В 1947 году в пещере близ Кумрана, в сорока минутах езды к востоку от Иерусалима (вблизи северного побережья Мертвого моря), были обнаружены древние рукописные тексты – манускрипты, датируемые первыми веками новой эры и более ранним периодом. Оказалось, что в этой пещере, получившей впоследствии название Пещеры 1, находилась не одна рукопись. По близости к бессточному соленому озеру, названному амбициозными «избранниками божьими» Мертвым морем, эти рукописи получили свое второе название – рукописи Мертвого моря.
В последующее десятилетие поблизости были найдены еще десять пещер, в которых также были обнаружены рукописные материалы – некоторые практически в целом виде, некоторые в виде фрагментов, которые нужно было собирать, как головоломку. Относительная целостность материалов объясняется учеными достаточно ровным сухим климатом с корректировкой на большую его устойчивость в пещере.
Американские и израильские ученые быстро опубликовали свои находки, вызвавшие огромный интерес во всем мире. Кумранские рукописи, принадлежавшие когда-то троглодитам, (вопреки устоявшемуся мнению: троглодиты – израильские сектанты, скрывавшиеся в пещерах, а не жители пещер каменного века) засвидетельствовали всему миру прежнее проживание в этой земле израильтян, что сработало, как катализатор при химической реакции, и ускорило процесс создания еврейского государства Израиль в этой земле. Творцы нового Израиля не задумывались о составе текстов или их принадлежности. Любой из вас и сегодня может сказать, что коренные жители всегда жили в своих населенных пунктах, а пришлые могли обитать и в шалаше (пещере), если позволял климат. Тогда эти факторы не были нужны: стояла конкретная цель обосновать создание Израиля на землях Палестины. В соответствии с решением Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1947 года государство Израиль было провозглашено 14 мая 1948 года на части территории Палестины. В ходе арабо-израильской войны 1948-49 Израиль присоединил большую часть территории Палестины, отведенной ООН для Палестинского арабского государства, и западную часть Иерусалима (в 1967 – весь город, провозгласив его в 1980 «вечной и неделимой» столицей Израиля). В результате войн с арабскими странами в 1967 и 1973 Израиль оккупировал территорию на западном берегу р. Иордан, сектор Газа, Голанские высоты и др. Всем этим действиям требовалось какое-то объяснение. Потому рукописи Мертвого моря явились той частью идеологии захвата чужих территорий, которой так не хватало Израилю. По этой же причине, пока впереди была политика и войны католическая церковь не вмешивалась в ход археологических раскопок, подозревая не совсем чистую игру израильской стороны.
На протяжении последующих трех десятков лет Кумранские рукописи, как самые ранние документы подобного рода, которые когда-либо увидели свет в святой земле (не считая ранней письменности коренного населения), будоражили общественное мнение и были предметом пристального рассмотрения здравомыслящих историков и археологов. Да, вот незадача: обсуждался сам факт находки, но не тексты, которые могли пролить свет на находку. В работах ученых обсуждался период их написания, который был определен, как очень близкий к христианскому периоду, причем с весьма солидным разрывом (разбросом) дат. В некоторых трудах высказывалось, что эти рукописи хранили свидетельства о мессианской, апокалиптической религиозной общине, проживавшей на этом месте около двух тысяч или более лет тому назад. Некоторые ученые выдвигали версию о раннехристианской общине, но другие сразу отметали такую версию: она не устраивала кого-то по причине, якобы, пока еще родившегося христианства тех времен и невольного приближения сроков появления «богоизбранного народа» в этих местах.
Пока рукописи можно было связывать только с изолированной иудейской сектой, Церковь и Священная канцелярия оставались равнодушными к ним, рассматривая их всего лишь как любопытный исторический и археологический материал, которому серьезное внимание уделили политики. В 1950 году, однако, профессор Сорбонны Андре Дюпон-Сомме прочитал публичную лекцию, ставшую международной сенсацией. Он охарактеризовал один из текстов Мертвого моря как описание «секты Нового Завета». Глава этой секты был мессианской фигурой, «избранником божьим, именовавшимся «учителем праведности» и претерпевшим гонения и страдания. Его последователи верили в то, что близится конец мира, спасутся только имеющие веру в Учителя. К возмущению многих, Дюпон-Сомме делал вывод, что «учитель праведности» во многих отношениях является «точным прототипом Иисуса». Начались публичные обсуждения с поминутным анализом поведения Иисуса перед казнью. Подверглись ревизии многие факты из Библии. Многие стали вспоминать, что в ней фактически пропущены многие страницы биографии Учителя: слегка указаны детские годы, а потом сразу – тридцатилетний Иисус. Всплыли, якобы скрываемые прежде, факты замены Христа на другого человека во время казни. Мир христианский всколыхнулся и с осуждением стал смотреть в сторону Ватикана.
