир в душе на длительное время. Истинное счастье в отличие от преходящих удовольствий имеет духовный характер. Оно зависит от благополучия других людей и основано на любви и нежности. Ошибочно думать, что счастье ― это захватить себе всё лучшее, обездолив остальных. Недостаток альтруизма, который вызывает семейные ссоры и раздоры, приводит к одиночеству. Будем же осторожны, не будем преувеличивать значение внешней стороны жизни, ведь накопление и обладание богатствами усиливают эгоцентризм.

Ключ к счастливой жизни лежит в духовных силах, внутренней ясности, постоянстве. Мы приходим к ним, развивая в себе нежность и любовь, которые заложены в природе каждого человеческого существа. Отношения матери и ребенка, по всей видимости, лучший пример неординарной любви, такой, когда другого любят больше себя самого. Первое слово, которое каждый из нас произнес, это «мама», и почти на всех языках оно содержит слог «ма». Другое односложное слово в большинстве языков, исключая японский, означает «я» и свидетельствует об исключительной привязанности, которую мы питаем к собственной персоне. Эту привязанность надо ослаблять, чтобы дать возможность развиться альтруизму.

Разумеется, можно сформировать человеческие качества и без религии. Но чаще всего именно религия позволяет развить их наиболее эффективно.

Непостоянство и взаимозависимость, или Видеть мир таким, каков он есть

Буддизм предлагает метод самосовершенствования, который отражает истинную природу вещей, и не дает увлечься внешними деталями. Объекты и явления, которые доступны нашему непосредственному восприятию, не имеют раз и навсегда данной реальности. Возьмем, к примеру, гору. Сегодня она кажется такой же, как была вчера. Она образовалась тысячи лет назад и символизирует постоянство в мире вещных явлений. Но, несмотря на то что в общих чертах она относительно стабильна, приходится признать, что каждый из составляющих ее элементов постоянно меняется на уровне мелких частиц. Изменения микроскопические, поэтому наше сознание воспринимает гору как воплощение постоянства. Но эта стабильность иллюзорна. Ничто не длится, повторяясь, нет двух идентичных мгновений, даже следующих непосредственно одно за другим.

После примера с горой возьмем цветок, хрупкость и эфемерность которого очевидны. Распустившийся сегодня цветок был сначала зернышком, затем бутоном. Эти перемены его состояния иллюстрируют неуловимое непостоянство каждого мгновения, что и составляет истинную природу цветка, обреченного на скорое увядание и гибель. Идет ли речь о горе или о цветке, нам следует привыкнуть к мысли, что в тот миг, когда нечто возникает, оно уже несет в себе зародыш собственного конца.

Непостоянство вещей и явлений зависит от внешних обстоятельств и причин. Сказать, что все вещи взаимозависимы, означает, что их существование не замкнуто на себя. Сама возможность перемен, постоянно происходящих с ними, сигнализирует о фундаментальной взаимозависимости всего существующего.

Можно ли утверждать, что реалия «цветок» существует в себе? Ответ ― нет. Цветок есть лишь совокупность качеств: формы, цвета, аромата, но цветка, независимого от своего внешнего облика, не существует.

Наше восприятие времени также основывается на ошибочном истолковании действительности. По сути, что такое прошлое? Это не реальность, а всего лишь понятие. Будущее соответствует нашим планам, предвосхищениям, но это тоже не реальность. Прошлое уже состоялось, будущее ― пока нет. Эти понятия воздействуют на нас как реальность, но не имеют под собой никакой осязаемой субстанции. Настоящее ― это истина, которую мы проживаем здесь и сейчас, но это неуловимая реальность, она не длится. Мы находимся в парадоксальной ситуации, в которой настоящее представляет собой границу, барьер между прошлым и будущим, но без конкретной реальности. Настоящее и есть этот ускользающий момент между тем, что было, и тем, что еще не наступило.

Те явления и объекты, которые мы принимаем за «реальность», чистейшее создание нашего разума, они не охватывают независимую реальность, существующую в самой себе. Согласно учению Будды, воспринимаемые феномены существуют только с точки зрения обозначений, названий и понятий, которые мы им навязываем. Бытие объектов не раскрывает нам осязаемую суть, которая должна бы быть им свойственна. Их можно уподобить миражу. Чем ближе мы к нему подходим, тем дальше он удаляется и исчезает совсем. Также и феномены пропадают, когда мы пытаемся их постичь.

Следует, таким образом, различать две истины: относительную истину, которая касается внешней стороны явлений, их возникновения, бытия и истечения; и конечную истину, которая утверждает отсутствие у явлений собственной реальности. Говоря, что явления не имеют собственного внутреннего существования, мы провозглашаем не их небытие, а их взаимозависимость и отсутствие конкретной реальности. Пустота явлений вовсе не ментальная конструкция или отвлеченное понятие, она соответствует природе всего мира.

Будда не отрицает, что вещи появляются, но говорит о связи внешнего и пустоты. Так, цветок существует, его форма и качества запечатлеваются в нашем сознании. Но его природа лишена внутреннего существования.

Изменить свое сознание на пути Будды

Буддизм ― не только философский взгляд на мир, в большей степени он представляет собой путь к изменению сознания с целью избавления от страдания и его причин. Изменить сознание означает вначале познать и изучить его функционирование, чтобы избавиться от трех главных ядов: незнания, страстей и ненависти. Следовательно, надо проанализировать поток нашего сознания и его колебания. Понять конечную природу сознания, не имеющего начала и конца, континуум которого так отличен от грубой физической телесной оболочки: вот основание, позволяющее выявить изначальную чистоту сознания.

Буддистская концепция реальности перекликается с квантовой физикой, согласно которой элементарные частицы существуют реально, но лишены изначальных материальных свойств. Так и в буддизме явления, существующие во взаимозависимости, лишены внутреннего автономного бытия. Взаимозависимость ― глобальный концепт. Ничто не может возникнуть без причины и обусловленности. Причинность, или карма, ― закон, который движет миром вещей. Возникает динамическая волна внешних изменений, обусловленная причинами и следствиями. Правда, это не предполагает неизменной и постоянной первопричины, схожей с глобальным организующим принципом. В вечно меняющемся мире все метаморфозы вызваны внутренними свойствами явлений.

Выявив условия возникновения элементов вещного мира, можно перейти к анализу механизмов, которые порождают в сознании два противоположных состояния ― счастье и страдание.

У всякого живущего существа имеется изначальное стремление стать счастливым и избежать страданий. Каким же образом испытываемые нами счастье и страдание связаны с внешним миром? Внешний мир вызывает в нас реакции в форме разнообразных ощущений. Мы оцениваем эти ощущения и соотносим их с прожитым нами личным опытом.

Чувство счастья, страдания не обязательно является немедленным следствием испытанного ощущения. Согласно научным данным, все процессы сознания вызываются внутренними электрохимическими импульсами в мозге. Но физиология не объясняет все феномены сознания на тончайшем уровне. Буддизм не сводит сознание только к деятельности мозга. Медитация и созерцание включают тончайшие и глубинные состояния, которые могут повлиять на сами физиологические процессы. Конечно, сознание связано с нашим телом, но не сводится только к нему. Ему свойственна способность к ясности, озарению, позволяющая распознать и понять явления при непосредственном восприятии.

Сознание порождает такой продукт опыта, как сновидение, в котором можно испытать счастье или страдание, но эти чувства не имеют под собой реальной основы. Различают другие состояния сознания во время бодрствования, поверхностного или глубокого сна, которые не зависят исключительно от органов чувств. Когда человек рассеян, его глаз видит, но сознание не фиксирует увиденное. Чистое сознание ― это познание в его основном, ни с чем не смешанном состоянии.

Конечно, сознание связано с телом, но оно качественно отличается от грубой материальной оболочки. Причины и обстоятельства, которые управляют им, обладают определенной автономией. Сознание не прерывается даже во время обморока, оно присутствует и во сне, и во время сновидений, когда связь между ним и телом изменяется. Можно даже утверждать, что при опытах, когда сознание отделяется от тела и живет, не будучи к нему привязанным, физическая поддержка необязательна для сознания. Если бы наше сознание имело чисто материальную, субстанциональную природу, подобную биологической преемственности между родителями и детьми, то у тела и сознания был бы идентичным опыт на рассудочном уровне. Очевидно, это не так.

Если бы надо было дать толчок началу сознания, то он должен был бы иметь форму первопричины, и тогда, может быть, пришлось бы утверждать, что сознание появилось как результат трансформаций в неживом мире. С логической точки зрения такое утверждение неудовлетворительно, следовательно, предпочтительнее допустить непрерывность сознания. Каждый момент сознания продолжает предшествующее сознание. То, что мы называем личностью, есть понятие, привязанное к потоку сознания. Этот поток, как и сама личность, не имеет ни начала, ни конца. Это временной континуум, зависящий от причин и обстоятельств, которые постоянно меняются.

Реализовать наши возможности

Незнание можно определить как способ ошибочного восприятия мира, веры в присущее и независимое бытие «я» и феноменов. Подобный способ восприятия соответствует естественному функционированию разума, усиленному долгой привычкой. Анализ позволяет обнаружить, что вещи не имеют ни реальности, ни незыблемости. Восприятие, возникающее как результат конечного анализа сути вещей, должно и развиваться, и использоваться как противоядие. Так можно преодолеть глубоко укоренившееся убеждение, что «я» и мир ― реальны.

Победа над незнанием ― это также и победа над страданием. Незнание ― источник умственной отравы и омрачения. Воспитывая в себе альтруизм, любовь, нежность и сострадание, мы уменьшаем ненависть, страсти и гордыню. Но остается одна трудноуловимая форма умственного омрачения; есть лишь одно противоядие, способное победить его; осознание полного отсутствия бытия «я» и феноменов. Причину страданий не уничтожить, пока сохраняется убежденность в вещности «я» и феноменов. Чтобы искоренить страдание, надо развивать в ментальном континууме устойчивые качества, которые станут второй натурой. Эти качества рождаются от истинного восприятия реальности. Как результат появляются непреходящие мудрость и ясность, потому что они связаны с самим разумом.

Естественная ясность сознания ― это противоядие от умственной отравы, плода психических конструктов, результата временного тумана, который затмевает сознание и порождает страдание. Как же тогда добиться отсутствия страдания?

Мудрость есть самое верное противоядие, которое рассеивает наше изначальное незнание. А Дхарма, то есть учение Будды, дает знание, уничтожающее будоражащие нас эмоции и самые стойкие формы незнания. Дхарма уводит нас за пределы страдания и приводит к нирване. Говорят, что Будда ― это Бхагаван, по-тибетски «Тот, кто уничтожил четыре Мары», то есть смерть, развлечения, гордыню и омрачающие чувства. Дхарма позволяет одолеть умственные факторы, которые встают на пути Просветления и открывают путь к нирване, состоянию, находящемуся за пределами омрачающих чувств.

Арьядева говорит нам: «Вначале надо отказаться от всех неблагих действий; в середине пути ― от привязанности к своему “эго”, а на завершающем этапе ― от точки зрения или концепта». Чтобы достичь подобных вершин, следует соединить мудрость и внутреннее самосовершенствование. Теоретические знания и убежденность разума недостаточны. Надо самостоятельно осмысливать жизненные обстоятельства, черпая знание в них, чтобы подтвердить доктрину своим собственным опытом и принять ее по-настоящему. Медитация ― это процесс, который приучает нас постепенно смотреть на всё по-новому.

Наука убеждает только в том случае, если мы настойчиво преображаем наш разум и приобретаем умение контролировать внутреннее пространство сознания. Приводят в пример некоего эрудита, который предавался исключительно науке, не стремясь усовершенствовать себя внутренне, и в конце концов он возродился в виде призрака с ослиной головой.

Чтобы создать условия, позволяющие понять конечную природу вещей и ощутить бесконечное сострадание, вытекающее из этого понимания, вначале прибегают к интеллекту и словесным рассуждениям, затем постепенно на поверхности сознания возникает континуум естественной ясности. Для этого существуют разнообразные методики: например, Ану-йога, основанная на практиках на дыхании, каналах и семени и позволяющая проявиться изначальной мудрости; система Калачакры, выявляющая высшую природу разума, соединяя блаженство и пустоту; Ати-йога, апеллирующая непосредственно к состоянию внутреннего озарения. В итоге все эти методики ведут к растворению скандх в свете. В нашей традиции это означает обретение радужного тела, которое великие практики проявляют в момент смерти.

Так, в Восточном Тибете рассказывают, что один монах попросил, чтобы после его смерти к телу не прикасались в течение недели и не открывали дверь его комнаты. Через семь дней в комнату вошли и обнаружили, что тело полностью растворилось. Нашли только его монашеские одежды, даже ногти и волосы исчезли. Этот монах вел очень простую отшельническую жизнь, посвятив ее созерцанию, и не демонстрировал миру знаки своего духовного пути. Своей практикой он достиг высочайшей чистоты сознания.

Не все мы призваны к подобному подвигу. Для повседневной практики нам лучше оставаться в миру, продолжая свою семейную и профессиональную жизнь, постоянно совершенствуясь, вести достойный образ жизни на благо общества в соответствии с принципами Дхармы. Предпочтительны профессии, связанные с образованием, здравоохранением; деятельность на пользу общества. Не стоит отказываться от всего в пользу одинокого существования. Цель не в том, чтобы посвятить себя исключительно духовной жизни, удалиться в затерянные ледники. Будем двигаться по пути самосовершенствования постепенно, но постоянно, настойчиво, избегая экстремальных отклонений.

Практика важнее всего, так как она обновляет жизнь изнутри. Дисциплина, созерцание и мудрость ― вот три принципа, которые ведут к истинному преображению. «Если мы не изменили сами себя, то как мы сможем помочь измениться остальным?» — спрашивал святой тибетский мудрец Цонкапа.

Мало-помалу мы привыкаем к изменениям нашего восприятия, нашего образа мыслей, нашего поведения. Речь идет о том, чтобы совершить полный переворот в своих умственных привычках, сдерживать эмоции в поступательном процессе познания, размышления и медитации, другими словами, приобщения. Именно так мы заостряем свой ум и очищаем его упражнениями, раскрывая свой потенциал. Мы обучаемся обуздывать поток нашего сознания, контролировать омрачающие чувства, не поддаваться им. Этот путь ведет нас к познанию своей истинной природы. Наша практика включает, таким образом, все аспекты и разные уровни учения Будды.

Мы должны постоянно остерегаться власти омрачающих эмоций. Когда у нас возникает одна из них, надо реагировать так же, как на прокравшегося в наш дом вора, и изгонять ее. Потому что эта эмоция может похитить наши духовные достижения. Если отрава, проникшая в наше сознание, может в конце концов трансформироваться в мудрость, то это потому, что ее глубинная природа отмечена печатью изначальной чистоты, естественного сияния.

Воспитывать нашу эмоциональную жизнь

«Эго» ― это основа яда, отравляющего сознание. Наш разум порождает, соединяет и увязывает понятия с людьми и вещами. Обращенность на себя самого усиливает хорошее и плохое, которое мы приписываем другим. Как результат возникает разрыв между «я» и «не-я», «моим» и «не моим». Те вещи, которые мы воспринимаем как раздельные, на самом деле связаны между собой. Но наше «я» разъединяет их. Пока мы находимся в неведении, пока мы не почувствовали отсутствие реальности «я», наш разум верит в его незыблемость. Понимание человеком отсутствия в самом себе «эго» ― это действенное противоядие от эгоцентрического сосредоточения и объект познания на пути Будды.

Под влиянием притяжения и желания разум привязывается к объекту вожделения. Желание обладать ― очень мощное, оно обуславливает привязанность к «я» и «мое». Мы чувствуем отвращение к тому, что нам вредит, и это отвращение оборачивается ненавистью, затем разбродом ума, оскорбительными словами, насилием. Эти отрицательные эмоции разрушают наше здоровье. Медицинские исследования показали, что люди, которые в обыденной жизни часто употребляют слова «я», «мое», больше других подвержены сердечным приступам. В корне этих отрицательных эмоций обнаруживается концентрированность на самом себе и вера в постоянство вещей. Нам надо постараться развеять эти верования на самых тонких уровнях сознания.

Воспитание своих чувств ― это работа на долгие десятилетия, только так можно исправить вред, причиняемый такими привычными для нас отрицательными эмоциями. Ведь мы никогда не стремились выяснить, кто мы на самом деле. Овеществление «эго» и окружающих феноменов создает разрыв между субъектом и объектом. Когда нам удается развеять веру в реальность «эго» и мира, приходит понимание, что и сама мудрость лишена собственного существования. Очевидно, что это осознание соответствует продвинутому этапу на пути Будды.

Далай Лама исследовал учение Будды, который призывает своих последователей вчитываться в священные книги, как ювелир всматривается в драгоценный металл. Во время своих выступлений Далай Лама передает нам чистое золото своей практики из глубины переполненного сердца. Случается, он проливает слезы, описывая мощь Просветленного духа, который дорожит другими больше, чем самим собой; или заходится в смехе, упоминая о наивности и заблуждениях людей. Его слезы и смех ― тоже урок в уроке, напоминающий нам о величии воплощенной мудрости.

В его безраздельно открытом сердце, как в зеркале, нам дано оценить собственный путь. Потому что наш духовный учитель задает нам вопрос о масштабе нашего отношения к миру. Какова реальность того, что мы принимаем за «реальность»? Основанное на аналитических изысканиях, приукрашивающее рассуждение разрушает личность, которая твердит «я», «мне», «мое». Неожиданно осознаешь, что известное на родине Декарта заявление: «Я мыслю, следовательно, существую» звучит весьма самонадеянно.

Учение тибетских мудрецов подвергает сомнению подобные истины: «Ваше теперешнее лицо ― это не вы, ― обычно говорил лама Йеше. ― Ваши кости и плоить ― это не вы. Кровь, мышцы и другие части тела ― они не составляют вашей сути. Грубая физическая оболочка не есть наше единственное тело. В этой обыденной физической форме заключено более тонкое духовное тело, называемое так по причине его тесной связи с глубокими уровнями сознания. Именно из этих глубин проистекает потенциальная энергия мудрости и блаженства, которая в состоянии радикально изменить качество вашей жизни, потому что она представляет собой суть того, что мы есть, и того, чем мы можем стать» [42] .

Медитативная практика раскрывает обычную личность в энергии Пробуждения. Ей открывается доступ на тот уровень сознания, на котором внешние признаки проявляются только в их взаимозависимости, так что «мы» становится более истинным, чем «я». Признать, что мы не несем в себе причину собственного бытия и что для выживания мы нуждаемся в других, ― первый шаг, который позволяет оценить главную ценность жизни. Буддистский взгляд на реальность ведет к пониманию того, что всё в мире связано и что сострадание есть наша истинная природа.

Далай Лама охотно сравнивает религии с лекарствами и прибавляет, что для лечения разных болезней применяются разные методы. Но все религии схожи, потому что проповедуют альтруизм. Почему? Потому что искренняя любовь ― это здоровый фундамент, соответствующий истинной природе реальности. Эгоистические проявления, вредоносные как для себя, так и для других, входят в противоречие с правдой жизни и человеческого существования. Они происходят от незнания и ведут к умственным отклонениям, которые надо лечить. Мудрость, воспринимающая реальность такой, какова она на самом деле, представляет собой наилучшее альтруистическое лекарство. Исходя из этих рассуждений, Далай Лама утверждает: «Я называю любовь и сострадание универсальной религией. Такова моя религия».

Теперь понятно: говоря о себе как о человеческом существе, Далай Лама имеет в виду, что он прошел путь внутренней трансформации, позволивший ему осознать действенную реальность жизни и почувствовать ее изначальную доброту. Но по закону взаимосоответствия вкупе с принципом взаимозависимости мы составляем часть этого мира, так же как мир составляет нашу часть.

Тот, кто изменяет себя, изменяет мир.