Церковь сразу же запаниковала. Документы, касавшиеся изолированной иудейской секты, были – одно, а документы, которые могли бросить тень на истоки христианства, – совсем другое. Католическим ученым ранее уже предлагалось поучаствовать в изучении обнаруженных манускриптов, но они не высказали большого интереса, пока впереди состава двигался локомотив политики. Теперь, однако, нужно было принимать срочные меры по ограничению вреда и как-то скрыть опасные свидетельства. Необходимо было установить строгий контроль за исследованиями в этой области и теми, кто занимался рукописями. Любой ценой надо было добиться того, чтобы представить Кумранские рукописи публике таким образом, который отделял бы их от истоков христианства, делал бы малозначимыми или случайными для католического предания, учения, доктрины и догмы.
Такую кампанию за приобретением контроля над как можно большим количеством манускриптов начал с высочайшего одобрения доминиканский директор «Эколь библик» аббат Ролан де Во, хотя и не обладавший никакой квалификацией в археологии. Французская Эколь библик или «Библейская и археологическая школа» в Иерусалиме, – превратившаяся в конечном итоге в тирана ученых, занимавшихся рукописями Мертвого моря, – была рождена первой волной модернизма, до того как Церковь распознала, к какой головокружительной бездне она подошла.
Школа появилась на свет в 1882 году, когда французский монах-доминиканец, совершая паломничество в Святую землю, решил основать доминиканскую общину в Иерусалиме, которая включала бы церковь и монастырь. После оформления соответствующих документов он выбрал место, где раскопки обнаружили руины старой церкви. По преданию, на этом месте был насмерть забит камнями святой перводьякон Стефан, считавшийся первым христианским мучеником. Рим не только одобрил идею, но и взялся ее проработать и расширить. Папа лев Х111 распорядился, чтобы также была создана школа библейских исследований. Она и была основана в 1890 году отцом Альбером Лагранжем и официально открыта в 1892 году для проживания пятнадцати студентов.
Более полувека спустя эта школа была востребована для спасения христианства. В период с 1951 по 1956 год де Во предпринял свои собственные раскопки в Кумране. Его цель состояла в том, чтобы найти – или, если необходимо, сфабриковать – доказательства того, что рукописи в действительности не имели значения для раннего христианства, что они относились всего-навсего к изолированной и немногочисленной затерянной в пустыне общине ессеев, оторванной даже от «официального» иудаизма того времени.
Разумеется, датирование рукописей следовало привести в соответствие с этой интерпретацией. «Новые» сенсационные открытия должны были затмить негативный налет от некоторой части обнародованных документов. По этой причине де Во был вынужден заниматься очень сомнительными археологическими процедурами. Так, например, при помощи простой уловки он выдумывал стены – там, где их не было, – оставляя нераскопанными отдельные участки места проведения исследований. С помощью таких приемов он стремился установить свою собственную хронологию для рукописей, датируя их безопасным и неопровержимым дохристианским периодом.
Меж тем на свет продолжали появляться все новые манускрипты и рукописные фрагменты – в некоторых местах порой в большом количестве. Складывающаяся картина угрожала обернуться для Церкви даже большим конфузом, чем мнилось поначалу. Действительно, имелись смущающие параллели между ранним христианством и общиной в Кумране, и рукописи служили тому доказательством. Одновременно с этим община в Кумране стала рисоваться не каким-то отдаленным, обитающим в пустыне анклавом, а центром религиозной деятельности, который фигурировал на переднем плане истории во времена Нового Завета, играя важную роль в событиях того времени.
Хуже всего то, что община, как оказалось, была не просто мессианской и апокалиптической по своему духу, но и воинствующей и революционной, нацеленной на освобождение Святой земли от ига Римской империи и восстановление израильского царства образца Ветхого Завета. Надо сказать, что католической церкви на протяжении многих лет приходилось устанавливать доктрину предательства Иуды. Ранее существовавшие документы не усматривали в его действиях нечестных намерений в отношении Иисуса. Эти документы постепенно были изъяты и в составе Библии остались только те, которые устраивали официальную версию, разработанную Глобальным Предиктором. Таким образом, из 60 апокрифических документов в Библии осталось только 4. Само имя Иуда означает «хвала Иеговы; хвалите Господа или прославленнй», что уже ставит определенные вопросы и наводит мысль на положительность персоны. К тому же, Иисуса не требовалось опознавать каким-либо знаком: он открыто проповедовал в синагогах и на местности, творил чудеса при тысячном стечении народа. Следовательно, предательства одного из Апостолов не требовалось.
В рассказе «Три версии предательства Иуды» писатель Х.Л.Борхес приводит примеры из некоторых «безрассудных» книг, где предательство, приписываемое традицией Иуде Искариоту (из Кариот), объявляется ложью. Так, по одной из версий, Иуда предал Учителя, чтобы вынудить его явить свою божественную сущность и разжечь народное восстание против римских завоевателей. Однако Бог остался человеком, претерпел рабское унижение и великие страдания и умер на кресте как простой смертный. Это поведение потрясло Иуду, который повесился после казни Христа (Х.Борхес. Проза разных лет).
В других версиях Иуда пытается быть посредником между иудейскими первосвященниками и язычником Иисусом, чтобы объединить народ накануне восстания. Провал миссии привел Иуду в петлю, иначе его ожидала не менее тяжкая смерть от римлян.
Начиная со средневековья, идут теологические споры о значении поцелуя Иуды. В среде евреев того времени произвести поцелуй мог только старший в отношении младшего. Обратный ход приравнивался к умышленному унижению или выражению презрения. Потому в ход пошла версия о том, что в ответ на предложение первосвященнику поддержать готовящееся восстание тот выдвинул встречное: добровольная сдача Иисуса, которая будет расценена как принятие греха несмирения за весь народ израильский. Иуда с иронией передал это предложение Учителю. Неожиданно для посланника, Иисус, посчитав, что ситуация с восстанием может вылиться в бесполезное кровопролитие, передал через Иуду Киафе согласие. Вот, тогда и был ему нанесен поцелуй первым, кто хорошо знал всю ситуацию. Это был поцелуй презрения. Чувствуя на себе ответственность за то, что он отвел Иисуса от народа вместо возвышения его до знамени и символа восстания, после которого духовный лидер уж точно стал бы царем израильским, Иуда наложил на себя руки. А, что он мог сказать своим товарищам, ожидающим сигнала к восстанию? Что он не смог отличить в своем Учителе политического лидера от духовного?
Последующие события показали, что смерть Иуды оказалась на руку и первосвященнику: мертвые не умеют говорить. Но есть и еще одна старинная поговорка, неоднократно встречающаяся на протяжении тысячелетий: мертвые сраму не имут (не имеют). Теоретиками иудохристианства под руководством жрецов-иерофантов были «свалены» все тяжкие на Иуду, а Иисус «получил жизнь вечную аки Бог» в памяти народной, подогреваемой определенными церковными кругами.
Признание же официальной церковью несмирения этих людей могли поколебать основные догматы смирения и рабской покорности, что было гораздо опасней для всего христианского мира.
Соответственно, получаемые все новые документы в Кумране только подтверждали, что ориентация общины была более политической, чем духовной. А, кому это было нужно? Такую ориентацию было все труднее примирить с тем кротким агнцем – Спасителем христианского предания, который отдавал кесарю кесарево и призывал свих последователей подставлять другую щеку в знак покорного мученичества. Таким образом, установление полного контроля над рукописями и теми смущающими откровениями, которые они могли содержать, превращалось для Церкви во все более насущный вопрос.
Посредством ловкого макиавеллистического политиканства де Во сумел добиться назначения себя главой международной группы ученых, которым было доверено собрать, перевести и опубликовать тексты, найденные в Кумране. Ему удалость поставить эту международную группу ученых, а значит, и всю работу над рукописями Мертвого моря, под начало Эколь библик – доминиканского учреждения, подотчетного (не следует забывать об этом!) через Папскую библейскую комиссию Священной канцелярии. Он сосредоточил в в своих руках еще большую власть, взяв на себя издание официального академического журнала, посвященного материалам. найденным в Кумране. Сверх того, он добился, чтобы его назначили ответственным редактором канонического, как предполагалось, перевода Кумранских рукописей – «Открытия в Иудейской пустыне», – выпущенного издательством Оксфордского университета.
В результате всех этих манипуляций ему удалось стать автором якобы бесспорной и раз и навсегда установленной интерпретации всех Кумранских рукописей. Де Во и его протеже, таким образом, стали международно признанными экспертами по рукописям Мертвого моря, и у мира, казалось, не было никаких причин сомневаться в их честности. Таковыми были обстоятельства, которые в течение сорока пяти лет определяли состояние узучения рукописей Мертвого моря. В течение сорока пяти лет Кумранские рукописи оставались, по сути дела, частной вотчиной, находясь в исключительном ведении группы в большинстве своем католических ученых, подконтрольных Эколь библик, Папской библейской комиссии и Священной канцелярии. Эта группа сделала все возможное, чтобы не допустить к материалам «непосвященных». Публикация любых материалов, которые могли пошатнуть авторитет Церкви, необъяснимым образом откладывалась и задерживалась. Другие материалы публиковались не ранее, чем они приобретали наименее компрометирующее толкование в результате «правильных» переводов. Провозглашались заведомо спорные датировки, дабы отдалить во времени рукописи от христианства и устранить всякий намек на их причастность к Иисусу, святому Павлу, святому Иакову или движению, которое вылилось в раннюю Церковь христианского предания, не утратившую истинное Учение Спасителя. Места, имевшие слишком близкое текстуальное сходство с Новым Заветом, искажались при переводе и, по крайней мере, в одном ключевом случае, утаивались в течение десятилетий.