Я зову к духовной революции

Можно обойтись без религии, но нельзя без духовности

Как буддистский монах я воспитывался в духе уважения к буддистским принципам. Мой образ мыслей был сформирован тем фактом, что я ― ученик Будды. Однако мне захотелось расширить границы моей веры, чтобы выявить некоторые универсальные принципы, способные помочь каждому человеку обрести счастье.

Мне кажется важным различать религию и духовность. Религия предполагает систему верований, имеющих метафизическую основу, обучение ряду догм, ритуалов и молитв. Что касается духовности, она соотносится с развитием в человеке таких качеств, как любовь, терпение, толерантность, прощение и чувство ответственности. Эти внутренние качества, которые составляют источник счастья для себя и других, не зависят от религии. Поэтому я иногда говорил, что без религии можно обойтись, а без духовности ― нельзя. Альтруизм ― объединяющий элемент тех качеств, которые я называю духовными.

Духовная революция и революция этическая

Изменить свое сознание ― вот в чем, по-моему, заключается идея духовности. А лучший способ изменить его ― приучиться думать в альтруистической манере. Следовательно, этика является основой светской духовности для всех, а не прерогативой исповедующих ту или иную религию.

Духовная революция, к которой я призываю, не есть религиозная революция. Она соотносится с переориентацией нашей этической позиции, поскольку требует учитывать устремления других людей так же, как и наши собственные.

Духовная революция, к которой я призываю, не зависит от внешних обстоятельств, связанных с материальным прогрессом, с новыми технологиями. Она зарождается внутри нас под влиянием глубинного желания измениться, чтобы стать более совершенным человеческим существом.

Мне могут возразить, что духовная революция неспособна решить проблемы современного мира и в социальном плане победить насилие, алкоголизм, наркоманию или потерю человеческих ценностей можно только на их собственной территории особыми средствами. Но мы знаем, что уменьшить их распространение и тяжесть можно, пропагандируя любовь и сострадание. Не лучше ли подходить к социальным проблемам как к духовным?

Я не утверждаю, что они исчезнут мгновенно, но хочу заметить, что если свести их только к задачам социального порядка, не обращая внимания на духовную сторону, то мы потеряем способ их радикального решения. Духовность, понимаемая как развитие основополагающих человеческих качеств, занимает важное место в борьбе за улучшение жизни в нашем обществе.

Болезнь отчуждения

Очень важно проникнуться идеей взаимозависимости и осознать при этом, что всё происходящее имеет множество причин и условий. Сведение их к одной-единственной причине значило бы приход к фрагментации реальности. Понимание взаимозависимости ведет в итоге к уменьшению насилия. Тем более что, попадая в новую обстановку, мы становимся менее уязвимыми к внешним обстоятельствам, учимся оценивать их более здраво. Ненасилие не сводится только к отсутствию насилия, речь идет об активной позиции, мотивы которой ― желание сделать хорошо другим. Такая цель эквивалентна альтруизму.

Альтруистическую любовь часто неправильно толкуют. Она не предполагает самозабвения ради остальных. Ведь когда мы действуем на благо других людей, мы и себе делаем благо по причине взаимозависимости. Я обращаю ваше внимание на то, что очень полезно смотреть на мир более широким взглядом и примерять на себя чужую боль. Альтруизм изменяет наш темперамент, настроение, восприятие и позволяет воспитать в себе более ровный, более сдержанный темперамент. Противоположное альтруизму поведение делает нас более уязвимыми перед лицом внешних обстоятельств.

Эгоцентризм противен человеческой природе, так как он игнорирует взаимозависимость. Подобная позиция заставляет все двери захлопнуться перед вами, альтруизм же дает вам возможность видеть глубинную суть. Надо развить в себе чувство принадлежности ко всей огромной человеческой семье. Ключи от нашего будущего в наших руках.

Неприятие взаимозависимости на Западе

В целом западное общество произвело на меня сильное впечатление. Я, в частности, восхищаюсь его энергичностью, изобретательностью и жаждой знаний. Тем не менее некоторые моменты жизни западного общества меня тревожат. Я, например, заметил, до какой степени люди привыкли мыслить категориями белое ― черное, или ― или, игнорируя реальность взаимозависимости и относительности. Есть у них тенденция не замечать переходных оттенков между двумя мнениями.

Другое мое наблюдение: на Западе многие живут с большим комфортом, в крупных городах, будучи изолированными от большей части человечества. Потрясающе, что при таком материальном благополучии и имея рядом тысячи братьев и сестер, огромное количество людей испытывает настоящую привязанность только к своим кошкам и собакам. Мне кажется, что это знак некой червоточины в их духовных ценностях. Эта проблема, возможно, частично объясняется характерной чертой жизни западных стран ― накалом конкуренции, которая является источником страхов и сильного чувства незащищенности.

Я не верю ни в какую идеологию

Человечество едино

Человеческое сообщество достигло критической точки своей истории. Сегодняшняя эпоха заставляет нас принять как данность то, что человечество едино. В прошлом разные сообщества могли позволить себе думать, что они разделены. Но сегодня, как нам стало ясно после трагических событий в Соединенных Штатах, то, что происходит в одной стране, затрагивает многие другие. Мир становится всё более взаимозависимым. В контексте этого нового вида взаимозависимости личные интересы каждого вынуждают его брать во внимание интересы других. Если мы не поймем и не доведем до сознания остальных смысл нашей новой глобальной ответственности, наше будущее окажется под угрозой. Я твердо верю, что необходимо более старательно культивировать чувство всеобщей ответственности. Мы должны учиться действовать не только ради себя, своей семьи или своей нации, но для блага всего человечества. Глобальная ответственность ― самый лучший из всех возможных фундамент нашего личного счастья и мира во всем мире. Она предполагает, что всем открыт справедливый доступ к природным ресурсам, что мы охраняем нашу планету для будущих поколений. Многие мировые проблемы возникли из-за того, что мы потеряли нашу изначальную человечность, которая объединяет всех членов человеческой семьи. Мы забываем, что, несмотря на расовые, религиозные, культурные, языковые и идеологические различия, мы все имеем равные и фундаментальные права на мирную жизнь и счастье. Каждый из нас хочет быть счастливым и не страдать. Тем не менее, хотя на словах мы восхваляем плюрализм, нам, к несчастью, часто не удается ввести его в практику. Фактически именно наша неспособность воспринять разнообразие стала главным источником конфликтов между народами.

Взаимозависимость как закон природы

Взаимозависимость ― основной закон природы. Речь идет не только о наиболее развитых формах жизни, ведь даже самые крохотные насекомые ― социальные существа, которые выживают без всяких признаков религии, законов, образования благодаря совместной деятельности, основанной на врожденном понимании важности их взаимоотношений. Мириады форм жизни и самые тонкие уровни всех материальных феноменов управляются благодаря взаимозависимости. Все феномены на планете, на которой мы живем, от океанов до облаков, от лесов до цветов, окружающих нас, возникают в зависимости от тончайших энергетических моделей. Без надлежащего взаимодействия они распадаются и исчезают.

Чувство ответственности порождается состраданием

В Тибете говорят, что многие болезни можно вылечить только любовью и сочувствием. Эти качества — источник счастья, в котором мы нуждаемся всем своим существом.

К несчастью, любовь и сострадание слишком долго были исключены из многих сфер социального общения. Они присутствовали только личных и семейных отношениях; их проявление на публике рассматривается как неуместное, даже наивное. Это просто трагично, так как в моем понимании выражение сострадания ― которое вовсе не идеализм, оторванный от реальности, ― является самым действенным способом делать добро другим и себе.

Душа, полная сострадания, напоминает сосуд, переливающийся через край. Это неиссякаемый источник энергии, решимости, доброты. Ее можно сравнить с зерном. Если за ней ухаживать, она сторицей вернет нам добро: прощение, терпимость, внутреннюю силу, доверие, которые помогают нам побеждать страхи и тревоги. Сочувствующая душа подобна эликсиру; она способна повернуть сложнейшие ситуации в благоприятную сторону. Следовательно, мы не должны ограничивать проявления нашей любви и сострадания рамками семьи и дружеского круга. Сострадание также не есть обязанность исключительно священников, медицинских учреждений и социальных работников. Она должна присутствовать во всех институтах человеческого сообщества.

Когда в политической, экономической или социальной сфере возникает конфликт, чаще всего только альтруистический подход способен его разрешить. Ведь порой даже те аргументы, которые используются как способ примирения, сами являются источником проблемы. В таких случаях, когда выход кажется недостижимым, обе стороны должны припомнить свою изначальную общую человеческую природу. Это позволило бы им выйти из тупика, и впоследствии они легче достигли бы своих целей. Вполне вероятно, что ни одна сторона не будет полностью удовлетворена, но, идя на взаимные уступки, можно хотя бы остановить дальнейшее развитие конфликта. Мы все знаем, что такие компромиссы ― лучшее средство решения любых проблем. Так почему мы не прибегаем к ним систематически и чаще?

Когда я вижу в обществе недостаток взаимопомощи, говорю себе, что это происходит из-за непонимания нашей взаимозависимой природы. Я часто умиляюсь, глядя на маленьких насекомых вроде пчел. Законы природы предписывают им работать вместе, чтобы выжить; они наделены инстинктивным чувством социальной ответственности. Без конституции, законов, полиции, религии, этического воспитания, просто по своей природе они дружно взаимодействуют. Бывают случаи, когда они могут вступить в конфликты, но обычно одна колония выживает благодаря взаимопомощи. Человеческие существа имеют конституции, разработанные системы законов, полицейские силы, религии, потрясающий интеллект и сердце, обладающее даром любить. Несмотря на все эти замечательные достижения, на деле мы стоим далеко позади насекомых. Мне даже кажется, что в определенном смысле мы куда беднее пчел.

Хотя мы ― социальные животные, вынужденные жить в обществе, нам не хватает ответственности за наших братьев. Виноваты ли в этом базовые структуры семьи и общества? Или относительно легкая жизнь, результат научного и технического прогресса? Я так не думаю.

Мне кажется, что, несмотря на быстрое прогрессирование человечества в прошлом веке, главная причина нашей сегодняшней ситуации заключается в исключительной привязанности к накоплению материальных благ. Мы так лихорадочно бросились за ними, что забыли о главных человеческих нуждах: любви, доброжелательности, взаимопомощи, нежности. Мне ясно, что истинное чувство ответственности разовьется, если у нас появится сострадание. Только непосредственное сопереживание другим может подвигнуть нас действовать во имя их блага.

Война ― анахронизм

Война (и любая другая форма организованного сражения) существовала параллельно с развитием цивилизации и, похоже, составляет часть и человеческой истории, и человеческого темперамента.

Тем не менее мир меняется и мы поняли, что человеческие проблемы невозможно решить с помощью оружия. Расхождения, которые проистекают из несовпадения мнений, должны преодолеваться с помощью диалога.

Разумеется, войны порождают победителей и побежденных, но на время. Победы и поражения в войнах не могут длиться долго. К тому же наш мир стал таким взаимозависимым, что поражение одной страны отзывается во всем мире и приносит, прямо или косвенно, страдания и потери каждому из нас.

Сегодня в нашем таком взаимозависимом мире понятие «война» выглядит анахронизмом, устаревшим словоупотреблением. Мы постоянно говорим о реформах и изменениях. Среди традиций прошлого многое плохо приспособлено к настоящему времени, и многое просто непродуктивно, поскольку основано на недолговечности. Поэтому многое отброшено на свалку истории. И войну необходимо отправить на ту же свалку.

К несчастью, войдя в XXI век, мы не покончили с некоторыми привычками прошлого. Я говорю об убеждении, что проблемы якобы можно решить с помощью оружия. Из-за этой идеи мир продолжает испытывать разнообразные сложности. Но как реагировать? Что делать, если великие державы уже приняли свои решения? Можно только желать, чтобы постепенно пришел конец военным традициям.

Естественно, так просто милитаризм не уничтожить. Но давайте задумаемся. Если начнется бойня, то власти предержащие укроются в надежном убежище; они-то избегнут тягостных последствий в каком-нибудь бункере. А что будет с бедными людьми, детьми, стариками, калеками? Именно им придется терпеть лишения.

Когда в дело вступают пушки, они сеют смерть и разрушения, не отличая виноватого и правого. Вражеский снаряд не бережет ни в чем не повинных людей, бедняков, беззащитных, всех тех, кто достоин сострадания. Получается, что проигрывают на самом деле те, кто живет мирной жизнью.

Единственный положительный момент в этом ― ассоциации добровольцев, которые оказывают медицинскую и гуманитарную помощь в регионах, раздираемых конфликтами. Появление таких организаций означает победу сердечности в наше время.

Так помолимся и пожелаем, чтобы войн совсем не было, если только это возможно. Если разразится война, будем молиться, чтобы было меньше убийств и страданий. Не знаю, помогут ли наши молитвы хоть в какой-то мере, но пока это все, что мы можем сделать.

Это заявление было сделано в Дхарамсале в марте 2003 года, когда вырисовывалась опасность начала войны в Ираке. Через полгода, в октябре 2003 года, во время проповеди в Париже Далай Лама заметил, что в обвинениях против Саддама Хусейна не упомянули о том, что оружие диктатора было изготовлено с использованием западных технологий. Алчность торговцев оружием должна бы быть наказана так же, как и кровавый диктатор.

В январе 2009 года в Сарнатхе Далай Лама напомнил этот пример, чтобы проиллюстрировать взаимозависимость и необходимость осознать свою глобальную ответственность, часть которой несет индивидуум, зная, что самое малое действие отзывается во всем мире.

Каждый должен нести свою долю глобальной ответственности

Я не верю ни в создание массовых движений, ни в идеологии. И не лучше думаю о тех ситуациях, когда для претворения в жизнь какой-либо идеи собирается малая группа людей и она является ответственной за данный проект, остальные же отсекаются. В современных обстоятельствах никто не может надеяться, что его проблемы решит кто-то другой. Каждый должен нести свою долю всеобщей ответственности. И тогда по мере возрастания числа деятельных и ответственных людей — десятки, сотни, затем тысячи и даже сотни тысяч ― общая обстановка будет улучшаться.

Далай Лама не присоединяется к идеологиям, которые отдаляют личность от осознания своей собственной человечности. Оригинальность его позиции состоит в том, чтобы основой для решения проблемы был сам индивид и его мораль.

Сострадание ― это правда человеческого существования, и оно начинает проявляться при воспитании альтруизма на уровне отдельной личности. В мировом масштабе сострадание ведет к развитию чувства всеобщей ответственности. В наше время, когда история и цивилизация приобретают глобальный, планетарный характер, каждый из нас несет свою долю ответственности. Всякий индивидуальный поступок имеет общее значение. Поле деятельности каждого человека приобретает планетарный охват, так как индивидуальная свобода дает не только права, но и обязанности.

Получается, что отдельная страна, отдельный народ, отдельная культура, которую обедняют, лишает человечество незаменимой части его плодотворного разнообразия. Попрание основополагающих прав человека становится попранием достоинства всех.

Кроме этого, как считает Далай Лама, осознание глобальной ответственности должно распространиться и на другую область человеческой деятельности ― науку. Человеческое достоинство попирается не только политикой репрессивных и тоталитарных государств или военными конфликтами. Неприкосновенность нравственности людей в течение многих десятилетий противостоит новым вызовам, которые обостряются по мере роста научного прогресса и развития новых технологий. Сегодня они имеют реальную возможность манипулировать генетическим кодом.

Чтобы позволить науке направить свои достижения на службу человеку, Далай Лама включился в диалог со знаменитыми учеными. Основываясь на принципах буддизма, он подчеркнул совпадение точек зрения своей созерцательной религии и современной нейронауки. На базе буддизма были выработаны этические принципы, применимые в научной среде, и перспективы инновационных исследований.

Мой диалог с учеными

Почему буддистский монах интересуется наукой?

В последние годы с расцветом генетики мы все стали свидетелями замечательных открытий в научном понимании мозга и тела человека; исследования функционирования жизни поднялись сегодня до очень тонких уровней индивидуальных генов. В результате возникли невиданные ранее возможности манипулировать геномом живых существ. Отныне для человечества вырисовываются перспективы появления совершенно новых форм реальности.

В наше время плоскость разграничения научного и гуманного лежит не только в области академических воззрений. Этот вопрос должен стать наиболее актуальным для всех, кого волнует судьба человечества. И мне кажется, что диалог между неврологией и обществом мог бы углубить наши представления о гуманности, определив ту ответственность перед природой, которую мы разделяем с остальными чувствующими существами. Я счастлив отметить, что понимание углубляется и некоторые специалисты в областях нейронауки проявляют все больший интерес к диалогу о созерцательных воззрениях буддизма.

Я начал интересоваться наукой с ненасытным любопытством юноши, воспитывающегося в Тибете. Постепенно я оценил колоссальную важность науки и техники для понимания современного мира. Я не просто старался воспринять научные концепты, а хотел разобраться в более широком применении, которое могли получить новейшие достижения науки для человеческого познания и технологии. Специальные области науки, с которыми я знакомился в течение многих лет, это субатомная физика, космология, биология и психология. Довольно ограниченными понятиями, которыми я обладаю в этих дисциплинах, я обязан тому времени, которое на меня щедро потратили Карл фон Вайцзеккер и оплакиваемый мною Дэвид Бом. Я глубоко благодарен им и считаю их своими преподавателями квантовой механики. Моими учителями в биологии и нейронауке были Роберт Ливингстон и Франсиско Варела, уже ушедшие из жизни. Я также многим обязан большому кругу именитых ученых, с которыми мне посчастливилось беседовать во время конференции в 1987 году, которую Институт изучения разума и жизни организовал в моей резиденции в Дхарамсале, в Индии. Эти беседы позже продолжались, последняя состоится на этой неделе в Вашингтоне.

Я понимаю недоумение тех, кто спрашивает: «Что заставляет буддистского монаха так интересоваться наукой? Какая связь между современной наукой и буддизмом, древним индийским философским и духовным учением? Какую пользу нейронаука может извлечь из диалога с представителем буддистской созерцательной традиции?»

Хотя наша традиция и современная наука развивались на различных исторических, интеллектуальных и культурных основах, они сходятся в философских взглядах и методологии. В философском плане буддизм и современная наука рассматривают понятие абсолютного: неважно, представлено ли оно как высшее существо, как вечный и неизменный принцип, которым является душа, или как основной субстрат реальности. Буддизм и наука схоже рассматривают эволюцию, возникновение космоса и жизни, используя термины сложного взаимодействия, происходящего из естественного закона причинности.

Что же до методологии, и буддизм, и наука настаивают на основополагающей роли опыта. Так, в буддизме рассматриваются три источника знаний: опыт, разум и свидетельство; именно опыт ставится на первое место, разум ― на второе, а свидетельство ― на последнее. Это означает, что в буддистском рассмотрении реальности, по крайней мере в принципе, эмпирическое доказательство стоит выше, чем священные книги, какими бы почитаемыми они ни были. Даже знания, полученные путем рассуждений и умозаключений, должны быть окончательно подтверждены фактами опыта.

Опираясь на эту методологию, я часто говорил буддистам из моего ближайшего окружения, что открытия, проверенные современной астрономией, должны заставить нас в некоторых случаях отказаться от ряда воззрений традиционной космологии, изложенной в древних религиозных трактатах.

Поскольку исходный мотив буддистского подхода к реальности — важнейший поиск облегчения страданий и улучшение человеческого существования, то первостепенным направлением наших исследований всегда было понимание человеческого сознания и различные виды его функционирования. Мы предполагаем, что, добившись глубокого понимания психики, мы найдем способ изменить наши мысли, чувства и их подспудные устремления, чтобы определить более здоровый и более приемлемый образ жизни.