Приведем только один пример. 9 июля 1958 года группа ученых во главе с де Во получила в свое распоряжение новый фрагмент рукописи, содержащий небольшой кусочек текста. Как и полагалось, ему был присвоен идентификационный номер – 4Q246, означавший фрагмент 246 из пещеры 4 в Кумране. Текст оказался легким и достаточно простым для перевода. Действительно, как поведал одному из авторов этой книги ученый, присутствовавший при этих событиях, перевод в основном был закончен к следующему утру – к этому времени все члены группы де Во прочитали его или знали, о чем в нем говорилось. Но то, что в нем говорилось, было потенциально взрывоопасным: «Он будет наречен сыном Божьим, и они станут называть сыном Всевышнего… Царство его будет вечное царство». Параллели с христианским Писанием достаточно очевидны. Этот скудный фрагмент текста мог свести на нет все усилия группы де Во по дистанцированию рукописей Мертвого моря от раннего христианства. Народ не должен был узнать Истинное Учение! По этой причине само его существование держалось в строжайшей тайне в течение четырнадцати лет.
Возможно, это так бы и осталось тайной, если бы один из ученых, входивших в группу де Во, не обмолвился о нем во время лекции в Гарвардском университете в декабре 1972 года. Но даже после этого он отказался предоставить его копию какому-либо другому исследователю для независимого изучения. Должны были пройти еще восемнадцать лет, прежде чем текст попал из анонимного источника в журнал «Библикал Аркеолоджи Ревью», посвященный библеистским исследованиям популярного характера, который и напечатал его в 1990 году. В течение тридцати двух лет после его первоначального перевода, таким образом, текст был известен группе де Во, но держался под спудом. Не упоминая о нем ни словом, церковные комментаторы тем временем прибегали к уловкам и изображали блаженное неведение. В 1968 году, к примеру, ксавье леон-Дюфур, приятель де Во и член Папской библейской комиссии, уклончиво писал: «Ни в одном из Кумранских текстов не говорится о «сыне Человеческом». Ни словом не обмолвившись о «сыне Божьем», он принялся доказывать, что наставник Кумранской общины, как он изображен в рукописях, не имел ничего общего с личностью Иисуса. Спустя одиннадцать лет – в 1979 году – кардинал Жан Данилу, еще один друг де Во, опубликовал английский вариант своей собственной книги – «Рукописи Мертвого моря и примитивное христианство». Он продолжал вторить официальной «партийной линии». Игнорируя существование текста о «сыне Божьем», он тоже доказывал, что не может существовать никакой связи между Иисусом и главой Кумранской общины. Толькл в начале 1990-х годов обстоятельства, определявшие состояние научных исследований Мертвого моря, наконец-то стали меняться. Этим мы обязаны главным образом упрямству и настойчивости профессора Джеймса Робинсона, возглавлявшему группу ученых, которая перевела так называемые «Гностические Евангелия», найденные в местечке Наг-Хаммади в Египте, и профессору Роберту Айзенману из Калифорнийского университета в городе Лонг-Бич, который уже давно выступал за предоставление научной общественности свободного доступа к Кумранским рукописям. Опираясь на негативы, полученные из анонимного источника, Робинсон и Айзенман выпустили двухтомную подборку фотографий – «Факсимильное издание рукописей Мертвого моря». Впервые весь корпус Кумранских текстов сделался доступным независимым исследователям. Шлюзовые ворота наконец открылись. Хантингтонская библиотека в Калифорнии была одной из нескольких учреждений, в которых хранились фотографии всех рукописей Мертвого моря – для подстраховки, на случай, если оригиналы будут уничтожены в очередном ближневосточном конфликте. Через три месяца после публикации Робинсона и Айзенмана библиотека сделала вызов библейской школе, объявив о своем намерениии сделать всю коллекцию доступной для ученых. Айзенман первым получил доступ к материалам. Он и профессор Майкл Уайз из Чикагского университета быстро собрали две группы ученых – каждый из своего собственного университета, – чтобы заняться переводом пятидесяти наиболее значимых неопубликованных текстов. Их перевод появился в 1992 году под названием «Рукописи Мертвого омря без покрова».
В настоящее время Церковь больше не контролирует доступ к текстам, обнаруженным в Кумране, но она по-прежнему старается контролировать их интерпретирование. Католические ученые продолжают настаивать на своем собственном ортодоксальном толковании и между делом пытаются подавить всякую оппозицию.
Данная глава сделана практически полностью по книге Майкла Бейджента и Ричарда Ли «Инквизиция. Святая инквизиция: хранители веры или палачи прогресса. (М. Эксмо. 2003).