Отмечу, что в буддистской традиции существует исчерпывающая классификация состояний сознания, а также созерцательные методики, имеющие целью отточить некоторые духовные качества. Таким образом и установились ценные обмены между накопленными буддистами знаниями и опытом и современной наукой. Эти обмены касаются важнейших вопросов, относящихся к человеческому сознанию, начиная с познавательных способностей и эмоций вплоть до понимания пластичности, присущей человеческому мозгу. Этот диалог оказался чрезвычайно интересным и полезным. Со своей стороны я многое вынес из своих бесед со специалистами по неврологии и психологии, когда мы обсуждали природу и роль положительных и отрицательных эмоций, внимания, воображения и пластичности мозга. Нейронаукой и медициной получены неоспоримые доказательства того, что на будущее физическое развитие мозга определяющее влияние на первых неделях жизни оказывает простое прикосновение, передающее новорожденному родительское чувство любви и привязанности. Лишнее подтверждение тесной связи между состраданием и человеческим стремлением быть счастливым.

Человечество стоит на распутье

Я убежден, что будущее сотрудничество наших двух исследовательских традиций, научной и буддистской, может значительно продвинуть нас в понимании сложного внутреннего мира субъективного опыта, которое называют разумом. Плоды подобного сотрудничества уже ощущаются. По первым научным отчетам ясно, что последствия тренировки сознания в простейшей форме, какой является регулярно практикуемая концентрация внимания, или же воспитание сострадания в буддистском смысле, вызывают заметные изменения в зонах мозга, ответственных за положительные эмоции. Эти модификации были измерены, а последние открытия нейронауки доказали внутреннюю пластичность мозга. Она подтверждается одновременно при синаптической передаче и при появлении новых нейронов и является следствием внешних возбуждающих сигналов, таких как совершаемые по собственной воле физические упражнения или благоприятно измененная внешняя среда.

Буддистская созерцательная традиция может помочь расширить поле научных исследований, предложив некоторые формы тренировки сознания с учетом пластичности мозга. Если будет доказано то, из чего исходит буддистское учение, а именно, что ментальные практики могут привести к синаптическим и нейронным изменениям в мозге, то подобным практикам может быть найдено значимое применение. Результаты этих исследований вовсе не сводятся лишь к научному познанию человеческого мозга. Более важно, возможно, что они приблизят нас к пониманию процесса воспитания и умственного здоровья. Равным образом если, как утверждается в буддистском учении, осознанная практика сострадания может привести к радикальному изменению в отношении индивида к миру в сторону большего сопереживания с другими людьми, то последствия таких практик будут благоприятны для общества в целом.

А также я полагаю, что сотрудничество нейронауки и созерцательной традиции буддизма может пролить новый свет на проблему противопоставления этики и нейронауки, которая имеет сейчас жизненную важность. Каким бы ни был наш взгляд на соотношение науки и этики, факты показывают, что наука развивалась вначале как эмпирическая дисциплина безотносительно к морали. В конце концов ее стали рассматривать как вид исследовательской деятельности, поставляющей детальное описание эмпирически воспринимаемого мира и скрытых законов природы.

С чисто научной точки зрения изобретение ядерного оружия представляет собой замечательное достижение. Тем не менее, учитывая, что это оружие может принести причинить неизмеримые страдания, смерть и массовые разрушения, мы рассматриваем это достижение как научную ошибку.

Только этическая оценка может определить, что в науке положительно, а что отрицательно. До недавнего времени всем казалось, что этика и наука удачно сочетаются, полагая, что человеческая мораль прогрессировала вместе с познанием. Сегодня, я полагаю, человечество стоит на критической отметке. Впечатляющие открытия нейронаук, особенно генетики, которые были сделаны в конце XX века, открыли новую эру в истории человечества. Мы дошли до таких высот, на которых этические проблемы, возникшие вместе с достижениями, увеличились до огромных размеров.

Очевидно, моральная составляющая нашей мысли не смогла ни развиваться в том же ритме, с которым увеличивались наши знания, ни соответствовать уровню открывающихся возможностей. А ведь область применения новых знаний настолько расширилась, что опасности подвергается и сама человеческая природа, и выживаемость вида. Следовательно, нельзя больше терпеть такое положение, когда область нашей ответственности в социальном плане ограничивается только поддержкой развития науки и технического прогресса, а сферы их применения остаются бесконтрольными. Мы должны найти такой способ руководства научными разработками ― особенно это касается естественных наук, ― при которых гуманитарные и этические подходы будут определяющими.

Говоря о фундаментальных этических принципах, я не ратую за слияние религиозной этики и этики научных изысканий. Я Имею в виду, скорее, то, что я называю «светской этикой», которая предполагает ключевые принципы, такие как сострадание, толерантность, доброжелательность и ответственное применение научных знаний и власти. Эти принципы стирают границы между верующими и неверующими, а также представителями разных религиозных течений. Мир, в котором мы живем, един. Современная экономика, новейшие средства массовой информации, международный туризм и проблемы экологии ― всё это ежедневно напоминает нам, насколько тесны человеческие связи в современном мире. Научные сообщества играют жизненно важную роль в нашем охваченном глобализацией мире. Наука сегодня пользуется большим уважением и доверием в обществе, куда большими, чем моя собственная философская и религиозная дисциплина. Я призываю ученых всех отраслей поддерживать ценности, базирующиеся на фундаментальных этических принципах, которые мы разделяем с таким огромным количеством человеческих существ.

Этика науки на службе сохранения жизни

Я вижу обнадеживающие признаки растущего взаимопонимания между наукой и религией. В течение всего XIX и значительной части XX века царило глубокое смятение из-за конфликта между этими внешне противоположными взглядами на мир. В наше время физика, биология и психология достигли таких невиданных высот, что многие исследователи начинают более глубоко задумываться об изначальной природе Вселенной и возникновении жизни ― о тех же вопросах, которые составляют главный интерес и в религиозной сфере. Следовательно, существует реальная возможность сближения взглядов. Мне кажется, в частности, что прорисовывается новая концепция сознания и материи. Исторически сложилось, что Восток в большей степени старался понять природу духа, а Запад ― материи. Теперь, когда они встретились, материальная и духовная концепции жизни могут более гармонично сочетаться.

Нам следует вернуться к нашей ответственности за человеческие ценности в научной сфере. Хотя первостепенная цель науки ― глубже познать реальность, не забудем и о другой цели ― улучшить качество жизни. Без альтруистического подхода ученые не смогут отличить действительно полезные технологии от пустых затей. Тот вред, который нанесен окружающей среде, есть результат этого смешения. Еще более нуждаются в адекватной мотивации новейшие биотехнологии, с помощью которых стало возможно совершать манипуляции на самых тонких уровнях живого. Если эти манипуляции будут совершаться без должной этической основы, мы рискуем нанести непоправимый урон самой чувствительной матрице жизни.

Далай Лама полагает, что в нашу эпоху буддизм должен нести особую ответственность. Дело в том, что Будда считает медитацию о взаимозависимости неотделимой от практики сострадания. А понятие взаимозависимости, как его понимал Будда две тысячи лет назад и как его комментировали древние индийские и тибетские мудрецы, вписывается в концепцию мира, опирающуюся на всеобщую относительность и ее дальнейшее развитие. Обращаясь к этой проблеме, Далай Лама часто цитирует Абдула Калама, которого он называет «индийским Сахаровым». Этот бывший президент Индии, специалист по ядерной физике, признался ему, что обнаружил самую суть теории квантовых колебаний в идеях индийского мудреца Нагарджуны, что отражено в стихах, посвященных прославлению Будды:

FB2Library.Elements.Poem.PoemItem

Трагедия 11 сентября 2001 года дала мне понять, что нельзя разделять мораль и прогресс

Деструктивные эмоции, такие как гнев, страх или ненависть, могут возыметь последствия, губительные для мира. И раз современные события постоянно напоминают нам о разрушительной силе этих эмоций, мы должны задаться вопросом, как их контролировать. Конечно, они свойственны людям. Человечество находится под их влиянием целые тысячелетия. Но я думаю, что мы должны воспользоваться моментом и измениться как раз благодаря сотрудничеству науки и религии. С этими мыслями я согласился с 1987 года участвовать в серии диалогов, организованных Институтом изучения разума и жизни, и понял, что если научные открытия дают более глубокое понимание явлений, относящихся, например, к космологии, то буддистские представления могут позволить ученым несколько иначе взглянуть на их собственную область исследований.

Наш диалог был полезен не только научному миру, но и религиозному. Хотя тибетцы обладают ценными знаниями о внутреннем мире человека, они остались в стороне от материального прогресса по причине дефицита научных знаний. Буддистское учение настаивает на важности понимания реальности. Следовательно, нам необходимо уяснить, как современные ученые видят реальность благодаря своим опытам и вычислениям.

В начале наших диалогов со стороны буддистов было немного участников. Были я и два переводчика. Но недавно мы начали вводить изучение современных наук в наших монастырях, и уже на последних встречах среди участников присутствовало около двадцати тибетских монахов.

Этими диалогами мы пытались достигнуть двух целей. Одна ― собственно академическая: расширить знания. В целом наука представляет собой исключительный по эффективности инструмент познания материального мира, она совершила на наших глазах невиданный прогресс, хотя еще многое предстоит исследовать. Но современная наука, как мне кажется, не очень сильно продвинулась в понимании внутреннего мира человека. В то время как буддизм, очень древняя индийская система знаний, отличается глубоким анализом функционирования сознания. В течение веков большое количество медитирующих совершали то, что можно было бы назвать «опытами» в этой области, и получили значимые, даже исключительные результаты, основываясь на сумме тех знаний, которые были в их распоряжении. Совместные исследования и углубление сотрудничества между учеными и буддистскими эрудитами могли бы стать полезными в академическом плане, продвинуть вперед знания человечества.

С другой стороны, если человечество должно выживать, то счастье и внутренняя гармония ― главное тому условие. В противном случае мы рискуем, что жизнь наших детей и внуков может стать несчастливой, полной отчаяния, короткой. Трагедия 11 сентября 2001 года показала, что современная техника и человеческий интеллект, ведомые ненавистью, могут привести к огромным разрушениям. Конечно, материальный прогресс способствует более комфортабельной и в какой-то мере более счастливой жизни. Но этого недостаточно. Чтобы добиться настоящего счастья, нельзя пренебрегать нашим внутренним развитием. Я убежден, что наши представления о базовых человеческих ценностях должны прогрессировать в том же ритме, что и происходящий на наших глазах рост материальных возможностей.

Именно поэтому я поддержал ученых в их намерениях изучить тибетских медитаторов высокого уровня, чтобы определить, не может ли их духовная практика стать полезной другим людям вне религиозного контекста, потому что очень важно понять мир духа, сознания и чувств.

Уже проводились эксперименты, показавшие, что медитаторы могут достичь состояния внутреннего мира и поддерживать его даже в тяжелых обстоятельствах. Результаты исследований показали, что они более счастливы, что они менее подвержены деструктивным эмоциям и лучше воспринимают чувства других людей. Созерцательные методы не только полезны, они обходятся недорого! Не требуется ничего покупать или заказывать что-то на заводе. Вам не нужны ни медикаменты, ни уколы.

Возникает вопрос: как поделиться благотворными результатами с небуддистами? Речь ведь идет о том, чтобы эти исследования не остались в рамках буддизма или другой религии, а помогли всем лучше понять возможности человеческого сознания. Мы владеем методиками духовного совершенствования, но мы должны сделать их доступными тому большинству, которое не интересуется религией. Только так они возымеют настоящий эффект.

Эта инициатива важна, потому что наука и технология не могут разрешить все наши проблемы. Надо соединить материальный прогресс и развитие в себе таких человеческих ценностей, как сострадание, толерантность, прощение, умеренность и самодисциплина.

Далай Лама рассматривает трагедию 11 сентября 2001 года как проблему духовного порядка, осуждая отсутствие морально-этического кодекса в научных изысканиях. Получается, что чудеса человеческого разума оборачиваются против человека, идет ли речь о террористической атаке на Центр международной торговли, о неконтролируемых генетических манипуляциях или о всё ускоряющемся разрушении окружающей среды, которая представляет угрозу будущим поколениям. Буддистский монах Далай Лама утверждает, что и в этих вопросах духовность, которую следует понимать как возврат к базовым человеческим ценностям, есть ключ к нашему выживанию.

Наша экологическая ответственность

Еще ребенком я научился у своих учителей заботиться об окружающей среде

Когда я был маленьким мальчиком и изучал буддизм, меня научили заботиться о природе, потому что практика ненасилия относится не только к людям, а ко всем живым существам. Все живущее обладает сознанием. Там, где есть сознание, есть и чувства, такие как горе, удовольствие и радость. Ни одно живое существо не хочет страдать. Напротив, все стремятся к счастью. В буддистской практике мы так привыкли к идее ненасилия и желанию положить конец страданиям, что мы очень стараемся не затрагивать жизнь и не уничтожать ее даже невольно. Конечно, мы не думаем, что у деревьев и цветов имеется сознание, но мы обращаемся с ними с уважением. Мы, таким образом, несем общую ответственность перед человечеством и природой.

Наша вера в реинкарнацию объясняет, почему мы так заботимся о будущем. Если вы уверены, что возродитесь, вы считаете своим долгом защищать некоторые вещи, чтобы в будущем ваша реинкарнация могла бы ими воспользоваться. Даже если вдруг вы возродитесь на другой планете, мысль о реинкарнации заставляет вас заботиться о Земле и будущих поколениях.

На Западе, когда говорят о «человечестве», обычно ограничиваются живущим поколением людей. Ушедшего человечества уже нет. Будущее, как и смерть, пока не существует. С западной точки зрения, забота должна касаться практической стороны вещей исключительно для современного поколения.

Тибетские представления о природе опираются на наши национальные обычаи, а не только на буддизм. Если взять в качестве примера японский или таиландский буддизм, практикуемый в естественной среде, отличающейся от нашей, то можно увидеть, что культура и поведение людей не одни и те же. На нас оказала сильное влияние наша уникальная природа. Мы живем не на маленьком перенаселенном острове. Мы не озабочены размерами нашей обширной, слабо заселенной территории; нас не беспокоили наши далекие соседи. Нас никогда не порабощали, как другие сообщества.

Можно прекрасно жить по правилам той или иной культуры, не ассоциируя ее с религией. Наша тибетская культура, хотя в целом определяется буддизмом, не всю свою философию почерпнула из него. Я однажды намекнул одной гуманитарной организации, занимающейся вопросом помощи тибетским беженцам, что им было бы интересно присмотреться, насколько дух нашего народа был сформирован его традиционным жизненным укладом. Какие же факторы сделали тибетцев спокойными и неунывающими? Люди обычно ищут ответ в нашей уникальной религии, забывая, что наша природа тоже уникальна.

Защита окружающей среды не обязательно священнодействие и не обязательно требует сострадания. Как буддисты мы сочувствуем всему живому, но не обязательно каждому камню, дереву или дому. Большая часть заботится о своем жилище, не испытывая при этом по отношению к нему какое-то сострадание. Наша планета ― тоже наш дом, и мы должны старательно заботиться о ней, чтобы обеспечить себе счастливую жизнь, жизнь наших детей, наших друзей, которые делят вместе с нами это просторное жилище. Если мы считаем, что наша планета ― наш дом или наша мать, мать-Земля, мы должны о ней заботиться.

Сегодня мы отдаем себе отчет, что будущее человечества зависит от состояния нашей планеты, а ее будущее ― от человечества.

Но не всегда мы понимали это так ясно. До сих пор мать-Земля могла терпеть наше небрежение. Но сегодня рост населения, технологический прогресс достигли такого уровня, что мать-Земля не может больше терпеть молча. «Мои дети плохо себя ведут», ― предупреждает она, чтобы довести до нас, что есть границы, которые нельзя переступать.

Мы, буддистские монахи, ратуем за воздержанность, которая имеет положительное влияние на окружающую среду, так как мы не отдаемся неумеренному потреблению. Мы ставим преграды нашим потребительским привычкам и ценим простой и ответственный образ жизни. Наше отношение к окружающей среде всегда было особенным. Наши древние священные книги говорят о содержащем и содержимом. Мир ― это содержащее, это наш дом, а мы, живущие, ― содержимое.

Отсюда следует вывод об особом отношении к природе, потому что без содержащего содержимое не может существовать. Нет ничего предосудительного в том, что люди используют естественные ресурсы, чтобы удовлетворить свои потребности, но не надо эксплуатировать природу сверх необходимого. Важно с этической точки зрения пересмотреть то, что мы получили, то, за что мы отвечаем, и то, что мы передадим следующим поколениям. Очевидно, что наше поколение проходит критический этап. Мы имеем доступ к глобальной коммуникации, и тем не менее сейчас чаще происходят конфликты, чем диалоги об установлении мира. Чудеса науки и техники сосуществуют с большим количеством трагедий, таких как голод или исчезновение некоторых форм жизни. Люди покоряют космическое пространство, и в то же время океаны, моря, источники пресной воды всё больше загрязняются. Возможно, что некоторые нации, некоторые животные, растения, насекомые и даже микроорганизмы будут неизвестны будущим поколениям. Мы должны действовать, пока еще не поздно.

Тибет моего детства, рай дикой фауны

Тибет, в котором я вырос, был раем для диких животных и растений. Даже в Лхасе мы совершенно не чувствовали себя оторванными от природы. В детстве я, глядя из окон своих комнат, расположенных на верхних этажах дворца Потала, зимней резиденции Далай Лам, часами наблюдал за поведением красноклювых птичек, которые гнездились в щелях стен. Позади летнего дворца Норбулингка я часто видел пары серых японских журавлей с черными шеями, птиц, которые символизируют элегантность и грацию. Я не говорю о тех животных, которые составляют славу тибетской фауны: горных медведях и лисах, волках, снежном барсе и рыси, грозе кочевых крестьян, или о гигантской панде, живущей на границе между Тибетом и Китаем.

К несчастью, этого изобилия дикой жизни больше нет. Все тибетцы, с которыми я разговаривал и которые возвратились на родину после тридцати или сорока лет жизни на чужбине, были потрясены отсутствием животных. А ведь раньше дикие звери подходили близко к домам, теперь же их нигде не видно.

Далай Лама вспоминает о том, как в детстве его завораживали разные звери, в частности, те, которых он наблюдал во время своего трехмесячного путешествия через весь Тибет, когда он направлялся' в Лхасу для интронизации. Тибетское правительство проводило политику защиты животного мира; каждый год вывешивались плакаты, которые напоминали, что «ни благородный человек, ни простолюдин не должен вредить земным и водным тварям». Но после китайской оккупации начались массовое строительство, охота, рыболовство, численность животных постоянно уменьшалась. На млекопитающих охотились с целью добычи меха, кожи, шерсти, некоторых органов. Многие виды животных на сегодняшний день или исчезли, или находятся под угрозой исчезновения. [61]

Горы в Тибете стали лысыми, как головы монахов

Экологические проблемы для меня новы. В Тибете мы считали, что природа чиста. Мы не задавали себе вопрос, можно ли пить воду из реки. Но, пока мы находились в вынужденной ссылке в Индии и в других странах, положение изменилось. Возьмем, к примеру, Швейцарию: это замечательная и потрясающая по красоте страна. Но ее жители говорят нам: «Не пейте воду из этого ручья, она загрязнена!» Так и тибетцы мало-помалу узнали, что кое-что в природе непригодно к использованию и отравлено. Так, когда мы поселились в Индии, многие из нас заболели, мучились желудком, потому что пили загрязненную воду. Наш собственный опыт и разъяснения экспертов просветили нас в области экологии.

Тибет ― большая страна с огромными высокогорными территориями, климат у нас сухой и холодный. Эти условия, видимо, создали форму естественной защиты окружающей среды, сохраняя ее чистоту и свежесть. На северных пастбищах, на каменистых склонах, в лесах и долинах рек водилось множество диких животных, птиц и рыб.

Мне рассказали один странный факт. Китайцы, поселившиеся на Тибете после 1959 года, были преимущественно фермерами, они строили дороги и очень любили мясо. Обычно они отправлялись на утиную охоту, надев военную форму китайской армии, которая издалека распугивала птиц; те разлетались, едва завидев ее. В конце концов охотники переоделись в тибетскую одежду. Это подлинная история! Это произошло между 1970 и 1980 годами, в то время, когда в Тибете еще было много птиц.

Недавно несколько тысяч тибетцев возвратились на родину. Все рассказывают одно и то же. Говорят, что сорок-пятьдесят лет назад Тибет был покрыт дремучими лесами. Сегодня горы облысели, как головы монахов. Нет высоких деревьев, подчас и пни выкорчеваны. Такова современная ситуация. В прошлом там паслись стаи диких зверей, теперь их почти не осталось.

Широкомасштабная вырубка лесов в Тибете удручает. Пострадали не только живописные уголки природы, потерявшие свою красоту, страдают жители, которым негде добыть дров, чтобы согреться. Если посмотреть на эту проблему шире, то и эта беда кажется не такой уж большой по сравнению с серьезными последствиями исчезновения лесов.

Дело в том, что большая часть Тибета представляет собой засушливые зоны, расположенные высоко в горах. Из-за этого земле в тех краях требуется больше времени для восстановления плодородия, чем в низлежащих регионах с влажным климатом. Для сглаживания негативных последствий требуется продолжительное время. Кроме того, большая часть рек, которые орошают просторы Азии в Пакистане, Индии, Вьетнаме, Лаосе, Китае и Камбодже, а именно Хуанхэ, Брахмапутра, Янцзы, Салуин, Меконг, ― все они берут начало в Тибете. Загрязнение этих рек отзывается катастрофами в землях, лежащих ниже по течению. И именно в истоках этих рек ведутся, с одной стороны, широкомасштабные вырубки лесов, а с другой ― широкомасштабные разработки месторождений различных минералов.

Согласно китайской статистике, в Тибете залегают сто двадцать шесть видов полезных ископаемых. Когда эти богатства были обнаружены, китайцы принялись нещадно их эксплуатировать, нимало не заботясь об охране окружающей среды. И теперь отсутствие лесов и строительство шахт вызывают всё больше наводнений в низлежащих районах Тибета.

Климатологи считают, что исчезновение лесов с тибетского плато вызывает усиление отражения солнечных лучей льдом (леса поглощают солнечную радиацию), а это, в свою очередь, усиливает муссоны не только в Тибете, но и в соседних зонах. Ясно, что охрана очень хрупкой природы высокогорья ― первостепенная задача. К несчастью, в коммунистическом мире, как мы убедились на примере бывшего Советского Союза, Польши, или Восточной Германии, большинство экологических проблем возникали по небрежности. Заводы наращивали выпуск продукции, не озабочиваясь тем, что природе наносился вред. Та же ситуация повторилась и в Китайской Народной Республике. В семидесятые и восьмидесятые годы никто не обращал внимания на загрязнение, но с тех пор люди серьезно осмыслили имеющееся положение дел.

Похоже, что в Тибете китайские власти применяют к коренному населению дискриминационные меры и пренебрежительное отношение сохраняется в регионах, населенных некоторыми национальными меньшинствами. Так, один тибетец родом из района Дингри, расположенного на юге Тибета, рассказал мне, что крестьяне брали питьевую воду из реки. Китайцам из Народно-освободительной армии, которые поселились в тех местах, власти запретили пить эту воду, но тибетцев не предупредили о том, что использовать ее рискованно. И они продолжают потреблять эту воду. Очевидно, что небрежное отношение к вопросам экологии существует и в настоящее время, и это объясняется не отсутствием информации, а другими причинами.

Жизнь шести миллионов тибетцев находится в большой опасности из-за неблагополучия окружающей среды. Многие дети страдают от болезней, связанных с загрязнением атмосферы. Их страдания не заметны миру, они переживаются в замкнутом пространстве скромных домиков. Я говорю от имени этих невинных людей.

Систематические вырубки лесов для нужд Китая лишили Тибет половины его зеленого богатства. Последствия, о которых с тревогой говорит Далай Лама, разрушительны и затрагивают всю Азию. Во время разлива Янцзы, который спровоцировал национальную катастрофу в Китае в августе 1998 года, центральные власти признали, что главной причиной драмы явилась массивная вырубка лесов в тибетской провинции Кхам. На сегодняшний день определены квоты вырубки, чтобы защитить леса, но их редко соблюдают. В этих условиях растительность не восстанавливается, поэтому продолжается оголение тибетского плато и уменьшение на четверть поступления воды в главные реки. Четыреста крупных китайских городов уже испытывают нехватку воды, а в близлежащих селах снизились урожаи по причине недостаточного орошения полей.

Как напоминает Далай Лама, недра высокогорного тибетского плато богаты минералами, их много и они разнообразны. Это изобилие ресурсов стало одной из главных причин китайского нашествия 1949 года. Китайцы продолжают эксплуатировать крупные залежи урана, хрома, золота, лития, буры, железа и серебра. Запасы нефти и газа в районе Тсайдам составляют важнейший энергетический ресурс для ускоренной индустриализации Китая.

Разработка месторождений полезных ископаемых, которая ведется без оглядки на состояние окружающей среды, оказывает разрушительное воздействие на почву и грунтовые воды, в которых сегодня содержатся ядовитые отбросы, используемые при добыче минералов. Китайские промышленники далеки от попыток затормозить этот процесс, напротив, они развивают его, привлекая иностранных инвесторов. Те тибетцы, которые нашли в себе смелость протестовать против разорения окружающей среды, заплатили пытками и долгосрочными тюремными сроками.

Размышления буддистского монаха о нашей экологической ответственности

Во время своих многочисленных путешествий как в богатые, так и в бедные страны Востока и Запада, я видел, что некоторые люди наслаждаются всяческими удовольствиями, а другие страдают. Прогресс науки и техники, как мне кажется, приводит к линейному и количественному развитию, которое должно быть чем-то большим, чем просто появление несколько новых домов в строящихся городах. Экологическое же равновесие, которое является базой нашей жизни, сильно пошатнулось.

Раньше тибетский народ жил счастливой жизнью в гармонии с природой, не подверженной вредным воздействиям. Сегодня мы наблюдаем стремительное ухудшение экологической ситуации повсюду в мире, в том числе и в Тибете. Я твердо убежден, что без совместных усилий всего человечества и осознания нашей глобальной ответственности мы скоро станем свидетелями прогрессирующего разрушения хрупких экосистем, основ нашего выживания, что приведет к необратимым и непоправимым последствиям для планеты Земля.

Я сочинил эти стихи, чтобы выразить свою глубокую озабоченность и призвать всех объединить усилия, чтобы остановить разрушение окружающей среды и исправить ситуацию.

Наша планета

едина

Будду ― в партию зеленых!

Если хорошо подумать, то можно прийти к выводу, что если бы Будда Шакьямуни вернулся к нам, чтобы вступить в какую-нибудь политическую партию, то выбрал бы партию зеленых! (Смеется.) Он стал бы экологом! (Смеется.)

Ведь Будда родился не в раю, а в саду. Озарение сошло на него не в конторе, не в храме, а в тени дерев ― дерева Бодхи. И в момент своей смерти именно под двумя деревьями он вошел в великую нирвану.

Права человека и окружающая среда

Если бы мне пришлось голосовать, я бы отдал свой голос за партию, которая защищает окружающую среду. Одно из недавних положительных достижений человечества ― это всё укрепляющееся осознание важности природы. В материи нет ничего священного или святого. Мы ― человеческие существа, и наша жизнь произошла из природы, поэтому бессмысленно идти против нее. Вот почему я всегда говорю, что экология ― это вопрос не религии, не этики, не морали, которые являются определенным излишеством, так как, чтобы выжить, мы можем обойтись и без них. Но мы не выживем, если продолжим идти наперекор природе.

Надо принять эту реальность. Если мы нарушим природное равновесие, человечество пострадает. Кроме того, мы, живущие сегодня, должны учитывать интересы тех, кто будет жить завтра. Право на незагрязненную окружающую среду есть такое же человеческое право, как и все остальные. Следовательно, мы отвечаем за то, чтобы передать потомкам здоровый мир, даже более здоровый, чем тот, который передали нам. Эта задача не такая сложная, как кажется. Разумеется, наши личные возможности ограничены, но общие действия ― нет. И каждый лично должен делать все, что может, пусть немногое. Даже если нам кажется, что, выходя из комнаты и погасив при этом свет, мы ничего особенного не сделали, это не значит, что мы не должны этого делать.

Я как буддистский монах чувствую, что вера в карму очень полезна для каждодневной жизни. Как только вы поверили, что существует связь между мотивом поступка и его результатом, вы начинаете больше заботиться о последствиях того, что вы делаете для себя и других. Поэтому, несмотря на трагедию, которая продолжает развиваться в Тибете, я вижу, что в мире всё-таки есть много хорошего.

Мне особенно приятно видеть, как жажда потребления, ставшая целью, мало-помалу уступает место пониманию, что ресурсы Земли следует беречь. Это насущная необходимость. Люди ― дети Земли. И хотя до сих пор наша общая Мать терпела наше поведение, отныне она нам показывает, что мы дошли до границ допустимого.

Я молюсь за то, чтобы однажды мне удалось передать послание о необходимости защиты окружающей среды народу Китая. Поскольку буддизм совсем не чужд китайцам, я думаю, что я мог бы быть им полезен в практическом плане. Девятый Панчен-лама проводил однажды инициацию Калачакры в Пекине. Если мне выпадет сделать то же самое, то это произойдет, следовательно, не в первый раз. Моя забота распространяется на всех членов человеческой семьи и вообще на всех чувствующих существ.

С возрастанием влияния науки на нашу жизнь возрастает и роль религии и духовности, так как они напоминают нам о нашей человечности. Противоречия между двумя концепциями нет.

Обе обогащают нас очень ценной интуицией, позволяющей нам лучше понимать друг друга. Наука, как и учение Будды, говорит нам о глубинном единстве всего живого.

Много раз Далай Лама публично высказывал желание совершить для своих «китайских братьев и сестер» инициацию Калачакры в Пекине на площади Тяньаньмэнь. Этот тантрический ритуал, считающийся в буддизме самым важным, посвящен миру во всем мире.

Совершая инициацию Калачакры в Сарнатхе в 1990 году после получения Нобелевской премии мира, Далай Лама благословил семена различных фруктовых деревьев и попросил раздать их участникам, сказав при этом: «В нашем собрании Калачакры присутствуют все мировые континенты. Семена положены рядом с мандолой, чтобы они получили благословение. Тут есть семена абрикоса, орешника, папайи, гуайявы и других деревьев, которые можно выращивать на разных широтах» [76] . Таким образом мир был оплодотворен семенами мира.

Разум, душа и окружающая среда

Обычным людям очень трудно понять предсказания экспертов, касающиеся изменений нашей среды обитания. Мы слышим сообщения о повышении температуры, поднятии уровня моря, прогрессировании числа раковых заболеваний, значительном демографическом росте, истощении ресурсов и исчезновении видов. Человеческая деятельность повсюду вызывает все ускоряющееся разрушение ключевых стихий, на которых основана естественная экосистема всего живущего.

Население планеты за сто лет утроилось, и ожидается, что в XXI веке оно увеличится еще в два или три раза. Глобализация экономики потребует чрезвычайно высоких расходов энергии; увеличатся выбросы в атмосферу углекислого газа; произойдет крупномасштабное исчезновение лесов. Трудно представить, что всё это произойдет при нашей жизни и жизни наших детей. Мы должны понять, какие нас ждут страдания и разрушения во всем мире; они превзойдут всё, что знала человеческая история.

Я все-таки считаю, что есть и хорошие новости. Дело в том, что для выживания на этой планете мы должны действовать сообща. Мы достаточно насмотрелись на войны, бедность, загрязнения и страдания. Буддистское учение говорит нам, что эти драмы проистекают из нашего невежества и эгоистических действий, потому что в большинстве случаев мы не успеваем увидеть связь между всеми живущими людьми. Земля предупреждает нас и дает нам ясный сигнал о крупных негативных последствиях, которые возникнут из-за нашего неправильного поведения.

Чтобы преодолеть эту порочную практику, надо постараться лучше вникнуть в суть нашей взаимозависимости и включиться в грамотные действия, основанные на справедливом желании помочь Земле и нашим ближним. Именно поэтому я говорю сегодня о важности подлинного осознания нашей всеобщей ответственности.

Мы нуждаемся в знаниях, которые помогли бы нам позаботиться о себе, о каждом уголке Земли и той жизни, которую она приютила. Это касается и будущих поколений, следовательно, воспитание экологического сознания ― наш общий приоритет.

Наука и технический прогресс играют важнейшую роль в улучшении качества жизни в современном мире. Еще важнее приобрести привычку больше познавать и сильней ценить нашу естественную среду обитания, независимо от того, взрослые мы или дети. Если мы действительно проявляем заботу о других, если отказываемся действовать необдуманно, то сможем сберечь нашу Землю. Так постараемся научиться делиться ею, а не захватывать ее, уничтожая, таким образом, красоту жизни!

Древние культуры, которые жили в гармонии с природой, дают нам пример того, как можно сохранить равновесие общества и окружающей среды. У тибетцев, например, есть уникальный опыт проживания на гималайском плато, который они приобрели за долгую историю своей цивилизации, которая старалась не брать лишнего и не разрушать хрупкую экосистему. Мы долго ценили присутствие рядом диких животных, так как считали, что они символизируют свободу. Глубочайшее уважение к природе отразилось в нашем искусстве и нашем образе жизни. Мы продолжали духовно развиваться, несмотря на ограниченные возможности материального прогресса. Как животные не могут приспособиться к резко изменившимся климатическим условиям, так и человеческие культуры нуждаются в том, чтобы с ними обращались с особой предупредительностью, только так можно гарантировать их выживание. Следовательно, изучение образа жизни разных народов и сохранение их культурного наследия ― это способ защиты окружающей среды.

Пристальному взгляду открывается, что человеческий разум, душа и окружающая среда неразделимы. С этой точки зрения экологическое воспитание позволяет привить любовь к природе и сформировать понимание ее хрупкости, которые так нужны нам для мирного и длительного сосуществования.

Позаботиться о Земле

Земля ― не только общее наследие человечества, это и единственный источник нашей жизни. Сверх меры эксплуатируя ее ресурсы, мы подкладываем мину под собственное выживание. Вокруг нас всё больше признаков разрушений, вызванных деятельностью человека, и ухудшения состояния природы. Следовательно, защита и сохранение Земли ― это вопрос не морали, а выживания. То, как мы примем этот вызов, повлияет не только на наше поколение, но и на те, которые придут после нас.

Когда речь заходит о проблемах, имеющих такое глобальное значение, человеческий разум становится ключевым фактором; так решаются, например, проблемы экономического, международного, научного, технического, медицинского и экологического порядка. Кажется, что они выходят за рамки индивидуального восприятия, и всё-таки корни их решений нужно искать во внутреннем мире человека. Чтобы изменить внешнюю ситуацию, надо измениться внутренне. Если нам хочется иметь красивый сад, надо вначале продумать его план и представить себе его. Затем можно реализовывать свою идею, и задуманный сад обретет материальное воплощение. Разрушение естественных ресурсов происходит от незнания, от отсутствия уважения живущих к своей земле, от алчности.

Для начала надо постараться научиться контролировать дурные состояния души, воспитывая в себе осознание взаимозависимости всех явлений, желание не навредить другим живущим, понимание того, как они нуждаются в сострадании. Учитывая взаимозависимую природу всего живущего, мы не можем рассчитывать, что многогранные проблемы удастся решить, стоя на пристрастных и эгоцентрических позициях. История показывает нам, что очень часто народам не удавалось сотрудничать. Наши прошлые неудачи происходили от незнания нашей взаимозависимой природы. Сегодня мы нуждаемся в холистическом подходе к проблемам, соединив его с подлинным пониманием всеобщей ответственности, основанной на любви и сострадании.

Мои сокровенные пожелания и мои молитвы направлены на то, чтобы мы осознали необходимость лучше заботиться о Земле.

Взаимозависимость ― взгляд из пространства

Если мы посмотрим на Землю из космического пространства, то не увидим никаких границ между государствами, а только маленькую голубую планету. Единую планету. Сегодня встает вопрос о будущем целой планеты. Становится очевидным, что само наше выживание зависит от группы факторов. Взаимозависимость, проповедуемая буддизмом, сегодня предстает не как абстрактная идеология, а как достоверный факт, который проиллюстрирован вот этим изображением Земли.

Позиция Далай Ламы по вопросам этики, прав человека и экологии выдвинула на международную арену понятие взаимозависимости и ее неизменной спутницы ― всеобщей ответственности. Таким образом, начиная с девяностых годов прошлого века, в ООН были сформулированы множество деклараций с целью пробудить у народов мира новые чувства взаимозависимости и разделяемой всеми ответственности за благо человечества и всех живущих.

Это, например, «Хартия об ответственности человека» от декабря 2002 года, «Декларация о глобальной этике», составленная Парламентом религий мира в Чикаго, в 1994 году, «Проект о всеобщей этике», разработанный Департаментом по философии и этике ЮНЕСКО, «Всеобщая декларация об ответственности человека», опубликованная в Вене в 1997 году, или «Хартия Земли», представленная в ЮНЕСКО в 2000 году. Во всех этих документах можно обнаружить ключи к анализу современного мира, сформулированные Далай Ламой.

Сходство ощущается даже в терминологии, как об этом свидетельствует следующий отрывок из «Хартии Земли», призывающий к созданию мирового сообщества в поворотный момент истории Земли, момент, когда человечество должно решить, каким станет его будущее. Там можно обнаружить множество отголосков заявлений Далай Ламы по этим коренным вопросам:

«Так как мир становится всё более и более взаимозависимым и хрупким, будущее представляет собой и большую опасность, и большую надежду. Для того чтобы развиваться далее, мы должны осознать, что, несмотря на огромное многообразие культур и форм жизни, мы являемся одной семьей и одним взаимосвязанным мировым сообществом с общей судьбой.

Мы должны объединиться и создать новое устойчивое глобальное общество, основанное на уважении к природе, универсальным правам человека, экономической справедливости и культуре мира. Для этого необходимо, чтобы мы, народы Земли, провозгласили нашу ответственность друг перед другом, всемирным сообществом и будущими поколениями.

Человечество есть часть огромной развивающейся Вселенной. Наш дом ― планета Земля ― обитаема благодаря уникальному живому сообществу. Забота о глобальной окружающей среде, ресурсы которой не бесконечны, является задачей всех народов. Защита Земли, ее разнообразия и красоты ― священный долг.

Перед нами стоит выбор: либо создать всеобщее содружество и заботиться о Земле и друг о друге, либо рисковать разрушением самих себя и всего разнообразия жизни. Необходимы фундаментальные перемены в нашей системе ценностей, социальных институтах и образе жизни. Мы должны осознавать, что когда основные потребности удовлетворены, развитие человека должно быть направлено на то, чтобы больше представлять собой, а не обладать. Для воплощения всех этих стремлений мы должны решиться жить с чувством всеобщей ответственности, отождествляя себя как с всемирным, так и с местными сообществами. Каждый из нас несет ответственность за настоящее и будущее людей и всего живого на Земле. Дух солидарности и общности со всем живым укрепляется, когда мы живем с благоговением перед таинством жизни, благодарностью за дар жизни и смирением относительно места человека в природе. Нам безотлагательно необходимо создать единое представление об общечеловеческих ценностях, которые будут являться этической основой для появляющегося мирового сообщества». [80]

Любопытно отметить, что Хартия Земли старается определить «место, которое мы занимаем как человеческие существа во Вселенной». Если требуется подтверждать наш статус человеческих существ, не означает ли это, что он находится под угрозой?

Духовность, как представляется, есть последняя попытка спасения, так как она концентрирует вокруг себя человеческие ценности, связанные со смыслом жизни. Именно на этой основе Далай Лама предложил создать светскую этику XXI века. Он утверждает, что духовность позволит совершить революцию в сердцах, пробудить сознание. Духовная составляющая позволяет расширить человеческие возможности, открывая дорогу к внутренней трансформации, которая ведет к трансформации мира.